Хор из сотни молодых мужчин настолько слаженно и мощно взял ноты, что воздух словно затвердел и стал осязаем на ощупь. Зал замер.
Но одно дело - слушать хор, сидя в зале, и совсем другое - находясь в его составе, когда и слева, и справа, и спереди, и сзади звучат красивые голоса. Когда не ушами, а душой воспринимаешь многоголосицу а-копельного пения, квадрафонию живого звучания.
А если ты - не просто слушатель, если ты и сам поешь, и у тебя своя партия, которая удивительно красиво вплетается в общее звучание, то ...
Короче, Валька был на седьмом небе от счастья. Все у него было хорошо. Вчера он сдал последний экзамен сессии, сегодня утром, наконец, набрался мужества, и залечил мучавший уже полгода зуб, а сейчас его душа блаженствовала осязанием музыки и ощущением неразрывного единения с хором.
Зал взорвался аплодисментами, сквозь которые пробивались восклики "Браво!", "Бис". Да, их студенческий хор пользовался заслуженной славой, и, хотя Валька был новичком, ему было приятно сознавать себя частью этой большой и дружной семьи.
- Какие планы на вечер? - к Вальке обратился коллега по хору, и сосед по общежитию, Леша Любченко, когда они уже выходили из концертного зала.
- Не знаю, но очень хочется расслабиться, - туманно ответил Валька. Он толком еще не понял, чего сейчас ему хочется больше - выспаться, попить пива, завалиться в кино, или ...
- А давай сходим по лебедям? - прервал его размышления Любченко.
На их студенческом жаргоне это означало знакомство с девушками для однократного, ни к чему не обязывающего, секса.
- Я - за! - обрадовался Валька. Да, именно секса ему хотелось сейчас больше всего. Тем более, что у него вообще еще никогда не было девушки.
- Зайдем в общагу, переоденемся, возьмем Юрку, и рванем в Парк Культуры, - подытожил Любченко.
Но Юра "идти по лебедям" отказался наотрез. Он валялся на кровати с книжкой по математическому анализу в руках. Юра вообще был странным парнем. Таких называют "не от мира сего". Во-первых, он обожал высшую математику, и все свободное время что-то сосредоточенно читал, чиркая в своей толстой замусоленной тетради. Во-вторых, Юра поступил в институт после службы в армии. А служил он в ракетных частях, где, по его словам, облучился, и теперь часто страдал от сильных головных болей. Юра был уверен, что жить ему осталось недолго, и торопился познать этот мир, но не весь, а в той его части, которая была ему интересна, не тратясь по мелочам.
- Юр, ты что, не мужик, что ли? - Любченко пытался расшевелить Юру словесными "ударами ниже пояса".
- Да мужик я, мужик, - ответил Юра, не отрываясь от книги.
- Не вижу, - добивал Юру Любченко, - Мужик самую страшную бабу на книжку не променяет.
Юра нехотя оторвался от книжки, сел на кровати, и обратился к Леше.
- Да пойми ты, неохота мне на них время тратить! Их ведь сначала "кадрить" надо. Ухаживать, цветы дарить, до дому провожать, то да сё, и все такое прочее. И для чего? Для того, чтобы получить минутное удовольствие в постели? Если вам времени своего не жалко - попутный ветер вам в спину. А если заодно приведете и мне девушку, которую потом провожать не надо будет, большое спасибо скажу.
- Ну, нет! Так неинтересно, - засмеялся Любченко, - Это все равно, что купить очищенные семечки и ложками их хавать. Весь цимус - в лузгании!
- Вот-вот. Когда делать нечего - как раз семечки и лузгают. Увольте. Делом бы лучше занялись.
- Каким делом, Юр? - удивился Любченко, - Проснись, мы же только вчера сессию сдали, можем позволить себе расслабиться.
- Отдых - это перемена занятий, - парировал Юра.
- Вот я и предлагаю заняться сегодня спортом, - не унимался Любченко, - Начнем с охоты на лис, а закончим вольной борьбой в постели.
- Юр, тебе тоже нужно иногда голове отдых давать, - вмешался Валька, - Может, поэтому она у тебя и болит.
Юра посмотрел на Вальку, потом на Любченко, вздохнул, загнул уголок страницы и захлопнул книжку.
- Ладно, черт с вами. Пройдусь. Составлю вам ненадолго компанию. Но учтите, если дело затянется, я по-английски исчезаю.
Через час трое молодых, симпатичных и умных парня уже входили в Центральный Парк Культуры и Отдыха. Было еще светло. Из репродукторов доносилась веселая музыка, в концертных "ракушках" выступала самодеятельность, повсюду слышались громкие голоса и смех. У тележки с мороженым стояла длинная очередь.
- Ну что? По кружке пива, для начала? - потер руки Любченко, заметив впереди вывеску пивбара.
- Я пить не буду, - отрезал Юра.
- А я бы мороженое для начала съел, - сказал Валька.
- Поддерживаю, - произнес Юра, и тотчас направился в сторону тележки с мороженым.
Валька улыбнулся и направился следом. Любченко постоял в нерешительности, вздохнул, и присоединился к друзьям.
- Кто крайний? - спросил Юра у двух, стоящих в конце очереди, и оживленно болтающих девушек.
Девушки прервали разговор, и с интересом уставились сначала на Юру, а потом и на подошедших в нему друзей.
- Мы всегда крайние, - ответила одна из них, симпатичная брюнетка с короткой стрижкой, - Что ни случись - мы крайние.
- Ну, ты, Свет, даешь! - расхохоталась ее собеседница, миловидная блондинка с длинными волосами.
- Не расстраивайтесь, Светлана, теперь крайние - мы, - резонно заметил Юра.
- Ну, слава Богу, - с притворным облегчением вздохнула блондинка, обращаясь к брюнетке, - Когда за нами такой тыл, в любой очереди постоять не страшно.
- Кать, ты выдала им мое имя, - с серьезным видом заметила брюнетка, - Теперь мне придется убить не только их, но и тебя. Как предателя
Блондинка снова расхохоталась, Любченко и Валька улыбнулись, и даже у неулыбчивого Юры черты лица стали мене строгими.
- Ну, раз уж вы нам так оригинально представились, разрешите и нам, - произнес Любченко, и, кивнув на Юру, продолжил, - Самого умного из нас зовут Юра, а остальных можете не запоминать, их имена - Валентин и Алексей - вам все равно ничего не скажут.
- С точностью наоборот, - возразил Юра, - Советую вам, девушки, обратить свое внимание как раз на двух моих коллег - Алексея и Валентина. Тем более, что им требуется срочная помощь, а я, несмотря на мой ум, к сожалению, ничем помочь им не смогу.
- А какая помощь им требуется? Надеюсь, не психиатрическая? - ехидно спросила брюнетка Света.
- Нет, что Вы! - успокоил ее Юра, - У нас в институте серьезная медкомиссия, а психиатр Иван Митрофанович - старый и опытный, его не проведешь.
- Юр, не выдавай! - с притворным испугом произнес Валька.
- Ладно, не выдам. Погибайте, если хотите, - махнул рукой Юра.
- А что с ними такое? - спросила заинтригованная блондинка Катя.
Света прыснула, а Катя, ничего не поняв, уставилась на улыбающихся ребят.
- Нет такого витамина! - наконец, произнесла блондинка.
Ответом ей был всеобщий хохот. Смеялись даже люди из очереди, которые втайне следили за разговором. До Кати, наконец, дошло, и она сначала покраснела, как рак, а потом тоже расхохоталась.
А потом трое ребят и две девушки до поздней ночи гуляли по парку, катались на колесе обозрения, стреляли в тире, и без умолку болтали. Но вот парк стали закрывать, и они направились к выходу. Проходя мимо туалета, девушки зашептались, и Света обратилась к ребятам:
- Мальчики, подождите минутку, нам нужно носики припудрить.
Девчонки, взяв друг друга под руки, скрылись в туалете. Ребята тоже решили воспользоваться случаем.
- Ну, как вам девушки? - обратился к друзьям Леша, когда они остались наедине.
- Обалденные девчонки! - выпалил Валька, - Даже не знаю, которая из них лучше.
- Может, их к нам в общагу пригласить? - предложил Любченко.
Воцарилась тишина.
- Нет, - наконец, твердо произнес Юра, - Это не лебеди. Это другие птички, для души. Для тела надо что-то попроще найти.
- И мне так кажется, - вздохнул Валька. Он не представлял себе, как можно опуститься до секса с такими интересными девушками.
Они с Юрой посмотрели на Любченко. Леша улыбался.
- Вы будете смеяться, но и мне не хочется опошлять сегодняшний вечер банальным трахом.
- Значит, решено, - поставил точку Юра, - Сегодня провожаем девушек по домам. А потом видно будет.
Как только девушки вернулись к ожидающим их ребятам, Катя выпалила:
- Есть предложение. У нашей подружки Дины мама в больнице лежит. Дина скучает одна в двухкомнатной квартире, и мы можем навестить ее, чтобы немного развлечь. Ну, как, согласны?
- Отличная идея! - выпалил Валька.
- Друзья познаются в беде, - обрадовался Любченко, - Едем!
Все посмотрели на Юру.
- Ну, что же..., - чувствовалось, что Юра подбирает слова, - Время позднее, и одних вас мы никуда не отпустим. К Дине, так к Дине.
Дина оказалась красивой, но странной девушкой. Высокая и очень худая, с длинными каштановыми волосами, она выглядела сонной. Движения ее были медленными и плавными, даже говорила она медленно. А смотреть в ее глубокие зеленые глаза было немного жутковато - казалось, еще немного, и впадешь в состояние гипноза. Тем не менее, они с Юрой почти не сводили друг с друга глаз. И было непонятно, то ли она его загипнотизировала, то ли он ее.
Света и Катя, разбившись с ребятами по парам, пошли на кухню чистить и жарить картошку. Кате приглянулся Любченко, а Валька с замиранием сердца понял, что Света выбрала его. А Юра с Диной накрывали на стол, не спеша и негромко переговариваясь.
Потом было полночное застолье. Полбутылки красного вина на шестерых. Вернее, на четверых, потому, что Юра и Дина пить отказались. Были медленные танцы под негромкую музыку (чтобы не будить соседей). Притушенный свет. И поцелуи по углам.
Спать легли, когда начало светать. Дина с Юрой на кровати, Света с Любченко на диване, а Катя с Валькой - на брошенном на пол матрасе.
В восемь часов утра раздался звонок - из больницы звонила мать Дины, просила приехать и что-то привезти. Дина быстро умылась, и в сопровождении Юры отправилась в больницу.
Оставшиеся пары тоже умылись (брызгаясь друг на друга, с визгами и хохотом), помыли посуду и прибрались (без конца целуясь) и, захлопнув за собой дверь, вышли на сонную летнюю воскресную улицу.
Они шли пешком до метро. Воробьи чирикали во все горло, воздух был свеж, и Валька, от переполнявших его чувств, вдруг громко запел:
"Гаудеамус игитур,
Ювенес дум сумус!"
Девчонки с удивлением взглянули на него. Но не успели они понять, в чем дело, как песню подхватил Любченко:
"Гаудеамус игитур,
Ювенес дум сумус!"
И вот уже два сильных молодых и красивых голоса слились в красивую мелодию:
"Пост югундам ювентутем,
Пост молестам сенектутем,
Нос хабебит хумус,
Нос хабебит хумус"
Так они и шли до метро - два поющих парня, и две смущенно улыбающиеся девушки.
И все будет у них хорошо.
p.s. Они признались друг другу потом, что в ту ночь никто не перешел грань, которая отделяет небесное от земного. И что у всех потом от поцелуев болели губы.