Аннотация: Фрагменты из жизни поселения, основание которого в одном из "Диких Миров" упоминается в "Путешественники по мирам. Первые походы". Пока трудовые будни, скорее ближе к производственному роману в условиях коллективного "попаданства" и "робинзонства". Так как пока на первом плане еда, жилье, одежда, обувь. Правда с последними двумя пунктами вопрос временно решен.
На улице жара. Солнце находится в самом зените. Вообще-то в этом есть и положительный момент. Четыре солнечные электростанции, собранные из доставленного через Ворота оборудования, сейчас исправно поставляют электроэнергию. Так, одна из них, вошедшая в строй совсем недавно, ежедневно производит до двухсот пятидесяти кВт*ч. Остальные три даже вместе дает лишь немногим больше. И больше чем от ветряков. Правда, две из действующих на данный момент мини-ГЭС вырабатывают еще больше - свыше четырехсот кВт*ч каждый. Но они и работают круглые сутки. И все же электронно-вычислительная чудо-машина, подарок всемогущих покровителей, включается только время от времени. Есть счеты для вычислений, бумага для записей. Все-таки техника эта слишком еще непривычная.
Да и электричество остро необходимо и для других целей. Например, для работы лесопилки, сварочных аппаратов, станков и разных хитроумных механизмов, предназначенных для сушки, очистки, сортировки зерна на току. Тех же холодильников, наконец. Особенно в такую погоду. Не успеешь оглянуться, как молоко прокиснет. Сепараторы ладно, и ручные пока подойдут. Телефонные аппараты и рации тоже работают на электричестве. А без них как? Уже привыкли к ним. Да и в самом деле, не гонять же посыльного верхом. Тем более ни людей, ни лошадей свободных нет. Заняты на работах.
Хотя, вот прямо сейчас все отдыхают. И те, и другие. Печет. Да и устать успели. Активная трудовая деятельность началась по утренней прохладе еще до четырех часов. Пора жаркая не только из-за погоды. Продолжается сенокос. Благо лугов вокруг полно. Вот и надо запасти как много больше сена на зиму. Причем не только для того чтобы скотина пережила время бескормицы. Нет. Волы и лошади должны отдохнуть и набраться сил перед тяжелыми весенними работами. Осенью таких возможностей у них не будет. Надо пахать пока землю не скуют морозы. Да к тому же лошадкам и зимой придется возить лес.
Сейчас на заготовке дров только одна бригада - десять человек. Еще пять человек готовит жерди. Для стройматериалов валить деревья пока перестали. Павел Ильич позавчера распорядился по этому поводу. Бревен для лесопилки пока заготовили много. Да и у строителей материала достаточно. Тем более основная бригада сейчас из досок собирают сени для очередного дома, потом будет стелить полы. И лишь четверо работают над новым срубом. Еще одна группа из шести человек строят землянки.
Но большую часть людей пришлось с этих работ все-таки убрать. Кроме сенокоса уже началась и уборка озимых и рабочих рук не хватает. Взять ту же женскую половину населения. , Ведь часть ее сейчас в основном и работает на току. А на них еще сбор и ягод, и грибов, и различных растений, от съедобных до лекарственных. При этом никто не снимал с них и дойку коров и коз, уход за грядками. На кухне тоже в основном женщины работают.
Павел Ильич убрал бумаги в ящик стола, который тут же запер на ключ. Снял мокрую белую рубашку с короткими рукавами. Надел другую сухую из серого тонкого полотна, которая тут же начал покрываться темными пятнами, и заправил ее в простые легкие брюки темного цвета, которыми заменил зеленые с голубыми кантами. Щеточкой провел по снятым с ноги черным ботинкам, убирая с них пыль и соринки. Убрал их на нижнюю полку шкафа. Вместо них обулся в черные легкие тапочки вроде кед, но даже еще более легкие и без шнурков. Влажные брюки и рубашку повесил сушиться, на специальной жердочке снаружи. Потом закрыл окно, поправил у зеркала матерчатую фуражку и только после этого направился на выход. В соседнем помещении сейчас никого нет. А ведь совсем недавно народ шумел. Но жара выгнала с рабочих мест всех. Рудовский запер дверь ведущую к себе и вышел на крыльцо. Тут в тенечке, кажется, уже лучше, чем в помещении. Не спеша спустился вниз по ступенькам. Вот и дежурный Сережка. Поит стоящих в деревянной пристройке двух лошадей. С утра они паслись рядом на длинном поводе. Но теперь и их поставили в тень. Все водопой закончился. Четырнадцатилетний парень в свою очередь дежурящий при Правлении отставил в сторону наполовину полное ведро и запер дверь.
- Сережа, я пройдусь. Не забудь зайти к телефону, - предупредил Павел Ильич.
- Хорошо Павел Ильич, - ответил, обернувшись к начальству, парень.
- Когда тебя сменят? - поинтересовался Рудовский на всякий случай.
- В пятнадцать часов, я недавно заступил, - четко, громко доложил дежурный.
- Купался? - спросил Павел Ильич как можно мягче.
- Да. Вода хорошая, в самый раз, - спокойнее и уже с улыбкой оповестил мальчик.
Жарко. Но такова доля начальника. Надо самому приглядеть за всем. С утра был на лугах, сам почти час махал косой. Два трактора и пять мотоблоков косят траву там, где участки и поровнее, и довольно большие по площади. Есть где повернуться, ничего не мешает, режущая часть куда-то постоянно не утыкается. Нет камней, упавших деревьев и прочих неприятностей.
А вот в овражках, там, где все перерыто канавами, рытвинами, да небольшими буграми приходится косить траву вручную. Впрочем, туда можно еще загнать пастись скотину. Но покосы, где сегодня работал Павел Ильич, как раз рядом и с полем, засеянным картофелем, и с поселком. То есть стадо может, а вернее наверняка, потянется полакомиться ботвой, а потому придется назначать дополнительных пастухов, и в то же время сено отсюда ближе возить на сеновал. А метать стога прямо на поле тут тоже не рационально. Осенью проще и легче пасти стада на подросшей после второго покоса траве рядом с жильем, чтобы можно было быстрее загнать скотину под навесы в случае непогоды. Да и дни тогда будут, короче, и гнать скотину на дальние выпасы - пустая трата драгоценного времени. И это еще одна причина, из-за которой и требуется скосить и данный участок. Надо освободить ее от массы уже созревшей травы, чтобы на ее месте к осени успела вырасти новая да свежая.
Кстати, Павел Ильич осмотрел и как там скотина на выпасах. Что делают пастухи, достаточно ли травы, да и на стада поглядел. Особо его интересовали волы. Как они готовы к предстоящим работам. Несколько пар волов после вспашки земли под озимую рожь, часть которой тут посеяли аж в начале июня, по совету тех же самых Покровителей, и изнуряющей работы по перевозке в поселок заготовленного дерева, недавно отправили отдыхать в летнем лагере. Спокойно пастись на богатых травах, рядом с чистой и вкусной водой, отъедаться, набирать веса и силы. Вот уже заканчивается июль и придется этих волов снова впрягать в плуги.
Надо пахать землю под озимые. Причем заранее, примерно за месяц до посевов. В том числе придется поднимать и целину. Полей надо больше и больше. А трактора одни не справляются. К тому же только пять из них работают на дизельном топливе. Два из них сейчас как раз на сенокосе. Еще один на плановом техобслуживании. Колесный, оснащенный ковшом, и гусеничный бульдозер работают на возведении новой плотины. Им помогают два оснащенные газогенераторами. Они возят камень, грунт, бревна и ветки.
Тут теперь есть еще семь подобных. И хоть с дровами тут проще, и потому работают они, вроде бы чуть ли не круглосуточно, но все же они и не такие мощные, да и обращаться с ними сложнее. Останавливаться, чтобы подкидывать сухие чурочки, чистить от отработанного материала. Правда, еще прошлой осенью догадались не возить запас дров с собой, а поставить на поле тележку с таким расчетом, что заправляться тракторам, каждый раз необходимо, как раз неподалеку от нее. Вот заранее специальный человек к этому месту и катит от тележки тачку с дровами.
Вот и сейчас три трактора уже начали пахать целину. Еще два на техобслуживании. Надо будет узнать как там дела. С одним сегодня уже должны закончить. Шестой возит дрова с лесозаготовок. Седьмой в разгоне. С утра его отправили на глиняный карьер. Там еще вчера вечером загрузили две тележки. Потом ему надо привезти накопанной руды с болот, доставить стройматериал на озеро, в том числе кирпичи для печки нового дома рыбаков, который еще предстоит возвести.
Вернулся на рессорной коляске по дороге. Мерином - как раз из пары, что поил Сережка, правил сам. Ехал мимо картофельного поля, так что осмотрел и его. Сорняков не видно. Чисто. Грядки не только пололи. Ту же молодую лебеду отсюда всю собирали в еду. Это вот на той стороне она вымахала. Но ее пока не трогают специально. Потом придется собирать ее, чтобы добавить в хлеб. Дикую коноплю, растущую рядом, уберут чуть позже - ради волокна.
Между тем, сегодня, как только высохла роса, начали жать хлеб. Начали с ржи. Уже поспела. Как сказала Татьяна Романовна Проскурина она уже "в середине фазы восковой спелости". На хлебное поле заворачивать не стал. По рации Павлу Ильичу сообщили, что все в порядке. Бригадир механизаторов Назар Булыга умелый и опытный хлебороб. Да и Татьяна Романовна, уже побывала там на месте. И по правде говоря, она разбирается в этом намного лучше Павла Ильича. Вчера два небольших и три совсем маленьких комбайна сжали семнадцать гектаров. Собрали свыше ста тонн ржи. Правда, после обработки на току, ее, наверняка, останется немного меньше. Но с другой стороны это почти шесть тысяч пудов. И даже если не вся она пойдет в пищу людям это очень хорошо. До сих пор в ежедневный рацион одного жителя в их колхозе входит всего лишь четыреста грамм зерновых. То есть пуда ржи хватит чтобы накормить хлебом сорок человек в сутки, а если исходить из того что на самом деле на нее приходится лишь половина, то даже восемьдесят.
Совсем скоро численность населения достигнет, а потом и превысит восьмисот человек. То есть нужен годовой запас не менее четырех тысяч пудов одной ржи и такого же количества других зерновых. Правда, этого надо только на хлеб, без учета необходимого для изготовления разных круп: пшеницы для манки, ячменя для перловки, овса и полбы. А ведь еще некоторое количество - и не одну тысячу пудов, надо оставить на семена. С другой стороны осталось просто убрать урожай еще с двухсот гектаров. То есть уже можно рассчитывать, что зерном и на изготовление муки и крупы для людей, и в качестве корма для скотины колхоз будет обеспечен на целый год. Конечно, с одной стороны может и не стоит "делить шкуру не убитого медведя" и "цыплят надо по осени считать". Но с другой стороны и излишняя осторожность приводит к ошибкам.
Погода стоит сухая, хоть и жарковато, но работать можно. Только надо больше трудится в темное время суток, по прохладе. Все-таки теперь техника обладает своими источниками света. Надо учиться, смелее и правильно применять новые возможности, и внедрять иные, непривычные способы работы, отказываясь от устаревших дедовских обычаев, когда пахали сохой и убирали серпом. Надо сегодня же посоветоваться об этом с Назаром и механиком Родионом Сергеевичем. Последний специалист-советник, присланный с той стороны. В этом во всем разбирается еще лучше.
Так вот, погода подходящая, зерно уже зреет на стебле, осталось только убрать. И возможности для этого есть. Техника исправна, на всякий случай имеются несколько и конных жаток, которые пока просто не имеет особого смысла использовать, склады для зерна готовы. Теперь осталось только приложить последние усилия, чтобы все с полей переместилось туда. А тут уж если надо, будет сделано все возможное и даже больше. И шансы, для того чтобы оказаться с хлебом, высоки.
А это значит, колхоз теперь не нуждается в поставках муки, сухарей и круп извне. Хватит своего урожая. Можно сократить затраты времени и труда на собирательство. Все же земледелие более эффективно. Хотя никто не собирается полностью отказываться и от даров природы, но все же количество тех же примесей в хлеб можно будет сократить. Например, перестать добавлять в него лебеду, тростник использовать в основном как суррогат хлеба. Но тут правда все же надо дождаться каков будет урожай картофеля, сахарной свеклы, гречки, овощей. Уже со дня на день начнется уборка гороха. Сегодня должны закончить подготовку специально выделенного небольшого комбайна. Татьяна Романовна обещает высокий урожай.
Тогда уже можно будет отказаться от поставок и сахара, и картофельного порошка, и многого другого, заказав вместо них что-то другое. Нужны топливо, инструменты, одежда, обувь. Нехватка во всем, чего не коснись. Над этим всем придется подумать уже сегодня-завтра. И не ради праздного любопытства и пустой формальности. Необходимо составлять новые заявки на поставки. Покровители с той стороны в этом деле теперь во многом доверились руководству колхоза, дав ему широкие полномочия. Но канал поставок имеет свои ограничения. Хотя он постоянно и расширяется. Поэтому по нему стараются доставить то, что действительно необходимо. Добромир прямо заявил, что с тем, что потребности отчетливее видны и ощущаются на месте. Конечно, потом заявки он и его люди редактируют в зависимости от возможностей, и с учетом новых достижений в той же технике, о которых колхозники пока еще имеют слабые представления. Все же разница в уровне развития ощутимая. Те кто живет в Дальних Мирах, как принято называть все. что находиться по ту сторону Ворот, достигли больших высот. Колхозникам в этом еще расти и расти.
И еще одно. До сих пор на той стороне все появляющиеся дополнительные возможности старались заполнять оборудованием для сборки солнечных и ветряных электростанций. Но уже заканчивается июль. Скоро осень. То есть солнца будет меньше. Так что имеется ли смысл пока, вообще, включать их в заявки? Те же ветряки ведь тоже надо еще собрать и поставить. А людей просто не хватает. Компенсирует нехватку рабочих рук применение техники, которому нужно топливо. Нужны те же бензиновые пилы чтобы заготовить больше дров и бревен. Хотя для этого можно использовать и электрические. Тут в лагере - работающие от сети, в лесу - снабженные аккумуляторами. Значит, все же нужны еще электростанции. Ветряные, но главное использующие силу текущей или падающей воды. Разумеется, нужны и работающие на дровах. Лучше всего те, что можно будет использовать еще и для того, чтобы греть помещения зимой. Но их можно будет заказать уже осенью.
Ну, лекарства поступают в достаточном количестве. Кроме того, Наташа Скобелева старается заготовить как можно больше и лекарственных трав. А вот инструменты нужны. Например, еще один гончарный круг, вертящийся от ножных педалей. Хотя пока не надо. Нормальной глины нет. Точнее ее вокруг много, но ее еще надо довести до нужного состояния, так же как бревна для срубов. Вон два из трех кубометров, хранящихся с прошлого года, решили пока не трогать, пусть дальше доспевает. Еще один сушится, греется и скоро будет готов. Все остальное в работе. В этом году заложили запас в двадцать кубометров. Так что придется заказать с той стороны еще котлы, посуду. Ложки то хоть тут вырежем. Вот тут нужен станок. И тоже работающий от педалей.
Павел Ильич как раз добрался до столярной мастерской. Стоит ли заходить в помещение? Да нет. Наверняка, люди и тут отдыхают. Все сейчас встают рано, ложатся поздно, только с темнотой, стараясь использовать более прохладное время. Так что непродолжительный сон ночью приходится компенсировать днем, когда из-за жары работать труднее всего.
Вон перед воротами стоят два свежесобранных улья, сохнут подкрашенные новые столы и лавки. Точно. Нужно будет заказать лаки и краски. А у мастеров не забыть, вечером еще уточнить насчет рам для окон нового дома. Ну, это можно и по телефону. Меж тем из-под новой телеги, вылез чернобородый мужчина лет тридцати, со стружкой в волосах.
- Ильич, к нам?
- Нет, Сидор. Отдыхай. Да, вечером к двадцати часам загляни ко мне.
- Хорошо.
Тем более в это время невозможно работать в кузне, где горячо даже при более прохладной погоде. Хотя обычно и тут никто не бездельничает. Металл он тоже не выдерживает нагрузки, ломается. Приходиться приводить в порядок, исправлять, ремонтировать. Да и свое железо начали варить из луговой и болотной руды. Оно, например, идет на гвозди, скобы, стальные полосы для бочек и деревянных ведер, подковы, другие разные необходимые в хозяйстве изделия. Хотя, конечно, большая часть металлических предметов пока идет с той стороны.
Размер поступлений растет, как и местные возможности. Поэтому пришла пора расширяться. Вон рядом со старой кузней сейчас из крупных кубиков, слепленных из глины, уже возводится новое здание. Само производство этого строительного материала неподалеку. И так же на берегу озера, чтобы воду далеко не доставлять. Кирпичи более привычного вида изготовляют в другом месте в специальных ямах. Глину привозят их карьера каждый день на тракторных тележках и грузовиками. И все она уходит в дело. Ежедневно несколько человек работает и в каменоломнях, тем более нужно много и щебня.
Строится тут много. Например, из досок и бревен собираются просторные здания. Это сейчас мастеровой народ старается работать где-нибудь под навесом, в тенечке, да на свежем воздухе. А зимой-то холодно, хотя тут и не бывает тридцатиградусных морозов. Уже проверенно. Но и в пятнадцать весь день провести на улице не самое приятное дело. А вот столько тут бывает. Особенно по утрам. Да и метели тут часты. А работать надо. И не только потому, что есть острая необходимость в производимых товарах.
Человек должен быть занят чем-то полезным. Так быстрее и незаметнее проходит время. А уставшему человеку, наконец-то, получившему возможность отдохнуть, темное время суток уже не кажется таким бесконечно длинным. Наоборот, хочется растянуть его подольше. Особенно когда в печке горит огонь, на ужин были каша, горячий чай с сахаром. Кстати, после тяжелой работы и местная, пока еще не самая добрая каша кажется вкусной. И спится потом крепче, даже на матраце, постеленном прямо на жесткие доски. Вот и надо до зимы хотя бы из досок сколотить рядом со столярной мастерской плотницкую. Хотя нет. Для себя они и срубы соберут, и под крышу поставят. Вообще эту стройку надо начинать прямо сейчас. Скоро и дожди пойдут. Работникам надо укрыться где-то. И зимой, да и хотя бы в том же ноябре, будет плотникам, куда зайти погреться у огня, чаю выпить.
А с жильем разберемся. Будут крыши, да стены, пока люди и в самих мастерских могут ночевать. Хотя проблема с размещением еще не решена. Нет, как весна наступила, так люди тут же начали расползаться из бараков-казарм-общежитий. Тесных, пропахших всем на свете, набитых спертым воздухом, надоевших всем за холодное время до самых печенок. Новые землянки, палатки, шалаши, что угодно. Лишь бы подальше. К тому же теперь, когда наступила жара, все хотят куда-нибудь, где прохладнее, где воздух посвежее. Но вот как снова ударят первые заморозки, так люди все потянутся туда, где теплее. Народу с прошлой зимы стало больше и еще прибавится. А, значит, нужны еще жилые дома.
Так занятый разными мыслями, Павел Ильич и добрался до берега озера. А тут полно народа. Большая часть поселка явилась сюда искупаться. То тут, то там на бережку расположились группы, компании и пары. Многие сейчас в воде. Впрочем, такое тут твориться каждый день. Слева купаются детишки. Тут мельче, и заливчик отделен от остального озера и удаляться отсюда нельзя. В случае нарушения детям обещано отлучение от озера. Старшие детишки купаются еще в пруду. Но там все уже умеют хорошо плавать.
Начальству как-то не с руки раздеваться при всех. Слишком много внимания. Поэтому Павел Ильич прошел немного дальше. Там за клонящимися к воде ивами облюбованное еще в прошлом году место. Конечно, тут нет песочка, дно топкое. Зато людей нет. А насчет удобства, тут днем привязана лодка, используемая на озере. Можно прямо с него и прыгнуть воду, или потом помыть ноги.
Вообще-то рыбачить тут Павел Ильич запретил. Есть и другие места, доступные и в эту погоду. А вот зимой, когда от поселка отходить сложнее, ловом можно заняться уже тут. Для этого надо беречь рыбные запасы. Но все же рядом с местом купания время от времени дно проверяют водолазы. Заодно отлавливают слишком крупные экземпляры хищных рыб. Правда, их больше водится в реке Новая Ока. На ее берегу сейчас и расположился Рыбачий Стан, постепенно превращающийся в отдельное поселение.
Вода уже достаточно нагрелась, но все равно оказаться в ней очень приятно. К тому же она очень чистая. Рудовский нырнул и проплыл под водой пару метров. Главное смыть с себя грязь, пот, накопившийся с утра. Проснувшись утром Павел Ильич облился специально приготовленным ведром воды. Но с тех пор случилось уже многое. А уж пота пролито.
Поплавал так, этак. Нырнул еще пару раз. Перевернувшись, лег на спину, раскинув руки в сторону. Хорошо-то как! Вот так бы до бесконечности. Но нельзя. Он уже давно в воде. Надо бы выбраться на берег, обсохнуть, одеться, да под навес рядом с Правлением, поспать часа три, чтобы потом до темноты голова работала ясно.
Обтерся полотенцем, немного постоял на солнце. Укрывшись за кусты, сменил мокрые плавки на сухие трусы. Председателю Правления негоже показаться на людях в брюках с влажными пятнами, тем более в самом неудобном месте. Плавки эти Павел Ильич специально принес с той стороны. Как раз вот для таких случаев. Огляделся. Никого. Натянул брюки и обулся, одел рубашку. Мокрые волосы сейчас высохнут.
- Пал Ильич, ты там оделся? - женский голос прозвучал из-за деревьев.
- Да, Татьяна Романовна. Я готов, - поспешил ответить немного смущенный Рудовский.
- Можете, не стеснятся. Мы за вами не подглядывали. Да и зрелище не самое любопытное, - явно усмехнулась собеседница. - К тому же Вы у нас не самый впечатляющий.
На языке вертится язвительный вопрос, но решил сдержаться. И все-таки, откуда женщина знает, как выглядит Рудовский, если не смотрела на него? А вторую часть как воспринимать? Да..., что это такое! Какая ерунда лезет в голову. Нашел чем мысли занимать, как будто нет более важных тем. Вот всегда так при Татьяне Романовне. Постоянно случается какая-то промашка. Где-то да споткнешься. Парализует мозг ее присутствие что ли?
- Понимаю, что не ради этого Вы меня ищете. Что случилось? - спросил немного смущенный Павел Ильич.
- Чрезвычайного ничего. Так что не волнуйтесь. Но поговорить следует, раз мы вас уже заметили, - заявила показавшаяся из своего укрытия Татьяна Романовна.
Вместе с ней Наташа Скобелева. Немного смущенная, вид чуть-чуть виноватый, а спрятанную от начальства улыбку Павел Ильич все же заметил. Обе в легких платьицах, тоже доставленных с той стороны, на ногах тапочки. Значит, успели переодеться. Обычно они так не одеваются. Наталья та и вовсе часто ходит в рабочих штанах, заправленных в сапоги или армейские ботинки - "берцы" как их называют. В лесу или в поле можно нарваться на что угодно. Она со своей бригадой уже несколько дней находилась в окрестностях лагеря - собирали малину.
- Как там у вас с успехами, Наташа? - поинтересовался Павел Ильич.
- Да все хорошо, - сообщила Наталья. - Тридцать ведер ягоды собрали, два воза листьев и стеблей кипрея с собой привезли, корневища там, на месте сушатся, как и иван-чай, сныть и борщевик. Отчет у меня готов, принесу в Правление. Там мы в основном все, что можно собрали. Много чего еще и осталось, конечно. В основном остатки или растущее редкими и небольшими партиями. Но пусть и на развод что-то останется, так как на их сбор уйдет слишком много времени. А нам опять надо свежую лебеду собирать в огородах, разбитых тут в поселке. Потом будем луг на северо-западном берегу обследовать.
- Хорошо, - согласился Павел Ильич. - А что с грибами?
- Так дождей уже давно не было, поэтому пока появилось очень мало.
- Тут еще такое дело, - вступила в разговор Татьяна Романовна. - Я хочу у Натальи забрать всех детей, и четырех женщин. После комбайнов часть зерна все равно осыпается. Желательно все собрать. Например, чтобы разные паразиты не завелись. Животные, птицы, насекомые, болезни. При этом и непосредственной пользы будет даже больше, чем от сбора семян диких злаковых. Не всех, но большинства. Только Павел Ильич. Надо чтобы кузнецы срочно приготовили десятка два совочков-скребков с частыми зубьями. Наподобие тех, которыми они собирают семена растений. Только на длинных ручках. Можно деревянных. Это чтобы не надо было нагибаться.
- Да. Мы такими цветы одуванчика сбирали, - напомнила Наталья. - Тогда нам три штуки на ручках сделали. Очень удобно. Только зубья надо наверно сделать почаще и поуже. А еще одним таким ковшиком мы стебли молодого лопуха собираем.
- Хорошо. Я кузнецам скажу, - согласился Рудовский. - А ты как насчет людей, Наталья? Согласна отдать своих?
- А что делать-то? - призналась та. - Я и сама бы пошла. Там и трудодней больше, да и честно говоря, действительно результат работы выше. Все же зерно настоящее. А у нас так, мелочи на выходе получаются.
- Нет, - возразила Татьяна Романовна. - Надо тебе продолжить свою работу. Площади-то посевов у нас ограниченны. Больше чем там выросло, все равно не соберем. Просто жалко зерно, что на земле остается, колоски как-то мимо жаток оставшиеся. Так что просто надо будет всем поработать с напряжением и в полную силу. А собранное тобой сверх этого пойдет. Травы же многие мы потом и вовсе ничем не заменим. Тебе еще надо будет собирать дикую рожь и ячмень, щетинник, канареечник. Они уже скоро поспеют. А вот костер пусть сразу на сено идет.
- Хорошо, - недовольно вздохнула Наталья. - Только баба Глаша там и без меня справится. Она в этих травах и их сборе лучше понимает.
- В тех, которые с детства знает, - возразил Павел Ильич. - А тут много других. Все же мир другой. Это тебя инструкторы с той стороны научили разбираться во всем местном разнообразии, пособия разные выдали.
- Так не только меня готовили, - напомнила девушка. - Есть еще Катя, Мила. Я вообще не ботаник.
- Они с группой не справятся. Твоя задача не самой работать, а других организовать, учет правильно и по справедливости вести, - строго начал перечислять Рудовский. - А то, что ты на юриста училась, я помню. Тоже пригодится. Вот прибудет новая группа, будешь мне в Правлении помогать. Вместе в Факторию поедем.
- И еще, - вновь вступила в разговор недовольная Татьяна Романовна. - Большую часть гороха будем вручную собирать. Иначе не справимся. Грузить все в телеги и везти на склад. Только на повозки надо брезент что ли, постелить. Бобы будем тут на месте выбирать. Ну а потом солому в копны, а горох на хранение. Тоже люди нужны. Новички еще, когда прибудут и в нашу жизнь втянутся.
- Так у нас и так большая часть народа сейчас у вас в сельском хозяйстве, - как-то очень спокойно напомнил Павел Ильич. - Механизаторы все заняты. И так в две смены, почти круглые сутки работают. Плотников тоже нельзя отвлекать. И так всех подсобных у них взял. Зимой людям жить где-то надо. И так до двадцати человек на помещение, койки в два яруса всюду.
Вообще-то Павел Ильич уже думал о том, где взять дополнительные руки для работы на уборке. Что-то ведь может подождать. Просто немного позже придется поработать усиленней. Но и так легко идти на поводу у Татьяны Романовны не хочется. И так уже люди вокруг замечают, что она имеет на Председателя серьезное влияние. И чуть ли не единственная, кто может на него успешно надавить в случае чего. Некоторые высказываются по этому поводу даже радикальней. Вот она и сейчас специально нашла его, чтобы наедине, без помех со стороны других, убедить принять ее предложения, чтобы потом на заседании правления надавить на всех уже авторитетом самого председателя. Вот и решил Павел Ильич немного подождать, и капитулировать не сразу.
- Я предлагаю взять людей у рыбаков и охотников, - заявила Татьяна Романовна.- Сейчас жарко. И рыба, и мясо портятся. Для заготовок впрок у нас мало и соли, и бочек, да и места в погребах. Кстати, тару сейчас всю надо делать для зерна. Да и с коптильни тогда людей можно будет взять. И не только. Подводы ведь тоже нужны.
- Хорошо. На собрании обсудим, - уклонился от принятия решения Рудовский.
В общем-то, мысль здравая. Он сегодня с утра уже принял такое решение и даже сообщил о нем бригадирам. Пусть определятся с тем, кого куда определить. Полностью прекращать охоту и тем более рыбалку не стоит. Но Павел Ильич велел впредь ограничиться только ежедневными объемами, необходимыми для питания людей. Правда, при этом он и поварам велел увеличить количества мяса и рыбы в рационе. Люди много и трудно работают. Так хоть покормить бы их посытнее. И зелени с сегодняшнего дня будет больше. Только вот еще надо послушать и других членов правления - куда людей лучше использовать.
Шуму на заседании Правления случилось много. Рабочие руки всем нужны. Так что не только своих никто не хочет отдавать, но все еще и помощников просят. И все же Татьяна Романовна настояла на своем. Да и Павел Ильич ее поддержал, обещав в скором времени не только людей вернуть, но и после уборки основной части урожая, еще и помочь освободившимися работниками. К тому же уже послезавтра прибудет очередная группа - человек пятьдесят. Не меньше.
- Ну, вот еще едоки, - произнес недовольно Николай Дмитриевич Платонов.
- Что-то я тебя не понял? - удивился Павел Ильич. - Мы сами тут таким же образом появились. А потом только что все говорили, что люди нужны. А теперь вот, Николай Дмитриевич, уже недоволен пополнением.
- Так еще неизвестно кто появится, - ответил глава артели рыбаков. - Только ведь мне сейчас никого не дадите. Вот людей хоть временно ты и забрал, а рыбу то давать нам все равно надо. Не менее шести пудов в день. А как новенькие прибудут еще полпудика, вынь да положь. Сложно будет.
- Митрич, те же морды все остались в вашем распоряжении, - напомнил Рудовский. - Так что, сколько рыбы в них входило, столько и зайдет. Конечно, придется потрудиться, чтобы все их проверить.
- Да понимаю я все. Только ведь мы еще и разные растения собираем, что у воды растут, клубни, корни разные. Скоро придется камыш резать для того, чтобы крыши крыть. А новую лодку с мотором, я так понял, не скоро получим. Нам же еще свой дом нужен, большой у реки.
- Вы, что это отделяться надумали? - встрепенулся счетовод Долгов.
- Нет. Чего это ты Андрей Михайлович?
- А зачем вам тогда дом на отшибе?
- Народу тут становится все больше. Не в одном же месте всем толпится. Надо кому-то уже на новое место садиться. Вот нам, например, там у реки. Это сейчас в него можно по воде выйти, а зимой? Тащится на место лова. Туда, сюда. Время уходит. А отделяться... Я рыбу ловлю, а мне нужны и хлеб, и сахар. Бензин для моторов. Нет. Я с вами.
- Дом вам поставим. Как этот закончат, я строителей тут же отправлю, - объявил Павел Ильич. - Мысль правильная.
- Точно, - сообщил бригадир строителей. - Председатель мне уже команду дал. Стройматериал к вам уже везут. Велел с тобой согласовать. Вот наряд, - показал он бумагу. - Так что готовь рыбку еще и сверх плана.
- Николай Дмитриевич. С рыбой пока более-менее хорошо. Есть запас и вяленой, и копченой. Вам придется зимой постараться, когда она уже не будет портиться. А в конце сентября получите путевки на курорт, - сообщил Павел Ильич. - У охотников сезон. У сельскохозяйственных бригад тоже много работы. А вот лесорубы, плотники и кирпичники на период дождей получат возможность отдохнуть. Но сейчас всем придется постараться. Наталья. Завтра с утра своих разведи на работы с расчетом на несколько дней, назначь старших, а после обеда будешь мне тут помогать. Будем готовиться к встрече новичков. Сидор Артемьевич сегодня ящики принес. Будем картотеку составлять. Сначала на новичков, потом на всех остальных. Образование, специальность, какие еще способности имеются, где себя как проявил. Чтобы если где возникнет нужда, людей можно было бы подобрать. Потом ты, Всеволод, тоже подходи ближе к вечеру. Надо будет обговорить. А пока со своими в распоряжение Татьяны Романовны.
Прибыло пятьдесят три новичка. Детишек только пятеро. Младшей девочке одиннадцать лет, старшей пятнадцать. Двоим парням тринадцать, одному - четырнадцать. Взрослых сорок восемь человек. Женщин больше на две персоны. Самой старшей сорок, двум другим тридцать шесть и тридцать четыре. У них троих четверо детей. Остальным женщинам от восемнадцати до тридцати. У мужчин трое старше сорока. Причем одному и вовсе под пятьдесят лет. С ним две дочери, уже под двадцать, и один из парнишек тринадцати лет. Жены с ним нет.
- Здравствуйте граждане! - обратился к ним Павел Ильич. - Моя фамилия Рудовский. Я председатель колхоза "Новый Мир". Здесь оказался, так же как и вы, только больше года назад. И тоже в первые минуты был растерян и не понимал, что произошло. Нас тогда было чуть поменьше. Но с тех пор я уже встретил тут уже не одну такую группу.
Мы с вами оказались в новом для себя мире. При этом совершенно диком. Тут есть все условия для жизни, только вот других людей кроме нас самих и наших Друзей из Дальних Миров еще не встречали. Вокруг огромные пустынные неосвоенные территории. И вот мы хотим на них устроиться. С другой стороны и деваться нам некуда. Надо выживать, а для этого много работать. Делать это лучше вместе. Поэтому мы и организовали наш колхоз. Но никого неволить не будем. Кто хочет - может попробовать выжить в одиночку. Но сначала предлагаю все же осмотреться. Надо сказать, что мы уже успели кое-чего добиться, так что вы пришли уже не пустое место. Многое обещать пока не могу. Еду, крышу над головой, работу. Поможем с одеждой и обувью. Как хорошо будем жить через полгода, год зависит от нас самих.
И еще. У нас есть серьезные покровители, те самые Друзья из Дальних Миров, которые оказывают помощь самым необходимым. Оружие, инструменты, техника, топливо, продовольствие, одежда. Поставки все время растут. А теперь и мы сами уже способны производить немало необходимых нам товаров. Так что думайте, решайте. А пока мы с людьми нашего Покровителя поговорим с каждым из вас. Узнаем, кто на что годен. Здесь у нас временное пристанище. Потом же перейдем в наше основное поселение.
Вновь прибывших первым делом осмотрел доктор, на наличие заразных болезней, вшей и иного, потом отвели помыться, накормили, а потом разместили в Фактории. Ну а чтобы люди не сидели без дела и не мучились дурными мыслями, всех приставили к какому-либо делу. Носить воду в баню, пилить и колоть дрова, складывать поленницы. Уголь надо сгрузить, сено заскирдовать, грядки полоть. Несколько человек нужно направить помогать на кухню. Доктор принялся заново осматривать женщин. Теперь уже тщательней.
Рудовский с Севой Бердышевым, Натальей Скобелевой и четырьмя специалистами с той стороны, беседовали с людьми до поздней ночи. Уходило примерно по двадцать минут на человека. Восемь часов работы. Опросили только половину новеньких. Поэтому продолжили с раннего утра. На каждого составили анкету, краткую автобиографию, завели карточку учета навыков и специальностей. Некоторых пришлось вызывать по два и три раза. Но к концу дня все же справились.
Соседи сразу занесли полученные сведения в свои хитроумные машины, а под конец распечатали их для Рудовского на бумаге. Получилось и быстро, и удобно. Даже передали с Натальей что-то вроде маленького футлярчика, внутри которого все это хранится в записанном виде. Павел Ильич понял, что там нечто вроде микропленки, только вместительней.
На следующий день прямо на рассвете людей подняли, построили и колонной вывели за пределы территории Фактории. Всего на новое место направляется пятьдесят один человек. Двоих люди Добромира оставили у себя. Это инженер и ученный. Честно говоря, в колхозе для них и достойного занятия нет. Использовать же на черной работе расточительно.
Люди одеты в то, что было на них в момент появления в этом мире. А вот обувку многие поменяли. Всем выдали резиновые галоши с толстой подошвой и мягкими стельками внутри. Все это тоже доставлено с той стороны. Легкие и удобные. Сверху голени обмотаны кусками брезента, обвязанными веревками. Дорога все еще покрыта травой, особенно по обочине, а она с утра мокрая от росы. У каждого новичка при себе сумка вроде противогазной и вещевой мешок. И то, и другое выданы тут во временном лагере. Правда, сейчас в них у каждого только собственная обувь, жестяная кружка, деревянная ложка, небольшой кусок мыла, да полотенце. Ну и кто-то прибыл сюда со своим имуществом. Оно, разумеется, тоже при себе. Колонну сопровождает три подводы. На них загрузили, немного имущество со складов, например медикаменты, три укомплектованные санитарные сумки, но все-таки оставили место на всякий случай.
Павел Ильич идет вместе со всеми пешком. С ним один из охотников. А вот Всеволод с Натальей верхами. С ними двое пограничников Бердышева и трое парнишек коневодов. Они заодно привыкают к службе. А так сейчас тут для охраны. На всякий случай в одной из повозок пяток рогатин, столько же топоров, три гладкоствольных ружья. Сам Рудовский вооружен охотничьим многозарядным магазинным карабином под патрон кольцевого воспламенения калибра 5,6 мм. Или просто мелкашкой. Оружие легкое, весит менее двух с половиной килограммов, со съемным магазином на пять патронов. Кроме того у него на поясе кобура с пистолетом. Оружие подарок самого Добромира. Магазин на семнадцать девяти миллиметровых патронов. Такой есть только у Всеволода и у геолога.
С половины дороги отправил одного из парней сообщить о прибытии. Двое остальных едут впереди колонны. Пограничники сейчас с левого бока, в полусотне метрах, с ними две собаки, которые настороженно смотрят на людей. Но шум не поднимают. Всеволод с Натальей немного отстали. Павел Ильич, идущий рядом с первой подводой, дал знак остановиться.
- Никто не желает водички попить? - обратился он к людям. - Тут на подводе несколько емкостей с холодной водой. Может, кто устал или плохо себя чувствует?
Народ смотрит довольно угрюмо. Только один из парней протянул руку к полутора литровой бутылке из материала, называемого пластиком. Потом воду у него взял сосед. Остальные, кажется, пить не хотят. Взгляды все еще настороженные.
- Скоро уже будем на месте. Немного осталось. Там и позавтракаете. Потом определимся с жильем. На работы поставим. Ну что, идем дальше? А то вон уже солнышко поднялось. Скоро припекать начнет. Да и не забывайте по сторонам смотреть. Места тут все же дикие. Мы тут с оружием вас охраняем не для того чтобы лишить свободы и всячески там угнетать, а для безопасности. А вот обвыкнете, будете спокойно одни ходить.
- А что тут у вас водится? - спросила младшая девочка, на вид городская. - Волки?
- И волки, и рыси есть, бывает и тигры заглядывают, - пояснил Павел Ильич. - Но смотрите и под ноги. Змей тоже хватает. Летом до нас птицы добираются. Большие, вроде страусов, но довольно опасные. Питаются в основном травой, но если попадется кто из животных, тоже не побрезгают. Кабаны тоже бывает, на человека нападают.
- А в воде у вас тут тоже опасно? - спросил молодой парень.
Причем в голосе вроде и не страх, а даже азарт. Ну, или любопытство. Надо бы взять на заметку. А то, как бы чего не натворил. По рукам бить, тоже не стоит. Но надо бы направить энергию человека в нужное русло. Пока же уточнить, как зовут. На вид ничего. Короткие русые волосы, крепкий, рост выше среднего. Полосатая тенниска со значком, брюки темные, туфли. Студент? Сейчас узнаю имя, а потом у себя посмотрю бумаги.
- Простите, боюсь ошибиться, не представитесь? - начал Рудвский издалека.
- Тимофей Каргин, товарищ Председатель!
- Хорошо, Тимофей, - заявил Павел Ильия, быстро делая запись в блокноте. - Рыба тут в реке и озере при поселке, в общем-то, обычная. Но встречаются очень крупные экземпляры, в том числе и хищных видов. Так что купаться надо осторожно. Поблизости от жилья их вообще-то вывели, и часть озера оградили. Но все равно. Мы сейчас пруды создаем, вот там вполне безопасно, если конечно к трубам и проранам в плотине близко не подходить.
- Почему?
- Так там мы колеса устанавливаем, турбины. Нам ведь очень нужно электричество. Строители ГЭСов тут есть? Волховской, Днепровской? Электрики? А жаль.
Лошадки неторопливо перебирают ногами. Сзади мерно поскрипывают рассохшиеся деревянные части телег. Эти сделаны уже тут в местной мастерской, специально для перевозки сена. Легкие, но с очень высокими бортами, вместительные. Только на этот раз на них доверху нагрузили ветки с еще свежими листьями. Они остались после того как сами стволы превратили в бревна. Сначала зимой пойдут на корм скотине листья и кора, потом остальное сгорит в печках, если, конечно не оставят как материал для плетеных изгородей. По дороге срубили и положили на телеги сверху еще и несколько тоненьких стволов. Пойдут на черенки для лопат, вил, граблей, метел. Так что груз не так и тяжел, но с другой стороны вес все же есть. А лошади за эти дни успели потрудиться. Так что им торопиться вообще-то некуда.
Тем более люди их и не подгоняют. Их двое. Мужики уже в летах, обоим под пятьдесят годков. Одеты просто. На первом рубаха темного цвета, надеваемая через голову, с разрезом впереди на три пуговицы, уже старая, штопанная и выцветшая местами. Брюки желто-зеленого цвета. На втором косоворотка светлого цвета, еще почти новая, темного цвета штаны. У обоих на головах круглые шапки из плотной материи зеленной материи с козырьками. Обуты в кирзовые сапоги, сейчас покрытые пылью. У одного за плечом ружье, у второго за поясом топор. В руках по палке.
Они недавно выехали из леса на более или менее открытую местность. Хотя и тут, то там, то тут растут группы деревьев или кустов. Трава вокруг скошена. Впереди и сзади повозок едва заметная лента дороги. Трава притоптана, но сохранилась на всей поверхности. Сейчас люди идут вместе слева от повозок. Первый только что вернулся обратно с бутылкой, наполненной холодной водой. Тут всего в шагах полста бьет родник. Люди углубили этот участок вокруг него и поставили небольшой сруб где набралась чистая и прохладная вода. Там и набрал попить. Его товарищ управляет с помощью вожжей головной лошадью, довольно могучим мерином темно-бурой масти. Гнедая кобылка длинной уздой привязана к телеге, которую он тянет, и потому волей-неволей следуюет следом.
Правда, от горлышка он не отрывался довольно долго. Потом еще налил немного в горсть и помыл лицо. Вернул бутылку и платком обтерся. Заодно провел тканью и по своей шее. Положил топор на телегу. Поправил сумку, куда положил платок, пояс и зашагал дальше.
- Вожжи-то отдашь? - поинтересовался первый.
- Зачем? И так хорошо идем, - не согласился второй. - Я уже приноровился. Да и кобылка так не дергается. Ты лучше про жизнь местную расскажи. Что да как. Давно тут?
- Да почитай с самого начала, - охотно ответил тот. - Хотя и не с Председателем вместе пришел, а немного позже. Год ... уже даже больше тут. Зиму пережил первую. Уже привык к этим местам. Сейчас тут стало полегче. А ты чего такой хмурый?
- Ты вот справный работник. Раньше-то ты, Иван, кем был? - спросил второй.
- Крестьянствовал. Как выделился, хозяйство поднимать начал. Тут германская. Потом революция. Гражданская, продразверстка. Но пережили. Вроде все только наладилось, тут коллективизация началась. Вот и меня в колхоз и записали как всех. Хочешь, не хочешь, а иди. Иначе нельзя. Ничего, как-то приноровился. Работал. Жизнь снова пошла вверх. Три сына было. Ну а тут вот сюда попал с двумя сынами и снохой. Средний-то погиб, за два месяца до того. На Дальнем Востоке. Это в тридцать девятом было.
- Вот как! А я из тридцать шестого, - сообщил собеседник.
- Так тут у нас из разных годов люди есть, - ответил Иван. - Есть и двадцать седьмой, и сороковой, и еще другие. С тридцать шестого тоже не один и не два. Только, Кондрат, может ты с ними из разных мест... Ну, время... Нет не время... В общем вы может не вместе жили... Разные миры вот. У одних так было, у других по-своему. Вот послушаешь, так у нас, ну там, откуда я сынами, та же коллективизация помягче была. Хоть и заставляли, но получается не так уж сурово. Конечно, по первости не нравилось там. Но тут трактора прислали, другую технику, электричество то же провели. Жизнь-то вроде пошла. Другие же ужас, что рассказывают. И голод, и сажали, и ссылали, и справных хозяев вывели в расход. Да и в колхозах людям совсем не сладко пришлось. У нас хоть делили в конце года все доходы по справедливости.
- Не скажу за всех, - произнес второй. - Я вот хлебнул лиха досыта. Жил богато. Даже после гражданской оправился. А потом все отобрали голодранцы. Самого с семьей в Сибирь. Намучились там. Кое-как выжили. Жену схоронил. Две дочери-невесты, да без приданого. Сынишке тринадцать. А тут вот снова получается в колхоз угораздило! Из огня да в полымя. В кабалу беспросветную. Опять с коммунистами жить! Так чего мне радоваться? Все сызнова дится прихоначинать. Да вот стоит ли? Когда же нормальная жизнь будет? Чтобы работать можно было спокойно. Надежда чтобы была, что не зря. Не придут опять и не отберут все. Не эти, так другие. Те же уголовные. Тут они тоже, смотрю, есть. Хотя для нас трудников все одно едино.
Минуты три шли молча. А что тут говорить? У обоих жизнь была не сладкая. Много пережили. Много и трудно работали, а в результате не раз оказывались с пустыми руками у головешек да черепков. И хлеб отбирали, и скотину. Родных теряли. И все время с них требовали и требовали. А вот добра со стороны видели мало. И все же Иван вроде прибодрился. Шаг стал тверже, взгляд уверенней.
- А что делать Яков Назарович? Судьба у нас такая. А с другой стороны. Не все так и плохо. Земля тут добрая и ее вокруг намеренно, на всех хватит. Есть чистая вода, леса много, рыбы. Мне поначалу тоже плохо было. Потом за заботами как-то не до тоски было. Ведь тогда тут кроме Фактори, ничего почти и не было. Всего не хватало. Но ничего закрепились. В ту зиму уже под крышей жили. Тесно, конечно, было. Людей набивалось так, что друг у друга на голове стояли. Но зато теплее было. А в этом году уже еще семь новых домов построили. В каждом может жить до сотни человек. До зимы еще построим. Кроме того, некоторые в полуземляных домах будут жить. Там места побольше. Один я собираюсь себе взять. Рыбаки решили у реки обосноваться. Так что в этом году даже попросторнее будет. Вот опять начали для строительства дерево готовить.
- А что за бревна лежат неподалеку от Правления вашего? - спросил Яков Назарович.
- Так для новых срубов, - объяснил Иван. - В конце года соберем, а на будущий год из них дома ставить будем. Добротные, крепкие. Не нынешние времянки. Скорее всего, это тоже общежития будут, ну а потом люди и собственное жилье получат.
- Думаешь можно этому верить? Сейчас они людей загнали в свою коммуну, так зачем выпускать, коли ихняя мечта сбылась. Все мы теперь голытьба, из общего котла едим, по приказу работаем опять за эти палки-трудодни, от которых никакой пользы.
- А что не верить-то. Вот станем окончательно на ноги, обрастем добром, многие своим хозяйством заживут. Хотя многим уже понравилось артелью работать. Ежели, конечно, работу каждого оценивают по справедливости. Особенно молодые. Сделал свое дело и не надо ни о чем другом беспокоиться. Одни дома строят, другие лес валят, третьи хлеб выращивают. Ну и главное все же постепенно жизнь налаживается. Я когда сюда попал, хлеба в день давали в два раза меньше. Теперь в обед полфунта, утром и вечером по треть. А вот как урожай соберем да в амбары сложим, начальство хочет на завтрак и ужин давать уже по тридцать шесть золотников.
- Не так уж и жирно. Да и хлеб с примесями, - возразил Яков Назарович.
- Это, да и лебеду добавляем, и растолченные коренья. Осенью еще желуди будем собирать. В прошлом году даже кашу из оболони ели. Но с другой стороны для себя работаем. Все что сделали - себе остается. Дома, огороды. Рыба, которую поймали. Теперь уже и свой хлеб будет. Рожь хорошая уродилась, скоро пшеницу начнем жать. Видел, какая выросла? - с гордостью поинтересовался Иван Платонович.
- Насчет этого ничего не скажу. Только его еще собрать надо, - довольно скептически ответил собеседник.
- Соберем. Техника у нас хорошая. Комбайны, трактора. Я таких до этого и не видывал. И пашем, и сеем, и жнем. Ничего не скажу, по старинке тоже работаем. Сам на быках только недавно еще пахал землю под озимые. Но за "железным конем" не угнаться. Просто мало их у нас еще, топлива не хватает, да и трактористов мало. Несколько человек прикомандированных из Большого Мира тут в горячее время работает. Два их трактора наши и не трогают. Но ничего будет у нс еще все. И свои умельцы. У меня вот младший сын еще там у нас учился, потом тут все лето и осень при технике был, зимой курсы на той стороне прошел. Теперь вот с весны работает. Сначала простое дело доверяли, теперь вот уже приноровился.
- А как он на ту сторону попал-то? - удивился Яков Назарович.
- Так, когда обоз, пришедший с той стороны, идет обратно, с собой человек тридцать на время забирают. На курсы вот. Или на курорт.
- Курорт? - еще больше ошарашен собеседник.
- Да. Тогда за зиму каждый из наших там побывал. Весной и летом уже и тех, кто в этом году появился, начали переправлять. Ну и мы по второму кругу. Через месяц другой и ваша очередь наступит. Ну а кто сильно отличится и пораньше. Я же говорю тебе, мы тут все таки не за так работаем. Вот за труды на этот самый курорт отправляют. Сам в первый раз в январе там был. Тогда деревья на бревна валили. Это как раз те, про которые ты спрашивал недавно. Потом вывозили. Намаялись! Зато потом двенадцать дней на той стороне провел. Как раз нас лесорубов туда и взяли. Вот где я счастье повидал. Там тоже зима была. Но поселили нас в доме - чистый дворец. Комнаты большие, светлые, потолки высокие, белые. Окна огромные, но тепло. Кровати с белоснежными простынями. Кормили четыре раза в столовой бесплатно. Хлеб белый, каши разные - сколько хочешь, и гречневая, и пшенная, и овсяная. Борщи густые со сметаной. Мясо разное. Ты котлеты пробовал?
- Нет, - ответил слушающий с интересом спутник.
- Мясо прокрученное, - пояснил рассказчик. - Вкусное, сочное! А еще пельмени.
- Ну, их-то я в Сибири пробовал. Мне понравились.
- Вот! Куличи. Пироги с чем угодно. Хоть с мясом, хоть с капустой. Мне особенно с повидлой нравятся. Их и вовсе можно было и с чаем взять. Колбаса разная. Яйца каждый день. Сахар стоял прямо на столе в специальной посуде. Я, и который песком, попробовал. Кладешь в чай и мешаешь. И кофей с какавой пил. Так себе. Конфеты по надобности можно было брать.
- А самогончка там, водка?
- С этим строго. Но сто грамм в день можно было. Пиво кружками пили. Только меня почти все время еще и лекарствами разными потчевали, уколы ставили, еще что-то делали. Там разные хитрые приборы были. Вот от какого либо из них проволочек и подцепят к телу. Когда и щекочет, или щиплет. Но я после всего бодрее стал. Там еще одна вещь есть. Вроде будки. Там тоже провода цепляют, обруч на голову. Заходишь, жмешь, на что велели. Там показывают. Выбираешь разные вещи. Времени на все уходит с полчаса. Зато получаешь всякую всячину. Я, например, одежды разной себе взял. Теплой для зимы, другую - для осени и зимы. Потом рубахи, штаны. Две пары сапог. Робы для работы. С собой целый мешок принес на себе. Вечером покажу. Да я не один такой. Все так делают.
- Небось, еще раз туда хочешь?
- А как же. Только я там еще раз перед сенокосом был. Тоже понравилось. Вот хочу и в начале этой зимы туда попасть. Только стараться для этого надо. Но ничего. Вот быки отдохнут и снова пахать. Прошлой осенью посеяли разных озимых на трехстах как его ... гектарах. У нас там тоже как раз на них перешли. Это чуть меньше простой десятины. А в этом все пятьсот будут.
- Вы что, тут на быках пашете?
- Да. Земля хорошая. Корма богатые. Я сам только тут к волам привыкать стал. Но тянут хорошо. А для лошадок у нас и других дел полно. Не застаиваются. Наоборот, дать бы им попастись в волю. Но ничего, с той стороны еще лошадей пришлют. Да и трактора разные будут, автомобили. Тогда и им полегче станет. Волы те хоть зимой отдохнут.
- Только тогда кормов-то будет мало, - предупредил скептическим тоном Яков.
- А мы что сейчас везем? Тоже для них. Потом сена и соломы наготовили много. Кроме того зеленную ростянку уже накосили, а перед зимой сухие стебли будем дергать. Тоже им пойдут. И зимы тут короткие. Снег месяца три держится, хотя ее и выпадает много. А до этого заморозки редкие, да к тому же слабые. Поэтому скотину можно спокойно пасти прямо до первых снегов.
- Может, это только в ту зиму было? - новенький так и не отказался от пессимистического настроения.
- Нет. Люди из Соседнего мира тут уже несколько лет провели. Сказали, что всегда так было. Кстати тут и крепких морозов не бывает. Но все же одеждой теплой вам надо будет запастись.
- Где же я его возьму? - раздраженно спросил Яков.
- Так на той стороне и получите. Так что не просто за палки мы и работаем. Все это за счет наших же трудодней. Сколько наработаешь, все копиться, записывается. Это уж от количества выполненных норм зависит. А они разные. Для каждого дела своя. Особенно хорошо мастеровые получают, трактористы. А вот за еду с каждого списывают одинаково - полтрудодня.
- Это понятно. Еда-то одна и та же и каждый день.
- Не совсем так. Бывает, когда норму и меняют. Когда усиленную дают, особенно тем, кто на тяжелой работе. Ну и от сезона зависит. Вот с весны разных трав стало больше. Теперь вот огурцы каждый день, эти еще ... помидоры. Капусту пока берегут, хотят, чтобы крупнее выросла. Но листьев разных сейчас кладут много. Крупяные супы, да каш больше будет с осени, особенно зимой. Зато и картошки больше. Ее будем есть, как выкопаем. Пока порошками обходимся.
- Рыбы много, - подсказал Яков.
- Да, каждое утро дают, да и в обед часто уха бывает. Но это теперь, - принялся объяснять Иван. - Время теплое - хранить трудно. Вот весь улов Председатель велел сразу же в пищу пускать. Потому и зверей, и птицу пока бить не велено. А вот осенью и мяса больше поедим. Правда, пока больше дичины. Свое-то пока бережем. Коровы, козы, они понятно. Молоко дают, приплод. Овцы те только молодняк, их мы тут не доим. Зато с них шерсть берем. Да и с баранов тоже острижем. Но потом они баловаться будут, овцам мешать, драться. Да и кормить зимой надо тех, кто останутся. Потому перед холодами их почти всех будем резать. Как раз молодые к этому времени подрастут. А вот волов оставим. Все же трактор хорошо, но без волов пока не получиться. Я той осенью и этой весной на них вспахал более полусотни десятин. Да и летом дюжину под пары.
- Много. А как так у тебя получилось? - искренне удивился Яков.
- Так по стахановски, - с энтузиазмом в голосе ответил Иван. - Я пашу, другой боронит за мной, третий сеет. Огороды четвертый копает. Пастухи скотину пасут. Мастеровые инвентарь готовят для работы. Каждый своим делом занимается. К чему у кого душа и руки лежат. В этом у нашего колхоза своя сила. Когда начальство все по-умному, да по справедливости делает.
- Когда по-умному - может быть и хорошо. Только редко так бывает. Да... Хорошо, если тут так как говоришь. Когда веришь в завтрашний день, да знаешь, что жилы свои рвешь не зря, то оно, конечно, работается все же полегче. Внутри не так болит, и камня тяжелого на душе нет.
- Ну а как же, все же для себя работаем. Тут даже налогов пока нет. А тот же Ильич с нами вместе и живет. Нет, у него там свой угол в доме, где Правление, но не хоромы. Ест из того же котла. Одевается не богато, хотя Хозяева с той стороны сами и подкидывают ему еще отдельно. Но это они его так ценят.
- А что Председатель ваш... наш? Он, что за человек? Другие его хвалят. Говорят - он не только о своем благе печется. Неплохо. Только это вот не все. Каков он как начальник?
- Мне нравится. С головой, - задумчиво сказал Иван.
- Вот. Это уже хорошо, - удовлетворенно произнес Яков. - Для начальника это главное, если он всегда думает, прежде чем сделать.
- Это да. Не заносится. С людьми приветлив. Если, что советуется. Со мной вот не раз говорил.
- Прост, значит, в общении?
- Прост- то, прост. Но строгий если что. Правда, не орет, не дерется. И наказать может, и на своем настоять. Порядок любит. Пьяных не терпит, да и сам не пьет. Но ежели человек старается, то и он к нему по-хорошему. Мастеров уважает. Образованный. Учился. В империалистическую охфицером был. Потом все время в начальниках. Так что повидал кое-что.
- Значит он партейный?
- Вроде. Но как-то об этом говорит мало. Наверное, по должности положено было. Так-то у нас тут и своя ячейка есть. Да и комсомол имеется. Собираются вместе. Что-то обсуждают, бывает и ругаются. Но и не все те, кто раньше партийным был, туда ходит. Кроме дополнительных забот тут у нас с этого ничего особого больно-то и не получишь. Так Председатель мужикам, да и мне не раз говорил, чтобы свою партию собирали Крестьянскую. Поговорили меж собой о нашей жизни, а к чему придем, ему бы говрили. Дескать, вместе точно придумаете то, до чего у него пока мысль не доходит. Вообще-то в нашем крестьянском деле он понимает мало. Нет, старается, вникает, книжки читает. Но не работал он на земле.
- Так если воевал, значит, окопы копал. С землей работал, - уже значительно веселее поддел собеседника Яков.
- Это да. Копать он умеет. Строить. Людей расставить по местам. Работу проверить. Только не пахал он сам, не сеял. Потому тонкостей не знает. Но у нас на это Татьяна Романовна есть. Эта ученый агроном. Что да как сеять знает. Думаю из богатых она. Из помещиков. Есть в ней что-то такое. Просто в городе такому не научишься.
- Может просто из деревенских?
- Только не мужицких кровей. Чувствуется порода. В разговорах, в том, как себя ведет. Этому зараз не научишься, не переймешь. Ну да нам до этого интереса нет. Главное дело знает. Сроки, порядок. Что когда и после чего сеять, как пахать. Тут еще из большого мира книг привезли, она и в них разобралась быстрее всех. Потому и к местному порядку легче приспособилась. Да и разные новинки из Дальних Миров усвоила. Мы то все по старому и по привычному, она же по новому все поворачивает. Вот ее я немного опасаюсь.
- Чего так?
- Так-то сейчас больно и не скажешь. Но позже может в барыню превратиться. Замашки-то есть. К тому же Ильич перед ней немного робеет, пытается угодить. А она баба видная, председатель же - мужик холостой.
- Ему лет сорок?
- Около того. Как и ты из тридцать шестого.
- Ну вот. Ей тридцать. Чем не пара? Что-то мы с тобой на бабский лад перешли. Давай, на что иное свернем.
- Так мы уже пришли. Действительно заговорились. Ого, легка на помине, а вот и она сама Татьяна Романовна.
Действительно, как раз в их сторону мчится вороная лошадка, запряженная в легкую коляску, в которой сидит сама местный агроном и она же бригадир полеводов. Немного разгоряченная, с покрытым пылью лицом, щелковый платок сбит на затылок, светлые волосы растрепались. Она ловко осадила лошадь возле мужиков.
- Здравствуйте. Иван Платоныч. Вы сегодня еще, на какие работы наряд получил?
- Вот разгрузимся, лошадей отведем на выпас, пообедаем, отдохнем, потом воду носить надо, поливать.
- С водой без вас справятся. Туда с утра новый насос поставили. Да и поливом есть кому заняться. Вам надо будет плуги приготовить, волов подобрать, чтобы завтра с утра начать уже пахать. А вы? Простите, не знаю, как зовут. Вы же из новеньких? - спросила Татьяна Романовна, доставая из командирской сумки тетрадку.
- Яков Назарович Карманов, - представил товарища Иван Платонович.
-Записала, - заявила Проскурина закончив записывать. - Вы Яков Назарович, как пахать? На волах, лошадях, плугом, сохой?
-Всю жизнь пахал. На лошадях, и плугом, и сохой. Сеял.
-Понятно, - произнесла женщина задумчиво. - Лошади у нас пока еще не готовы к работам. К тому же мы их используем только для повторной неглубокой вспашки сохой и боронования.
-Татьяна Романовна, а пусть он завтра со мной идет, - предложил Иван Платонович. - Я ему покажу, что да как. Обвыкнет быстро.
Проскурина задумалась. Оглядела обоих, достала другую тетрадку, что-то там проверила и, наконец, начала писать карандашом. Потом взялась за листок бумаги. Наконец, чему-то улыбнулась и повернулась к мужикам, которые ждут ее решения. Лошадки меж тем уже успели схватить зубами пучки зеленной травы с обочины.
-Значит, идете с Иваном Платоновичем Свириным. Будете работать вместе. Пока есть время до горячей поры, приглядитесь, попробуйте пройтись за плугом. А через денек, если все будет хорошо, получите свою восьмерку и погонычей. Есть возражения?.
-Да нет.
-Хорошо. Насчет трудодней, вы товарищу расскажете? - обратилась она к Свирину.
- Да все объясню. Пахать новое поле, с которого воловку убрали?
- Да. Будем его под пшеницу готовить.
Уставшие волы с удовольствием собирают свежую траву, выросшую на месте покоса, отгоняя при этом хвостами надоедливых насекомых. Хоть и обмазали спины животных специальным вонючим раствором, а всякая летучая мерзость все же лезет полакомиться свежей кровью. А животным и так достается. С раннего утра они трудятся тут на пашне. И уже не первый день. Работа начинается засветло, а заканчивается уже с сумерками. Когда солнце поднимается высоко люди и волы отдыхают, пережидая дневную жару.
Правда, сейчас стало прохладнее, да и светлое время все короче и короче. Все-таки уже середина местного августа, хоть он и теплее привычного для многих колхозников. Но все же пока вся бригада тут же и ночует, чтобы не тратить время на дорогу в поселок. Люди спят в шалашах, палатках и укрытиях, сооруженных из телег. Для животных в паре сотен метров от поля сооружен навес. В землю врыты двенадцать столбов, на которых укреплены перекладины-стропила, покрытые сверху ветками и соломой. По бокам сооружение обнесено тонкими жердями и плетеной изгородью. Сюда пастухи сейчас и загонят волов, предварительно дав им напиться в небольшом пруду. Тут рядом в неглубоком овражке протекает небольшая речка или крупный ручей. Вот его-то и перекрыли земляной плотиной. Глубина небольшая, примерно метр, где-то и глубже. Зато животным удобно пить, а ребятишкам-погонычам плескаться во время обеда. Да и взрослые не прочь смыть с себя грязь, соль и трудовой пот. Работа пахаря нелегкая.
Иван Платонович и Яков Назарович уже разложили по яслям скошенную с утра траву и жесткие стебли растения называемого тут воловкой. Быки должны хорошо поесть перед работой. Такая вот дилемма. Когда животным удобнее пастись, им надо работать, а как для них выпадает свободная минута, то пока слишком жарко, и им хочется в тенечке полежать. Вот и приходится их подкармливать тут в укрытии.
- Слушай, Ваня. Может, все же стоит эту самую воловку на зиму приберечь? А сейчас и веток, да травы хватило бы. Вон пастухи сегодня с утра на целый воз скосили.
- Ничего, пусть едят, сил набираются. А в конце осени мы еще соберем. Вон у каменного кургана двадцать десятин в конце весны засеяли. На следующую зиму и нам хватит, и скотине. Урожай обещает там быть хорошим.
- Воловкой, что и людей кормят? - удивился Яков Назарович, растение то для него незнакомое, только тут его увидел. Правда, уже оценил его. - И откуда она взялась? Я про нее раньше и не слышал.
- А это из Дальних Миров. С той стороны семена прислали. Часть сушеной мякоти можно и в хлеб добавлять, и в кашку, ну и зерно пригодно. Только ее большей частью на семена оставим. В следующем году надо будет больше десятин посеять.
- Так думаю, на тот год и нормального хлеба уже соберем. Мы вот с тобой столько уже вспахали, а трактора вон и вовсе по полторы десятины в день проходят. А те большие и вовсе чуть ли не тридцать. Да и в этом году неплохой урожай взяли. Мне вон дочки весточку передали. Передохнуть некогда - зерно молотят, да веют, да на хранение складывают. Да и давече сам видел, на возу увозили собранное после комбайнов зерно. Очень крупное, и колосья добрые.
- Это да. Больше трехсот пудов одной пшеницы, с этого как его гектара. Я такого урожая раньше и не видывал. С каждого посеянного мешка более двух дюжин. И рожь хорошая. Только все же и большой запас воловки нужен. И для корма зимой, да и так как вот сейчас рабочий скот подкармливать. Весной ее посеем, осенью соберем, а на тот год с этих полей летом зелень скосим на сено. Тоже сытый корм для скотины. Это уже летом, а к осени землю что она занимала можно уже пахать под озимые. Мы с тобой в первые четыре дня такое поле пахали. Помнишь, какой был участок добрый? Воловка сорняки выводит, да и хлеб после нее родится хорошо.
- Это да. Заметил. Хорошая земля была. Сейчас вроде обвык уже к этому способу, а все же на нвнешнем участке пахота трудней дается.
Между тем пастухи уже загнали волов и лошадей в загон рядом с навесом. Да и пора заканчивать дела. Вон кухарка зовет двух парней перенести котел. Рядом с палатками и шалашами сооружен еще один навес. Под ним расположился длинный стол и лавки. Сюда уже начали сходиться люди. А кто-то себе и место занял. Не стали задерживаться и Иван Платонович с Яковом Назаровичем. К ним присоединились все три пастуха. Такое их количество связанно с тем, что они не только смотрят за волами и лошадьми днем, но главное сторожат их ночью. В округе все-таки полно дикого зверья, в том числе хищного. Те же волчьи стаи совсем рядом бродят. Разумеется, пастухам самим без собак за всем не уследить. Но и тем без людей пришлось бы туго. Пастухи даже днем ходят с оружием, а ночью еще по периметру стана жгут костры, так что они охраняют не только животных. Зато отсыпаются, когда остальные работают. Вот сейчас они несколько часов пасли стадо, а после обеда пойдут отдыхать.
- Платоныч, когда начнем волов под ярмо ставить? - обратился старший пастух. - Думаю часов в три.
- Да уже можно будет начинать, - согласился тот.
- Мы тогда в два часа их выгоним на луг, чтобы они часок перед этим погуляли. А потом обратно загоним.
- Хорошо. Так и сделаем.
Народу возле стола собралось много. Кроме пастухов, шестеро пахарей, погонычи при них даже большим числом, сама кухарка. Хлеб сюда привозят каждое утро, как и другие продукты, а вот варят прямо тут на месте. Все-таки от поселка стан более чем в четырех километрах, или верстах как говорят старики. Впрочем, тех, кому под пятьдесят, и даже просто за сорок лет тут всего несколько человек. Три десятка наберется ли? А тот же Председатель, которому уже сорок три и вовсе не воспринимается как старик.
Похлебка получилась славной. Горячая, наваристая. Бульон сварили из костей кабана, с которых срезали основную часть мяса, и пары тушек диких селезней. В него кроме молодой капусты добавили еще разных листьев и корений, немного крупы, картофельного порошка, доставляемого через Ворота. К тому же, и сметаны, уже местного изготовления, не пожалели. Особенно пахарям. Им же достались и большая часть костей, прежде чем отправится собакам. Правда они тут разборчивые. И сами могут чем-нибудь в округе поживиться.
На волах пашут только четверо. Больше в колхозе просто нет животных. И эти почти все доставлены с той стороны с обозами. Молодые бычки, родившиеся уже тут, пока для этого не годятся. Еще двое трудников двоят или троят соседний участок, ранее перепаханный трактором. Земля помягче, к тому же не надо брать глубоко. Для этого сгодится лошадь и соха. Точнее двое животных на соху. Их в отличие от волов при работе постоянно меняют. Поэтому они успевают и отдохнуть, и травы поесть.
Но всем шестерым пахарям положен усиленный паек. Так на обед они получили шестьдесят золотников хлеба (немногим более двухсот пятидесяти грамм) , хоть и такой же с примесями, как и другие. Тем более у всех еще сохранилось до половины от утренних тридцати шести (сто пятьдесят три грамма). К похлебке вдобавок сегодня на столе еще и жареная рыба. Причем весьма солидная порция. Кроме того, как и утром каждому досталось по огурцу и помидорине. С этим сейчас в колхозе богато.
Погода хоть и жаркая все равно никто не отказался от горячего чая. Пили не торопясь, солидно, многие из блюдца. Чего-чего а на это веса не пожалели, но многие при возвращении с курорта взяли с собой по несколько штук. Иван Платонович не пожалел и для своего нового товарища одно блюдце из своих запасов. Глубокие же глиняные миски выдаются казенные, как принято тут называть запасы, принадлежащие колхозу. Хотя кто-то уже приобретает и свою посуду в поселковой лавке за трудодни, как многие другие вещи. А ложки так и вовсе у всех свои личные. Сначала при прибытии выдают стандартные, а позже многие приобретают другие.
К чаю каждому выдали по куску сахара весом с два золотника и галеты. И то и другое доставлено так же из-за ворот, как и карамельки, дополнительно выданные детишкам вместо половины порции сахара. В отличие от взрослых они еще не умеют правильно наслаждаться чаем. Им он кажется слишком горячим, поэтому всякими ухищрениями стараются его охладить. А сладкое хоть сахар, хоть конфетки быстрее съесть, а потом сбежать по своим делам.
Другое дело взрослые. Особенно старших возрастов. Они смакуют каждый глоток, растягивая удовольствие. Во рту оказывается только небольшая часть сахара, крошечная его долька, чтобы на языке почувствовать сладкий вкус, а потом запить его. И уже одолена первая порция, а кружка уже наполовину наполнена заваркой, и туда струйкой льется кипяток из пузатого самовара.
Но все же и это занятие не бесконечно, хотя бы, потому что у организма есть свои пределы. И в какой-то момент оно уже перестает приносить первоначальное удовольствие. Зато теперь можно устроиться в тенечке и немного отдохнуть. Сразу заснуть не удастся, зато можно поговорить по душам. А то весь день только погонычами командовали.
- Иван, - обратился к товарищу Карманов. - Ты с землянкой не поторопился-то? Все-таки расходы. Не дороговато получается? Двести пятьдесят трудодней.
- Ничего. Надо же с чего-то начинать. Понемногу обживаться, корнями врастать в эту землю. Добром обрастать, - спокойно ответил тот. - Пора и свой угол имеет. Потом сыны у меня, сноха. А землянка тех трудодней стоит. Материал какой-никакой на него ушел, бревна, доски те же, печка хорошая.
- Да это понятно. Но ты же хотел пятистенок приобрести, чтоб уж основательно было, - продолжил донимать сосед.
- Дерево еще не готово. Срубы для них только через пару месяцев начнут рубить. А им еще постоять надо. Вот будущим летом начнут из них и дома возводить. Вот осенью один и куплю.
- Чего тратиться тогда?
- А куда она денется землянка-та? Ее в следующем году я и обменять могу. Или сам в ней останусь, а сына со снохой в доме поселю. Трудодней-то у меня хватает. Вот сегодня на два наработаю, это еще и без кормежки. Конечно, не всегда так получается, ну так, когда и отдохнуть надо. Но у меня больше пятисот трудодней уже было. А до следующей осени я еще не меньше четырехсот заработаю. Да и сыны со снохой не бездельничают. Помнишь, сам говорил, что работаем за палки? - спросил Иван Платонвич.
- Не совсем так... - начал возражать Яков Назарович.
- Может и не так, только Рудовский нам почти тоже самое говорил. Дескать, копите трудодни, да копите. Надо что-то на них и приобретать, чтобы самим воочию убедится, что не за так жилы рвем, и трудодень тот цену свою имеет. Да только вот пока угла своего нет, и в лавке больно ничего брать не хочется. А тут будет, куда сундук свой поставить. Да и на всякую мелочь действительно не хочется размениваться. Только я не про землянку, а про всякие безделушки. Вот я к дому сразу хочу сарайчик сразу поставить, скотину у колхоза взять.
- Дадут?
- За трудодни. Говорено уже. Пока ее у нас мало. Но с той стороны подгонят, свой молодняк подрастет. Коз в следующем году точно будет выдавать. Может и овечек. Ну, к землянке все это пока и ни у чему. А вот купим дом, нужно и хозяйство. Огородик свой. Ну работать то, конечно, в колхозе собираюсь. Ничего заживем. Я и дом хочу не в поселке ставить. Там за озером у опушки леса, где новые поля, уже бревна сушатся, сам там зимой лес рубил. Вот там решено новую деревеньку основать.
- А что в самом поселке не хочешь остаться?
- Народу там много становится. Тесновато уже. Вот уже скоро новая партия прибудет. Потом другая, и вы уже престанете числиться новичками. Председатель так и планирует. Старожилы, особенно семейные, постепенно расселяться по новым деревням и поселкам. Там и будут для них собственные дома строиться. А новички будут занимать их места в общих казармах. Они-то должны находиться под присмотром, на глазах. Кого поддержать надо, когда и всем обществом. Народ разный. Многие по первости теряются. Да ты по себе посуди. Каково нежданно-негаданно в незнакомом месте очутиться. И люди вокруг чужие. А кому-то и твердая рука нужна. Есть и ненадежные, к дурному делу склонные. Тут же все на виду - кто, чем дышит, что ждать. Мы-то уж друг друга знаем, кто к кому тянется. Есть друзья-приятели, чтобы уже в соседи выбрать, да сообща жить. Вот жаль, что пока у нас домов да землянок мало. Не успеваем строить все, что надо. Другой работы много. А то бы и тебе что-то прикупить рядом.
- Так у меня трудодней не хватит на землянку. Даже если мне с дочерьми сложится. Потом это тут на пахоте я на два нарабатываю и без еды. На других работах-то поменее будут начислять. Особенно за вычетом кормежки. Да. Вот с тобой поговорил, и действительно эти трудодни уже не кажутся бесполезными, - задумчивым голосом ответил Яков Назарович.
- Трудодней бы я тебе одолжил бы, а к следующей осени сам накопишь. Работник ты хороший. А заработать тут можно и нам с тобой. Конечно, не трактористы или шофера, но тоже кое-что умеем. Работа пахаря тут ценится. Паши себе и паши. О другом не беспокойся. Накормят, крышу над головой дадут. С одеждой, обувкой помогут. За твои же трудодни, конечно. Но только ведь задарма никто ничего и нигде не дает.
- Верно, Платоныч. Только вот пашем, а с хлебом пока туговато. И семян-то хватит все засеять?
- Это ты верно подметил. Хлебушка у нас пока не вдоволь, и крупы не хватает с горохом. Картохи мало. И все из-за них - семян. Их с той стороны доставляют, да и из своего урожая, решено побольше отложить. Поэтому пока и не можем посеять сколько хотим. Но пашни нам надо много. Часть поля, что возле самого поселка, это рядом с прудом, будущей весной пойдет под огороды. Будем больше капусты сажать, репы, моркови, брюквы. Там рядом еще участок есть, ту землю придется под тыкву готовить. Заодно сорняки там придушит. Кстати, весной свеклу будем много сажать. Красной - ту для борща. Для скотины кормовой. В прошлом году я вытаскивал - огроменные были. С пуд каждый, не менее. Лошадям она очень хорошо идет. Так же как и морковь. Но главное сахарную будем сажать. Мы в том году с гектара собрали более двух тысяч пудов, с которых получили двести пятьдесят пудов сахара. Только на всякие варенья какие-то новомодные много ушло. Ягоды-то много собрали. А жмых от этой свеклы, кстати, скотине пошел. В этом году уже все десять посадили. Семена для него весят немного. Так что скоро мы сами себя сможем уже сахарком обеспечить. Заводик для этого организовали. Тоже потрудились. И времени ушло, и материалов. С той стороны привезли разного как его - оборудования. Вот потому у нас на многое другое пока руки-то не доходят.
Так за разговорами оба и задремали. Меж тем солнце уже пошло вниз, но уже успело к этому времени основательно нагреть воздух. Все живое сейчас старается куда-нибудь спрятаться. Мальчишки от двенадцати до пятнадцати лет все сидят в пруду. Девушки постарше будут. Они о чем-то болтают под навесом. Сверстников-то поблизости нет. Пахать тут - молоды, погонычами быть - работа уже больно легкая. Их на другие работы послали. Кто лес валит, кто плотничает, кто помощником комбайнера или на сеялке, учеником в мастерской. А самый возрастной из тех, что имеется тут младше годков на два-три. Пропасть громадная. Потому никакого интереса не представляет.
Так же как и старики, они старики, даже если им даже пока тридцать лет, как самому молодому пахарю. Тоже уже возраст. Вот и скучают. Только помощница кухарки трудится в поте лица. Надо помыть посуду, навести порядок на столах. Старшая ее торопит. И сама рук не покладает. Сколько ртов им надо еще накормить. Скоро ведь уже ужин готовить. Да и чай надо будет заварить, чтобы пахари перед работой горло промочили. Хорошо еще дежурные мальчишки воды уже нанесли. Все это стало уже привычным. А между тем это последние дни, когда стоит такая погода. Время не останавливается ни на миг, продолжая свой размеренный бег. Уже совсем скоро жара спадет, пойдут пока еще теплые и краткие дожди. Они еще не помещают севу озимых. А вот недель через пять лить будет почти непрерывно, насыщая влагой сухую землю. Но главное уже станет прохладнее.
Но это все позже. А пока у людей полно сегодняшних забот. И оказывается, такой краткий период отдыха неизбежно подошел к завершению. А потом за работой не заметили, и как солнце своим краем уже зацепило верхушки проросших лесом холмов на востоке. Иван Платонович отпил из деревянного ковшика. Ведро, доставленное сюда недавно одним из подручных мальчишек, укрыто свежей травой и ветками. Потому родниковая вода все еще прохладная. Сюда на стан выделили трех дойных коров. Но молоко будет попозже. А пока надо обойтись водичкой. Хоть и хвастался недавно, что пахать он может до бесконечности, а все-таки усталость накапливается.
- Платоныч, дашь воды напиться? Здравствуй.
Обернулся на голос. За спиной возникли трое верховых. Один из них Борис Андреевич Кобров - местный геолог. Второй Сева Бердышев - он-то и попросил воды. Третий - один из бойцов последнего. У каждого поводной конь. Кроме того, с ними две вьючные лошадки с мешками на спине. Животные мокрые от пота, да и люди выглядят не лучше, покрыты пылью, загорелые в запачканной одежде. Судя по сапогам, они и сами немало прошли пешком, сберегая лошадей.
- И вам здравствовать. Вода есть, - ответил Свирин, протягивая ведро и ковш, - только холодновата. Может на кухне есть теплая.
- Ничего. У нас во фляжках она слишком теплая, а набирали недавно.
Боец тут же спешился и принялся доставать походное ведро. Всеволод опустошил туда две свои фляжки, взял еще по одной у спутников. Меж тем Иван Платонович подал геологу полный ковш, и тут же наполнил водой уже другую кружку, всегда хранящуюся тут рядом с ведром. Всеволод кивком показал на бойца, сам же дождался, пока не освободится ковш. Борис Андреевич, меж тем выпив часть содержимого, остатком обмыл свое лицо. Теперь смог напиться и Бердышев. Долив в походное ведро еще немного прохладной воды, боец проверил содержимое. Показал емкость командиру. Тот тоже оказался удовлетворен. Каждой лошади дали выпить по паре глотков.
- Спасибо, Платоныч, выручил. Теперь будем жить, - с улыбкой произнес Всеволод. - Уже немного осталось. В поселке-то все хорошо?
- Да, все-таки. Работаем, а такого больно важного ничего и не случилось. Можно уже не торопиться, - согласился Свирин. - Еще засветло успеете, даже если лошадей не гнать. Смотрю, досталось и им, да и вам.
- Ну а что делать. Надо осмотреть побольше окрестных территорий, пока время есть, дни долгие. Зимой то все снегом будет засыпано, в земле не покопаешься, - пояснил Бердышев, уже оказавшись в седле. - Да мы может еще бы походили, да только на днях новенькие появятся. Надо председателю помочь. Коля - уполномоченный пока еще в этом деле еще не поднаторел
- Нашли хоть что-то стоящее? - не удержался и спросил Свирин.
- Есть кое-что интересное. Но это потом, - неопределенно ответил Всеволод. - Поеду к Павлу Ильичу, а то мы забрались туда, где маленькая рация уже не брала, а большую с собой не взяли, чтобы лошадям полегче было.
- Я и говорю, мешки-то на лошадках тяжелые. Накопали много.
- Ну, мы поехали. Лошадкам после питья пройтись надо. Счастливо, еще раз спасибо за воду, - поблагодарил напоследок Бердышев Ивана Платоновича, уже послав лошадь вперед.
А его спутники уже перевели своих лошадей с шага на легкую рысь. Скорость не такая уж высокая, лишь бы согрелись пившие только что воду лошади. Но все же конные удаляются все дальше и дальше. Меж тем и Ивану Платоновичу стоит торопиться. Надо до темноты сделать еще один круг. Волы немного отдохнули, так что пора и начинать. И закончить. А то так и стемнеет. А животных надо еще прогулять немного, прежде чем загнать в загон, напоить и накормить. Сами-то кашку уже поели. Хлебушка только немного осталось и кусочек сахара.
Вон Яков Назарович уже половину расстояния до того края прошел. Правда у Ивана Платоновича с этим на один круг будет больше. Правда он и поменьше будет остальных. Этот кусок в длину то поменее будет, чуть ли не в половину. Как раз для уставших за день быков. Завтра же надо новый участок начинать. А тут уже дней через десять сеять начнут. Сначала, там, где пахали еще неделю назад, а потом и сюда доберутся. Все-таки с конной сеялкой так быстро, как с помощью тракторной, не получается. Вот так. Вроде и такую технику только тут по-настоящему и увидел, а уже начал привыкать уже под ее возможности подстраиваться. Жалко топлива для них пока маловато. Так что придется и волам еще тут не один год потрудиться.