Интересная же у меня, черт возьми, работенка! Да-да, все - как в известном рекламном ролике: 'Самая интересная работа для землян'. Нашу цивилизацию хоть сколько-нибудь зрелой ну никак не назовешь. В галактических масштабах, конечно. А потому найти себе хоть какое-то стоящее занятие на мировом рынке труда весьма непросто.
Бытует, правда, одно мненье... И даже не просто мненье, а четко обоснованный прогноз, что люди, как вид, имеют очень даже неплохие шансы для своего дальнейшего развития. Но это, увы, в слишком отдаленной перспективе. А сейчас мы не можем состязаться с представителями иных рас в решении даже самых, что ни на есть, прикладных задач.
Но... Вид, что называется, видом. Это пусть биосоциологи разбираются. А моя работа меня более чем устраивает. Право же, какие основные принципы существуют в выборе сферы занятости? А их всего два. Во-первых, работа должна быть интересной для себя. Во-вторых, не менее интересной, и тем самым, полезной для окружающих! Иначе это либо хобби, либо... Впрочем, найдите мне того чудака, что любит совмещать неприятное с бесполезным. И я с удовольствием продемонстрирую ему всю свою коллекцию древней телерекламы!
Еще в позапрошлом столетии некоторые социальные психопаты полагали, что подобный расклад способен привести к 'утрате основного стимула духовного развития человека'. В том смысле, что отсутствие необходимости 'в поте лица' добывать хлеб насущный, да и вообще делать хоть что-то, приведет человеков к праздному, абсолютно бесцельному существованию. Ну-ну... Посмотрите на нас с Сашкой! Разве мы похожи на жирных, обленившихся увальней, коих описывали в своих прогнозах подобные 'мыслители'? Жажда деятельности у человека в крови! А потому и сейчас, после решения территориальных проблем путем создания сети искусственных орбитальных и планетарных континентов, после возложения почетной обязанности производства продуктов потребления на технику, высвободившееся время всякий нормальный человек стремится провести максимально насыщенно.
Нет-нет, и не ждите, я не стану возражать против очевидного, банальнейшего суждения о природе социальной агрессии. Биопсихология - точная наука, и этот вывод даже не подлежит обсуждению! Если бы в бытовой сфере имелся хоть малейший шанс для реализации живущего таки в людях стремления возвыситься над себе подобными, то и сейчас бы началась очередная эпоха кровавых разборок.
Но шансов таких просто не осталось. Когда каждый имеет возможность создать любой материальный объект, будь то пища, дом или уютный городок на Марсе посредством прихваченного на дорожку пакетика с микроавтоматикой, его уже так просто к ногтю не прижмешь...
Да. Так вот и получилось, что к середине века цивилизация буквально провалилась в утопию. В самом идеалистическом понимании этого слова. А какова основная проблема любой утопии? Точно! Скука... А потому, прошвырнувшись по самым экстравагантным закоулкам Солнечной системы, вдоволь позабавившись новейшими электронными играми и не удовлетворив этим внутреннего, чисто биологического позыва к действию, очень и очень многие ломанулись либо в науку, либо в религию. И какова же была степень всеобщего, коллективного разочарования, когда состоялся Первый Открытый! Миллионы космических рас соизволили-таки снизойти до 'просветленного' человечества. Одни лишились богов. Другие - открытий...
Сашка Митигин, мой коллега, однако, утверждает: любой человек имеет шанс не только приблизиться, но и превзойти уровень развития любого представителя других миров. Благо биотехнологии это вполне позволяют. А сроки существования - тем более (кое-кто помнит события более чем двухсотлетней давности). И попробуй, докажи ему, что речь в данном случае идет исключительно о ''железе'' - искусственной материальной базе для расширения возможностей чувственной сферы. А сам комплекс биологических позывов, в том числе и чувство разума, стремление к непознанному, остается прежним. Вполне человеческим. И пройдет еще не одно десятилетие, пока мы, не рискуя повредить рассудок в открытом всем и каждому всеобщем информационном потоке общекосмической связи, сможем поэтапно приблизиться к уровню полноценного восприятия...
- Как называется внеземная научная дисциплина, ставшая основой нынешней биопсихологии? - оборвал Сашка плавный ход моих рассуждений.
Не отрывая взгляда от четырехмерного кроссворда, он сидел неподвижно и напряженно ждал моего ответа. А жуткое переплетение верениц символов, постоянно преобразующихся в воздухе, мерцало перед его носом.
- Акмеология, Сань. Анализ эволюционных предпосылок социальной самоорганизации. В контексте общего стремления разумных форм к развитию во времени и пространстве. Во! - ответил я столь четко, словно декламировал стихотворение.
- Угу... - просопел Санек, взглянув на меня с некоторой долей уважения. Потом ехидно добавил ''Философ...'' и исправил что-то в мешанине иероглифов, мерцавших перед ним в воздухе. После чего снова ушел с головой в свое 'плодотворное' занятие.
Да ладно... Кто бы говорил! Али не он вчера, взбивая руками атмосферу, целый час возбужденно и невнятно нес чепуху про иные области Мирового Многообразия? И совершенно серьезно утверждал, что некоторые из них, закрытые даже для Цивилов (так Сашка обычно именовал Старших), заселены носителями гораздо более обширных умов, нежели у всех у них, вместе взятых. Ну так и я имею полное право немного... Это... Пофилософствовать, в общем!
Акмеология... Обобщив опыт развития десятков и сотен цивилизаций, Старшие пришли к серии довольно забавных выводов. Если в инстинктах исходного, породившего разум, вида чрезмерна склонность к агрессии, цивилизация уничтожает себя на самых примитивных этапах развития. И это понятно. Если слишком велика роль сближающих инстинктов, склонность к коллективным действиям, то разумное общество надолго затормаживается в развитии, безнадежно увязнув в болоте культово-тоталитарных порядков. И это тоже не вызывает сомнений. И уж, конечно же, не надо быть гением, чтобы сообразить, что оптимум - где-то посередине. Но вот поверить в то, что почти единственным объективным критерием близости этого предела является число катастрофических заморочек, которые цивилизация переживает до фазы устойчивого развития... Это действительно непросто.
Но... Супротив реальности не попрешь. Все, хоть сколько-нибудь высокоразвитые цивилизации космоса скатывались к первобытному уровню от двух до четырех раз. На фига я обо всем этом упоминаю? Ну так елы-палы... Ведь мы (не я с Саньком, конечно, а люди) брали в руки каменный топор девять раз!
Жуткие данные... Десятки, сотни миллиардов жертв. Империи планетарного масштаба, рассыпавшиеся в прах. Радиоактивные отложения в геологических слоях Седьмого Акме. Угольные и нефтяные залежи на месте некогда цветущего подземного биогенного царства Шестого... Пятое загнало последних своих представителей в карстовые пещеры, где те и продолжили свою эволюцию. Шестой всплеск восстановил за тысячелетия знания Древних в области генной инженерии. И снова выплюнул полудиких, пораженных очередной рукотворной заразой, людей на поверхность. Наконец, всем известное Восьмое, даже вышедшее в космос! Утопили целый материк. А в серии кровавейших разборок на берегах нынешней Индии вбомбили себя в каменный век...
Впрочем, стоп... Приятно, конечно же, размышлять о мировых проблемах, полулежа на плоском камне, нагретом ярким летнем Солнцем, у самого берега Финского залива. Но ведь не для нас сюда направили!
- Сань! А как насчет того, чтобы поторопить начальство? Ведь мы уже заканчивать должны, а на деле - еще даже не начинали...
Саша пробормотал что-то нечленораздельное сначала на ''Б'', потом - на ''Х''. Будучи знатоком исторических кроссвордов, он не только хорошо знал весь набор подобных забавных словечек, посредством которых наши предки порой выражали яркие эмоции с налетом социальной агрессии, но и умел слагать из них весьма витиеватые сочетания. Совершенно бессмысленные, впрочем.
- Идем, посмотрим! - выдал он, наконец, содержательную составляющую собственной речи. С кряхтением слез с чугунной пушки, красовавшейся рядом с Кронштадтским фортом ''Константин''. И вот мы уже вместе направляемся к плавучему ресторанчику, довольно интенсивно покачивающемуся на волнах.
...Шторм. Хотя на небе - ни облачка. Ветер вздымает, нагоняет на берег все новые и новые волны. И чахлая прибрежная трава то и дело ложится на песок под мощными его порывами. Заходим на борт, идем мимо раскачивающихся в такт палубе корабельных тросов, тянущихся к побережью. И наконец сквозь полуприкрытую дверь проникаем в коридор гостиницы. Две Фрейлины (или Феи?) в легких кружевных платьях (одна в голубом, другая в розовом) и длинных колпаках с серебристыми кисточками нервно смолят сигареты у входа. Рядом - Палач в красной маске с прорезями для глаз лениво поигрывает огромным, ярко сверкающим в свете солнца, топором. Некто с длинной, тонкой трубой то и дело извлекает из нее прекраснейшие, по его мнению, звуки.
Протиснувшись между фрейлинами, шествуем в небольшое помещение, битком набитое самым чудным народом. Уронив державу на колени, почесывая скипетром затылок и сосредоточив свой взгляд где-то в бесконечности, на шатком троне - табуретке восседает Король. Облаченный в серую рясу Монах, облокотившись на стойку бара, с отрешенным видом вкушает чай из пластикового стаканчика. Остальные, не менее экзотические представители этой компании, напряженно вглядываются в угол залы. А там до предела раздраженная и разозленная Наташа, главный режиссер, в десятый, или, быть может, в пятидесятый раз связывается с Луной. Возмущение, недоумение, скептицизм. Снова раздражение, вновь недоумение и опять скептицизм - вот список чувств, что периодически отражаются на ее лице. И ее очень даже можно понять. Еще бы... Как в добром семнадцатом веке из-за непогоды застрять в форте ''Константин'' у Кронштадта. С труппой из двух тысяч человек, ютящихся в жалких кабачках по всему побережью. Тогда как буквально через три с небольшим часа на форте ''Александр'' (старой космической станции недалеко от Сириуса) должно быть разыграно грандиознейшее историческое представление для миллионов жаждущих зрелищ зрителей, слетевшихся по этому случаю со всей галактики... А эти уроды на Луне, жалкие чиновники, проклятые бюрократы, не выпускают за пределы орбиты баржу с базовым реквизитом - грандиозной кучей древнего барахла, традиционно участвующего в постановках. А также и самой труппой, которую она должна прихватить по дороге. И все, главное, из-за чего? Какие-то там Леониды, метеорный поток. Космический песок, черт бы его побрал! "Плотность зерна", видите ли, слишком высока - шестнадцать единиц, а буксировка возможна максимум при десяти! Разыгрывать представление здесь? В принципе, конечно, можно. Но тут уже проблема с нами...
И дернуло же Мишу, Главного Художника фирмы, заранее захватить в форт ''Александр'' всю нашу технику... Уж мы бы здесь отгрохали представленьице! Корабли! Пушки! Взрывы! А море - и так уже есть... Уж мы бы здесь разыграли баталию! Мы, Дизайнеры, мы, Оформители! Наконец, Мы - Служители Мировой Гармонии!!!
Тончайший вкус во всех областях искусства... Исключительное, общепризнанное во всех изведанных уголках мироздания мастерство в созидании изумительнейших шедевров, не превзойденных еще ни одним представителем из иных миров по глубине эмоционального воздействия на публику. Творчество - музыка, поэзия, живопись, архитектура и... Мало ли, что еще! Вот та самая область, что и стала ныне, в переходный период развития человеческой цивилизации, единственной сферой приложения пресловутого потенциала, заложенного в природе нашего вида.
Эх... Мы бы здесь с Сашкой устроили... Ведь мы же, все-таки, люди!
...Море волнуется - раз. Труппа волнуется - два. Наташа волнуется - три. А я... А что - я?! Думаете, это впервые так? ''Интересная работа''! Я и подождать могу. Привык! А вот техника ждать не любит. Четко просчитанные параметры броска нашей яхты через узкий комический пролив, разделяющий ''Константин'' и ''Александр'' увязаны на минус час назад. И, хотя поправки вносятся каждую миллисекунду, но ведь и погрешность этих поправок растет... Да и Леониды... Их пусть и мизерная, но отличная от нуля масса также вносит свои, принципиально не учитываемые техникой коррективы.
Дабы развеять скорбные мысли, заказываю стаканчик чая. И вновь следую на побережье. Прочь от места, где ждет у моря погоды бедная Натали.
...Ярко белое, холодное Солнце. Синий парус неба, натянутый на горизонт и раздуваемый штормовым ветром. Мелкие, острые крошки обычного, не космического песка горстями впиваются в кожу с каждым порывом... Больно? Нет, скорее, приятно! Удобно расположившись на прохладных, ребристых камнях, обильно раскиданных некогда неведомой стихией по побережью Финского залива, потягиваю чай. И лениво наблюдаю за белыми барашками на кромках желтых волн взбаламученного водного пространства. Ресторан раскачивается на волнах... Некто продолжает мучить музыкальный инструмент. И ветер вторит странным трелям отзвуком незримых струн... А тридцать витязей прекрасных на берег выходят ясный... Чайки в небесах кружат и орут: ''...Баржа! Баржа!''
...Чаек не было. Витязей, впрочем, тоже. Была толпа людей, выливающаяся из плавучего ресторана. Был Король, возбужденно размахивающий скипетром в воздухе и где-то затерявший свою державу (это его крики вывели меня из состояния полусна). Наконец, была Наташа, силящаяся пробиться сквозь всеобщую суматоху и громко восклицающая: ''Ну где же эти оформители? Скорее! На яхту! Остальные - на баржу! Вылет разрешен!!!''
Засекаю взглядом Сашу, не только успевшего добраться до своей любимой пушки, но и безнадежно увязнувшего мыслию в очередном кроссворде. Стаскиваю его с древнего оружия, после чего мы, уже втроем (я, Саша и мой недопитый чай) несемся на яхту. Ибо каков девиз Настоящего Оформителя? ''Пришел. Оформил. И - свалил!'' Так-то... Время дорого! В следующее мгновение вихревой воздушный поток уже разгоняет наше суденышко до первой космической. А еще через несколько секунд анизотропный луч уже прорезает путь в космическом пространстве. И мы несемся к точке назначения сквозь сияющий мириадами далеких и близких огней Космос...
...Помнится, я вырубил свет, дабы полюбоваться перламутровым сиянием Млечного Пояса, когда Сашка опять начал материться... Однако же на сей раз это была отнюдь не просто бессодержательная фраза. На этот раз он транслировал в звуковом диапазоне воистину виртуознейший лингвистический шедевр. Причину появления коего на свет мне еще предстояло узнать. Только отследив направление Сашиного взгляда, я осознал всю глубину охватившего его восторга. Курсор, отмечавший на экране направление движения нашего судна, находился почти в самом центре огромного, темно-багрового круга. И медленно, слишком медленно, чтобы обогнать его рост, двигался к краю еще чистого участка звездного ковра... ''Стопкран!!!'' - заорал я, и мы практически одновременно кинулись к красной кнопке в центре каюты.
Вполне естественно, что очень и очень скоро два тела, выскочившие из пунктов ''А'' и ''Б'', с треском встретились над заветной точкой. Разумеется, лбами. Как сейчас помню безумный Сашкин взгляд в сантиметре от своих глаз...
...Какого цвета стопкран у звездолета? Правильно!!! Разлетевшись в невесомости в противоположные стороны каюты, мы обреченно взирали на нетронутую красную кнопку, со вкусом выполненную каким-то дизайнером в центре каюты. И в очень изрядном отдалении от главного командного пульта. Интересно, а как он вообще действует, этот стопкран? Наверное, в критических ситуациях отвлекает от управления яхтой балбесов вроде нас. Дабы не путали технику противоречивыми командами. А техника, кстати, как потом оказалось, была исправна. И не заметила вовремя столь основательный космический объект лишь по той причине, что он объявился на маршруте следования исключительно внезапно. Техника была исправна! А потому и торможение включилось вовремя. И судовой механизм внутреннего гашения инерции не позволил нам превратиться в блины на стенах родной каюты. Яхта не могла просто сгустить вакуум перед собой. Это вызвало бы грандиознейший взрыв. Ведь планета была с атмосферой! И наше судно безуспешно пыталось погасить скорость в искусственном смерче, инициированном в последней.
Однако же если бы неизвестная сила не спружинила мягко под нашим суденышком, и не опустила его нежно на треугольное плато, ограниченное с двух сторон гребнями красных, словно светящихся изнутри пиков, а с третьей - обрывом... То я не ручаюсь, что исход нашего путешествия не оказался бы самым, что ни на есть, ''летательным''. И вот уж кто бы мог знать, почему, но именно в момент нашей предельно мягкой посадки огромный алый валун сорвался с ближайшей вершины. И медленно набирая скорость, с грохотом покатился в нашем направлении.
У яхты нет ног. Она - не робот. Зато у нас с этим все в порядке. Так... Атмосфера: кислород - 27%. Надо же, какая удача! Остальное - гелий. Тоже неплохо! Давление в норме, температура ничего, и вот мы уже драпаем в легких, летних шортах (у Сашки в горошек, у меня в полосочку) и темно-вишневых, фирменных футболках по поверхности абсолютно незнакомой планеты. А сзади, громыхая по склону, несется гигантский булыган размером с лунную баржу. Да печально всхлипывает последними позывными обреченная яхта.
Завершающий аккорд бортовой аппаратуры.... Треск ломающейся обшивки, заглушенный ревом каменного гиганта... И огромный валун, оставляющий в тверди планеты глубокий овраг-колею, обгоняет нас и удаляется к краю плато. Где, спустя секунду, исчезает за краем обрыва... Сашка резко останавливается, оборачивается ко мне лицом. И что же вы думаете? Опять начинает материться! Причем совершенно не свойственным ему фальцетом (гелий, все-таки!). Его глаза, и так до нельзя выпученные от ужаса, приобретают вовсе совиные габариты. И вот уже его шорты в белый горошек, подобно земному знамени на пыльных дорожках далеких планет, полощутся на ветру на все более далеком от меня расстоянии. Вместе со своим владельцем, если какой моральный урод меня не понял. ''Что же это так встревожило моего уважаемого коллегу?'' - возникает в моей голове вполне резонный вопрос. Я оборачиваюсь назад, и... Теперь по пыльным дорожкам несутся два земных флага.
...Монстры... Ужаснейшие, безумнейшие монстры, мерцающие во мраке подобно древним неоновым рекламам... Жуки? Пауки? Осьминоги? Да кто их знает! Горящие алым огромные пасти с рядами нешуточных, острых зубов. А в сплетениях щупалец - длинные когти, шипы, над ними - глаза... Штук по восемь у каждой твари. И такие большие... Ну словно у Сашки, когда он их обнаружил...
Левая сторона равнины уже была усеяна сотнями этих милейших созданий. А справа... Лучше бы я туда не смотрел! Полчище явно враждебных всему живому механизмов двигалось им навстречу. Самое немыслимое вооружение мерцало в кровавых отблесках гор. Начиная от увеличенных стократно орудий пыток, которые я некогда созерцал в Музее Стоматологии Двадцатого Века, и заканчивая стянутыми в связки стволами чего-то явно огнестрельного.
Два армады, живая и мертвая, быстро сближались друг с другом. Хотя... Вряд ли можно было назвать их друзьями. На вечеринку так не собираются! А в центре - мы, вооруженные лишь мурашками на теле! Дальняя часть плато уже озарилась вспышками орудий, а лязг металла и треск костей оповестил нас о начале Апокалипсиса...
Клин еще свободного пространства, к основанию коего мы совершали свою оздоровительную пробежку, стремительно таял под гусеницами и ложноножками тысяч жаждавших схлестнуться в беспощадной бойне чудовищ. Кто-то слева выпустил слизкое, смрадное щупальце в нашу сторону, но не достал. Кто-то справа пальнул по нам. Но почему-то промазал. Надо сказать, бегаю я быстрее Сашки, а потому очень скоро почти с ним сравнялся. ''Чего они хотят?'' - проорал он мне отнюдь не самый умный вопрос. ''Кровушки нашей хочут!'' - успокоил я его и споткнулся о камень. Намериваясь совершить новый рывок, тут же вскочил на ноги, и... Увидел Сашу, мечущегося по склону весьма глубокого, судя по его замешательству, обрыва. Хотя, быть может, причина подобной нерешительности была в другом? А именно? в ну воистину исполинской фигуре краба-мутанта, медленно поднимающегося оттуда? Несколько волосатых лапок деловито ощупывали край обрыва. Пара мощных клешней (каждая - размером с Лох-Несское чудовище) лениво пощелкивали в воздухе. А c десяток нежно-голубых глаз выгнулись на стеблевидных отростках в нашем направлении... Видно решив, что хватит соблазнять чудище белыми горошками и предпочтя обеду в компании нового друга легкий массаж в когтях уже знакомых монстров, Сашка рванул в мою сторону.
И тут я упал на каменистую поверхность, и заржал... Я ржал, как табун Пегасов из Туманности Андромеды. Я ржал, как разумный бегемот (кстати, один из Старших), весельчак и балагур с Сириуса. Куда мы, собственно, и держали совсем недавно свой путь. Нет... Это была не истерика! Просто мне действительно было весело. Вконец ошарашенный и окончательно сбитый толку Сашка замер рядом. Схватил меня за локоть и тоненьким голосочком закричал: ''Скорее! Побежали! Ведь он же нас сейчас... СЪЕСТ!!!''
Это надо было видеть... Бледно-синее от ужаса лицо с огромной шишкой на лбу, свидетельствующей о нашей не столь отдаленной встрече над стопкраном... Я заржал еще громче. Саша стоял сгорбившись у трясущейся и подвывающей от хохота туши своего товарища. И с обреченным видом взирал на колоссальную фигуру, уже выбравшуюся из пропасти. Нависшую над нами. И непрестанно орошавшую окрестности зловонной, пузырящейся слюной. Одна из клешней щелкнула на уровне Сашкиного пояса, и... Если бы вы только видели изумленный взгляд моего коллеги, когда Чудо-Юдо всей тушей проехалось по его натуре. Не причинив оной ни малейшего вреда! ''Ты все еще не понял?!'' - хрипел я, превозмогая новые вспышки смеха. ''Познакомься с трудами наших инопланетных коллег! Планета-фантом! Транслятор шоупрограмм! А примитивные ужастики... Они везде одинаковы! Пошли на яхту. А то и так на работу опаздываем...''
В блуждающем, полубезумном взгляде моего компаньона, наконец, отразилось некоторое понимание происходящего. И мы двинулись в направлении нашего судна. Будто бы парящего над иллюзорной впадиной, оставшейся на маршруте голографического булыгана.
Вскоре яхта, уже давно просчитавшая новый маршрут движения к исходной цели, взмыла над планетой. А та, зафиксировав сигнал отбытия, вновь растворилась в незримое для наших приборов облако технопыли, ожидающей нового случайного зрителя. Космос опять мерцал тысячами далеких и близких огней. Сашка жрал таблетки, пытаясь привести в нормальное состояние свою тонкую, израненную последними событиями душу. А я опять философствовал о роли человека в мироздании. ''Халтуршики! Сапожники!'' - думал я. ''Надо же... Нашли, чем удивить! Боевичок! Примитив!!! Мы бы с Сашкой лучше сделали. Ведь Мы же, все-таки, люди!''