Рольщиков Виталий : другие произведения.

Невыдуманные рассказы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Просто рассказы

  Невыдуманные рассказы
  
  
   'Мир звуков' и 'мир тишины'.
  
   Мир звуков - шум машины, пение птиц, голоса людей, шелест листьев на деревьях.
   Мир тишины - когда вокруг тебя царит безмолвие. Ты видишь, как открывается рот человека, едет машина, прыгает собака. Но - ты... НЕ знаешь - почему это так. В твоих ушах - вечная тишина. Вот в таком мире и живут глухие. Словно гости из иного измерения, где нет чувства слуха.
   И оттого окружающий мир кажется нам враждебным. Мы, глухие, не знаем, что ожидать от этого мира в любой момент. Насмешки глупцов и снисходительные усмешки умников - и оттого многие из нас, глухих, опасаясь зла этого мира, замыкаются в себе, уходят подальше от сурового мира звуков. Поглубже в мир тишины.
   Они ищут себе подобных, забывают речь - зачем она нужна, если есть руки, с помощью которых можно говорить? Говорить с таким же, как ты - и видеть ответное понимание, а не враждебность. И... такие люди теряют самое лучшее, что у них есть - связь с миром звуков.
   Но есть и такие, кто старается привыкнуть к жизни в мире звуков. Они терпеливо вникают в звучащую вокруг речь, они ходят к сурдопедагогу, а некоторые решаются на сложную операцию - кохлеарную имплантацию.
   Они читают книги разных писателей - от Гомера до наших дней. Читают, чтобы открыть перед собой красоту окружающего мира, узнать, что чувствуют, чем живут те, кому дан великий дар - Слышать. Они ездят в музеи, чтобы прикоснуться к мастерству прежних поколений, подумать перед прекрасной картиной. Пережить те же чувства, что переживают тысячи живущих - и слышащие и неслышащие.
   И в результате многие обретают вправду бесценный дар - Слышать Сердцем.
   Хотя этот дар есть у каждого человека в сердце - но не всегда он пробуждается.
   И там, где большинство слышащих равнодушно проскользнет взглядом, награжденный даром слышать сердцем глухой заметит нечто особенное.
   Он заметит радугу в небе, увидит пейзаж зимнего леса, залюбуется цветущей яблоней, обратит внимание на сияние глаз спешащей мимо красивой девушки...
   А затем... - этот человек напишет рассказ, посвятит даме сердца стихи, нарисует картину... - а все люди - и те, кому дано слышать и кто живет в мире Тишины, однажды остановятся перед творением слышащего сердцем.
   Остановятся - задумаются... и возможно чуточку изменятся к лучшему.
  
  
  
  
  Я - книгоноша.
  
   Я - книгоноша. Так называют тех, кто торгует своими подержанными, а не перекупленными книгами. Я один из них.
   Это занятие мне не очень-то приятно, но что поделаешь, если дома финансы, что называется, 'поют романсы'...
   Конечно, на лотке - две перевернутые дном вверх картонные коробки - я продаю то, что не так уж и жалко: - любовные романы, которые разонравились моей маме, 'книги-двойники', и так, по мелочи. Сегодня я сижу у вокзала - тут хорошее место, торг быстро идет.
   Мне нечего делать и оттого я смотрю на прохожих. Это интересно - наблюдать за людьми.
   Вот торопятся две девушки - блондинка и брюнетка.
   Блондинка в черной курточке и синих джинсах - сегодня дует холодный ветерок, - и ее курточка очень выгодно подчеркивает красоту ее длинных, распущенных по плечам светлых волос.
   Брюнетка же оделась в этот день в темные джинсы и белую ветровку. Интересно... - у нее синие глаза и очень милое лицо. Девушки останавливаются у моего лотка, рассматривают книжки, которые я выставил на продажу. Блондинка спрашивает:
   - Сколько стоит этот Томас Манн 'Иосиф и его братья?'
   - Тридцатка, - отвечаю я.
   Блондинка вытаскивает из кошелька пятидесятирублевую купюру, протягивает мне. Я отдаю сдачу - двадцать рублей.
   - Спасибо - говорит блондинка, и девушки продолжают свой бег...
   А я, скромный книгоноша, остаюсь здесь.
   Подходит интеллигентный старичок в сером костюме и старомодной шляпе.
   И он тоже покупает у меня книжку - исторический роман для своего внука...
   ...Вечереет. Я смотрю на наручные часы - пора уходить.
   Подходит молодая женщина - перед собой она катит детскую коляску.
   Она смотрит на книги - и волнуясь, спрашивает меня:
   - Сколько стоит этот четырехтомник сказок?
   - Сто, мадам. За все четыре - говорю я...
   ...Итак, сегодня удачный день - я много заработал - и я иду на рынок - там я всегда покупаю продукты для дома. Хожу, выбираю, присматриваюсь.
  
  ***
  
   Напрягаясь, тащу тяжеленный пакет - я купил для дома все-все необходимое - курицу, колбасу, сосиски...
   Стучу в дверь. Мама открывает дверь, ахает:
   - Сынок, тебе же тяжело!
   - Ничего - улыбаюсь я - Зато дома теперь есть чем пообедать.
   Мама обнимает меня;
   - Сынок, родной, ты настоящий сын, без тебя я бы давно пропала...
  
  
  Аквариум.
  
   На тумбе стоял большой аквариум. Рядом на стуле сидел четырнадцатилетний мальчик и смотрел. Смотрел на аквариум.
   А аквариум жил своей жизнью, независимой от большого мира.
   Метались, играя, разноцветные гуппи, по дну шнырял, копаясь в иле, сомик, летели к поверхности пузырьки воздуха из компрессора, вяло шевелились веточки водорослей, медленно ползла по стеклянной стене подводного мирка большая улитка...
   Но мальчик никак не реагировал на все это.
   Он не прижимался носом к стеклу аквариума, он не двигался, он просто смотрел...
   В комнату вошла женщина.
   Мальчик даже и не пошевелился, он по-прежнему продолжал смотреть на аквариумный мирок.
   Женщина печально улыбнулась, взяла сына за руку и помогла ему встать.
   Сын никак не отреагировал - его бессмысленные глаза, лишенные разума, но не души, по-прежнему были обращены к аквариуму. Его губы шевельнулись:
   - Мама, там рыбки, они такие смешные... плавают туда-сюда...
  
  
  
  
  
   До свидания, Тася.
  
   Руслану очень тяжело и грустно.
   Рядом с ним, в большой коробке, на подстилке, жалобно поскуливает собака - пудель Тася.
   Сколько мальчик себя помнит - месяц назад Руслану исполнилось девять лет, Тася была всегда. Абсолютно всегда.
   Он помнит все, связанное с Тасей - и веселое и грустное.
   Руслан вспоминает, как когда он был малышом, Тася присматривала за ним и громким лаем отгоняла и людей и животных от коляски, как смешно вертелась рядом, хватала мячики и прятала, а он, Руслан, искал игрушки.
   А как забавно Тася выпрашивала вкусный кусочек, когда хозяева обедали!
   Собака вставала столбиком на задние лапы и преданно глядела на хозяев, пока кто-то из них не угощал ее сахарной косточкой или кусочком хлеба, смоченным мясной подливкой...
   Также папа брал Тасю на охоту - и всегда приносил трофей - лисью шкурку, зайца, связку уток... - но в последнее время это были просто прогулки.
   А сейчас... Тася умирает.
   Папа сказал: просто от старости - Тасе пятнадцать лет, по человеческим меркам - сто лет, не меньше.
   Мальчик чувствовал, как же, наверное, страшно Тасе - на нее же надвигается нечто ужасное, незримое чудовище, которое унесет ее от любимых хозяев, которым она служила так преданно, во тьму, навечно... А хозяева горюют... неужели они не всемогущи, неужели не могут защитить ее от этой тьмы?
   И тут Руслану пришла в голову мысль.
   - А может, в Раю есть место и верной собаке? Не может же быть так, чтобы праведнику, да и просто хорошему человеку, а ребенку тем более - не позволялось иметь с собой любимого пса...
   Мальчик погладил собаку по голове и ласково заговорил:
   - Не надо так бояться, Тася. Просто ты исполнила свой долг, и тебя зовут в Рай - здесь Руслан помедлил. - Это прекрасное место - там у тебя будет много вкусных косточек, будет так хорошо, спокойно! Не надо бояться. Ты нас не потеряешь. В Раю другое время. Ты не успеешь даже опомниться, перелетев в Рай, как раз! - появимся мы и позовем тебя, вот так: - Тася, иди сюда! Это только лететь туда страшно...
   Собака перестала скулить и благодарно лизнула руку мальчику, а затем притихла.
   Вскоре она слабо вильнула хвостом, по телу пробежала судорога и Таси не стало.
   И вот здесь-то Руслан отчетливо понял, что такое Смерть - это Ничто, что приходит - и уносит с собой из дома все, что, казалось, будет всегда и вечно...
  
  
  
  Боль Беслана
  
   Каждый день операции, операции.
   Каждый день перед операцией, пока ассистент готовил наркоз, Ковалевицын гладил по голове очередного юного пациента:
   - Ты же сильный. Ты мужчина. Не бойся, все будет хорошо.
   А когда оперировали девочку, хирург говорил ей:
   - Не бойся. Ты уснешь, а когда проснешься, все будет позади!
   И приказывал ассистентам:
   - Помните - перед вами девушка! Постарайтесь сохранить ее красоту!
   А затем, пока ребенок путешествовал по Стране Снов, хирург извлекал осколки, пули, сшивал разорванные мышцы, делал трепанацию черепа, чтобы снять внутричерепное давление - короче, совершал все, чтобы вырвать юную жизнь из лап уже нависшей над малышом Смерти...
   И с каждой удачной операцией нарастала радость в душе Ковалевицына.
   Он видел, как оживает измученный, исстрадавшийся ребенок, как понемногу оттаивает его напуганная душа при виде игрушек, принесенных в больницу людьми с добрыми сердцами...
   Но на сердце у Ковалевицына по-прежнему было тяжело. Ему никак не удавалось уснуть по-настоящему - едва задремав, он сразу же просыпался - снились кошмарные кадры Бесланской Трагедии.
   Еще тяжелее становилось, когда Ковалевицын приходил в реанимационный блок, где лежала девочка-первоклашка Зарема Яхнина.
   Профессор уже знал, что у Заремы никого не осталось на белом свете.
   Совершенно никого.
   Отец погиб в Чечне, выполняя боевое задание, мамину жизнь еще раньше унес теракт на одном из рынков Владикавказа.
   Остались у Заремы только бабушка и дедушка. А теперь и их не стало - их жизни унесла трагедия в первой школе Беслана...
   Сама девочка чудом осталась жива - родные прикрыли ее своими телами от огня взрыва... А спецназовец 'Альфы' вынес ее на руках из горящего спортзала.
   Ковалевицын понимал, что здесь Смерть, увы, сильнее: слишком много было ожогов и ран у девочки, да и сама она не хотела жить, бороться...
   И все чаще Ковалевицын после очередной операции заходил в реанимацию и долго
   сидел у постели Заремы.
   Он смотрел на неподвижное детское тельце на реанимационной кровати и размышлял.
   - Вот жила маленькая девочка... Играла в куклы, радовалась бантам, новым платьям, мечтала, старалась разгадать тайны природы: почему светит солнце, почему идет дождь, почему это так, а не иначе? Кому же нужно было погубить такую кроху? - таковы были мысли Ковалевицына.
   Хуже всего было то, что Зарема часто бредила.
   - Мама, мамочка... - плакала она через беспокойный сон - Эти злые, страшные чудовища преследуют меня... Они хотят, чтобы меня не стало... Спаси меня, мама...
   И в те часы у Ковалевицына сжималось от горя сердце.
   Однажды, четыре дня спустя, он сидел у постели умирающей. И тут...
   Послышался шепот:
   - Мама... Ты пришла... Я так боялась... Почему ты так долго не приходила? Мне так страшно было...
   Ковалевицын вскочил и бросил взгляд на реанимационные приборы. Они мигали тревожными красными огоньками.
   Вдруг девочка открыла глаза и вполне осмысленно взглянула на Ковалевицына, спешно колдовавшего над приборами.
   - Дяденька врач... - прошептала она. - Отпусти меня с мамой, бабушкой и дедушкой... Я не могу тут оставаться... Тут так плохо, страшно, а Там так хорошо, светло...
   И закрыла глаза.
   Сбежавшиеся врачи напрасно старались вернуть ее к жизни - девочки не стало.
   Она покинула этот столь жестокий к детям мир...
  
  
  Бьянка.
  
   Десятилетний мальчик шел по дороге, рядом с длинной канавой.
   Когда-то приехали рабочие, вырыли канаву - зачем, - так и осталось неизвестным мальчику.
   Это было интересно - идти и смотреть на канаву.
   Канава давно жила своей жизнью. Всегда там что-то в глубине канавы чавкало, хлюпало, бурчало - здесь жили Загадки. Каждый раз, когда мальчик бывал у канавы, он частенько отгадывал очередную Загадку.
   Он видел, как из канавы прыгают лягушки, по дну ползают какие-то большие жуки, извиваются странные существа.
   Иногда, всегда в конце лета, мальчик видел, как эти существа выползают на длинные стебли ряски - и если долго сидеть и смотреть - то он видел настоящую сказку - по телу загадочной тварюки (так мальчик называл про себя эти удивительные существа) пробегает трещина - а затем... выползает, рождается большая синяя стрекоза...
   Весной, когда таял снег в горах и шли сильные дожди, канава превращалась в глазах мальчика в таинственный пролив.
   Он тогда с друзьями приходил к бушующему ручью, в который превращалась старая канава, пускать кораблики.
   И в те дни он представлял себя отважным мореплавателем - то Колумбом, то Магелланом, увидевшим на горизонте новый пролив, который приведет к таинственным, доселе неведомым землям...
   Мальчик всегда готовился к этим дням. Он мастерил корабль - не какая-то щепка с воткнутым в нее листком бумаги на длинной веточке - (разве это корабль?) - а почти настоящий корабль.
   То это была каравелла с раздутыми, словно от ветра, парусами, то - грозный французский фрегат 'Буссоль' мореплавателя Лаперуза...
   Мальчик никогда не спешил, он подбирал и долго сушил хорошее дерево, он отливал из расплавленного олова маленькие пушки, аккуратно вырезал паруса из старых ненужных джинсов...
   ...Тут до ушей мальчика донесся жалобный писк.
   Мальчик вынырнул из приятных воспоминаний и посмотрел в канаву.
   Маленький комочек бился в жидкой грязи - нынешнее лето выдалось очень жарким и канава сильно высохла, а вода оставила после себя толстый слой жидкой грязи.
   Мальчик упал на живот и подхватил на ладонь бьющийся комочек.
   Он внимательно оглядел находку - это был маленький котенок, похоже, почти еще сосунок - едва мальчик взял кроху на руки, как он ухватил беззубым ртом палец мальчишки и стал сосать, тщетно добиваясь молока из-под ногтя. Мальчик задумался.
   Совсем недавно у него дома жила полосатая кошка Шкода.
   Шкодой ее прозвали за мерзкий нрав - эта кошка обожала шкодить - то утаскивала из холодильника сосиски (и как же у нее получалось?) и уминала их, то залезала на плиту, переворачивала все вверх дном, часто оставляя семью без обеда. А мышей Шкода совсем не ловила, предпочитая лениво взирать со своей лежанки на мышиные проказы. Несколько раз Шкоду выдирали, но она продолжала безобразничать, а затем, после очередного безобразия, исчезала на пару дней.
   И вот в мае терпение семьи лопнуло. Когда однажды приехала в гости бабушка Елена, Шкода вдруг кинулась на нее и оцарапала бабушке ногу, хотя так раньше не делала. Вот тогда-то папа отвез злую неблагодарную кошку в лес и оставил там.
   Мальчик задумчиво посмотрел на котенка.
   - Ты-то хоть шкодить не будешь? - спросил он.
   Словно понимая, что речь идет о его судьбе, котенок жалобно запищал.
   Было похоже, да похоже, что он уверяет: 'Не бойся, добром отплачу!'
   И мальчик пошел домой.
   Мама Земфира не сердилась. Она просто сказала:
   - Сынок, ты хорошо поступил. Пусть живет, а там посмотрим.
   Котенка выкупали (когда его отмыли от грязи и тины, он оказался снежно-белым) и дали молочка. Так как это была кошка, ее назвали Бьянка.
   Мальчик не ошибся в своих предчувствиях.
   Бьянка словно чувствовала, что она живет только благодаря нему, мальчишке Аслану Вадимову - и благодарила, как умела.
   Однажды, когда Аслан подхватил грипп, кошка забралась ему на грудь и долго лежала там, глядела ему в глаза, и вскоре болезнь отступила.
   Кроме этого, новая кошка никогда не шкодила, а смирно ждала у миски, когда и ей дадут рыбку или нальют молочка.
   Вот мышеловом Бьянка оказалась великолепным - вскоре мыши в большом доме почти перевелись.
   Причем Бьянка мышей не ела, - наоборот, приносила их к порогу комнаты мальчика и внимательно смотрела на хозяина, как бы говоря: - Я же обещала - добром отплачу!
  
  
  
  
   Спецназовец
  
   Последнее время сержант 'Альфы' Михаил жил только одним - местью.
   А ведь до рокового февральского дня две тысячи четвертого года он был иным.
   Он умел любить, как умеет любить только истинный мужчина - трепетно и нежно.
   Ибо у него было самое дорогое сокровище, что есть у человека - Семья.
   И любимая жена Светлана, и семилетний сын Никита, и мама - Лидия Васильевна.
   Тот февральский день запечатлелся в сознании Михаила яркой вспышкой.
   Именно тогда он, можно сказать и так, перестал жить.
   Утренний взрыв на перегоне Автозаводская - Павелецкая, вызванный взмахом черной, как ночь, лапы гарпии с каменным сердцем, унес жизни жены и сына Михаила.
   А тем же вечером в больнице от обширного инфаркта умерла и мать Михаила - ее большое, доброе и теплое сердце не вынесло такой немыслимой жестокости...
   Месть стала смыслом жизни Михаила.
   Отныне никто из боевиков не мог даже надеяться на то, что этот огромный, обладающий истинно медвежьей силой, человек пощадит его.
   Лишь одну поблажку давал Михаил поверженному бандиту - легкую смерть. А вечерами Михаил наносил на приклад своего 'калаша' очередные отметки. Не было ни одной спецоперации, от участия в которой Михаил бы отказался.
   А теперь он стоял у первой бесланской школы и в его душе бушевала ненависть к нелюдям.
   Вдруг прогремел взрыв...
   - На штурм! - раздалась команда.
   И спецназовцы, многие из которых даже не успели надеть бронежилеты, рванулись вперед, навстречу пулям и гранатам бандитов - спасать детей...
  
  ****
  
   Михаил и его напарник Павел, только-только этим летом пришедший служить в 'Альфу', вели по коридору к лестнице группу детей.
   Вдруг откуда-то вылетела граната.
   Павел прыгнул вперед, накрыл своим телом гранату - и в то же мгновение под ним вспыхнул и погас взрыв, а тело мужчины отлетело к стене.
   Вслед за гранатой, сжимая под мышкой какого-то первоклашку, выскочил огромный араб.
   Михаил на миг зажмурился - что-то неестественное было в этом боевике.
   И сразу же осознал, что. Это был не человек, а...
   Демон.
   Араб излучал совершенно черную ауру, такую черную, какую Михаилу никогда не доводилось видеть.
   Доселе ему удавалось заметить в убитых его рукой боевиках нечто человеческое - ярость, страх, месть, ненависть, иногда мужество воина, верящего в свою правду, беспокойство за своих родных...
   А у одного из боевиков Михаил даже заметил чувство - что же будет с моими родителями? Отец прикован к постели, мать совсем старенькая...
   Это чувство в Рамзане было так сильно, что тогда Михаил позволил себе - в первый и единственный раз захватить боевика в плен, а не прикончить.
   Но вот в этом арабе... - ничего человеческого не смог ощутить в нем Михаил.
   Араб заорал:
   - Неверный пес! Видишь? Если я выпущу гранату, то и ты, урус, и эти грязные щенки взлетят на воздух! И никто из твоих друзей не посмеет выстрелить в меня - потому что я держу - он поднял за шиворот маленького заложника - одного из ваших поросят, которых вы так любите!
   Решение Михаила было мгновенным.
   Он быстрее молнии прыгнул на террориста, в долю секунды вырвал ребенка, отбросил в сторону, - и заключил араба в объятия, закрывая своим телом гранату в другой руке бандита - а в следующий миг два сплетенных в смертельной схватке тела выпали из окна. Затем прогремел взрыв.
   Черная душа араба была схвачена улюлюкающими, хохочущими бесами - и с воплем ужаса низверглась в ад, в саму тьму, туда, где царствуют Зло и Мучение...
   А светлые ангелы, под разочарованный вой темных духов, понесли душу героя, положившего жизнь свою ради людей, в прекрасную обитель... - где его радостно встречали мать, жена и сын...
  
  
  
  
  
   ПУСТОЙ ДОМ
  
   Дом был стар.
   Ему было много лет, очень много - он и сам забыл, сколько ему лет...
   Дом хорошо помнил, как строили недалеко от него первую в Беслане школу - а прошло с того времени немало лет - давно покинули мир все жившие тогда в доме люди и все соседи, которые видели это строительство, давно засохли все тогдашние деревья, росшие в саду вокруг дома.
   Но никогда не проходил в доме детский смех.
   Поколения жителей дома сменяли друг друга - и росли, и женились и старели и умирали под крышей своего дома...
  
   ****
  
   И вот однажды идиллия оборвалась.
   Конечно, дом помнил, что такое бывало и раньше - и в четырнадцатом году - когда ушли все взрослые мужчины семьи - отец и дядья.
   Только через много лет к калитке дома подошел на костылях одноногий седой человек и тихо прошептал:
   - Здравствуй, дом!
   И годы Великой Отечественной дом тоже помнил.
   Тогда опять ушли все мужчины - сначала чернобородые отцы и безусые юноши - сыновья, а позже, через полтора года, седой дед взял берданку и тоже ушел в горы, партизанить.
   В то же тревожное время дом чуть не сгорел, - немецкая бомба разорвалась рядом с ним, тогда сгорел коровник, а пожар даже было перекинулся и на дом, но хозяйка с детьми сумела погасить огонь.
   Потом в город въехали на мотоциклах чужие люди в рогатых касках и офицер в чужой форме и с молниями в петлицах жил в доме.
   Тогда дом и впервые и в последний раз позволил себе вмешаться в жизнь людей - как-то раз немецкий офицер заглянул в печь и на его голову упал кирпич.
   А потом - гремели выстрелы и слышалось 'ура' - советские солдаты очищали городок от врага.
   Именно в это время в дом вернулся хозяин.
   Было это так - к калитке подошли два солдата с носилками.
   Пес вместо того, чтобы залаять, принюхался к ним и жалобно завыл.
   Выбежавшая хозяйка бросилась к солдатам, увидела раненого и запричитала.
   А потом хозяин долго лежал на кровати в спальне - поправлялся от ранения...
   Дальнейшие годы были безмятежными...
   Конечно, были и тревожные девяностые годы, когда по городу ходили патрули и люди, раньше жившие дружно, злобно косились друг на друга и шипели в спины.
   Потом хозяева говорили о войне в Чечне, каких-то терактах и беспокоились за одного из своих сыновей, Руслана, который воевал там.
  
   *****
  
   Первого сентября у школы послышались выстрелы.
   Но на этот раз - это не были праздничные выстрелы - в то же мгновение дом с ужасом понял, что идиллия, в которой он жил, больше не вернется.
   Три дня он смотрел глазами-окошками в сторону первой школы, куда ушли в тот и счастливый, и злосчастный день все хозяева - и взрослые и дети...
   А на третий послышался взрыв... и дом почувствовал, как в то же мгновение покинуло его все - уют, радость, покой...
   Теперь этот дом, как и многие из бесланских домов, пуст, безжизнен и никогда больше его не наполнит детский смех - ибо никто не сможет жить в доме, где жила семья с такой печальной судьбой...
  
  
   Донор
  
  Сегодня я еду в метро. В памяти, перед глазами стоят страшные кадры из Беслана.
  Израненные дети... горящая школа... трупы людей...
  И обращение по ТВ от врачей:
  - Требуются доноры крови. Адреса...
  Я еду в 'Склиф', где сейчас лежат много ребятишек из Беслана...
  Кто я? Просто человек. Обычный человек - таких людей везде много.
  - Станция 'Сухаревская'. Следующая - Тургеневская... - раздается голос машиниста над головой.
  Я выхожу вместе с толпой людей наверх.
  Уточняю у какой-то немолодой женщины у светофора:
  - Где Институт Склифосовского?
  - Вот там, через дорогу - машет рукой дама.
  Я спускаюсь в подземный переход...
  И вот я в донорском кабинете, на станции забора крови. Медсестра спрашивает:
  - Какая у вас группа крови?
  - Вторая - отвечаю я - Минус-резус.
  - СПИДом, гепатитом не болели?
  - Нет. Вот справка, - говорю я.
  - Хорошо, - говорит она, - Ложитесь на эту кушетку, сейчас заберем у вас кровь.
   В вену вонзается игла, красная жидкость - моя кровь, моя жизненная сила бежит по трубочке в специальную емкость...
   Я стал донором - одним из многих тысяч людей, пришедших отдать кровь раненым детям.
   Кто я? Просто человек.
   У меня тысячи лиц, тысячи имен.
   Я - и юная девушка-десятиклассница, я - честный житель Чечни, который оскорблен злодейством, совершенным единокровным мне злодеями, я слабослышащий парень, который пришел на станцию забора крови, чтобы хоть так помочь, я - бизнесмен, владелец скромной, а может, солидной фирмы...
   Я один из многих, я просто человек, у которого в сердце живет совесть...
   И всегда мы будем, всегда будем готовы мы, люди с совестью в сердце, поделиться нашей кровью, частицей своей души с теми, кто сейчас страдает...
  
  
  
   Мама болеет.
  
  
   Тишина в доме. Семилетнему Руслану не хочется играть. Нет желания. В дом пришла беда - мама заболела. Она сейчас спит в постели, укрывшись теплым одеялом.
   Утром приходил врач и сказал, что самое важное для мамы сейчас - тишина и покой. Папа сейчас на работе, сестра убежала играть.
   Руслану грустно и скучно.
   Хочется шуметь, орать, смеяться. Но нельзя. Абсолютно нельзя - ведь маме нужен покой, она болеет.
   - Что делать? - напряженно думает Руслан. - Я уже посидел в тишине, это интересно, но я уже устал, заскучал.
   И тут у него мелькнула мысль. Может...
   Он ведь уже умеет читать, пусть пока сейчас по складам. Рассердится ли папа? Вряд ли. Он, Руслан, просто почитает маме тихо что-нибудь, чтобы ей лучше спалось, а злая тетя Болезнь поскорей ушла.
   Он достал с полки большую красивую книгу, на обложке которой был нарисован отважный нарт, борющийся с чудовищным многоглавым великаном.
   Мальчик прокрался в мамину комнату, сел на пол, раскрыл книгу и тихо, нараспев, начал читать по складам сказку, которую всегда читала ему мама на ночь:
   - В дав-ни-е вре-ме-на жил доб-лест-ный нарт Сос-лан*...
   Когда мальчик дочитал до конца сказание, он вдруг увидел, что мама не спит, а
  смотрит на него, подперев рукой щеку и улыбается.
   - Прости, мама... - смутился сын.
   Мама улыбнулась еще шире:
   - Сынок, я ничуть не сержусь. Спасибо, что ты прочел мне сказку, мне уже легче - наверное, злая Болезнь испугалась, что ты позовешь на помощь отважного богатыря и убежала от меня. Подойди и посиди со мной.
   Мальчик подошел и сел рядом. Вскоре мама опять уснула.
   Сын прижался к ней и прошептал на ухо матери:
   - Ничего, мама. Не бойся. Если злая Болезнь опять придет, я ее прогоню!
   Мама тихо улыбнулась сквозь сон и крепко прижала к себе сына.
   Так Руслан и заснул - рядом с мамой.
  ______________
  *Сослан - герой осетинских легенд о богатырях-нартах
  
  
   Доктор
  
   Зазвучала трель мобильника
   Иса Туктарович Мухаммедов вынул телефон из кармана пиджака.
   - Немедленно приезжайте в Морозовскую больницу. Есть два ребенка из Беслана с ранениями уха, необходима срочная операция с тимпанопластикой.
   - Еду!
   Через полтора часа известный хирург, изобретатель уникальной методики лечения ушных болезней, а также способа протезирования барабанной перепонки, вошел в операционную. На операционном столе уже лежал весь забинтованный мальчик лет восьми.
   Врач бестрепетно приступил к операции.
   Виртуозно изъял маленький осколок, застрявший за ухом малыша в опасной близости от слухового нерва, разрезал ухо, убрал лопнувшую перепонку и заменил на искусственную, а затем зашил раны.
   В тот же день врач прооперировал и семилетнюю Дарину Айтматову.
   Несколько дней Иса Туктарович звонил в 'Морозовку', чтобы узнать, как дела у детей. Неделю спустя врач наконец-то облегченно вздохнул - оба прооперированных малыша - Дима Плиев и Дарина Айтматова пошли на поправку.
   Но врачу не давала покоя мысль:
   - Кому же было нужно ввергнуть детей в пучину горя и боли?
   Размышляя над мучившими его вопросами, врач пришел к неожиданному - и верному выводу:
   - Есть ислам Света, а есть и ислам Тьмы. Ислам Света предписывает помогать людям, он признает и христиан и буддистов мусульманами - ведь слово 'мусульманин' по-арабски означает: 'благочестивый'. И поэтому угодны Аллаху все благочестивые люди, независимо от того, какие обряды они творят во славу Его: принимают ли они причастие или совершают намаз. Богу не так уж и нужны обряды в Его честь - для него важно то, что в сердце человека. Ведь и Иисус в Евангелии, священной книге и христиан, и нас, мусульман, прямо говорит о Рае: 'У Отца моего там много обителей'. Значит, в Раю есть место для всех-всех, кто старался творить для людей Добро, независимо от того, как они молятся?
   А вот Темный ислам предписывает своим слугам нести горе всем, кто не поклоняется Аллаху - но на самом деле Шайтану, духу Зла. Именно ему и служит Темный Ислам, какими бы ни красивыми словами о служении Аллаху он ни прикрывался... Джихад же - совсем не война против людей, как утверждает Темный ислам, - это в первую очередь борьба против всего темного, что есть в человеке. Человек сражается против своего темного 'Я', улучшает и очищает себя - ведь прежде чем учить других Добру, необходимо взрастить Добро в себе...
  
  
  
  
   Хранитель Александрийской библиотеки.
   (рассказ о Каллимахе)
  
  1. Старый Спиридон - воин Александра Македонского.
  
   Шел июнь 300 года до нашей, христианской, эры, а по тогдашнему греческому календарю это был 473 год от Первой Олимпиады.
   Жаркое египетское солнце жгло землю.
   Лениво опустили свои веера кокетливые финиковые пальмы, даже кормилец Египта - гордый быстротечный Нил, - и тот, казалось, задремал, утомленный жарой - так лениво он катил к Средиземному морю свои зеленые волны. Под пальмами стоял тихий белый дом.
   Дом резко отличался от соседних египетских глиняных лачуг - над входом в дом нависала широкая крыша, подпертая беломраморными колоннами...
   Это дом греческого колониста.
   Совсем недавно, всего двадцать пять лет назад, прошагали по Египту грозные фаланги Александра Македонского, сокрушителя огромной Персидской империи. И многие солдаты-греки остались жить здесь, в Египте...
   Войдем же, читатель, неслышимыми тенями в этот дом, - ибо там живет будущий великий ум, который внесет огромный вклад в библиотечное дело...
   Но... этот обожженный до черноты мальчишка даже и не подозревает о своем предназначении. Он вместе с друзьями, такими же загорелыми черноглазыми ребятами, сидит у ног седобородого старика. Старик что-то рассказывает детям.
   Послушаем же его!
   И перескажу я его речь так же, как он говорит, гекзаметром.
  
   ... ...И вот яростные воины Дария шлемоблещущие
   Ринулись на нас, отважных Эллинов,
   Верно, думали они - повергнут нас в пыль и прах...
   Но забыли - кто прадеды наши.
   А прадеды наши - те, кто некогда
   В битвах против их предыдущих царей -
   Дария Первого, а затем и его сына Ксеркса
   При Марафоне кровь проливал,
   За Грецию, отчизну свою,
   Жизнь свою у Фермопил отдавал,
   И у Саламина врагов корабли топил,
   Победу при Платеях торжествовал!
   - Именно так молвил нам, эллинам,
   Отважнейший из отважных,
   Государь Александр Македонский!
   И не посрамили мы чести предков -
   Был разбит Перс и бежал он,
   А нам досталось все, что Перс,
   Убегая от мечей наших славных, бросил.
  
  Мальчик спросил:
  
  - Отец мой! И каковы же богатства
   Ты себе взял?
  
   Старик вытащил из-под ложа, на котором он восседал, красивый узорчатый ларец, и раскрыл его.
   Он вынул свиток и благоговейно заговорил:
  
   - Сын мой, Каллимах! Вот истинные
   Богатства, которые я взял там - Книги!
   Когда вошел я, воин Александра,
   В шатер богатый, который, видно,
   Персидскому мудрецу принадлежал,
   То ларец этот увидел.
   А там лежало то, что дороже золота всего мира -
   Сокровища людской мудрости.
   Так случилось, что знал
   Я, грек Спиридон из Афин,
   Письмена халдейские,
   А также письмена египетские -
   Этой страны слова, где я
   Твою мать встретил -
   И здесь ты, сын мой и наследник, родился.
   Прочел я все эти письмена...
  
  Старик развернул свиток и торжественно прочел:
  - Слушай, мой сын Каллимах, слова мудрого египтянина:
  
   Человек умирает, и все,
   В одно время с ним жившее,
   В прах обращается,
   Но никогда не умирает Слово,
   Запечатленное человеком
   На драгоценном папирусе...
   Именно Слово дарует ему
   Новую жизнь в устах потомка!
  
  - Отец, значит, слово нельзя истребить? - удивился сын.
  И ответил старый Спиридон:
  
   - Прав ты, Каллимах!
   Можно срубить голову
   Хранителю мудрости,
   Можно сжечь папирусы,
   На которых мудрость запечатлена,
   Но обязательно найдется тот,
   Кто прочтенное им навечно запомнит -
   И либо в труде своем процитирует,
   А то и на своем папирусе перескажет...
   Запомни, сын мой: Слово можно
   Сжечь, порвать, но истребить его,
   Никто, даже будь это
   Тиран тиранов, - не сможет!
  
  
  
  
   Мальчик улыбнулся:
   - Отец, когда я вырасту, то соберу все книги, какие есть в мире, в великую библиотеку, - чтобы все люди могли читать книги!
   Спиридон добродушно улыбнулся:
   - Что ж, наверное, ты, Каллимах, сумеешь так сделать - ведь именно ты самый лучший ученик писца Аменхотепа!
  
  Глава 2.
  Ученик писца.
  
   Юный Каллимах учился у писца Аменхотепа.
   Это был весь сморщенный старик - многие горожане искренне считали, что Аменхотеп знает тайну бессмертия, ибо он был стар уже в те годы, когда Александр завоевал Египет.
   Однако он был превосходным учителем, а греки-поселенцы уважали его за великую мудрость. Часто перед уроком Аменхотеп наставлял учеников:
   - Самая лучшая работа на свете - это писец. Когда в его руке перо, он в этот миг властвует над всем миром. Даже самый могущественный владыка ничто перед писцом, - ибо только писец записывает на папирус все, что совершает владыка - и только от писца зависит, что будут думать о его правителе далекие потомки.
   Фараон Хуфу выстроил огромную пирамиду, - и писцы поведали на своих папирусах, как тяжко стонал Египет под властью гордого фараона, - а потомки сказали: Сия гробница - памятник вечный безумной гордыне!
   Каллимах был самым прилежным учеником.
   Как-то раз учитель пригласил его к себе домой. Там он показал мальчику папирус и попросил:
   - Прочитай же!
   Каллимах начал читать.
   'Аптека для души'.
   - Что это значит? - спросил он.
   Аменхотеп улыбнулся сморщенными губами:
   - Об этом расскажет тебе тот папирус.
   И мальчик продолжал читать:
   - Есть люди, которые собирают травы, минералы, готовят из них снадобья, дабы лечить людей - и зовутся они аптекарями или же знахарями. И благодаря их лечению исцеляется больное тело.
   Но что исцелит больную душу?
   Часто бывает так - охвачен человек тоской и печалью, стонет и тоскует или же тяжко вздыхает, - что же исцелит его заболевшую душу? Отвечаю я - только книга.
   Книга - лекарство для души.
   Итак, когда затоскует, запечалится душа твоя, - то возьми, человек, книгу, взгляни на нее, - желает ли ее душа - и если да - прочти ее.
   И если жаждет ум твой, человек, познать мир - возьми книгу и испей от источника знания.
   Но знай, о, писец, - ты подобен аптекарю, который готовит снадобье для исцеления больного.
   Если приготовлено снадобье хорошо - исцелит оно, а если плохо - то принесет оно только вред, а то и поможет в царство смерти больному уйти.
   Так же и книга - если написана она мудро и хорошо - то исцелится смятенный ум и возрадуется душа, а если плохо - то ум придет в еще большее смятение и совсем ослабеет душа.
   Поэтому, писец, надлежит тебе писать так, дабы сказали люди: вот сей папирус исцелит сердце наше! И скажут: достойно писание это быть в собрании книг - аптеке для души...
   - Я запомню эти слова, - произнес юноша.
  
  
  
  Глава 3
  Царский заказ.
  
   И вот однажды в школу прибыл главный царский писец - он набирал для дворца новых писцов. Но предварительно писец проверил почерк учеников.
   Посланник царя забрал Каллимаха и еще пятерых ребят, - у них оказался прекрасный каллиграфический почерк...
   Ибо великий царь Птолемей замыслил обзавестись собственной библиотекой.
  
   ****
  
   ...Трудна работа царского писца!
   Каждый день - внимательное переписывание, чтобы ни одной ошибки не вкралось в новую книгу.
   А с тонко заточенной тростинки - стила, так и норовит упасть прямо на чистый папирус подлая клякса...
   Но Каллимах не унывал. Наоборот, эта работа радовала его. Где еще можно каждый день читать книги мудрецов? Только здесь.
   И иногда приходила Муза - в часы вдохновения Каллимах писал стихи, посвящая их ее Величеству Книге.
  
   ****
  
   Однажды, рассматривая полки с новыми поступлениями, Каллимах задумался.
   Велико и огромно число книг в царской библиотеке!
   Но - вот вопрос: как найти нужную книгу среди бесчисленных свитков?
   - Так... так - в волнении заходил молодой ученый по комнате - А действительно, как? Как сделать, чтобы легко удавалось отыскать нужную книгу?
   Он задумчиво взял с полки глиняные таблички с клинописью - эти книги привез посол Сирийского царства в дар Птолемею.
   Тут он обратил внимание на знак внизу таблички.
   Длинная полоска пересекала табличку, а внизу было написано:
   - О могущественном царе царей Дарии...
   И те же слова повторялись внизу каждой таблички...
   Словно молния ударила у ног.
   - А ведь... Это идея! Можно составить особые таблицы, где на каждой страничке дать описание той или иной книги.
   Волнуясь, Каллимах взял перо и торопливо стал писать на куске папируса:
   'Глиняная книга из Мидийского царства. Подарена библиотеке египетского царя Птолемея Второго сирийским царем Антиохом. Название: О могущественном персидском царе Дарии Первом. Эта книга повествует о персидском царе Дарии Первом и оттого весьма полезна для всех любящих историю'...
   Каллимах и не подозревал, что он сейчас закладывает фундамент великой научной дисциплины...
   Для него сейчас было важно только одно - описать содержание книг, указать, какие книги могут принести пользу уму человеческому, а какие дадут отдых усталому уму...
   ...Птолемею Филадельфу тоже понравилась идея Каллимаха и он назначил его заведующим Александрийской библиотекой.
   Едва став заведующим, Каллимах сразу же предложил разрешить всем ученым мира приезжать в библиотеку и изучать труды, хранящиеся в библиотеке.
   Единственной платой же было одно - каждый ученый должен был подарить Александрийской библиотеке либо свои научные работы, либо же какую-нибудь редкую книгу.
   Так родилась Александрийская библиотека.
  
  Глава 4
  Александрийская библиотека (интермедия)
  
   Александрийская библиотека была создана усилиями многих ученых и правителей династии Птолемеев.
   Основателем Александрийской библиотеки считается философ Деметрий Фалерский.
   Он предложил Птолемею 1 Лагу создать в Александрии центр культуры и искусств, где будут собраны все ценные рукописи, а также привлечь ученых, которые бы их изучали и переписывали.
   Очевидно, что уже существовали ученые, посвятившие себя библиотековедению.
   Этот центр назвали Мусейон, - а современные ученые называют его Александрийской библиотекой.
   В 307 году до н.э. библиотека была торжественно открыта.
   Она стала интеллектуальным центром древнего мира.
   Наивысшей славы Мусейон достиг при Птолемее 111 Эвергете - его даже прозвали Мусикотатос - поклонник изящных искусств.
   Цари из династии Птолемеев были истинными поклонниками Богини Культуры.
   Так, Птолемей Второй Филадельф приобрел для Александрийской библиотеки библиотеку Аристотеля.
   А Птолемей Третий собирал по всему известному тогда миру книги, написанные по-гречески. Он собрал более 200 тыс. рукописей.
   Не отставали от них и потомки, так что к приходу римлян Цезаря Александрийская библиотека насчитывала более 700 тыс. рукописей.
   Разнообразие Александрийской библиотеки просто ошеломляет.
   Она хранила сочинения древнегреческих лириков (Алкея, Пиндара, Ибика и др.), стихи древнегреческих поэтесс, научные труды... Всего и не перечесть!
   Александрийская библиотека первой поставила на промышленную основу дублирование книг.
   Переписывание книг было одной из профессий ученых-хранителей библиотеки.
   Профессия библиотекаря Александрийского Мусейона считалась почетной.
   В библиотеке проводились научные исследования, а их результаты выдвигались на всеобщее обсуждение.
   Там работали многие ученые - Зенодот, Эратосфен, Евклид...
   Устройство библиотеки почти и не отличалось от современного варианта.
   Книги располагались на кедровых полках. Да и сами они были не похожи на современные - папирусные свитки хранились в специальных футлярах с табличками, на которых были записаны названия рукописей.
   Библиотека сильно страдала от пожаров и гонений - так, в 47 году часть ее сожгли легионеры Юлия Цезаря при подавлении восстания. В 391 году н. э. христианские епископы сожгли много книг.
   Правда, по свидетельствам летописей, да и самих отцов церкви, практически все сожженные книги были магического и колдовского содержания.
   В эпоху Византии, библиотека пополнялась книгами в основном религиозного и богословского содержания.
   Александрийская библиотека погибла во время вторжения арабов, - халиф Омар глубокомысленно изрек: 'Если в них не написано то же, что в Коране, они вредны, а если то же, что в Коране, то они не нужны' - и библиотека была сожжена, - рукописями топили александрийские бани.
   Сейчас Александрийская библиотека возродилась из пепла - в начале нынешнего века было открыто новое здание.
   Первыми книгами, попавшими в возрожденную библиотеку, стали книги русских писателей - Л. Н. Толстого, С. Есенина, Ф. М. Достоевского.
  
  Глава 5
  В бессмертие.
  
   ...На широком ложе, посреди огромных кедровых шкафов, заставленных свитками папирусов, умирал белобородый старик.
   Каллимах знал, что уже близок час, когда мрачный бог смерти Танат исторгнет его душу и поведет ее в царство Аида. Но старик не боялся.
   Ибо позади он оставлял свое великое творение - Александрийскую Библиотеку, о которой уже знал весь мир.
   Даже индийские мудрецы, одетые в диковинные наряды, - и те приезжали на берега Нила, чтобы посмотреть на величайшее собрание мудрости мира. Оставались ученики, которые продолжат его дело - собирание книг и просвещение людей...
   Грустно было одно: что еще так много книг Александрийской библиотеки не занесено в его 'Таблицы' - но все мудрые книги мира отныне были записаны сюда и теперь любой мог открыть их и насытить свой ум...
   Старик глянул вдаль - говорят, перед смертью человек способен видеть будущее. И он его увидел!
   ...Много раз обрушивались на зажженный им факел Знания волны невежества и варварства - и он, Каллимах, видел, как снова и снова подхватывают этот факел руки разных людей - и он изумлялся.
   Он видел, как с волнением и трепетом принимали из рук его собратьев-греков этот факел, казалось бы, дикие скифы - и эти скифы с яростью защищали чудесный огонь от разных варваров, как бешено выло Невежество, бессильное сокрушить, загасить этот огонь...
   Он видел, как странный краснокожий человек с перьями на голове, живущий в неведомой земле за морем, покрывает загадочными письменами каменные таблички...
   Каллимах видел, как склоняется над пергаментом там - на Оловянных островах, необычный человек в сутане и с выбритой макушкой, а в его руке перо... - и Невежество отступает от берегов островов...
   И наконец он увидел нечто невероятное.
   В небесах неслись огромные железные птицы, катились по железным полосам длинные крытые телеги, по черным бесконечным дорогам ехали странные повозки без лошадей... - и везде - от холодной Гипербореи до оазисов в сердце жарких пустынь - горели бесчисленные огни Знания, дети и внуки его факела...
   Засияло солнце... Он, вдруг ставший молодым, шагнул к нему...
   Каллимах не видел, как подошедший к его смертному ложу ученик Деметрий закрыл мертвые глаза наставника и тихо прошептал:
   - Спи, учитель... Мы продолжим твое дело, так, как ты учил... сделаем людей счастливее...
   А Каллимах же шел навстречу солнцу... - в вечное бессмертие!
  
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"