...за рисовым деревом сразу начиналась Страна Комплексных Обедов. И мы вошли в неё. "Вон странные странники идут", -- сказал кто-то из прохожих. -- "У-у-у!" -- заныл Крок. -- "Ботинки жмут!" Тринка залаял и замяукал на все лады и вообще стал издавать всякие звуки, чтобы развеселить компанию. Вскоре у нас пересохло во рту, и мы перешли на вторую скорость. Во рту стало ещё суше, но мы так увлеклись скоростью, что даже не заметили, когда Страна Комплексных Обедов кончилась. А что она кончилась, мы поняли потому, что началась Страна Некрасивых Женщин. За ней была Страна Жутких Оскалов, потом ещё другие страны. Мы ехали долго, и с нами всегда был наш Рыцарь. То есть это мы были с ним. Мы поклялись служить ему верой и правдой до тех пор, пока он не найдёт и не завоюет свою Принцессу. Очень отрадно, хотя и трудно служить Рыцарю, особенно такому, как наш. Он сильный, смелый, умный, благородный. Что ещё? -- Да, и с чувством юмора у него порядок. Мы служили ему опорой во всех его битвах. То есть никто из нас, конечно, толком не умеет драться, но мы умеем отвлекать врагов, и вообще человеку, даже такому, как наш рыцарь, нужна поддержка. Мы вместе с ним разводили костёр и ставили походную палатку, вместе добывали еду и ночлег, вместе спасались от зверей в лесах и от людей в душных городах. И даже вместе с ним почти мечтали о его Принцессе, то есть только думали о ней и представляли её, потому, что Рыцарь никогда о ней не рассказывал. Он много и интересно рассказывал вечерами о своей предыдущей жизни, но о Принцессе -- никогда, даже как они познакомились, и то не рассказывал. А нам очень интересно было, какая она, и каждый представлял её себе по-своему. Донг, например, был уверен, что она огненно-рыжая, и ещё быстрая и порывистая, что волосы у неё волнистые и всегда распущенные, даже из-под шлейфа выбиваются, пламенеют непослушными прядями. А Рдан считал, что она строгая и чёткая, и каблучки её стучат, как крошечный звонкий хронометр, что её чёрные волосы уложены в затейливые башенки и гладко блестят, а голубые глаза огромны и прозрачны. Одним словом, мы успели много передумать и пережить вместе, пока вокруг нас, иногда быстро, иногда медленно менялся пейзаж. Города, страны и природа сменяли друг друга в каком-то только им известном ритме, и мы очень уставали бы от впечатлений, если бы не научились смотреть на далёкие предметы сквозь призму совсем близких. Например, если лежишь в траве, а рядом с твоим глазом травинка или цветок с одним оборванным лепестком, то лес, или скалы, или люди чуть поодаль -- только фон для этой травинки и этого цветка. Мы покрыли огромное расстояние и были в разных местах, опасных и интересных, а в некоторых странах -- так уж получилось -- были даже дважды. Поэтому когда справа от нас вдруг показался замок Принцессы, мы даже не поняли сначала, не поверили себе, подумали, что это мираж. Опомнившись, мы стали кричать "Ура!" и обниматься от радости. Потом решили устроить привал недалеко от дороги, чтобы не мешать Рыцарю разговаривать и чтобы отдохнуть и напоить коней, пока Рыцарь выведет из замка свою Принцессу. И вот Рыцарь отделился от нас, то есть он ещё не отошёл, не сделал ни шага, но уже отделился от нас. У Рыцаря сияли глаза от счастья, он крепко жал нам руки и благодарил всех. Мы тоже жали ему руку в ответ, поздравляли и желали удачи, а он, кажется, не понимал, что ему говорят. Потом он отделился от нас уже расстоянием и пошёл к замку. Идти до замка от привала оказалось дольше, чем Рыцарю показалось сначала, но это было неважно; неважно было и то, что внутри замка он ещё плутал по каким-то переходам и галереям. Наконец он распахнул двери и вошёл. И с ним вместе в зал вошёл свет, или на него пролился свет из зала, потому что там была Принцесса. Она стояла спиной к нему, лицом к окну, и не видела, как распахнулись двери. Рыцарь был уверен, что как только они заговорят, разлука исчезнет, разлетится на чёрные куски, рассыплется под ногами. -- Принцесса, -- позвал он. Она мгновенно обернулась. Как и в первый раз, когда он увидел её, он как бы ослеп на секундочку, почувствовал как бы приятный удар изнутри. Глаза её вспыхнули, но она не вскрикнула, не бросилась к нему на шею. Она ведь была настоящая принцесса. -- Это я, -- сказал он. -- Я здесь, я ваш Рыцарь, я приехал за вами. Она смотрела на него во все глаза, но не двигалась с места. И поскольку она молчала, он продолжал. -- Принцесса, -- сказал он. -- Есть вещи и чувства, инвариантные относительно местоположения, национальности и происхождения. Например, я хочу вас и хотел бы, будь я даже перуанским крестьянином или японским рыбаком. Например, вы могли бы родиться в Африке и кожа у вас была бы угольно-чёрная, а крошечная красная родинка у вас на шее всё равно была бы и на том же месте, и я заметил бы её. Вы давно ждёте меня, я знаю, наконец я нашёл вас. Садитесь на коня, Принцесса, мой конь, обрызганный росой, играет и храпит. Моё поместье под луной, ночной повито тишиной, в горячих травах спит. Садитесь, у меня есть где жить и есть зачем жить. Мы поедем вместе обратно. Я покажу вам долины и леса, где меня били, покажу леса и долины , где побеждал я. Я покажу вам пещеры, и деревья, и тень под ними, где мне снились сны о вас, и расскажу где какой сон приснился и как я утром встал и как жил дальше. В седле есть место для двоих, надёжны стремена. Взгляни, как лес курчав и тих, как снизилась луна. А потом мы приедем ко мне и заживём вместе. Вы будете такая же, как сейчас, только ещё лучше, и мягче и нежнее. Поехали. -- Нет, -- сказала Принцесса. -- Нет. Я давно жду вас, это правда. Я научилась скрывать слёзы за солнечными очками -- так их никто не видит, тёмные очки блестят впечатлением неприступности и благополучия. А потом научилась обходиться и без очков, научилась плакать, не проливая слёз; то есть глаза наполняются, а слёзы проливаются не наружу, а внутрь -- очень удобно. Да нет, можете не распускать свою ревность, как павлин -- хвост, хотя это одно из тех замечательных инвариантных чувств, о которых вы говорите. Никого и ничего у меня нет, кроме меня самой. Хотя поклонников хоть отбавляй. Они возникают регулярно, примерно каждые два дня по поклоннику, и не отстают, пока не применишь резкость. Правильно, я красивая, и, потом со мной, говорят, интересно. Но мне никто не нужен был кроме, вас, а теперь я поняла -- ничего не нужно, кроме ожидания вас. Однажды в лесу -- я люблю гулять одна -- я попала ногой в лисий капкан. Было страшно больно. Я не могла идти, это была какая-то животная мука, и ревела я, как раненый зверь. Я звала вас, а вы не пришли. Да-да, я понимаю, вы были за тысячи километров, с мыслями обо мне. Но всё же я звала вас, а вы не пришли. И тогда я сказала себе, что вас нет и не будет, а я должна ждать вас и выбираться сама. И я взяла себя в руки, прекратила истерику и доползла всё же до цивилизации. Ожидание стало моей натурой, моей крепостью, моим замком. Тем, что возвышает меня над другими людьми и над другими женщинами. Кажется, я буду ждать вас и после вашего отъезда, но я не поеду с вами. Пожалуй, я пересплю с вами, просто чтобы вознаградить вас за дорогу. А впрочем, нет, не надо, пусть лучше всё останется, как было. Но разумеется, вы всегда можете рассчитывать на моё расположение и дружеское участие. Алина! -- Принцесса трижды хлопнула в ладоши. -- Ванну господину Рыцарю. Душ! -- вошла красивая невесомая девушка, узел светлых волос на затылке. -- Проводи, пожалуйста (Принцесса сделала паузу вместо имени, не сказала ни "Рыцаря" ни "нашего гостя")... куда я сказала. Там, кстати, и массажный кабинет недалеко. Всего вам самого доброго, Рыцарь. Некоторое время Рыцарь шёл за безмолвной Алиной по каким-то коридорам, грохотал своими доспехами. Потом увидел дверь и свет из щели. Тогда он остановил девушку, сложил её руки как чашку, и высыпал туда драгоценности из обоих карманов. Потом он открыл дверь и вышел. Может быть, девушка так и осталась стоять со сложенными руками. Рыцарь долго искал то место, где мы его ждали, потому, что вышел он через какой-то боковой чёрный ход. -- Ну, -- спросили мы его, -- ты почему откуда-то оттуда идёшь? А где Принцесса? -- Она осталась, -- сказал Рыцарь. -- Зачем? -- спросили мы пятью голосами сразу. -- Ждать меня дальше, -- ответил он. По лицу его было видно, что он совсем не шутит, поэтому только Тринка засмеялся и ещё долго ржал, взъикивая. Просмеявшись, Тринка спросил: -- Она у тебя что -- того? -- и покрутил около виска. Рыцарь посмотрел на него так, что всем стало не по себе, и мы прогнали от себя идиота, который ничего не понимает в жизни вообще и в женщинах в частности, и велели ему не подходить к нам до вечера на расстояние беседы. Тогда Рыцарь рассказал нам подробно, что произошло; рассказал так подробно, что даже на высыпанные драгоценности никто не обиделся. Потом некоторое время никто не говорил; все молчали и только смотрели, как вечереет. -- Ты знаешь, -- сказали мы ему в конце концов, -- может быть, она права. Наверное, и тебе больше нужно было искать её и драться за неё, чем она сама. И ты тоже можешь продолжать в том же духе. Всё правильно. Принцесса ждёт. Рыцарь странствует. Всё идёт своим чередом. Чего же тебе ещё? Мы будем с тобой, как и раньше, всегда с тобой. Только знаешь, давай не поедем больше в Страну Комплексных Обедов. Поедем туда, где мы ещё никогда не были. И Рыцарь согласился с нами, и мы все поехали. А Тринка присоединился к нам, как только настал вечер.