Вишневецкий Витовт Витольдович : другие произведения.

Такого в жизни не бывает

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Любовь двух парней и девушки прошедших через фантастические и мистические испытания жизни, одолевших смерть, поборовших неверие и сомнения и в итоге получивших заслуженное право любить и быть счастливыми.

  Он лежал в высокой и густой траве, покрывающей юго-восточное предместье города, и широко раскрытыми глазами смотрел в небо. Там, в синей его вышине, среди белых кучевых облаков, парила его душа, вырвавшись из теснин тела вместе с мыслями. Облака приобретали формы причудливых животных, то в течение короткого отрезка времени трансформировались в горные пейзажи, то становились похожими на сказочные замки из далёкого детства. Он закрыл глаза, и небо окрасилось в розовый, подсвеченный солнцем, цвет крови насыщающей его веки. Ветер легко трепал волосы на голове и старался ещё больше распахнуть ворот рубашки. Поднеся руку к галстуку, он распустил узел и, потянув вверх, вытащил галстук из ворота рубашки. Её шелк затрепетал на ветру, обретя свободу. Рядом закричала птица. Её крик вернул его к действительности. Взглянув на наручные часы, он отметил, что пора подыматься и ехать в город. Часы показывали 17.35, а ровно в восемнадцать состоится совет попечителей фонда 'Слава отечества', в котором он, Виктор Юрьевич Шатров, являлся его председателем. Предстояло решить вопрос о кандидатах институтов и университетов области, направляемых на учёбу за рубежом, в основном в Великобританию, США и Германию. Согнув ноги в коленях и снова закрыв глаза, Виктор отбросил мысли о совещании. У него есть ещё десять минут, потом он подымется, сядет в машину и через восемь минут будет в здании офиса фонда. Пространство было заполнено всевозможными запахами, звуками, они ласкали обоняние и слух, расцвечивая восприятие красками ароматов и звуковых тонов. Зачем он сюда приехал, что хотел найти или обрести здесь? Направляясь за город, он совершенно не думал о совещании, его мысли были заняты чем-то другим, чем-то более важным и значимым для него. Чем? Виктор сделал усилие над собой, и в мозг ворвалась ужасная мысль, которую он подсознательно гнал от себя всё это время. Марина, женщина, которую он любил каждой клеткой своего сердца, заявила, что уходит от него. Она не объяснила причину! Тихим и спокойным голосом произнесла единственную фразу 'Я ухожу от тебя!', сделав ударение на слове 'ухожу'. Это произошло вчера вечером! На двадцать один тридцать был назначен поход в ресторан, он ждал этого часа и радовался как школьник. Его воображение рисовало ему шикарный зал 'Бристоля', уютный столик у окна, накрытый на две персоны, их с Мариной танцующих под тихую романтическую музыку.... И вдруг приход Марины в кабинет его офиса в девятнадцать часов и эта её ужасная фраза об уходе. Внутренний будильник организма затрезвонил, отзываясь в каждом нейроне мозга. Пора ехать! Пружинисто поднявшись с травы, Виктор сунул галстук в карман брюк и направился к машине. Нужно собраться, привести свои чувства в порядок. Войти в конференц-зал он должен таким, каким привыкли его видеть подчинённые: волевым, решительным и конструктивно деловым!
  *****
   После совещания, которое закончилось очень быстро, Виктор поехал к себе в загородный дом. Сосновка, ранее считавшаяся небольшим хуторком, сегодня преобразилась в большой дачный поселок, который охватывал высокий металлический забор, по верху которого, тянулся густой вал колючей проволоки. На въезде дежурный охранник только мельком взглянул на машину Виктора и открыл автоматические ворота. Дом Виктора был расположен в глуби посёлка, и проехать к нему можно было, только миновав небольшой магазинчик продуктовых товаров. Поравнявшись с магазином, Виктор остановил свой 'Паджеро Спорт' и, выключив двигатель, вышел с машины.
  - Здравствуйте Виктор Юрьевич, - поздоровалась продавщица,- что-то будете покупать?
  - Банку испанских оливок, и бутылку 'Хеннесси', Леночка и, пожалуй, ещё добавьте коробку сыра 'Валансай'.
  - А не хотите попробовать 'Тет-де-Муан', это швейцарский сир, очень вкусный и головки его весят всего один килограмм. К нему идёт поставкой специальный нож для нарезки и создания стружки!? Вчера только получили и уже поступили первые хорошие отзывы.
  - Спасибо, я уже привык к 'Валансаю', может в другой раз...,-Виктор достал портмоне и, рассчитавшись, вышел из магазина.
  Раньше, заходя сюда скупиться, он был не прочь поговорить со словоохотливой продавщицей, но сегодня нестроение было как можно быстрее уединиться и подумать над тем, что уже вторые сутки его так сильно беспокоило и нарушало внутреннее равновесие.
  Ворота дома открылись плавно, без скрипа и шума работающего мотора. Въехав во двор, он поставил машину у гаража и, поднявшись по ступенькам крыльца, вставил ключ в замочную скважину. Странно, ключ не проворачивался и Виктор, провернув ручку двери, толкнул её от себя. Дверь подалась и приоткрылась! Неужели он не замкнул замок в прошлый свой приезд? Да нет, такого просто не может быть! Он помнил, что замкнул дверь на замок и проверил закрыто ли. Войдя в дом, он подошел к охранной системе, перемотал плёнку немного назад и включил воспроизведение. Плёнка была девственно чиста, кто-то заботливо стёр недавние записи видеонаблюдения. Этот факт озадачил его сильнее. Пройдя на кухню, Виктор поставил на стол пакет с покупкой и стал подыматься по винтовой лестнице на второй этаж к жилым комнатам. Миновав двери двух спален и своего рабочего кабинета, он оказался на пороге большого зала, где и застыл как вкопанный. В кресле, возле большого окна, выходящего на розовый цветник, сидела Марина. Её длинные светлые волосы были распущены, а на губах играла лёгкая улыбка.
  - Я ничего не понимаю, как ты попала в дом, что означает стёртая запись видеонаблюдения?
  Марина взяла в руки лежащую у неё на коленях дамскую сумочку и, порывшись в ней, достала небольшую связку ключей.
  - Ты совершенно забыл о подаренном мне ключе, - она выбрала из связки один из ключей и показала Виктору.
  - Боже, какой же я тупица! - Виктор прошёл в зал и опустился в соседнее кресло.
  - Что происходит, Марина?
   Девушка, молча, достала из сумочки пачку сигарет и чиркнула зажигалкой. По помещению стал растекаться знакомый запах дыма дорогих немецких сигарет 'Родниковая вода' со вкусом и запахом вишни.
  - Марина, ты не ответила на мой вопрос! - но девушка как будь-то, не услышав повторно заданного вопроса, продолжала молчать и смотреть в глаза Виктора.
   Не выдержав напряжения и повисшего молчания, Виктор поднялся с кресла и, подойдя к Марине, опустился на колени. Его руки легли на её колени.
  - Ты меня слышишь, Марина?- Виктор протянул руку и провёл ладонью по её щеке.
  Его пальцы почувствовали влагу, Виктор присмотрелся и увидел её глаза, полные слёз.
  - Мариночка, девочка моя, почему ты плачешь, милая?- Виктор не на шутку встревожился. Никогда за всё время их встреч, Марина не позволяла себе плакать. Даже когда умер её любимый кот Кузя.
  - Всё очень плохо, Витя, - Виктор еле услышал её слова. - Вернулся Павел, два дня назад.
  - Какой Павел? - Виктор сразу не сообразил о ком идёт речь. - Ты имеешь в виду ...Павла..., но ты, же получила похоронку на него, он ведь погиб в Чечне.
  Марина тяжело вздохнула, и из её губ сорвались тихие слова вперемешку с горькими рыданиями:
  - Он был тяжело ранен и попал в плен, а два месяца назад ему и ещё одному его сослуживцу удалось бежать. Павел лежал в госпитале и позавчера вернулся домой. Прошло полтора года с момента получения похоронки, я уже смирилась, что его нет в живых.... Прости, нам нельзя больше видеться, надо забыть друг друга.
  - Не надо плакать, Мариночка, успокойся! Это же очень здорово, человек остался жив и вернулся домой. Надо радоваться....
  - Витя, неужели ты не понимаешь, что это конец!? - Марина вскочила с кресла и, подойдя к окну, застыла с устремлённым во двор взглядом.
  Виктор подошел к Марине, потянулся обнять её, но что-то внутреннее остановило его, и он тихо произнёс неожиданную даже для него самого фразу:
  - Это не конец, это логическое продолжение произошедшего ранее. Помнишь, ты некоторое время называла меня Павлом, ты очень любила его и долго не могла смириться с его гибелью. Теперь же всё вернулось к исходной точке.
  - Но он, же умер, Витя...
  - Он живой, Марина, живой! Ты просто не готова сейчас принять это, но ты справишься.
  - Я не почувствовала радости когда он вошел к нам в дом, не кинулась к нему на шею, не обняла, не поцеловала...
  - Это говорит о твоей растерянности от неожиданности происшедшего. Это пройдёт.... Успокойся, всё встанет на свои места.
  Марина резко повернулась к Виктору лицом, глаза её пылали огнём, в них плавились боль и страсть.
  - Ты отдаёшь себе отчёт в том, что говоришь? Я ведь люблю тебя, а ты так сразу отходишь на второй план. Почему, Витя?
  Виктор вернулся в кресло и жестом предложил сесть Марине. Марина просто присела на краешек своего кресла и вопросительно посмотрела на Виктора.
  - Понимаешь, Марина, Павел живой, он вернулся оттуда только благодаря тому, что верил в тебя и в то, что ты несмотря ни на что его ждёшь. Павел мой друг, я очень хорошо помню, как он восторгался Симоновым и его строками о верности и умении ждать. Пусть он не пришел ко мне и не я первый узнал, что он жив, это ничего не меняет. Он пришел к тебе, той, которую он любит, к тебе Марина, которая проводила его и обещала ждать.
  - Но ведь прошло полтора года как министерство обороны прислало мне сообщение о том, что Паша погиб в бою...
  - Это не всегда, так как они пишут, Марина. В бою не только погибают, исчезают бесследно, пропадают без вести.... Всегда остаётся вопрос, если нет возвращённого родителям тела.
  Марина замерла, и из её глаз обильно хлынули слёзы.
  - Они не привезли его... и не похоронили, а я как сомнамбула поддалась первой мысли, первой эмоции и похоронила Павла в своём сердце. Когда он узнает, никогда не простит мне.
  В комнате надолго повисло тягостное молчание. Виктор, поднявшись из кресла, подошёл к бару, встроенному в стену и, открыв, забранную цветным стеклом дверцу, взял початую бутылку шотландского виски 'Хейг'.
  -Выпьешь? - Виктор поставил перед Мариной две огромных пузатых рюмки для коньяка. - Этот виски мягкий и сбалансированный напиток, прекрасно воздействует на нервную систему.
  - Совсем немножко, на самое донышко, пожалуйста..., - Виктор плеснул Марине, а себе наполнил рюмку до половины и, не дожидаясь пока пригубит она, залпом опрокинул в себя напиток.
  Он снова опустился в кресло и вновь наполнил свою рюмку. Виктор поднял свои, полные боли глаза, и посмотрел в глаза Марины
  - Понимаешь, Мариночка, это ведь очень здорово, что мы не успели стать по - настоящему близкими. Любовь, когда её пытается убить всепоглощающая боль, не умирает, не исчезает в никуда, она замирает, надевает чёрные одежды и живёт в только ей подвластном мире. И только она знает истинную цену утраты и надежды. Твоя любовь жива, она внутри тебя, и ждёт, пока ты преодолеешь свое неверие в чудо, в то, что Паша жив и вернулся к тебе!
  - А как же мы, наши чувства... наши надежды, планы..., - голос Марины был еле слышен, она глубоко дышала, а её большие, полные боли глаза, снова наполнились слезами.
  - Наши чувства, надежды и планы, это призрачные тени, бродящие в сумраке несбыточного. Настоящее живёт в тебе, и ты его обязательно почувствуешь, тебе нужно лишь поверить в то, во что ты боялась верить в первые дни и месяцы после известия о смерти Павла. Тебе надо пойти к Паше, принять его возвращение и его любовь. Ты помнишь, как провожала его в командировку? Последнее, что он сказал тебе, перед тем как вошел в самолёт?
  - Он сказал, что вернётся всем напастям на зло, потому, что ему есть куда и к кому возвращаться, - Марина не проговорила, а прошептала последние слова.
  - Именно эти слова слышал и я, но не поверить бумаге из МО было трудно и совсем не логично, это и сыграло с нами злую шутку. Прости меня Мариночка, я очень виноват перед тобой, мне следовало вселять в тебя надежду и уверенность, что такие люди как Павел просто так не погибают. А я..., я потянулся к тебе, поверив, что Павла нет и теперь нет преграды, любить тебя. - Виктор взял наполненную рюмку, подержал в руке и, не пригубив, снова поставил на столик.
   В комнате повисло молчание. Оно было невыносимо весомым и давило на сердца обоих, усиливая прессинг чувств и эмоций. Действие спиртного в этот раз не снимало тяжесть, а наоборот усиливало его по возрастающей экспоненте. Виктор судорожно расстегнул пуговицу ворота рубашки и с силой потянул галстук.
  - Тебе нужно не откладывая ехать к Павлу, я отвезу тебя к центру, а дальше ты возьмешь такси. Через час я подъеду к Паше сам, и мы все встретимся у него в доме.
  - Мне нужно принять душ и привести себя в порядок, - еле слышно ответила Марина. Она поднялась с кресла и направилась к выходу из зала. - Я быстро, тебе тоже не помешает привести себя в норму, ты выглядишь очень подавлено.
   Услышав, как за Мариной защёлкнулась дверь ванной комнаты, Виктор взял в руку наполненную рюмку и медленно влил в себя обжигающий напиток. Он почувствовал, как виски мягко обволокло внутренности приятным теплом и разлилось по всему телу. Захотелось расслабиться и прилечь на стоящий в углу зала диван. Нет, нужно собраться и быть сильным. В отличие от Марины он мужчина и должен соответствовать этому статусу.
   Упруго выбросив тело с кресла, Виктор быстрыми шагами спустился на первый этаж дома и, открыв дверь, вошел в туалетную комнату. На то, чтобы привести свой внешний вид в порядок ему потребовалось пятнадцать минут. Когда он поднялся к Марине, предварительно зайдя к себе в спальную комнату и переодевшись, увидел её стоящей у окна и смотрящей во двор.
  - Я готов, - Марина в этот момент повернулась к нему, и Виктор увидел её улыбку на посвежевшем лице и глаза, в которых не было и следа недавних слёз. - Отвези меня, я, кажется, готова.
   Виктор подошел к Марине и, взяв её руку в свою, легко коснулся губами её пальцев.
  - Всё будет хорошо, тебе не нужно волноваться, ты не должна чувствовать за собою никакой вины. Её просто нет!
  - Хорошо, поехали, думаю, я справлюсь ..., - её голос снова дрогнул. Виктор ещё не успел отпустить её руку и слегка сжал её ладонь.
  - Держись, тебе нужно быть сильной!
  Так держась за руки, друг друга они спустились на первый этаж дома. Уже приоткрыв выходную дверь, Марина повернулась к Виктору.
  - Меня преследовала мысль о следах моего присутствия в твоём доме, поэтому я стёрла все записи.
  - Не волнуйся, вернувшись домой, я уничтожу все кассеты с видеонаблюдением, и с ними исчезнут следы твоего пребывания в этом доме.
   * * *
   Уже минут пятнадцать лил проливной дождь и, похоже, не собирался прекращаться. Виктор обернулся и посмотрел на заднее сидение - зонта на нём не было. Мысленно выругав себя за забывчивость в таком простом вопросе как наличие зонта в машине, сосредоточил своё внимание на скользкой дороге. Не хватало ещё попасть в ДТП! Дождь усиливался, дворники не успевали смахивать воду с лобового стекла, и видимость упала почти до нуля. Двигаться в такой обстановке стало опасно и Виктор плавно прижался к обочине и выключил двигатель. Пелена дождя превратила окружающий мир в картину, нарисованную единой невесёлой серой краской, а его шум был единственным звуком наполняющим салон машины. Как там Марина, сумела ли она преодолеть в себе угнетающие её мысли. Справилась ли с болью и возникшей дилеммой определения? Виктор думал о Марине, а у самого заходилось сердце, он чувствовал как предчувствие встречи с другом и Мариной, холодными пальцами сжимает его и не отпускает ни на миг.
  Марина. Он любил эту девушку со школьной поры, но как порядочный и воспитанный в хорошей семье парень, никогда не акцентировал на этом и не претендовал на первенство с Пашей. Он считал, что выбор должен быть за девушкой и, когда они были уже в десятом классе, Марина явно стала уделять больше внимания Павлу. Вначале ему стало очень обидно, но Виктор справился с этим чувством, дружба не должна пострадать из-за выбора нравившейся ему девушки и он закрыл для любви к Марине своё сердце. Если Марина выбрала Павла, пусть они будут счастливы, а он, Виктор, будет их лучшим другом и хранителем. Перед уходом в армию Виктор поступил учиться на архитектора, это и определило его дальнейшую службу. В университете была военная кафедра, и он после трёх лет учёбы был направлен в строительные подразделения Московского округа. Через год, получив звание лейтенанта запаса, Виктор вернулся в университет и через два года с отличием его закончил. Его ум и разумные решения сложных задач в проектировании не остались незамеченными ведущими специалистами университета, и Виктор был рекомендован в строительную фирму, выполняющую заказы за рубежом. В дальнейшем Виктор участвовал в строительных проектах в Египте, Кувейте, Судане, Алжире и в Хорватии. Рос его авторитет, как специалиста, и заметными темпами происходило продвижение Виктора по служебной лестнице. За прошедшие двенадцать лет Виктор так и не женился, хотя в жизни ему встречались интересные девушки. У Павла всё сложилось иначе. Павел был страстным спортсменом ещё в школе, он в классе всегда был первым во всех видах спорта, участвовал во многих соревнованиях и неизменно занимал призовые места: в гимнастике, настольному теннису, плавании и особенно в стрельбе из мелкокалиберной винтовки. А когда в школе появилась возможность стрельбы из лука, Павел никому не оставил надежды обойти его в результатах этого вида спорта. В армии он прослужил два месяца и был замечен майором ФСБ Слепцовым Владиславом Борисовичем. После продолжительной беседы в кабинете майора, Павел дал согласие на зачисление в школу ФСБ. Но и там Павел задержался недолго. Через несколько месяцев учёбы Павел был переведён на специальные курсы того же ФСБ. Что это за курсы, и при каком учебном заведении они находились, Павел никогда не обмолвился ни словом. Только спустя семь лет учёба Павла или это было что-то другое, закончилась, и он приехал домой в новых погонах капитана. Пока Паша учился, Марина часто приезжала к Павлу, и они проводили время вместе. Свидания были короткими из-за Пашиной занятости и строгого режима учёбы, но Виктор замечал, что Марина всё больше и больше при их встрече говорит о Паше. А когда Павел приехал домой на месяц, Павел и Марина расписались. Свадебное торжество было не большим и не шумным, были приглашены только родные и самые близкие друзья. А потом начались Пашины командировки. Некоторые из них были короткими, но случалось, что Павел отсутствовал по два месяца и более. Однажды при встрече Марина рассказала Виктору о шрамах на теле Павла, её голос срывался, и Виктор понял, как сильно волнуется девушка о своём муже. Они могли только догадываться о характере командировок Павла, все попытки начать разговор на интересующую Марину тему, тактично, но веско обрывались Павлом и разговор очень умело уводился им в другую сторону. И вот полтора года назад из Минобороны к Марине по почте пришел тоненький конверт, в котором сухим языком, на гербовом листе формата А-4 сообщалось, что майор Гуров Павел Савельевич, погиб при исполнении своего профессионального долга. Ни слова о том, где тело Павла, ни о возможности его захоронить родными, ничего сказано не было. Личное обращение Марины в Минобороны так же ничего не прояснило. Ответы военных чиновников на вопросы Марины были скользкими, построенными из ничего не объясняющих обтекаемых суть фраз. Марина сникла, замкнулась в себе и, казалось, в ней потухла искорка желания жить. Она не отказывалась от встреч с Виктором, но вела себя на них молчаливо, сжавшись, как воробышек перед грозой. Попытки Виктора достучаться до разума и чувственной сферы Марины, терпели крах. Так прошел год. И вот в один из дней Марина сама позвонила Виктору и попросила встретиться. Разговор долго не клеился и Виктор уже решил, что встреча закончится как обычно. Но вдруг Марина тихо заговорила, устремив свой взгляд в глаза Виктора.
  - Прошло много времени, чуть больше года. Я не могу и не хочу похоронить себя вместе с Павлом в прошлом. Я долго думала и пришла к выводу, что обязана жить и радоваться этой возможности. Пашу не вернуть, но я могу беречь светлую о нём память. Он никогда не одобрил бы мой образ жизни, который я вела до сих пор. Помоги мне в этом, Витя! - Виктор как сейчас помнил взгляд глаз девушки, полный боли и желания её преодолеть. В этот миг Виктор готов был отдать Марине всю свою кровь, все свои силы, всю свою жизнь без остатка.
  - У тебя всё получится, Маришка! Ты маленькая, но очень сильная и умная девочка. Я обязательно тебе помогу. Вот моя рука! - Марина протянула свою руку и её маленькая ладонь окунулась в жар пламенеющих пальцев Виктора.
   За последние полгода Виктор и Марина сблизились, дружба переросла в сильные чувства. Марина всё больше и больше времени проводила с Виктором. Он был счастлив и чувствовал, что отношение Марины к нему далеко перешагнули за черту обычных дружеских отношений. Но он сдерживал себя, хотя уже не мыслил прожить день без встречи с девушкой, а сама Марина всё чаще и чаще целовала его на прощанье не простым касанием губ в щеку, а в губы. А однажды Виктор не удержался в такой момент и, прижав Марину к себе, крепко поцеловал. Он думал, Марина вырвется, оттолкнёт его, но девушка прижалась всем телом к нему и ответила на его поцелуй. Они долго стояли, молча, не произнося ни слова, и Виктор понял, что в их жизни началась новая полоса отношений. Он не торопил Марину, и она ценила его выдержку, сдержанность и порядочность. Их чувства, поначалу робкие и несмелые, прорастали и давали волнующие сердца всходы. Прошло ещё немного времени, и они признались друг другу в любви.
   За мыслями Виктор не заметил, как прекратился дождь и из-за уходящих тяжёлых дождевых туч, выглянуло ласковое солнышко. Он опустил боковое стекло, и в салон машины ворвалась после дождевая свежесть. Он полной грудью вдохнул, пахнущий озоном воздух и провернул ключ зажигания. Надо ехать на встречу с Пашей!
   * * *
   Выйдя из машины, Виктор открыл калитку и вошел во двор. Ничего не изменилось с последнего его посещения дома друга. Аккуратно подстриженные газоны по обе стороны выложенной плиткой дорожки, цветущие розы и множество других цветов, названия которых он тщетно пытался запомнить из рассказов отца Павла. Беседка, выстроенная из дубовой, пропитанной охрой и древесным лаком доски, сплошь затянута виноградной лозой пустовала, лишь внутри неё на столе Виктор заметил графин с тёмной жидкостью, скорее всего это было домашнее вино и большую вазу с фруктами. Сколько чудесных воспоминаний детства и юности связаны с этим двором и тихой, уютной беседкой! Подойдя к дому, Виктор стремительно нажал на кнопку звонка. В этом порывистом движении таилось стремление преодолеть внутреннюю неуверенность и чувство вины перед другом. Несколько минут за дверью было тихо, но вот она совершенно беззвучно открылась, и в её проёме Виктор увидел Павла. Красивое, обветренное ветрами и испытаниями лицо друга хранило следы перенесённой боли и лишений. Павел был очень худой и высохший, глаза как бы ввалились вглубь лица, но горели неистребимым огнём воли и внутренней силы.
  - Паша, дружище..., - скорее прошептал, чем выговорил Виктор. - Я так рад тебя видеть живым и невредимым. - Голос Виктора дрогнул, и он почувствовал, как на глаза навернулись слёзы.
  - Привет, архитектор, я уже не надеялся тебя увидеть, но жизнь распорядилась по своему, - Павел сделал шаг к Виктору и они крепко обнялись. Какой-то миг они стояли, обнявшись, но вот Паша оторвался от друга и пригласил его в дом. - Проходи, Витя, все мои, как и я будем рады снова увидеть тебя в этих стенах.
   Павел закрыл дверь, и они прошли в большой зал. За столом сидел отец Паши, Савелий Павлович, на диване у раскрытого окна мама Лидия Ивановна и рядом с ней Марина.
   - Добрый день всем, здоровья и благополучия этому дому, - вымолвил Виктор, и глаза его встретились с взглядом Марины. Она выглядела абсолютно спокойной, только её теребившие шелковый платочек руки, выдавали её волнение.
   - Проходи, Витя присаживайся за стол, Лидушка сейчас накроет на стол, - Савелий Павлович выдвинул из-за стола старинной работы стул и указал на него гостю.
  - Это мы мигом, - Лидия Ивановна легко подхватилась с дивана и исчезла за дверью.
  Павел, тем временем подошёл к дивану и по-кошачьи мягко опустился радом с Мариной. Он наклонился к плечу девушки и что-то тихонько сказал ей на ушко. В тот же миг Марина метнулась из зала.
  - Она поможет маме накрыть на стол, - пояснил Павел, а мы, тем временем немного поговорим. Наверное, у тебя Витя накопились вопросы по поводу моего исчезновения и моей смерти.
  Виктор присел на предложенный стул и посмотрел на Павла. Как будь-то и не пролетело столько времени, и не было мысленного прощания с погибшим другом. Вот он живой и невредимый сидит рядом и улыбается.
  - Что случилось с тобой, и где ты пропадал, Паша? Нам не ответили ни на один заданный в министерство обороны вопрос. Это такая большая тайна?
  - Да это тайна и сейчас, но в общих словах я могу рассказать о том, что произошло со мной. Всё просто и банально как в дешевом детективе. Я выполнял правительственное задание в одной из зарубежных стран. Встречи, обсуждения, договоры, подписания определённых документов. Обычная рутинная работа представителя посольства нашей страны. Однажды меня и моего коллегу пригласили на охоту к одному, очень уважаемому человеку. Мы славно поохотились. Добыча была знатной: один я подстрелил четырёх фазанов. В числе добычи была дикая свинья, которую, после возвращения с охоты, разобрали и лучшие куски приготовили прямо во дворе поместья. Стол был накрыт под сенью старых и могучих дубов. Застолье было спокойным и интересным. Звучали интересные рассказы о местных обычаях и правилах охоты в старые времена. Когда под прекрасное и очень приятное вино было съедено огромное количество мяса и всевозможных салатов, хозяин дома предложил перейти в его библиотеку. Мы расположились в уютном зале, сплошь заставленном книжными стеллажами за огромным круглым столом. Были поданы пузатые коньячные рюмки и коньяк L'Art de Martell с нотками смородины и привкусом фундука. Хозяин не преминул сказать, что стоимость бутылки такого напитка составляет около 3.5 тысяч долларов. Послевкусие было очень длительным и великолепным, как и кофе, которое подали спустя короткое время. Но я сразу почувствовал, что вкус кофе какой-то странный и посмотрел на своего коллегу, который к этому времени уже опорожнил свою чашечку. Я потерял сознание вслед за ним почти сразу. Когда я очнулся, обнаружил, что нахожусь в глубокой земляной яме. Она была размером три на три метра и глубиной метров пять. Над головой была видна соломенная крыша строения и, по-видимому, из-за этого яма была сухой и чистой. Её дно было устлано сухой травой, на которой, забившись в угол ямы как испуганный кролик, сидел мой коллега. Глаза его были закрыты и он спокойно дышал. Спустя короткое время и он пришел в себя и вопросительно посмотрел в мою сторону....
  - Так вас похитили? - я не удержался и, перебив рассказ друга, задал ещё один вопрос. А как же они объяснили ваше исчезновение с поместья не вызвав к себе подозрений?
  - Всё очень просто. Они, как потом выяснилось, вызвали машину скорой помощи и сказали, что мы и ещё один человек из нашего застолья почувствовали себя плохо из-за непривычной и обильной еды. Третий человек, скорее всего, был подставным, а по дороге машину остановили вооружённые люди и нас перенесли в другую машину. Так, что вопросов к хозяевам поместья у местной полиции не возникло. Показания работников скорой помощи отводили от них все возникающие вопросы и возможные подозрения.
  - Да, ловко они это провернули, с волнением в голосе сказал Савелий Павлович.
  Пока длился Пашин рассказ, женщины поставили на стол огромную сковородку с аппетитно пахнущим жарким, соления, нарезанные дольками помидоры, огурцы и пучки зелени. В центре стола взгромоздился большой графин с домашним вином.
  - Ставим фужеры и за стол, - сказала Лидия Ивановна, - Продолжите потом. В зал, словно бабочка, впорхнула Марина с подносом в руках. На нём красовались высокие фужеры и маленькая рюмка. Она быстро расставила фужеры на стол, а рюмку отдала в руки Лидии Ивановне. На Виктора она при этом не посмотрела.
  - Это вам, мама, сказала Марина и, поцеловав в щеку свекровь, села рядом с опустившимся за стол, Павлом.
  * * *
  Когда обед закончился, я сказал что хочу побыть на свежем воздухе вышел из дома, прошелся по аллеям двора и, зайдя в беседку, опустился на дальнюю её скамью. Мысли медленно, словно камни ворочались в голове, время текло тягуче медленно, словно мёд из медогонки в большую ёмкость. Мысли, не связанные одна с другой, чередовались, сменяя друг друга, совершенно не выстраиваясь ни одну логическую цепочку. Я смотрел на подворье украшенное разноцветьем цветов как сомнамбула и чувствовал сонливость, хотя выпил только один бокал домашнего вина. Сложив на столе руки, я устало опустил на них голову и провалился в сон, толи в какое-то непонятное мне состояние полудрёмы. Я чувствовал как врывающиеся в пространство беседки порывы лёгкого ветра, обдувают мою голову, перекладывая мои волосы, словно сказочный парикмахер. Его прикосновения были так приятны, убаюкивали меня так, что я не мог уже отделить сон от реальности. Прошло какое - то время, прежде чем я почувствовал, как кто-то коснулся моей руки.
  - Паша... - я поднял голову и увидел сидящего напротив меня своего друга.- Прости мне что-то нехорошо, навалилась такая слабость... не пойму, что со мной произошло!
  Павел улыбнулся, его глаза излучали участие и понимание. Он положил свою ладонь мне на руку и сказал:
  - Я хочу тебе сознаться, Витя, что никогда в своёй жизни не боялся смерти, а сейчас, когда я стал мёртвым, мне становится страшно.
  - Что ты имеешь в виду, Паша?
  - Дело в том, друже, что я действительно мёртв, - глаза Павла вспыхнули холодным огнем, и я почувствовал, как у меня по телу поползли мурашки. Рука Павла до этого ощущавшаяся мною как тёплая рука живого человека, налилась холодом, и её холод передался мне. Я невольно отдернул свою руку.
  По лицу друга волнами пробежали изменения цвета от розового до жёлто-зелёного, исказились на миг очертания лица, и всё вдруг вернулось к исходному: передо мной снова сидел Павел каким я его увидел, когда он открыл мне дверь дома. Я встряхнул головой и тихо произнёс:
  - Не пойму что со мной происходит, выпил бокал вина, а чувствую себя, словно влил в себя не менее трех литров.
  - Это не вино, Витя, это твоя реакция на меня... я лишь энергетическая матрица былого Павла которого ты знаешь.
  Наверное, у меня был такой глупый вид от услышанного, что Павел, глядя на меня, грустно улыбнулся и добавил:
  - Нет, ты не сошёл с ума, как и я впрочем, просто со мной там, где я побывал, произошли жуткие вещи.
   - Но ты же рассказал, за столом как всё было.- Паша покачал головой из стороны в сторону, останавливая меня, и добавил. - Я не сказал и одной тысячной правды из того что со мной случилось.
  - Ты решил рассказать эту правду мне?
  - Да, Витя, и она тебе покажется сказкой, выдумкой, но я сумею убедить тебя в её истинности. Я здесь для того чтобы проститься, в последний раз увидеть родных и близких мне людей... и попросить тебя оберегать и любить Марину так, как ты её любил всё время и до моего появления сейчас. Отныне она твоя!
  От услышанных слов я, наверное, выпал в осадок. Мне не верилось в то, что я слышу, в то, что мой друг живой и сидящий напротив меня говорит в серьёз. Это не поддавалось моему здравому осмыслению, логике. Скорее всего, я выглядел глупым и растерянным со стороны.
  Внезапно хлопнула дверь дома и из её проёма во двор вышла Марина. В этот же миг Павел вспыхнул пульсирующим голубым сиянием, переросшим в густо - синий кокон и протянул ко мне обе руки. Беседка как бы исчезла, исчез двор и всё в нём и мы с Павлом оказались в пустой комнате, сидящими за грубым дубовым столом.
  - Не пугайся, Витя, Марина не должна знать всего и слышать, что я расскажу тебе. Это иномерье, флуктуация, стихийно выбранный кусочек другого мира. Она просто пройдёт мимо и не увидит нас в беседке. Успокойся, мы вернемся, как только я расскажу тебе свою историю. Видя, что я ошарашен и молчу, Павел сказал, - Время не играет роли, мы вернёмся в тот же момент как исчезли.
  Я сидел и переваривал услышанное и увиденное мною минут пятнадцать - так потрясло меня наше исчезновение со двора и появление неизвестно где. Я мог ожидать чего угодно, но не того что произошло! Это выходило за рамки нормального материального восприятия мира, это нарушало все известные законы и постулаты известных мне наук, более того, меня пугало то, что или кого представлял сейчас собой мой прежний друг Павел. Я чувствовал, что начинаю успокаиваться и могу анализировать происходящее, задавая себе вопросы. Облизнув пересохшие губы, я посмотрел в глаза Павла и сказал:
  - Я готов тебя выслушать, Паша, или ты не мой друг, которого я знаю?
  - Исходя из того что я чувствую и как воспринимаю действительность сейчас, я тот кого ты называешь Павлом. Но, думаю, что когда закончится отпущенное мне время для этого визита домой, я перестану быть ним. Пока время терпит!
  - Тогда не будем его терять, и ты можешь приступить к рассказу о том, что с тобой произошло. Павел снова окутался голубым сиянием, по его лицу волнами пробежали изменения, в которых я успел различить незнакомые облики неизвестных мне существ или сущностей. Затем эти волны схлынули, и на меня взглянул прежний Павел.
  - Часть моего рассказа в доме, правда! А вот то, что происходило после нашего похищения, я придумал, чтобы вас всех успокоить. Нас жестоко пытали, применяли самые изощрённые способы получения информации, а в конце просто перерезали горло и выбросили в крытую глубокую яму в безлюдных горах. Сколько мы там провалялись мёртвыми, я не знаю. Очнулся я в ярко освещённом огромном и круглом помещении, свет исходил от потолка, стен, казалось светится даже сам пол помещения. Ложе, на котором я лежал, имело наклон в 35-40 градусов, и мне был хорошо виден интерьер комнаты. Потолок стены и пол были выполнены крупными квадратами из неизвестного мне материала, и излучали равномерный свет. Прямо над моим ложем под потолком был подвешен какой-то агрегат или прибор, от которого в стены уходили разной толщины провода и прозрачные трубки. Я попробовал пошевелить пальцами рук и обрадовался - они меня слушались. Я попытался поднести правую руку к лицу, но рука была пристёгнута к ложу. Затем так же я проверил пальцы ног, но согнуть ноги в коленях не смог - они, как и руки, были закреплены зажимами. Я попытался вертеть головой из стороны в сторону, и это мне удалось - это расширило мой кругозор, но мало что смогло добавить к тому, что я уже увидел. Я закрыл глаза и попытался думать. Но о чём, последнее, что я помнил, это улыбающееся лицо человека, который меня пытал и чувство острого лезвия на своей шее. Он давно мне сообщил, что меня ожидает и у меня не оставалось сомнений в том, что так и будет. Наверное я не почувствовал как бритвенной остроты лезвие вошло в мою плоть, но услышал как что-то потекло по мне и застучало в металлическую поверхность. Наверное, чтобы не пачкать пол, мой истязатель подставил под струю льющейся крови ёмкость и её ударяющийся в металл поток запомнился, отложившись в моей памяти. Наверное жизнь медленно и безболезненно уходила из моего тела, я не чувствовал боли, только навалившаяся сонливость говорила мне что силы оставляют меня и я погружаюсь туда, откуда нет возврата.
  - Но как такое возможно в цивилизованных странах, разве могут люди в наше время прибегать к таким методам ведения допроса, а потом ещё и убить? - Услышанное так поразило меня, что я даже не обратил внимания на то, как дрожат пальцы моих рук. Заметив это, я сжал кисти рук в кулаки и задал вопрос. - А что сталось с тобой потом?
  - Потом, - Павел как-то сжался или правильнее сказать подобрался весь, и продолжил, - потом я прошёл через страх, ужас и обрёл бессмертие.
  -Какой страх и ужас, какое бессмертие, Павлик?
  - Я сегодня уже не человек, Витя, я житель и представитель мира который вы люди называете Адом. Но представления человечества об этом мире крайне неверны и ошибочны. И попасть в этот мир, дано не каждому. Да и обитают там не люди, это мир умров, сильных и могущественных существ которым подвластно все во всех вселенных.
  - Но ты же человек, Паша!
  -Нет, Витя, я был человеком, а после своей физической смерти был обращён. Я умр и имя моё Варг. Смотри!
  Я не верил тому, что видел. В течении 5-7 секунд Павел претерпел несколько волновых метаморфоз и превратился в серое, отливающее сталью существо. Он остался сидеть за столом, но стал выше меня на две головы. Форма тела напоминала человека, но это был не человек. От этого существа исходила волна неодолимой силы и мощи, мышцы, покрывающие костяк этого существа всё время были подёрнуты рябью волнового движения, а голова, похожая на большой человеческий череп. Светилась ярким голубым свечением миндалевидных глаз.
  -Ты видишь то, Витя, чего не должен увидеть и знать, но ты мой друг и я посчитал возможным показать тебе истину! Ты никогда и никому не сможешь рассказать о ней, хотя и будешь всегда помнить её.
  -А что с твоим коллегой?
  - Ему повезло меньше, он остался в горах. Ответа на вопрос, почему я - у меня нет. Мне потом довелось увидеть видеоматериал о том, как меня нашли и извлекли из этого горного могильника, там осталось много выбеленных временем скелетов, но кто они я не знаю, только один из них мне был знаком. Он был моим боевым товарищем. У тебя есть ещё вопросы?
  - Да конечно! Как ты стал вот таким? Как возможно то, что ты умер и сейчас жив?
  - Нет, Витя, я не живой в вашем понимании жизни, я мёртв, но во мне плещутся энергии миллионов живших существ. Разных, не только людей. Эти энергии собраны в разных уголках Метавселенной, они основа нашего существования, могущества и власти.
  - А ваши тела, вот ты сидишь рядом и говоришь со мной, я могу дотронуться до тебя и сказать что ты живой!
  - И снова ты не прав, дружище! Ты не можешь дотронуться до меня пока я в таком виде перед тобой. Моё тело, это только видимость, это чистая энергия. Ваши учёные называют её темной. Если ты протянешь руку и коснешься её, она может убить тебя.
  - Но я же вижу тебя, ты вполне осязаем, - воскликнул я.
  - Я уже говорил тебе, что это миллионолетиями сложившаяся энергетическая матрица. Ты видишь то, во что облекли мы себя очень давно, но мы можем принимать любую форму и объём. На меня подуло ветром, и я увидел рядом с собой улыбающуюся Марину.
   - Мариночка... - я привстал и потянулся к ней рукой, но стол вдруг стал более широким и я не смог до неё дотронуться!
  - Успокойся, Витя, это не Марина, - снова порыв ветра и рядом со мной уже сидел Павел.
  - Прости, - только и смог я выдавить из себя.
  - Я давно знаю, как ты любишь Марину, ещё со школьных лет, а сейчас и она ответила на твои чувства. Моё появление не изменит её отношения к тебе, она полюбила тебя, и будет любить всю свою жизнь.
  - Но как такое может быть, ты же вернулся, - воскликнул я, - а Савелий Павлович, Лидия Ивановна?
  - Не волнуйся, их память вернётся к моменту моего появления, и они ничего не будут помнить.
  - Боже, я не знаю, во что мне теперь верить, - сказал я. Как мне теперь жить, зная всю эту правду, которую ты назвал истиной?
  - Не волнуйся мой друг, я оставлю в тебе только то, что вырастит у тебя в душе крылья и заберу все твои сомнения и страхи. Ты хотел бы узнать что-то ещё?
  - Мне бы очень хотелось узнать, что такое Ад и что такое Рай? У вас есть ответы на эти вопросы? Существует ли Бог и если да, то где он, что такое душа... у меня столько вопросов что не хватит и жизни чтобы на всё ответить.
  - Ад, друг мой, это мир, в котором мы обитаем, это пространство и время, заполненные нашей энергией, рай же это противоположность нам. Это светлая энергия звёзд, галактик и вселенных, это свет, несущийся в пространстве и времени. Он поглощает и напитывается только подобным себе. Ты спросил о Боге! Так Он и есть то, что воплощают в себе Ад и Рай! Это та Непостижимость, которая каждую секунду бытия становится больше, мудрее и непостижимее! Создавая новое для Себя, Она познает саму себя в своих созданиях. Это как игра, которой суждено развивать тебя самого, твои возможности и твою суть.
  - Ты хочешь сказать что светлое и тёмноё это две противоположности, который враждуют внутри Бога?
  - Нет, Витя, это противоположности, но не враждующие друг с другом, а поддерживающие энергетический баланс Непостижимости! Её равновесие! А душа, мой друг, это сама Непостижимость, даровавшая разуму себя саму. Душа, друг мой, это дыхание Бога, это эманация, как говорят ваши теологи, которая наполняет всё, это то, что рождает и даёт толчок жизни, её разнообразию и неистребимости. Поверь, не будь так все устроено, Она давно бы погибла от скуки.
  Надолго повисла тишина. Я смотрел на Пашу, а его взгляд был устремлён на стену поверх меня.
  - Наверное, нам пора возвращаться, - спросил я друга. Паша посмотрел на меня отсутствующим взглядом, и я понял, что он решает какую-то одному ему известную задачу. Но вот его глаза обрели глубину и Павел, усмехнувшись, ответил:
  - Время не играет роли, но если у тебя нет больше вопросов, мы можем вернуться к моменту выхода Марины во двор.
  - Думаю мне было бы интересно услышать твой рассказ о том как тебя возвращали к жизни, но, наверное хватит и того что ты рассказал.
  -Меня не возвращали к жизни, меня обратили, включив в энергопоток и тем самым наделив возможностями оперировать процессами Метавселенной. Если же говорить абсолютно приближено к действительности, я не живой и не мёртвый, я на самом деле есть сама энергия и процессы, в которых она участвует. Меня включили в самый высокий поток энергетического движения и развития, а так же воздействия на процессы самопознания и движения Бога к полному совершенству. Я - воплощение самого Бога на определённом уровне его бытия, и если у меня после нашей встречи останется хотя бы частичка памяти о том кем я был и что меня связывало или связывает с вами, я не оставлю вас своей заботой и вниманием.
  - Возвращаемся, Паша, - сказал я в ответ, - мне было очень приятно и полезно пообщаться с тобой. Хотя и сильно испугался поначалу.
  Паша снова вспыхнул голубым сиянием, затем окутался густо-синим коконом, меня обдало холодной волной, и мы снова оказались в беседке.
  -А вот вы где спрятались, - услышал я голос Марины и она, сияя улыбкой, вошла в беседку.
  Внезапно поднялся ветер, его порывы нагнули цветы к земле, запахло так, как пахнула опара теста у мамы в детстве, повеяло теплом и, неодолимая сила закрыла глаза. Облик Павла стал истончаться, колебаться, словно видение на самом верху пылающего костра, его черты стали едва уловимы и спустя миг растворились, словно Павла никогда и не было рядом. Спустя какое-то время, я услышал слова звучащие из неоткуда:
  - Запомни Витя, это не мираж, не что-то иное могущее вызвать у вас наваждение и вопросы потом, это моё прощание с вами. Моё время вышло. Не волнуйся, Марина будет помнить только - то время, когда меня в этой реальности никогда после гибели не было! Люби её и береги, как мог бы беречь её я. На тебя, лучшего моего друга, оставляю ту, которую любил и которая, берегла меня во всех моих трудностях. Сориентируйся в последующем после моего ухода времени и будьте счастливы! У вас встреча у моих родителей, сыграй свою роль, помяните меня и пусть всё катится в вашей жизни, так как я, будучи в своём теле и памяти, не смог бы обставить лучше! Прощай друже....!
   Марина вошла в беседку и присев на край правого длинного табурета за столом закрыла глаза и, и замерев, словно подбитая на лету птица, вдруг вскинула голову. Глаза её вспыхнули небывалым светом и передавшимся мне теплом.
   - Ты не поверишь, Витя, мне показалось, что ко мне прикоснулось само солнышко, обдав своим теплом и светом, я увидела Павлика живым и здоровым. Он махал мне рукой и что-то говорил, но слов его я не расслышала. Он как бы прощался со мной, а то, что исходило от его облика, насыщало меня невероятным сознанием счастья и понимания полного благополучия. Никогда такого не испытывала! Наверное, Павлик или его душа пришли к нам в день нашего поминовения его памяти.
   - Наверное, так оно и должно быть, когда близкие души и любящие сердца открыто впускают в себя тех, кто покинул нас в силу непредвиденных и трагических обстоятельств. Светлая память Павлику и его соратникам, оставившим свои жизни в полях сокрытых от нас сражений!
   Я протянул через стол свои руки и положил их на сведённые друг на друга кисти Марины!
   - Мы всегда будем помнить, и хранить память о Паше. А сейчас, Мариша, нам надо пойти к его маме и папе и поддержать их в их скорбной памяти погибшего сына, нашего друга и любимого!
   - Да, конечно, ты прав, Витя! Марина встала со скамьи и, пройдя за столом ко мне, обняла меня и положила свою голову мне на плечо. Паша всегда с нами...он всегда будет связующей нас ниточкой в нашем непростом мире.
   Я взял в свои ладони лицо Марины и, заглянув в её глаза, полные любви и нежности поцеловал чуть солёные от внезапно скатившихся слёз губы.
  * * *
  Прошло не много немало девять лет. За это время Виктор дважды выдвигался его почитателями на должность губернатора области, но находил убедительные доводы в пользу других кандидатов на этот пост и отказывался от избирательной гонки. Марина, преодолев в себе застенчивость и робость, вышла в своей профессии на уровень лидера нейрохирургии не только области, но всей страны. Операции, проведённые ею в своей клинике и за рубежом, обрели статус самых передовых в области применения вместо губок и марли, ганглиоблокирующих веществ. Методы оперативного лечения эпилепсии и опухолей головного мозга, внедряемые Мариной и её коллегами, получили самые высокие балы оценок в Швейцарии и Германии. В семье Виктора и Марины подрастали двое любимых детей: восьмилетний сын Андрей и доченька Лидочка шести лет, названная в честь бабушки, мамы Павла. Казалось счастье и полная гармония, царящие в семье, никогда и ни чем не могут быть поколеблены и омрачены каким либо фатальным фактором. Но случилось непредвиденное и страшное - заболела Марина! Сначала у неё участились головные боли, длящиеся непродолжительно, но часто, особенно после сна, потом добавились тошнота и рвота. Спустя какое-то время, начались проблемы нарушения слуха и зрения, терялась координация движений. Исследования в клинике методом МРТ показали значительную опухоль мозга, и Виктор решил везти Марину в Германию на обследование и возможную последующую операцию, но Марина, ознакомившись с материалами исследований, категорически отказалась от этого. Она, как специалист, ни на минуту не сомневаясь в своих выводах, поставила себе окончательный диагноз - опухоль не операбельна и остаётся только ждать логического окончания заболевания. От детей, как только можно скрывалась истина свалившегося на их семью горя, но такие страшные последствия как потеря координации движения и постоянное нахождение Марины в постели, не могли укрыть от Андрея и Лидочки ужас грядущего, так как сама их мама часто и подробно беседовала с Виктором о проблемах своей профессии. И дети, пусть и отвлеченно, но знали, с какой болезнью борется их мама, работая в нейрохирургическом центре города. Всё совпадало с тем, что они слышали из разговоров мамы и папы. Если раньше дети часто проводили время на улице во дворе дома, играя на лужайках и резвясь среди клумб, то теперь они подолгу проводили время у постели мамы.
  Мама Марины, Светлана Ивановна, видя как трудно её дочери, и как быстро усугубляется протекание её болезни, переехала и поселилась в доме Виктора и Марины. Марина ни на минуту не оставалась одна сама с собой, кто-то всегда присутствовал рядом с ней.
  - Мамочка, - говорила Лидочка, - ты обязательно поправишься, и мы снова с тобой и папой поедем за город в лес на пикник. Я поймаю для тебя самую красивую бабочку и соберу для тебя самые крупные ягоды дикой малины. Ты снова будешь весёлой и радостной, а я во всём тебя буду слушать и никогда и ни чем не огорчу.
   Марина улыбалась в ответ на слова дочери и, собрав в себе силы, обнимала свою кроху и, зарывшись лицом в её волосы, прятала в них набегающие слёзы.
  - У мамы весеннее обострение, которое скоро пройдёт и мамочка снова будет сильной и весёлой, - в свою очередь говорил Андрей и, встав у кровати на колени, гладил Марину по голове и, заглядывая ей в глаза, спрашивал. - Правда, же мамочка?
   У Марины перехватывало дыхание, но она, собрав в кулак все свои внутренние силы, обнимала выхрястую головку сына и, прижав её к себе, целуя его волосы и щёки, говорила:
  - Ну конечно, мой дорогой, мы непременно все снова будем веселиться вместе, а теперь я немножко отдохну, а вы идите во двор и погуляйте. Хорошо?
  - Мамочка, я уже сделал уроки и могу быть свободным, а за Лидочкой я прослежу, ты не волнуйся. Скоро и папочка будет дома!
  Оставшись одна, Марина погружалась в свои мысли и уносилась в прошлое, такое счастливое и светлое, наполненное любовью и полное добрых жизненных ожиданий.
  * * *
   Случилось так, что Виктору надо было вылететь в Судан, где ему, как главному архитектору, необходимо было присутствовать при закладке фундамента нового здания Совета республики в новой столице, Джуба. Независимость страны, обретённая в июле 2011 года, стала поворотным периодом в развитии и становлении нового африканского государства. Обладая 75 % запасов нефти от всей территории Судана, большими запасами черных и цветных металлов, существенными площадями сельскохозяйственных угодий и гидроэнергетических ресурсов, Южный Судан обещал превратиться в развитое и стремительно набирающее силы, государство. Находясь в салоне самолёта, Виктора не покидало ощущение ужасной несправедливости находиться сейчас вдали от умирающей и любимой им женщины. Он не мог думать о том, что предстоит сделать в чужой стране, потратить на это такое дорогое, для них с Мариной время. Сколько его у них осталось, знал только Бог, а прямого общения с тем в кого Виктор стал всецело верить, после ухода в иномерье своего друга Павла, Виктор не мог себе представить. Даже когда находился в храме Бога, у Его распятия. Он смотрел в глаза Бога и, взывая к Нему в своём обращении, просил исцеления для Марины, он верил в то, что Бог всеблагой и любящий и не может оставить без внимания его, Виктора молитвы и просьбы. Но проходило время, а Марина продолжала угасать на его глазах. Её взгляд иногда становился совсем пустым и тогда Виктор в отчаянии выходил из спальни Марины и, закрывшись в ванной, выл внутри себя как загнанный волк, теряя надежду и силы выносить муку и боль от собственного бессилия что-либо изменить. Но потом, снова обретя в себе как вспышку надежду на лучшее, он возвращался к Марине и, прижавшись щекой к её ладоням, шептал ей слова уверенности, что всё в руках Бога и выздоровление не заставит себя ждать.
   - Ты только не отчаивайся, моя любимая, Бог никогда не оставит тебя своей любовью и защитой, Он любит тебя и никогда не позволит тебе оставить нас с детьми. Мы так любим тебя, Мариночка, без тебя мир опустеет, и ты должна понять, что светлые силы мира никогда не позволят сделать всех нас несчастными и сиротами. Ты обязательно поправишься, и будешь жить, радуя нас своим присутствием.
   Как бы ни было тяжело, какое бы сильное бессилие не владело Мариной, она находила в себе силы положить руку на голову Виктора и погладить его по волосам. Иногда ему казалось, он слышит и её голос, звучащий как шепот ветра, как шепот времени улетающего каждый миг прочь:
   - Я всегда буду с вами, мои любимые и самые дорогие... я никогда вас не оставлю одних...
  Стюардесса, собирающая одеяла и оставшуюся у пассажиров посуду отвлекла Виктора от тягостных мыслей.
   - Уважаемые пассажиры, прошу пристегнуться, самолёт начинает совершать посадку, спасибо, что вы выбрали нас! - голос стюардессы, улыбающейся и милой чернокожей африканки, вернул Виктора к действительности, заставил собраться и посмотреть в иллюминатор. Под крылом самолёта проплывали огни большого города имя, которому, как помнил Виктор, было Хартум. Основной аэродром Джубы в настоящее время находился на реконструкции и, поэтому садиться приходилось в столице Северного Судана, а дальше добираться до Джубы лёгкой 'Сесной'. В Хартуме Виктор провёл пару часов, совсем не имея времени рассмотреть город, стоящий на слиянии двух рек Белого и Голубого Нила. Но когда самолет, разбежавшись по бетонным плитам взлётной полосы в рассветных лучах встающего солнца, взмыл в воздух, перед взором Виктора открылась изумительная картина великой реки африканского континента. На преодоление чуть более тысячи километров от Хартума до Джубы, юркой и скоростной 'Сессне-750 Сайтейшен X' потребовалось чуть более трёх с половиной часов полёта. Поначалу Виктор был очарован природой раскинувшейся под крылом самолёта, но спустя время, ему стало бить в глаза солнце, он задвинул шторку светофильтра на иллюминаторе и, надвинув на глаза очки для сна, снова погрузился в мысли о Марине и детях. Время незаметно превратилось в вяло текущую реку памяти и тягостных мыслей.
   Он почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука, и услышал тихую английскую речь:
   - Сер, мы садимся, пристегните ремень, в районе порта воздушный поток и самолёт может болтать!
  Виктор стянул с глаз очки и понимающе кивнул стюардессе головой.
   - Yes of course! - тихо ответил он.
   Спустя полтора часа, разбирая свой чемодан в уютном номере, Виктор отметил для себя, что он внутренне собрался и готов выполнить свой профессиональный долг главного строителя. У него получилось поставить мысленный блок и не возвращаться к мыслям о доме и оставленных в нём проблемах. Если бы не это умение, выработанное им в последние два года, Виктор не смог бы работать, тем более руководить. А здесь, за рубежом, тем более, нельзя показать свою слабость и уязвимость. Африка не только страна контрастов, но территория всевозможных магов и колдунов, здесь нельзя быть уязвимым и подверженным воздействию извне на твою ослабленную психику и нервную систему.
  В этот приезд его доставили из аэродрома в новый, только открывшийся 'Отель Короны'. Представитель правительства республики, встретивший Виктора в аэропорту, прекрасно владел английским языком, и они вежливо общались всю дорогу от аэропорта да отеля, и преодолели её неспешным шагом. Виктор не преминул в начале пути спросить о длине предстоящего пути и получил ответ - 320 метров. Сзади мелкой трусцой семенил носильщик с чемоданом Виктора, заунывно напевая себе под нос местную песню. По всей видимости, представителя власти хорошо знали в отеле, и после того как он перекинулся несколькими словами с дежурным на ресепшн, регистрация не заняла много времени. - Пока вы примите душ и переоденетесь, я закажу в ресторане ужин. Можете не торопиться, я в полном вашем расположении на весь вечер.
  'Почему вечер', - подумал Виктор и посмотрел на свои часы. Они показывали 14 часов 32 минуты.
  Виктора приятно удивила чистота и порядок, царящие как в большом приёмном зале, так и в номере отеля. Вода в душе была горячей, на полке лежало пять махровых полотенец, гель для душа, до и после бритья. На тумбочке, возле большой деревянной кровати, застеленной лимонного цвета постельным бельём и двумя большими подушками, стояла красивая настольная лампа с абажуром в стиле викторианской эпохи. Рядом с лампой кнопочный телефонный аппарат фирмы 'Panasonic'', а ещё правее небольшой ноутбук для выхода в интернет. Ещё больше Виктор был удивлён ужином которым его угостили после того как он принял душ. Еда оказалась разнообразной и очень вкусной, а обслуживание было выше всех похвал.
  - Спасибо за ужин и приятную беседу мистер Квала, вы меня так плотно накормили, что завтрак придётся перенести на обед завтрашнего дня. - Виктор вытер губы цветной салфеткой и мило улыбнулся своему соседу по застолью.
  - Ну что вы мистер Шатров, завтрак у нас состоится, как и положено ему быть. Вы не очень устали в самолётах... может, не откажетесь провести время в обществе красивых женщин?- мистер Квала широко улыбался и весь светился гостеприимством. Виктор сдержано улыбнулся в ответ и вежливо ответил отказом:
  - Перелёт был изнуряющим, вы же знаете с пересадкой в Хартуме! А что со строительством, разве сегодня мы не посетим место закладки здания?
  - Не волнуйтесь мистер Шатров, получив вашу техническую документацию, мы многое уже успели сделать. Фундамент из пиленых блоков уже уложен и перекрыт плитами, как и указано в вашей записке, прилагаемой к чертежам. Даже залиты бетоном полы образованных подвальных помещений. Наши наёмные рабочие специалисты своего дела, работа не простаивает.
  - Было бы неплохо посмотреть на всё это уже сегодня, - сказал Виктор. Может, мы всё же проедем на стройку мистер Квала.
  Представитель власти на какой-то миг задумался, как бы что-то решая в уме, и сказал, что прежде чем принять решение, ему надо созвониться с начальником стройки. Видимо такая постановка вопроса со стороны главного архитектора строительства здания, предусматривалась на запрос мистера Шатрова.
  - Может ещё чашечку кофе мистер Шатров, а я тем временем сделаю звонок.
   - Нет, спасибо, я просто подожду вас за столом. - Виктор сделал жест и потянулся к стаканчику с зубочистками, а увидев, как мистер Квала отошёл от стола, откинулся на спинку стула.
  Мистер Квала, вышел из-за стола и направился в сторону выхода из зала. Виктор видел как тот, миновав открытые двери обеденного зала ресторана, свернул к служебным помещениям.
  В контракте, подписанном Виктором с правительством Южного Судана, оговаривалось, что проект здания делает он, Виктор Шатров, а возведение самого здания будут выполнять рабочие выбранного правительством Судана подрядчика. В контракте так же оговаривался троекратный надзор со стороны Виктора за возведением здания и контроль подрядчика в аспекте строгого выполнения проекта и технических требований к используемым материалам на разных этапах строительства. Вот Виктор и хотел, не откладывая на завтра, осмотреть результаты выполненных работ.
  Этот приезд, кроме ознакомительного был вторым и разительно отличался от предыдущего приезда. Прошло минут пятнадцать, может чуть больше и из-за открытой настежь двери зала появился мистер Квала. На его лице сияла улыбка, а руки были широко разведены в стороны.
   - Мистер Шатров, нам выделили автомобиль, но мы должны поспешить, так как в это время года быстро темнеет и видимость теряется до нуля. Вы всё же решаете поехать на стройку?
  - Да конечно, если у нас есть ещё пару часов времени. Если и вернёмся в сумерках, думаю, ничего страшного в этом нет.
  - Страшное, не в сумерках, о которых вы обмолвились, мистер Шатров, страх в полной темноте и тех силах, которые правят в этих условиях.
  - Имели какие-то прецеденты в такое время? - с тревогой спросил Виктор.
  Я имел виду то, что в это тёмное время суток, в стране происходят события, о которых бы лучше промолчать.
  - Что вы имеете в виду?
  - Надеюсь, что в этот раз ничего не произойдёт. - Квала откинулся на спинку сидения авто и приглашающим жестом руки, дал понять Виктору, что пора выдвигаться если тому так приспичило сделать проверку именно сейчас.
  * * *
  'Лендровер', свежевыкрашенный автомобиль, выделенный правительством для поездки на стройку, выглядел разбитой и старой колымагой, на которой вряд ли можно было сделать и 30 миль без каких-либо проблем. Тем не менее Виктор смело сел в потёртое кресло авто и с вдохновением воскликнул:
  - Вперёд господа, нас ожидает прекрасное путешествие!
   Выйдя из авто и усевшись рядом с Виктором на заднее сидение мистер Квала подтянув немного серые брюки в месте колен и тронув водителя за плечо что-то сказал ему на местном наречии.
  Дорога заняла минут 15-20 и Виктор, после очередного поворота авто, увидел впереди себя прекрасную кладку фантастически ровных вырезанных из известняка плит уложенных в правильные ряды аккуратно сделанной обвязки фундамента. В душе его вспыхнуло чувство удовлетворения, и он невольно протянув руку к мистеру Квала, сжал его колено своими сильными пальцами. Но тот как будь-то и не почувствовал этого!
  Место стройки, ещё при нормальном дневном освещении выглядело немного непривычным для Виктора, и он, поначалу, даже не смог определить степень этой необычности, которую он увидел.
  - Почему весь объект как бы светится, мистер Квала, вам не кажется, что стройка накрыта каким-то непонятным колпаком или пузырём прозрачности. Что это значит?
  - Вот об этом я и хотел вас предупредить, мистер Шатров. Иногда тут случаются разные феномены, объяснить которые мы не в состоянии. Вот на прошлой неделе исчезли со стройплощадки все рабочие. Ни крови, ни следов насилия... просто не стало людей и всё! Думаю, что в скорости трудно будет найти людей для продолжения строительства.
  - И давно это продолжается?
  - С момента выкопки котлована для закладки фундамента.
  Водитель, увидев свечение над объектом строительства, притормозил и спустя немного времени и вовсе заглушил двигатель автомобиля.
  Виктор, открыв дверь авто, вышел из него и, ступив на грунт, поросший густой травой, предложил мистеру Квала последовать его примеру
  - Пойдём пешком к объекту, на месте и разберёмся что к чему, - сказал он, делая решительный шаг к месту стройки.
  -Думаю, что до утра нам не стоит туда соваться, мистер Шатров! - в голосе мистера Квала прозвучал страх и неопределённость.- Может, мы вернемся и приедем завтра утром,... когда этого свечения не станет!
  Виктор молчал и с удивлением смотрел на то, как по куполу, накрывающему стройку, пробегали всполохи бледного свечения, гаснущие у самой земли.
  - Нет, это нельзя оставить вот так, без свидетельства и познания феномена. Если вы не согласны продолжить путь со мной, можете уезжать мистер Квала. Мне вы не нужны для того чтобы осмотреть стройку, вы свободны!
  - Но я головой отвечаю за вас мистер Шатров? Если с вами что-то случится, мне просто не жить!
  - Не волнуйтесь, всё будет хорошо, мистер Квала, я только посмотрю, что происходит на объекте строительства и вернусь.
  До объекта было метров 150-170. Виктор смело двинулся к месту свечения купола и по мере того как расстояние сокращалось, он испытывал всё большую и большую уверенность в своём решении. Когда до размытой границы свечения оставалось несколько метров, Виктор почувствовал упругость пространства и замедлил своё движение. Протянув вперёд руку, он попробовал продавить сопротивление среды, но она отталкивала его и становилась жестче по мере воздействия на неё. Тогда он с силой толкнул среду от себя и всем телом навалился на преграду. Виктора с силой отбросило в сторону. Когда он пришёл в себя, то понял, что силовое воздействие не даст положительного результата. Никаких негативных ощущений он не испытывал и Виктор решил возобновить свою попытку проникнуть под купол свечения.
  Подойдя в плотную до границы отталкивания, Виктор медленно попытался погрузить свою руку в невидимый барьер преграды. Рука свободно прошла дальше границы сопротивления, но когда Виктор попытался продавить так же всем своим телом границу сопротивления, его снова отбросило назад. Что - то тут было не так!
  Больше всего Виктора поразило то, что за границей свечения и физического сопротивления продолжали работать люди. Не обращая никакого внимания на происходящее над объектом строительства, в точках его соприкосновения с преградой, они продолжали выполнять привычные им задачи и не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Вот один из них, без всякого страха или неуверенности в происходящем, вышел за границу купола, и пошёл к палатке прораба, видимо пытаясь задать начальнику стройки возникший вопрос. Спустя пять минут он вышел из палатки и так же беспрепятственно вернулся к месту работы. По всей видимости он не видел ни свечения купола, и не испытывал никакого его воздействия на своё тело.
  'Возможно, это чисто умозрительно, и поле действует на людей уже видевших купол извне, испытавших на себе его физическое воздействие', - подумал Виктор.
  - Мистер Квала, не хотите вы попробовать войти под купол свечения? - спросил представителя власти Виктор. Но тот присел на корточки и стал опускаться на колени и когда они коснулись травы, мистер Квала уткнулся головой в траву и замычал как раненное животное.
  'Да, с этим человеком разрешить проблему не получится!' - подумал Виктор и снова сделал несколько шагов к границе купола. Постояв пару минут, Виктор решил зайти в палатку прораба и попытаться выяснить, с чем приходил рабочий со стройки.
  Войдя под полог палатки, Виктор увидел сидящего за раскладным столиком человека. Спина его была согнута над столиком, на котором горела переносная лампа. Подойдя ближе можно было рассмотреть разложенные чертежи, по которым человек старательно что-то выводил пальцами правой руки
  - Здравствуйте, я хотел бы задать вам несколько вопросов, - тихо сказал Виктор, стараясь не испугать увлечённого делом человека. Тот вскинулся, мгновенно выпрямляясь, и устремил на вошедшего посетителя вопросительный взгляд глубоко посаженных глаз.
  - А, мистер Шатров, здравствуйте, а мы ждали вас не ранее завтрашнего утра. Проходите, присаживайтесь, пожалуйста! Он жестом руки указал на стоящий рядом с ним стул.
  - Вы, наверное, мистер Гадзани, прораб стройки - спросил Виктор, и тот утвердительно кивнул курчавой головой. - Вы видели возникший над стройкой светящийся купол, мистер Гадзани?
  - Какой купол, мистер Шатров? - глаза прораба вспыхнули огнем, и он тут же выскочив из-за столика, кинулся к выходу из палатки. Оказавшись снаружи, мистер Гадзани застыл как вкопанный.
  Он что-то стал бормотать тихо себе под нос и внезапно упал на колени, Его движения трудно было назвать чем-то подчинённым законам обустроенного мира, но то, что произошло в следующий миг, озадачило Виктора и вовсе. Мистер Гадзани стал кататься по земле и проговаривать что-то маловразумительное. Виктор подошел к нему, наклонился и крепко сжав его своими сильными руками, стал прислушиваться к его смутному бормотанию. Вначале Виктору показалось, что его слова обращены к Абук, матери, главного божества народа Динка, но потом слова или скорее звуки похожие на слова мистера Гадзани, стали сливаться в протяжный стон. От тела мистера Гадзани исходила вибрация и насыщенность энергией. Виктор чувствовал, как при прикасании к его телу у него покалывают кончики пальцев.
  ' Да что же здесь происходит', - подумал Виктор, и в этот момент его самого накрыла волна неизвестной энергии или поля, насыщенного совершенно непонятной Виктору природы. Его разум вспыхнул, как показалось Виктору в первый момент контакта с неизвестным полем (или энергией), такой ужасающей болью, что ничего другого на этот момент кроме конца жизни, конца его разума не могло и появиться в таком болевом шоке мозга.
  И внезапно перед глазами его разума возникло поле цветущих ромашек, разбавленных голубыми васильками, было очень солнечно, но свет совсем не слепил глаза, как будь-то его, ослабляли фильтры. Кожей всего тела Виктор почувствовал прикосновение лёгкого ветерка, а уши уловили слабый плеск падающей воды.
  'Боже!' - подумал Виктор, - 'Да это же Валдай, то место, где мы впервые стали близки с Маринкой!' - Виктор поднял к лицу руку, но не увидел её. Тогда он стал помахивать рукой перед лицом, но ничего не изменилось. Боль ушла в сторону и на Виктора накатила волна блаженства.
  Виктор попытался проверить себя, и своё восприятие простой таблицей умножения и вдруг перед его глазами вспыхнула сфера, в которой он смог увидеть всю математическую вселенную мира, всего всеобщего устройства множества вселенных. Информация об этом напитывала его мозг, и Виктор подумал, что объёма его мозга не хватит на весь поступающий в него материал, но по мере поступления данных и раздвижения кругозора, увеличивающегося мгновенно с поступлением данных, увеличивалась и возможность видения происходящих в мире и выше процессов, совершенно в другом диапазоне восприятия!
  'Это невероятно, да что же со мной происходит?!', подумал Виктор.
  И в этот момент, памяти Виктора, коснулось его личное воспоминание об оставленной в России смертельно больной Меринке.
  Вспышка памяти была такой сильной, что выбросила вон всё остальное, присутствующее в его мозгу до сих пор. Волна боли ударила так сильно, но и схлынула почти тот час, оставаясь ощутимой и объемлющей, но не доставляющей физических страданий.
  - Прости, Виктор, мы и не могли представить себе такой волны в тебе и её напитанности эмоциями в твоей психоматрице, такой чудовищной самопожертвенности и отдачи. Такое так редко встречается среди вас, людей! Поэтому и задержались с контактом с тобой!
  Преодолевая муть боли и пены от воздействия всё поступавшей и наполнившей Виктора таким огромным массивом информации, он сумел собраться и задать вопрос:
  - Кто вы, так щедро дарующие такую фантастическую и невероятную по восприятию информацию об устройстве мира? Я ведь не дам ни грана гарантии, что не раскрою её всему человечеству.
  Молчание длилось несколько минут, как показалось самому Виктору, а затем он услышал, или так ему показалось, то, что ему ответили:
  - Сама по себе информация не значит много, её суть в другом, в восприятии и познании. Для этого нужна консолидация всех наук познаний человечества и желание самого перципиента услышать, понять и воспринять её правильно. Суть нашего с тобой контакта, исцелить объект твоего самого сильного чувства, преобладающего над всем, что витает в пространстве всех видимых и скрытых Вселенных. Тебе надо вернуться в Россию и надеть на шею твоего объекта этот медальон. В пространстве перед взором Виктора из поля святящегося купола вытянулась лента свечения, похожая на лепесток цветка, удлинилась и, превратилась в руку с прекрасными музыкальными пальцами кисть руки.
  На длинных пальчиках руки, то таящей, то вновь проявляющейся в пространстве, повис медальон на шнуре из светящихся волокон неизвестной природы и состава. Он менялся каждую секунду и сам медальон был текуч по форме и ни на секунду не сохранял свою видимую форму.
  - Тебе надо немедленно лететь в Россию, у тебя очень мало времени, Виктор.... Лети!
  - Кто вы, почему я должен верить вашим словам и заложенной вами информации?
  В тот же миг стало очень холодно, Виктор почувствовал, как холод пробрал его до самых костей, Волна этого холода нарастала так быстро и стремительно, но он, встряхнув с себя всякое наваждение, воскликнул:
  - Спасибо, вы очень добры, я верю в доброту мира и вселенского разума!!! Пусть пребудут с Вами доброта и милосердие миров! Виктор понял, что посетивший его мировой разум уходил с этих мест, с места контакта и когда снова появится здесь неизвестно никому.
  Поднявшись, и твердо став на ноги, Виктор увидел, как медленно гаснет купол неизвестной энергии. Неведомой энергии ему до недавнего момента жизни. Теперь он знал и понимал, как устроен мир, его законы и возможности его сохранить и привести к равновесию.
   * * *
  
  Самолёт приземлился во Внуково, точно по расписанию. Выйдя из самолета, Виктор направился к стоянкам такси и, выйдя к ним, устремился к стоящим в ожидании пассажиров автомобилям.
  - Пожалуйста, садитесь в машину, Виктор Юрьевич! Виктору навстречу выдвинулся миловидный молодой человек.
  - Мы знакомы? - спросил Виктор и машинально проследовал в распахнутую дверь авто! Взревел мощный мотор импортного автомобиля, и машина рванулась с места. Посматривая в боковое окно машины, Виктор уловил мелькающие мимо дома и парки Москвы с такой неимоверной скоростью, что не невольно пришла мысль о безопасности поездки по запруженным улицам города.
  - Можно так не спешить... мы можем разбить машину и не доехать до дома. А почему вы не спросили адрес? - пришла в голову Виктора опоздавшая мысль.
  - Не волнуйтесь, Виктор Юрьевич, машина заказана министерством вооружённых сил страны, и маршрут проложен вне трафика движения обычного транспорта. Все будет хорошо, не волнуйтесь.
  'Почему МВС', - пришла первая мысль в голову Виктора и какое они имеют отношение к моему прилёту из Южного Судана?
  Включив резерв воспринятого массива информации от внешнего источника, полученного от непонятно какой инстанции в Джубе, Виктор увидел, как разбегаются разного цвета линии маршрутов, на всплывшей перед его внутренним видением карте Москвы. Множество линий были окрашены в разные цвета, синие, зелёные, свтоло-голубые и их стрелки были направлены вне маршрута жирной красной стрелы, упирающейся в массив его микрорайона.
  - Приехали, Виктор Юрьевич, - услышал он тихо сказанные слова обращения. Поспешите к жене, у вас почти совсем не осталось времени.
  Выскочив из машины, Виктор, перепрыгивая через несколько ступенек за один шаг, кинулся к двери подъезда и
   рванул на себя её дверь. Тишина подъезда окутала его сферу восприятия. Тут было тихо и невероятно тепло. Миновав конторку дежурного по дому, Виктор вошёл в кабину лифта и нажал кнопку подъёма на свой 8-й этаж. Загудел привод сервомотора, и кабина стала медленно двигаться вверх. Время казалось, остановилось, и Виктор испытал жуткое нетерпение и желание ускорить подьём лифта. В тот же миг мотор взревел, как будь-то, получил извне дополнительную энергию и рванул кабину лифта с невероятной силой, вознося её к указанной высоте кнопочного посыла. Вот дверь лифта открылась, и Виктор вставил приготовленный ключ в замочную скважину своей квартиры и толкнул дверь от себя. Ворваться в комнату Марины стоило мгновений. Увидев бледное и безжизненное лицо любимой, Виктор упал возле кровати на колени и прижался к её голове своей щекой.-
  - Я тут, любимая, я приехал к тебе, открой глаза, милая и посмотри на меня, - слёзы застилали его взор, и он совсем не услышал, не увидел, как в спальню Марины вошли сын и дочь.
  - Папочка, мама уже вторые сутки не говорит с нами, - обронила Лидочка, и обняла Виктора за шею.
  - Папа мама покидает нас, мы не смогли её уберечь. Прости нас! - произнёс тихо Андрей.
   И только услышав слова сына и дочери, Виктор вспомнил о подарке для его любимой. Сильно рванув пуговицы рубашки, он, сорвав с шеи медальон, полученный от неизвестных дарителей и судорожными движениями надел его на шею жены, расправив при этом её великолепные волосы.
  - Маришка.... Любимая моя, просыпайся, возвращайся к нам, - Виктор, произнося слова, глотал обильные слёзы и чувствовал, как плачут от безысходности его сын и дочка, наполняя спальню жены горестью утраты и прощания с любимым человеком.
   Коснувшись тела Марины, медальон вспыхнул голубым пламенем, таковым оно оставалось несколько минут, затем его свечение стало светлеть и меняться от голубого к розовому свечению и чем больше оно розовело, тем кожа Марины приобретала более живой и естественный цвет. По мере смены цвета, сам медальон стал растворяться и исчезать, его контуры как бы поглощались телом Марины и вот он совсем растворился на её шее.
  - Мариночка, - шептал Виктор, склонив голову к груди жены и от переполнивших его чувств, провалился в беспамятство.
  К действительности Виктора вернули голоса детей, и он почувствовал как слабая ещё рука Марины, гладит его голову по взбившимся волосам. Он открыл глаза и увидел полные слёз и счастья глаза Марины!
   - Витя, Лидочка, Андрюшенька, как же я счастлива снова видеть и чувствовать вас..., - голос Марины был ещё слабым, но набирал силы и уверенность в своём звучании. - Я не чаяла снова вас всех увидеть вместе, дорогие мои...!
   - Мамочка, - Лидочка кинулась к Марине и, обвив её ноги руками, укрытые одеялом, прижалась к ним своей светловолосой головкой. Андрей, скрывая свои слёзы, стоял рядом с кроватью, и плотно прижимаясь коленками к Виктору.
  - Мы всегда с тобой, мамочка, - срывающимся голосом ответил ей сын. Всегда и до скончания веры и мира в его справедливость!
   Виктор, услышав слова сына, протянул свои руки, и крепко обняв колени Андрея, сказал:
   - Никогда нельзя терять веру и надежду в праведность мира, в его доброту и светлыё намерения Того, Кто повелевает ним!
  В этот момент что-то загремело на кухне, и послышался голос Светланы Ивановны:
   - Андрюша, помоги мне, пожалуйста, куда ты пропал так стремительно?!
   - Я сейчас, бабушка, - и Андрей пулей вылетел из спальни.
  Спустя минуту все услышали, как Андрей во весь голос говорил бабушке:
   - Бабуся, приехал папа, и мамочка пришла в себя...она улыбается, ба!
  Время сдвинулось как ветер во время бури и в дверях спальни возникли Светлана Ивановна и прижавшийся к ней Андрюша!
   Светлана Ивановна, зная настоящее состояние дочери и увидев её, прижимающую к себе голову Виктора и улыбающуюся, застыла на пороге спальни. Её руки, вскинутые к лицу, закрыли её рот, а глаза были полны неверия.
   - Мама, Маришка вернулась к нам, едва слышимым голосом проговорил Виктор, - он повернулся лицом к маме любимой и едва слышно, но очень отчётливо произнёс, - теперь никто и ничто не разлучит нас никогда. Я всегда позабочусь об этом!
  
  К О Н Е Ц
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"