Аннотация: Испавлено и откорректировано, простите за сырой первоначальный текст
Моё сердце почти перестало биться. Его удары были так редки, что казалось, вот-вот остановится совсем. Я смотрел на лежащего возле меня друга и в отчаянии пытался сдержать желание завыть волком. Вальдер уже не дышал. Его сердце остановилось несколько минут назад, а я в отчаянии пытался представить, как смогу рассказать о его смерти Живьене, его жене и моей сестре. С усилием сжав зубы и смахнув пот с лица, я поднялся на ноги и осмотрел окрестности.
Невдалеке, в сумерках заканчивающегося дня, чернел лес, а вокруг нас с Вальдером земля была устлана трупами наших врагов вперемешку с павшими лошадьми и моими соратниками. Некоторые из лошадей, оставшиеся в живых, склонив голову к земле, пощипывали траву, а другие, бродя по месту стычки, обнюхивали павших хозяев и лизали шершавыми языками мёртвые лица. В этот момент я услышал стон и наклонился к Вальдеру. Он дышал, и его глаза были открыты. Вскинув руки вверх, я взмолился Спасителю.
Нас было шестеро воинов из войска князя Рагона, возвращающихся из посольства к дарингам, когда из-за высоких деревьев леса выскочил отряд конных воинов и с гиканьем понесся к нам.
- Даринги! - вскричал Вальдер, - их сонг задумал что-то неладное. К оружию братья!
Метров сто, которые отделяли нас от леса, они преодолели быстро, но я успел пересчитать их - полтора десятка. Схватка продлилась недолго и, хотя врагов было больше, все они полегли в битве, как и четверо моих соратников. Меня выручил подарок князя, прекрасная и прочная кольчуга из дорогого заморского сплава, о котором наши кузнецы не знали ничего. Эти кольчуги были редкостью и доставались нам только в битвах с флесгонами. Мечи тупились о кольца такой кольчуги, скользили по ней, и не позволяли проникнуть к телу ни мечу, ни секире, ни широкому кинжалу. А широкие наконечники стрел врагов отскакивали от кольчуги, оставляя на теле лишь синяки и кровоподтёки. Первым ко мне подскакал крупного телосложения воин с высоко поднятой саблей. Её удар я принял на окованный металлическими полосами щит и отбив саблю нанёс колющий удар в шею наклонившегося ко мне воина. Клинок пробил его гортань и вышел с другой стороны. Потянув меч на себя, я обратным движением отбил саблю другого воина и, привстав в стременах, опустил его на голову второго противника. Тот оказался юрким и успел подставить свой круглый деревянный щит. Но удар был таким сильным, что расколол щит на две половинки и меч достиг незащищённой руки. Воин выронил уже негодный щит и изумленно уставился на обрубок левой руки, из которого обильно хлестала почти чёрная кровь. Затем он закатил глаза и рухнул к ногам своей лошади.
Я огляделся и увидел Вальдера отбивающегося от двух наседающих чужаков. Рядом бились ещё двое наших воинов, а один лишившись, лошади, бился пешим. Один из наших уже лежал на земле, но рядом с ним упокоились трое врагов. Пришпорив своего скакуна, я кинулся на помощь пешему. Налетев сзади на двух его противников, осыпающих моего соратника сабельными ударами, полоснул мечом по спине одного и отбив удар повернувшегося ко мне второго противника, дотянулся до него рукой со щитом и ребром щита нанёс ужасный удар в лицо. Я услышал треск костей черепа и увидел, как враг заваливается на круп лошади.
Развернув свою лошадь, я увидел, как упали с коней ещё два врага, но и моих соратников осталось в седле только двое и пеший.
Внезапно моё сердце захлестнула боль. Лошадь Вальдера вынеслась из боя и, остановившись невдалеке, стала дико ржать, а спустя миг завалилась на землю. Сам Вальдер, стоя на земле и опираясь на щит, вяло отбивал удары конного даринга. Его движения были медленными, и я сразу понял, что он ранен. Вот очередной удар сабли обрушился на него, и он не смог его отбить, кривой клинок даринга опустилась на его правое плечо, и я услышал громкий вскрик боли. Вальдер опустился на колени и упал лицом в землю. Выхватив из-за пояса метательный нож, я с силой бросил его в противника Вальдера. Клинок острого и хорошо сбалансированного ножа глубоко вошел в горло врага и тот, хрипя, вывалился из седла. Рассвирепев и, наверное, утратив связь с реальностью, я кинулся в битву и рубил, рубил, пока не увидел, что биться больше не с кем.
Спешившись, я стал обходить поле битвы. Поочерёдно наклоняясь к своим воинам, я видел их потухшие взоры, и с жуткой тоской и болью в сердце закрыл глаза четверым своим соратникам. Вальдер лежал ближе к лесу, дышал тяжело, с его губ стекали струйки алой крови. Его кольчуга была рассечена на левом плече и в разрезе колец зияла жуткая рана, открывая разрубленные мышцы и кости. Странно, но крови было очень мало.
'С такими ранами не живут!', - подумал я и склонился к нему.
- Потерпи брат, сейчас я стяну рану и наложу бальзам, - я сделал движение, чтобы встать и снять с лошади чересседельную сумку с припасами, бальзамом и белой тканью для перевязки ран, но меня остановила рука Вальдера.
- Это лишнее, Эльхарон, ты не довезёшь меня живым назад, - не успел он договорить, как я прикрыл рукой его губы и с нажимом произнёс.
- Не смей так говорить, брат, Спаситель не может забрать тебя накануне рождения твоего первенца. Лежи и старайся не впадать в забытьё. Живьена и твой не родившийся малыш ждут тебя живым, ты должен сдержать данное им слово!
Затем я достал из сумки флакон из фиолетового стекла и приложил к губам Вальдера. - Выпей и тебе станет легче.
Вальдер сделал пару маленьких глотков розовой жидкости из флакона и мгновенно закрыл глаза.
- Вот и хорошо, теперь ты не почувствуешь боли, брат, - сказал я и принялся обрабатывать ужасную на вид рану.
Сначала я прижал левую руку Вальдера к телу и туго привязал её широкой лентой ткани. Рана почти сошлась, и я стал накладывать на неё целительный бальзам, щедро набирая его из банки на пальцы руки. Затем оторвав кусок ленты ткани, я сложил её в несколько слоёв и бережно прижил к ране, разведя в стороны разрубленную саблей кольчугу. Снимать её я даже не пытался, понимая, что это может убить Вальдера. Затем протянул руку и стал вытирать кровь, стекавшую с его губ. Какой же была моя радость когда я понял что кровь сочится с разбитых губ, а не из-за того что есть внутреннее ранение. Остатками тканевой полосы я замотал рану, пропуская ткань через подмышку правой руки, и когда закончил это делать погладил Вальдера по щеке и тихо проговорил.
- Полежи, друг, мне надо отдать последний долг нашим друзьям и соратникам, - и я, поднявшись на ноги, вынул из ножен свой меч.
Копать могилу мечом каторжный и изнуряющий труд. На то чтобы вырыть братскую могилу для четырёх тел, у меня ушло много времени. Чтобы продолжить это в темноте, так как быстро стало темнеть, мне пришлось собрать немного хвороста на опушке леса и развести костёр. Когда яма была готова, я перетащил в неё наших погибших товарищей и, насыпав небольшой холмик, прочёл подобающую такому случаю молитву.
Затем я стал собирать оружие друзей и врагов. Его набралось так много, что я уже подумал его спрятать на время и забрать потом, но подумав, вытащил с кожаных штанов погибших врагов ремни и туго связал сабли и длинные кривые кинжалы в несколько тугих свёртков. Щиты, верёвочные арканы, плети, которыми даринги стегают лошадей и пленников я не стал брать. Не оставил я без внимания лишь вражеские сумки и поясные мешочки, в которых набралось обильное количество серебряных и медных монет.
Девять оставшихся в живых лошадей, я связал в одну линию за уздечки и навьючил на них связки оружия. Затем из сумок с зерном задал корм лошадям и вернулся к Вальдеру.
Он тяжело дышал, но приложив ладонь к его голове, жара я не обнаружил.
'Вот и хорошо, брат, теперь пора и нам в дорогу', - про себя подумал я и подвел к Вальдеру свою лошадь.
- Ложись милая, горе то какое, видишь! Не сможет он сам на тебя сесть. Ложись! - лошадь повернула ко мне голову, потянулась к лицу и, лизнув шершавым языком мою щеку, тихо опустилась сначала на колени, а потом легла на живот. Бережно подсунув руку под пояс Вальдера, а другую под здоровое плечо, я осторожно приподнял друга и посадил в седло. Затем поясными ремнями крепко привязал его к луке седла и к подпруге.
- Ну, вот и можно ехать, - сказал я себе и, наклонившись, похлопал лошадь по холке и тихо шепнул ей на ухо, - а теперь осторожно вставай. - Лошадь встала на передние, затем на задние ноги. Я придерживал Вальдера, боясь, что его это может сильно потревожить, но лошадь чувствовала, что от неё ждут и всё выполнила медленно и плавно. Я потянулся рукой к её морде и ласково погладил.
- Умничка ты моя! - я запустил руку в сумку и, достав сухарь, протянул его лошади. Она мягкими губами взяла моё подношение и с удовольствием им захрустела. - Вот и хорошо, Вайга, а теперь домой!
Вскочив на лошадь погибшего соратника, я подъехал к связанным друг за другом лошадям, взял уздечку первой лошади, перекинул её ей через голову вперёд и длинным куском верёвки привязал к луке своего седла. Затем взял в руку повод лошади Вальдера тихонько потянул за собой и пятками слегка тронул бока своей лошади. Та сделала шаг, затем второй, третий и мы медленным шагом двинулись прочь от леса и братской могилы. Тела врагов остались на корм волкам и лисам.
К моменту нашего выдвижения, стало светлеть. Впереди раскинулась степь с редкими кустарниками, а под ногами лошадей раскинулся ковёр сочных трав, достигающих лошадиных подпруг. Был расцвет весны, и солнце ещё не успело выжечь травы. Вскоре над степью поднялись птицы, и воздух наполнился их пением. Через некоторое время мы достигли ручья, и я решил, не снимая Вальдера с лошади сделать ему перевязку. Поскольку у меня больше не было чистой тканевой ленты, я снял с раны старые и, хорошо выстирав их в ручье, развесил сушиться на стеблях высокой травы. Под лучами солнца и лёгкого степного ветерка они быстро высохли, и я, наложив новый слой бальзама на рану (старый успел впитаться в плоть), сделал перевязку. К концу этой процедуры, Вальдер открыл глаза и мутным ещё взглядом посмотрел на меня.
- Я ещё жив? - удивлённо прошептал он.
- Конечно, жив и обязательно будешь жить. У тебя нет жара, значит, рана не заражена. Бальзам Лиадики не даст тебе умереть.
- Хочу пить, у тебя есть вода?
- Мы находимся рядом с ручьём. Я сейчас, - схватив висящую у седла Вальдера флягу из кожи буйвола, я кинулся к ручью.
Вальдер с жадностью стал пить прохладную и вкусную воду, глаза его были закрыты, а кадык ритмично ходил вверх-вниз. Я протянул руку и забрал флягу. - Тебе нельзя много воды, может приключиться что-то плохое. Так сказывала Лиадика, а она знает толк в ранах и в их лечении.
Вальдер опустил руку и затих. Я снова приложил ладонь к его лбу и остался доволен результатом. Наполнив из ручья все имеющиеся фляги водой, мы двинулись дальше.
* * *
К вечеру следующего дня мы прибыли в лагерь князя Рагона. Воины сторожевого поста задолго до нашего прибытия заметили нас и сопроводили в лагерь. Вальдера сразу же поместили в палатку Лиадики. Осмотрев его рану, она сказала, что опасности нет, и выпроводила нас из палатки наружу. Потоптавшись, некоторое время возле входа в палатку целительницы, я направился к шатру князя.
Воины охраны, увидев меня, развели копья в сторону и пропустили в шатёр. Посредине шатра горели две лампы, подвешенные к потолочной балке ярко освещая пространство шатра. За столом сидели князь и оба воеводы, Тудор и Кирон. На столе красовались закуски, огромный кувшин с вином, и большие серебряные кубки.
Огонь ламп колыхнулся от возникшего потока воздуха и все трое повернулись к входу в шатёр.
- А вот и послы вернулись, проходи, Эльхарон, присаживайся к столу и выпей с нами, - прогудел князь. Он ухватил свой кубок и подвинул его к свободному месту за столом. Затем крякнув, поднял кувшин и доверху наполнил кубок красным вином. - Пей и закусывай.
Я подошёл к столу, взял в руку кубок и, плеснув на землю несколько капель, произнёс слова, обращённые к Спасителю.
- В твои руки отдаю себя и душу свою, Спаситель! - затем повернулся к князю и громко произнёс здравицу в его честь, - доброго здоровья и долгих лет тебе, Рагон! - затем я поднял кубок к губам и удовольствием его осушил.
- А теперь садись и ешь, - Тудор пододвинул ко мне блюдо с кусками вареного в вине мяса и овощи.
Я достал из-за пояса нож, вынул его из ножен, и медленно нарезая мясо небольшими кусочками, стал отправлять их в рот и неспешно жевать. Доев очередной кусок мяса, я плеснул из кувшина вина в кубок, поднял его и тихо проговорил.
- Будь здрав, княже, - затем вылил вино в себя, прополоскал рот и сел на место.
- А теперь рассказывай, - Рагон протянул к кубку руку, наполнил его вином и уселся на своё место.
Я поочередно посмотрел на князя, затем на воевод и начал рассказ.
- Сонг Альмар встретил нас радушно, усадил за стол, накормил, напоил, а затем выслушал с чем мы к нему приехали. Беседа велась буднично, без намёка на вражду и неприязнь. Он расспрашивал нас о тебе княже, о том, что делается сейчас в нашей стране у хурагов, за морем у сакоргов и марукошев.
- А что его интересовало о нас, саккарах? - спросил Кирон.
- Война у нас или мир, почему его разведчики увидели наши войска так близко от его владений и что мы тут делаем. Спрашивал о короле Эснегиле и королеве Лаэтре.
- И что ты ответил? - задал вопрос князь.
- Сказал, что мы на своей земле и проводим осмотр окраинных земель с целью постройки ряда крепостей, чтобы прикрыть страну с восточной стороны.
- Достойный ответ, - зацокал языком Тудор. - А что ему до короля и королевы, он ведь их никогда и в глаза не видел.
- Может потому и спрашивал, что не видел их никогда. Альмар только - только как сверг своего деда и уселся на трон. Он ведь всю свою короткую жизнь прожил по ту сторону Южного моря у своей тётки. - С улыбкой высказался Кирон.
- Что тут весёлого, Кирон, что ты улыбаешься? Сакорги могли воспитать в нём только настоящего воина и правителя, жестокого и хитрого, как и они сами, - нахмурившись, сказал князь. - От такого можно ожидать чего угодно!
- Не в бровь, а в глаз, княже, - сказал я. - Так он и поступил этот Альмар. Мы почти доехали к своим землям, когда на нас напали его воины. Их было пятнадцать против нас шестерых. - После моих слов за столом повисла тишина.
Затем князь шумно выдохнул и его огромный кулак с силой опустился на поверхность стола. Кубки опрокинулись, и остатки вина пролились на стол.
- Как посмел это мальчишка так поступить с послами? - мне показалось, что из пылающих глаз князя вот-вот полетят молнии.
- И чем закончилась ваша стычка с ними, - задали один и тот же вопрос оба воеводы и тут же уставились друг на друга.
Все, затаив дыхание ждали, что я отвечу.
- Я привёз раненого Вальдера, он сейчас в палатке Лиадики. У него рубленая рана левого плеча, а остальные остались на поле боя. Нет больше Тофура, Борина, Флорана и Бали. Да упокоит их души Спаситель. Из врагов же к Альмару возвращаться не пришлось никому. Наше и их оружие, девять уцелевших лошадей, я привёл в лагерь. - После моих слов снова за столом повисла тишина
- Что говорит о Вальдере Лиадика? - спросил князь и, потянувшись за опрокинутым кубком, поставил его напротив меня. Затем он встал из-за стола, подошёл к походному сундуку, достал ещё один кубок и сел на место. - Кирон, разлей вино в кубки, помянем ушедших к Спасителю воинов.
Затем князь вызвал писца и продиктовал письмо королю. А через некоторое время из лагеря в сторону столичного города саккаров Арконы ускакал гонец.
- Иди, отдыхай Эльхарон, уже поздно, а завтра увидишь, что мы успели сделать, пока ты ездил послом, - я поднял на князя вопросительный взгляд, но он махнул рукой и добавил.
- Завтра, всё завтра...
-Уже сегодня, княже, - тихо обронил Тудор. - ещё немного и начнёт светать.
* * *
Короткого сна мне хватило, чтобы восстановить силы. Выйдя из палатки, в которой располагались ещё несколько воинов из охраны князя, я спустился к небольшой речушке, протекающей рядом с лагерем и, раздевшись, бросился в холодную воду. Воды, которые речка несла в себе, были с недалёких гор, заснеженные вершины которых можно было увидеть в ранние утренние часы, когда воздух ещё не прогрелся настолько, чтобы за маревом скрыть этот великолепный вид. Не выдержав долгих объятий холодной воды, я выскочил на берег и, выхватив из ножен меч и длинный кинжал, стал делать упражнения до тех пор, пока вода на коже не высохла и появилась лёгкая испарина на лбу. Насухо вытерев тело прихваченным с собой куском мягкой ткани, я быстро оделся и направился к палатке магини Лиадики.
Над входом в её палатку висела небольшая дощечка и бронзовый молоточек. Постучав, я тут же услышал приглашение войти.
- Я ждала тебя Эльхарон, входи же! - отодвинув полог входной шторы, я вошёл в палатку и остановился на её пороге.
Лиадика как бы и не ложилась спать. Она была одета в светлое кожаное платье до пят, чудесным образом подчёркивая её красивую фигуру, её волосы цвета выжженной солнцем соломы, были аккуратно расчесаны и прихвачены широкой кожаной лентой с красивой вышивкой на лбу. Бездонные голубые глаза магини были широко раскрыты и лучились едва уловимой искоркой смеха, а алые губы, чуть приоткрытые в улыбке, слегка обнажали белоснежные зубы.
- Что ты застыл на пороге, проходи. Ты же пришёл проведать Вальдера. Жив он и здоров и через неделю сможет сесть в седло. А сейчас он спит, ему нужно много кушать и спать, чтобы набраться сил.
Я прошёл в дальний угол палатки к ложу, на котором лежал мой родственник и увидел его умиротворённое лицо с закрытыми глазами. Его грудь мерно поднималась и опускалась в такт его дыхания.
- Слава Спасителю, увидев его рану, я подумал, что он уже не жилец, но сделал все, так как ты меня учила. Твой бальзам и мёртвого поднимет с земли. Спасибо тебе за Вальдера! - я повернулся и направился к выходу из палатки. - Мне в скорости надо быть у князя.
- Не торопись, сейчас князю не до тебя, из Арконы прилетел посыльный ворон короля. Пойдёшь позже, когда я скажу. А сейчас сними с себя всё до штанов и ложись на этот топчан.
- Зачем, что ты удумала, магиня? - в ответ она широко улыбнулась и тихо ответила.
-Тебе нужно лечение, раздевайся! - и когда я остался в кожаных штанах, Лиадика протянула мне небольшое зеркало в бронзовой оправе с витой ручкой и, улыбаясь, сказала, - посмотри на себя.
Я взглянул в зеркало и увидел своё тело, сплошь покрытое пожелтевшими ссадинами и кровоподтёками.
Вздохнув, я тихо произнёс.
- Хорошо, что так, не будь на мне подарка князя, лежать бы мне рядом с друзьями мёртвым.
Лиадика протянула ко мне руку и, забрав у меня зеркало, подтолкнула меня к топчану, застеленному мягкой шкурой степного волка. Я лёг и взглянул в глаза, склонившейся ко мне, магини. Из них на меня исходило тепло, и я почувствовал такое, что в моей памяти проснулись воспоминания детства, моя мама, её лицо, её улыбка.
Руки Лиадики коснулись моей груди, и я почувствовал лёгкое покалывание под её ладонями и слабое тепло. Я опустил глаза к груди и увидел, как из-под ладоней магини срываются и пронзают мою кожу золотистые всполохи какой-то энергии. Внезапно меня потянуло в сон, но я мотнул головой стараясь прогнать дремоту.
- Я могу задать тебе вопрос, Лиадика? - спросил я магиню, с трудом ворочая губами, но та промолчала и продолжала водить своими ладонями по моему телу.
Не выдержав навалившейся тяжести век, я закрыл глаза и провалился в темноту сна без всяких сновидений. Очнулся я от того что мне на лицо лилась вода. Открыв глаза, я увидел смеющуюся магиню, в руке она держала небольшой кувшин и поливала мне на лицо воду. Затем я услышал её слова.
- Ты хотел что-то спросить меня, Эльхарон, - я снова взглянул в её голубые смеющиеся глаза и тихо произнёс.
- Ты такая красивая но, сколько себя я помню, ты всегда была такой как сейчас. Все старики, кого я спрашивал о тебе, говорили мне, что помнят тебя только молодой и красивой девушкой. Сколько тебе лет, Лиадика? - магиня громко рассмеялась, а затем, посерьезнев, сказала.
- Зачем тебе это знать, воин, двадцать мне лет или тысяча, что изменит такое знание в твоей жизни, что привнесёт в неё?
- Ты в своей жизни, наверное, очень одинока, у тебя ни любимого, ни друзей. Как представлю себе как это жутко и пустынно быть одной, в жилах стынет, и сердце кровью обливается. Жаль мне тебя очень...и люба ты мне.
Магиня помолчала немного, а потом тихо обронила.
- Никто никогда за всю мою жизнь не сказал мне таких слов, спасибо тебе Эльхарон. Только не пара мы и никогда нею стать не сможем. Между нами такая пропасть, что словами не выразить.
- А ты попробуй, - попросил я, утопая в печали, разлившейся в глазах магини.
- На вот лучше зеркало и снова посмотри на себя - и Лиадика протянула мне зеркало. Взглянув в него, я увидел, что всё синяки и кровоподтёки исчезли, а на их местах видны чуть заметные следы как от солнечного загара. - Скоро цвет кожи выровняется и совсем не останется никаких следов. Вставай, тебе пора к князю, ждёт он тебя.
Поднявшись с топчана, я быстро оделся, а затем подошёл к магине, взял её руки в свои и поднёс к своим губам. Затем глядя ей в глаза тихо, но твердо произнес.
- Ты знай, Лиадика, и помни, что если тебе понадобится помощь или защита, ты всегда можешь получить её из моих рук, - я выпустил из рук её ладони и, низко поклонившись магине, вышел из её палатки. Уже на самом порожке палатки я почувствовал, как что-то теплое нежно коснулось моего сердца и меня обдало свежестью и запахом цветущего миндаля.
- Лиадика, - тихо прошептал я и закрыл за собой полог палатки.
* * *
Когда я вошёл в шатёр князя, там были только князь, воевода Кирон и писец. Увидев меня, князь махнул мне рукой, мол, заходи и снова склонил голову к листу пергамента. Писец разглаживал свиток и что-то говорил князю. Я подошёл к столу и стал рядом с воеводой.
- Что происходит? - тихо спросил я Кирона.
- За это утро прилетел второй посыльный ворон и принёс ещё одно послание. Его сейчас и читает князь с писцом, - ответил воевода. - Послание шифрованное и писец помогает его прочесть, - внёс он пояснение.
Наконец чтение было закончено и князь, обхватив голову ладонями, надолго задумался. Писец свернул пергамент в трубочку, вставил его в небольшой круглый пенал у себя на поясе и застыл рядом с князем.
Молчание затянулось, но вот князь поднял голову, обвёл нас взглядом и тихо произнёс.
- Хураги и даринги сговорились и решились ударить с двух сторон, надеясь тем самым нас расчленить и ослабить. Наверное, они перестали верить в сказки, - Рагон на миг замолчал, но тут же продолжил, - но мы освежим их память и окунём их в эти сказки.
- Что ты имеешь в виду, княже, - спросил Кирон, поглаживая свои развесистые усы. Рагон немного помолчал, как бы собираясь с духом, а потом сказал, ни на кого не глядя.
- Король написал, что высылает к нам сорок боевых орлов, умеющих ронять железные огненные перья. Надо готовить место для их лагеря. Кирон и ты Эльхарон, собирайте всех тысячников, сотников и организуйте площадку для содержания птиц.
Кирон выслушал приказ князя и, крякнув, задал вопрос.
- Я никогда не видел этих орлов, какие они большие маленькие, какую площадь надо готовить для них? Извини, княже, но я только слышал о них и никогда не видел их вживую, а тем более в бою. Нежели они действительно существуют?
- Да, Кирон, они есть и живут под присмотром и уходом, жрецов древнего ордена Лагдиша. Это далеко в неприступных горах и руководит всем этим главный маг королевства Моруг.
- Позволь спросить тебя княже, - я сделал шаг к князю и слегка поклонился.
- Говори, - разрешил Рагон.
- Какое известие принёс первый ворон? - задав свой вопрос, я стал ждать, что мне ответит князь. Тот нервно покусывал нижнюю губу и молчал. Затем, наконец, решившись, сказал.
- Во дворце было совершено покушение на короля и королеву, но к счастью всё обошлось. Это так разгневало нашего правителя, что он решил прибегнуть к крайним мерам. Покушавшихся было трое, двоих убили, а одного сумели взять живым. Вот он и заговорил в чертогах древнего храма Лагдиша. Моруг умеет развязывать языки.
Откашлявшись, в шатёр, звеня оружием, вошли Тудор и несколько командиров тысяч и сотен.
Князь поднял руку и, уперев указательный палец на Кирона, громко сказал.
- Расскажешь им, что надо делать и приступайте к работам, Рагон поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен. Я приотстал и когда все вышли, повернулся к князю и вежливо его спросил.
- Вчера вечером, княже, ты говорил, что собираешься мне что-то показать...
- Ах да, - Рагон стукнул себя кулаком по лбу и подошёл к походному сундуку. Открыв крышку, он наклонился и, достав что-то из его глубин, повернулся ко мне. В его руках сверкала дорогой вышивкой и камнями перевязь главного капитана охраны князя. Подойдя ко мне, князь надел её мне на плечо и похлопав по нём рукой, сказал. - Носи, теперь ты капитан моёй охраны, и мило улыбнулся.
- А как же Гридаш, княже? - спросил я явно с округлившимися от удивления глазами.
- Нет его более, Эльхарон, пирует за столом Спасителя, с грустью в голосе ответил князь. - А о том, что мы сделали, пока ты посольничал и воевал, спроси у Тудора. А теперь ступай, мне надо заняться своими делами.
Я поклонился князю, затем поблагодарил его за доверие ко мне и, уверив в своей преданности, повернулся и задом вышел из шатра.
Оказавшись вне шатра, я перекинул перевязь через голову, расправил её и бодро зашагал к шатру воевод. Войдя в него, я увидел, что там полно народу и стоит настоящий шум как на главном рынке Арконы. На меня никто не обратил внимание. Я подошел к сидящим за столом воеводам и стал слушать, пытаясь понять причину такого шума. Внезапно огромный кулак Тудора взлетел вверх и опустился на дубовую поверхность стола.
- Всё, хватит шуметь, пора готовить площадку для боевых орлов. За работу!
- Но мы так и не решили, какого размера должна быть площадка, - задал вопрос один из сотников, - и снова в шатре стал нарастать шум. Я набрал в себя как можно больше воздуха, и громко, перекрикивая всех, почти прорычал.
-Тихо! - шум стал стихать, и вскоре в шатре повисла полная тишина. - Размах крыльев боевого орла восемнадцать локтей, вот и считайте. Сорок птиц, по восемнадцать локтей это семьсот двадцать локтей в одну линию, добавьте по двадцать локтей, чтобы птицам было свободно. При посадке на землю каждая птица пробежит немного пока не остановиться, да и разгон ей нужен при взлёте, вот и все расчёты. Нужна площадка полторы тысячи на триста локтей. Надо вырубить кустарник и по границе площадки уложить его как ограду. На каждой птице по одному человеку, поводырю. Тут надо ещё думать и о том, как и чем, кормить сорок человек и птиц...
Все, кто был в шатре, повернулись ко мне и застыли с открытыми ртами. Даже оба воеводы с удивлением и нескрываемым интересом уставились на меня. Затем Тудор вышел из-за стола, подошёл ко мне, по-медвежьи крепко обнял и громко провозгласил.
- За это надо выпить Эльхарон, с тебя причитается, и он любовно погладил перевязь капитана на моём плече. - Но это после работы, - и повернувшись ко всем, закричал на весь шатёр, - все слышали, что сказал капитан, за работу, бездельники! - А о еде птиц и их поводырей пусть думает Рагон, на то он и князь - тихо, добавил мне на ухо воевода.
* * *
К обеду площадка была готова. Весь кустарник, вплоть до виднеющегося вдалеке Сумеречного леса был вырублен солдатами и уложен на её границах. Рагон с высоты седла своего коня посматривал на выполненную работу, улыбался и, поднёся руку к своему лицу, стал поглаживать усы и бороду. Я смотрел на него и, зная хорошо своего князя, был уверен, что это его движение говорит о полном его удовлетворении и скрытой радости.
- Только бы Моруг вовремя прилетел со своими птицами, - пробормотал едва слышно князь.
Я всё же расслышал его слова и, приблизившись на своей лошади, так же тихо задал вопрос.
- Что-то случилось, князь? - Рагон обернулся на мои слова и тихо ответил.
- Вернулись разведчики...на расстоянии полудня большое войско сонга Альмара на огнедышащих быках. Если не успеет Моруг, они к вечеру вытопчут нас и выжгут всё вокруг.
- Но перед нами в низине речка и огненные быки никогда не войдут в воду, а построить для них переправу мы им не позволим. У нас достаточно луков и стрел, онагров и камнемётов чтобы разрушить их любые начинания.
Рагон в задумчивости покрутил свой ус и наконец, изрёк.
- Ты прав Эльхарон, мы не дадим им переправиться. А тот, кто ещё до нас в старину, выстроил этот лагерь именно так и рассчитывал. Будем ждать Моруга с его птенчиками. Я к себе, а ты пришли мне Тудора и Кирона.
- Хорошо, мой князь, выполню немедленно! - я развернул лошадь и поскакал к месту, где заканчивали устанавливать небольшие ворота во вновь образованный загон для боевых орлов.
Найдя воевод, я передал распоряжение Рагона и решил проведать Вальдера. Да и что скрывать, мне очень хотелось снова увидеть Лиадику, вдохнуть её запах и заглянуть в её бездонные голубые озёра глаз. Вместо того чтобы быстро пересечь весь лагерь и оказаться рядом с её палаткой, я медленно ехал придерживая и так медленный шаг своей лошади. Мною владела какая-то неуверенность, может загадочность её слов о невозможности быть вместе. Интересно, что она имела ввиду? Какую тайну хранит время и сама Лиадика о своём прошлом. Может под прекрасной внешностью молодой и красивой женщины, скрывается уродливая и старая магиня далёкой прошлой жизни неизвестной нам расы магов и чародеек? Вздрогнув всем телом, я прогнал из своей головы такие мысли и, натянув поводья, остановил лошадь. Вайга повернула ко мне голову и как бы спросила меня своим лиловым глазом
'Что тебя так терзает, хозяин?', - я наклонился и стал гладить её шею, слегка теребя пальцами её, заплетённую в косички, гриву.
- Даже не знаю, что и ответить тебе, моя девочка, - я спрыгнул с седла и, взяв Вайгу за повод, медленно продолжил свой путь пешком. А лошадь, эта трёхлетняя верная и преданная подруга как любящая женщина шла за мной следом и терлась головой о моё плечо. Так пребывая в раздумье, я и подошёл к палатке, в которой Лиадика врачевала и исцеляла наших воинов.
Привязав к вкопанному в землю небольшому деревянному столбику Вайгу, я тихонько постучал молоточком в подвешенную дощечку. Никто меня не пригласил. Может магиня не услышала. Тогда я постучал сильнее и снова тишина в ответ. Откинув полог, я шагнул через порожек и оказался в пустом пространстве палатки. В дальнем углу на высоком ложе лежал Вальдер и тихо посапывал во сне. В палатке пахло разными травами и их спиртовыми настоями. Я отошёл от ложа и двинулся к стоящему посредине большому столу, на котором было разложено множество разных трав, деревянные коробочки, баночки и большая, искусно вырезанная их кости какого-то большого животного, шкатулка. Обведя взглядом палатку, я отметил стоящий в противоположном от ложа Вальдера углу большущий шкаф и рядом невероятных размеров сундук, окованный бронзовыми полосами и висящий в его петлях небольшой замок. Протянув руку, я положил на стол прихваченную по дороге веточку полевой ромашки с множеством цветков и покинул палатку.
Когда я подъезжал к шатру князя, внезапно солнечный свет заслонила туча, стало почти темно, и я удивлённо поднял голову вверх. Над лагерем медленно кружили огромные птицы. На шее каждой из них сидел поводырь, вглядываясь вниз на землю. Я развернул лошадь и поскакал к приготовленной площадке. Влетев внутрь её периметра, я поднял над собою обе руки и стал размахивать ими и показывать на землю. Одна из птиц выделялась своим более крупным размером. На её шее восседал человек в белых одеждах. Его длинные и седые волосы были перехвачены сверкающим в солнечных лучах обручем, а такая же длинная и седая борода развевалась ветром. Эта птица первой стала снижаться и я, поняв, что она будет садиться, вонзив пятки в бока Вайги, поскакал вон из площадки. Следом за этой птицей и другие, накручивая круги над площадкой, стали снижаться и вскоре все сорок боевых орлов, приземлившись, спокойно расхаживали между выложенных друг к другу куч срубленного кустарника.
Находясь рядом с воротами, ведущими на площадку, я наблюдал за тем как с птиц на землю, по простёртому для этого крылу спускались поводыри и подходили к седому человеку в длинных белых одеждах. Он, гордо выпрямив спину, стоял, опираясь о землю на сверкающий посох. Когда возле него собрались все поводыри, он что-то сказал им и, повернувшись в мою сторону, направился ко мне.
Я соскочил с лошади и сделал несколько шагов к Моругу навстречу.
- Приветствую тебя, Моруг! Желаю тебе здравия, благости и процветания ордену Лагдиша! - маг широко улыбнулся, огладил свою бороду и учтиво ответил на здравницу в честь него и ордена.
- И тебе, мудрый Эльхарон, долго жить и процветать в почёте и уважении. Проводи меня к князю Рагону.
Я поклонился главному королевскому магу и, подведя ему Вайгу, предложил сесть в седло! Он как молодой воин взвился без стремени в воздух и вмиг оказался в седле.
- Лошадь мне, - громко вскричал я, и тотчас мне подвели гнедого коня. Вскочив в седло, я подъехал к Моругу. Вайга возмущённо крутила головой из стороны в сторону и фыркала, но Моруг протянул руку к её голове, погладил ее, затем провёл рукой по её гриве и она успокоилась.
- Можем ехать, Моруг, следуй за моим конём, и, тронув бока коня пятками ног, двинулся в сторону шатра Рагона, виднеющегося в нескольких сотнях локтей. Вайга поравнялась с моим гнедым, и я услышал тихие слова мага.
- У тебя великое и светлое будущее, Эльхарон, далеко пойдёшь! - я взглянул на мага, тот улыбался, его глаза были широко раскрыты, и из них струилось лёгкое свечение.
- Какая у вас тут обстановка, - задал он неожиданный вопрос.
- В полудне пути разведчики обнаружили войска Альмара. Его главные силы восседают на огнедышащих быках. Но они пока не пересекали границы королевства Соккар. А может уже и на наших землях. Вновь отправленные разведчики ещё не вернулись.
- Тогда надо вернуться, - сказал Моруг и повернул Вайгу назад.
Я последовал за ним. Въехав через ворота в загон, маг щелкнул пальцами и к нему тут же подбежал один из поводырей. Наклонившись к нему, Моруг стал что-то объяснять, затем похлопав лошадь по щеке и проговорив ей несколько слов, выехал за ворота. Через несколько мгновений нас обдало потоком воздуха, и я увидел, как над нашими головами взметнулась ввысь большая птица и тут же исчезла из вида, развив огромную скорость.
- Поехали к князю, скоро у нас будут свежие сведения, - Моруг улыбался и тут я увидел, как он поднял руку и указательным пальцем стал показывать в сторону основных построек лагеря. - Да вон и сам князь спешит нам навстречу.
Действительно, кавалькада всадников во весь опор неслась к нам, быстро сокращая дистанцию. Подъехав к нам, так и не пустивших лошадей навстречу всадникам, Рагон не стал вставать с лошади, а приложив правую руку со сжатой ладонью в кулак к своей груди и слегка наклонив и тут же выпрямив голову, приветствовал мага.
- Да пребудет с тобой благодать Спасителя нашего, Моруг, процветания и благоденствия твоему ордену, - все воины, прискакавшие с Рагоном, как и их князь, приветствовали главного мага.
- Спасибо, Рагон, и вам воины, - Моруг обвёл всех пронзительным взглядом, - но орден не мой, а древнего нашего бога Лагдиша. Я только скромный слуга его.- Моруг так же в знак приветствия прижал кулак правой руки к своей груди и кивнул головой. Я послал птицу на разведку, скоро нам принесут свежие новости.
Рагон одобрительно крякнув, предложил ехать в зал совещаний.
- Нам вон туда, - и он указал пальцем на большое строение, сложенное из ошкуренных брёвен. - Там я соберу обоих воевод, и командиров всех тысячных отрядов. Поехали! - и, не оглядываясь, князь неспешным шагом пустил своего коня в сторону указанного им строения.
* * *
День уже клонился к концу, когда над лагерем мелькнула тень и рядом с залом советов на землю опустилась огромная птица. Всё выскочили из здания и уставились на боевого орла. В этот раз было на что посмотреть. Орёл задрал к небу свою могучую шею, увенчанную головой, не уступающей по размеру лошадиной. Его изогнутый клюв был широко раскрыт и из него слышался громкий клекот. Птица расправила над землёй свои громадные крылья и все увидели как с, блестевших металлом перьев, скатываются на грунт языки огня. Трава в этих местах мгновенно почернела и рассыпалась пеплом.
С могучей шеи орла по простёртому вниз крылу сбежал поводырь и, подбежав к Моругу, встал на одно колено и склонил голову.
- Говори, - обратился к нему маг, расскажи, что вы видели и что сделали. Поводырь встал с колена, выпрямил спину и, встряхнув головой, стал рассказывать.
- Мы увидели дарингов на расстоянии всего нескольких тысяч локтей от нашей границы. Их войско медленно катилось уже по нашим землям. Набрав высоту, мы атаковали царский отряд, двигавшийся на лошадях в центре войска. Убить Альмара не удалось, его самого и ближайших воинов прикрыли сваны, выбросив над ними свои костяные зонты. Некоторые из них погибли, но Альмар уцелел. Покружив над их войском, мы осмотрели дальние земли территории дарингов и вернулись к их войску. Их быки выжгли и сожрали всю траву на своём пути и, если их заставить отступать той же дорогой, большинство этих тварей передохнут в дороге от голода. Возвращаясь, мы сделали ложную атаку и высмотрели что сванов совсем немного. Восемь погибло при нашей атаке и в живых осталось только двадцать шесть. Войско их остановилось и не двигалось вперёд, поэтому мы, сделав ещё один круг над ними, вернулись назад.
- Возвращайтесь к остальным, - сказал поводырю Моруг, и тот, взбежав по крылу орла ему на спину, а затем, усевшись в небольшую, закрепленную на шее птицы корзину в виде кресла, выкрикнул несколько непонятных звуков. Птица сложила крылья, и медленно переваливаясь на коротких, но мощных ногах с чудовищными когтями способными разорвать пополам лошадь, двинулась к виднеющейся ниже площадке с остальными орлами.
Рагон развернулся и направился в зал заседаний. За ним следом пошли Тудор, Кирон и главный маг. Соблюдая тишину, в зал стали входить и остальные командиры разных воинских формирований. Усевшись в кресло, стоящее у дальней стены зала, Рагон предложил сесть Моругу и своим воеводам. Остальные, заполнив помещение, застыли стоя, сняв с голов, кто шлем, кто отороченную разными мехами шапку с металлическими полосками и другими значками различия.
- Вы все слышали, что рассказал поводырь орла, что думаете по этому поводу. Высказывайтесь по старшинству. Тебе слово Кирон! - громко сказал князь.
Кирон поднялся со своего кресла и, выйдя на середину зала, повернулся лицом к собравшимся и стал говорить, что считал важным.
- Думаю, даринги не посмеют двигаться вглубь наших земель после атаки на них нашего огненного орла. Они никогда их не видели, а узрев мощь такой птицы, десять раз подумают, прежде чем двинуться дальше. Если они и забыли сказки и сказания об этих птицах, теперь их память стала свежее. - Кирон повернулся и, подойдя к своему креслу, сел.
- Надо послать всех боевых орлов и уничтожить дарингов там, где они их застигнут. То, что останется от врагов, уничтожим мы, если сразу выступим вслед за взлетевшими птицами. - Тудор развернулся и, подойдя к своему креслу, шумно опустился в него.
- Кто ещё выскажется, - выкрикнул князь Рагон и поднял над собой вытянутую руку.
Я вышел из толпы и, пройдя вперёд к княжьему креслу, повернулся к воинам и тихо заговорил.
- Наверное, вы слышали сказки о том, как атакуют боевые орлы. Они кругами набирают высоту, и затем пикируют на врага, сбрасывая на него огненные стальные перья, превращающиеся в полёте в раскалённые пылающие копья. Птица может сделать за один бой только три таких атаки, а затем ей нужны двое, а то и трое суток, чтобы восстановить боевое оперение. Оставшись с обычным оперением, птицы могут только летать и устрашать врага своим видом. Зная и понимая это, мы не можем так рисковать и атаковать врага всеми птицами. Нужна более глубокая разведка вражеских сил, его ресурсов и возможностей, - замолчав, я услышал одобрительные возгласы многих командиров и, повернувшись князю, воеводам и магу, тихо добавил, - я сказал всё что думал, - затем развернувшись, вернулся на своё место в толпе воинов.
Оперевшись на свой сверкающий серебром посох, поднялся с кресла Моруг и выйдя на средину зала, громко заговорил.
- Я согласен с тем, что сказал Эльхарон. Но добавлю от себя то, что ещё не знает никто из вас. С севера одновременно напали хураги, вторгшись в наши земли. Наши войска возглавил сам король Эснегил. Враги отброшены и выдворены с нашего королевства, но потери, которые понесли наши войска, чудовищны. Из семи отборных легионов и двух тысяч королевской гвардии, остались крохи. Кровь наших воинов ещё не остыла на поле сражения. Ещё не дымятся погребальные костры, события очень и очень свежи. Это произошло вот только сейчас! - Моруг закрыл глаза и как бы к чему-то прислушался.
Внезапно его плечи опустились, и он как-то весь сник. Его волосы на голове зашевелились как живые, а щёки и борода стали мокрыми от слёз, хлынувших из - под прикрытых век. Его сжатые губы разжались и с них сорвались жуткие слова.
- У нас больше нет короля, Эснегил пал в битве, - в зале повисла такая звенящая тишина, что было слышно, как гудят дикие пчёлы, слепившие свой улей под срубом крыши зала совещаний.
- Как такое могло произойти, - вскричал Рагон, - он вскочил с кресла и как заведённый стал бегать вокруг своего кресла. - Этого не может быть, - повторял он про себя множество раз.- Затем упал в кресло и, обхватив голову руками, застыл как скорбная статуя.
Видя такую реакцию князя на ужасное сообщение Моруга, оба воеводы встали с места и подняли вверх руки.
- Король умер, да здравствует король, - громко провозгласили они в один голос, - в зале раздался гул голосов, мгновенно заполнив собой всё большое помещение.
- У Эснегила нет наследника, и пока королева не выберет себе достойного мужа, она истинная правительница Саккара, - громко заявил на весь зал Моруг, с силой ударив о пол своим посохом. От навершия посоха во все стороны разлилось голубое свечение и все вдруг успокоились и замолчали. - Надо разбить Альмара и выдворить его воинов с нашей земли. Затем выстроить цепь крепостей, как и говорил Эльхарон. Нельзя терять ни минуты, особенно сейчас пока враг в растерянности.
Услышав слова Моруга, поднял голову Рагон. Он поднялся с кресла и, подойдя к Моругу, задал вопрос.
- А прикрыта ли страна с севера, есть ли уверенность в том, что хураги снова не вторгнуться к нам.
- Князья юга и запада Раин и Дагорм уже получили приказ царицы Лаэтры выделить войска из своих гарнизонов на прикрытие границ северной части страны. Двенадцать тысяч войск общим количеством, уже выдвинулись из своих лагерей и идут на защиту северных границ, - ответил Моруг.
- Как ты можешь знать это, ты тут, а столица и гарнизоны юга и запада разбросаны по стране на огромные расстояния? - вскричал возбуждённо Рагон.
- Когда мы будем одни, я расскажу тебе об этом секрете, Рагон. Не волнуйся, информация достоверна, проверена и базируется на сиюминутных данных. Но одно, я скажу тебе уже сейчас, в гарнизоны Раина и Дагорма отправлены по одному орлу с поводырями, у которых есть возможность мгновенной связи со мной, столицей и Храмом древнего бога Лагдиша. Шестьдесят, оставшихся в живых орлов, находятся в Арконе.
- Сколько же у нас всего орлов? - так же взвинчено спросил князь. Моруг наклонился к Рагону и очень тихо, почти прошептал.
- Сто тридцать орлов, двадцать восемь из них погибли в битве с хурагами, услышав такое известие, Рагон крякнул как старый ворон и, пройдя по залу, почти упал в своё кресло. Он что-то бормотал себе по нос, затем поднёс к лицу руки и стал интенсивно тереть виски. - Что-то мне нехорошо, - прошептал он, но Моруг услышал его и, подойдя к князю, притронулся к его голове своим посохом. С его навершия сорвалась искра голубого свечения и угасла в волосах Рагона. Князь откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
- Он скоро придёт в себя и будет хорошо себя чувствовать, - обращаясь ко всем воинам, находящимся в зале, проговорил маг. Воеводы, надо немедленно подготовить войска и выступать навстречу дарингам. Если враги стоят лагерем атаковать их сходу, если они повернули назад, маршем догнать их и уничтожить. Я подниму в воздух всех орлов, и мы быстро выбьем всех сванов, а без них, их огнедышащие быки не смогут сыграть решающую роль в битве. Да и ваши изменённые леопарды не уступят этим животным ни в размерах, ни в свирепости.
Рагон открыл глаза, и спокойно поведя головой из стороны в сторону, сказал.
- Я всё слышал, Моруг прав, но я хотел бы услышать и Эльхарона, - услышав слова князя, все повернулись ко мне. Я снова вышел на средину зала, и внимательно осмотрев стоящих передо мной воинов, заговорил.
- Не так просто выбить сванов, это сильные и могучие животные, обладающие чудовищной выносливостью и живучестью. Первому орлу просто повезло застать их врасплох. Больше такое не повториться. Поэтому надо заготовить множество длинных досок и вбить в них как можно больше острых и длинных гвоздей. Ступни ног сванов покрыты тонким слоем роговицы и гвозди, проникнув сквозь неё, вопьются в мягкие ткани их ног. Сваны рассвирепеют от боли и, сбросив своих поводырей, начнут сметать всё вокруг себя. Их не нужно уничтожать орлам, сваны будут сражаться на нашей стороне, сами не понимая, что убивают своих. Ярость, рождённая болью, будет единственным и мощным стимулом уничтожить всё, что окажется с ними рядом.
Услышав мои слова, все в зале одобрительно загудели. Многие выкрикивали слова одобрения и славы в мой адрес. Я поднял руку и, выждав пока в зале повисла тишина, продолжил.
- Надо чтобы первой шла пехота: на её острие легковооружённые лучники, затем копейщики в кольчугах, отряды вооружённые тяжёлыми секирами и боевыми молотами, щитоносцы с короткими мечами в кожаных доспехах. Затем отряд, несущий с собой доски с гвоздями. Перед самым контактом с войском Альмара, лучники осыпают врага стрелами и уходят за расступившиеся ряды копейщиков и секироносцев. А те связывают ряды врага боем с тем, чтобы враг вклинился глубже в наше войско, и когда увидят расступившиеся ряды врага для пропуска на острие атаки сванов, также расступаются и пропускают их мимо себя. В это время доски должны быть уложены на грунт шахматным порядком, а воины, обтекая строй пятитысячного легиона с боевыми леопардами, уйти за их спины. Когда сваны налетят на доски с гвоздями и устроят неразбериху в рядах вражеского клина и уничтожат его, настанет очередь леопардов и сидящих на них воинов с боевыми серпами.
Переведя дух, я поднял руку с тем, чтобы предотвратить шум и заговорил снова
- В тот момент, когда в бой вступит легион айронгов на леопардах, надо одновременно ударить огненным орлам. Этого удара не выдержат ни войска на огнедышащих быках, ни конница на обычных лошадях, идущая вслед за быками. То, что останется от дарингов ещё на ногах к этому времени, прикончит наша конница. Это твоя работа, Тудор, - я повернулся к воеводе, командующему конницей, посмотрел в его широко открытые глаза.
- Так и будет, Эльхарон, - закричал на весь зал Тудор.
Я повернулся к князю и сказал, обращаясь к нему.
- Княже, уже наступил вечер и вот-вот начнёт темнеть, хорошо бы было подготовить войска и с рассветом выступить навстречу Альмару. Воинам не помешает отдохнуть перед битвой несколько часов. Времени для всего этого вполне достаточно.
Рагон поднял руку и громко, чтобы услышал каждый командир, провозгласил свой приказ.
- До полуночи подготовка людей, животных и оружия. Затем спать до первого проблеска нового дня. Выслать дозорные отряды в сторону границы, лагерь охранять обычным порядком, - затем он повернулся к магу и уже спокойно продолжил. - За один санг до рассвета, пошли орла на разведку, он должен вернуться до выхода войск из лагеря с новыми данными о враге. На этом всё, расходитесь и готовьтесь к битве!
* * *
По дороге к месту ночлега, а теперь у меня была своя большая палатка из толстого тёмно-зелёного шёлка, доставшаяся в наследство от покойного Гридаша, я встретил Лиадику, которая казалось, поджидала меня.
- О, какая приятная неожиданность, встретить тебя, прекрасная Лиадика, - проговорил я, впиваясь взглядом в её глаза, пытаясь прочесть причину такой поздней встречи с ней.
- Нам надо поговорить, Эльхарон, загляни ко мне, перед тем как отойдёшь ко сну.
- А может, ты зайдёшь ко мне в палатку, там и поговорим, - предложил я.
- Это невозможно, в твоей палатке нет защиты от прослушивания слов и мыслей. Приходи ко мне, - и магиня быстро растворилась в сгущающейся темноте, падающей на лагерь ночи.
- Хорошо, жди меня через половину санга, - я повернул влево к спуску к казармам и, зайдя в оружейную комнату, осмотрел выставленное вдоль стен оружие. В моей палатке осталась кольчуга, побывавшая со мной в стычке и длинный, шириной в ладонь изогнутый в конце меч майра. На поясе у меня висел длинный кинжал. Придя сюда, я решил добавить к своему вооружению добротный шлем с плетением, закрывающим вокруг мою шею. Выбрав себе нужную часть вооружения, я уже собирался выйти с оружейной, как мой взгляд остановился на палице толщиной в два указательных пальца, концы которой были охвачены бронзовыми кольцами. Палица была прислонена к стене и почти закрыта другим оружием. Было понятно, что её очень давно никто не брал в руки. Между кольцами дерево было покрыто шершавой кожей. На верхнем торце палицы было вделано кольцо, а в нём закреплён кусок блестящей цепи, длиной в полтора локтя длиной, заканчивающейся шаром размером с добрый мужской кулак, утыканный острыми пирамидальными шипами. Взяв это редкое оружие в руки, я проверил его вес, удобно ли в руке, затем крутанул над собой и остался доволен. Подойдя к выставленным в глубине оружейной щитам, я выбрал самый крепкий, на мой взгляд, и поставил его вертикально, прислонив к центральному опорному столбу строения. Взмахнув над головой палицей и крутнувшись вокруг себя для усиления удара, нанёс мощный удар по умбону щита. Результат очень меня порадовал. Щит с оглушительным треском раскололся на несколько кусков. В оружейную комнату ворвались два стража, стоявшие на входе и удивлённо раскрыли рты.
- Всё нормально ребята, проверял оружие в деле. Выбросьте остатки этого щита, он теперь годятся только для костра, - и, повернувшись, вышел под свет появившихся на небе звёзд. Зайдя к себе, я оставил там шлем и палицу и, поправив на себе кожаные куртку и штаны амуниции, затем перевязь, вышел из палатки и направился к месту обитания магини.
Постучав в подвешенную доску, услышал тихие слова Лиадики
- Подожди, я сейчас выйду, - в палатке было тихо, никаких звуков. Свет, пробивавшийся сквозь толстую ткань, внезапно погас и в тот же миг полог палатки откинулся, и на пороге возникла женская фигура. Крепкая рука взяла меня за руку и голос Лиадики произнёс. - Пойдём, держись за мою руку, и магиня повела меня к стоящему невдалеке небольшому строению, служащему ей походным домом.
Скрипнула отворяемая дверь, Лиадика вошла в дом, и почти мгновенно вспыхнул огонь масляной лампы на небольшом столе.
- Проходи, присаживайся к столу. Я сейчас соберу ужин. У меня есть холодное мясо молодого оленя, убитого охотниками вчера, овощи, козий сыр и молоко.
Когда на столе появилась вся обещанная еда, магиня поставила на стол пустую неглубокую миску, достала из стоящего у стены шкафа цветной флакон и плеснула из него жидкость в миску, затем она добавила туда несколько щепоток каких-то трав и всё перемешала. Затем она встала над миской и, закрыв глаза, стала протяжно произносить неведомые мне заклинания, толи ещё что-то. Внезапно из миски повалил сизый дым и стал распространяться по помещению. Вскоре вся комната была ним заполнена. Дышалось при этом легко и свободно.
- Вот теперь можно говорить! - произнесла магиня, усаживаясь за стол, - извини, вина у меня нет, но молоко очень свежее и вкусное. Ешь и пей на здоровье!
Отломив ломоть лепёшки, и отрезав лежащим на столе ножом, кусок мяса, я положил их на стоящую перед магиней глиняную миску. Она улыбнулась и благодарно кивнула мне головой. Затем я, то же самое положил себе. Лиадика налила в поставленные на стол чашки молоко и нарезала тонкими пластинками сыр.
- Приятного аппетита, - сказала она, и первая вонзила свои белоснежные зубки в мягкую лепёшку. Я последовал её примеру и вскорости блюда опустели. Сложив руки перед собой на столе, магиня продолжила.
- Хочу сказать, что до сих пор ни один мужчина не переступал порог этого дома. Ты первый находишься тут и питаешься с моего стола. Не боишься, что я превращу тебя в мышь? - спросила Лиадика и тут же прыснула от смеха.
В ответ я слегка наклонил голову и произнёс слова благодарности.
- Спасибо за хлеб, за соль, за чудесный и вкусный ужин, добрая хозяюшка. Пусть продлит Спаситель твои годы и да хранить время твою красоту. О чём ты хотела со мной поговорить?
Взгляд Лиадики стал серьёзным, она внимательно вглядывалась в мои глаза, и мне казалось, что она читает в них мою судьбу. Затем зазвучал её тихий голос.
- Сегодня все вы узнали, что погиб король Саккаров и королева Лаэтра на время овдовела. Завтра состоится битва, которая вознесёт тебя на вершину славы и взор королевы упадёт на тебя. Она вспомнит молодого пажа, который рискуя своёй жизнью, остановил понёсших к пропасти упряжку лошадей, в которой находилась она, будущая королева сакаров, и тем самым спас её от верной гибели на камнях глубокого ущелья. Она сможет сложить картину в одно целое и узнать в ней себя и тебя. Твоё будущее, такое как предрёк недавно тебе Моруг. Он тоже это знает и будет лить воду на твою мельницу, чтобы заручиться в дальнейшем твоей поддержкой и упрочить свою власть.
Я слушал, что говорит мне магиня и не мог поверить в то, что она так спокойно выражает в простых человеческих словах. Это какой-то розыгрыш, игра. Кто я и кто королева, между нами такая ужасная пропасть. Не замечая, я стал крутить головой из стороны в сторону, как бы проявляя протест и недоверие к сказанному.
-Ты напрасно волнуешься и не хочешь поверить. Так всё и будет. Ты станешь следующим королём саккаров, и твоё царствование будет счастливым и длительным. Королева родит тебе двух сыновей и дочь, которую ты отдашь замуж за принца флесгонов Аранира. Твои сыновья возьмут в жёны дочерей царей хурагов и марукошей. Заключив такие союзы, скреплённые кровными узами, ты восстановишь на долгое время мир под небесами. В этой части мира произойдут величайшие открытия во множестве отраслей знаний, возникнут новые, доселе неизвестные профессии, вырастут новые города и расцветут чудесные сады и искусства. Только жаль, что в этом прекрасном мире мне не будет места.
- О чём ты говоришь, Лиадика, - взволнованно спросил я. Как это нет для тебя места?
-Ты должен поверить мне, если я вижу и знаю твою судьбу, вижу прошлое и будущее всех событий, то я знаю и свою судьбу. Меня к тому времени уже давно не будет в этом мире.
- Ты пугаешь меня, красавица! Что может такого произойти, что в мире тебе не будет места? - Лиадика протянула через стол руку и положила ладонь на мою руку и задала мне вопрос.
- Скажи мне Эльхарон, ты настолько меня любишь, что готов отдать за меня большую цену, - я всматривался в глаза Лиадики и видел, как плавится в них боль и неизбывная тоска.
- Да, ты мне давно нравишься, и я люблю тебя всем сердцем. Но я никогда не посмел и помыслить сделать что-то непотребное, оскорбляющее тебя, роняющее твою честь и достоинство. Позволь мне любить тебя, и я отдам за тебя жизнь, чтобы ты там мне не напророчила, - я накрыл своей ладонью её руку и почувствовал, как вспыхнула во мне огнем моя кровь.
- Меня давно так никто не любил, прошли сотни лет, как погиб мой суженый, так и не успев стать моим возлюбленным, я хранила всё это время верность моей первой и светлой любви, моей памяти. Я старая девственница и ты быстро охладеешь, узнав правду обо мне.
- Не говори так, Лиадика, не терзай моё сердце. Оно и так скоро выскочит из груди, и я не уверен, что смогу удержать его и вернуть на место.
- Знай же, что я изгнанница из мира Спасителя, в своё время, я ослушалась Его и была наказана жить среди смертных. Мой суженый восстал против такого решения и был низвержен крылатыми ангами в самый глубокий слой нашего мира. Там он и погиб. У меня нет будущего, мне не будет прощения. Я устала жить одна и решила уйти. Но уходя, я хочу испытать, что такое любовь смертных, о которой так много слышала.
- Я люблю тебя, Лиадика, тебе не надо умирать, живи и будь со мной счастлива,... если сможешь, - в ответ магиня взяла в свою ладонь мою и, выйдя из-за стола, притянула меня к себе. Её голубые глаза потеряли нежную голубизну и налились синевой.
- Поцелуй меня, Эльхарон, поцелуй так, как это делают любящие смертные.
Я бережно обнял девушку и, нежно прижав к себе, прижался губами к её губам. Они были горячими и сухими, сомкнуты и неподвижны. Я осторожно раздвинул её губы своим языком и провёл им по жемчужным зубкам красавицы. Её губы стали насыщаться влагой, и я впился в них крепким поцелуем. Наверное, ей не хватило дыхания, и она слегка разжала зубы. В тот же миг мой язык оказался у неё во рту и прикоснулся к её язычку. Я почувствовал, как по её телу пробежала волна трепета, и стал смело ласкать её язычок своим. Её высокая и упругая грудь покоились на моей груди, и я чувствовал, как во мне нарастает желание. Подхватив Лиадику на руки, я тихо на ушко спросил ее, где ложе и, увидев указанное направление пальчиком ей руки, сделал несколько шагов и оказался в полутёмной спаленке. Бережно положив девушку на ложе, я стал расстегивать на ней кожаную блузку, высвобождая два прекрасных полушария грудей с налившимися и затвердевшими большими сосками. Нежно целуя шею и ушки Лиадики, я бережно ласкал её грудь, а затем опустил голову и взял в губы затвердевшую вишенку соска. Девушка издала стон и обняла меня руками.
- Откинь одеяло и сними юбку и блузку, - предложил я девушке и сам быстро стал снимать с себя кожаные штаны и жилет. Увидев, что Лиадика юркнула под одеяло, я последовал за ней. Став ласкать ей великолепное тело, я чувствовал, как нарастает желание и как чувственно её плоть отзывается на мои ласки. Моя рука опустилась на плоский живот Лиадики, а потом я осторожно стал раздвигать её ноги. Она не препятствовала моим усилиям и моя ладонь, опустившись ещё ниже, накрыла её лоно. Бережно, едва касаясь лона, я стал пальчиками ласкать его губы и почувствовал, как они стали раскрываться, источая волшебную влагу. Лиадика стонала и покусывала мое плечо, но вот моё указательный палец проник между губ лона, и Лиадика всем телом выгнулась и больно вонзила мне в плечо свои зубки.
'Пора!', - решил я и, раздвинув своим телом ноги девушки, медленно и осторожно вошёл в неё. Она громко вскрикнула и с силой вонзила мне свои пальчики в спину. Помня, как выглядят её пальчики с короткими, но ухоженными и заострёнными ноготками, представил какие у меня на спине останутся от них следы. Вначале Лиадика не двигалась, застыв, но по мере того как я медленно двигался в ней, она стала оживать и её бедра стали двигаться ко мне навстречу. Ещё немного и она, издав стон, откинулась на подушку. Я, продолжая движения, наклонился к ней и стал целовать её губы, шею, бережно сжимая одной рукой то одну, то другую грудь, перебирать пальцами руки вишенки сосков. Я достиг желаемого результата - бёдра девушки сначала лениво, а затем все энергичнее стали двигаться в такт моим движением. Ещё немного и второй оргазм выгнул дугой её тело. На моей спине снова остались следы её ноготков. Я, не останавливаясь, стал целовать девушку, шептать ей на ушко слова любви, говорить слова о том, какая она красивая и чувственная, как прекрасны и горячи её объятия, как волшебно и ласково её лоно исторгающее эликсир любви. После того как Лиадику потряс третий оргазм, я ускорил свои движения и не доводя её до нового потрясения излил в неё своё семя. Затем я лёг рядом и прижал девушку к своей груди и нежно прошептал ей на ушко.
- Я люблю тебя, Лиадика, ты должна жить и любить, если ты уйдёшь, для меня закончится жизнь. Мне просто нечем будет жить. Ведь без любви и цели, жизнь не стоит и ломаного гроша.
- Спасибо тебе, Эльхарон, за слова твои, за минуты любви, подаренные мне, за все, что живёт в твоём сердце. Тебе пора уходить и лечь отдохнуть. Завтра у тебя очень трудный день, страшная и жестокая битва. Но я знаю, что для тебя она закончится славой и победой, - я стал одеваться, отвернувшись тем самым дав без смущения одеться девушке. Когда я был уже у порога её дома, она взяла в свою ладонь мою кисть и слегка сжав, сказала.
- За всю мою длинную жизнь со мной никогда не случалось ничего более светлого и прекрасного чем наша сегодняшняя встреча. И, хотя это выглядит так чисто и прекрасно, по законам нашего мира я сегодня оступилась в очередной раз и нарушила закон. То, что произошло между нами сокрыто от всех в этом мире, но читается как открытая книга в нашем мире. За мной придут анги и уведут в наш мир, чтобы ещё раз судить и на этот раз казнить. Я не допущу этого, любовь не заслуживает наказания. Любовь это проявление Спасителя во всех существующих мирах, так почему она должна быть исключением в Его мире! Любовь это награда! Иди, Эльхарон и помни меня, как я помнила своего суженого, как буду помнить тебя там, где мне уготовано место после моей смерти! - Лиадика нежно коснулась губами моих губ, обняла крепко и, отстранившись, закончила. - Тебе пора, будь счастлив!
Я переступил порог, и когда дверь за мной закрылась, опёрся спиной о стену здания и не менее половины санга стоял, застыв от горя. Потом оттолкнулся от стены и, пересиливая себя, зашагал в сторону своей палатки. Заснуть мне в эту ночь так и не удалось...
* * *
Вести, что принёс поводырь орла, отправленный на разведку за санг до рассвета, не принесли ничего нового. Войска Альмара вклинившись на несколько тысяч локтей на наши земли, разбили лагерь и спали, выставив круговые дозоры. Поведение Альмара было непонятным и далеким от полководческого гения.
- Выступаем, - громко вскричал Рагон и построенные войска, согласно выработанного совещанием плана, лавиной сдвинулись с места.
Первым двинулся отряд из четырёх тысяч лучников. Одетые в лёгкие кожаные накидки, до пояса, покрытые бронзовыми пластинами и короткие до колен штаны, лучники выглядели бодро и воинственно. На ногах у них были сандалии на толстой подошве с тонкими шнурами, обвитыми вокруг голеней. За спиной видны были массивные колчаны с сотней стрел в каждом из них. Через левое плечо перекинуты мощные боевые луки, а на поясе прикреплены короткие кинжалы и небольшие мешочки с запасными тетивами и напальчниками для безопасной стрельбы. Каждый десятый лучник в первой шеренге, состоящей из сотни воинов, держал в руке незажжённый факел. Последнюю шеренгу лучников подпирали шеренги пращников и носильщиков, каменных и свинцовых шаров для метания. Всего их было три тысячи человек и полторы сотни лошадей, навьюченных кожаными мешками с шарами.
Следом за лучниками сдвинулись копьеносцы в длинных до колен кольчугах. У каждого на голове надет остроконечный шлем, а на ногах виднелись лёгкие кожаные сапожки, высотой до половины икры ноги. Двадцати тысячный отряд копейщиков напоминал ощетинившегося ежа. После того как сдвинулась последняя шеренга копейщиков, пришла в движение и двадцати пятитысячная лавина секироносцев и воинов вооружённых большими боевыми молотами. Преодолевая впереди лежащую речку по наведённым за ночь мостам, войско выходило на противоположный берег и, построившись, возобновляло марш. Вскоре в степи повисла пелена пыли поднятой тысячами и тысячами ног, копытами лошадей и лапами изменённых леопардов больше похожих на мягко крадущихся пятнистых кошек размером с тягловую лошадь. На их спинах, гордо восседали айронги в панцирях из бычьей кожи, вооружённые большими боевыми серпами и двадцатью метательными дротиками с острыми, как бритва узкими лепестками лезвий. Кроме кожаных пеналов для дротиков, расположенных по обе стороны от седла к сёдельной луке леопардов были, приторочены по паре длинных мечей. Все айронги были обоерукими бойцами и считались лучшими воинами в мировой военной практике. За секироносцами, перед айронгами двигались воины, несшие длинные доски, густо утыканные острыми гвоздями. И только потом вслед за пехотой выдвинулась пятидесяти тысячная конница, над которой, ловя воздушные потоки, кружили орлы Моруга.
Через три санга марша, передовые, чередующиеся отряды разведчиков, донесли, что войско дарингов построилось и стоит в строю. Прошло ещё немного времени, и мы вышли на позицию прямой видимости врага. Когда между войсками расстояние сократилось до четырёхсот локтей, наши войска остановились и замерли в ожидании дальнейших команд великого князя и воевод.
Внезапно из стана врага выехал всадник на кауром жеребце, и, держа на вытянутой руке шест с белой тканью, двинулся к нашему строю. Доехав до средины свободного от войск пространства, он остановился и стал размахивать шестом.
- Переговорщик, - проговорил Тудор, уже что-то выдумал Альмар, - и он, тронув своего коня, спокойным шагом поехал к воину дарингов. Когда воевода и переговорщик оказались рядом, их лошади стали ходить кругом, и было видно как они, жестикулируя, о чём-то громко спорят. Затем оба сорвали коней на рысь и поскакали каждый к своему войску.
- Они предлагают поединок. Альмар уверяет, что если победит наш поединщик, они повернут назад и уйдут в свои степи.