Аннотация: Еще одна история из неоконченного романа
Уже очень давно ей приходилось полагаться в своих решениях не на волю случая, а на точные данные, из многих источников. У неё была лучшая агентурная сеть, никто не обладал такими знаниями, как она. И это было так сложно. Особенно невыносимо это стало, когда появился этот странный человек с бесцветными глазами. Мастер меча. Она всё знала о нём. Но никогда его не встречала. А когда встретила, в ней словно что-то сорвалось. Что-то давно дремавшее, то, что должно было умереть, но почему-то было живо и теперь это что-то терзало её. Она пыталась отгонять мысли о нём, но получалось плохо.
Энель остановилась, пытаясь понять, что изменилось в ней. Но ничего не шло в голову. И она начала вспоминать всё, с самого начала.
Она не помнила своих родителей. Росла на улице, промышляя мелким разбоем, добывала себе пропитание. Орудовать ножами она научилась там же, тогда без этого было просто нельзя. Это было жизненно необходимо. Она дралась за объедки, срезала кошельки и тенью ускользала от стражи.
Тени - так их называли на улицах. Она была тенью. Пока однажды не решилась на отчаянный шаг. Девчушка попыталась срезать кошелёк у дамы почтенных лет, которая мирно любовалась красотой городского парка. Тогда её поймали впервые. Стоило ножу коснуться тонкой кожи ремня, как на детскую руку легла тёплая ладонь женщины. Она не закричала, не звала на помощь, просто держала за руку, а потом посмотрела в глаза маленькой воровки.
- Девочка? - кажется дама сама была удивлена, что схватила за руку вора. - Ну, здравствуй, милая.
Женщина смотрела прямо ей в глаза и улыбалась.
- Давно же я ждала тебя, только вот никак не думала, что наша встреча будет такой, малышка. Как тебя зовут?
- Тень, - буркнула воровка пытаясь высвободиться из рук женщины.
- Тень? Нет, это не имя, милая. Ты хочешь сбежать от меня, не так ли?
Девочка ничего не отвечала, глядя загнанным волчонком на женщину, она готова была отрезать себе руку лишь бы освободиться.
- Что же. Я отпущу тебя, если ты не захочешь остаться со мной. Я хотела предложить тебе стать моей воспитанницей. Тебя ждёт мягкая постель, вкусная еда, уроки музыки, танцев. Я смогу сделать тебя настоящей леди. Тебя будут уважать. Ты будешь влиятельной личностью.
Девочка затихла, представляя себе такую жизнь. Но её детское воображение не могла нарисовать того, чего у неё никогда не было.
- У тебя ловкие пальцы, малышка, думаю, ты с лёгкостью научишься играть на лютне. Это будет чудесно, милая.
Девочка шмыгнула грязным носом.
- Если ты не хочешь этого, милая, я отпущу твою руку, и ты можешь бежать, я не стану тебя преследовать. Но неужели тебе не хочется узнать другую жизнь? Жизнь, в которой тебе не придётся воровать еду.
- Но я больше ничего не умею, - опустив голову произнесла девочка.
- Зато ты отличная воровка, - улыбнулась женщина. - Я научу тебя другим вещам. Уверена, что ты сможешь добиться гораздо большего, приняв моё предложение. Итак, я отпускаю твою руку. Если хочешь - беги. Ну, а если ты готова измениться, садись рядом со мной, давай ещё немного полюбуемся красотой этого парка, а потом, пойдём в мой дом и забудем, при каких обстоятельствах мы с тобой встретились, мой рыжеволосый подарок судьбы.
Женщина отпустила ладошку. Первым порывом было бежать, но детский разум ухватился за возможность вкусно поесть в доме у этой странной дамы. А потом можно будет улизнуть, тени ведь умеют вскрывать любые замки. Девочка села на скамейку.
Тогда девчушка ещё не знала, что это начало пути. Не знала, что кроме музыки и танцев ей будут преподавать интриги, шпионаж, заказные убийства, кражи, Святое писание и дипломатию. Не знала, что она станет первым шпионом Церкви. Самым верным. Убеждённым. Она не знала, что станет орудием, личным убийцей Преподобной. Не знала, что ждет её впереди. Она послушно ждала, когда женщина поднимется со скамьи и возьмет её за руку.
- Вот и умница, Энель. Теперь тебя будут звать так, милая."
"Ей вспомнились уроки танцев.
- Нет, Энель, не так, - строгий окрик и болезненный удар палкой по лодыжкам. - Ты опять не слушаешь музыку и не соблюдаешь ритм. Так ты будешь выделяться. Разве нам нужно привлекать к тебе внимание неуклюжими позами, чтобы тебя, девочка моя, вычислили из-за того, что ты не умеешь танцевать?
- Нет, Ваше Святейшество, - растирая очередной ушиб склонилась в поклоне юная шпионка.
- Вот и старайся. После танцев у тебя занятие по языкам, а потом стрельбище.
- Да, Ваше святейшество, я помню.
- А теперь повторяй мне родословную герцогини Маргенштейн, и не забывай слушать музыку, детка.
- Конечно.
Энель принимает первую позицию и начинает танец, повторяя заученные имена, даты, причины смерти и особенности жизни всех предков герцогини.
После изнурительных уроков танцев и занятий языками, она вприпрыжку бежит на стрельбище. Там уже ожидает учитель (она не знала их имен, они были просто учителями, безликими и многочисленными). Кинжалы, метательные ножи, лук, арбалет, короткий меч. После физических нагрузок - урок алхимии. Яды, противоядия, сонные зелья, зелья правды.
С утра до позднего вечера она металась между залами и площадками. Когда поднималась луна, ей позволяли вернуться в комнату. Но даже эта небольшая скромная комнатка, казалась тогда, совершенством. Измученная, но совершенно довольная, она засыпала, давая себе слово, что завтра, сможет порадовать Преподобную своими знаниями.
Для бывшей уличной девчонки, всё это было пределом мечтаний.
Шли годы. Из уличной воришки, выросла юная девушка с яркими рыжими волосами и чудесными сияющими глазами. Она была воспитана в строгости, и умела вести себя в обществе и однажды пришло время её первого выхода в свет. Она с трепетом ожидала этого чудесного дня. Утром в скромную комнату вошла прислужница и принесла первое в её жизни бальное платье. Она не могла налюбоваться нежным персиковым цветом обновки. За завтраком преподобная сразу заметила состояние своей подопечной.
- Энель, - нежно проговорила она. - Это не просто выход в свет, милая. Это твой первый экзамен. На балу я укажу тебе человека, ты должна будешь кое-что выведать у него. Любыми способами, так что не забудь прихватить кинжалы и склянки с зельями.
Девушка едва не подавилась. Она-то рассчитывала немного отдохнуть от тренировок и нагрузок, но отринув свою усталость послушно кивнула.
Энель справилась. Ей не пришлось применять оружие, выпивший мужчина с удовольствием болтал с юной рыжеволосой прелестницей.
Преподобная была рада. Но пришла к выводу, что нельзя не воспользоваться привлекательностью воспитанницы.
Тогда начались совсем другие уроки. Её учили искусству обольщения, и мастерству услаждения. Сперва Энель смущалась. Несколько болезненных наказаний показали ей, что не стоит отводить взгляд от процесса совращения и совокупления. Но девушка была невинна и ей было совершенно непонятно, что и как происходит. Позже она горько сожалела о том, что тогда призналась в этом своей наставнице. Решение было принято очень быстро. Уже вечером того же дня в её комнату после захода солнца вошёл мужчина. Его сопровождала сама Преподобная.
Девушка инстинктивно прикрылась одеялом, когда свет нарушил сладкий сон.
- Энель, - усмехнулась Преподобная. - Ты - женщина. Уже достаточно взрослая и привлекательная, мы не можем себе позволить упускать такую редкую возможность. Ведь ты же знаешь, что мужчины после близости с женщиной могут быть чрезвычайно откровенны. Но есть у тебя один недостаток, милая.
- Какой? - испуганно заморгала девушка.
- Твоя неопытность, милая. Мужчины хотят видеть рядом с собой искусных любовниц, а не робких девиц. Но это мы легко исправим. С этого дня, три раза в неделю с тобой будут... заниматься... Больше ты не будешь наблюдать, милая, за тем как совокупляются другие, этому искусству будут учить тебя. Со всеми тонкостями. Это первый из твоих наставников. Через несколько недель, когда ты привыкнешь, мужчину будет сопровождать женщина, которая будет тебе показывать, что и как надо делать и наблюдать за тем, чтобы ты всё делала правильно и наилучшим образом. Ты ведь будешь стараться, милая?
- Конечно, - дрогнувшим голосом произнесла Энель. - Всё что вы скажите.
- Вот и замечательно. Слушай его, и всё пройдёт нормально, девочка. Я верю, что ты не разочаруешь меня.
И она вышла, погрозив пальцем.
- Не бойся, малышка, - улыбнулся мужчина. - всё будет хорошо.
Он быстро снял рубаху, и остался только в штанах. Энель сжалась пружиной. Она судорожно пыталась вспомнить уроки, но при виде обнажающегося мужчины у неё всё вылетело из головы.
Внутри она содрогалась, совсем не так рисовало эту картину её воображение, не по принуждению, не из-за долга. Как и любая девочка, она мечтала о любви, мечтала о нежности и ласке. Но сжав зубы, она послушно позволила снять с себя рубашку. Мужчина лишь улыбнулся ей, и крепкая рука опрокинула Энель на подушку. Она зажмурилась, стараясь не подавать вида. Мужчина старался быть нежным и аккуратным, но, когда его руки прикоснулись к бёдрам, девушка замерла, сжимая ноги. Он лежал рядом с ней нежно поглаживая юное тело.
- Если ты не расслабишься, будет очень неприятно, ты же понимаешь, что я должен это сделать, так или иначе. Не сопротивляйся.
Но она ничего не могла с собой поделать. Не могла больше притворяться, она была всего лишь юной девушкой. Закусив губу, едва сдерживая слёзы, она выхватила из-под подушки кинжал и приставила к его горлу.
- Нет, уходи, скажи, что ты всё сделал и уходи.
Мужчина отстранился от неё и грустно посмотрел ей в глаза.
- Прости. Так не выйдет.
Дверь открылась и на пороге появилась её Святейшество. Она сердито сдвинула брови.
- Энель, я надеялась на твоё благоразумие, надеялась, что мы обо всём договорились, но раз ты не хочешь по-хорошему, милая, будет по-плохому. Но будет так, как сказала я!
Она хлопнула в ладоши и в дверном проёме появились двое других мужчин с верёвками в руках. Энель застонала. И опустила кинжал, сопротивляться было невозможно. Девушка потупила взор, но когда те двое подошли, предприняла отчаянную попытку. Диким зверем бросилась на одного из них, но опытный воин легко отбил порывистую атаку юной шпионки, и обезоружил её. Другой уже стоял рядом, он сильно ударил девушку по голове, она потеряла сознание. Когда Энель пришла в себя в комнате не осталось никого, кроме первого учителя. Она попыталась пошевелиться, но руки и ноги были накрепко привязаны к кровати.
- Прости, - тихо прошептал учитель и, откинул лёгкую ткань скрывающую обнажённое тело. - Я не хотел, чтобы всё получилось так.
Она рвалась словно птица в силках, но всё было бесполезно. Мужчина разделся и лёг рядом с ней. Девушка противилась, кричала и вырывалась, призывая все известные ей кары на его голову. Но спустя немного время голос охрип и силы закончились. Она больше не вырывалась, лишь слёзы катились по щекам.
- Не надо, - с мольбой смотрела Энель в лицо мужчины, который уже нависал над ней.
- Прости, - коротко ответил он.
Энель почувствовала тепло его тела и истошно закричала.
Это не продолжалось долго. Он не получал от этого удовольствия, она видела это в его глазах, читала на его лице. Закончив, мужчина быстро оделся.
- Прости, девочка. Но ты же знаешь, ей нельзя отказать. Поверь я, - он тяжело вздохнул и не закончи фразу. - Если ты обещаешь не бросаться на меня с ножом, я развяжу тебя.
Энель не ответила (её душили рыдания) лишь безмолвно кивнула. Она знала, наставнице не отказывают, никто и никогда. Мужчина, чьего лица она никогда больше не могла вспомнить, отвязал её ноги и руки. Девушка обхватила руками свои колени и подтянула их к груди, свернувшись калачиком, тихо зарыдала. Он ничего больше не сказал, лишь прикрыл содрогающееся тело одеялом, и ушёл. Она проплакала до самого утра. А потом дала себе зарок, что это были последние слёзы из-за мужчины в её жизни. Как же она тогда ошибалась.
***
Девушка долго вынашивала свою тайну, стараясь делать вид, что всё в порядке: была примерной ученицей по всем дисциплинам, не прекословила и послушно выполняла все задания, но в голове постепенно складывался план побега. И однажды в такую же лунную ночь, она решилась.
Энель бежала без оглядки. На губах играла улыбка. Она вырвалась, она смогла, теперь никто не будет её ни к чему принуждать. Умеет она уже достаточно, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Собранных сбережений хватит на лютню и несколько месяцев безбедного существования. А потом она будет зарабатывать пением и игрой на лютне. Она будет свободна, наконец, свободна. Девушка так боялась погони, что в первой же деревушке купила коня на постоялом дворе и вскочив в седло помчалась прочь от ненавистного замка. Перед побегом она подробно изучила карту местности и первым делом направила своего скакуна к реке. Беглянка путала следы, чтобы её нельзя было выследить. Загнав коня в воду, она направила его в обратном направлении, к замку. И так проехала несколько часов, покинув реку лишь когда на горизонте забрезжил рассвет и совсем близко к воде подступил лес. Едва покинув спасительные воды реки, она сразу направила скакуна в чащу.
Несколько недель она путала следы, сбивая со следа погоню. Она ехала верхом, а потом продавала лошадей и продолжала путь пешком. Она купила себе плащ и глубоко надвигала капюшон на глаза, скрывая свои рыжие волосы. А потом и вовсе остригла их. Она измазывала лицо в грязи и прятала глаза. Она смогла успокоиться лишь когда старую луну сменила новая. Тогда она позволила себе расслабиться и прекратить безумное бегство.
Энель купила лютню и начала наигрывать в тавернах весёлые мелодии, если не было другой музыки. Хозяева всегда снисходительно относились к странствующим музыкантам. Их не обижали. На еду и ночлег она могла смело рассчитывать.
Пьянящая свобода вскружила ей голову. Никогда в своей жизни она не была так счастлива. Девушка бродила по городам и сёлам, пела в тавернах баллады, ела вкусную еду, без оглядки на Священную книгу, пила вино. Не хватало ей только одного и каждую ночь она мечтала о том дне, когда встретит человека, с которым сможет прожить всю жизнь. Энель мечтала о любви, о том, что они будут жить в мире и согласии всю жизнь, вырастят детей, возможно, смогут понянчить внуков, и мирно умрут в своей кровати в один день. Нет больше нужды думать о заговорах и интригах, нет больше надобности убивать и воровать. Всё будет хорошо, она верила в это, она не могла не верить.
Шли дни, недели и месяцы. Юную девушку-барда стали узнавать в тавернах, многие уже знали её песни, песни в которых она рассказывала свою мечту. Она не пела о войне и героизме, только о любви, настоящей любви, без пошлости и сарказма. Энель пела о том, чего никогда не знала. Мужчины дарили ей своё внимание, но она никогда не отвечала, её бросало в дрожь при одной мысли о близости, она никак не могла забыть того, что случалось в маленькой комнате по ночам и, кроме того, ей не нужен был кто-то, ей нужен был единственный.
Спустя несколько месяцев она примкнула к труппе бродячих циркачей, путешествовать в компании единомышленников ей показалось разумным. Они кочевали, неся с собой веселье и беззаботность. Акробаты, жонглеры, силачи, клоуны и дрессировщики. Шумная толпа несла с собой радость и свет. Она с радостью пила с ними вино, делила пищу и кров. Силач дарил ей цветы, клоун смешил у костра, акробат посвящал ей трюки. Она улыбалась, и прятала глаза под капюшоном.
Так не могло продолжаться долго, она была молода и мечтала о любви. Девушка пыталась рассмотреть своего единственного, в каждом, кто оказывал ей внимание. И однажды, после вечернего застолья акробат Кинг вызвался её проводить до девичьего шатра. Ночи были ещё тёплые и они решили немного прогуляться под луной. Кинг смешил девушку, рассказывал байки и пытался читать стихи. Акробат был немного старше её, но всю жизнь путешествовал с бродячими артистами и многое повидал. Он с удовольствием делился своими наблюдениями и выводами. Они и не заметили, как оказались на берегу маленькое речушки. Сидя на берегу молодые люди болтали и бросали в воду камушки. Вокруг многоголосьем шумела осенняя ночь. Кинг робко обнял её за плечи, Энель сперва вздрогнула, но потом улыбнулась и положила голову ему на плечо. В этот момент мир вокруг замер. Парень робко обнимал её, а потом его губы приблизились к её уху, и он начал шептать чепуху. Признавался, что полюбил её уже давно, с первого взгляда, но всё не мог решиться. Его дыхание обжигало шею, голос дрожал, слова путались. Она замерла в ожидании, боялась, что сейчас всё повторится, грубость, боль. Но она ошибалась. Кинг отстранился от неё и попытался поймать взгляд, сжимая ладонь девушки в своих руках.
- Энн, милая, ты самая удивительная и загадочная девушка из всех, кто встречался мне. И ты мне очень дорога. Я не очень-то умею признаваться в любви. Но я очень хочу тебя поцеловать, не по-дружески, Энни. По-настоящему. Ты позволишь?
Она несколько раз удивлённо хлопнула ресницами, а потом отбросила свои страхи. Никогда больше не повториться, то что с ней случилось тогда. Теперь всё будет по-другому. Так как должно было быть. Энель улыбнулась и кивнула. Смущаясь и краснея Кинг неловко прикоснулся к её губам.
И это было чудесно. С того самого вечера, они частенько уходили на прогулки вдвоём: много разговаривали и целовались. Они не спешили, у них впереди было много времени, они ведь были так молоды.
Они так думали.
Ей так хотелось верить, что, когда придёт время, когда они смогут преодолеть смущение, то поцелуи сменятся чем-то большим. Энель уже мечтала о том дне, когда они оставят бродячих артистов и смогут поселиться в небольшом домике, развести огород и создать настоящую семью. Они много разговаривали об этом, планируя всё до мельчайших подробностей. Больше Энель не вспоминала прошлое, теперь для неё было лишь будущее.
Волшебная сказка рухнула в один миг.
Однажды ночью в девичий шатер ворвался клоун, Ганс, он разбудил всех и приказал прятаться, подальше от опасности.
- Эн, прячься, это разбойники, сейчас Стан, Кинг и остальные сдерживают их, но как на долго их хватит, никто не знает. Бегите, девочки, может быть вам повезёт.
Разбойники! Её новой семье, друзьям, была нужна помощь. Её учили сражаться, она отлично метала ножи, она не могла бежать. Силач Стан и Кинг, не смогут им противиться, а тем более клоун Ганс, да и все остальные мирные циркачи, пусть и наделённые силой, но начисто лишённые подготовки. А вот она сможет!
Ганс уже присоединился к отбивающимся, девушки быстро выбирались из шатра, а она добралась до кухни и схватив ножи направилась в сторону схватки. Она сбросила свою ночную рубаху, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания, и найдя грязь, перепачкалась в ней, чтобы слиться с тьмой вокруг, статью Тенью.
Снова.
Скрываясь во мраке ночи, Энель легко обошла стороной захваченных боем мужчин. Из леса в обороняющихся летели стрелы, несколько тел уже лежало у перевёрнутых телег. Ей не было страшно за себя, было обидно от несправедливости, которая заставила циркачей взяться за оружие.
Если бы кто-то увидел её лицо в этот момент, то его поразила бы холодная кривая усмешка на губах юной обнажённой девушки, крепко сжимающей в руках пять кухонных ножей. Энель была в тылу врага, перед ней, стоял лучник, натягивающий тетиву, чтобы пустить стрелу в одного из тех, кто стал ей другом. В этот момент она возблагодарила судьбу за уроки в замке. Она обманывала себя, прошлое не оставило её: все уроки и тренировки всплывали в голове, с каждым ударом сердца в ней всё меньше оставалось от робкой Энн, она становилась собой, той собой, которую она презирала, той собой, от которой она пыталась сбежать. Смешной казалась её робость, она поняла, что после этой схватки не захочет засыпать одна, даже если Кинг и не готов к этому, она не хотела больше ждать.
Девушка не боялась убивать, её научили спокойно к этому относиться. Она бесшумно подошла к лучнику со спины и улыбнулась. Мужчина повернулся, словно почувствовал опасность, на секунду их глаза встретились, и Энель вонзила нож для разделки мяса в его горло, чтобы он не успел крикнуть. Отерев окровавленный клинок о его одежду, она обругала себя за нерасторопность и со вторым уже не церемонилась. Он не успел повернуться. Девушка появлялась из темноты, убивала и исчезала. Очень скоро нападающие поняли, что их атаковали с фланга. Но никто не мог объяснить, что происходит, все кто столкнулся с нападавшим, были мертвы.
Бывшая шпионка присматривала очередную цель, когда заметила, что раненный Кинг, упал к ногам нападавшего. Энель откинула с глаз перепачканные волосы и взяла небольшой нож, взвесив его в руки она удовлетворённо кивнула и метнула нож в стоящего над акробатом разбойника. Тот нелепо раскинул руки, выронив меч и упал навзничь перед недавней жертвой. Из его спины торчал кухонный нож.
Стан подхватил раненного и оттащил его за телегу, служившую им укрытием.
Забыв о циркачах, разбойники пытались спасти свои жизни. Их оставалось пятеро, а ножей было лишь четыре. Она выжидала. Тьма была для Тени союзником, но горящие на телеге факелы мешали ей. Энель недовольно поморщилась. Придётся выходить.
"Оцени обстановку", - учили её.
Итак, один с рогатиной, один с топором, ещё двое вооружены старыми мечами, у пятого серп. Всё - оружие ближнего боя. Лучников она вывела из боя. Девушка улыбнулась, будет просто, нужно просто вернуться к одному из убитых лучников и взять его оружие. Краем глаза наблюдая за испуганными разбойниками, она вернулась за луком. Отложив ножи, взялась за лук, и презрительно сморщилась. Лук был никудышным, а стрелы и того хуже, но для неё это не было проблемой. Девушка наложила стрелу на тетиву и, очень спокойно выдохнула, отпуская на свободу оперённую смерть. Стрела пронзила грудь одного из тех, кто держал меч. Бесполезная железяка упала рядом с телом.
Тем временем, скрывающиеся за телегой защитники поняли, что к ним пришла нежданная подмога, и силач, ухватив меч бросился на оставшихся в живых. Она сокрушенно покачала головой. Его геройство было сейчас бесполезно. Энель понимала, что ей придётся взяться за ножи. Отложив лук, она выбрала два больших ножа и покинула спасительную тьму, отвлекая внимание на себя. За себя она не боялась, она боялась за Стана, Ганса и Кинга. Стан ещё не успел добраться до оставшихся в живых, когда она была уже рядом с ними. Здраво рассудив, она решила, что самым опасным для неё оружием была рогатина. Остановившись лишь на мгновение, она метнула второй нож в того, кто был опасен и промахнулась. Вместо груди, нож вонзился в руку. Рогатина выпала, раненный взвыл, Тень улыбнулась. Она добьёт его потом.
Топор, меч и серп? Серп. И начался танец смерти. На неё посыпались удары. Она увернулась от меча, замах топора был слишком широк, девушка просто проскользнула под его руками, и один из ножей, вонзился в незащищённый живот. И вот она у цели. Разбойник понял, что эта чумазая тьма явилась за ним и приготовился к схватке, перехватив поудобнее своё оружие. Они успели обменяться несколькими ударами, прежде чем на разбойника сзади навалился Стан. Крепко ухватив разбойника в свои стальные объятья, силач приподнял его над землей. Энель улыбнулась Стану и нож перерезал горло несчастного разбойника. Парень с мечом попытался удрать, но нож шпионки остановил и его. Из всех нападавших, остался в живых лишь тот, у которого была рогатина, он лежал на земле вопил и ругался. Девушка подошла к нему и совершенно бесстрастно поставила колено на его живот и вонзила нож грудь. Разбойник захрипел и затих.
Когда она поднялась на неё смотрели трое друзей: Стан, Ганс и Кинг.
- Эн? - неуверенно спросил Ганс. - Это ты?
Она улыбнулась. Как он смог её узнать?
- Да, Ганс. Это я, - она привычным движением выдернула нож из груди жертвы и отёрла о его же одежду.
Лёгким шагом она подошла к тому, что был вооружен топором и решительным ударом пронзила и его грудь. "Не оставляй в живых никого. Один выживший - опаснее сотни противников".
- Энни? - не мог поверить своим глазам Стан. - Как? Зачем? Ты?
- Вот так, - коротко бросила она и присела, осматривая рану Кинга. - Ганс, неси самую крепкую настойку, что найдёшь! Эй, ты слышишь? Очнись уже! Он же кровью истечёт!
Она резко встала и влепила пощёчину замершему в нерешительности клоуну. Тот вздрогнул и бросился выполнять поручение.
- А ты, Стан найди что-нибудь его перевязать! Клади его сюда, я присмотрю.
Стан опустил стонущего акробата на землю и сделал несколько шагов в направлении повозки, но потом остановился и оглянулся.
- Эн, зачем ты убила того беднягу, который убегал и раненого? Они же были не опасны уже!
- Они бы не стали церемониться ни с тобой, Стан, ни со мной! Подумай, что они хотели сделать с нашими девчонками, представь, это! И не задавай мне больше таких вопросов. Это было правильно, Стан. Меня так учили.
- Учили убивать раненных и отступающих?
Она подняла на него презрительно сощуренные глаза.
- Убивать, Стан, всех, кто пытается убить тебя. Убивать тех, кто должен умереть. Не испытывать при этом сомнений и не чувствовать жалости.
- Учили? Эн..
Он хотел добавить что-то ещё, но лежащий на земле юноша застонал, напоминая о себе, силач нерешительно повернулся спиной к девушке, о которой, как оказалось, никто из них ничего не знал. К девушке, которая забыв девичий стыд спокойно стояла перед ним обнажённая и не обращала внимание на кровь убитых ею людей, которая смешивалась с грязью на её руках, теле и лице.
***
Ей не суждено было провести эту ночь с Кингом, но она провела её у его постели. В рану Кинга попало грязь, она начала нарывать. Его трясло в горячке, ничего не помогало. Весь следующий день парни косо смотрели на неё, а девушки, с которыми до этого она делила все радости и беды, сторонились её и смолкали, когда она подходила. Шпионка всё поняла. Она спасла их жизни, но потеряла их дружбу, напугала их.
Энель ждала, когда кто-то из них решиться ей об этом сказать. И Стан решился. Он сказал, что они не могут больше путешествовать с ней, они не доверяют ей. Она оказалась совсем не тем человеком, за которого они её приняли, и они не были готовы к такому преображению, он просил её уйти. Девушка промолчала, лишь кивнула, в знак понимания. Для них она была уродцем, бессердечным существом добивающим раненных. Отвергнутая друзьями, ради которых совершила несколько убийств, быстро сложила свои нехитрые пожитки в дорожную сумку и подошла проведать ещё живого Кинга.
Он попытался ей улыбнуться.
- Энни, мне так жаль, если бы я только мог, я бы остановил их! Или нет! Эн, я бы ушёл с тобой, и мы бы нашли домик и зажили там счастливо, позабыв обо всём этом. Но моё время истекает...
Девушка вытерла выступивший на его лбу пот.
- Мне очень жаль, что я не успела спасти тебя, Кинг, прости.
- Ты спасла остальных, девочка-менестрель. Ты не слушай их, они не понимают. Ты...
Он не смог закончить, его глаза закатились и его начало трясти. Она понимала, что это конец. Слёзы подступали к глазам. Он любил её, пусть и недолго, но ей это было так необходимо. И теперь она понимала, что тоже любила его, она хотела бы отдать ему всю себя, если бы у них было время.
Но, он умирал, а она уходила.
- Прощай, Кинг, - она поцеловала его в обжигающе горячий лоб, прикоснулась рукой к его щеке и отвернулась.
Её руки коснулась его горячая ладонь.
- Постой, Энни. Прошу, не оставляй меня. Мне очень больно и страшно, эти недотёпы не смогут, а ты... Я не хочу мучатся, а сам я не смогу... Это не правильно, в книге написано, что самому нельзя...
Он протянул ей свой кинжал.
- Прошу, Энни. У тебя хватит отваги. Ты смелая и решительная. Ты лучшее, что было со мной...
Она взяла кинжал и закусила губу. Кинг успокоительно положил руку на её кулак и направил кинжал в свою грудь.
- Я любил тебя, Эн, хотя тебя, наверняка, не так зовут. А теперь смелее, отважная незнакомка.
Энель знала, что он прав, его муки только начинались. Дальше будет только хуже. И он умрёт, всё равно умрёт. Его ждёт страшная агония, которая растянется на несколько дней. Это было актом милосердия, она должна была поступить ради того, что у них было, ради того, чего им уже никогда не суждено испытать. Девушка зашептала заученные слова из Священной книги, слова для тех, кто отходит в мир духов.
Окончив молитву, шпионка покрепче сжала рукоять и, закрыв глаза пронзила грудь акробата. Кинг улыбнулся и легонько пожал её руку в последний раз. Энель сжала зубы, сложила его руки на груди и вложила в них кинжал.
- Ты достойно прошёл свой путь. Пусть духи предков примут тебя. Прощай.
Она вышла и больше не оборачивалась. Её не остановили крики из лагеря, когда обнаружили его тело, не остановили проклятья, летящие ей вслед. Она сжала кулаки и удалялась. Теперь бежавшая шпионка понимала, что ей нет места среди простых людей. Всё то, что она умела, то, что было для неё естественным, для них было дико. Энель перестала быть одной из них.
Но кто она теперь?
Те циркачи были последней её компанией, с момента, когда они изгнали её, девушка стала одиночкой. А потом сложила песню про дружбу, смерть, предательство и одиночество. Когда она пела эту песню, замолкали даже самые весёлые компании, бесноватые гуляки опускали глаза и тихо хлебали свою выпивку, качая головами. Энель была хорошим менестрелем и умела передавать музыкой и немногими словами так много эмоций, так заразить своими чувствами зал, что слушатели начинали смеяться вместе с весёлой песенкой, подмигивать своим возлюбленным под баллады, и теперь ещё они начали страдать вместе с ней.
В одиночестве Энель странствовала ещё несколько месяцев. Наступила зима. Спасаясь от начинающейся метели, девушка вошла на постоялый двор и попросилась на ночлег. Обеденный зал встретил её запахом вкусной еды и шумной беседой множества людей, нашедших приют под этим кровом. Хозяин показал комнату, а когда она оставила свои вещи и спустилась вниз, проводил её к столику у самой стены.
- Юной леди, не место на зимней дороге, но, боюсь, мой трактир, не слишком безопасен для милой дамы. Если желаете, я принесу еду вам в комнату, чтобы...
Она улыбнулась и глазами указала ему на кинжалы на поясе.
- Не волнуйся, милейший, я смогу постоять за себя. Поверь, это не простое украшение. На твоём месте я бы больше волновалась за того, кто осмелится на подобное безрассудство.
Девушка мило улыбнулась и накинула на голову ставший частью её жизни капюшон. Сегодня она не планировала выступать, хотела лишь отдохнуть и вдоволь наесться. На поясе висел тяжёлый кошель. Случайное стечение обстоятельств обогатило её на несколько десятков полновесных серебряных монет. На прошлом ночлеге Энель случайно оказала посильную помощь девушке, к которой пристали изрядно выпившие ребята. Никто серьёзно не пострадал. Шпионке не пришлось никого убить, она просто продемонстрировала своё мастерство владения ножом: метнув нож, она попала одному из мужчин прямо в ладонь, которой он опёрся о стену, прижимая к ней девушку. Пострадавший вскрикнул, а Энель продемонстрировала второй нож и порекомендовала остальным ретироваться по добру, по здорову. Девушка оказалась дочерью купца, который наградил Энель за спасение чести его дочери.
Теперь она готова была стать простым зрителем. У очага с лютней в руках стоял высокий мужчина в тёмном костюме и его пальцы легко скользили по звонким струнам. Он не смотрел на зрителей, его взгляд был прикован к инструменту. Бросив на ппевца быстрый взгляд шпионка уже знала, многое. Судя по его одежде и инструменту, она сделала вывод, что он получил хорошее воспитание, скорее всего имеет высокое происхождение, что было удивительно, поскольку юноша был полукровкой. Острые уши, рост, овал лица выдавали его принадлежность к эльфам. Но в отличии от субтильных эльфов, мужчина был широкоплеч и глаза его были человеческие. Однозначно полукровка. Вряд ли эльфийский дворянин (даже и полукровка) стал бы унижаться до развлечения простолюдинов в этом забытом всеми богами месте. Значит, он знатен по людской линии, какой-то барон не удержался от соблазна, а гордая эльфийка сделала всё, для того, чтобы её ребёнок был признан и получил достойное образование. А дальше, скорее всего, вольная кровь матери взяла верх, и он отправился в путь, в поисках себя.
Девушка не отдавала себе отчёта в том, что всё чаще стала пользоваться знаниями, полученными во время "обучения". Они всплывали в разуме сами собой, без её участия и желания. Энель сжала в руке кубок, пытаясь не думать об этом, но мысли кружили у неё в голове словно стая стервятников над трупом. С того самого момента, как разбойники напали на бродячих артистов, с того мгновения, как она убила несколько человек, спасая жизни других, её не отпускало ощущение, что она делает что-то не так. Она видела и понимала то, на что другие просто не обращали внимания и это причиняло неудобство, её не покидало ощущение, что ей отведена совершенно незначительная роль в этой пьесе: игрушка, пешка в чужой игре. И всё меньше ей нравилось быть пешкой. Лишь один шаг вперёд... И больше ей не позволено правилами игры? Но она не хочет играть по таким правилам. Ей бы дойти до последней линии и тогда... она перестанет быть пешкой, она станет королевой, вольной ходить как ей вздумается. Но пока что... пока она просто делает ещё один шаг вперёд, лишь один шаг, шаг в никуда, потому что она не знает куда идёт, не знает пути, не ведает цели.
Печальные размышления прервали нежные слова эльфийской баллады. Забыв о своих грустных мыслях, Энель с упоением слушала мастерскую игру и удивительное пение мужчины в чёрном костюме. Она слушала его молча, и ловила себя на мысли, что его невозможно не слушать: затихла вся таверна, казалось, что даже огонь в очаге перестал жадно пожирать поленья, прекратилось потрескивание, застыл даже воздух. Всё замерло и притихло, вслушиваясь в непонятные для большинства слова. Но Энель понимала каждое слово. Он пел о позабытых королях, о том, что в этом мире нет правды, в его песнях были страшные имена проклятых, но великих вождей, он пел о том, что простым смертным нельзя понять и разобраться где чёрное, где белое, где истина, где обман. Её била дрожь при каждом слове. Она не знала плакать ей или смеяться, он пел о том, что терзало её, незнакомец положил на музыку, и нежным эльфийским наречием передавал её мысли. Девушка сжимала крепче уже опустошённый кубок и боялась пошевелиться. Найдя в себе силы, Энель осмелилась поднять глаза на исполнителя и встретила его взгляд. Чёрные глаза исполнителя смотрели прямо на неё. Она увидела в его глазах мрак бездны, холод смерти и неестественным теплом в них отражались блики очага. Его пение смолкло так же неожиданно, как и началось.
Жизнь возвращалась в затихшую таверну. Снова полился смех и начались разговоры, крестьяне ничего не поняли, но он пел не для них. Он нашел свою слушательницу, ту, что поняла. Оставив место у очага, мужчина бесцеремонно подвинул стул к столу.
- Позволите, милая леди? - в его голосе слышалась насмешка, он ведь знал ответ.
Она не смогла ответить, лишь кивнула.
- Итак, ты знаешь Старшую речь, девочка. Ты ведь поняла каждое слово? Я не спрашиваю, можешь не отвечать. Я видел твои глаза и мне известен ответ. Я только не понимаю, откуда столь юное создание имеет такие познания. Хотя сейчас даже это не важно. Как звать тебя, моя прелестница?
Щёки вспыхнули огнём, под его холодным взглядом. Он смотрел на неё как на вещь, которую пытался оценить, понять её происхождение.
- Хозяин, неси-ка вина. Не бойся меня, дитя. Я не причиню тебе вреда. Мне просто интересно кто ты. Расскажи мне свою историю, быть может, она станет моей новой балладой, - мужчина улыбнулся.
Энель отчаянно мотнула головой, пытаясь отогнать внезапную слабость. Поборов себя, она приняла решение и улыбнулась. Лёгкие ресницы взметнулись вверх и зелёные глаза смело встретили холод черноты его глаз. Она протянула руку к лютне, и игриво склонила голову.
- Позволите, милостивый государь?
Он удивлённо приподнял угольно-чёрные брови, но протянул ей инструмент, давно в его жизни не встречались такие женщины. А эта и женщиной-то не была, совсем дитя. Он был заинтригован.
Энель взяла инструмент и тонкие пальцы легли на серебро струн. Девушка удовлетворённо кивнула, никогда прежде в её руках не было такой лютни. На этом инструменте нельзя было играть грубую музыку для людей и память услужливо подсказало ей печальную эльфийскую балладу, в герое которой она всё чаще узнавала себя. Никому неизвестный эльф искал истины, дружбы, любви, но находил лишь боль и разочарование. Какую бы он не выбрал дорогу она уводила его всё дальше от света и с каждым шагом он всё больше погружался во мрак. Заканчивалась баллада печально, эльф решил, что он не принадлежит этому миру, а, следовательно, волен делать что захочет, он вступил в лигу Воронов и стал наёмником, он убивал по заказу до той, поры пока однажды его не схватила стража. Его казнили на восходе солнца, и он радовался смерти, потому что жизнь ему опостылела.
Энель знала, что слов никто не поймет, никто, кроме незнакомца в чёрном костюме. Она смотрела на него каждый миг своего исполнения, читала эмоции на лице полукровки, видела, как его надменность сменилась удивлением, а на смену удивлению пришло уважение. Мужчина не сводил с неё глаз, тоже пытался её читать. Для зрителей, это был поединок менестрелей, но для них двоих, это было поединком умов. В нём не было победителей, но он давал возможность узнать противника. Когда прозвучали последние слова песни, девушка уже знала, что он был не простым менестрелем. Как и она, мужчина скрывался. А ещё девушка знала, что он вооружен, и, что он сможет применить своё оружие в случае необходимости. Он был таким же, как она, только старше и опытнее, у него можно было поучиться.
Мужчина встретил её чуть более тёплым взглядом и подал кубок вина.
- Итак, ты нашла меня. Не ожидал, что за мной пошлют адепта, а не опытного воина, хотя...
Она сделала вид что пригубила вино, но вместо этого принюхалась, изучая запах и цвет напитка.
- Не бойся, девочка, я не стану тебя травить, это как-то не достойно что ли. И как ты нашла меня? - он сделал демонстративно большой глоток.
Девушка опять промолчала. "Сперва думай и оценивай ситуацию, лишь потом говори, ни одного лишнего слова, Энель! От этого может зависеть не только выполнение задания, но и твоя жизнь"
- Молчишь. Понятное дело. Не хочешь говорить, где я оплошал. Чтобы по твоим следам, в случае провала, могли прийти другие? Не стоит, милочка, я знаю, что я - твоё посвящение и не стану противиться. Я слишком долго жил, слишком много убегал. Я устал.
Его чёрные глаза больше не казались леденящей душу бездной, вдруг она увидела в них беззвёздное летнее небо. Тёмное, но не грозное. Она уже знала за кого он её принял, понимала, от кого он бежал. И к ней это не имело никакого отношения. Энель почувствовала облегчение и смело припала к кубку. На её губах играла улыбка.
- Почему ты улыбаешься? Всё оказалось проще, чем ты планировала? - он не был печален, он улыбался, теперь искренне.
- Нет, Ворон, я улыбаюсь, потому что ты ошибся и мне не нужна твоя жизнь. Я смогла провести Ворона, ха... Они были бы довольны моим успехам...
- Ты не из Воронов? - он недоверчиво всматривался в юное лицо.
- Нет, я просто менестрель.
- Точно, - он стукнул себя ладонью по лбу и склонился к её уху. - Ведь все менестрели спускаются в обеденную залу с кинжалами у пояса, в голенище и за рукавами, как я мог забыть?
- Ты забываешь, Ворон, я девушка. Я путешествую одна. И зачастую мне приходиться применять кинжалы, чтобы увидеть следующий рассвет.
Он на несколько секунд задумался, а потом бесцеремонно схватил её за правую руку и задрал рукав до локтя. Мужчина покрутил руку и резко отпустив, начал копаться в своём кармане.
- Демон тебя раздери, дура, ты зачем эту игру затеяла? На-ка, немедля под язык положи, - он протянул ей чёрную горошину.
Но она уже не слышала его, разум помутился, и Энель поняла, что попалась, как последняя крестьянка. Ворон её отравил всё-таки. Конечно. Он не собирался сдаваться, он не хотел умирать, он просто...
- О, дерьмо дракона, - Ворон порывистым движением открыл её рот и положил горошину под язык и быстро подхватил бесчувственное тело на руки. - Хозяин, где её комната? Не видишь, плохо даме, я отнесу, не переживай, всё с ней нормально будет, просто вино у тебя забористое.
Хозяин быстро проводил его к комнате постоялицы.
Уложив девушку на постель, мужчина быстро разжевал ещё несколько горошин и положил ей в рот эту кашицу. Найдя кувшин, он стал заливать воду ей в рот.
-Давай, ну, давай же!
Когда она сделала несколько глотков, он подождал немного, а потом начал вызывать у неё рвоту.
- Что за глупые игры у тебя, дитя, - бормотал он, постукивая её по спине. - Я же убить тебя мог. Я уже тебя убил, раздери меня демон! Давай, милая, очнись.
Энель не слышала его. Не чувствовала ничего. Она уже летела на встречу с Кингом, с тем, кого она не успела спасти, единственным, кого она хотела спасти.
Ворон ещё долго очищал её внутренности, вызывая рвоту. Спустя несколько часов, она слабо застонала, когда он попытался опять вызвать рвоту.
- Не надо, отпусти...
- Нет уж! Дура! Не отпущу. Никто больше не умрёт по моей вине, на моих руках довольно крови. Какого демона ты спела песню про Ворона?"
"Девушка не смогла ничего ответить, она была в другом месте. Там её ждал Кинг. Акробат улыбался ей, и раскрывал свои объятья.
-Энн, - он обнял её за плечи и его губы коснулись виска.
Она обняла его, прижимаясь к его груди головой.
- Кинг, я...
- Не надо, Энни. Не надо слов, - он нежно смотрел в зелёные глаза. - Я так любил тебя. С первого взгляда я полюбил тебя, дивное создание.
- Я, - попыталась вставить она слово, но он положил палец на её губы, заставляя молчать.
- Нет, милая. Не надо. Я теперь дух, а тебе, пора уходить. Он очень хочет тебя спасти, и у него получится, потому что твоё время ещё не пришло. Ты ещё не прошла свой путь, воительница.
- Нет, Кинг, - вырвалась она из его объятий. - Не гони меня! Я хочу остаться с тобой! Я люблю...
- Нет, - печально покачал он головой. - Не меня тебя суждено любить. Я - простой гимнаст из бродячего цирка, а тебе суждено любить героя. Странного, но великого. Я хотел лишь сказать тебе, что благодарен. Ещё раз, сказать. А теперь... Ворон сделал всё, что мог, теперь мой черёд... Прощай. Я прошёл свой путь, а твой только начинается. Прощай!
Он взял её за плечи и резко оттолкнул от себя, выбрасывая из мира духов в реальность.
Она очнулась в своей комнате, рядом с ней, поправляя одеяло сидел Ворон.
- Слава богам, ты очнулась. Дура! Что за игры? Если ты поняла кто я, ты что не знала, что с Воронами нельзя играть, что Воронам нельзя доверять?
Она попыталась удержаться от рвоты. Вытирая текущую слюну, посмотрела в чёрные глаза.
- Ты не Ворон. Больше не Ворон.
Он внимательно посмотрел на девушку и поднёс чашу с водой к её губам.
- Дура! За то, что выжила! - сверкнул он глазами, но потом улыбнулся. - За твои слова, дурында! Что этого ты не знала? Только услышав эти слова от того, кого Ворон пытается убить, он свободен от всех клятв и обещаний. Слова "Ты больше не Ворон" освобождают от всех обетов. Вот только обычно их никто не успевает сказать.
- Ты спас меня. Как твоё имя?
- Вороны теряют имя, когда принимают первый клинок из рук учителей. Становятся просто Воронами.
- Как тебя звали? Ведь у тебя есть родовое имя?
- Лерд.
- Не эльфийское, - улыбнулась она. - Странно для полукровки, обычно таким как ты дают эльфийские имена, что потом ты мог гордятся наличием Древней крови.
Он на секунду смутился, а потом улыбнулся.
- Так называл меня отец. Он так и не смог запомнить полное имя. У него всегда были трудности с эльфийским.
- У меня нет таких проблем, - попыталась пошутить она.
- Называй меня так, мне будет приятно. А тебя как называть, беда?
- Меня зовут..., - она задумалась и опустила глаза.
- Что-то не так? Плохо опять?
- Нет-нет, нормально, - она закрыла глаза. - Но ты спас мне жизнь, и я не хочу тебе лгать.
Энель посмотрела на Ворона. Он спокойно встретил взволнованный взгляд. И неожиданно для них обоих обнял девушку за плечи и привлёк к себе.
- Беда, я буду звать тебя так. Мне всё равно как и кто тебя называл. Учитывая все обстоятельства нашего знакомства - это имя тебе очень подходит. Поверь - остальное не важно, Беда.
- Беда?
- Для меня, однозначно.
Их глаза встретились. Зелень весеннего леса и тьма ночного неба. Так прошло несколько секунд, а потом он запустил длинные пальцы в рыжие короткие волосы и привлёк девушку к себе. Несколько секунд она слушала как бьётся его сердце в груди.
- Невозможно, - едва слышно произнес Лерд. - Я даже не знаю тебя, но все мои инстинкты говорят мне бежать от тебя. Не медлить ни секунды. Наверное, стоит прислушаться, инстинкты убийцы никогда меня не подводили. С тобой всё будет хорошо. А мне пора.
Он поднялся, но Энель схватила его за руку.
- Не уходи, Лерд. Я совсем одна. Ты первый человек с кем я могу говорить откровенно, кому не нужно лгать, который сможет понять.
- Ты опасна для меня, дитя.
- Я не ребёнок! Я не Ворон, но я такая же, как ты. Просто...
Он сощурил глаза, в их беспроглядной тьме мелькнула догадка.
- Кто-то решил пойти по пути Воронов и создать собственных убийц, не просто создать, воспитать с малолетства. Отличный план. Но кто же мог на это решиться. И со скольки лет тебя тренировали?
- Сколько я себя помню, - тихо прошептала она, опуская глаза.
Ей так хотелось рассказать ему, но говорить не пришлось ни слова.
- И что ты тут делаешь? Ищешь свою цель?
Она отрицательно мотнула головой, уже немного отросшие волосы повторили движение головы.
- Я сбежала. И теперь прячусь от них. Я хотела другой жизни. Той, которой у меня никогда не было, обычной.
Он скривил губы в кривой улыбке.
- Ты решила изменить свою жизнь, девочка, но ты не учла, что твои создатели сделали всё, чтобы у тебя не было выбора. Ты, та кто ты есть, кого они хотели видеть. И, видимо, ты начала это понимать, раз пытаешься что-то узнать у меня. Хорошо, я отвечу на твои вопросы, дитя. А потом уйду. Спрашивай.
- Как давно ты ушёл от Воронов?
- Это пятая зима.
- Ты убивал, после того как ушёл?
- Нет, ты едва не стала моей первой жертвой. Мне надоело видеть кровь на своих руках, я предпочитаю держать лютню, а не меч.
- Как? Как ты смог отказаться от этого?
Он внимательно посмотрел на неё. И присел рядом на край кровати. Лерд взял её руку в свои и поднёс к носу. Он вдохнул запах и скривился.
- Ты ещё не отмыла руки от крови, детка, я чую этот запах. Ты не так давно убила первого врага, убила не по приказу, а потому, что так было нужно. И тебе понравилось это. Понравилось осознание, что ты можешь сама решать кому жить, а кому умереть. И ты не остановилась. И сейчас, ты понимаешь, как просто было бы решить все твои прошлые проблемы. Тебя терзает вопрос, почему. Почему ты не делала этого раньше? Почему ты позволяла уходить своим обидчикам живыми, почему их кровь не обагрила твои руки? Ведь так, Беда?
Она не ответила. Только подняла на него глаза. Ворон встретил взгляд с улыбкой.
- Так. Можешь ничего не говорить. Я это вижу. Я тоже был таким. Вот только, Беда, я тебя разочарую. Знаешь ли, у Воронов, а я не сомневаюсь, что твои хозяева, переняли их систему обучения полностью, окончившему обучение, дают возможность бежать, это просто ещё одно испытание. Последнее. Испытание на верность. Ты не сбежала, Беда, тебя отпустили.
- Зачем? - удивилась она.
- Для того, чтобы ты поняла, что ты не сможешь жить другой жизнью, что у тебя нет другого пути и единственное, что ты можешь сделать, это вернуться к ним и принять свою судьбу. Это укрощение, Беда, это всегда срабатывает, ты не первая и не последняя. Теперь, когда ты увидела жизнь, к которой ты бежала, когда ты спала в грязи, когда испытала голод, когда ты узнала, что такое презрение, ты же уже решила, правда? Решила, что пора вернуться.
- Да. У меня уже появлялась эта мысль.
- Так чего же ещё ты хочешь, Беда?
- Я хочу этого избежать, я хочу, чтобы ты научил меня, как жить без убийств.
- Никак, Беда! Ты уже знаешь вкус победы и больше не захочешь быть побежденной, и с ними, это будет гораздо проще.
- Но ты...
- Я - другое дело, Беда. Я не просто отомстил всем своим обидчикам, я не просто замарал руки в крови, я в ней купался, очень много раз. Так много, что меня уже воротит от одного её запаха, который я чую везде. А ты ещё не готова, ты ещё не насытилась.
Она уверенно мотнула головой.
- Я смогу, научи!
- Я не учитель, Беда. Я - убийца.
- Тогда позволь мне стать твоей спутницей. Тебе не придётся ничего делать, я буду просто наблюдать и делать выводы.
- Ты считаешь, что тебе этого будет достаточно?
- Вполне.
- Мой внутренний голос говорит, что я пожалею об этом, но я чувствую свою вину перед тобой, - он задумался на несколько секунд. - Прежний я, ушел бы не раздумывая, но я изменился. Хорошо, пусть будет по-твоему. С этого дня ты - моя компаньонка. Буду за тобой присматривать, Беда. А сейчас отдыхай. Завтра в путь. Только не вздумай ныть, меня это бесит.
- Я не буду, - улыбаясь пообещала она.
Лерд уже стоял у двери и улыбнувшись добавил.
- Придётся тебе подучиться на лютне играть и петь, а то у меня от твоего пения и игры несварение будет.