Виноградова Юлия Юрьевна : другие произведения.

Последняя Стрела

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Последняя Стрела.
   Автор: Юлия Виноградова (Тинтэль)
   tintel_ulka@list.ru
  
   Где-то здесь я нашла ее в прошлом году. Пряжку в виде листа плюща.
   Мне так страшно, когда я касаюсь ее....Говорят, что это ложь, что Анны Валивановой - талантливейшего ролевого менестреля - никогда не было. И в тех списках закралась ошибка.
   Вчера мне пришло письмо. Я узнала почерк.
   И вот я здесь.
   Мячик говорил, что видел, как на той игре по-настоящему убили или ранили девушку. Алкаш этот Мячик. Всегда им был и останется. Но он хороший человек, хоть и отказался от нас.
   Остальные мастера ничего такого не помнят. Капитаны команд отвергают факты кровопролития. Родители Ани вообще отрицают, что у них была дочка с таким именем, подруги, парень - все заодно!
   Я одна вспомнила Аню.
   После того, как нашла пряжку с ее плаща.
   И поминаю теперь часто. Ставлю свечи...
   Зачем?
   Список, лежавший в серебряной кольчужной сумочке, украшенной изумрудами и древним письмом, сумочке передававшейся в моей семье от поколения к поколению, был единственным доказательством ее существования.
   Мы отвечали за ту Игру.
   За каждого игрока.
   Где-то здесь.
   Возле излучины реки.
   Правильно. Тополя сменились вязами. А те, в свою очередь, черными, обожженными давним пожаром соснами и дубами.
   На полянах снова растет трава...
   Но откуда же этот запах дыма? Сейчас весна!
   Я постаралась идти тише, но листья шуршали, гремели под ступнями, оповещая затаившийся лес о моем прибытии. Яркое утреннее солнце прыгало среди сплетенных ветвей, сопровождая меня.
   Собственно территория полигона уже закончилась. Вот и дерево с расстроенным стволом. В смысле с раз-троенным, а не с грустным...
   Алые маки, высаженные чьей-то рукой и белые звезды обычной для этого времени ветренницы.
   Кто-то заботился о могиле...
   О могиле?!!
   Тогда, когда я нашла листик плюща, всего этого еще не было...
   Тревожно вскрикнула вспорхнувшая с куста шиповника синица.
   Нет. Только показалось.
   Или...?
   - Здравствуй, Мячик.
   - Мир к ногам, Бобриха. Ты мне поверила? - Он подошел так тихо. Темное, загорелое лицо со времени нашей последней встречи сильно изменилось - покрылось ранними морщинами, поседели смоляные брови и виски. Мячик улыбался, но одними губами.
   Жаль.
   - Возможно, то о чем мы говорили в прошлом году, и правда, но тогда я вообще ничего не понимаю.
   - Хорошо. Понимать и не обязательно. Ты ведь знаешь. - Мячик улыбнулся по-настоящему. И я разозлилась:
   - Что смешного? Ты ведешь себя так, словно за дуру меня держишь. Выкладывай то, о чем собирался говорить, и хватит!
   Смеющиеся глаза остыли, и серый пепел боли лишил их блеска. Тряхнув черной гривой, Мячик взял меня за руку. Его ладонь, твердая и горячая, крепко сжала мои пальцы, но, взяв себя в руки, я увела сознание от давления.
   - Ладно. Только скажи мне, ты не нашла других следов?
   - Кроме броши и списка - никаких.
   Он отпустил мою руку, потер переносицу, и посмотрел мне в глаза так, словно хотел увидеть затылок.
   - Ты очень серьезно подходишь к делу, Бобриха. Поэтому я могу доверить тебе мою боль...- он прервался, чтобы присесть на камень у корней черного дуба. И я последовала его примеру, кинув на траву куртку и относительно удобно примостившись рядом.
   - Все равно ее больше некому доверить...
   Тогда Миринги стояли на белой поляне лагерем и я крепко нажрался у них. Менестрелям щедро наливали в тот год. А я не задерживался долго в одном лагере. Тогда я еще пил для удовольствия...- Он грустно улыбнулся...
   Так вот, выходя от них...
   Та дурочка, Анни, отыгрывала темную. Она вынесла четырех из нас. Да. Это против кодекса. Но у нее были и причины, и красивые объяснения для мастеров.
   Так что и флаг в руки.
   Помнится, она отлично файтилась. Большие мужики боялись маленькую злую девчонку, боялись и любили. Ведь Анни была красивой. Она чудно пела. И, если кто ее слушал, то начинал сомневаться в Свете. Глупость, но игровые эльфы становились темными! А уж темные задирали носы выше, чем следовало. Анни сама рассказала мне о убитых менестрелях, лаская нежной ладонью мою грязную щеку, и я готов был на коленях следовать за этой... дрянью. - лицо Мячика исказила гримаса отвращения. - Она ведь верила в то, о чем пела! И темное очарование было ее тузом в рукаве.
   Теперь я знаю, что такое красота и не спутаю стекло с водой.
   А тогда я пьяный поплелся, прячась по кустам, за злой Анни. Отставая и совершенно ничего не соображая от выпитого и жаркого желания ее плоти.
   Я очень плохо помню этот момент.
   Может, я уснул.
   Но реальность навалилась на меня так страшно! Запахи, звуки, боль и тошнота, холод мокрой от росы обуви, - ударили тяжелой незаслуженной пощечиной.
   Я стоял в тени огромного дерева, за которым в густой траве сжалась зверем Анни, готовая к нападению.
   И, на освещенной светом луны поляне, пела, кружась в странном, диком танце, хрупкая девочка лет тринадцати.
   Длинное невесомое платье сияло, и светлые волосы летели по ветру серебряными лентами, волшебным шелком, звездами в августовскую ночь. Лицо..., руки как молоко...
   Нет! Я бессилен играть словами!
   От такой красоты замирают безмолвно... И кричат лишь тогда, когда даже следы растают...
   Так, как я тогда на нее, наверное, смотрит на мир только что родившийся человек... - его глаза сияли, и на какое-то мгновение пропойца стал почти красивым, словно та красота, о которой он говорил, выглянула из чулана чужой души. Но на лицо набежала тень и голос Мячика стал злым.
   -- А хищная дрянь в нескольких шагах впереди умела смотреть по-другому и...
   ...Спустила стрелу с тетивы.
   В лунных лучах неестественно ярко вспыхнул неигровой, стальной наконечник.
   Я не успел ничего сделать. Один промежуток между вдохом и выдохом - так мало! - Голос Мячика задрожал
   -- И с тихим удивленным вздохом, с непроизнесенным словом, танцующая замерла на мгновение.
   Чтобы в следующий миг сожженным мотыльком упасть вниз...- Мячика душили слезы.
   Я подсела к нему и коснулась его волос.
   Но он отдернулся и, как-то совершенно мгновенно успокоившись, сказал:
   -- Я ведь убил ее, Бобриха...
   -- Да что ты. Хватит. Не казни себя. Если кого и стоит винить, так это Аню.
   Нет. Ты не правильно меня поняла. Я убил Анни.
   -- Как, - только и смогла выдохнуть я, - ты убил... Аню?
   Мне стало так страшно, хоть кричи! Я встала и медленно сделала два шага назад. Сухим выстрелом треснула под ногой сухая ветка, я рванулась...
   Но Мячик коршуном налетел на меня, схватив за кисти.
   Попытки вырваться были тщетны - когда ему надоело перехватывать руки, он просто-напросто бросил меня на землю и уселся сверху.
   Сопротивляться теперь было бессмысленно, и я расслабилась и постаралась получить удовольствие от рассказа.
   -- Ты должна меня выслушать, Бобриха. Ты - единственный человек, который помнит мою жертву. Ты - единственная моя надежда быть если не прощенным, то хотя бы понятым. Я оправдываюсь. Да, именно. Я оправдываюсь... Мне так страшно от того, что я сделал. Но в тот момент я не соображал ничего от боли и гнева. А кровь... Я ведь просто разбил о Анни гитару... Я не мог подумать, что эта живучая злючка... умрет.
   А крови было так много. Черной в бледном лунном свете, черной, как все случившееся. Я испугался... Побежал куда-то... Бежал...
   Пока не упал и не забылся от удара о подвернувшийся камень. Я, наверное, был близко от смерти - врачи потом обнаружили серьезное сотрясение и намек на трещину... Ударься я чуть сильнее - и все... Но, видно не суждено... Так. Только кожу рассек.
   Очнулся от птичьего пения и тепла солнечных лучей. Было до странности легко и радостно...
   Но, когда я увидел свои руки и землю - радость как водой унесло... Все было в крови.
   Моей.
   Но тогда-то мне казалось, что это ее кровь!
   Я закричал от ужаса и бессилия.
   Однако, даже птицы не испугались того жалкого стона, что вырвался из моей груди вместо крика...
   Помнится, одна надоедливая синица все суетилась на кусте волчьего лыка над головой... Я даже вообразил, что птаха сочувствует мне...
   -- Ты мне ноги отдавил, Мячик.
   -- Если я встану, ты не сбежишь? - в его голосе было столько неподдельной мольбы, что я решила "сунуть руки в пламя" и не торопиться с побегом.
   -- Обещаю
   -- Тогда слушай дальше.
   Так вот, та синица была далеко не обычной пичугой. Она вроде тех зверюшек из "Белоснежки".
   Только привела меня не к гномьему дому, а к месту преступления.
   Наверное, из-за того, что та поляна была далековато от полигона и Анни ездила на игры в гордом одиночестве, - ее никто не нашел.
   Раньше я не верил тому, что говорят о смерти - мол, она равняет собаку и льва, или еще что-то подобное...
   И правильно делал.
   Смерть просто ставит всех на свои места и снимает маски.
   Анни больше не была красивой. Она умерла с хищным, безобразным оскалом на губах и мне было жутко стоять с ней рядом, жутко думать об обычном захоронении с закапыванием... Мне тогда казалось, что пламя будет для нее лучшим погребальным обрядом.
   А второго тела, как не искал,.. я так и не нашел.
   Видишь, там холмик весь цветами странными зарос? Они уже в то утро на том месте росли.
   Анни я сжег. И горела она лучше, чем жила. Светло и красиво.
   Ее прах и кости в этой могиле с маками.
   Вот хожу теперь на эту поляну. Поливаю удобренную пеплом землю.
   Только ничего тут не выживает - сохнет все...
   -- А как же случилось, что никто не помнит Аню Валиванову?
   -- Ничего не могу тебе сказать. Я принес ее вещи родителям. Чтобы сознаться. Вдруг убьют?
   А они меня осмеяли и за дверь выставили. - Мячик горько рассмеялся.
   -- А в архиве и ЗАГСе исчезли все бумаги...
   -- То-то же! Теперь ты понимаешь? Никто! Ни Ромка, ни ребята из ее же клуба! Никто не помнит Анни!!!
   Но знаешь, я тут плакал однажды, - Мячик отвернулся. - И даже хотел наложить на себя руки...
   Тогда в землю у ног воткнулась стрела с маленьким листком на ней.
   Там серебристыми рунами было написано:
   "Это - Первая Стрела.
   Наши руки в грязи
   На одеждах
   Кровь
   Кровь так ярко пылает на белом
   Мы бы все повторили
   Отомстили вновь
   За наш мир
   Развеянный пеплом
   Вы вольны выбирать равно свет и тьму
   Нас лишили права границы
   Нам как яда
   Печали подлили к вину
   Но ни капли на наших ресницах
   Мы желали покоя
   И юной весне
   Отдавали себя как птицы
   Но на наши цветы выпал серый снег
   И на травы ступили убийцы..."
   И еще что-то... Но я так и не дочитал - ветер вырвал бумагу из рук и, подняв над лесом, понес куда-то.
   Сколько пытался положить на музыку и дописать, - не выходит ничего путного. Видно, мой талант умер вместе с гитарой и Анни. - Он вздохнул, улыбнулся, посмотрев мне в глаза, и добавил грустно и почти ласково:
   - Иди, Бобриха. Я сегодня не в духе.
   Плохо мне... - Потом повернулся ко мне спиной и пошел к маленькому пестрому от цветов холмику.
   А у меня настолько пусто стало внутри - хоть вой! Я подобрала засыпанную трухой куртку, отряхнула ее, и уже готова была уйти...
   Когда, обернувшись, увидела, как вздрогнул Мячик на подкосившихся ногах.
   И вспыхнуло белое оперение стелы в алых бусинках брызнувшей крови.
   Я подбежала.
   Но он уже не дышал.
   Стрела вошла в сердце.
   На древке, на забрызганном кровью клочке бумаги, змеились ядовитыми гадами два простых русских слова:
   "Последняя стрела"...
   Почерком Ани Валивановой.
   Я закричала.
   И холодная сталь обрезала мой крик вместе с жизнью.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"