Написанная по всем канонам чистая научная фантастика в наше время постмодерна и эклектики - зверь крайне редкий. Ещё более редкий - фантастика хорошая. Трилогия Игоря Волкова (на самом деле это условно разделённый на три части один большой роман, содержащий цельную историю) отвечает обоим этим критериям.
По ходу чтения всё время случаются приятные ассоциации с классикой НФ - то с Пирсом Энтони, то с Артуром Кларком, то с Айзеком Азимовым. Да автор порой и отпускает прямые оммажи предшественникам - например, в виде "Особого старательского" коктейля Шекли. Разве что тон произведения несколько более мрачен и антураж более зловещ, чем в НФ 60-70-х годов прошлого века, в целом позитивной.
Ощущаются также и Сергей Лукьяненко, из литмастерской которого Волков вышел, и, конечно же, Стругацкие - куда без них в отечественной фантастике! Причём, если начало трилогии ассоциируется с АБС ранними - ну, там "Страной багровых туч" или "Стажёрами", то по мере развития сюжета всё чаще вспоминаются поздние - "Жук в муравейнике", "Волны гасят ветер"...
Однако вышеупомянутые мэтры обычно всё же не решались на столь причудливые сюжетные твисты, как в начале третьего романа цикла, когда космоопера резко переходит в хронофантастику. Ну разве что в цикле Азимова "Основание" можно найти нечто подобное. А в целом неожиданное "попаданство" с раздвоением главгера - это примета уже современной фантастики, в которой возможно в принципе всё, что придёт в голову автору.
Избегая слишком больших спойлеров, сообщу, однако, что в данном случае автор сумел избежать дурновкусия и обставил всё довольно изящно и мотивированно. Более того, при этом подвёл железную логическую базу под некоторые реалии, которые в начале цикла вызывали раздражение читателя отсутствием "обоснуя". Например, каким образом чудесный межзвёздный двигатель появился у человечества в недалёком будущем (это буквально из сериала "Доктор Кто": "Кто сочинил Пятую симфонию Бетховена, если её доставил в прошлое путешественник во времени и опубликовал её там?"). Или как психологически неустойчивый и малопредсказуемый ГГ вдруг был выбран в пилоты одной из первых экспедиций в дальний космос - из множества других кандидатов. Или почему это перед ГГ так пасует и прогибается самое высокое начальство - в реальности подобного недисциплинированного раздолбая должны были уже давным-давно выгнать из столь важного международного проекта...
Итак, начинается эпопея в 2068 году, когда человечество, после разработки российскими учёными космического двигателя, получает возможность выйти за пределы Солнечной системы. Четвёртая экспедиция отправляется к ближайшей от нас звезде Проксима Центавра. И там, у одной из планет, космонавты подвергаются некоему неведомому чужеродному воздействию, в результате которого их тела в буквальном смысле начинают распадаться. Срочно возвращённые на Землю и помещённые в закрытый лагерь в сибирской степи члены экспедиции один за другим самым жутким образом гибнут из-за "распада". Пока главгер - космический пилот, которого на тот момент зовут Алексеем (для друзей Лёха), позже ставший Артёмом, случайно не открывает, что этим явлением можно управлять. И тогда оно даёт его носителю возможность телепортации самого себя и различных предметов.
Таким образом уже одна из первых вылазок людей в глубокий космос поставила их перед волнующей загадкой, подвергла смертельной опасности и дала надежду на овладение сверхсилами.
"Мы со всего маху споткнулись о... вселенную. И выжили", - резюмировал главгер.
Не сказать, что это слишком уж оригинальный посыл - можно вспомнить десятки фантастических книг, посвящённых похожим проблемам. Однако Волков сумел оригинально и неожиданно выстроить фабулу, населив при этом роман примечательными нестандартными героями. Развитие сюжета чем-то неуловимо напоминает роман "Макроскоп" упомянутого Пирса Энтони. И не только описанием взаимоотношений сплочённого международного коллектива учёных, работающих, как единое целое, и высшего начальства, имеющего в проекте свои резоны. Ещё более схож зачин обоих произведений: только что вышедшие в ближний космос люди вдруг получают в своё распоряжение возможность исследовать гигантские пространства галактики и даже за её пределами. Они открывают инопланетные цивилизации, и сама идея контакта - совсем недавно фантастическая - становится для них обыденностью. Но они понятия не имеют, чем этот контакт чреват и как может измениться после него человечество - самым неожиданным и радикальным образом:
"Нельзя узнать что-то новое и остаться прежним".
Столкновение в человеческом восприятии космоса как чего-то невероятно-феерического, и каждодневной рутины, в которую погружены все люди, выписано очень тонко:
"Вокруг меня космос, о котором я так мечтал, газовые облака, настоянные на этиловом спирте... А я скучаю".
Собственно, в этом, на мой взгляд, и заключается основной конфликт произведения. И выражается это в настоящем романе человечества в лице главного героя и космоса. Романе трудном, в котором есть всё, что полагается в столь бурных отношениях: пылкая страсть, периоды охлаждения, переходящие в агрессию, ревность и измены... Можно сказать, что Космос сам по себе является полноправным героем трилогии - одним из основных героев.
Главный герой, однако, не менее примечателен. Выше уже сказано, что он удивительно не похож на расхожий в НФ образ первопроходца космоса. Лёха - петербуржец, большой ценитель кофе, прекрасный пилот, но при этом склонен к некоторой истерике и депрессиям. Он охотно и с удовольствием обижается - на родных, друзей, самого себя, всё человечество и мир. Временами впадает в чёрную апатию, которую зачастую лечит алкоголем (ещё и курит). Очень закрыт - даже от самых близких людей, мнителен, склонен к рефлексии. Периоды бездеятельности и лени сменяются у него лихорадочной деятельностью, в которой он часто доходит до перфекционизма.
С женщинами он легко сходится и столь же легко расстаётся. И когда он по ходу действия признаётся очередной пассии, что на самом деле всегда любил лишь одну женщину (не её), та очень сильно сомневается, что Лёха вообще способен на это чувство - по отношению к женщине, по крайней мере. Сомневается явно не без причины - ГГ частенько обвиняют по ходу действия в эгоизме и, кажется, не зря, ибо порой его эгоцентричность переходит все границы:
"Знаешь, в чем твоя проблема, Алексей?.. Ты всех бесишь".
Да он и сам это понимает:
"Я тоже абсолютный мудак".
Однако во многом именно благодаря всем этим не слишком симпатичным качествам ГГ становится центральной фигурой грандиозного эксперимента, через свои нерациональные и рискованные действия постоянно продвигающим понимание внеземного феномена, с которым столкнулись люди. И в процессе этом он сам всё больше овладевает чужеродными силами, к финалу романа попросту перестав быть человеком.
Как видим, сочувствовать такому герою нелегко - даже если учесть, что большую часть произведения он выступает от первого лица, то обвиняя самого себя во всех грехах, то самооправдываясь. Но при этом следить за его эволюцией крайне интересно (даже читателю, не слишком любящему всяких сверхчеловеческих "люденов" и "тэтанов", а то, что герой продвигается к подобному состоянию, очевидно с самого начала).
Здесь опять придётся вспомнить уже упоминавшийся "Макроскоп" - его главного героя, чем-то напоминающего ГГ разбираемого произведения. Возможно, раздвоенностью, которая у обоих зримо проявляется по-разному, но совершенно очевидна. Контраст между несколько легкомысленным и поверхностным молодым человеком и им же - сверхчеловеческим гением одна из самых сильных сторон обоих романов.
Однако обе ипостаси ГГ "Касания пустоты" - и Алексей, и Артём - вполне логично развиваются во взаимовлиянии, и ещё непонятно, кто на кого повлиял больше: "молодая" или "старшая" версия одного и того же человека.
"Единый корень, одно дерево, две ветки, не способные существовать по отдельности".
К третьей книге ГГ в иной ипостаси совершенно логично становится мягче и мудрее. А в какой-то момент оба его варианта и вовсе воссоединяются в единую личность - чтобы прожить долгую жизнь и слиться с возлюбленным космосом, тоска по которому определяла их характер с самого начала. (Примерно то же самое происходит и с ГГ "Макроскопа".)
Ещё одно весьма примечательное качество главгера - "рост через страдания". Ибо большую часть своих открытий и прорывов в изучении феномена "распада" Алексей проделывает посредством смертельно опасных и травмирующих происшествий. То он фактически теряет руку, то падает в обморок от скачка давления, то роняет на себя в ходе эксперимента тяжёлое оборудование, а то и вовсе оказывается в открытом космосе в шести тысячах световых лет от помощи, с неуклонно истощающимся запасом кислорода... Он постоянно возвращается из небытия, обнаруживая себя в больнице под капельницей, и выслушивает рассказы коллег о том, как его в очередной раз вытаскивали с того света.
В какой-то момент при виде всех этих мытарств начинает казаться, что автор "Касания пустоты" в своём глумлении над героем превзошёл известного литературного "садиста" Джорджа Мартина. Когда ГГ берётся за новый интересный эксперимент, мы уже понимаем, что завершится он плачевно для него, но затем последует очередное открытие. На самом деле с этим имеется явный перебор, когда драматические происшествия начинают восприниматься уже почти юмористически. И не только читателями, но и персонажами романа.
Помимо прочего, такая предсказуемость в значительной степени снижает саспенс, в выстраивании которого, автор, вообще-то, достаточно умел: он у него ненавязчив, но читателем ощущается прекрасно. Сглаживается и эффект от постоянно используемых во всех трёх романах клиффхэнгеров - понятно же, что ГГ всё равно выкрутится.
Впрочем, возможно, таким образом автор хотел подчеркнуть подсознательные суицидальные устремления главгера, который, кажется, по собственной воле постоянно ставит себя в различные опасные ситуации:
"Вот все люди - как люди, а я в вечном поиске, где себя угробить".
В любом случае главный герой эпопеи получился многогранным, сложным и фактурным, а это именно то, что от него требуется. Относится это и к другим персонажам - в своём большинстве они узнаваемы и многомерны, а действия их, в общем, мотивированы. И даже когда по ходу первых двух романов на заднем плане мелькает некий таинственный генерал, чья мотивация и сюжетные функции настолько невнятны, что начинают вызывать читательское раздражение, в третьем романе статус и роль этого персонажа проясняются наилучшим образом.
Неплохо сделаны и женские образы, другое дело, что вся эта чехарда Кристин, Лерок, Лео, Ольг и прочих, служит лишь красивым обрамлением судьбы главгера, чья истинная и непреходящая любовь, как сказано - он сам и космос. Космос в нём и он, растворившийся в космосе.
Однако у меня возникли некоторые замечания в отношении не русских персонажей, особенно членов команды-азиатов - японца Акихиро и китайца Ву Жоу. Они, на мой взгляд, излишне "русифицированы", отличия этнического менталитета в них почти не просматривается. Да и Леоны это касается - хотя, похоже, автор всё же попытался придать ей некоторые "французские" черты. Между прочим, это один из пороков старой советской фантастики, где что китаец, что американец, что индус или африканец - всех слишком часто авторы писали в однообразном стиле, без всяких нюансов.
"Любит, видимо, космос русских"...
К примеру, для японца совершенно не свойственно поведение, демонстрируемое Акихиро в сцене, где он выражает несогласие с принятым решением. Японец в подобной ситуации не станет яростно спорить и паясничать - напротив, он будет кланяться и соглашаться. А потом примется тихо и упрямо противодействовать тому, что считает неправильным. Сэппуку как крайнее выражение протеста для этой культуры не случайно... Китайцы более открыты и прямолинейны, но всё же при общении с европейцами производят на них впечатление людей двусмысленных. Но Ву Жоу в этом отношении вовсе мало чем отличается от "простого русского парня". Во всяком случае не слишком себе представлю выражение, вроде: "Черти бы тебя побрали, Лёх", - в устах китайца, с детства воспитанного в родной культуре. Разве что в семье, не менее трёх поколений живущей в России...
Ранее похвалив логичную мотивацию персонажей, теперь должен сказать, что в этом отношении к третьей книге у меня появились замечания. В частности, после впечатляющего сюжетного твиста герои как-то удивительно спокойно восприняли метаморфозу главгера. Речь и о его коллегах, и о родителях и любимой женщине. Даже друг Виктор, которому ГГ - в попрание всех канонов хронофантастики - рассказывает о его грядущей смерти в результате несчастного случая, относится к этой информации довольно индифферентно и наотрез открывается пытаться что-то изменить в своей судьбе. Всё это не слишком сочетается с нормальной человеческой психологией. При том, что реакция самого ГГ на перемещение в прошлое описана достаточно достоверно: долгий период недоверия, поисков "рациональных" объяснений, вроде психического заболевания, а потом - не скорое, постепенное, приятие произошедшего.
Но все эти недостатки не достигают критической массы, после которой хороший роман будет считаться... не слишком хорошим. А "Касание пустоты" - роман отличный, все три романа. Хотя, конечно, лучше бы из трилогии сделать одно объёмное произведение, сократив её. Пожертвовать там есть чем: например, пространными техническими и научными отступлениями. Да, я понимаю, что автору очень интересны и устройство межзвёздного двигателя, и вопросы астрофизики, и вид космического корабля будущего или лондонского космопорта, и принципы гипотетического перемещения во времени. Более того: в "твёрдой" НФ такие отступления должны содержаться безусловно. Однако, на мой взгляд, подавать их стоит несколько иначе - не в лоб, с кучей технических и научных терминов, словно в научпоп-статье. Причём в трилогии куски эти иногда даются в диалогах героев, что выглядит совсем уж неестественно.
Оценить же научность поданных сведений мне не позволяет моё гуманитарное образование. Однако, насколько я понимаю, описание, например, системы Проксима Центавры вполне соответствует актуальным научным представлениям. А вот биота Бьенора может вызвать у специалистов вопросы.
Понимаю, что слишком часто вспоминаю роман Энтони, но вновь должен указать, как он делал научно-технические отступления в "Макроскопе". Там всему этому тоже посвящён немалый процент текста, но подаются они в оригинальном пафосно-ироническом стиле, вполне способном держать читательский интерес.
В любом случае, если сократить в "Касании пустоты" эти куски, действие обретёт куда большую динамичность. А пока есть ощущение, что в первых двух книгах оно развивается слишком неторопливо, с многочисленными отступлениями, подробными описаниями депрессий ГГ, когда он медленно и печально посещает кофейни, глушит коньяк или ухаживает за дамой. Зато в третьей книге сюжет несётся буквально галопом, когда зачастую важные события не описываются, а лишь проговариваются целыми подглавками. Конечно, во многом это необходимость, поскольку события третьей книги по большей части уже были описаны ранее и теперь лишь показываются с иного ракурса. Но ведь можно было избежать впечатления торопливого пересказа, разбавив его парой диалогов или коротких живых сцен.
А вот "пейзажная лирика" в "Касании пустоты" на высоте: отличные, яркие описания природы Южной Сибири и Абхазии, пейзажей Петербурга и Лондона, совершенно чуждых, непонятных для человеческого восприятия, но грандиозных и завораживающих артефактов цивилизации Бьенора. Не менее впечатляют описания "распадов" и слияния со вселенной с точки зрения героя (и вот тут как раз вспоминаются упомянутые пассажи Энтони):
"Пришло время, и я попытался воспроизвести звук. Он выходил из легких. Он набирал мощь. Он собирал меня. Вдох и крик. Вселенная опадала, как опадает шелковый шарф, отпущенный с высоты. Вселенная исчезала. Я переставал быть вселенной, но я пока не начинал быть собой. Я искал себя, собирал себя. Вдох. Еще вдох. Зрение вернулось, я увидел очертания лаборатории, пока нечеткие, размытые, колеблющиеся. Еще вдох. Еще один".
Есть и другие поэтические и остродраматичные моменты, например, общение Алексея и Лео "касаниями" через бездны пространства и времени.
Вообще, стиль вещи достоен: он почти лишён лишних фраз и искусственных красивостей, прост, внятен и лёгок. Ну, если не считать некоторых досадных несуразностей, вроде "хотел вернуть зрение назад" - вместо "перевести взгляд". Но следует признать, что они крайне редки. Диалоги тоже радуют своей "разговорностью" и прописанными индивидуальными особенностями говорящего - за исключением упомянутых технико-научных вставок в них или отсутствием этнических особенностей персонажей.
Структура произведения, "закольцевавшая" события и героев в пространстве и времени, тоже выглядит продуманно и изящно. А поскольку ещё и сюжет "цепляет", оторваться от чтения трудно. Однако должен повторить, что одним томом вещь смотрелась бы куда лучше. Хотя некоторые детали, поначалу вызвавшие у меня отторжение, при ближайшем рассмотрении оказались совсем неплохими литературными приёмами. Например, фокал, съезжающий с пропавшего в конце второй книге в глубоком космосе ГГ на его коллег и друзей. Это выглядит резковато, но потом понимаешь, что описание горя и страха за Алексея позволяет взглянуть на этих персонажей с несколько иной точки зрения, чем у главгера.
Примерно так же воспринимается и начало третьего романа, когда ГГ в очередной раз выходит из комы - на сей раз в совершенно ином мире, и поначалу просто не понимает, кто он такой и что происходит. Если читать третий роман в отрыве от остальных, ситуация непонятна. Однако тот же самый приём был использован Роджером Желязны в первой книге "Хроник Эмбера" и нисколько не повредил восприятию всей эпопеи. Получается, вполне можно делать и так.
Подобная структурная эклектика, конечно, усложняет произведение, но делает его более фактурным. Как, например, и маленький кусочек "робинзонады" в финале второго романа, и какие-то детективные-триллерные моменты в первой половине эпопеи.
Помимо прочего, всё это помогает более чётко выявить авторский замысел: показать драматизм и опасность "суперменства" и "попаданчества". В менее "умных" произведениях этот момент обычно не высвечивается: главгер овладевает сверхспособностями или "попадает" куда нужно, сразу и безболезненно делаясь от того очень крутым. Однако в "Касании пустоты" всё гораздо сложнее и труднее. Сверхспособности чреваты различными травмами, физическими и психическими, а также разрывом связей с близкими людьми, да даже и со всем человечеством. Недаром, чем больше у Алексея проявляется способность контролировать и направлять в нужное русло "распад", тем больше он вызывает страх у окружающих - даже тех, кто его любит и сам умеет управлять "распадом" на более простом уровне.
"Я не боюсь тебя, космический монстр", - говорит Алексею Лео, но ведь в конце концов он её потеряет...
Однако он уже не в состоянии отвергнуть свои способности и перейти в состояние "обычного человека":
"Эти распады были как наркотик. Они невероятно приближали к истинному миру, они были гармонией между миром и искусственным человеческим существованием".
И, что самое печальное, всё глубже погружаясь в это состояние, ГГ, похоже, постепенно утрачивает главный дар человеку - свободу воли:
"Это ведь только кажется, что выбор есть всегда".
А когда в третьей книге в дело вступают ещё и игры со временем, они вызывают у главгера поначалу истинный ужас, что передано весьма достоверно. И вскоре он на собственном опыте убеждается, что работа "попаданца" в прошлое - не столь уж простое и весёлое дело. И никакое это не волшебство, а тяжкий труд, сопровождаемый множеством ошибок и неудач, да еще без всякой гарантии, что всё выйдет так, как задумано.
Ну и логичным исходом предстаёт последняя экспедиция к Бьенору, где ГГ вступает наконец-то в осмысленный контакт с инопланетным разумом и приобщается к тамошнему "единому постсингулярному сознанию" - варианту Соляриса, воспринимающему пространство и время как единое целое.
И именно тут, а не в происходящем через много лет эпилоге, Алексей-Артём "выписывается" из человеческого общества. На Бьеноре он становится на сторону чужаков и делает всё, чтобы удалить экспедицию с его орбиты. Обосновывается это довольно частым в либеральной фантастике тезисом: что землянам "не надо" исследовать эту цивилизацию, поскольку они до того ещё "не доросли".
Однако при этом ГГ естественным образом становится агентом инопланетных существ в человеческой среде, что вовсе не напоминает хэппи-энд. Правда, трудно сказать, задумывал автор такое прочтение сам, или оно получилось помимо его воли. Но невозможно и отрицать, что после всего произошедшего ГГ предстаёт вполне антигуманистическим "люденом", которому уже безразличны нужды человечества.
Но, несмотря на печальный финал и обозначенные выше слабые места, трилогия обладает массой достоинств и, пожалуй, может считаться заметным явлением в своевременной отечественной космической фантастике.
Имею возможность, способности и желание написать за разумную плату рецензию на Ваше произведение. Подробности здесь .