"Не ходите дети в Африку гулять, 
В Африке большие, злые крокодилы." 

Чечен злой, он очень злой, 
Черный весь и с бородой, 
Он с утра до ночи 
Ножик длинный точит. 
Ну, кому понравиться 
О ножичек пораниться? 
И решила наша власть 
На Чечню тогда напасть. 
Президент собрал совет. 
Кто и что решал в Совете, 
Все осталося в секрете, 
Только утром на заре 
Танки двинулись к Чечне. 
Вслед за танками пехота 
Через топкие болота, 
Через реки и луга, 
Чтоб огнем сразить врага. 
Две короткие недели 
Незаметно пролетели 
И министр под козырек 
Президенту так изрек: 
- Дело сделано, войска 
Ждут сигнала для броска, 
Дислокацию твою 
К сердцу принял как свою. 
Армия готова к бою, 
Хочешь, я с тобой поспорю, 
Что поганую Чечню 
Разбомблю и размечу. 
Дай приказ, на день второй 
Будет кончено с Чечней. 
Президент ему в ответ:
- Вижу я задачу нашу 
Расхлебать всю эту кашу, 
Чтоб Дудаевский конец 
Прищемило наконец. 
Мы Чичкерии не знаем, 
И Чечню своей оставим, 
Истину пойми одну, 
Развязали мы войну, 
Чтоб единой власть была 
От Москвы и до села. 
Мы печемся для народа, 
Пусть война идет два года, 
Террористов разобьем 
И спокойно заживем.
Президент махнул рукой 
И уехал на покой. 

Почесал министр макушку, 
Вынул из кармана сушку, 
Надкусил, сказал, беда, 
Обосремся как всегда. 
Говорят, что я дурак, 
Оно может быть и так, 
Только длинная война 
Нам, конечно, не нужна. 
Постоял еще немножко, 
Посмотрел себе в окошко, 
Сел в трехсотый мерседес 
И в мгновение исчез. 

На Чеченской, на границе 
Возбужденные все лица, 
По окопам слух прошел, 
Что приказ к войне пришел. 
Офицеры матерятся, 
"Молодые" спать ложатся, 
Водку глушат "старики", 
Помирать им не с руки. 
В небе красная ракета, 
Доживем ли до рассвета, 
Грохот пушечный, пальба, 
Держит жизнь в руках судьба. 
Командиры все кричат, 
Пулеметы все строчат 
По чужим ли, по своим, 
Неизвестно даже им. 
Только кровь простых солдат 
Потекла рекою в ад. 

Если спирта не хлебнул, 
Значит, страх тебя загнул. 
Плачет маленький солдат, 
Шепчет тряскими губами, 
Обращаясь к милой маме, - 
Ночь в окопе, страшно мне, 
Я от страха весь в дерьме. 
Крики, грохот и стрельба, 
Все в атаку, но куда? 
Не видать в дыму не зги, 
Уцелели бы мозги. - 
Тело гаденько дрожит, 
Пуля яростно летит, 
Плачет мамка, погиб сын, 
Сын у мамки был один. 

Сожжена деревня, 
Гаснут угольки, 
Бабы матом кроют 
Русские полки, - 
Ведь сейчас не лето, 
На дворе зима, 
Мухаммад за это 
Вам воздаст сполна. 
Братские могилы 
Для убитых роют, 
Никакие силы 
Глазки не откроют, 
Только генералы 
Ждут как праздник славы. 
Ордена обмоют, 
Похоронки скроют, 
Мол, пропал солдат без вести, 
А искать так много чести. 
Никому не жалко 
Материнских слез, 
Их в России много, 
Как на небе звезд. 

Долго ль, коротко ль, два года 
Ждут победного исхода, 
Грозный занят и войска 
Разленилися слегка. 
На войне как на войне: 
Грудь в медалях, зад в говне. 
Чечен с силою собрался, 
Ночью в Грозном оказался, 
И у русского кишка 
Оказалася тонка. 
Сколько кровушки пролито, 
Не хватило б и корыта. 
И кремлевский наш мудрец 
Положил войне конец. 

Вот прошли еще два года, 
Надоела всем свобода, 
Демократия у нас 
Превратилась в чистый фарс. 
Президент устал от власти, 
Карта шла не той уж масти, 
Экономика в стране 
На осле, а не коне. 
Он засел надолго в Горках, 
Пьет настоечку на корках, 
Рядом верная жена 
Тесто крутит для блина. 
Им спокойно, ведь в Кремле 
Есть замена голове. 

Дело к осени идет, 
Желтый цвет во всю цветет. 
Пред грозою, если тихо, 
Значит, жди большое лихо. 
Получив приказ, премьер 
Пред Чечней воздвиг барьер: 
Если президент Чечни, 
Террористам не с родни. 
Пусть отдаст такой указ. 
Всем оружие сложить, 
Всем работать, мирно жить, 
И всех русских коих крали, 
Чтобы быстро выпускали. 
Впредь детей не воровать, 
Стариков не убивать, 
Женщин тех, что помоложе, 
Их насиловать не гоже, 
Не рубить с плеча голов, 
И не трогать мусоров. 

Президент Чечни заплакал, 
Знал седая борода - 
Начинается война. 
Но война уже другая, 
И стратегия иная: 
Югославский вариант 
Здесь напишут как диктант. 
Генералам разъясненья 
Дали в форме наставленья: 
Авиация бомбит, 
Артиллерия вторит, 
Выжигая все огнем, 
Всей Чечне хребет согнем. 

Смерть свою косу нашла, 
И косить в Чечню пошла. 

Завязалась драка дико, 
До животного, до крика. 
Да, российская метла 
Много пыли подняла. 
Понаехали дружбаны - 
Немцы, греки, африканы - 
Все качают головой 
Будто пиво пьют в пивной. 
Все осмотрят очень зорко, 
Чтоб больней была бы порка 
И в тетрадочки свои 
Пишут с ночи до зари. 

Испугавшись этой дряни, 
Президент намылил сани 
И под Новый год, как сон, 
Всем презент устроил он, 
Сообщив по всей стране, 
Что Россия вся в дерьме, 
И простить себя велит, 
Что, мол, болен, инвалид. 
Он преемника представил, 
За себя служить заставил. 
Вытер слезы и ушел, 
Чтоб поспеть еще за стол. 

А преемник был премьером, 
Молодой и с крепким телом, 
На Чечне с войной окреп, 
Хоть порой бывал и слеп. 
В выраженьях был он меток 
Говорил всегда без скрепок, 
И огромная страна 
В молодого влюблена. 
Но летали, правда, слухи, 
Так похожие на мухи, 
Что служил он в КГБ, 
В ГПУ и ФСБ. 
Время выборов настало, 
Вся страна на жопу встала, 
И преемник, наконец, 
Был поставлен под венец. 

Дело к лету, все бандиты 
По газетам перебиты. 
Осторожный генерал 
Журналисту так сказал. - 
Мы победу одержали, 
Террористам хвост надрали, 
Но проклятый басурман 
Ножик спрятал свой в карман. 
Затаился он подлюка, 
Копит яду, как гадюка, 
Ждет момента, чтоб кусить, 
Нам победу отравить. 
На беду листва идет 
И бандита сбережет. 
Наступает, как волна, 
Партизанская война. 
Ну, а в ней, как вам известно, 
Все воюют повсеместно. - 
Постоял немного молча, 
В объективе рожи корча, 
Перед всеми извинился 
И в чеченской ночи скрылся. 
Видно умный генерал, 
Получилось, как сказал. 


По дороге грунтовой 
Грузовик бежит большой. 
На скамейках в нем сидят 
Двадцать семь простых солдат. 
Взрыв, машина заюлила 
И в кювет ее свалило, 
Из засады снайпера 
Довершили все дела. 
Но бывает так порою 
Одному везет герою. 
Не со страха и не с пьяна 
Жизнь осталась у Ивана. 
Он лежал в траве зеленой, 
Пулей весь изрешеченный, 
И басаевский шакал 
Добивать его не стал. 

P.S. 

Телевизор у окошка 
Шепчет обо всем немножко, 
Синий светится экран, 
За столом сидит Иван. 
Без руки и без ноги, 
Пулей тронуты мозги, 
Амнезия у Ванюшки - 
Вместо слов выходит стружка. 
Грязно, бедно, одиноко, 
Жизнь проходит кособоко. 
Государство от щедрот 
Дало пенсию шесть сот. 

Июнь 2000 г. 


"Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу  во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне."
Ю. Друнина

&
Копался в старом сундуке, перебирая хлам,
Два треугольника на дне лежали скромно там,
В них только строчки две всего, дрожащею рукой 
Писал мой дед: война войной, а я вернусь живой,
Когда окончится она, чтоб живы были все...
И подпись детская его поставлена в конце.

*
- А книг в войну мы не читали, 
В то время было не до книг, 
В огне багровом погибали, 
Сказал задумчиво старик. 
- Вот песни пели на привалах, 
Чтоб страх смертельный задушить, 
Не все те песни допевали, 
Допели, кто остался жить. 
Слова забыл, а песни помню, 
Я с ними жизнь свою прожил. 
Он затянул скрипучим горлом 
И я чуть слышно подхватил.

*
Война в истории осталась, 
но вижу как-то, ветеран 
идет по улице в медалях, 
а на лице глубокий шрам. 
Его никто не замечает, 
остановился отдохнуть, 
а ведь когда-то, задыхаясь, 
сумел войну перешагнуть. 
Он не погиб, в живых остался 
и от войны на память шрам, 
он все прикрыть его пытался, 
чтобы не страшно было нам.

*
Где-то под Псковом после войны 
в сухом каменистом овражке, 
кости разбитые парня нашли 
в нижней казенной рубашке, 
может, устав, захотел отдохнуть 
после тяжелого боя, 
только присел, чтобы воздух глотнуть, 
а тут штурмовик в пике с воем. 
Кто он, теперь никогда не узнать, 
много безвестных героев, 
а где-то его дожидается мать, 
не зная ни сна, ни покоя.

*
Пробился свет от фонаря, 
сквозь узкую черту в заборе, 
у света рваные края 
и острый луч, как крик от боли. 
Я помню тот ночной поход, 
от взрыва уши заложило, 
в пробоину летел песок 
и кровь неслась кипя по жилам, 
и та же узкая черта, 
и тот же луч скользит слепящий, 
и те же рваные края, 
и крик от смерти уходящий.

*
Откуда парень? 
Из Моздока. 
Тебя как звать? 
Зови Егор. 
Родные знают? 
Мама токо, она уж едет, будет скор. 
А где же руки? 
Кто же знает, главврач сказал, мне ни к чему, 
приедет мама, все узнает, 
как дальше быть и почему. 
А чьи часы на табурете? 
Да, приезжал тут генерал, 
в футляре мне часы он эти 
от Родины в награду дал.

*
Сейчас не то, что раньше было,
И клятве грош теперь цена,
И те, кто клялся на могиле,
Забыл, как выглядит она.
А вот она, прощаясь с милым
В суровый сорок первый год,
Так до сих пор к его могиле
Свою любовь  ему несет.


*
На Пискаревском, в выходной услышал из земли, 
солдата, что погиб зимой в блокадный день войны, 
он тихо звал своих друзей и cетовал на то, 
когда его здесь погребли, не бросили пальто.

*
Идет война,  
а в поле собирает
нектар пчелиная семья, 
идет война, 
землею накрывая 
погибших рваные тела, 
а в ульях 
все как прежде суетливо,  
цветут цветы 
и пахнет бузиной, 
и за рекой 
по-прежнему красиво, 
и тишина, 
и утренний покой. 

*
Когда заходит разговор
О днях военных лет,
Я вспоминаю, как укор,
Взгляд тех, кого уж нет.
Три женщины и я средь них
Сидели за столом,
В кастрюле каша на троих,
Три ложки и батон.
Хлеб, разделив на части три,
Собрав в ладони крошки,
С ним кашу ели три сестры,
Облизывая ложки.
- И я хочу, и мне, и мне.
Три взгляда серых глаз,
В них только память о войне,
Дошедшая до нас.

*
- Ну, что герой, опять лежишь, зализываешь раны,
Вот видишь, ты еще живой, хотя и очень старый.
Хирург со лба соленый пот смахнул и снова начал:
- А язву мы твою долой, не плач. 
- А я не плачу.
- Тебя я завтра навещу, сестра, где йод и вата.
Скажи дежурному врачу, его в мою палату.
- Ну, как там старый наш больной, что с язвой накануне. 
- Инсульт разбил, был чуть живой и вот под утро умер.

*
А у солдата, как бывает,
Награды, память и друзья,
И каждый год они встречают
Свою победу у Кремля.
И каждый год потерь все больше,
Хотя давно окончен бой,
И стопка выпитая горче,
Глаза, что светятся слезой.
Их зарывают в землю нашу
Без званий, почестей, наград,
Без них уже проходят марши,
И сапоги не их стучат.
Их имена не вспоминает
C коленей вставшая страна,
Ведь у солдата так бывает,
Когда их жизнь ей не нужна..

*
Когда в далеком сорок первом
Заскрежетала сталь
И небо в пепле темно-сером
Окуталось в печаль,
Учила жизнь сама меня,
А я  горел в броне,
Поверить должен ты в себя,
Я помогу тебе,
Держись и верь в свою звезду,
Жизнь у тебя одна,
И я тебя не подведу
Пока идет война.

*
Она в тылу одна с ребенком,
Пахала землю и ждала,
И дождалась, к ней похоронка
Для утешения пришла.
Она читала шрифт казенный,
Но не могла сложить слова
И только голос колокольный
Ей объяснил - она вдова.

*
В пике входили самолеты,
Бомбили мирный эшелон,
Вагоны лопались как соты
И воздух рвал предсмертный стон.
Потом затишье грозовое
И громом ввысь раскат времён,
Чтоб донести до нас родное,
Одно из множества имён.


*
На войне наступает момент
Посреди её грозных волнений,
Когда сон солдат валит в кювет,
Чтоб забылись на пару мгновений.
А вокруг на земле суета,
Горечь трав от предчувствия ада, 
Ждут солдат на высотке врата,
В те, что ночью войти с боем надо.


*
Пока не умерли, 
мы живы, 
Ещё пока 
слышны шаги,
Со смертью 
в ногу мы ходили, 
Но подружиться
не смогли.
А снайпера 
прицел наводят
И выбирают тех, 
кто жив,
Кто в этой жизни 
что-то стоит,
Кто этой жизнью
дорожит.
Но вот хлестнул, 
как плетью, выстрел,
Кто оглянулся, уцелел,
Кого счастливый 
случай вынес,
А кто-то просто 
не успел.

*
Ни крика не слышал, ни стона
Под каменной башней врага,
Не меньше чем полбатальона
В тот день потеряли тогда.
Два дня штурмовали высотку,
На третий отчаялись все,
За павших налили по сотке,
За выживших выпили две.
По локти, в крови утопая,
В последнем порыве своём,
Мы верили, пули глотая,
Что эту высотку возьмём.

*
Вы не найдёте больше ран
Ни на берёзах, ни на липах
И в чащах, где тоскует Пан,
И в реках малых и великих.
Давно закончилась война,
Страна живёт под небом ясным,
Вам скажет каждый ветеран,
Что воевал он не напрасно,
Но вы услышите в словах
Обиду о плакучей доле,
Она как рана в их сердцах,
Незаживающая вскоре.

*
Воины павшие бродят по городу,
Что их могло разбудить?
Может быть крики напуганных воронов
Память смогли оживить.
Что же тревожит сегодня погибших?
Может хотели узнать,
Все ли спокойно в граните застывшем,
Где им пришлось погибать.

*
Меня убили на войне,
Мой труп оставили в пустыне
И всех устроило вполне,
Что в списке без вести я ныне.
Меня засыпало песком,
Сирийцы мимо проходили,
Забрали труп мой и потом
В земле чужой похоронили.
Я не виню своих друзей,
В предательство своих не верю,
Пятнадцать жизней и смертей
В Дейр-Зора не были потерей.