|
|
||
Похоже, я спорю со многими великими... | ||
РАЗВЕНЧАНИЕ СКАЗКИ
АНАЛИЗ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО АСПЕКТА ЛИТЕРАТУРНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
Предисловие
Данный очерк может показаться кому-то преисполненным бессмысленной черной злобы, но это не так. Моей целью было "поймать за руку" литературных деятелей, когда те проявляли вызывающую небрежность в своих творениях. Очерк также можно рассмотреть как заочный спор со многими известными писателями. Я старался не выдирать цитаты из контекста и приводить весь доступный мне спектр мнений. Конечно, я несколько злоупотребляю софистикой, но кто не прибегал к этому удобному методу. В этой статье понятие Сказки рассматривается предельно широко - как любая письменная или устная история, служащая только для развлечения, или же претендующая на историческую достоверность.
Литературные произведения не без оснований могут трактоваться как зеркало реального мира. И как в любом зеркале, в них будут отражаться все аспекты человеческой деятельности, включая педагогический и психологический. Путем анализа некоторых произведений будет показана слабая обусловленность назидательной составляющей в классической, исторической, научной и научно-популярной литературе.
Что губит сказку
Среди всех литературных жанров Сказка, пожалуй, куда больше других не терпит рефлексивного анализа. Исследование инструментами логики разрушает хрупкую целостность Сказки. Это происходит вовсе не из-за враждебности холодного разума. Просто писатели не удосуживаются заложить надлежащий запас прочности в свое творение.
Как правило, такие проблемы испытывают авторы-одиночки, которые не используют отлаженные и четко выверенные логически безупречные механизмы различных игровых вселенных. Редкий пример преимущества коллективного творчества перед индивидуальным. Можно добавить, что принципы описания таких миров очень схожи с построением математических моделей, особенно по требованиям замкнутости и непротиворечивости. Зачастую, главными авторами являются математики, как это видно на примере игры "Magic the Gathering" (далее MtG) [1]. Захватывающим можно сделать даже описание эволюционных процессов в игре "Жизнь" Дж. Коннуэя.
Главная опасность для сказки кроется в ее собственном содержании. Малая третьестепенная деталь может вызвать у читающего далеко идущие ассоциации. Ассоциации, ведущие, например, к предметным областям, чуждым сказочнику, иными словами, в те дебри, в которых автор не разбирается абсолютно.
За примером далеко ходить не надо. Взять тот же "Властелин Колец" Дж. Толкина. Крайне скупые описания машин, точнее, полное их отсутствие, наводит на мысль, что Профессор сторонился техники. В более категоричной форме это выглядит как технофобия. В очерке "О волшебных историях" [2] Толкин пишет: "Я не испытывал желания видеть сны, как Алиса, и переживать такие же приключения, так что рассказ о них меня только позабавил". Это как нельзя лучше характеризует пропасть между двумя мирами, между "гуманитариями" и "математиками". "Аналитическое исследование волшебных сказок - столь же плохая подготовка к их созданию или радостному восприятию // Подобный анализ может даже нагнать тоску" развивает свою мысль автор. Но разве не в Экклезиасте написано "во многая мудрости, многая печали"? А может, Толкин опасается аналитического восприятия, поскольку оно может разоблачить тщету сказочного мира, выявить его полную несостоятельность? По мнению писателя "Мысль о том, что автомобили "более живые", чем, например, кентавры и драконы, весьма удивительна". Что ж, ситуация с вероятностными драконами превосходна описана у Станислава Лема "Тут-то гениальный Цереброн, атаковав проблему методами точных наук, установил, что имеется три типа драконов: нулевые, мнимые и отрицательные. Все они, как было сказано, не существуют, однако каждый тип --- на свой особый манер. Мнимые и нулевые драконы, называемые на профессиональном языке мнимоконами и нульконами, не существуют значительно менее интересным способом, чем отрицательные" [3], а обратный случай, когда реальные вещи принимаются псевдоврачом за наведенные галлюцинации, приведен в одной из марсианских хроник Рея Брэдберри [4]. А Толкин продолжает рассуждениями об эскейпизме: "А это вызывает желание бежать - не от жизни, а от современности и от созданных нашими собственными руками уродств. Потому что для нас зло и уродство нераздельно связаны. Нам трудно представить себе соединение зла и красоты". Неужели Профессор запамятовал историю Эйфелевой башни? Современники считали ее уродливой и требовали разобрать сразу после Всемирной Выставки. Кто дерзнет ныне выступить с подобным предложением, покуситься на символ Парижа, если не символ Франции? А вот литературный контраргумент Артура Хейли: "И ведь действительно уродлива: одни острые края и углы, то там, то здесь что-то торчит, сплошные несуразности, никакой симметрии ни одной четкой кривой. Но поскольку лунная капсула отлично выполнила свое назначение, никто уже не замечал, что она уродлива, она даже казалась по-своему красивой. // Уродство - это прекрасно! Лунная капсула уродлива. И вездеход тоже. Но оба функционально полезны, оба сконструированы для конкретной цели и отвечают ей" [5].
Попытка писателя избежать ассоциативной цепочки к малознакомым ему сферам деятельности может привести к даже худшему результату, который, обычно, выражается в сужении пространства сказочного мира до тесного коридора, когда явно постулируется запрет на шаг в сторону. Это лишает сказку красоты, превращая ее в тривиальность. В научном мире примером может послужить небезызвестная общая теория относительности Эйнштейна, в которой прямо оговаривается отсутствие сильных гравитационных полей ([6], стр. 99). Аккуратный писатель обрубает нежелательные направления ассоциативных связей. Лишь немногие могут подчинить цепочки ассоциаций своей воле, и переплести их в требуемую структуру.
Многие сказки подобны программным продуктам: пока вы рассматриваете их с общепринятых позиций - все в порядке, но стоит поменять точку зрения, "нажать не ту клавишу", как выскочит "...выполнена недопустимая операция!". Перефразируя известное выражение Дональда Кнута, можно сказать, что если бы строители возводили дома, как писатели создают сказки, то один случайно прилетевший дятел уничтожил бы всю человеческую цивилизацию.
Вторая опасность
Truth might be changed by victory! |
Второй опасностью, угрожающей целостности сказочного мира, можно смело назвать искажение реальных исторических событий (пускай даже, как лежащих в основе произведения) ради красоты литературного замысла или из-за откровенной пристрастности. Апофеозом фальсификации исторической правды могут послужить пьесы Шекспира: "Генрих VI" [7] и "Ричард III" [8]. Сыновняя любовь автора к своей стране никак не может оправдать откровенную ложь по отношению к противникам, к тому же из давно минувших дней. "Карикатурно изображены французы. Жанна д'Арк побеждает колдовством и коварством. Та военная хитрость, которую Шекспир приписал Жанне, на самом деле была применена англичанами при штурме французского города Манса. Весь эпизод с Толботом и герцогиней Овернской выдуман Шекспиром" [7].
С образом Ричарда III, последнего короля из династии Плантагенетов Шекспир обошелся еще сквернее. Конечно, этому есть исторические предпосылки. Источником Шекспиру служили "Хроники Англии, Шотландии и Ирландии", составленные Рафаэлом Холиншедом. Холиншед включил в свои "Хроники" сочинение Томаса Мора "История Ричарда III", объединив его латинскую и английскую редакции. Шекспир с полным доверием отнесся к столь авторитетному источнику. Он сохранил не только найденные у Томаса Мора факты и эпизоды, но и его оценки исторических лиц, многочисленные живописные детали и даже стиль многих мест сочинения Мора ([8], стр. 809].
В четвертой сцене третьего акта Глостер посылает Епископа Илийского за клубникой. Этот епископ был не кто иной, как Джон Мортон - злейший враг Ричарда, участвовавший в организации вторжения Генри Тюдора, графа Ричмонда. Джон Мортон был покровителем мальчика по имени Томас Мор [8-12]. Можно только добавить, что после казни Томаса Мора в его бумагах было найдено вышеупомянутое сочинение "История Ричарда III", причем только в чистовом варианте. Рукописные черновики именно этого труда отсутствовали. Это одно из главных обоснований версии, отрицающей авторство Томаса Мора [9].
Описание битвы на Босуортском поле имеется во многих хрониках. Внушительная библиография приведена в работе [13]. Из обобщений можно сделать вывод, что все происходило примерно следующим образом:
Герцог Нортемберленд и лорды Томас и Вильям Стэнли, каждый со своей армией ожидали в стороне, тогда как король Ричард и сохранившие ему верность войска вступили в битву с последователями Ричмонда и французскими наемниками. Когда командующий армией Ричарда герцог Норфолк пал в сражении, Ричард повел своих людей в стремительную атаку на Тюдора. Король сразил знаменосца Вильяма Брендона и человека огромного роста по имени Джон Чейни. Когда до Ричмонда оставалось несколько шагов, армия Стэнли пришла в движение, окружив, а затем убив Ричарда и его людей.
Нортемберленд со своей армией так и не стронулся с места и не вступил в битву, чтобы прийти на помощь Ричарду. Осознав это, Ричард перед смертью успел крикнуть "Измена! Измена! Измена!". Так через предательство Генри Тюдор стал королем Генри VII.
Придворные летописцы предвосхитили утверждение постмодернистов о том, что "истина - свойство лингвистических упражнений. Истина не открывается, // она создается" ([14], стр. 140).
Завершая тему исторических произведений, коснусь еще одного морально этического выверта искаженного общественного сознания. Речь идет о Робине Гуде, известном также как Локсли. Представление о нем претерпело существенные изменения. Для многих добрый йомен Робин Локсли воспринимается как благородный разбойник, эдакий Принц воров. Хотя на самом деле он был среди немногих, кто сохранил верность королю Ричарду I Плантагенету. Уж кто на самом деле был "плохим парнем", так это принц Джон, узурпировавший власть, пока Ричард Львиное Сердце отважно бился в Палестине.
Последствия второй опасности
Sic transit gloria mundi. |
Подтасовки исторической реальности, подобные упомянутым выше, вовсе не единичны. Это явление представляется довольно распространенным, что незамедлительно привело к жизни вторичные феномены, главный из которых - недоверие к истории как к научному институту. Всевозможные нестыковки официального изложения и трактовки минувшего, а также частое привнесение сиюминутных политических интересов и явные фальсификации дают дополнительное обоснование альтернативным историческим теориям и даже альтернативной хронологии. Ярчайший тому пример - история и хронология по А. Т. Фоменко [15]. Занимаемая им позиция весьма удобна: никто из математиков не желает разбираться в исторической головоломке, а историки не обладают достаточной квалификацией, чтобы опровергнуть ненавистную теорию строгими математическими выкладками. Фоменко умело оперирует недостатками и фундаментальными ограничениями современных прикладных наук, делая обоснованную критику некоторых тезисов практически невозможной. В качестве примера скажем, что любимый инструмент большинства археологов - радиоуглеродный анализ, не даст ровным счетом ничего, в случае применения к объектам, изготовленным из железа ([16], стр. 36-41).
Ситуацию усугубляет то обстоятельство, что творцы официальной истории продолжают упорствовать, даже когда их уличили в преднамеренном искажении фактов. К сожалению, передергивание хронологического ряда и обращение причинно-следственных связей являются давней традицией. Из этого напрашивается вывод о том, что исторические произведения лишь в исключительно редких случаях преследуют своей целью установление Истины.
Столь согласованное поведение хронистов, историков и публицистов не может не натолкнуть на мысль о некотором заговоре. Преследуемая официальной наукой теория заговоров, несмотря на все свои недостатки, имеет достаточно сильное математическое обоснование с позиций синергетики. А именно: заговор, представляя скрытый процесс согласованного взаимодействия группы законспирированных людей ради целенаправленного достижения осмысленной цели, является частным случаем диссипативных процессов [17], т.е. процессов самоорганизации, спонтанно возникающих вследствие рассеяния энергии и роста энтропии. К таким процессам также относится лазерный разряд и формирование искусственного интеллекта в нейронных сетях. Причем последнее явление изоморфно заговору.
Многие исследователи пытаются представить теорию заговоров в негативном свете. Дж. Энтин считает, что "Теории заговоров как средство интерпретации истории и политики являются опасным и дестабилизирующим явлением в сегодняшнем мире" [18]. В этой статье Конспиративизм рассматривается как менталитет или состояние сознания, также утверждается что его можно рассматривать как стиль мышления. Приводится понятие Ричарда Хофштадтера о "параноидном стиле", хотя оговаривается, что оно не охватывает всех случаев конспиративизма. Эта работа изобилует цитатами из трудов Хофштадтера, и я приведу, пожалуй, наиболее яркую:
"Отличительная черта параноидного стиля заключается не в том, что его приверженцы видят заговоры повсюду в истории, а в том, что они рассуждают об "огромном" или "глобальном" заговоре как движущей силе исторических событий. Сама история является заговором, составленным демоническими силами почти трансцендентной мощи, и чтобы нанести им поражение, нужны не обычные политические компромиссы, а всеобщий крестовый поход. Писатель-параноик рассматривает судьбу такого заговора в апокалиптических терминах - он торгует рождением и смертью целых миров, политических укладов, целых систем человеческих ценностей. Он всегда на баррикадах цивилизации. Он постоянно живет на поворотном пункте: время организовать сопротивление заговору - сейчас или никогда. Времени становится все меньше. Подобно предсказателям конца света, он выражает беспокойство тех, кто живет последние дни, а иногда и назначает дату апокалипсиса".
Очевидно, что автор не был знаком с многочисленными статьями по прикладным аспектам синергетики. Движущая сила заговора вовсе не нуждается в трансцендентной мощи, для достижения требуемого результата достаточно приложить малое усилие в особом месте в нужное время. Чтобы потопить линкор, достаточно закурить в орудийном погребе. К слову сказать, Ньютон в своих теологических трудах назначил апокалипсис аккурат к 2060 году.
К сожалению, Энтин слепо следует заданной точке зрения: "Писатель-параноик не смотрит на конфликт как на "нечто, что можно урегулировать". Ставки слишком высоки, чтобы допустить компромисс. В конфликт вступили "абсолютное добро" и "абсолютное зло"".
Помнится, лорд Чемберлен смотрел на агрессивные приготовления третьего Рейха, как на то самое нечто, поддающееся урегулированию. Незабываемые кадры кинохроники, запечатлевшей слова премьер-министра: "Я привез нам мир!". Еще был пакт Молотова-Риббентропа. Потом разразилась самая кровавая война в истории Человечества. А в ходе войны возник знаменитый манхэттенский проект. В нем участвовало свыше 150 тысяч человек, но второй человек в государстве - госсекретарь США - и не подозревал о разработке ядерного оружия. Это к вопросу о технических возможностях сокрытия заговора.
Даже явление цепной реакции деления ядер урана-235 может толковаться как заговор. И это не будет признаком паранойи, а лишь свидетельством приверженности теории бихевиоризма при анализе сложных систем.
Если же обратить внимание на социальный аспект умалчивания и искажения исторических фактов, то можно отметить, что проводить фальсификацию чрезвычайно просто. Безнаказанные подлоги возможны в силу безразличного отношения общества, как к самому процессу подмены, так и к случайно раскрывшимся историческим тайнам. Одним из объяснений подобной социальной апатии может послужить механизм психологической защиты, экстраполированной на весь социум.
Исторические события зачастую бывают нелицеприятными. Или же наоборот, настолько благостными, что текущая обстановка относительно прошлого воспринимается не иначе как деградация. Даже случай полной аналогии исторического события настоящему дню может быть расценен как отсутствие прогресса. По этим и другим причинам у отдельного человека срабатывает психологическая защита типа "Отрицание". Синергетика может объяснить распространение действия защиты на все общество. Катализатором этого процесса выступают средства массовой информации, особенно телевидение и интернет, ускоряя синхронизацию индивидуальных защит и формирование коллективной когерентной защиты. Причем телевидение играет сугубо отрицательную роль из-за нарушения симметрии влияния на политику вещания всех заинтересованных сторон, а также отсутствия отрицательной обратной связи в системе Вещатель/Зритель. Интернет все еще предоставляет приближенно равные возможности всем участвующим. Пользуясь нейрофизиологическими терминами, можно сказать, что для глобальной Сети процессы растормаживания и торможения находятся в околоравновесном состоянии. Подобный нейтралитет, впрочем, может быть утрачен с созданием и развитием так называемого проекта Интернет-2.
В каждом обществе существует небольшая группа людей, которая ведет себя иначе, чем большинство. Такие люди не подвержены влиянию со стороны коллективной защиты социума, что, тем не менее, не означает отсутствие агрессивного воздействия. В ответ на это воздействие формируется реактивная защита, причем сопротивление растет прямо пропорционально квадрату воздействия. Начиная с какого-то момента, сопротивление существует лишь как ответ на сам факт существование воздействия, независимо от непосредственного содержания последнего. Наиболее категорическим проявлением реактивной защиты является нигилизм, который, в свою очередь, порождает у окружающих защиту типа "Подавление". Бытовой нигилизм является упрощенной формулировкой задачи философии постмодернизма: "не создавать новых идеалов, низвергать старые, проклятием тяготеющие над реальной жизнью. // А это значит, что люди не должны больше уже ничему поклоняться, ни с чем не обращаться как с квазибожеством, ибо все, с чем они имеют дело - язык, совесть, сообщество, - есть продукты случая и времени" ([14], стр. 139).
Рационализация - еще один из вариантов психологической защиты, распространяемой на коллектив. Главным выразителем рационализации можно смело назвать институт научной деятельности. Любимым инструментом рационализаторов является так называемая "бритва Оккама". Этот научный принцип гласит о том, что не следует принимать избыточные сущности, а надлежит оставить только необходимые для самого простого объяснения исследуемого явления. Но большинство тех, кому такое холодное оружие попало в руки, напрочь забывают о сфере применимости, и размахивают им направо и налево. Поясню на примере. Рассмотрим письменность как явление. Любой широко применяемый алфавит как минимум состоит из пары-тройки десятков символов. Однако, согласно теореме Шеннона, для передачи информации необходимо и достаточно использование алфавита из двух символов. А если следовать логике бритвы Оккама, все оставшиеся символы общеупотребимых алфавитов являются избыточными сущностями, к которым не следует прибегать. Поскольку никто и не собирается отказываться от "лишних" символов, можно сделать вывод о том, что главным критерием является не простота, а удобство. Отмечу, что эти два понятия не только не тождественны, но могут быть противоположными по смыслу.
При небрежном построении рационализирующей теории в защите возникают бреши, обусловленные фактами, никак не объясняемыми теоретическими построениями. Согласно Карлу Попперу подобные факты не принимаются в рассмотрение научным сообществом, а через него и всем обществом. А подобное игнорирование означает возврат защиты к куда менее конструктивному "Отрицанию". Как пример можно привести замешательство, которое испытали пифагорейцы, обнаружив иррациональность длины диагонали единичного квадрата.
С позиций Юнга рационализацию можно вывести как защиту от коллективного бессознательного страха перед иррациональным неиерархическим хаосом. Недаром, с незапамятных времен прослеживается этическая поляризация понятий Порядка и Хаоса, которые стали наглядными воплощениями Добра и Зла соответственно.
Подавление, как коллективная защита, возникает, когда отрицание уже не может оградить общество от нигилистических нападок со стороны меньшинства. Механизм подавления развивается от публичного порицания и навешивания ярлыков вплоть до исключения индивидов из социальной жизни и физического уничтожения носителей реактивной защиты.
Каждая из индивидуальных психологических защит обладает коллективным аналогом. Это отчетливо демонстрируется разногласиями внутри общества даже по поводу интерпретации давно минувших исторических событий.
Подобных столкновений можно не допустить, если прибегнуть к вероятностной трактовке исторического континуума. Поскольку сведения об ушедших эпохах постепенно утрачиваются, становясь все более фрагментарными, знания можно набирать только из более поздних временных слоев. Но перенос сведений из слоя A в слой B, а затем - из B в C, не эквивалентен переносу из A в C, то есть историческое отношение между слоями не обладает транзитивностью. Если интенсивность разрушения материальных артефактов превышает интенсивность пополнения, то детерминистический подход все чаще будет подвергаться сомнению, и, в конце концов, не останется никаких документальных подтверждений не только предлагаемой хронологической последовательности, но и любой из детерминированных вариаций [19]. Более того, Курдюмов, Капица и Малинецкий [20] наглядно показали, что история вполне терпит сослагательное наклонение. Любая историческая последовательность содержит достаточное число точек бифуркации, на которых определяется уникальный дальнейший путь развития. В частности, это означает, что Марковские процессы имеют ограниченную область применения для описания исторических последовательностей. Недавно открытая фрактальная природа сетевых трафиков [21], моделируемых ранее пуассоновскими процессами, только подтверждает тенденцию перехода к вероятностной трактовке истории.
В этой связи, можно вспомнить Мишеля Нострадамуса. В знаменитых центуриях он выделил и описал шаблоны исторических ситуаций. Более того, нарушение единственности события, подпадающего под тот или иной катрен, объясняется фрактальностью исторической последовательности, когда событийно-ситуационный узор самоподобен на разных пространственно-временных масштабах.
Таким образом, мы пришли к выводу о том, что описание исторической реальности полностью эквивалентно сочинению сказки, в которой по усмотрению составителя назначается Добро и Зло. Это утверждение является закономерным следствием постмодернизма, превратившего философию в "разновидность литературных сочинений"( [14], стр. 140).
Соотношение Добра, Зла и Баланса
There is no shadow without a light. |
Сказка не должна составляться с конца, от конечного результата. Подобная методика хороша для методов динамического программирования Беллмана, но когда сюжет конструируется от задуманного финала к неизвестному началу - это никак не может быть сказкой. Обратный порядок составления произведения представляется мне дешевым способом достичь торжества Добра в конце. Но, увы, это привносит слюнявую слащавость, от которой автор уже не сможет избавиться никакими способами.
Добро не должно побеждать в конце, только потому, что это Добро. В этом я всецело согласен с Уистеном Х. Оденом ([2], стр 567-569). Но не стоит избегать концовок с торжеством Зла. Как явным, так и неявным. Поскольку победившие силы Света порой оказываются вовсе не такими благими. Это разнообразит жанр, избавляя финальное торжество "хороших парней" от стойкого привкуса рутины.
Готической сказке также не помешает "луч света в темном царстве". Особенно под занавес. В противном случае, у многих после прочтения очередного опуса развивается чувство дежа-вю, а ценность победившего начала стремительно девальвируется.
В последние годы чувство протеста от засилья Добра и Зла, от устаревшей двузначной аристотелевой логики выплеснулось и на страницы книг. Характерный пример - произведения Ника Перумова, в которых [22], решающую роль играет уже Баланс, выступающий мерилом, как Добра, так и Зла. Кто сказал, что Tertium non datur?
В своем эпическом произведении "Властелин Колец" Толкин продолжает темы Грехопадения, Машины и Смерти, поднятые им в "Сильмарилионе". Когда Саурон создал единое Кольцо, он наделил его собственной волей. Причем волей огромной силы, большей чем сила посланцев Валинора (Митрандира и Курунира). Кольцо не было непосредственным продолжением Саурона, ибо он сразу бы отыскал его.
Почти неразрушимое кольцо, наделенное могучей волей, - чем не идеальная машина? Неувязочка только в злобной воле Кольца. Вспомним, Саурон был тюремщиком у Моргота, его правой рукой. Моргот изначально звался Мелькором - "Восставшим в мощи". Однако если стал возможен мятеж Мелькора против Иллуватара-Создателя, то отчего невозможен бунт Кольца против Саурона? Нарушение симметрии между Добром и Злом вызывает отход от концепции борьбы равновеликих начал. У Кольца нет мотивации быть злым, это не диктуется его потребностями. Да и какие у него могут быть потребности? Саурон мог вложить в Кольцо всю свою злобу, но тогда, без собственной воли, Единое могло бы быть переподчинено. У кольца нет мотивации быть добрым. Тогда следуя принципу минимума действия, Кольцо стало бы на сторону Нейтральности.
Возможность двоякой трактовки содержания фатальна для технической литературы, но для сказок является одним из позитивных свойств. Здорово видеть в произведении несколько смысловых уровней, а лучше равноправных смысловых (но не взаимно пересекающихся) граней, пускай даже, противоречащих друг другу. Главное, чтобы в пределах одной грани сохранялась внутренняя непротиворечивость и целостность.
Поучающий аспект не должен подаваться явно. Нет ничего противнее, когда мораль, как остывшая овсяная каша, лезет из всех щелей. В особенности, когда эта овсянка сварена в высшей степени бездарно.
Главное, что заставляет детей отворачиваться от морализаторства, так это категоричность и непреклонность. Рекомендательный характер наставлений и поучений спас бы великое множество сказок от презрительного отношения (презрительного, в первую очередь, со стороны самих детей).
Наоборот, действие по принципу от противного весьма эффективно воспринимается детьми. Куда нагляднее показать, как НЕ следует себя вести в тех или иных обстоятельствах с обязательной демонстрацией нежелательных последствий. На таком принципе основан телевизионный сериал Спилберга "Байки из склепа", такой же воспитательной линии придерживается популярный в США мультипликационный сериал "Симпсоны". Из литературы наиболее образными являются "Вредные советы" Г. Остера.
О влиянии личности автора на восприятие читателями его произведений
Если вы - параноик, то это не значит, что за вами не охотятся.
|
Любой автор, от начинающего до классика, должен четко осознавать, что каждое из его произведений будет оцениваться предвзято. Чаще всего предвзятость связана с личностью автора. Поскольку автор выражает в своих произведениях, прежде всего, свою точку зрения на окружающий мир, то выход в свет двух творений, прямо противоречащих друг другу, приведет к их взаимной аннигиляции. Например, статья Станислава Лема об НЛО и проекте "Blue Book" [23] или более позднее интервью об интернете [24] произвели на меня удручающее впечатление. Хотя это не повод скатываться на вульгарные методы борьбы с оппонентами, такие как письмо Филиппа Дика в ФБР [25].
В случае первой статьи Лема еще можно найти вполне рациональное объяснение столь категоричным суждениям об НЛО. Статья создавалась в то время, когда не признавалось все, что не соответствует догмам научного коммунизма. Тем не менее, сейчас, когда США действует (все еще действует, несмотря на усилия администрации Буша) силу Акт о Свободе Информации (Freedom Of Information Act, FOIA), каждый может ознакомиться с множеством ранее зассекреченных документов. Новые сведения, при всем моем уважении к автору, переводят вышеупомянутую статью в категорию фантастики, причем даже не научной. Недавно опубликованная работа про интернет, выставляющая его как информационную помойку, вызвала куда большую волну непонимания. В интернет-форумах я часто встречал высказывания, общий смысл которых сводился к тому, что "дедушка совсем съехал с катушек".
Подобные поступки известных людей заставляют читателей пересмотреть содержание написанных ими произведений с целью обнаружения новых смысловых слоев. Более того, принцип, выраженный в латинской поговорке "Homini mendaci, etiamsi vera dicit, nemo credit", распространяется и назад во времени.
Показательна история с доктором Дональдом Мензелем, профессором астрофизики Гарвардского университета. Он известен, прежде всего, тремя книгами с разгромной бескомпромиссной критикой НЛО, а также рядом статей той же направленности. При жизни Мензель прослыл противником НЛО. В 1986 году уфолог Стэнтон Фридман с разрешения вдовы покойного доктора получил доступ к документам университетского архива. В процессе изучения бумаг стало известно, что Мензель более 30 лет сотрудничал с Агентством Национальной Безопасности (АНБ), имел допуск к совершенно секретным документам по линии ЦРУ и консультировал многие корпорации по секретным проектам. Более того, доктор Мензель был советником по безопасности при нескольких президентах США.
Вопрос заключается в том, можно ли верить книгам человека, главным ремеслом которого была публичная ложь? Можно ли считать человека настоящим ученым, если он недобросовестно манипулирует объективными фактами ради политических выгод? Для тех, кто знаком с его книгой [26], быстро становится ясно, где пролегают границы компетентности высокопоставленного астронома. Имеется еще один пункт, на котором мне хотелось бы остановиться. В частности Мензель пишет: "Дело в том, что независимо от вида, который будут иметь межпланетные корабли, наименее подходящей со всех точек зрения является форма тарелки. С точки зрения структурной устойчивости или динамической формы тарелка наименее целесообразна. Для сверхскоростных полетов через земную атмосферу (среду, которую мы должны преодолеть на пути к планетам) самой идеальной формой будет остроконечный цилиндр вроде ракеты. Ракета испытывает наименьшее сопротивление и сохраняет наилучшую устойчивость при прохождении через газообразную среду со сверхзвуковой скоростью". Возможно, эта цитата и убедит среднестатистического обывателя, но у специалистов по гидро- и аэродинамики она вызовет только недоумение. Уже исследования 60-х годов показали, что для сверхскоростных (читай гиперзвуковых) полетов пилотируемых летательных аппаратов оптимальной формой является плоский треугольник. В книге Казанцева [27] упоминаются интересные результаты продува в аэродинамической трубе треугольной золотой вещицы, найденной в Перу. Далее, в современных самолетах устойчивость приносится в жертву ради маневренности. Большинство новейших истребителей, включая С-37 с обратной стреловидностью крыла, статически неустойчивы. Это означает, что при отказе электронной системы управления или двигателей летательный аппарат не сможет планировать. И, наконец, для выхода на орбиту вовсе не обязательно развивать высокие скорости. Достаточно поддерживать результирующую тягу выше, чем сумма сил притяжения и сопротивления. Ракеты же развивают высокую скорость только из-за того, что носимый запас топлива крайне невелик.
Еще цитата великого специалиста по аэродинамике, теории устойчивости и самолетостроению: "Когда военно-воздушные силы США предоставили мне доступ к имеющимся у них секретным материалам, оказалось, что я допустил несколько неточностей".
Как и все противники уфологии, Мензель аппелирует к секретным материалам ВВС США. Ирония заключается в том, что многие сведения об НЛО шли мимо проекта "Blue Book" в частности, и ВВС в целом. Рапорты об НЛО, которые могут затрагивать национальную безопасность, проводятся в соответствии с JANAP 146 или Руководством ВВС 55-11 (Air Force Manual 55-11) и не являются частью проекта "Blue Book" [28,29]. Более того, надзор за воздушным пространством Северной Америки осуществляет вовсе не ВВС США, а NORAD, который, будучи межгосударственным объектом, лежит вне действия закона FOIA[30].
Главной чертой, объединяющих людей с подобной репутацией, является исключительно искусное владение техниками манипуляции сознанием [31]. Весь принцип манипуляции использует самый уязвимый процесс в разумной деятельности человека, а именно стереотипное мышление. Достаточно подстроиться под шаблон, и механизм быстрой обработки информации превратится из преимущества в огромную брешь, которую не закроет ни одна психологическая защита.
Заключение
Подводя итоги, замечу, что данная работа охватывает лишь малую часть явлений, подлежащих пристальному рассмотрению и критическому анализу. На основе приведенных материалов было показано, что практика двойных стандартов, фальсификация исторических событий и откровенная ложь, являются наиболее эффективными методиками манипуляции сознанием. Также было приведено мнение о том, что единственной эффективной защитой от подобных манипуляций выступает нигилистическое отрицание всей входящей информации. К сожалению, иной подход к восприятию окружающей действительности, связанный с мысленным имитационным моделированием, оказывается весьма затратным и выводит мозг из класса систем обработки информации в реальном времени. В сложившихся обстоятельствах постмодернистское видение мира начинает развиваться во все более раннем возрасте. Этот процесс носит спонтанный характер, а всякие попытки управления лишь усиливают отрицание. Таким образом, литературные произведения, по всей видимости, утратили воспитательную функцию, сохраняя полностью лишь развлекательный характер. Реферативно-информационная полезность литературы уже не является безусловной.
Литература
|