Утром я добегаю до воды? - бега быть не может, это не романтический пляж. Думал удивить? Себя удивил, а для других многих это обычно: добегать утром до воды в мощно набитых плавках.
Утром я выхожу из подземелий сна, бреду по лабиринту. Вдруг осознаю, что лежу, задумавшись или забывшись. Осознание сознания включает свет в сознании. Его пределы выплывают из туманов подземелий, очертания движутся, увлечены до самозабвения, до сна. Идут наплывы предчувствий, проносятся тени догадок, пахнет сборищем людей, находящихся в крайне обостренных, проблематичных отношениях друг с другом. У них нет слов, хотя они кричат и машут руками - я немо тужусь, пытаясь их понять. Кто говорит, что во сне человек отдыхает? Он отдыхает от собственной рутины и рутины окружающих, от своей беспомощности и заарканенности, от слов, которыми не владеет, но душа его во сне находится в запредельном сосредоточении, в ней открываются шлюзы - ты полностью расслаблен, вымотан наконец-то и они открываются. При пробуждении ты чувствуешь себя не свежим, а запредельно вымотанным, мертвым, требующим воскрешения.
Воздух в комнате настолько гнилой, что списываешь на него свое состояние. Короста испарений пеленает всё тело и лицо, во рту мертвая, сгнившая пища. Помят, перекошен, безобразен как Лазарь. Недаром Христос брезгливо просил привести его в порядок. Ещё больше зловония идет из под откинутого одеяла. Недаром Бог просил евреев подмываться. Таковы первые вдохи воскресшего. Я не мечтаю о воде, потому что не способен мечтать. Стремлюсь, тащусь стремиться, стремлюсь тащиться - туда. Да нет, не нагнетай, всё нормально, а то придется сказать, что тебя ноги не держат, а они держат. Всё нормально, потому что всё было уже тысячи раз. Нам заповедано повторять всё сначала через этот промежуток времени - день - видимо, больше мы бы не выжили, не обновляясь.
Машинальность движений... Как говорили до машин? Привычность? Одеваю ли я носки сидя или стоя? Не помню даже того; именно из-за многочисленности случаев и забыл. Убежден только, что они, носки всегда пахнут, хотя, возможно, что это просто общий запах комнаты, в котором начинают подозреваться носки. Стоя, надевать неудобно, ноги держат, но не до такой же степени, а сидеть на помойке тоже не хочется, хочется встать. Стоя - когда встаешь с повышенной энергией, которая легко рушит всё расписание. По расписанию - когда ничего не ждешь, держишь, держишь этот носок двумя пальцами, ищешь вход и даже, как у ботинка, определяешь, на какую он ногу, левую или правую, спешить некуда.
Постель теперь сразу не заправляю, сначала штаны надеваю, хоть и противно на неё, потребленную смотреть: разум порекомендовал и я сделал выбор между двумя инстинктами. Каждый день приходится правило вспоминать, потому что инстинкты ничего не помнят. Итак, побыстрее скрыть вонючие трусы - рискованное стояние на одной ноге, рискованное путешествие другой ноги в темном лабиринте, затем смена, но не копия и вот, уже на подъеме - ведь всё нижнее преодолено - не забудь тапочки! - пол холодный не даст забыть - берешь рубашку и тут только вспоминаешь: как заправлять-то ее буду, опять поспешил застегнуться. Так первый раз за день приходиться что-то переделывать. Когда же не опаздываю вспомнить, то тут же возникает другая дилемма: а стоит ли их вообще застегивать, если первым делом нужно отлить? Халтурю и при этом решении!
Как меня не ударила ни одна из трех дверей, как в потемках угадал, на каком шагу надо поднимать ногу, перешагивая оба порога - автоматизм! Дошел. Восторга нет - просто я пишу в бодрящей атмосфере осенней веранды.
Дальше порядок следующий: отлив, возвращение на кухню, где ставлю чайник, затем к раковине мыть руки и чистить зубы, затем за водой для споласкивания и умывания лица, затем сами эти процедуры. Не отлить нельзя, к этому моменту тело ожило и эта потребность стала даже сильнее духовной потребности воскреснуть, омывшись от коросты водой живой, тем более, что движения дают какой-то суррогат воскрешения. Только после отлива ты осознаешь, какое в тебе было в связи с этим напряжение. Нельзя мыть лицо немытыми руками, а помыв руки понимаешь, что с мокрым лицом было бы неприятно чистить зубы. Тут забываний, как со штанами, уже не происходит - что вы хотите, уже другая стадия, уже звуки, уже холод воды на руках.
Какой я длинный - не могу заставить себя выговорить это слово, его подразумевая, смазывая шурованием зубной щетки, как будто она и про себя мешает говорить - в зеркале даже для того, чтобы увидеть челюсть, приходиться либо наклонять голову, либо оттягивать зад, а раковина-то, Боже мой, где-то там внизу, а ведь для многих она чуть ли не по грудь, вровень, соразмерно велика.
А унитаз? Ниже колен. Сгибаю колени - унитаз приближается. Вот так бы, нет ещё ближе - ещё сгибаю. Так уже ссать неудобно, чуть себя не облил. А с высоты, когда струя бьет с большей силой, разве брызги не попадают на штаны - халтурь, надейся. Этакий Гулливер, исторгнутый из почвы, и что твои худосочные, ещё не вымытые руки... Вниз не смотрю, смотрел бы перед собой, если бы как раз там не было изъянов стены, плиток этих; была бы картинка, в которую взгляд можно забить как гвоздь и не беспокоиться.
Умывшись, преобразился. Кульминация, добрался до воды, никогда бы не ушел, если бы не надоедало и счастье. ""Кульминация, добрался" - не ушел бы, если бы не надоело, заврался! От счастья не уходят, бегут, испугавшись потери, от наслаждения, теряющего остроту. И вообще, вспомни Поля Валери и сравни!" Они строят небо, а я человек неказистый, слабый и отрываться от человека, от себя не намерен. У них подделка - беспочвенность страдания и любви... "Ничего ты не опроверг, сам ведь того же хочешь, хочешь, а не можешь".
__
Надо было пойти навстречу! - бормотание осознавшего свой плен. Не таким пойти, а сильным, с "духовным багажом". Не нежность и слабость, начинающаяся со стыда своей нежности, как бы кто чего не заметил - ведь глаза мои огромны, как и видимый ими мир - как бы кто что не подумал - ведь я интересен миру, как и он мне - а сила, пусть даже и заглушающая нежность - пусть меня любят. Сильно подойти и... пошутить что ли... - туман, слабость - нет, посмотреть в глаза. Я сроду не умел смотреть в глаза, обыкновенно и борьбы нет, смотреть или не смотреть - это натура. Вот он, виден размер, на который надо перемениться. Вышел по суетливому делу, наморщив лоб, увидел её, и мигом, очень естественно, выбрал мимоходный вариант. Дело поможет мне быть уверенней? Убежден... Да и нравятся многие - от слабости, от нежности? - наверное, на свете существует не один миллион их, раз я лично встречал не один десяток таких, в которых можно влюбиться. Но все эти друзья, подруги, уверенность в себе, рестораны, эстрады, путешествия - для меня, как для монаха, это обратная сторона луны. Наивно ищу и вижу человеческое в каждом, чего не видят они сами. Люди чужды друг другу; утверждаясь, отчуждаешься - а в христианстве утверждаешься лишь вместе, лишь утверждая других... Трезво: при знакомстве окажется, что это обычный человек, с массой комплексов, предрассудков - знаков времени - свой лик носят не зная, что носят. Но авансом выданная любовь всегда надеется на чудо, строит планы перевоспитания и даже говорит о терпении: все люди не ангелы и ты сам далеко-о не ангел, а любить всегда есть что, всё зависит от тебя самого и т.д. Нет, различный менталитет есть различный менталитет, его не преодолеть, говорю я напоследок, оставаясь при своем монашестве. Я к самому себе, к своим возможностям отношусь скептически, каково же удивить меня женщине - я всегда подозреваю, что за внешним эффектом нет ничего особенного. Подозреваю, сопротивляясь чужому воздействию, протестуя против его необоснованной чрезмерности.
...Но сила во мне бывает волнами, забыл? Легче представить что-то однозначным, иначе всё усложняется... Так что не надо делать из ничего что-то: просто получилось очередное напоминание о слабости в её сексуальной разновидности, о слабости, которою я за собой всегда знал - и лоб был наморщен отчасти от этого. Ты хочешь раскручивать обыденное, подымая до "нетленного" текста и заведомо лжешь в главном. "Не в главном! Просто патетику нужно убрать. Просто проклятая диалектика: надо чтоб было и сложно, и просто..."
Имея силу, ты заведомо бы прошел мимо. В таком состоянии я всегда отделен от внешнего мира. Может, это и правильно: по каждому поводу "ударяться" стоит ли.
Короче, описал свои слюни...
/Комментарий 92: "Что было бы, если бы" - любимая игра до сих пор./
__
Мой указательный палец фалангой трет губы, мои губы в движении. Они в контакте с обломанным зубом, как и язык; из запавших глазниц я вижу хребет бледного носа. Я думаю. Глаза мои как на древней скале вот такие /в тексте рисунок/. На бледных отмелях щек - волны высокого напряжения. Листья золотыми полетят через месяц, я их ожидаю, как лета.
/К. 92: Сейчас глаза почти спокойны, они вылезли из пропасти глазниц, в деле жизни не отказывают, свежо сверкают и вечером, чего не было никогда.
Еще в прошлом году я почти преодолел все свои душевные кризисы, по крайней мере, был в состоянии пытаться вот так их "художественно" использовать, обыгрывать./
__
Пошёл /зачем?/, голова болела от ветра. Бесцельность прояснилась, ничего не чувствую, вот и насморк. Ну гуляю, куда бежишь, мне некуда спешить; ломит поясницу, пальцы ног ледяные, вспотел; противная кофта, старье дранное, только выглядит как ничего ещё; есть даже пятно на плече; попробуй на город смотреть как на город, Город, ГОРОД, теплый город совсем другой, чем холодный; смотри, это же старые дома, смотрю тупо; вот рядик пристыкованных двухэтажных разновысоких домов, Домов, ДОМОВ, оштукатуренных штукатурами, тукатурами; уменьшаются в перспективе, но я приближаюсь /уже прошел, уже другие дома.../
/К. 92: ...Сколько было вот таких магазинных, т.е. практически бесцельных хождений с задубевшей от ветра головой, с ощущением, что ты не идешь, а только всё наматываешь и наматываешь на себя какую-то паутину; хотелось просто остановиться посередине в унынии, но стыдно было и себя, и окружающих. При таком-то необозримом богатстве влекших меня полей деятельности я грыз камень./
__
Я вышел во двор, плохо соображая. Моросило, холодный воздух мгновенно освежил. Где они? Мокрая темная зелень. Кричать я не буду. Что-то мелькнуло. Это мама сквозь листву!.. Нет, это белая пушинка по эту сторону, совсем близко; совсем спокойная, отрешенная от земного... Я подышу немного, быстро в этом сне Феллини...
/К. 92: ...Лишь в самой жизни невозможны замены чувства, а в деле они естественны. Как сказал Христос, зерно веры и любви передвигает гору дел, но нужна гора веры и любви, чтобы породить полноценное зерно./
Столкнувшись, смотрели друг на друга с автоматической улыбкой. Не прохожие на улице, а два брата в одной тесной комнате. Вредоносный желтый свет, шум телевизора и людей; как будто редко видимся, не могли вспомнить, в чем заключен контакт.
/К. 92: Бывает, что с чужими сходишься в интиме и бывает, что с ближними сходишься в чужой мертвой атмосфере. ...Любезно скажут "подождите" или "пройдите" и ты не откажешься и будешь умирать медленной крестовой смертью, войдя и ожидая.
Люди сильны только в своей атмосфере. ...Если хочешь узнать что-то новое, просто перейди в иную атмосферу./
__
Запало сказанное несколько осеней назад, на прогулке с папой по темной холодной улице, мучаясь, судорожно вдыхая: "не хочу, чтобы у меня снова был ускоряющийся локомотив /"я разбивался и болен"/". Каждый раз со страхом, с отчаянием видел надвигание этой перспективы. Стремления было много, душа рвалась, горела синим пламенем, а прочности недоставало. С тех пор соотношение изменилось, я стал жизнеспособным. Сомнения и опыт воздействовали на идеализм стремлений, практичность интересов закрепила процесс взросления.
Сейчас всё наоборот: страха нет, но просто трудно придумать что-то воодушевляющее меня самого. Зеленый свет и долгий путь. Впрочем, путь сам по себе для меня, всю жизнь не трогавшегося с места, представляется захватывающим путешествием... В конце концов, всё сводится к эксплуатации всё тех же символов: листочки, солнце, звезды, дерево, вдохновение. Ни на что другое не способно твое "прекрасное воодушевление".
Такое ощущение, что в жанре "надо" и "откровений, наблюдений о себе" я уже почти всё сказал. Да и мало уже веры в советы, даваемые самому себе. Уровень моего познания не растет. Старо даже само нытье о повторах.
Так что пишу так себе, радоваться нечему /"да подлинно ли станешь чем-то?"/. Сомнительны теории, с которыми справляешься смутно, как с высшей математикой и которые вдруг разудало фонтанируют гипотезами. Нелегко справиться и с "мгновениями жизни", которые способны превращаться в чудовищных слонов, а ведь мечтается о полете. Мало интонаций и музыки мгновения. Читаю мало - значит, неоткрыт к другому. Не воспринимаешь восприятие других - нет и своего. А где вы фантазии, сны, воспоминания и предчувствия... Где ты, музыка?
Пробьет, как вода - камень, ведь беспрерывно кипит в голове, не могу даже отвлечься. Это не может не дать результатов... Это просто вопрос Большого Времени. Вот так и живем: от пессимизма к надежде, ощущение уверяет в том и в другом.
/К. 92: Что-то у меня всё наоборот: не воодушевление сменяется прозой, а наоборот, сначала проза и отсутствие перспектив, а по мере втягивания в дело всё разгорается.
"Не от мира сего" - имеется в виду "не от мира организаций".
Состояние такое тягостно тягучее, туповатое, глуховатое; бубнишь вслепую, бессознательно вспоминая говоренное прежде, как бы пытаясь самого себя растолкать.
Живем сразу в нескольких измерениях: и дня, и недели, и сезона, и всей жизни, и в каждом измерении свои события, своя история./
__
Расцвет литературы следствие расцвета языка. Новый язык - новая литература. А новый язык это следствие нового сознания.
Это проблема преодоления стереотипов. "Их" уровень стереотипа я преодолеваю всегда /"и на этом можно легко "нагреть руки", к примеру, комментируя чужие высказывания или даже общеизвестные афоризмы - типа "запретный плод сладок" - приходила мысль даже об альманахе, в котором с высот будущего времени комментировались бы чужие комментарии, выносился приговор чужим приговорам, самоуверенности, насмешкам и остроумию. Например, в политике разными людьми высказываются все возможные стереотипные позиции. Не только множество людей дает полную картину стереотипов, но и наоборот, некий набор стереотипов, "механизм" из стереотипов выражает собой человека.
Все мы пленники самих себя... Ни слово "стерео", ни слово "типы" ещё ни о чем не говорит /"что-то научное - каковым прикрываясь, занимаешься на самом деле тем самым прибавлением своего роста на локоть"/. ...Одно без другого недейственно: данное тебе и данное всем, а значит, и тебе /и наоборот, восприятие Евангелия может быть как ничто другое личным, твоим, а дух твой, в то же время, ведь, наверное, тот же, что дан и другим, кому дан/.
...Да ведь ты занимаешься тем, что только обозначаешь, открываешь тему; записываю пару приблизительных строк - трудно ли исчерпать все темы?
...Интонации, музыке просто трудно определиться на коротком пространстве. Выражение мысли штурмом не благоприятствует тонкостям в целом.
__
Дела /"шесть дней делай свои..."/ распланировал, а душа, душа по-прежнему просто измучена, скособочена, не цветет, не стала сдобной. Ну, это оттого, что только что встал. И действительно, успев уже смалодушничать, вдруг ощутил покой и готовность. Наверное, это свет настольной лампы помог. Была та классическая погода, что заставляла весь год надеяться на осень: за окном не конец августа, а словно конец октября, полный мрак, свинец, а здесь теплый, яркий свет, тишина и ясная голова. По направлению снаружи внутрь продолжилось нарастание уюта. Летом часто наоборот. Дело в том, что мир сужается... Дело в том, что получается внутренне соответствующая мне модель: холод мира и защищенность от него малым миром теплой души - комнаты. А ведь действительно, пишется хорошо, легко, спокойно; главное не напрягаться, не кособочиться. Напряг - это на самом деле уже перенапряг, это уже непроезжее под ногами.
__
Давно ясное: конкретное слово - как конкретная научная категория.
Боюсь "надо", но когда строчишь и эта боязнь притупляется.
Голая физика понимания. Нагружаешь, как кирпичи, складываешь без всяких чувств. Поток рефлексий не остановим.
__
...Попробовал найти замену /типа: "читать Евангелие сорок дней, медитируя"/. Но это был уже вопрос решенный, выстраданный предыдущими тремя годами: одно без другого /рост духовный без дел и действий/ невозможно. Ты должен выйти в чреватое путешествие одетым легко, сомневаясь, что вообще одет, выйти из убежища, где неприятно лишь собственное недовольство собой. Нет роста без ответственности. Ответственность не может не вызывать страха. Как в Евангелии: "не берите ни сумы, ни меча, ни двух одежд".
...Тут вопрос не техники, а сущности: сколько будет силы любви и истины, столько и будет соединения философии и искусства...
Выпотрошен и милый свет не мил. Всё-таки, действительно мало чувств в тебе живет. Добавилась лишь стойкость, опытность, перегорело юношеское, что и звало, и мешало.
На висках уже ватные давящие подушки. Утром легко очумеваешь. А вообще-то, проблемы нет, надо только выйти на свежий воздух и быть спокойным, а не /угадайте!/... равнодушным. Покой предполагает глубину. Глубина предполагает чувства, наполненность.
Выгодность не говорения, а промолчания, не записывания, а пропускания - остается в тебе и, следовательно, имеет шанс развиться в тот же момент. Впрочем, чувствую, что для меня пока опустошения неизбежны. Такие, они не страшны. Страшны опустошения - результаты более длительных периодов времени - они обнаруживают ложность целей.
Жизнь без конца корректирует "планы". Настрой менять противоестественно, не будем противиться. Настрой не случаен, он ответ. Я и рода деятельности разделил для того, чтобы было что-то определенное. Раннее утро должно быть настроем, не надо сразу хвататься /"сразу схватился" - ясно, каков настрой/ за дело. А поздний вечер для подведения итогов. Это не подлежащий сомнению опыт. И даже: без подведения итогов не будет утром настроя. Это код, закладываемый в сон. В основе лежит всё-таки грандиозная конструкция "дел", а не возвышения духа, которое по-прежнему проблематично, как волны; опора на конструкцию, а не на волны. Страдания - единственный помощник на ложном пути, наша земля, а любовь - это вознаграждение за правильный путь, наше небо. Страдая, ты углубляешься, а углубляясь, преисполняешься всех чувств - которые есть любовь /так белый свет составляется из спектра/. От боли к любви. И в любви, и в боли - всё. Углубляются корни, растет и крона. Это похоже на половое чувство, только не в паху горит, а выше, в груди. Но само ощущение очень похожее.
Большое количество труда делает полноценным отдых, не принимание пищи - принимание её... 6 к 1 - не нами установлено.
__
Долой бесконечные "отдыхи". "Врубаться" без пощады к себе. Не надо душу лелеять, гладить дрожащими руками /вопрос художества - это вопрос метафор и т.п., т.е. механичен в чем-то, как и "наука"/. Это она без дела у меня заболевала, когда работаю, я всегда здоров душой.
Нельзя решить проблемы дела, не делая, проблемы духа - не беря ответственности, её бремя и крест. Сама по себе идея отступить, осмыслить, уйти от суеты не была плоха, чувства были святые, душа мучилась, но была подленькая примесь - уйти от ответственности, расслабиться, смотреть телевизор. Не побеждало ни то, ни другое. "Сила моя проявляется в слабости". Может, это и есть та ответственность, тот риск, который надо принять, с которым надо жить. Для того, чтобы не кружилась голова на гребне, помни, что сзади и спереди провалы, а чтобы не было страшно в провале, помни, что сзади и впереди гребни.
__
Нельзя всё превращать в писание. Это твой дар, это твой труд и он в какой-то мере такой же обезличенный, как и само духовное "стояние". Жизнь же - это внутреннее и внешнее определение себя, выбор. Здесь ты душевен, не защищен ничем, кроме степени состоятельности твоего нравственного чувства, здесь ты гол. У многих здесь мужество - это как бы выбор раз и навсегда, а не ежесекундный, как у меня. Нельзя жить только в материальной проекции. ...Если бы была только поддержка жизни и труда, получилось бы ничем не сдерживаемое ускорение, как в ядерном взрыве. Это как отсутствие трения.
Кому по силам "ежесекундно"? - захлебнешься. Поэтому и дается труд /опять же, соотношение выбора и "течения" - 1 к 6/. Труд - это фундамент...
__
Притчи Христа - есть ли что-либо более странное? Например, непрактично семена кидать, куда ни придется... А так история не просто обычная, а нерассказываемая /как не рассказывают про то, как река течет: "течет, значит, течет..."/. И о Божественном ни слова. Не понял никто, даже ученики... Эти притчи нам всем рассказаны от начала...
__
То покой, то, напротив, обострение в работе. Т.е. нельзя утверждать одно понятие. А пара не утверждается, она как зерно, как шар... Трудно утвердить то, что не ухватишь, что потенциально содержит в себе Всё, сливаясь в своем /потенциальном/ разрастании со Всем.
__
Когда делаешь всё - не ценят /мол, это просто твоя болезнь: "руки чешутся"/, а при первом отказе: "ничего не хочет делать", "палец о палец" и т.д. Настрой не терпит отвлечения, часы летят, а работы только прибавляется, она разрастается. Это как конвейер, как кузница, в которой куют, пока горячо. "Буду делать меньше Вовки, по нему буду ориентироваться, у него работа и у меня работа; я 20 лет делал во много раз больше его, пусть теперь он 20 лет /ого, почти до пенсии /мальчики, вот вы уже старички, ужас!// больше работает. Не можете его заставить - ваши проблемы. Мы с ним на равных; я себе в семье отказываю, во всем отказываю. Будь это моя семья, будь я хозяин, я сделал бы всё по другому, совершенно по другому, а так вы мне всё свое навязываете. И если бы один жил, всё у меня было бы нормально, спокойно, я же без вас отдыхаю. Не надо без конца дергаться, грязь за вами выгребать, чуть ли не каждое/!/ ваше действие исправлять: то кинуто, то забыто, крокодила этого паси" - сколько таких разговоров было за эти три года, сплошь они, ситуации эти, и несдержанно, раздраженно выговариваю. "Вырвался отовсюду, дворником работаю и на тебе: закабалился дома, не могу порвать со всей этой дребеденью. И всё скупердяйство мое: "не люблю, не терплю, когда пропадает. Если не знаю, не вижу, то ладно, но на глазах!" - и вот 3 сада обслуживаешь, да ещё лес с грибами, ягодами в придачу. Благодарности - ноль. "Я с вами порву, если буду натыкаться на такое неуважение. Моё главное для вас дребедень /и ведь не стесняются намекать на сумасшествие! - "да я любого убил бы за такой намек, а тут - не стесняясь, раз за разом"/. Вы для меня чужие люди. И вас четверо, а я один". И даже тогда, когда нет скандала, а с виду мирно и любезно, всё равно... В душе нет ни грамма любви друг к другу. Мирно, любезно, потому что, во-первых, "себе дороже", во-вторых, хочется иногда быть хорошим. Ищу рациональный выход, типа: делать только тогда, когда они дома и тоже делают, даже припасать работу /в основном, такую, какую знаю: они не сделают, например, порядок/ - и когда зовут делать что-то их, я уже прикрыт своей работой. Это легче, чем без конца ругаться. К тому же, хотя бы ты весь день работал, но, стоит раз отказаться без уважительных причин, чувствуешь себя в той или иной мере лодырем /и они чувствуют, и не стесняются говорить/, особенно если сами что-то делают. Они-то не чувствуют в подобной ситуации ничего. В отчаянии от их бесчувственности и доходишь до крайних степеней, до обессиливания, условно "царапаясь" и "кусаясь", не стесняясь в ругани. Это всё логика жизни без добра. Тут сплошное поражение. Сцепление людей, вцепившихся друг другу в волосы. Хорошо, что хватка омертвелая; только у подлинно злых людей она вызывает воодушевление. Это ловкость от бессилия - как бы увернуться. Я в армии убедился, что надо быть злым, чтобы давать "отпоры". Эти способы увертки - "мудрость человеческая", которая несостоятельна.
__
Вспоминая эпизоды прошедших трех лет /вот в ОСВОДе, вот сентябрь, в лесу у озера, вот блуждания по магазинам и т.п./ - и всё это ещё будет бесплодно, и вот эти сильные периоды всё ещё не приведут к Началу. А ведь уже в марте прошлого года я был близок...
__
...Отчет в ценности непосредственного, чистого контакта с миром...
Писанина - это бездарность. Главное - работа над "мгновениями жизни". /Интересно знать, в который раз я это пишу /правда, предыдущий был не менее пары лет назад/./
"...Одну неделю - чтению и музыке, одну - делам по дому, одну /седьмую/ - Библии, одну - чистой писанине, одну теории /первую, как раз?/ По одной неделе - на живопись, звук, шахматы, немецкий язык..." - вот подобной ерундой я занимался 3 года.
Мечты мои позитивистские о доме будущего, одежде будущего и т.п. Всё натуральное, ручное, авангард с природой, работа с цветом, формой, материалом, насыщенность и простота пространства, холщовые штаны, рубашки, куртки /это кроссовки по 1825 рублей вызвали эти мысли, наивность майки ВСО/ - вещь на всю жизнь, но качественная; на грубую работу - холст, на нежный отдых - шелк и т.д. Дом - то же самое, всё открыто, все швы, никакой штукатурки, дерево в доме и т.д...
__
Родство людей и животных - и зверям, и людям знакома ярость, хитрость, трусливость, страх, благодушие - и предчувствия, память.
Не могут же быть звери статистами, да ещё за кулисами.
Мне вообще иногда кажется странным, что и каждый листик, каждая пылинка не имеет своей судьбы, ведь они отличаются друг от друга не меньше, чем люди и в них не менее ярок цвет жизни и взаимодействие с солнцем. Все эти видимые нам миллиарды... Листья - устройства для улавливания света... У каждого животного, насекомого, растения свои изобретательные механизмы. Это даже роднит с игровым искусством...
__
Не записал очередное "надо" и это поступок, заставляющий побеспокоится о том, чтоб не пропало это "надо".
Вообще, пишу слишком напрямую, это порождает сплошную несправляемость; роман - это же принципиальное отвлечение и принципиальная горизонталь...
Когда устаешь, уже не в силах контролировать и преображать каждый момент, а значит - стереотипы.
Вработавшись, теряешь свежий, острый, отстраненный взгляд, начинается уже как бы микротрадиция и чуда, преображения, открытия, ради которых всё и делается, не происходит /утешаюсь тем, что можно поставить три точки, намекнуть на скрытое, недосказанное, оставить тему открытой/.
__
Прекрасная погода. Вспомнил, что на даче бывали райские дни. Смотрел на мир, на каждую травинку, букашку, был с солнцем, лесом, дорогой, запахами, полный нежности, покоя и возбуждения, оцепенев в таком состоянии, сливаясь... /Это же нарциссизм. Чужое слово, оказывается, подходит ко мне./
Пошел за хлебом, выработавшись - обесточено земное, иду плавно, невесомо: "Я ведь в каком-то смысле становлюсь больной. Благоразумно идти так, не создавая складок во времени и пространстве. Никаких расписаний. Дыши, лечись наслаждением, не убивая спешкой время и пространство".
Человеки - мелочь, статисты в вольной, потерявшей место и время пьесе. Мелочишка в мыслях, в движениях. Этакие растворяющиеся в солнечном дне архаичные ретро-устройства...
Вроде едет полный автобус в одном направлении, а пойди за ними после и растворятся, уйдут как вода между пальцев, двух вместе не увидишь...
__
При такой бессвязности, многочисленности всяких "это" и в то же время прямизне, не получается ли переход на язык жестов, мимики и мычанья. Может, это и есть принципиально новый язык?! А может, это специфика жанра объяснений и пониманий?! Тебе понимание дается не для того, чтобы ты ясно передал его всем. Понятое воплощается, воплощенное действует, а слова тут ни при чем.
Захапистость должна быть искоренена, иначе она всегда будет приводить к перегрузкам.
Я не против того, чтобы претерпевать неудачи. Они дают опыт, а что ценнее? Лишь бы были время и возможность закрыться, выключить свет и всё обдумать, всё повторить десятки раз. Нет ничего приятнее этого, так же, как есть голодному, греться замерзшему. Неудачи, сами понимаете, много подлиннее удач, которые, сами понимаете, относительны.
Итак, утро /6-12ч/ - штурм работы, потому что свежи силы, нет комплексов. День /12-18ч./ - без оглядки в "жизнь", если таковая есть. Вечер - полный причал в гавани, позволяющий отдаться накопленной за день энергии впечатлений.
__
"Нельзя уж и недели побыть таким, как есть - сразу же выражается крайняя озабоченность: мол, и то не так, и это не в порядке".
__
С делами на самом деле не будет особых проблем - ведь требуются паузы.
Перед переплавкой - пауза, чтоб накопились изменения /иначе, не успев начать, можно оказаться на пустом месте/.
Посмотреть, какие формы построения предложений не использую...
__
Почувствовал прельстительность самостоятельного жития без поводыря - Бога. Потом пройдет и будут другие прельстительности - так и образуется их ряд, для тебя характерный.
__
Неустанная забота о настрое - перед каждым разом - теряешь немного времени, много выигрывая в результате. Это как при ходьбе: спешкой выигрываешь жалкие 5 мин, теряя всё остальное.
Метод: сидеть на плодоносной проблеме: как лес, полный грибов.
...Вникая в жизнь, вникая в себя, вникая в слово. Это и будет давать рост...
__
Женя надрывно ругается утром. Они молятся: "помоги нашему сыну, избавь его от сил сатанинских, не оставь его Господи, Ты видишь, как мучается душа его". Я лежу без сил после работы и думаю: "Лучше бы зажали ему дополнительно яичницу, что положили какие-то остатки без всего".
Они выключили музыку и он успокоился. Я не подумал об этом. Что-то музыка стала плохо на него действовать.
__
Митинг, что ли, с утра пораньше - бу-бу-бу мегафона. Съезд же... Но потом расслышал: "...и вот настал самый торжественный миг нашей линейки: первый звонок! Первый звонок, на первый урок"..." - сегодня же 2 сентября, понедельник! "Ля-ля-ля-а-а - 5А! 5А! /вы куда?! Сюда!/". Помпезное действо на школьном уровне. Мылась, чесалась, подмывалась, говорила глупости, а потом приходит и вещает в мегафон, управляя массами, преображая их в ангелов, что ли. Словарник несусветных пошлостей.
Первый урок в первом классе! Мальчишечки... - где я, мальчишечка?... Пиши аккуратно, старайся от первого урока до последнего для того, чтобы всё было идеально, чтобы научиться всему-всему, чтобы пустоголово не пролетело действо. Мальчишечка, ты не представляешь, в каком ты раю /если вокруг не бегают дьяволята/. Опыт - это всё-таки то, что, давая мудрость в движении вдоль по жизни, отнимает высоту. Тут парадокс: кто стремится ввысь, тот и приобретает правильный опыт для жизни, а кто, не веря в высоту, надеется на опыт, приобретает ложные идеалы. Как верующий идет на страдание, так они идут на дерьмо - веря. Механизм приращения опыта схож с приращением слоя осадка /или почвы - из прилетающих с неба листьев/.
Я время от времени пытался учиться идеально - долго длилось мое детство. Моя вера в детство: твое детство, юность, молодость длятся столько, сколько ты веришь в них, в их идеалы.
__
Часто вижу же, что вот, тут мелькнуло требующее дополнительного разбирательства... Это как бы сворачивание с предыдущего пути и не знаешь, сворачивать ли или идти прямо. /"Так что, может это вопрос не слабосилия, а изобилия?!" - "Бессилия перед изобилием!"/
Всё так разрознено, трудно найти в этой массе стыкующееся явно или потенциально.
"Работа над формой" кажется нужной лишь сугубо в грамматическом смысле.
"Можно ведь всё описать. И то, что мама пошла куда-то в магазин? А что ты думаешь: она исчезла и тут теперь тишина... Ты уверен, что она вернется, потому что всегда, в конце концов, все возвращались, но сам огромный мир готов её поглотить, взгляни на него: ты на холме и как огромно свинцовое небо и как опущен, далек горизонт, далекий шум над землею и под свинцовым небом... А здесь только шелестит листва... Она где-то там...
__
Раз всё равно будут "почему", то почему бы и не остановиться уже на первом приближении?
__
"Запретный плод сладок", поэтому лучше всё разрешить /например, секс/.
...Речь идет о бессилии "морали". Человек не в состоянии собой управлять в таком роде: не только запретить себе то, что влечет его, но и разрешить - например, быть себе смелым. Человек есть субъект относительно действующих в нем объективных сил. Большинство людей и не пытается бороться, находясь в полном погружении в эти стихии - силы. Это похоже на "планы" /детское: "надо быть смелым!"/.
/"Надо всё разрешить и всё образуется"?/
Если бы общество не было испорченным, то тогда действительно: долой мораль, долой запреты...
Впрочем, не мораль первопричина. Мораль и аморальность ходят парой... "Побеждайте зло добром", а добро это сила, действие, путь, в нем всё - что в сравнении с ним человеческие запреты, зарекания, внушения. Устремляйся к добру и тебя не тронет зло, не нужно будет и помнить о нем. Ты не сможешь жить "сам по себе", потому что мы живем на земле, в мире, которому имя "атакующее зло". Тебе, как семени, предоставляется всего один выбор: либо погибнуть во всепоглощающей земле, либо прорасти к небу.
__
...Зачем "из пустоты" - подсуньте мне тему и я раскручу её, насколько мне это дано. А откровения пусть будут штучными и не вымучиваемыми...
__
Всякий человек считает, что знает зло, оно массово, оно кругом, но добра не знает, оно редко. А ведь по-настоящему черный цвет можно оценить лишь на белой бумаге /также и добро/ /если бы не было дополнительного цвета, то оставшийся считался бы таким же рядовым цветом, как и остальные/. Черный закрашивает только белый /это касается и остальных цветов: черный закрашивают не они, а содержащийся в них белый.
Человек зла боится реально, а на добро надеется идеально. Когда нет добра, человек начинает считать черный таким же цветом, что и остальные /ну, может, несколько сомнительным - но, как и в живописи, имеющим специфические и очень важные функции/.
Цвета жизни /зеленый, красный и т.д./ - постольку цвета, поскольку в них присутствует белый /добро/, сами по себе они почти так же черны, как черный /зло/; белый дает им жизнь, белый выявляет заложенное в каждом - а черный загоняет во мрак.
Для "ангелов" белый тоже становится обычным цветом. Доминирование белого /или черного/ ведет к общему высветлению /или потемнению/ всех остальных цветов, цветов жизни, т.е. получается либо призрачные, выцветшие пятна, либо темная, густая масса - и то, и другое губительно для "цветов жизни".
__
"Романическому" помогает разница между людьми, которая "пониманию" так мешает: расскажи обычное для тебя и для очень многих это будет внове и, значит, интересно.
__
Евангелие говорит, что только стремясь в высоту, можно расширить основание - по принципу горы. Т.е. стремясь вверх, именно на земле получаешь вознаграждение сторицей. Т.е. основание - вершина! Если слишком отрываться от земли, гора будет всё более крутая и неудобная, если, наоборот, слишком увлекаться земным, то гора рискует превратиться в холм.
__
Пришло в голову: "а вдруг потом будет иметь значение подлинно ли я писал всё это тогда /т.е. теперь/, а не вставил что-то задним числом? Как это исключается в документах?"
__
"О, тоже хоккеем интересуется, поговорили и уже друзья. А так, прямо не знаешь, о чем с человеком разговаривать /хоккей как раз и имеет прямое отношение к тому, что вам не о чем разговаривать/.
Голая пустыня отчуждения и посреди маленький оазис - ещё бы оазис не любить.
__
Пример гипертрофированного сознания: стою на мостике у реки и надо прыгнуть, нырнуть вниз головой. Не могу поверить, что этот миг приближается, что мне придется. Только отложу, а он уже опять приближается... Гипертрофированное ощущение себя. Вижу со стороны себя в этом гипотетическом миге будущего прыжка - стараясь решиться, представляю, как прыгаю. Нет, и это не тот миг, я тебя не узнаю. Не хочу делать непоправимого, порвать с собой, стоящим на мостике... Или иначе, например, отвечая на уроке перед чужими глазами: разрастается мир в моих глазах, соответственно нарастает груз ответственности, время и место выходят из фокуса, полное беспамятство... Нет, невозможно ничего сказать!
__
Ночью разбудил Женька /ходит кругами, включая и выключая свет; выключил пробки - всё равно ходит, пробираясь, как в джунглях, время от времени забывая про торчащий светильник и с грохотом задевая его плечом/ и всё - не могу уснуть и, главное, почувствовал себя плохо, ни намека на то, что начал жить и писать. Пытаюсь согреться, нагнать сон привычным способом: вызвать нежность к женскому образу. Вместо нежности вызвал секс, очень характерно /так, наверное, у всех/. Они же подобны: желание "внизу" аналогично нежности, любви "вверху".
__
...Тяжелое состояние, потеря вкуса к жизни, работа впереди представляется тягомотиной.
Надо работать так же спокойно, как читаешь, получая то же удовольствие.
У меня из шахмат получилась тягомотина, зато чувствую, что с удовольствием бы почитал. Я не должен нести никаких обязательств перед занятиями, а то получается не отвлечение и облегчение, а лишь дополнительная нагрузка. Они должны поддерживать мой вкус к жизни.
Это к счастью, что я не могу жить без чувства жизни более пары дней - это как умирание от голода.
Всё-таки, ты, во-первых, не спеши бросать занятия сейчас же - вдруг и здесь возможно развитие представлений - а ты уже бросишь... Бояться нечего: что не сгодиться "на высоту", сгодиться как дневниковое, как свидетельство твоей жизни.
__
...Легко однако сказать: "надо быть с Богом" /"опять "дважды два""/...
__
По "техническим причинам" "познание" вообще откладывается. Хочется, хочется опять загнать всё в рамки правил, планов, расписаний размерами с солнечную систему. Вот так и живем: то загон, то с победным криком разрываем оковы, радуясь способности ясно сказать "правду-матку" вместо прежней тягомотины. Останутся ли недели? Они тоже план, мешающий остроте ощущения жизни. Не обязательно трясти Библией - она должна быть уже в уме, в душе. Изучение Библии - а это может быть очень интересным - отношения к седьмому дню не имеет. Опоры надо не создавать, а выбивать, чтоб не было замены Богу и собственному единоборству с жизнью.
__
Все эти "впрочем", "ведь" и т.д. становятся таким же необходимым, но чисто техническим элементом предложений, как точки и запятые.