Это был хороший вечер. С каждой минутой становилось всё темнее, и вместе с тем ярче светили звёзды и полная Луна на чистом небе, виднелись разноцветные огоньки города. Смотровая площадка открывала красивейший вид на город с высоты птичьего полета, и звёздное небо, обычно скрытое от глаз плотной завесой выбросов производства и световым шумом, открывало свои таинственные просторы, казалось ближе и притягательней. На удивление спокойный вечер... Как будто все живое на десять верст окрест притихло в ожидании чего-то, слышно лишь журчание реки и негромкие разговоры других наблюдающих. Я поёжилась, и Андрей приобнял меня. Стало тепло и уютно.
Он, как обычно, что-то спрашивал меня о звёздах, когда это случилось. Вспышка. Не такая яркая, чтобы напугать, но достаточная, чтобы всё внимание обратить на себя. Вспышка - и вдруг из обозримого центра небесной сферы ударила молния. Молния. В абсолютно безоблачную погоду! Странно. Эта "молния" не ударила, она била мощным линейным разрядом из атмосферы в землю за горизонт на протяжении вот уже нескольких секунд. Нет. Не может этого быть! Завороженная необычным явлением, я услышала, как Андрей спрашивал кого-то, что же это может быть. И вот тут я осознала, что сама совершенно не понимаю происходящего! Эти мысли начинали давить, от волнения запульсировало в висках: что-то явно не так. Началась лёгкая паника на смотровой площадке, какая-то суета, предположения, споры. Я вдруг поняла, что ещё было странного в этой молнии.
Гром. Грома нет! При таких разрядах должно дух захватывать от раскатов грома! И тут мы увидели на горизонте какие-то всполохи. Тревога ворвалась ураганом в самое сердце, и ясная мысль словно ударила по голове: это не природное явление. Это техногенная "молния", да и можно ли это так назвать, это какое-то оружие!
Неужели война?
Что же происходит!
Сквозь сумбурные, атакующие меня черные мысли доносились вопли окружающих: полные непонимания и первородного ужаса люди разбегались по машинам, куда-то разъезжались. Всполохи на горизонте были зловещим знаком, нужно было собраться с мыслями и что-то предпринимать: ехать домой, срочно узнавать новости, звонить родным, или, возможно, даже искать убежище! И тут снова эта "молния"! Теперь она била чуть правее, сместилась на несколько градусов. Все повторяется. Теперь мы абсолютно не сомневались в техногенном происхождении "молнии" и сошлись на том, что это явно оружие.
Мы бросились к машине. Наша старенькая "Нива" ждала нас у подножия возвышенности, на которой располагалась смотровая площадка. Из-за суеты на парковке выехать получилось не скоро - машины теснились одна к одной, люди нервничали, и мы едва не угодили в аварию. Паника - вещь опасная: вот уже пара столкновений, а люди спешат просто убраться отсюда, неизвестность пугает и внушает ужас. Как бы и нам не поддаться... Как держать себя в руках, когда внутри всё цепенеет? Замерить интервалы. Прикинуть угол. Узнать, что же, чёрт дери всё это, происходит! Я выглянула в окно и ждала нового разряда.
Три минуты.
Ровно столько прошло с момента прекращения действия "молнии" до новой атаки. Интервал приблизительно пятнадцать градусов. Получается, "молния" бьет в течение одной минуты, затем три минуты "отдыхает" и снова атакует, смещаясь примерно на пятнадцать градусов относительно предшествующего курса. Мы гнали 120 км/ч - это всё, что можно было выжать из нашей старенькой машины, обсуждали происходящее, пытаясь хоть что-то понять. С телефонов никак не получалось подключиться к сети, связь тоже не работала. Мы направлялись домой в соседний городок, где нас ждали мои родители. Мама с папой приехали на неделю, мы собирались вместе ехать в гости к матери Андрея. Надеюсь, они ждут нас и никуда не уехали, иначе как мы их найдем в этом хаосе? Машины текли рекой, в городе явно образовались сумасшедшие пробки. Андрей свернул на объездную дорогу.
Если верны наши наблюдения, выходит, за девяносто шесть минут эта штука, будь она проклята, пройдет полный круг... что будет после? Прошло уже тридцать семь минут с момента первой вспышки. "Стой!" - я закричала Андрею в ужасе. Не сразу поняла, что за картина предстала перед глазами. Как будто в пропасть провалились. В чёрную бездну. Похоже, мы въехали в "зону поражения". Выжженная земля. Пузырящийся асфальт и смрад сожженной плоти. "Андрей, здесь же был посёлок!" - слёзы хлынули из глаз, сердце вырывалось из груди. Какой ужас! Кто и что это делает? Как это остановить?..
Мы вышли из машины и стояли. Просто стояли минут пять - драгоценных пять минут! - пока не вышли из шокового состояния.
Если бы работал интернет, думаю, со спутников дистанционного зондирования Земли были бы видны огромные черные круги - работа этих чёртовых "молний". Да и есть ли у нас теперь спутники, если это какое-то инопланетное вторжение, - немыслимо! - скорее всего, они были уничтожены в первую очередь. Стоп. Спутников может и не быть, интернета больше нет, но радио! Радио-приемник. В автомобильной магнитоле есть радио! И мы включили его...
"Андрей, скорее!" - я рыдала, а Он, мой сильный, крепкий нервами муж, стойко держал себя в руках и выжимал из нашей старушки все, что можно было выжать. Машина и так была на пределе. Снова трава, деревья, дорога, виднеется город. Мы совсем рядом! Миновали мёртвую зону. Я всех богов молила, чтобы она не повторилась... Мама, папа! Только будьте живы!
Вот и наш поворот. Мы свернули с шоссе и ехали закоулочками к даче - летом мы живём там.
- Смотри, Андрей, папина машина! Они здесь! - я отстегнула ремень безопасности и выскочила едва ли не на ходу, - Мама! Папа! - кинулась с объятиями к родителям.
- Девяносто шестая минута пошла, - сказал Андрей, и мы замерли в ожидании, обратив головы к небу.
Ничего.
Может быть, это конец? Переглянулись и не успели высказать робкие ободряющие речи, как снова разряд!
Нет, это еще не конец. Мы стояли на улице, взявшись за руки. Я рыдала, глядя в разорванное небо и не слышала больше ничего, только свои глухие рыдания и колотящееся сердце. Врата геенны огненной, похоже, сместились. Сохраняя интервалы, всё повторяется, и истребляется все живое с "пропущенных" территорий. Судный день. Но зачем? Это бессмыслица какая-то! Кому нужна выжженная безжизненная земля? Мысли пульсировали в голове, я физически ощущала попытки мозга понять ситуацию, но степень жестокости и чудовищность происходящего мешала осознать - я всем нутром отказывалась верить в реальность этого кошмара.
Мы пошли в дом: нужно было всё обговорить, обдумать. Я задержалась в саду около пышущей летними цветами клумбы. Андрей взял меня за плечо и позвал в домик, но я осталась.
- Помнишь, весной здесь поселились муравьи?
- Родная, пойдем в дом. Нужно обдумать дальнейшие действия.
- Знатный такой муравейник они тут устроили. Я, как обычно, сыпала отпугивающие порошки. По меньшей мере, пару раз тут все обрабатывала, но они не желали уходить. Тогда пришлось прибегнуть к радикальным мерам. Я залила их кипятком. Помнишь? А потом стояла и смотрела на собственноручно устроенную катастрофу. Последний день Помпеи.
Я содрогнулась от нахлынувших воспоминаний: выжившие муравьи копошились вокруг, а самые отважные, обжигая лапки, пытались вытащить из парящей жаром земли погибших сородичей и передавали друг другу поднятые из глубин лабиринта беленькие яйца - кладку их Матери, своих будущих товарищей. Я наклонилась, протянула руку. Один муравьишка взобрался по ней и стал отчаянно кусать ладонь, как будто пытался отомстить всем людям за свой погибший род. Я не чувствовала боль, только стыд, жгучий стыд за бессмысленную жестокость своего поступка.
- Валя, не надо.
- Нет, послушай. Я всех их жестоко уничтожила просто потому, что они поселились в моей драгоценной клумбе. А вот сейчас я стою, как муравей, дом которого сжигают вместе со всеми его сородичами...
Я горько заплакала, воскресив то болезненное, старательно забытое ощущения стыда. Лицо стало красным и опухшим от непрекращающихся слёз. Муж обнял меня, прижал к себе. Я слышала ровный, спокойный стук его сердца.
- Андрей, мы - муравьи. На теле планеты мы много своих муравейников настроили и вот кому-то помешали. Кому-то такому, для кого мы - всего лишь ненавистные бестолковые маленькие вредители.
- Валя, прекрати. Идем же в дом, родители ждут. У нас мало времени. Понимаешь?
Он вырвал меня из состояния полубредовых философских размышлений, в которое я погрузилась с головой.
- Совершенно не ясно, как действовать дальше. Давай, родная, соберись. Мы что-нибудь придумаем.
Мы зашли в дом. Родители сидели за столом и тихонечко говорили. Мы поведали друг другу вкратце о наблюдениях и предположениях, в целом видение происходящего совпадало. Родители были уверены во внеземном происхождении этой "молнии", да и мы склонялись к тому же: и я, и Андрей сомневались в том, что какая-либо страна обладает подобной технологией. И зачем кому-то применять такие варварские методы?! Мы рассказали родителям об увиденном мёртвом поле. И это ведь только малая часть! Судя по всему, "выжигание" происходит секторально, и дальше пораженная территория расширяется, вот только не понятно, каков радиус действия этой штуки. И есть ли город, не тронутый её убийственной "молнией"? Да, разумеется, родители тоже сообразили включить радио.
И они тоже слышали это...
Что остается нам на пороге самой смерти? Воссоединиться с семьей и просто быть рядом с родными, обнимать их. Пока живы. Это самое сильное желание после неумолимого инстинкта самосохранения. Но Андрей знал свой долг военнообязанного. Вопреки стремлению остаться со мной и провести последние дни, а может, часы вместе, он должен был покинуть жену и отправиться в ближайшую военную часть. Каким бы безнадежным положение ни казалось, каким бы бессмысленным ни было исполнение священного воинского долга, он не мог иначе.
Таков мой муж. Моя гордость, защита, опора. Я понимала его и не препятствовала.
Прощание было недолгим. Могла ли я знать, что больше его не увижу? Я знала, знала это в глубине души, но не желала об этом думать. Осознать это - всё равно, что умереть. Мы расстаемся ненадолго - твердила я себе словно в бреду.
Всё дальше я отдалялась от дома. Моего дома. Гнезда, которое мы с мужем только начали создавать. Папа за рулём, мама на переднем сидении, я с котом на заднем. У нас был план и запас горючего - всё, что удалось раздобыть. Мы направлялись в соседний город, где училась сестра. Если верить отрывкам сообщений, которые удавалось расслышать по радио сквозь непроходимые помехи, большие города повсеместно хладнокровно стираются с лица Земли. Однако, судя по обрывкам сообщений об эвакуации в разных городах, есть ещё надежда, что она жива. Если только сведения радиопередачи верны, если только мы правильно поняли слова, еле различимые из-за помех... Смешно, но в этой безвыходной ситуации, обрекающей нас на скорую смерть, мы еще что-то пытались предпринять, думали, выжимали из себя план действий.
План наш зиждился на идее "слепых зон" - островков под самой выпускающей "молнии" установкой и потому ею пропускаемых. С неизвестным радиусом, но довольно больших, как нам казалось, чтобы безопасно передвигаться от одной к другой.
Вы когда-нибудь в детстве бежали за радугой? Пытались поймать её за "хвост"? Вот же она, "припекает" своими разноцветными лучиками на том пригорке, ещё немного - и радужный свет польется в лицо... Обман детства. Радугу не догнать. Вот так и мы пытались скрыться в "слепой зоне" этой чёртовой огнеметной машины планетарных масштабов. Казалось, вот-вот мы достигнем островка безопасности, сделаем передышку!
Но слишком далеко. Не успеть...
Глаз уже наметался, и мы могли безошибочно предсказать, где "молния" будет спустя время - её выжигающий луч доберётся до нас через пару ударов - через семь минут! - и этого уже не избежать. Будь у нас даже гоночный суперкар... не успеть, все усилия тщетны.
Родители тоже понимали это. Папа остановил машину. Радио потрескивало от помех и обрывки фраз не сулили ничего хорошего.
Не сулили ничего.
Отец заглушил разгоряченный мотор и взял маму за руку. Давясь слезами, я теребила в руках свой телефон. Бесполезный кусок пластмассы с микросхемами. Я нажимала на кнопочки, как будто надеясь на чудо... Нет, я не ждала, что это прекратится. Просто я хотела услышать сестру. Узнать, жива ли она, просто сказать ей что-то. Попрощаться. Разве многого я хочу?
Послышался гул. Издалека доносились ужасающие звуки. Страшная симфония вырывающейся плазмы. Через минуту все стихло...
Три минуты на перезарядку адской машины наших убийц. Осталось три минуты жизни.
Я сидела с мамой и папой в тишине, я уже даже не плакала.
Одно чувство завладело мной - я ощущала его и умом, и сердцем, всем своим существом.