Сознание возвращалось не сразу. Наверное, так просыпаются младенцы. Открывают глаза и видят вокруг себя мир. Для них он прекрасен, особенно если в это время мама улыбается, сидя рядом с кроваткой. Но мамы не было. Он вспомнил свое имя, возраст. Он уже давно не младенец. 39 лет как-никак.
"Интересно, как я оказался на полу и почему я плохо чувствую свое тело?" Вставать не хотелось. Где-то далеко в сознании было смутное воспоминание. Черный цвет. Как след ото сна, после пробуждения.
Почему же так тяжело дышать? Может это астма? Но у него никогда не было астмы. Ладно, не важно. Надо вставать. Не дело лежать на полу посреди комнаты, ведь скоро придет жена. Он попробовал сесть. Это далось ему тяжело. Потом, кряхтя, с большими усилиями он все-таки поднялся на наги. Нет, так нельзя. Надо присесть. Он доковылял к своему любимому креслу, упал в него. Это было похоже на состояние дикого похмелья. "Но я ведь вчера не пил". Тут он взглянул вглубь комнаты и его прошиб холодный пот. Воспоминание о последних минут нахлынуло на него как приливная волна. Любовница, звонок жены, испачканный помадой черный галстук, очень быстро, словно в армии он застирал его и одел, галстук из змеиной кожи. Судорожные попытки снять его, когда он начал высыхать. Удушье и темнота.....
В комнате лежало его тело...
"Я умер! Как такое могло произойти?! Так глупо..." Он не собирался жить вечно, но умереть вот так. Этого не могло произойти. Мозг отказывался воспринимать этот страшный факт! Он сидел довольно долго, пытаясь осознать, что он умер. Как умер? Он же чувствует руки, ноги. Он дышит. Все как и раньше. Если бы не лежащее в двух метрах тело с посиневшим лицом, он бы подумал, что это все ему приснилось. Хорошо, он умер. Что дальше? Где обещанный тоннель, где умершие родственники, где старуха с косой? Где все то, о чем ему говорили всю жизнь? Что делать дальше? Куда идти? У кого просить помощи? Помощи? В чем? "Нет, так я свихнусь".
Он отвел глаза от своего (своего ли?) тела. Надо позвонить жене.
Глава 1
Комната, пропахшая ладаном с завешенными зеркалами - довольно печальная картина.
Посреди комнаты стоит гроб с покойником, а по бокам, всхлипывающие, то и дело, женщины с опухшими, покрасневшими от слёз глазами. Младшая из них особо убивалась и причитая падала покойнику на грудь, тряся его за галстук.
- Младшая, гля, как убивается. - прошептала Марфа Степановна, пихая Клавдию Ивановну в бок.
- Ой, что ты, такой молодой и уже вдовой остаться. Ай-яй, - ответила Клавдия Ивановна.
- Да, что вы, девоньки, - подключилась к бурному аханью да оханью Агафья Тихоновна.
Заняв, наиболее удобную позицию в первом углу от двери - так чтобы можно было видеть всё и всех и оставаться при этом незамеченными - вся эта разведгруппа (так этих трёх называли все жильцы дома) живо принялись обсуждать покойного и его пятерых жён.
"Святая троица": Клавдия Ивановна, Марфа Степановна, Агафья Тихоновна - потому и называлась разведгруппой, что у них работа такая: разведать кто? где? и чего?, а потом друг перед другом отчитаться. Та, которая больше новостей соберёт, та, конечно, в почёте.
- Ай-яй, - опять запыхтела Клавдия Ивановна - то она так, младшая жёнка мается, говорят, это она его... того...
- Да, ты что! - выпучив глаза, воскликнула Марфа Степановна.
- Вот, она его за галстук и теребит. Даже мертвому покоя не даст. Слыхала, вчера, что она ему галстук, проклятый, что его удушил, и подарила! - отчиталась, будто перед компартией о хорошо проделанной работе Агафья Тихоновна и замолчала с довольной физиономией.
Тем временем люди в комнате постоянно менялись. Одни приходили другие уходили. Каждый хотел попрощаться с другом, коллегой, соседом, партнёром по бизнесу.
- Ага, а я ещё слышала, будто он пока с любовницей кувыркался весь галстук, этот в помаде ухряпал. Тут ещё Людка звонит: "Милый, ты дома? Я сейчас, вот, уже через пять минут буду дома." Бабу то он выпроводить успел. Кинулся галстук застирывать да впопыхах мокрый и одел. - отчеканила Клавдия Ивановна.
- О как? И чаво? - удивилась опять Марфа Степановна. Она, как оказалось, была меньше всего осведомлена в этом вопросе, или только делала вид, дабы не огорчать своих дражайших подруг.
- Да, вот только он глупый и не знал, что галстук тот из змеиной кожи пока сохнет, стягивается и обратно никак.
На этих словах вошёл Козлов, мужчина крепкого телосложения в самом расцвете сил. Он оглядел комнату и всех присутствовавших.
- Во! И эти тут! Вся разведгруппа в сборе. - сказал он возмущённо, глядя на троих притаившихся в углу партизан. - А вы, Марфа Степановна на этой неделе опять лузер. Что-то ваши вещательные каналы плохо работают.
- Тьфу, на вас! - Козлов брезгливо и демонстративно плюнул в сторону трёх пожилых женщин. - Ни какого уважения! И это на собственных похоронах то...
Посмотрев на свой окоченевший труп, Козлов вздохнул.
- Эх! А ведь галстук-то хорош. Эксклюзив! Из самой Нигерии привезен. Ой, Людка! Что ты, дура, наделала?! Сказала ж, через 5 минут буду! А сама... Наташеньку встретила, и началось, то об одном поговорили, то о другом, так вот и все сорок минут прошли.
- А я тут, бедняга, позеленел, пожелтел, покраснел, все стадии созревания прошел. Но это ничего, Людочка, вы с Наташенькой (женой моей третьей), лет через 20-30 достойной заменой Клавдии Ивановне и Марфе Степановне станете.
Вдруг Козлов почувствовал, как на плечо ему кто-то положил руку. Он обернулся и увидел молодого парня. За спиной его виднелись шикарные крылья, а в руке он держал потухший факел.
- Ой, мамочки!- радостно завизжал Козлов- с крыльями, спасибо Господи, я знал, я знал, что ты не оставишь меня.
- Пойдем.- спокойным, тихим, но очень глубоким голосом буркнул парень - тебе пора.
- Ну, всем пока, счастливо оставаться, ауф видерзейн, как говорят немцы.
Козлов суетливо обошел толпу и вышел из квартиры. Долгое время они шли молча. Вышли на Красный проспект, прошли еще три квартала. Тут Козлов не выдержал.
- Тебя как зовут-то?
- Танатос.
- Хм! Иностранец?
- Грек.
- Ага, понятно. А бабуля где?- все не унимался Козлов.- в капюшоне, такая, с косой?
- Бабуля- это вынужденные меры, только на время отпуска.- равнодушно продолжал отвечать парень.
- Стой! Пришли, лезь.- он остановил Козлова, указывая пальцем на канализационный люк.
- Эээ, нет! Мы так не договаривались - взбунтовался Козлов.- Рай у нас где? На небе! И через клоаку этого города туда не попадешь. Ищи другие пути.
- Ну что вы за люди такие? - тихим, спокойным голосом произнес Танатос, и очень жестко добавил - Лезь!
Взгляды их встретились. Увидев глаза Танатоса, Козлова охватил панический ужас. И понял он, что не в крыльях рай.
Глава 2.
Отодвинув массивную крышку Козлов, спустился в канализацию по ржавой, заиленной железной лестнице. В один миг с ужасающим грохотом и лязгом крышка люка захлопнулась над головой, отрезав путь назад. В кромешной тьме позади Козлова вспыхнул факел.
- Танатос! Дружище! Ну, ты меня напугал!
- Иди за мной - уже совсем другим голосом, более громким и жестким приказал крылатый.
Они шли по каким-то мрачным коридорам, совсем не похожим на обычную канализацию, но Козлова сейчас волновали совсем другие вопросы.
- Слушай, вот ты мне скажи, ты, блин, из какого агентства? Что у вас за туры такие? Пришел с райскими крыльями, наобещал золотых гор, а затащил в жопу мира.
Его спутник, не обращая на него внимания, продолжал идти молча.
- Это получается как мы с Игорьком в прошлом году? Купили за десять тыщ баксов путевку в Турцию, а проснулись в Бердске в пансионате "Лесная сказка".
- Тшшш!- Танатос указал Козлову на каменную скамью - садись здесь и жди. Тебе на 15:40 назначено. Как очередь подойдет тебя позовут. Проспишь- останешься тут навсегда!- сказав это, он исчез.
Козлов сел на холодную каменную скамью.
- Твою ж мать! Вы тут откуда? - оглядевшись, он увидел огромное помещение, в котором он находился. Оно было похоже на подземный перрон станции метро, только вот с перебитыми лампочкам и рекой вместо рельс. Повсюду стояли такие же скамьи. Множество людей окружали его: кто-то нервно ходил взад-вперёд, кто-то сидя читал газеты, кто-то беседовал о чем-то - но все чего-то ждали. "Наверное, поезда" - подумал Козлов.