83

љ Edward Reznik

Резник Эдуард

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ЗАДАНИЕ

(киносценарий мюзикла)

2001.

ЭКСТ - УЛИЦЫ МОСКВЫ - НОЧЬ

Зимняя Москва... Ночные пустынные улицы. Свистит холодный ветер, раскачивает чёрные тарелки репродукторов на столбах. ТИТР “1942”. Окна домов глухо задраены, заклеены крест-накрест белыми лентами. В чёрном небе рыщут тревожные лучи прожекторов.

ЭКСТ - КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - НОЧЬ

Часы на Спасской башне бьют полночь. Вокруг площади - оцепление. На площадь въезжает фургон и две машины сопровождения. Процессия стремительно проносится по площади, делает крутой вираж и красиво останавливается около мавзолея. Несколько человек открывают двери фургона. Из мавзолея в фургон проносят объёмный тяжёлый груз. Кто-то быстро продевает проволоку в железные ушки и пломбирует железные двери фургона. Сопровождение быстро рассаживается по машинам, процессия срывается с места, делает вираж и уносится прочь... Ветер становится сильнее, поднимается вьюга, быстро заметает следы.

ЭКСТ - УЛИЦЫ МОСКВЫ - НОЧЬ

Процессия несётся по завьюженной пустой Москве - знакомый нам фургон в окружении двух черных машин, и следом - машина Хорькова.

Посты милиции и НКВД контролируют все переулки и перекрёстки по пути следования. Слышны...

ПЕРЕГОВОРЫ ПО РАЦИИ:

Объект проследовал пост номер девять!

Объект проследовал пост номер шестнадцать!

Объект проследовал пост номер двадцать три!

Над Москвой слышится...

ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС ДИКТОРА:

"В грозные дни войны, когда войска Германии угрожающе быстро приближались к Москве, Советское правительство приняло важное государственное решение - временно вывезти тело Владимира Ильича Ленина из мавзолея на Красной площади в Сибирь. Операцию было решено произ-вести в обстановке строжайшей секретности. Это важное государственное задание было поручено группе специально подобранных специалистов.

Когда враг под Москвой был разбит и опасность немецкой оккупации больше не угрожала нашей столице, тело вождя революции в целости и сохранности было успешно возвращено в Москву и установлено на прежнем месте.

Все специалисты в торжественной обстановке были приняты генералиссимусом Сталиным и были удостоены званий лауреатов Сталинских - впоследствии Государственных - премий СССР".

ЭКСТ - СНЕЖНОЕ ПОЛЕ - ДЕНЬ.

По полю катится паровоз, к нему прицеплен одинокий вагон-теплушка.

ИНТ - ВНУТРИ ВАГОНА-ТЕПЛУШКИ.

ХОРЬКОВ (55-59 лет) лежит на отдельных спальных нарах у стены, у ПЕРВЕНЦЕВА и ВТОРИЧНИКОВА настелено просто сено на полу - на нём они и лежат. Посреди вагона покоится железный ящик в форме гроба.

ПЕРВЕНЦЕВ (тихо поет под гитару):

Мы отобраны специально

В путь отправлены мы дальний

Чтобы мы, рискуя жизнью,

Сберегли вождя Отчизне.

Нас поджидают опасности страшные,

Но пронесемся мы сквозь дни ненастные,

Дело великое сделаем с честью,

Или же ждут нас позор и бесчестье.

Или расстрел и лишенье квартиры!

Или Инта, Воркута и Курилы!

Или тюрьма, или Сибирь,

Быстрее ж веди нас вперед, командир!

НОЧЬ.

Поезд мчится, мерно постукивая колесами. Первенцев и Вторичников, наконец, уснули, в разных концах вагона. Первенцев храпит пролетарским храпом, Вторичников тонко интеллигентно подсвистывает. Только Хорькову не спится. Ему слышится тихий голос...

ГОЛОС ЛИЗЫ. Карпуша...

Хорьков прислушивается.

ГОЛОС ЛИЗЫ. Карпуша...

ХОРЬКОВ (трясет головой). Что за наваждение!

Хорьков заглядывает под свои нары, разгребает сено и видит ЛИЗУ (27-32 года).

ХОРЬКОВ (шепотом). Лизочка! Как ты сюда попала?

Хорьков сваливается в сено, заключает ее в свои объятия.

ХОРЬКОВ. Ты с ума сошла!

ЛИЗА. Я тебя люблю.

ХОРЬКОВ. Как ты смогла?.. Вылезай же скорее!

Хорьков тянет ее вверх.

ЛИЗА. Я останусь здесь. Никто не должен догадаться...

Первенцев и Вторичников внимательно прислушиваются.

ВТОРИЧНИКОВ. Сталину напишу...

ПЕРВЕНЦЕВ. Посмертно...

ЭКСТ -В СНЕЖНОМ ПОЛЕ - УТРО.

Тихое утро. Снежные поля, далёкие синие перелески, морозный воздух. Постукивая колёсами, попыхивая клубами розового пара, поезд катит по рельсам. Доски вагонов скрипят от мороза.

На ветхом железнодорожном переезде - покосив-шаяся некрашеная будочка. Около неё навытяжку стоит стрелочник, спиной к поезду и, вдобавок, закрыв глаза. Рядом с ним - телега с тощей лошадкой, около телеги стоят крестьянин и его баба, оба тоже спиной к поезду и закрыв глаза. Лицом к поезду только лошадь, но баба закрывает ей глаза руками.

Дорога перегорожена чёрной легковой машиной. У раскрытой двери машины стоят двое сотрудников НКВД, пристально наблюдают за всеми окружающими, в свою очередь стоя к поезду тоже спиной.

Вот поезд проехал, и последний вагон уплывает в синюю морозную даль...

ИНТ - ВНУТРИ ТЕПЛУШКИ - ДЕНЬ.

Хорьков просыпается на своей полке. Недоуменно прислушивается: стоит странная глухая тишина, не слышно даже стука колес... Первым делом Хорьков опускает руку под лавку и внедряет ее в сено, чтобы проверить, на месте ли его драгоценная тайна. Рука его встречает нежный поцелуй. Хорьков по-детски улыбается и аккуратно вытягивает руку из сена.

Хорьков оглядывает окружающее пространство: в середине вагона стоит массивный ящик. В углу на сене в одежде лежат специалисты. Академик Вторичников, полный и аппетитный, спит в объятиях худого и злобного Первенцева, крепко прижавшегося к нему от холода.

ВТОРИЧНИКОВ. (увидев, что Хорьков проснулся)

Карп Игундеевич, он ухватил меня и греется!

ПЕРВЕНЦЕВ (тихо, не открывая глаза). Молчать... Не убудет тебя...

ВТОРИЧНИКОВ. Товарищ Хорьков! Товарищ Хорьков! Он мне мерзостен! Наведите же порядок! Вы знаете, что он делал под покровом ночи? Он пытался грызть мне артерию!

ПЕРВЕНЦЕВ (тихо, не открывая глаз). Послушай, ты, сытая, жирная и буржуазная туша...

ВТОРИЧНИКОВ. Это я-то буржуазная? Мой дядя - матрос Железняк!

Первенцев встаёт.

ПЕРВЕНЦЕВ. Мы что, стоим?..

ВТОРИЧНИКОВ. Надо открыть вагон. Что это за станция?

ПЕРВЕНЦЕВ. Нельзя. Конспирация. Мы опломбированы.

ВТОРИЧНИКОВ. Нужно щёлку!

Вторичников делает шаг к двери.

ПЕРВЕНЦЕВ. (хватает Вторичникова) Нельзя щёлку! Правда, товарищ Хорьков?

Хорьков не отвечает.

Первенцев смотрит на Хорькова удивлённо и подозрительно.

Вторичников освобождается из лап Первенцева, подходит к двери и наваливается на неё.

Образуется щелка. Вторичников в нее заглядывает, но в этот момент Первенцев подбегает, отталкивает Вторичникова и заглядывает в щёлку сам... В этот момент проволочка рвется, пломба отскакивает и дверь открывается широко. Специалисты высовываются и смотрят по сторонам... Только бескрайние снежные поля и далёкие синие перелески... Специалисты растерянно оглядываются на Хорькова.

ЭКСТ - СНЕЖНОЕ ПОЛЕ - ДЕНЬ.

ВТОРИЧНИКОВ Паровоза нет... И рельсов...

Никакого паровоза и никаких рельсов. Их вагон стоит один единственный в бескрайних снежных полях.

ВТОРИЧНИКОВ. Что за чертовщина?

Они оглядываются на Хорькова.

ПЕРВЕНЦЕВ. Товарищ Хорьков, вот вы, как наш руководитель, вы, это самое, ситуацию-то понимаете или нет?

Хорьков не отвечает.

ПЕРВЕНЦЕВ. Ну, нет паровоза, нет рельсов. Вы можете нам, это самое, объяснить?

Хорьков не отвечает.

ВТОРИЧНИКОВ. Кушать как хочется... Нас должен был академ-паёк ждать на станции... Где теперь наш академ-паёк?

Темнеет. Снег становится синим.

Вторичников сидит, схватившись обеими руками за живот, и стонет.

Первенцев хмуро и задумчиво ходит вокруг ящика, подпрыгивая и прихлопывая от холода. Бросает подозрительные взгляды на Хорькова.

Вторичников начинает тихо напевать песню о голоде.

ВТОРИЧНИКОВ.

Голод, голод, голод,

Хочется поесть,

Как возможно это перенесть?

Белки и углеводы,

Липиды и жиры,

Мы без вас ничто, где же вы?

Где же ты, баранья ножка,

Где ты, борщ, омлет, окрошка,

Где лангет, бифштекс и ростбиф,

Где ты, запахов волна?

Смертным мучимы страданьем,

Просто мы околеваем!

Как же так живут простые массы и страна?

Разум наш мутится,

Голова кружится,

В сердце уж стучится

Слабость и печаль.

Голод, голод, голод,

В душе мороз и холод,

Кошмарное виденье,

Унесися вдаль!

Уши замерзают,

Ноги замерзают,

Сломлены мы голода костлявою рукой,

Кто может нам помочь?

Голод, унесися прочь!

Боже, боже мой!

Боже мой!

ЭКСТ - В СНЕЖНОМ ПОЛЕ - УТРО.

Одинокий вагон в белом поле. Теперь он похож на сарай, потому что колес не видно - снега намело выше порога.

ИНТ - ВНУТРИ ВАГОНА - УТРО

Вторичников показывает Первенцеву подошву своего ботинка:

ВТОРИЧНИКОВ. С одной стороны, это предмет органического происхождения и его можно использовать в пищу. С другой стороны - всё-таки подошва, негигиенично... Я третьего дня в собачье гавно вступил...

ПЕРВЕНЦЕВ. Не знаю, не знаю... У меня задание государственной важности и мой долг - выжить.

Первенцев выхватывает у Вторичникова подошву и съедает, отхватывая куски. Съев подошву, тотчас достаёт из своих штанов ремень, разрывает на куски, прожевывает и глотает.

ХОРЬКОВ (наклонившись под лавку). Лиза, ты что, думаешь, из-за этих двух идиотов я дам тебе замерзнуть? Ну-ка выходи и погрейся!

ПЕРВЕНЦЕВ. Что за Лиза?

ВТОРИЧНИКОВ. У него галлюцинации. Зачем вы не оставили ему ремень?

Лиза вылезает и садится к печке.

ЛИЗА (всем). Здравствуйте!

ВТОРИЧНИКОВ. Галлюцинации у меня. Зачем вы не оставили ремень мне?

Лиза вылезает, садится рядом с Хорьковым, они прижимаются друг другу и крепко обнимаются, пытаясь согреться.

ПЕРВЕНЦЕВ. Женщины отвлекают от борьбы и притупляют бдительность! И всё это в обмен на удовольствие, которое, откровенно говоря, совершенно сомнительное! Лично я не получаю от него никакого пролетарского удовольствия!

Оба специалиста уже без подошв и ремней. У обоих ужасная всесотрясающая икота. Как завороженные, смотрят они на нетронутые подошвы Хорькова и Лизы. Хорьков смотрит на специалистов. Первенцев обращает свой плотоядный взор на аппетитного Вторичникова.

ВТОРИЧНИКОВ (кричит, в панике). Я вам не дамся! Не дамся! Товарищ же Хорьков! Наука понесет утрату! Скажите ему!

ХОРЬКОВ (тихо, Лизе). Зачем ты со мной поехала? Ну не дура?

Первенцев, с кочергой в руке, угрожающе надвигается на Вторичникова.

ПЕРВЕНЦЕВ (облизываясь). Академик Вторичников, вы обязаны содействовать всему, что способствует сохранению тела вождя.

ВТОРИЧНИКОВ. И что же этому способствует?

ПЕРВЕНЦЕВ. Чтобы мы с товарищем Хорьковым выжили.

ВТОРИЧНИКОВ. А я?

ПЕРВЕНЦЕВ. Вы тоже не умрете. Если будете хорошо себя вести, я лишу вас не жизни, а только... ляжки.

ВТОРИЧНИКОВ (взывает). Товарищ Хорьков! Не допустите! Я же лауреат!

ПЕРВЕНЦЕВ (обходя Вторичникова с кочергой наперевес, с нежностью) Моё нежное филе... Мой барашек... Академик, я был к вам несправедлив... Вы хороший... Вы лауреат...

ВТОРИЧНИКОВ. А-аа! Товарищ Хорьков!

ПЕРВЕНЦЕВ. ...всему, что способствует... сохранению тела вождя...

ХОРЬКОВ. Кстати, о теле вождя...

Повисает страшная тишина.

Первенцев таращится на Хорькова.

Вторичников, озаренный ужасной идеей, переводит взгляд на ящик.

ПЕРВЕНЦЕВ. Святотатство...

ВТОРИЧНИКОВ. По-моему, патриотический долг и прямая обязанность каждого из нас - взглянуть, как сохраняется в этих условиях... государственная святыня.

С этими словами он направляется к ящику, но Первенцев опережает его и, издав нечленораздельное восклицание, сам бросается к ящику.

Вдвоем они лихорадочно орудуют над ящиком, но крышку снять не удаётся.

ЛИЗА. Карпуша, ты сошел с ума. Они испортят эту штучку, и тебя убьют.

Хорьков в ответ молча показывает Лизе пистолет.

Не сумев снять крышку, Вторичников заглядывает в щелочку.

ВТОРИЧНИКОВ (делая глотательное движение). Хорошо сохранился... Лом надо.

Вторичников делает шаг к лому, стоящему у стены.

ПЕРВЕНЦЕВ (бросаясь на Вторичникова). Не дам!

ВТОРИЧНИКОВ (выворачиваясь и хватая лом). Академик, да вы просто эгоист!

ХОРЬКОВ (устало). Товарищи специалисты... Не забывайте, что в конце вашего пути вас ожидают Государственные премии, слава, и признатель-ность масс...

Все поворачиваются и испуганно смотрят в его спину.

ВТОРИЧНИКОВ (Первенцеву). Что он хочет этим сказать?

В этот момент слышится далёкий храп лошади и звон колокольчиков.

Первенцев и Вторичников бросаются к двери и выглядывают...

За высокими белыми сугробами видна лошадь и мужик в тулупе.

ВТОРИЧНИКОВ. Там дорога!.. Дорога!.. Мужик!..

Мужик услышал и остановился.

Вторичников, весело потирая руки и подмигивая, стал пританцовывать и тихо запел.

ВТОРИЧНИКОВ.

Не надо унывать!

Не надо горевать!

Ведь знаем мы наверное,

Что мир устроен так,

Что божье провиденье

Всегда пошлет спасенье -

Раз, два, три, четыре, пять,

Вышел зайчик погулять!

Сквозь пиф-паф, сквозь ой-ей-ей,

Сквозь невзгоды и ненастье

Жизнь пронес он как герой!

Вот пример нам удачи и счастья!

Мужик слушает внимательно и доброжелательно.

ВТОРИЧНИКОВ. Мил человек, подбрось до жилья! Мы три дня не кушали!

МУЖИК. Кто такие? Воры, небось? Сбежали с каторги?

ВТОРИЧНИКОВ. Какие ж мы воры? Мы члены партии, из Москвы!

Услышав это, мужик испуганно хлестнул лошадь и быстро поехал прочь.

ВТОРИЧНИКОВ. Да пошутил я! Стой, мил человек! С каторги мы! Воры!

Так и не обернувшись, мужик и его сани скрылись за сугробом.

ПЕРВЕНЦЕВ. Ну вот. Всё из-за тебя.

Первенцев спрыгивает в глубокий снег и выходит на укатанную дорогу.

ПЕРВЕНЦЕВ. Ничего. Главное, дорога есть. Кто-нибудь да проедет.

Вторичников спрыгивает вслед за ним, начинает бегать взад-вперед по дороге, приседать, размахивать руками...

ВЕЧЕР.

Темнеет. Государственный ящик стоит теперь посреди дороги. На нём сидят Первенцев и Вторичников.

В вагоне сидят, обнявшись, Хорьков и Лиза.

Издали приближаются ещё одни сани. Правит ими бабёнка, укутанная, как капуста.

ВТОРИЧНИКОВ. Гражданка! Возьмите нас до жилья. С ящичком...

БАБА. Садитесь! Только на подъёме толкать будете. Больно лошадка слабая.

Смеркается. На снежные поля опускается густая синь. В поле едет телега, на которой ящик и люди. Начинается подъём, и спрыгивают все, кроме Бабы и Лизы. Толкают, помогают лошади. После чего снова садятся.

В сумерках въезжают в деревню.

ЭКСТ - УЛИЦА В ДЕРЕВНЕ - СУМЕРКИ.

Сани едут мимо первых деревянных домов, покосившихся, черных, страшных.

Вторичников подавленно смотрит по сторонам.

ВТОРИЧНИКОВ. Что ж это у вас за места такие... Дореволюционные!..

Сани останавливаются у сельсовета.

Навстречу выходит Председатель.

Следом за ним девка в кокошнике и с хлебом-солью на вышитом рушнике, а за ней толпа с песнями.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ну наконец-то! Заждались!

ВТОРИЧНИКОВ. Вот видите, о нас уже сообщили!

ПЕРВЕНЦЕВ. Странно... А чего ж тогда машину не выслали?

БАБА. Чего сообщили-то? Еще в августе телеграмма пришла, что из Москвы приедут, да так и не доехали... А эти всё ждут...

Председатель стягивает с головы шапку и начинает беспрестанно бить поклоны.

Вторичников обращает внимание на девку в кокошнике.

Девка краснеет.

ИНТ - В СЕЛЬСОВЕТЕ - НОЧЬ.

В ГОРНИЦЕ (ОНА ЖЕ КРАСНЫЙ УГОЛОК).

Входят, ставят ящик на большой красный стол.

Вокруг яркий свет, беготня, суета, растерянность. Где-то рядом спешно накрывают стол.

Хорьков бережно относит спящую Лизу в дальнюю темную каморку.

Оставив там Лизу, выходит, аккуратно закрывает дверь.

Председатель лично бегает с охапками соломы и сеет её вдоль стен. За ним ходит бородатый сельсоветов-ский сторож в меховой шапке и зипуне (Порфирка).

ПОРФИРКА. А чего ж они в избу-то спать не идут?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Отстань! Не хочут в избу! Хочут подле ящичка!.. Дашка, подушек!..

В комнату вбегает девица с подушками - та самая, что была в кокошнике.

ДАША. Бегу, папа!..

ВТОРИЧНИКОВ (наблюдая за Дашей). Папа...

Порфирка испуганно выглядывает из-за косяка. Смотрит на Хорькова, по-барски развалившегося на стуле.

Хорьков видит, что на него смотрит Порфирка.

Порфирка, встретив взгляд Хорькова, испуганно крестится и убегает.

В КАБИНЕТЕ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ.

Все сидят за длинным столом и едят. Во главе стола сидит Хорьков.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Э-ээ... Позвольте полюбопытствовать, милые люди, а чиво это у вас в ящичке-то?

Первенцев хватает ложку и со зверским выражением на лице лупит ею по столу.

Председатель сжимается.

Вторичников берет себе жирный кусок копченого лосося, принимает его на высунутый язык и косится на Дашку.

Дашка, улыбаясь, наливает гостям самогонки.

Когда доходит очередь до Вторичникова, тот даёт Дашке знак наклониться и что-то шепчет ей на ухо.

Дашка благосклонно улыбается.

Председатель сельсовета смотрит с беспокойством.

В ГОРНИЦЕ.

Застолье опустело. Путешественники укладываются спать. Они ложатся вокруг ящика прямо на сено.

Пьяный Первенцев берет Порфирку за воротник, ласково притягивает к себе.

ПЕРВЕНЦЕВ. Смотри же у меня... Стереги как следует... Глаз сомкнёшь - шкуру живьём...

ПОРФИРКА. Не извольте гневаться, барин! У меня и муха не пролетит! А чиво в ящичке-то?

ПЕРВЕНЦЕВ. Не положено тебе знать...

ПОРФИРКА. Не смею спрашивать!

ПЕРВЕНЦЕВ. Вот и правильно, что не смеешь... Главная государственная ценность там...

ХОРЬКОВ (Вторичникову). Где председатель-то?

ВТОРИЧНИКОВ. Запропастился, пострел. Вот уж полчаса нигде его нет. А чего изволите, позвольте полюбопытствовать?

ХОРЬКОВ. Нужно помощь из райцентра вызвать.

ВТОРИЧНИКОВ. Я, я!.. Я разыщу его и направлю!

ХОРЬКОВ. Ты-то чего?

ВТОРИЧНИКОВ. Вы устали, вам спать пора! Я, я похлопочу, будьте покойны!

Вторичников вскакивает со своего места и бросается на розыски Председателя.

Разыскав его в сенях, Вторичников хватает его и говорит:

ВТОРИЧНИКОВ. Ты вот что - гони на почту, дай телеграмму в райцентр. Сообщи - Хорьков в деревне такой-то, требует помощи.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Не могу-с.

ВТОРИЧНИКОВ. Что значит не могу-с?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Нету у нас почты.

ВТОРИЧНИКОВ. Ещё лучше! Запрягай лошадей и гони в райцентр!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Слушаюсь! Дашка, запрягай лошадку! В райцентр поедем!

ВТОРИЧНИКОВ. Какая Дашка? Дашка должна остаться. Как же без Дашки-то?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Но... Это дочь моя...

ВТОРИЧНИКОВ. Ну и что?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Волнуюсь...

ВТОРИЧНИКОВ. Послушай, ты знаешь кто перед тобой стоит?.. Я академик, я лауреат!..

Председатель колеблется.

ВТОРИЧНИКОВ. Товарищ, вам дано поручение? Так устремитесь же, устремитесь!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А... Э... Так сказать...

ВТОРИЧНИКОВ. Не бойтесь, мы же не звери.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Э-ээ... Буду, так сказать, признателен...

Председатель отдаёт честь и выбегает в ночь.

ЭКСТ - ПЕРЕД СЕЛЬСОВЕТОМ - НОЧЬ.

Председатель останавливается на заснеженном крыльце. Перед ним дышит паром возбужденная лошаденка, запряженная в сани. Председатель темпераментно поёт.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Порученье мне дано -

Устремиться в ночь!

Но, однако ж, медлю я -

Как оставить дочь?

Мало ль что случится с ней,

Пока я в пути...

Как с проблемой справиться,

Решенье как найти?..

Ты мой птенчик, ты малыш,

Ты ребенок мой!

В то же время взрослая -

Решать пора самой!

Что ж такого страшного?

Жизнь стучится в дверь!

Он начальник из Москвы,

Партийный, а не зверь.

Хватит трактористов нам,

Зоотехников,

Человек приличный к нам

Свататься готов,

Партии подобной

Всякий будет рад,

Только вот условие,

Чтоб женился, гад.

Как же отрешиться

Мне от тяжких дум,

Партия эпохи

Совесть, честь и ум.

Человек партийный

Сватается к нам,

Будь что будет, господи,

Тарарам-парам.

Хлестнув лошаденку, ускакивает в ночь.

ИНТ - В СЕЛЬСОВЕТЕ - НОЧЬ.

Лунная ночь. Все спят вповалку. Слышится храп Первенцева. Дашка тихо пробирается между спящими людьми и приближается к Вторичникову. Садится на сено рядом с ним и нежно гладит его по голове.

ВТОРИЧНИКОВ(не открывая глаз). Я не сплю, свет мой... Жду тебя не смыкая глаз...

Глаза Даши наполняются слезами и она начинает петь, тихо и мелодично.

ДАША.

Вы не знаете, мой господин,

Как томится и млеет душа,

В сей далекой глуши,

Где ни радио, ни

Телевидения,

Ни шиша.

Все подружки ушли в сенокос,

Чу, в коровнике

Лишь одна я.

У коровы любимой понос,

Вот сижу подле ней

И рыдаю.

Мне б в залитую светом Москву,

Где культура, асфальт, просвещенье,

Коммунизм где, должно быть, давно,

И к девицам простым уваженье.

Склоняется к Вторичникову...

ЭКСТ - ЛЕС ЗА ОКОЛИЦЕЙ ДЕРЕВНИ - НОЧЬ.

Морозная лунная ночь. Сторож Порфирка бежит за околицу, к лесу.

Пробирается через сугробы и занесенные снегом сказочные поваленные деревья. Впереди виднеется избушка - светится оконце.

Порфирка стучит в оконце условным стуком.

ГОЛОС. Кто там?

ПОРФИРКА. Это я, Порфирий!

Дверь открывается. Порфирка входит.

ИНТ - В КУЛАЦКОЙ ИЗБЕ - НОЧЬ.

В избе тепло и светло. На столе бутылка самогонки, картошка, соль. За столом сидят трое бородатых мужчин и женщина. Женщина буднично чистит обрез. Порфирка подсаживается к столу. Порфирке наливают. Порфирка выпивает, крякает, занюхивает рукавом, макает кар-тошку в соль, откусывает. Вокруг молчание.

ПОРФИРКА. Короче, в сельсовет люди приехали... Из Москвы... Привезли ящик большой... С государственными ценностями...

ЭКСТ - УЛИЦА В ДЕРЕВНЕ - НОЧЬ.

Порфирий возвращается в сельсовет, затворяет за собой дверь, но засов оставляет открытым...

ИНТ - В СЕЛЬСОВЕТЕ - НОЧЬ.

В сумраке комнаты, в синем свете луны, на сене спят люди. От них расходится утробное улюлюканье, свист, бульканье, стоны, бормотанье, храп. Напуганный этими звуками, Порфирка, пригнувшись, шаг за шагом приближается к ящику. Бормотание и всхлипывания навевают на него ужас. Он крестится не переставая. Подойдя к ящику, он отстегивает запоры, приподнимает крышку и заглядывает внутрь...

На его лице - ужас. Он оглядывается и смотрит на спящих улюлюкающих людей, от которых в загробном свете луны поднимается пар и мерцает странное фиолетовое свечение.

ПОРФИРКА. Демоны...

В страхе уронив крышку, спотыкаясь и гремя, Порфирка выбегает на улицу.

ЭКСТ - В ЛЕСУ - НОЧЬ

По лесу движется группа бородатых мужиков с обрезами.

ПРЕДВОДИТЕЛЬ

Мы кулаки,

Враги народа.

Мы вне закона,

Мы другого рода.

Протянем руку

Любому другу-брату,

Кому враги сожгли родную хату.

Мы сеяли, пахали,

Мы отдыха не знали,

Мы отдыха не знали никогда.

Мы сеяли, пахали,

Но вот пришла беда,

Былое не вернется никогда.

Свобода нам досталась дорогой ценой!

Мы будем жить своею изломанной судьбой!

Своею, не чужой,

Своею, не чужой,

Изломанной, изломанной судьбой!

ЭКСТ - УЛИЦА В ДЕРЕВНЕ - НОЧЬ.

Он бежит по деревне, оглашая ночную улицу криками.

ПОРФИРКА. Демоны! Демоны!

В некоторых домах зажигается свет.

ИНТ - В СЕЛЬСОВЕТЕ - НОЧЬ.

Хорьков привстаёт, настораживается...

Рядом со Вторичниковым просыпается Даша.

ДАША (сквозь сон). Это сторож наш... Всегда он блажит... Мне лучше домой пойти... Не дай бог батька узнает...

Даша встает. Вторичников мычит и засыпает снова.

ЭКСТ - УЛИЦА В ДЕРЕВНЕ - НОЧЬ.

Порфирка подбегает к церкви, запертой на висячий замок. Двери забиты крест-накрест. Порфирий падает в снег на входе и бьёт челом, бормоча и крестясь.

В этот момент группа бородатых мужиков с обрезами подкрадывается к сельсовету, осторожно открывает двери. Крадучись, неслышно входят.

ИНТ - В СЕЛЬСОВЕТЕ - НОЧЬ.

ПРЕДВОДИТЕЛЬ (тихо). Порфирий!.. Порфирий!..

Не получив ответа, мужики входят, осматриваются. Видят ящик, подходят к нему, осматривают, пытаются открыть...

ПРЕДВОДИТЕЛЬ. Хватит шуметь, дома откроем...

Приподнимают ящик.

КУЛАК-1. Тяжёлый какой!.. Казна, должно быть...

Осторожно выносят через заднюю дверь.

Первенцев просыпается от тихого скрипа шагов по снегу за окном. Прислушивается. Выглядывает - никого.

ЭКСТ - УЛИЦА В ДЕРЕВНЕ - НОЧЬ.

За углом кулаки ставят ящик на сани, забрасывают сеном, хлещут лошадку и сани стремительно уносятся.

Проехав деревню, сани выезжают за околицу...

ЭКСТ - ЛЕС ЗА ОКОЛИЦЕЙ ДЕРЕВНИ - НОЧЬ.

... и углубляются по узкой дорожке в лес.

Останавливаются на глухой поляне. Ярко светит луна.

ПРЕДВОДИТЕЛЬ. Ну, тут и откроем...

Открывают запоры, откидывают крышку...

КУЛАК-1. Мамочки...

Чей-то обрез падает в снег.

КУЛАК-2. Мертвяк! Тьфу! Украли! На фиг нам мертвяк?

КУЛАК-1. Поверили, дураки, Порфирке! Он же полоумный!

ПРЕДВОДИТЕЛЬ. Ну, Порфирка, только попадись мне!

КУЛАК-2. Казна, казна! Вот те и казна! Что вот теперь делать с этим мертвяком?

КУЛАК-1. Надо взад везти...

КУЛАК-2. Не повезу я взад. Уже светает, а мне ещё сани возвращать.

КУЛАК-1. Так бросим его тут!

ПРЕДВОДИТЕЛЬ. Тут его звери пожрут.

КУЛАК-1. Ну и что?

ПРЕДВОДИТЕЛЬ. Не по-христиански это.

Кулак-1 всматривается в усопшего.

КУЛАК-1. Мамочки, да это же Ленин!..

КУЛАК-2. Да иди ты! (все всматриваются в усопшего) Точно! Вот оказия!

КУЛАК-1. Говорю вам, нужно бросить его тут, окаянного! Пусть его звери пожрут!

ПРЕДВОДИТЕЛЬ. Похороним в земле прямо тут.

КУЛАК-1. Ещё могилу ему рыть, супостату?

Мужики начинают долбить землю и вытаскивать смёрзшиеся комья руками.

КУЛАК-1. Ну и работка! Вот ввязались, идиоты! Ну, хватит уже ему!

ПРЕДВОДИТЕЛЬ. Копай, копай ещё.

Могила готова. Становятся кружком.

ПРЕДВОДИТЕЛЬ. Ну, Владимир Ильич... Много ты нам бед принёс и несчастий. Однако прощаемся с тобой с миром. Зла на тебя не держим - сами дураки. Вечный тебе покой. Аминь.

Ящик опускают в землю и засыпают землёй...

ПРЕДВОДИТЕЛЬ (поёт на мотив...).

Вот ирония истории,

Верить ли фантасмагории -

Величайшая звезда

Пала в сумрак навсегда.

Неужели боги смертны,

Свет обманчив, мысли тленны -

Вот человек, чей лик простой,

Знал на Земле весь род людской!

В Гонолулу и Китае,

В Кении и Уругвае,

Светила всем его звезда.

А теперь в лесу Сибирском -

Горка снега, камня, льда...

Горка снега, камня, льда...

Камня, льда...

Горка снега, камня, льда...

Камня, льда...

А теперь в лесу Сибирском

Служит адресом сосна,

Нет ни знака, ни таблички,

Нет ни камня, ни креста!

Нет ни камня, ни креста!

Ни креста!

Нет ни камня, ни креста!

Ни креста!

Поднимается ветер и позёмка заносит все следы...

ЭКСТ - УЛИЦА В ДЕРЕВНЕ - НОЧЬ.

В деревне происходит странное. Возбужденные религиозные крестьяне во главе со сторожем Порфирием (его не узнать - глаза горят, борода всклочена) выволакивают за волосы всех специалистов во главе с Хорьковым и сажают в ожидающие у сельсовета сани. У всех невольников руки связаны за спиной.

ПОРФИРКА. Казнить демонов! Сжечь нечистую силу за околицей!

ХОРЬКОВ (самому себе). Только бы Лизу не нашли...

Сани с невольниками начинают движение по деревне.

КТО-ТО (радостно). Демонов, демонов поймали!..

ПЕРВЕНЦЕВ. Контры! Контры!

Ему рот затыкают кляпом.

Все радостно бегут за санями. Порфирка лихо похлёстывает лошадёнку, присвистывает. Из окна высовывается блаженная старуха.

СТАРУХА. Куда путь держите?

КТО-ТО. Демонов поймали! Сжигать везём! За околицу!

СТАРУХА. Дело хорошее!

Она скрывается в окне и в ту же секунду с радостным криком выбегает из дома. Присоединяется к процессии. В процессии царит весёлое оживление, смех, поют, насвистывают, щиплют баб.

КТО-ТО (поёт).

Давно, давно замечена

Народная примета,

Что если всё не клеится

И дело не идёт,

Потребуются демоны,

Дрова и щепки требуются,

Веревка, крюк и мыло,

Сани и народ.

Мы мудрость наших дедов

Оспаривать не станем,

Коль крокодил не ловится

Иль не растет кокос,

Не плачем и не молимся,

Впряжем лошадку в сани,

Усядемся в них сами,

Возьмём дровишек воз...

Чтоб рос наш урожай,

Доилась чтоб корова,

Чтоб яблони цвели,

И курица неслась -

Хотя бы раз в сезон

Вы растопите печь -

Хоть маленького демона

Обязаны вы сжечь!

(Далее без слов продолжается музыкой

“Взвейтесь кострами синие ночи”).

Около саней идёт бородатый мужик с косыми глазами, с удивлением и ужасом заглядывает в лицо Хорькову, едущему на санях со связанными руками и ногами.

МУЖИК (легонько мазнув Хорькова мокрой рукавицей по лицу).

Демон...

ХОРЬКОВ (с тайной радостью, самому себе). Какое счастье, что Лизу не нашли!..

Рядом со Вторичниковым идет Даша. Она берёт его руку, сжимает ее в своей.

ВТОРИЧНИКОВ. Даша, спасите меня, умоляю вас!.. У вас здесь связи! У вас же тут все свои!..

ДАША. Нет, я хочу сгореть вместе с вами...

ВТОРИЧНИКОВ. Но я не хочу!

ДАША. Вы не знаете моей любви. Нас с вами испепелит одним пламенем. И легкой струйкой дыма две наши души рука об руку вознесутся в небо.

ВТОРИЧНИКОВ. Вы страшная девушка, Даша. Я от вас этого не ожидал. Я думал, вы другая...

ХОРЬКОВ. Не нужно этого, девушка... Вы юное чистое создание, ваша жизнь впереди... Пусть ваш новый господин горит сам.

ДАША (горячо). Не говорите так! Я ждала его всю жизнь. С ним я пойду на край света! С ним я шагну в огонь!

ВТОРИЧНИКОВ. Ведьма.

Хорьков морщится, как от кислого.

ХОРЬКОВ. Вы, конечно, комсомолка?

ДАША. Конечно!

ХОРЬКОВ. Ну вот видите? А он - старый педрила. Не идите из-за него в огонь. Поверьте, народу есть за что нас казнить...

ВТОРИЧНИКОВ (Хорькову). Как вы смеете! Она меня спасёт! У меня есть шанс! У нас любовь!

Хорьков пожимает плечами.

Даша таинственно улыбается и, не говоря ни слова, продолжает держать в своей руке руку Вторичникова.

ЭКСТ - ОПУШКА ЛЕСА - УТРО.

В поле на опушке леса разводят большой костёр.

ПОРФИРКА (возбужденно). Пожарче, пожарче!..

Сдерживая волнение, глухо начинает петь.

ПОРФИРКА.

Подобно звезде,

В небесах прочертившей

Блистающий след,

Всё на миг озарив...

Ты людей увлекаешь

Своею идеею,

Время обычное

Опередив...

Волей истории

Ты, жалкий сторож,

Рваные валенки,

Клок бороды,

Вознесешься над массами,

Лидер истории,

Твой звездный час -

Миг слепящей звезды!

Подобно звезде,

Всё на миг озарив,

Ты людей поведешь,

Время опередив!

Старые валенки,

Рваный лампас,

Твой звездный час,

Лидер масс, лидер масс!

По указанию Порфирки мужики таскают сучья из лесу.

Костёр разгорается ярко, пышет жаром, пламя взметается высоко.

ПОРФИРКА. Выньте супостату кляп.

Первенцеву вынимают кляп.

ПЕРВЕНЦЕВ. Контры! Кулачьё!

ВТОРИЧНИКОВ. Товарищи, вы нарушаете социалистическую законность! Мы будем апеллировать в Центральный Комитет!

ПОРФИРКА (Хорькову). Ну, а ты чего молчишь, супостат?

ХОРЬКОВ. Да чего говорить, отец? Уж я-то не питал иллюзий относительно колхозного крестьянства. Сжигайте уж...

ВТОРИЧНИКОВ (поёт).

Ушел я от опасности,

Но вот пришел к другой,

Ну что за неудачный,

Невезучий я такой?

Вот если бы не Небо

Удел вершило мой,

Вот если бы уехал я

Немедленно домой!..

За что, скажи, мне послана

Такая уйма бед?

Гораздо справедливей был

Центральный Комитет.

Решал бы он, не небо,

Кому воздать за что,

Однако небо низко,

А он - так высоко...

Край неба над снежным полем тронут нежным утренним солнцем. Крестьяне переглядываются, расчувствовались...

КТО-ТО. Сладко поёт, чертяка...

ПОРФИРКА. Сжигать демонов!

Народ стаскивает демонов с телеги и волочёт к костру.

В этот момент на опушку влетает чёрная легковая машина и грузовик с солдатами. Из машины выпрыгивают Председатель сельсовета и трое чекистов с пистолетами. Из грузовика выпрыгивают солдаты.

Председатель подбегает к связанному Хорькову.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (развязывает Хорькова). Господи, помилуй дураков моих!.. Сделал всё как вы сказали, не извольте гневаться!.. Доскакал до райцентра, вызвал подмогу!..

ОПЕР (Хорькову). Ждали вас... Потом поняли - что-то случилось... Я уже объявил тревогу...

Чекисты выстраивают крестьян в один ряд. Помахивая пистолетами, приказывают поднять руки за головы. Крестьяне повинуются. Перед понурым строем крестьян ходит старший Оперуполномоченный НКВД (Опер). Рядом с ним семенит Первенцев, пристально вглядывается в лица крестьян, вытирает слёзы.

ПЕРВЕНЦЕВ. Вот этого, собаку - в первую очередь!

Первенцев хватает Порфирку за шиворот и отвешивает ему серию пендалей.

Старший Оперуполномоченный еле заметно кивает головой, чекисты хватают Порфирку за шиворот, выбрасывают его из строя, ставят в отдельную группу.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Да это ж наш Порфирка! Он безобидный!

ПЕРВЕНЦЕВ. Ах, безобидный?.. Щас и тебя вместе с ним!

Председатель замолкает.

Первенцев идёт дальше, показывая на выстроенных крестьян.

ПЕРВЕНЦЕВ. Этого! Он дрова заготовлял! И этого! И этого! В расход их всех, падла!

Указанных крестьян вытаскивают одного за другим, ставят в ряд лицом к лесу.

ПЕРВЕНЦЕВ. И эту!.. (Показывает на Дашу.)

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Батюшка!.. (бросается в ноги к старшему Опер-уполномоченному, но, видя его равнодушие, переползает к Хорькову) Пощадите, это же дочь моя!..

Пауза. Вторичников молчит, за Дашу не заступается.

ХОРЬКОВ (Вторичникову). Ну, что же вы, академик? У вас же любовь...

ВТОРИЧНИКОВ (Хорькову, кивая на Первенцева). Вы что - не понимаете? Если я хоть пикну, он же меня убьет!..

ХОРЬКОВ. Ну и что?

ВТОРИЧНИКОВ. Как что?.. А наука?..

Председатель утыкает голову в снег и начинает рыдать.

ХОРЬКОВ. Папаша, не голосите...

Хорьков отводит старшего Оперуполномоченного в сторону.

ПЕРВЕНЦЕВ (издали). Не слушай его, контра он! Контра!

ХОРЬКОВ (тихо). Эта девица - активная комсомолка... К тому же - юное чистое создание...

ОПЕР (приказывает). Девицу отпустить.

ЭКСТ - УЛИЦА В ДЕРЕВНЕ - УТРО.

Черная легковая машина и грузовик подъезжают к сельсовету.

ИНТ - В СЕЛЬСОВЕТЕ - УТРО.

Чекисты стремительно входят, обшаривают все комнаты.

ВТОРИЧНИКОВ. Нету... Нету!!

Первенцев стремительно ходит по сельсовету, волоча за собой влекомого за бороду Порфирку.

ПЕРВЕНЦЕВ. Контры! В расход! Пропил, собака? Где вождь?! Отвечай, собачья морда!

Порфирка ни жив ни мёртв.

ПОРФИРКА (шепчет, крестясь). Демоны, демоны...

Ослабевшие его ноги вдруг подгибаются и он беспомощно падает.

Все в панике рыщут по сельсовету.

Хорьков внешне невозмутим. Первым делом он проходит в комнату, где спала Лиза, видит её, сидящую на кровати...

При виде его Лиза вскакивает.

ЛИЗА. Карп, что происходит?.. Куда вас увезли?..

ХОРЬКОВ. Всё теперь в порядке. Подожди меня здесь. Скоро поедем в город.

ЛИЗА (обнимая Хорькова). Слава богу!..

Успокоившись, Хорьков выходит в горницу.

ХОРЬКОВ (оперу). Любезный... Мне кажется, нужно что-то делать с крестьянами. Они ведь знают, падлы.

Опер дает знак и крестьян вводят в сельсовет.

Он прохаживается перед ними, вглядываясь в лица. Напряженная тишина. Вместе с ним снова ходит Первенцев. Заглядывая каждому в лицо, Первенцев спрашивает:

ПЕРВЕНЦЕВ. Ну, так где же вождь мирового пролетариата?.. Где величайший мыслитель современности?.. Где святыня прогрессивного человечества?.. Молчите, бородатые морды? Ничего, расколетесь...

ЭКСТ - ДОРОГА В РАЙЦЕНТР - ДЕНЬ.

Мороз и солнце, день чудесный. Черная легковая машина несётся к райцентру. Вокруг белые поля. На переднем сиденье - Опер. Сидя на заднем сиденье, Хорьков меланхолично мычит какую-то мелодию... Рядом, на его плече, спит Лиза.

ЭКСТ - РАЙЦЕНТР, ГЛАВНАЯ ПЛОЩАДЬ - ДЕНЬ.

Райцентр. Здание райкома с красным флагом. Подъезжает машина, из неё выходят Опер, Хорьков, Первенцев, Вторичников. Все поднимаются в здание.

Из кузова грузовика выпрыгивают солдаты, сгружают связанного Порфирку.

ИНТ - КАБИНЕТ ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ - ДЕНЬ.

В кабинете городского партийного главы большой длинный стол, за которым сидит весь городской парткомитет и все приехавшие (кроме Лизы). Накурено. Совещание идёт к концу. Городской партийный глава стоит во главе стола под большим и грозным портретом Сталина и говорит:

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Можем, так что, подвести некоторый итог... Постановлением нашего чрезвычайного совещания - первое - в городе и районе с этого момента вводится чрезвычайное положение... Объявляется комендантский час... Второе - присутствующей здесь правительственной комиссии выделяется автомобиль, рота сол-дат и оказывается всяческое прочее содействие для успешных поисков государственной святыни... Третье...

Первенцев и Вторичников сидят подавленные и перепуганные, словно слушают свой приговор.

Хорьков дремлет, развалясь в кресле.

Закончив речь, первый городской секретарь замолкает и смотрит на Хорькова.

Хорьков просыпается, потягивается, с трудом разлепляет веки.

ХОРЬКОВ. Товарищ здешний первый секретарь, я вижу, ситуации не понимает... Нам не нужна ни рота солдат, ни всяческие автомобили, ни прочий комендантский час... Нам нужна пропажа... Мы тут из Москвы, района вашего не знаем... Не найдёте - головы с плеч.

Хорьков снова закрывает глаза.

Первый секретарь покрывается холодным потом, судорожно обтирается платком, хочет что-то сказать, но только таращит глаза, хватает ртом воздух, и вот - падает под стол.

Люди вскакивают со стульев.

КТО-ТО. Доктора! Доктора!

Первенцев и Вторичников приободрились, переглядываются.

ОПЕР(приглашает Хорькова выйти в дверь). Карп Игундеич!..

Опер и Хорьков выходят.

ОПЕР. Мы теперь тут лишние. Люди взрослые, разберутся...

ИНТ - В БИБЛИОТЕКЕ РАЙКОМА - НОЧЬ.

Хорьков и Опер устраивают Лизу ночевать на диване в библиотеке райкома.

ХОРЬКОВ. Спокойной ночи, свет мой.

Лиза тотчас засыпает. Опер и Хорьков выходят.

ИНТ - КАБИНЕТ ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ - НОЧЬ.

Теперь в кабинете только Первый секретарь и его Бухгалтер, маленький, бледный, прилизанный человечишка в нарукавниках. Пепельницы забиты до отказа. Все пять телефонов на столе - со снятыми трубками, перепутавшимися проводами. Первый секретарь сидит с перевязанной головой. Кругом беспорядок - пол усеян бумагами, лентами телетайпа.

Оба понурые, неподвижные, Первый секретарь держится за голову, а у Бухгалтера руки повисли бессильно, как плети... Полная безысходность...

Из какой-то трубки беспрестанно слышится старушечий голос:

ГОЛОС. Алло!.. Это райком?.. Мне нужно снять порчу!..

Первый секретарь кладет трубку на первый попавшийся аппарат.

Голос продолжается.

Первый секретарь кладет вторую трубку.

Голос продолжается.

Первый секретарь с грохотом бросает на места все оставшиеся трубки и заодно переворачивает вверх дном всё остальное, что попалось ему под руку, словно старушка может оказаться и под бумагами, чернильницами или пресс-папье.

После чего снова полная неподвижность...

Бухгалтер медленно поднимает голову и смотрит на Первого секретаря с завороженной улыбкой.

БУХГАЛТЕР. Пал Алексеич, идея!..

ИНТ - КОРИДОРЫ РАЙКОМА - НОЧЬ.

Первый секретарь и Бухгалтер бегут по пустынному ночному коридору райкома партии. Пробегают гулкие просторные пространства с высокими потолками и гипсовой лепниной, как в облдрамтеатре... Вбегают в залу пленумов, в которой встречают Хорькова и Опера.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Идея, идея!..

Не сдержавшись, начинает петь от радости, и, к тому же, пританцовывать.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ (поёт).

Хорошая идея!

Хорошая идея!

Хорошая идея к нам пришла!

Ах, чувство озарения!

Взлетает настроение!

Бурленье соков!

Воодушевление!

Хорьков и Опер переглядываются...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Поймите, найти подлинную святыню в нашем районе просто нереально. У нас поля, леса, всё занесено снегом... Я предлагаю другое - найти человека, который бы...

ХОРЬКОВ. Неплохо...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Его, разумеется, придется... (проводит себе рукой по горлу).

ХОРЬКОВ. Что ж, не оставлять же народ без святыни?

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. И просолить...

БУХГАЛТЕР. Или замариновать...

ОПЕР. Деревенщина! Вы ещё чесноком да огурцами заправьте! Это ж вам наука! Специалисты! Москва! “Просолить!” Ильич вам что - вяленая рыба?!

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Боже упаси!

ОПЕР (остывая). Вот так-то...

ХОРЬКОВ. Давайте вашего кандидата. Но такого, чтобы комар носа не подточил!

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Слушаюсь!

Первый секретарь и Бухгалтер убегают. Вбегают в райкомовскую картотеку - маленькую, тесную и пыльную комнатку, до самого потолка сжатую стеллажами с обтрепанными карточками членов КПСС.

ИНТ - КАРТОТЕКА - НОЧЬ.

Бухгалтер бросается к карточкам.

БУХГАЛТЕР. Начнём с коммунистов!

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Разумеется. Коммунисты - вперёд.

Начинают перебирать карточки, всматриваются в фотографии...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Так-так... Ну-ка, принеси мне чаю!.. Живее, живее! Еле ноги волочишь, старая кляча!..

Бухгалтер униженно трусит за чаем.

Приносит. Первый отхлё-бывает маленький глоток и углубляется в картотеку... Бухгалтер роется в соседнем секторе картотеки. Вдруг возбужденно вскрикивает:

БУХГАЛТЕР. Вот этот!..

Первый секретарь рассматривает карточку.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Нет, не похож...

Он отбрасывает карточку на пол.

Перебирают дальше.

БУХГАЛТЕР. Этот!

Первый секретарь рассматривает карточку. Снова отбрасывает.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Да что ты мне всё суешь каждую минуту?!. Нисколько же не похож!.. У тебя что - глаз нету?.. Просто идиот какой-то!..

БУХГАЛТЕР. Я так волнуюсь, Пал Алексеич, а вдруг не найдём?

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Да чтоб у тебя язык распух! Ты что такое говоришь, собака? Как это не найдём? Ты лучше смотри как следует, чем болтать ерунду всякую!..

Они продолжают напряженно перебирать карточки. Бухгалтер иногда натыкается на нечто подходящее, но взглянув на карточку глазами Пал Алексеича, кладет ее на место. Так происходит и со следующей карточкой. Рассмотрев, он вкладывает ее на место, но - снова вытаскивает и смотрит на нее неотрывно, бледнеет, выпрямляется, сглатывает...

Даже Первый секретарь, заметив это, отвлекается:

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Ну, что там опять?..

Бухгалтер молча протягивает карточку.

Первый секретарь долго смотрит на Бухгалтера, прежде чем взять карточку. Потом всё же берёт, небрежно рассматривает фотографию.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Да... Этот, пожалуй, ничего...

БУХГАЛТЕР. Похож! Похож, как две капли воды!..

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Этот пойдёт...

Первый секретарь крякает от удовольствия. Однако его лицо постепенно каменеет.

БУХГАЛТЕР. Давайте, давайте я перепишу адресочек!

Схватив ручку и листок бумаги, Бухгалтер радостно тянется за карточкой.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Не дам...

БУХГАЛТЕР. Почему?..

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Потому что... Потому что этот человек не подойдёт.

БУХГАЛТЕР. Почему? Такой кругленький, с проплешинкой, с прищуром... Только подбрить маленько лысинку эту - вот здесь и здесь, по бокам... Да бородку ему отрастить! Только проплешинку да бородку! Почему ж не подойдёт-то?

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Да потому, что этот человек - я!..

Первый секретарь спрыгивает, швыряет карточку на стол, нервно закуривает.

Бухгалтер испуганно берёт карточку обеими руками.

БУХГАЛТЕР. Боже... Прости меня господи... Чуть хорошего человека в расход не пустил!

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Ты фамилии-то почитывай!

Первый секретарь, зажав в зубах папиросу, выхватывает карточку, быстро и ловко засовывает ее в картотеку и тщательно заравнивает ряд.

Сидят, перебирают карточки... Но работа идет вяло, былого энтузиазма уже нет... Картотека подошла к концу. На лицах растерянность... Первый секретарь уставился в ночное окно...

Бухгалтер встает со стула. У него за спиной спрятана какая-то карточка.

БУХГАЛТЕР. Я в туалет...

Первый секретарь смотрит на него подозрительно.

БУХГАЛТЕР. Только по-маленькому...

Пятясь, он медленно выходит в коридор и затворяет дверь...

ИНТ - В КОРИДОРЕ РАЙКОМА - НОЧЬ.

Оглянувшись и убедившись, что дверь плотно заперта и никто его не слышат, Бухгалтер тихо поёт:

БУХГАЛТЕР.

Ты влачишь свои лучшие дни,

Словно червь - безвестность и мрак!

Ты влачишь свои дни

В смраде книжной пыли,

Преданный, скромный

Партии червяк!

Придет к тебе известность,

И слава, и почёт,

И враг не остановит

Стремительный процесс!

Ведь к каждому хоть раз

Приходит его час!

Поднимется червяк аж до ЦК КПСС!

ИНТ - КАРТОТЕКА - НОЧЬ.

Первый секретарь подслушивает арию через дверь и, в гневе, выскакивает в коридор.

ИНТ - КОРИДОР РАЙКОМА - НОЧЬ.

Однако схватить Бухгалтера ему не удается - тот бросается бежать. Первый секретарь бросается в погоню.

БУХГАЛТЕР. Товарищ Хорьков! Товарищ Хорьков!

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Убью, гнида!

ИНТ - В НЕБОЛЬШОМ КАБИНЕТЕ - НОЧЬ.

Опер и Хорьков сидят в кабинете за столом. Вдруг с грохотом распахивается дверь и в неё протискивается Бухгалтер. Сзади его держит Первый секретарь. Оба потные и красные, Бухгалтер визжит и кусает руку Первого секретаря. Первый секретарь лупит Бухгалтера по голове и тот сползает на пол. Теперь он пытается вползти в кабинет, но Первый секретарь навалился на него и не пускает.

Хорьков поднял голову и печально наблюдает странную возню двух партийцев, на полу, в проёме открытой двери.

ОПЕР. Что за детский сад?!.

БУХГАЛТЕР. Он, он!..

Первый секретарь зажимает ему рот рукой.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ (с напряженной улыбкой). Пустое! Пустое!..

ОПЕР. Не понимаю!..

БУХГАЛТЕР. Он!.. Он!..

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ (в ярости, шепотом, ловя широкой ладонью ускользающий рот Бухгалтера). Сука!..

Хорьков морщится.

ОПЕР. Закройте дверь!.. И без вызова не сметь!..

Первый секретарь оттаскивает воющего Бухгалтера за ноги и закрывает дверь.

ИНТ - В КОРИДОРЕ РАЙКОМА - НОЧЬ.

В коридоре Первый секретарь переводит дух, дает Бухгалтеру пинка и тащит его обратно в картотеку.

ИНТ - КАРТОТЕКА - НОЧЬ.

Втащив Бухгалтера в картотеку, он плотно закрывает дверь, садится на табуретку и смотрит вниз, на лежащего на полу Бухгалтера.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Ты что же, сука, стучать на меня вздумал?..

БУХГАЛТЕР. А вы на меня не кричите, товарищ!..

Бухгалтер смело повышает голос, лежа на полу.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Что?.. Это ещё что за песни?..

БУХГАЛТЕР. А чего мне бояться? Я-то на Ильича, отца нашего, нисколечко не похож! А вот вы, извиняюсь, вылитый! Как две капли воды! Только вам вот чуть-чуточку тут проплешинки подбрить, да бородку вырастить!

Первый секретарь растерянно поворачивается к зеркалу, смотрит в него и в отчаянии закрывает лицо руками.

Бухгалтер усмехается и поднимается с пола.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ (печально запевает, глядя в зеркало).

Если вы подобны Солнцу,

Солнце может вас обжечь,

Если вы подобны Солнцу,

Лучше сами лезьте в печь!

Боги не потерпят

Подобья своего.

С кем они похожи -

Перебьют до одного!

Если вы похожи

На утку иль гуся,

Всё у вас в порядке,

Кря, кря, кря!

Решайте, выбирайте,

На кого вам походить,

А меня оставьте!

Как мне быть?

Как мне быть?..

БУХГАЛТЕР. А вот паники не нужно. Не волнуйтесь, положитесь на меня.

Первый секретарь отнимает руки от лица и растерянно смотрит на Бухгалтера.

БУХГАЛТЕР. Есть ещё картотека на заводе. Вот поедем сейчас и посмотрим!.. (пауза) Но сначала - принесите-ка мне чаю, и поживее...

Первый секретарь берет чашку и, переставляя ватные ноги, несет её к выходу.

БУХГАЛТЕР. Живее... Чего вы волочитесь, как старая кляча?..

ИНТ - КОРИДОР ЗАВОДОУПРАВЛЕНИЯ - НОЧЬ.

Стремительный проход Бухгалтера и Первого секретаря по пустому коридору.

ИНТ - ЗАВОДСКАЯ КАРТОТЕКА - НОЧЬ.

Первый секретарь (он взволнован) сует Бухгалтеру (он спокоен и невозмутим) сразу две карточки.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Этот!.. Этот!..

Бухгалтер рассматривает фотографии.

БУХГАЛТЕР. Ну не похож, не похож! Что вы мне всё суёте? Держите себя в руках!

Картотека подошла к концу... Безрезультатно.

Первый секретарь наливает себе стакан водки и выпивает залпом.

Бухгалтер берет со стола бутылку и тоже немного отхлебывает - прямо из горлышка.

ЭКСТ - УЛИЦЫ РАЙЦЕНТРА - РАССВЕТ.

Первый секретарь и Бухгалтер выходят из проходной завода. Идут по улице. Первый секретарь слегка пошатывается... Навстречу идут рабочие.

Первый секретарь взволнованно вглядывается в каждое лицо.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Гниды! Никто не похож...

Выходят на главную городскую площадь.

Сапожник готовит к рабочему дню свою будку.

Первый секретарь хватает его за грудки.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Ну-ка смотреть в глаза... Признавайся, почему ты не похож на Ленина, плебейское отродье?

САПОЖНИК. Это я-то?

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Ну не я же!

САПОЖНИК. Ваше благородие, мне и подумать-то такое совестно! Ильич столько читал книжек и без конца думал о мировой революции... А я-то кроме сапог и гвоздей ничего в мыслях иметь не смею. Как же я буду на него похож?

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Ты - хитрый еврей, понятно? Темнишь!..

Первый секретарь отпускает Сапожника и они с Бухгалтером идут дальше.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Верно говорит еврей. Слишком много он, собака, читал книжек!

БУХГАЛТЕР. Он не еврей.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Матерый человечище, хоть и не еврей. Нет у меня сил с ним сражаться! Победил он! Веди, брей проплешинки!..

С этими словами, пошатнувшись, Первый секретарь падает в лужу.

Бухгалтер вытаскивает его из лужи, взваливает на себя и тащит по улице.

БУХГАЛТЕР. Ну всё, Пал Алексеич... Финита твоя комедия... Каюк тебе...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. А как же наш уговор? Ты же обещал что-нибудь придумать!..

БУХГАЛТЕР. Ну, не получилось! Извини...

При этих словах Первый секретарь засыпает.

Бухгалтер втаскивает его в отделение милиции...

ИНТ - ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ - РАССВЕТ.

Все дежурные милиционеры встают. Отдают честь.

Бухгалтер сваливает Первого секретаря на лавку.

БУХГАЛТЕР. Вы вот что... Посторожите его тут, а я пойду машину пригоню.

СТАРШИЙ ПО ЗВАНИЮ. Есть!

БУХГАЛТЕР. Вы заприте, заприте его в клеточку-то... Сохраннее будет!

Милиционеры растерянно переглядываются.

БУХГАЛТЕР. Это ж вам не простой гражданин?.. Номенклатура, поди...

Милиционеры растерянно переглядываются.

СТАРШИЙ ПО ЗВАНИЮ. Клеточка-то занята...

Бухгалтер оглядывается на клетку и застывает. У него подкашиваются ноги...

СТАРШИЙ ПО ЗВАНИЮ. Самозванец. Сбежал из психдома... После чего... смел выдавать себя за вождя мирового пролетариата... Баламутил народ.

Бухгалтера прошибает холодный пот. В углу клетки сидит, глубоко задумавшись о судьбах России, никто иной, как...

БУХГАЛТЕР. Владимир Ильич...

САМОЗВАНЕЦ (взглянув на Бухгалтера). За правду! За правду!

Не сумев совладать с собой, Бухгалтер тихо запевает...

БУХГАЛТЕР.

“Великие люди бессмертны” -

Мудрец оказался прав:

Вернулся, вернулся наш батюшка,

Смертию смерть поправ!

Сидишь, как живой, и грустишь о России,

Вернулся, вернулся мессия!

Кумир мой, тебя на глазах вспоминаю,

И стопы твои лобзаю!

Бухгалтер начинает страшно трясти Первого секретаря, тот просыпается, тупо смотрит по сторонам.

Бухгалтер поворачивает его голову в сторону Ленина.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Мне снится... Это уже предел...

Первый секретарь засыпает снова.

БУХГАЛТЕР. Можно не запирать... Тем более, что и клеточка занята...

С этими словами Бухгалтер выходит...

ЭКСТ - УЛИЦЫ РАЙЦЕНТРА - РАССВЕТ.

Бухгалтер бежит по улицам в сторону райкома...

ИНТ - КОРИДОРЫ РАЙКОМА - РАССВЕТ.

Вбегает в райком, бежит по коридору...

Врывается в кабинет...

ИНТ - В НЕБОЛЬШОМ КАБИНЕТЕ - РАССВЕТ.

На вбежавшего бухгалтера смотрят Хорьков и Опер.

Бухгалтер пытается что-то сказать, но только таращит глаза и задыхается, издавая нечленораздельное.

БУХГАЛТЕР. У-уу! Ы-ыы!

ОПЕР. Ну, наконец-то...

БУХГАЛТЕР. Ы-ыы! Ы-ыы!

ОПЕР. Прямо так уж похож?

БУХГАЛТЕР. И-ии! У-уу! Ы-ыы! Ы-ыы!

ХОРЬКОВ. Ну хорошо, где он?..

ЭКСТ - УЛИЦЫ РАЙЦЕНТРА - УТРО.

Рассвело. Черная легковая машина мчится по улицам...

Подъезжают к отделению милиции.

ИНТ - ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ - УТРО.

В отделение милиции входят Бухгалтер, Хорьков и Опер.

Дежурные встают, отдают честь.

Первый секретарь сидит на скамейке и вертит головой.

Однако клетка пуста...

Бухгалтер растерянно поворачивается к Старшему по званию.

БУХГАЛТЕР. А где тут у вас был...

СТАРШИЙ ПО ЗВАНИЮ. Самозванец, что ли? Да вывезли уже.

ОПЕР. Куда вывезли?..

СТАРШИЙ ПО ЗВАНИЮ. За город, в чисто поле...

ЭКСТ - ДОРОГА ИЗ РАЙЦЕНТРА - УТРО.

Машина несётся за город...

ЭКСТ - ОПУШКА ЛЕСА - УТРО.

Несколько приговорённых к расстрелу стоят к нам спиной.

Солдаты с ружьями, весело переругиваясь, утаптывают снег.

Начальник ходит среди приговорённых, заглядывает им в лица. Вот его взгляд останавливается и на Ленине. Их взгляды встречаются. Взгляд Ленина спокойный, изучающий.

НАЧАЛЬНИК. Ну что, допрыгался?

ЛЕНИН. Вас будет судить история.

НАЧАЛЬНИК. Поговори, поговори, недолго осталось...

ЛЕНИН. Вы думаете, вы меня расстреляете?

НАЧАЛЬНИК. А куда ж ты денешься?

ЛЕНИН. За все это беззаконие вы будете наказаны. Все общество будет наказано, а также их дети, внуки, внуки детей и дети внуков.

НАЧАЛЬНИК. Испугал!

ЛЕНИН. Попомните, попомните мое слово, да будет поздно! Рубль будет скакать, страна развалится, на вас обрушится приватизация и всех вас съест международный валютный фонд. Все умрете к тому времени - некому будет сказать: ведь прав был старик великий Ленин, не слушались мы его.

НАЧАЛЬНИК. Не рассуждать мне здесь! Политсовет, понимаешь... Тут расстрел или что? Думаешь, без тебя некому думать?

ЛЕНИН. Да разве можете вы понять? Не государственный вы человек - мелкая сошка, только и знаете свое - пли, да пли!

НАЧАЛЬНИК. А ты, значит, не мелкая сошка. Ты великий.

ЛЕНИН. Да, я вождь пролетариата. Я бессмертный Ильич. Меня даже расстрелять невозможно.

НАЧАЛЬНИК. Невозможно?

ЛЕНИН. Невозможно.

НАЧАЛЬНИК (солдатам). Становись!

Солдаты выстраиваются в линию.

НАЧАЛЬНИК. Приготовиться!..

Солдаты вскидывают ружья.

В этот момент на опушку влетает машина.

НАЧАЛЬНИК. Отставить...

Начальник отдает честь машине...

Хорьков ходит вдоль строя приговорённых, всматриваясь в лица. Следом за ним остальные. Хорьков заставляет себя несколько раз пройти мимо Ленина. Бухгалтер волнуется. Наконец Хорьков останавливается напротив Ленина и вглядывается в его лицо. Поворачивается к Оперу.

ХОРЬКОВ. С натяжкой, но сойдёт...

ОПЕР. В машину!

ЛЕНИН (Начальнику). История тебя из-под земли найдёт...

Начальник растерянно хватает ртом воздух.

Когда машина с Лениным, Хорьковым и Опером выезжает с поляны, Начальник приходит в себя, бежит за машиной, падает коленями в снег и кричит ей вслед:

НАЧАЛЬНИК. Ильич!.. Не обессудь!..

Машина скрывается...

Начальник оборачивается к месту расстрела, вытирает рукавом сопли. В его глазах стоят слёзы.

НАЧАЛЬНИК. Так! Всех отпустить!..

В ДВИЖУЩЕЙСЯ МАШИНЕ - ДЕНЬ.

ХОРЬКОВ. Папиросы?

Ленин как должное принимает от Хорькова папиросу. Не спеша закуривает. Сверкнул золотой зуб.

ХОРЬКОВ. Как вас зовут?

ЛЕНИН. Владимир Ильич.

ОПЕР. Ты что ж это, морда, упорствовать?! Ну-ка отвечать!

ЛЕНИН. Вы не кричите... История вам не простит.

ОПЕР. Ничего, мы тебя разговорим... (Хорькову) Не отрекается, собака...

ХОРЬКОВ (Оперу). Он хоть позаботился о приличной легенде, откуда Ленин взялся живым и здоровым в сорок втором?

ОПЕР. Нет, не позаботился. Народу это не понадобилось.

ХОРЬКОВ. А для чего это понадобилось ему?

ОПЕР. Пользуясь своей ленинской внешностью, собирал толпы людей на митинги и с помощью группы сообщников обчищал карманы трудящихся...

ЛЕНИН. Меньшевистско-эсеровские инсинуации. Абсурдные измышления.

ИНТ - КАБИНЕТ ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ - ДЕНЬ.

В райкоме, в кабинете первого секретаря под собственным портретом картинно стоит живой Ленин...

Напротив него в позе ценителей сидят Опер и Хорьков.

За их спинами стоят Первенцев, Вторичников, Первый секретарь и Бухгалтер.

ХОРЬКОВ. Хорош...

Опер закуривает.

ЛЕНИН. Курить вредно.

Услышав его речь, Бухгалтер вдруг кидается ему в ноги.

БУХГАЛТЕР. Ты! Ты! Вождь наш! Батюшка!

Бухгалтер обнимает его ноги и лобзает ботинки.

Бухгалтера оттаскивают.

ХОРЬКОВ. Уведите идиота.

Бухгалтера уносят. Его ноги едут по полу. Он непрерывно крестится.

ИНТ - ПОДЗЕМЕЛЬЕ ГОРОДСКОГО НКВД.

Серый подвал городского НКВД. Длинный мрачный коридор, железные двери. Старый солдат отпирает одну из дверей, и Первенцев входит в...

ИНТ - ПЫТОЧНАЯ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ НКВД.

...пыточную.

Осматривает помещение, с удовольствием прохаживается, нежно поглаживает разные крюки, петли, колеса и прочие приспособления для пыток.

Старый солдат со связкой ключей ждёт в дверях.

Два молодых солдатика вносят в пыточную алюминиевый разделочный стол. На боку грубая надпись голубой масляной краской: РЫБА.

СОЛДАТ-1. Пришлось взять на кухне... Больше нигде нету.

ПЕРВЕНЦЕВ. Ничего, ничего.

Первенцев опирается на стол руками, пробует на прочность.

ПЕРВЕНЦЕВ. Хороший стол... Очень хороший стол...

Вносят набор кухонных ножей, чемоданчик хирургических инструментов.

ПЕРВЕНЦЕВ. А где таз? Я просил таз для органов.

Как раз в эту минуту вносят таз, как видно тоже с кухни - он с надписью ОВОЩИ.

ПЕРВЕНЦЕВ. Под стол.

Таз ставят под стол. Вокруг таза ходит и мяукает чёрный кот, резво забежавший в комнату вслед за тазом.

СТАРЫЙ СОЛДАТ (показывая на кота). Ишь - знает, чертяка!..

Первенцев закуривает. В его глазах одухотворённость и печаль. Он подходит к Старому солдату и кладет руку ему на плечо. Медленно выпустив дым, выдерживает паузу и произносит дрогнувшим голосом:

ПЕРВЕНЦЕВ. Если бы вы знали... Как я стосковался по настоящей работе!

В глазу Первенцева блестит слёза.

В этот момент в пыточную вносят и ставят на пол два больших баллона с белой жидкостью и над-писью "Формалин".

ПЕРВЕНЦЕВ. Сделайте сильнее свет. Принесите ещё крюков, повесьте за эту трубу. Принесите тазы для стока крови.

Прикрыв ладонью глаза, Первенцев самоуглубляется и тихо запевает...

ПЕРВЕНЦЕВ.

Если есть в душе твоей струна,

Звук твоей пронзительной природы,

Мощная симфония характера и страсти,

Не страшны душе такой напасти!..

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Виноват, не расслышал!

ПЕРВЕНЦЕВ. ...Как хорошо, когда чистый звук твоей струны звучит в унисон с камертоном нашей родной партии...

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Рад стараться!..

ПЕРВЕНЦЕВ и СТАРЫЙ СОЛДАТ (тихо запевают вместе).

Как хорошо, как хорошо,

Когда со всею ты страной,

Когда ты со всем народом, два раза.

Вместе с партией родной!

Выбросив папиросу в таз для органов, Первенцев через боковую дверь выходит в соседнюю комнату - как бы за кулисы.

ИНТ - ДЛИННЫЙ КОРИДОР В ПОДЗЕМЕЛЬЕ НКВД.

По коридору ведут Ленина.

Следом идут Опер, Хорьков, Вторичников, Первый секретарь и Бухгалтер.

Останавливаются перед железной решеткой, разделяющей коридор... Ждут чего-то...

ЛЕНИН. Позвольте мне выйти на крыльцо, с Россией попрощаться...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ (нервно). Сбежит!..

ЛЕНИН. Не сбегу я...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Нечего светиться в городе с его внешностью!

ЛЕНИН. Да, меня весь город знает! Я любимец площадей!

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. И вообще, он давно расстрелянный! На хрена ему? Пусть вон просто папироску выкурит...

ХОРЬКОВ. Он не курит.

С другой стороны коридора подбегает Старый солдат, ассистирующий Первенцеву. Встав у решетки по стойке смирно и отдав честь Оперу, проникновенно объявляет:

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Пора...

Звучит марш смерти... Опер отворяет решетку. Ленина, а следом и всех остальных, вводят в следующую часть коридора.

Ленин идёт, опустив голову, ссутулившись, руки за спиной...

Впереди него идут два охранника.

Следом все остальные.

Хорьков задумчиво рассматривает сутуловатую спину Ленина.

ХОРЬКОВ (закадровый голос). А если это и вправду Ленин?

Ленин в этот момент оборачивается к Хорькову и говорит:

ЛЕНИН. Верно мыслите, батенька...

Хорьков подавляет испуг.

Коридор поворачивает под прямым углом. Ленин, воспользовавшись тем, что он не видим для тех, кто ещё не повернул, бросается на охранников, идущих впереди него, сбивает их с ног и бежит к выходу...

Увидев, что Ленин успешно убегает, Первый секретарь, неловко пригнувшись, тотчас сигает прочь и, воспользовавшись суматохой, забивается под лавку...

Однако ловкий Бухгалтер замечает это и тотчас придвигает к лавке большой тяжелый ящик, отрезав Первому секретарю путь к отступлению.

Сам Бухгалтер усаживается на ящик и, свесив ноги, следит за развитием событий...

Слышатся крики, из разных частей подземелья бегут охранники, окружают Ленина, дружно наваливаются на него и прижимают к полу...

Убедившись, что Ленин пойман, Бухгалтер спрыгивает с ящика, отодвигает его на место и заботливо помогает Первому секретарю выбраться. Отряхивает его и сдувает пылинки.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Я думал, стрелять начнут...

БУХГАЛТЕР (с гадкой улыбкой). Очень правильно, что спрятались. Вы нам нужны невредимый.

Ленина вводят в пыточную, в которой уже ждёт Первенцев, потирая руки.

ПЕРВЕНЦЕВ. Прошу прощения, но все остаются снаружи.

Впустив только Ленина и конвой, Первенцев решительно закрывает железную дверь.

ИНТ - ПЫТОЧНАЯ.

ПЕРВЕНЦЕВ. Раздеть...

Охранники сдёргивают с Ленина зипун и рубашку.

Первенцев садится на корточки и собственноручно связывает верёвкой запястья и щиколотки жертвы. Поднимает глаза на одного из охранников:

ПЕРВЕНЦЕВ. Руки можете отпустить, я их уже связал. Сейчас поднимайте его за ноги “шесть” и цепляйте верёвку “два” за крюк “один”...

Первенцев указывает на крюк под потолком.

Охранники берут Ленина и подвешивают за ноги.

Ленин вдруг начинает плакать.

ПЕРВЕНЦЕВ. Вам что - грустно?

ЛЕНИН. Ах, академик, задумывались вы хоть раз - почему вам бабы не дают?

ПЕРВЕНЦЕВ (отрывисто). Таз для крови - на стол!

Один из охранников ныряет под стол, вытаскивает таз и ставит его на алюминиевый стол с надписью РЫБА.

Первенцев протягивает руку, не отрывая взгляда от висящей туши.

ПЕРВЕНЦЕВ. Скальпель!.. Держите ему шею “четыре”, чтоб не качалась голова “семь”!.. Держите крепче, я же сделаю неправильный надрез!..

Ленин вдруг начинает голосить.

Охранники бросаются держать шею “четыре”.

ИНТ - ДЛИННЫЙ КОРИДОР В ПОДЗЕМЕЛЬЕ НКВД.

Хорьков стоит в коридоре, курит, стараясь не разволноваться от криков.

Рядом с ним стоят Первый секретарь и Бухгалтер, а также академик Вторичников.

БУХГАЛТЕР. Странно, спасли его от расстрела, а он голосит... Парадокс!..

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ (ежесекундно промакивая платком лоб). Неужели нельзя всё это как-нибудь... не по живому?

ВТОРИЧНИКОВ. Нельзя. Чтобы грамотно забальзамировать, нужно, чтобы стекла кровь.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. А как же в Египте? Разве фараонов убивали? Ждали ведь, пока сами помрут!

ВТОРИЧНИКОВ (презрительно). В Египте!.. Древняя отсталая нация!

БУХГАЛТЕР. А вот если тебя так, Пал Алексеич?

Хихикая, Бухгалтер щипает острыми пальцами бок Первого секретаря.

Красный от страха, Первый секретарь подпрыгивает и визжит:

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Молчать, морда! Это плохие шутки!

Шутливый тон покидает Бухгалтера.

За дверью стихают крики и становится тихо...

ХОРЬКОВ. Кстати, а почему ничего не приготовили для бальзамирования?

ВТОРИЧНИКОВ. А чего готовить-то?

ХОРЬКОВ. Ну, бальзамы, химикаты там разные,... Проявитель-закрепитель, откуда я знаю?..

ВТОРИЧНИКОВ. А кто ж будет готовить? Зискинда-то нет. Кто ж знал, что он, собака, ещё понадобится? Думали, протравил Ильичу задницу - и гуляй на веки вечные...

ХОРЬКОВ. Погоди-погоди, что-то я не понимаю... Что ещё за Зискинд?

ВТОРИЧНИКОВ. Да бальзамщик наш, будь ему неладно, собаке. Он единственный и умел.

ХОРЬКОВ. И где же он теперь?..

ВТОРИЧНИКОВ. В могиле, где ж ему быть?..

ХОРЬКОВ. А ты?

ВТОРИЧНИКОВ. Я не в могиле. Но я только протоколы пишу...

ХОРЬКОВ. А этот?

ВТОРИЧНИКОВ. Этот - он только умерщвление знает... Узкий специалист...

ХОРЬКОВ. Так что же получается - мы его убьем, а он провоняется?

ВТОРИЧНИКОВ. Так точно. Именно так. Провоняется самым непотребным образом.

ХОРЬКОВ. Тогда зачем мы его убиваем?

ВТОРИЧНИКОВ. Не знаю, Карп Игундеевич. Вы же и приказали...

ХОРЬКОВ. А-аа!.. Гады!..

Ударив Вторичникова по лицу, бросается в помещение...

ИНТ - ПЫТОЧНАЯ.

...отталкивает Первенцева, который, сладострастно улыбаясь, скрючился в нелепой позе, приблизив скальпель к шее жертвы.

Первенцев отлетает к стене...

И тотчас вскакивает, яростно оскалившись... В его руке угрожающе сверкнул скальпель...

ПЕРВЕНЦЕВ. Контра...

Хорьков стоит напротив, нашаривая за спиной какое-нибудь оружие...

Жертва, покачиваясь из стороны в сторону, висит вниз головой...

Конвой стоит, не вмешиваясь в отношения двух начальников...

ПЕРВЕНЦЕВ. Хватайте!..

Сверкнув скальпелем, академик Первенцев бро-сается на Хорькова...

В это же мгновение слышится выстрел, и академик Первенцев падает, прямо в прыжке подстреленный...

Скальпель выпадает из его медленно разжавшейся руки...

Побелевший Хорьков оглядывается...

В дверях стоит Опер, буднично пряча в кобуру свой пистолет...

Хорьков переводит взгляд на лежащего на полу Первенцева...

ПЕРВЕНЦЕВ. Я так любил жизнь...

Первенцев испускает дух...

Отдав Хорькову честь, Опер молча скрывается...

Хорьков смотрит на Ленина, висящего вниз головой.

ХОРЬКОВ. Видишь, все под Богом ходим...

Хорьков протягивает ему руку для пожатия.

ХОРЬКОВ. Хорьков. Карп Хорьков.

К Ленину подбегает Старый солдат.

Черный кот, ходивший вокруг таза для органов, начинает тереться о ногу Старого солдата.

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Кыш, мерзость!..

Старый солдат одним движением ножа учтиво срезает верёвку, связывающую руки Ленина. Висящий вниз головой Ленин протягивает руку Хорькову:

ЛЕНИН. Миловидов, Василий Дмитриевич...

ХОРЬКОВ. Расскажите о себе.

ЛЕНИН. Виноват... Воровал... Прятался в психдоме... Бежал... Собирал толпы... Агитировал биться с врагом... Чистил карманы... Волновался о судьбах России... Хотел как лучше...

Хорьков выходит из комнаты.

ИНТ - ДЛИННЫЙ КОРИДОР ПОДЗЕМЕЛЬЯ НКВД.

Хорьков удаляется по коридору.

Следом его нагоняет Старый солдат.

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Прикажете снять с крюков?..

Хорьков на мгновение задумывается.

ХОРЬКОВ (пожав плечами). Да, пожалуй снимите...

ИНТ - ПЫТОЧНАЯ.

Старый солдат, стоя на столе, взрезает верёвку под потолком, и жертва истории с грохотом падает на алюминиевый стол.

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Больно?

ЛЕНИН. Когда я вернусь к власти, я сделаю тебя министром юстиции...

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Рад стараться!

ИНТ - КАБИНЕТ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ НКВД.

Бетонная комната в том же подвале. Хорьков, Вторичников, Первый секретарь и Бухгалтер. Накурено.

ВТОРИЧНИКОВ. Впрочем, можно привезти Иосифу Виссарионовичу не забальзамированного по всем правилам, а просто в формалине...

ХОРЬКОВ. В каком формалине, что вы болтаете! Это не кунсткамера с младенцем! (показывает из себя скрюченного младенца) Это мавзолей!

Абсолютная тишина - все неподвижны, затаили дыхание...

Хорьков нервничает, ходит взад-вперед...

ХОРЬКОВ. Крути не крути, остаётся одно...

Хорьков оглядывает всех. Все смотрят Хорькову в рот...

ХОРЬКОВ. Класть живого...

БУХГАЛТЕР. Гениально!

Первый секретарь распрямляется, осененный пронзившей его идеей...

Через некоторое время в комнату вводят Василия Дмитриевича...

Все сидят и, как приемная комиссия в элитный детский сад, с благосклонными улыбками смотрят на вошедшего... Переглядываются...

ВТОРИЧНИКОВ(тихо). Ну, кто будет говорить?..

ХОРЬКОВ (мрачно, Вторичникову). Говорите...

Вторичников встаёт и подходит к Василию Дмитриевичу и говорит ему особым, добрым, государственным голосом.

ВТОРИЧНИКОВ. Уважаемый Василий Дмитриевич! Учитывая гуманность нашего государства, мы вас умерщвлять не будем...

Василий Дмитриевич бросает на Хорькова взгляд, полный горячей благодарности.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Спаситель!..

ВТОРИЧНИКОВ. А вместо этого вы будете пожизненно лежать в мавзолее за вождя мирового пролетариата. Оставаясь живым. Это ваше секретное, особо важное государственное задание. Ваша задача - лежать неподвижно. Не моргать, не вздрагивать. Приучайтесь к кремлёвской жизни, она требует сдержанности. Ваша работа будет приравниваться к дипломатической службе. Разумеется, вы получите все соответствующие блага, довольствие, обмундирование.

ИНТ - КАБИНЕТ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ НКВД.

То же помещение, но здесь теперь только Василий Дмитриевич и Хорьков.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вы знаете, начальник, я, может, чиво и недопонял, но мне кажется - это совсем другое дело.

ХОРЬКОВ. Чего уж не понять - живой лежать будешь, собака...

Василий Дмитриевич поднимает брови. Жуя что-то во рту, начинает обдумывать услышанное...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (тихо). Товарищ... А где же я лежать-то буду?..

ХОРЬКОВ. В мавзолее, где...

Василий Дмитриевич испуганно смотрит на Хорькова.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А Ленин?..

ХОРЬКОВ. Потеряли мы его. Вывезли да потеряли, Ленина твоего...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Так меня, значит, вместо него?.. Вместо Ильича? Ленина?

ХОРЬКОВ. Именно так.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (горячо). Я не достоин!.. Это ж ответственность!..

ХОРЬКОВ. Вот тебя и выбрали. Думаешь, у нас выбора не было?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Нет, что вы! Я так не думаю. Выбора у вас... Страна большая... Спасибо. А давеча, значит, хотели - чик?..

ХОРЬКОВ. Чик. Но я не допустил.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (бросается к ногам Хорькова). Спаситель!..

ХОРЬКОВ. Полно, полно!.. Благодарность свою докажете честным служением.

Хорьков дает коленопреклоненному Василию Дмитриевичу поцеловать себе руку и направляется к двери, оставив Василия Дмитриевича в позе благодарности.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (тихо). А с другой стороны, вся эта страна - такое дерьмо!

ХОРЬКОВ (останавливаясь). Что?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я? Да никогда!

ХОРЬКОВ. Вы что-то сказали?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Слова, слова, слова...

Хорьков недоуменно пожимает плечами и уходит.

Два охранника вносят в комнату свежесколоченный деревянный ящик в форме гроба, дают Василию Дмитриевичу приглашающий знак.

Василий Дмитриевич смиренно ложится в него, закрывает глаза и складывает руки на груди.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (радостно). Дослужился!

Ящик закрывают крышкой и заколачивают.

Четверо охранников поднимают его и выносят из комнаты...

ИНТ - ДЛИННЫЙ КОРИДОР В ПОДЗЕМЕЛЬЕ НКВД.

Ящик несут по длинному бетонному коридору.

Следом идёт Хорьков, за ним Первый секретарь, Бухгалтер, Вторичников. Первый секретарь держит в руках пухлую историю болезни.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Товарищ Хорьков, можно вас на минуточку?..

Хорьков не отвечает.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Послушайте, я опытный аппаратный работник... Много лет на ответственной работе... На все посты, куда бы ни бросала меня партия...

ХОРЬКОВ. Короче!..

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Ваш Василий Дмитриевич - это, простите, простонародье... Он будет без конца чихать и кашлять... Он будет ёрзать и чесаться...

ХОРЬКОВ. Чего вы хотите?

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Лечь вместо него!..

Хорьков удивлённо смотрит на Первого секретаря.

ХОРЬКОВ. Вы не похожи.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Как же, я очень похож!.. К тому же я читал все труды Владимира Ильича!..

ХОРЬКОВ. Здесь не нужно читать трудов. Нужно быть похожим.

Хорьков ускоряет шаг.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Поймите, он уголовный элемент и психически неконтролируемый больной человек!.. Вот история его болезни, мне привезли из психдома!...

ХОРЬКОВ. Это не самое страшное...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Но это преступно - пользуясь доверием народа и лично Иосифа Виссарионовича, выставлять на столь святое место какого-то вора, пьяницу и разбойника!.. Здесь нужен человек идейный, морально устойчивый, психически адекватный, а главное - коммунист!

ХОРЬКОВ. Кто здесь нужен решаю я.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Товарищ Хорьков, этому человеку не место в Кремле!.. Предупреждаю - вы подвергаете себя большой опасности!..

ХОРЬКОВ. Признаться, я ужасно утомлён. Оставьте меня.

Первый секретарь возвращается к Бухгалтеру.

БУХГАЛТЕР. Ну, получил повышение в Москву?..

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Упирается, сука. Цену набивает.

БУХГАЛТЕР. Ничего, мы его заставим, Пал Алексеич... Будешь работать в Кремле, попомни моё слово... И меня перетащишь...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. Будешь Министром Иностранных Дел, Питькин.

Все останавливаются около железной решетки. Решетку открывают, давая доступ к выходу из подземелья...

ЭКСТ - ГЛУХОЙ ДВОР ГОРОДСКОГО НКВД - ХМУРОЕ УТРО.

На двор выносят ящик. Следом выходит Хорьков...

ИНТ - ДЛИННЫЙ КОРИДОР В ПОДЗЕМЕЛЬЕ НКВД.

...После чего охранники преграждают выход всем остальным: Первому секретарю, Бухгалтеру и Вторичникову...

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ. А мы?..

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Вам сюда, пожалуйста...

Их с особой вежливостью направляют в боковую дверь...

ИНТ - ПЫТОЧНАЯ.

...и они оказываются в той самой комнате, где в стену вмурованы железные скобы. Всех тотчас пристегивают наручниками к скобам.

ВТОРИЧНИКОВ. Как?..

СТАРЫЙ СОЛДАТ. Так...

ЭКСТ - ГЛУХОЙ ДВОР ГОРОДСКОГО НКВД - ХМУРОЕ УТРО.

Хорьков наблюдает за погрузкой ящика в кузов грузовика. Потом поднимает голову и смотрит на край тёмного неба, уже тронутого рассветом. Вдыхает всей грудью чистый морозный воздух.

На дворе стоит легковая машина со включенным двигателем и открытой дверцей. Около машины, зябко ёжась на утреннем морозе, стоит Лиза.

Хорьков подходит к Лизе, молча обнимает её и прижимает к себе. В этот момент сквозь толщу бетонного подземелья доносятся три разделенных паузами глухих выстрела...

ХОРЬКОВ (печально, считая выстрелы). Один, два, три...

ЛИЗА. Что это?

ХОРЬКОВ. Пустое. Должно быть, лопнула склянка с кефиром...

Грузовик трогается с места и подъезжает к воротам. Ворота открываются. Хорьков и Лиза садятся в легковую машину и уезжают вслед за грузовиком...

ЭКСТ/ИНТ - ТЕРРИТОРИЯ И ИНТЕРЬЕРЫ ВИЛЛЫ В ЛЕСУ - УТРО.

По архитектуре, стилю и убранству это, в прошлом, небольшая помещичья усадьба. Здесь комфортабельно и чисто, скромный партийный стиль - вежливый и скрытный персонал, белые занавесочки и белые чехлы на креслах, красные ковровые дорожки в коридорах, паркет, зеленые абажуры, золотая лепнина.

Хорьков смотрит как ящик с Василием Дмитриевичем вносят в полуподвальную дверь.

ОХРАННИК. Что делать-то с ним прикажете?..

ХОРЬКОВ. Ничего... Откормите, дайте приличную одежду, папиросы... Холите, лелейте... Пусть выглядит ухоженным. За территорию не выпускать.

ИНТ - КОМНАТА ВАСИЛИЯ ДМИТРИЕВИЧА - ДЕНЬ.

В небольшой, скромно обставленной полуподвальной комнате с зарешеченными окнами, лежит на кушетке Василий Дмитриевич. Он уже отмыт, причесан, у него элегантный светлый костюм курортника или заброшенного в Италию советского шпиона.

В углу стоит ящик. Крышка от ящика стоит у стены.

Прямо над Василием Дмитриевичем висит радиоприемник. Он включает его, слышит радиопостановку. Делает погромче...

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Товарищ Фролова!..

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Но мы совсем не знакомы!

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Ну и что? Через неделю я уезжаю по заданию партии и мы больше никогда не увидимся! Мы будем вспоминать друг о друге всего лишь как о мимолетном сне...

Василий Дмитриевич встает с кровати, выключает радио и возбужденно произносит:

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Мы будем вспоминать друг о друге как о мимолетном сне... Как о мимолетном сне...

Василий Дмитриевич выглядывает в окно и видит прогуливающуюся Лизу...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Как она хороша, эта дама!..

Быстро причесавшись перед зеркалом, выходит из комнаты...

ЭКСТ - ТЕРРИТОРИЯ ВИЛЛЫ В ЛЕСУ - ДЕНЬ.

Лиза гуляет в дальнем глухом уголке территории, собирая растущие из снега засохшие цветы.

Чуть позже, двигаясь по лесной дорожке, она замечает приятного интеллигентного господина, сидящего на заснеженной белой скамеечке. Это Василий Дмитриевич. Василий Дмитриевич внимательно и беззастенчиво смотрит на неё... Лиза теряется и отводит взгляд...

Она проходит мимо, но Василий Дмитриевич встает и идет за ней. Заметив это, Лиза ускоряет шаг. Василий Дмитриевич странно хмыкает, делает игривые движения пальцами, что пугает Лизу ещё более.

Впрочем, скоро она оглядывается и замечает, что никого сзади больше нет. Она успокаивается, но ненадолго. Василий Дмитриевич выходит из-за дерева на её пути и ласково говорит.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вам не стоит меня бояться, Лизавета Сергеевна...

ЛИЗА. Кто вы?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я не имею права себя называть. У меня особая государственная должность.

ЛИЗА. Откуда вы знаете как меня зовут?..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Не спрашивайте. Вы верите в мистику?.. Я занимался специально. Какой ухоженный у них здесь лес, не правда ли?.. Я приехал недавно, но уже полюбил эти места... Вы чувствуете какой здесь воздух?

Лиза и Василий Дмитриевич идут по лесной дорожке вместе. На всякий его вопрос Лиза растерянно открывает было рот, но дальше следует новый, и скоро Лиза перестает реагировать и устало кладёт ладонь себе на лоб.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А я здесь проездом, по некоторым партийным и оборонным делам... Кстати, вы член партии?.. Почему?.. Моя поездка касается дальневосточного военного флота... Вас волнует флот? Я считаю, флот должен волновать... Вы удивительная женщина. Я - член военного совета партии. Впрочем, я ни с кем здесь не знаком. Ни с местными, ни с московскими. Интересно, каково нынче в Москве? У меня в голове постоянно какие-то мысли. А у вас?

ЛИЗА. У меня?..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Во Владивостоке я забыл свой китель. Вы бывали во Владивостоке?

ЛИЗА. Бывала, но кителя вашего не видела.

Василий Дмитриевич берет Лизу под локоть.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Многие живут здесь, пережидая, пока враг отступит от Москвы. А вам известно, что я поэт?.. Иногда так хочется излить кому-нибудь душу, поговорить о сокровенном!.. Я ведь так одинок!.. А вы?.. Вы одиноки?..

ЛИЗА (высвобождая локоть, в замешательстве). Я?..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Откройтесь мне, Лизавета Сергеевна!..

ЛИЗА. В каком смысле?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну откройтесь! Откройтесь!

ЛИЗА. Как это?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну откройтесь! Будемте вместе!

ЛИЗА. Я вас не понимаю! О чем вы говорите?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Будемте вместе! Откройтесь! Откройтесь! Через неделю я уезжаю по заданию партии и мы больше никогда не увидимся!.. Мы будем вспоминать друг о друге всего лишь как о мимолетном сне...

Лиза смотрит на него своими чистыми глазами и встречает его столь же прямой и чистый взгляд... Уставшая от быстрой ходьбы (почти бега) Лиза присаживается на скамейку. Василий Дмитриевич садится рядом с ней... Василий Дмитриевич берет Лизу за руку... Лиза вытягивает свою руку.

ЛИЗА. Вы что?..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я вам не люб?

ЛИЗА. При чём здесь это?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я вам не люб, не люб.

ЛИЗА. Вы сошли с ума! Кто вы такой? Я вижу вас пятнадцать минут!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лизавета Сергеевна, жизнь так коротка... Жизнь и есть пятнадцать минут...

ЛИЗА. Оставьте.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Мы больше никогда не увидимся...

ЛИЗА. Я прошу вас! Я даже не знаю вашего имени!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Владлен Ильич!

ЛИЗА. И знать не хочу!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Да просто Ильич! Лизавета Сергеевна, никто ведь не узнает! Вам же хочется?..

ЛИЗА. Чего хочется?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (потупив глаза). Ну, это...

ЛИЗА. Как вы смеете! Вы наглец!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я вам не люб!

ЛИЗА (встаёт). Всё, хватит!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (бросается на колени). Вы меня не поняли! Вы ангел! Не уходите! Постигните меня! Вы знаете, что я хочу переустроить всю Россию?

ЛИЗА. Вы всё время чего-то несёте! Встаньте же! Здесь снег!

Василий Дмитриевич упирается в снег лбом. Куда бы Лиза не шагнула, всюду её нога встречает лоб Василия Дмитриевича.

ЛИЗА. Интересно! Что вы обо мне знаете? И вообще - я не свободна!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вы замужем?

ЛИЗА. А вы как думали?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Кто он - ваш муж? Он партийный?

ЛИЗА. Вы в своём уме?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вы Офелия! Офелия!

Пытаясь успеть сделать шаг до того, как он воткнет в снег свой лоб, разгоряченная и увлеченная игрой, Лиза смеется, но вдруг - опомнилась.

ЛИЗА. Послушайте, я от вас устала! Вы идиот! Оставьте меня и более не мучьте меня!

Лиза решительно уходит.

Василий Дмитриевич тотчас встаёт с колен и устремляется за ней.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вы его любите?

ЛИЗА. Кого?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Мужа вашего.

ЛИЗА. Да!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А он вас?

Лиза не отвечает.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. И я вас - тоже люблю. Послушайте... Я скажу вам одну вещь, которую не знает никто. И знать не должен. Я - сын Владимира Ильича Ленина. Незаконнорожденный.

Лиза потрясена и взволнована.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я красив, силен и молод. Я родился в Шушенском. Вы никому не скажете?..

ЛИЗА (растерянно). Разумеется...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. У меня большие связи. Я дружу лично с вождём. Отец, когда умирал, наказал ему заботиться обо мне. Вот он и заботится. У меня есть личный врач, психиатр. Он меня любит... Ведь если меня не любить, ему отрубят голову... Это, между прочим, всякого касается...

ЛИЗА. Вы это к чему?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Нет-нет... Впрочем, теперь вам следует идти. Не оставайтесь подле меня более - это опасно. До свидания.

ЛИЗА (растерянно). До свидания...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Мне кажется, вашему мужу пора стать министром иностранных дел. Ну, идите! Идите!

Лиза уходит, испуганно оглядываясь.

Василий Дмитриевич смотрит ей вслед.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (себе под нос). Ну вот, связался с замужней бабой. Что теперь будет?.. А с другой стороны, если вдуматься, то какой Сталин, какой коммунизм, какой муж?

ИНТ - КОМНАТА ЛИЗЫ - ДЕНЬ.

Лиза входит в комнату. Садится рядом со спящим Хорьковым.

Хорьков открывает и снова закрывает глаза.

ЛИЗА. Карп, ты спишь?.. Что это за человек ходит тут по территории?

ХОРЬКОВ (сквозь сон). Ммм?..

ЛИЗА. Ты его знаешь? Он ничего о себе не рассказывает. Говорит, что у него тайная государственная должность и что он сын Владимира Ильича Ленина...

ХОРЬКОВ (не открывая глаз). Да, есть такой... Не обращай на него внимания... И никому не рассказывай...

ЛИЗА. О боже, значит, это правда? Карп, он страшный человек!

ХОРЬКОВ (не открывая глаз). Да, он страшный... Держись от него подальше... Я ещё посплю...

Хорьков засыпает. Лиза в отчаянии.

ЭКСТ - ТЕРРИТОРИЯ ВИЛЛЫ В ЛЕСУ - ДЕНЬ.

По территории быстрым шагом идут Хорьков и Опер.

ИНТ - КОМНАТА ВАСИЛИЯ ДМИТРИЕВИЧА - ДЕНЬ.

...Василий Дмитриевич лежит в кровати и ковыряет в носу, когда в коридоре слышатся шаги, дверь без стука открывается и входят Хорьков и Опер.

ОПЕР. Вот и он.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Господа, тут всё недосолено! В то время как я привык солить много, понимаете?..

Хорьков подходит к Василию Дмитриевичу, на ходу надевая перчатку на одну руку. Бесцеремонно оттягивает губу Василия Дмитриевича и поворачивается к Оперу.

ХОРЬКОВ. Видишь? Золотой! А надо сделать белый!

ОПЕР. Закрасим...

Хорьков отпускает губу Василия Дмитриевича.

ХОРЬКОВ. Ну что?..

ОПЕР. Подкормить немного, а так ничего...

Опер и Хорьков выходят из комнаты. Дверь закрывается.

...Василий Дмитриевич ходит по своей комнате из угла в угол и не может найти себе места... Подходит к зеркалу, рассматривает свой золотой зуб. Снова отходит от зеркала, критически себя оглядывает... Распрямляется... Причесывается... Улыбается...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (с досадой). Не люб я ей!.. Не люб! Ещё этот зуб!.. Скорей бы уж забелили!..

ЭКСТ - ТЕРРИТОРИЯ ВИЛЛЫ В ЛЕСУ - ВЕЧЕР.

В глухом укромном уголке недалеко от забора Василий Дмитриевич общается с местной собакой, треплет её, чешет и говорит.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. У неё такие глаза... Вот свихнулся я на ней, понимаешь?.. Полюбил, понимаешь?.. Она не потная, не лохматая... Для женщины это очень важно...

Собака сердито и несогласно лает.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Да что ты понимаешь?.. Ты знаешь, с какими я бывал в жизни?.. Твои подружки просто принцессы по сравнению с ними...

Собака вдруг свирепо кидается выкусывать себе блох в труднодоступном месте.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Она гений чистой красоты, понимаешь?.. От нее идет такой, знаешь, свет, чувство состоявшейся жизни, правильности... Вот с такой возможно семейное счастье... Я грешу, ворую, обманываю... А с такой можно всё бросить, завязать, понимаешь?.. Завести деток, зажить красиво, чисто... По воскресеньям с детками ходить в церковь... Эх...

ИНТ - КОМНАТА ЛИЗЫ - НОЧЬ.

Лунная ночь. Лиза спит в своей кровати. Рядом спит Хорьков. Вдруг мелькнула тень... Это Василий Дмитриевич влезает в комнату через окно.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ(шепотом). Лизавета Сергеевна!..

Лиза просыпается, смотрит на него, в глазах её ужас.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (шепотом). Вы что, испугались? Это же я!

ЛИЗА (истошно). А-аа!!!...

Повсюду в доме зажигается свет, в коридорах слышится топот бегущей охраны.

Хорьков же лишь заворочался, и опять спит беспробудным сном.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (скороговоркой, тихо). Лизавета Сергеевна! Послушайте, я, может, примитивен в вашем понятии, но... Вы сама чистота... Я не знаю как это получилось... Я хочу быть с вами всю жизнь... Уедемте, уедемте куда-нибудь в Хабаровск, у нас будет счастливая семья, дети...

ЛИЗА (толкая Хорькова). Карп! Проснись!

Хорьков, однако, спит, как убитый.

Шум в коридоре приближается.

ГОЛОСА ЗА ДВЕРЬЮ. Где кричали? Кто кричал?

ЛИЗА. Уходите же! Сюда идут!..

Хорьков просыпается. Непонимающе смотрит на Василия Дмитриевича.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (показывая на Хорькова). Это кто? Ваш муж?

ЛИЗА. Да. Вы что, не слышите - сюда идут!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Он партийный?

ХОРЬКОВ. Лиза, кто это?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Скажите, вы партийный?

ХОРЬКОВ. Я партийный, а вы кто?..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. И я партийный. Мы договоримся.

ХОРЬКОВ (узнав Василия Дмитриевича). Василий Дмитриевич, это вы? Вы что же это здесь делаете?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (узнав Хорькова). Так это вы, Карп Игундеевич? Какой конфуз! Ведь я пришел к вашей жене. Я вам всё объясню по порядку. Я, понимаете, её люблю. Наши отношения... Наши отношения...

Хорьков смотрит на Лизу.

ХОРЬКОВ. Какие отношения?..

ЛИЗА. Какой кошмар! Полная ерунда! Чего он несёт?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вам, как мужу, надобно знать всё.

ЛИЗА. Карп, прогони его!

ХОРЬКОВ. Погоди, Лиза. Я хочу понять что здесь происходит.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я - член военного совета партии. Я люблю вашу жену. Она не пахнет, не чешется, и она гений чистой красоты.

ЛИЗА. О, боже!.. Карп, и ты всё это слушаешь?

ХОРЬКОВ (Василию Дмитриевичу). Чего вы хотите?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Отдайте её мне!

ХОРЬКОВ. В каком смысле?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну отдайте! Отдайте!

ХОРЬКОВ. Как это отдайте?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну, вы отдаёте, а я забираю.

ХОРЬКОВ Но Лиза - моя жена, понимаете?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Но я её люблю! Мы с ней уедем в Хабаровск! У нас будут детки! Детки, понимаете?

ХОРЬКОВ (раздраженно взглянув на Лизу). Понимаю!.. Но чтобы у вас были детки, совсем не обязательно уезжать в Хабаровск! Деток прямо здесь можете делать!

ЛИЗА. Карп, я больше не могу это выносить!

ХОРЬКОВ. Я-то при чём? Ты беседуешь с мужчиной прямо в нашей спальне, и даже не будишь меня, чтобы нас представить!

ЛИЗА. Он сам сюда забрался! Я тебя будила!

ХОРЬКОВ. Никто меня не будил! Я сам проснулся! А вы здесь шептались!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Она будила, будила! Я даже хотел помочь ей потрясти вас!

ЛИЗА. Замолчите!

ХОРЬКОВ (Лизе). Как давно вы знакомы?

ЛИЗА. Мы не знакомы! Мы гуляли сегодня в парке!

ХОРЬКОВ (тихо). И ты уже успела рассказать ему, что не можешь от меня забеременеть?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (Хорькову). Вы не волнуйтесь! Она ничего не говорила! Ни слова! Я сам догадался!

ХОРЬКОВ. Понятно. В общем, извините, что помешал вам, и к тому же я хочу спать.

Хорьков отворачивается и закрывает глаза.

ЛИЗА. Карп!

ХОРЬКОВ(не открывая глаза). Разберитесь сначала сами, прежде чем меня будить!

ЛИЗА (в отчаянии). О боже!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лизавета Сергеевна, я буду вас лелеять!

ХОРЬКОВ (не открывая глаза). Во-во.

ЛИЗА. Прочь! Прочь!

Топот приближается.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Офелия! Офелия!

Хорьков накрывает голову подушкой. Стук в дверь.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Хотите, я вступлю с ними в неравный бой? И геройски погибну? Зверски погибну! Буду лежать весь в крови, весь в крови, прямо вот тут!

ЛИЗА. Не-е-ет!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Весь в крови!

ЛИЗА. Не-е-ет!

Василий Дмитриевич выпрыгивает в окно.

ГОЛОСА ЗА ДВЕРЬЮ. Это здесь кричали? Что случилось?

ХОРЬКОВ (не открывая глаза, Лизе). Не говори им ничего.

В двери проворачивается ключ, в комнату вбегает охрана и служанка. Служанка включает в комнате свет. Лиза сидит на кровати, растрепанная и заплаканная. Хорьков спит, накрыв голову подушкой. Окно раскрыто.

СЛУЖАНКА. Что случилось?.. Вы кричали?..

ЛИЗА. Я?.. Это ничего... Прошу прощения... Мне приснилось...

Охрана, переглянувшись, уходит. Служанка, укоризненно посмотрев на Лизу, затворяет окно и уходит следом. Лиза остается одна. Смотрит на спящего Хорькова.

ЛИЗА (тихо). Карпушик...

ХОРЬКОВ (из-под подушки, глухо). Никого нет?

ЛИЗА. Мы одни.

Хорьков вылезает из-под подушки, садится на кровати, вытирает заплаканное лицо.

ХОРЬКОВ. Лиза, я тебя люблю...

Лиза бросается к нему в объятия и покрывает его нежными поцелуями.

ХОРЬКОВ. Ну что я могу поделать?..

ЛИЗА. Ничего не надо, Карпушик. У нас всё будет. Мне было видение - у нас родится мальчик.

ИНТ - КАБИНЕТ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ НКВД - ДЕНЬ.

Хорьков ходит взад-вперед по комнате. Опер стоит у окна.

ХОРЬКОВ. Забрался к нам в спальню и приставал к моей жене. Производил впечатление идиота.

ОПЕР. Вот выписка из истории болезни. Навязчивые состояния... Мания величия... Мания преследования... Паранойя... Читать дальше? Тут список из двадцати диагнозов...

ХОРЬКОВ. Ну как с таким сотрудничать?.. Он же нас сдаст и сам этого не заметит!

ИНТ - КОМНАТА ЛИЗЫ - НОЧЬ.

Лиза и Хорьков спят в кровати.

Лиза просыпается от звука подъехавшей машины.

Спустя некоторое время - шаги по коридору и настойчивый стук в дверь.

Лиза испуганно расталкивает Хорькова.

ЛИЗА. Карп, проснись!

ХОРЬКОВ. Что случилось?

ЛИЗА. К нам стучат!

ХОРЬКОВ. Кто там?

ГОЛОС ОПЕРА. Карп Игундеевич, извините за поздний визит. Я прошу вас выйти!

Хорьков поднимается с кровати. Он в сеточке и папильотках.

ЛИЗА. Карп, не ходи!

ХОРЬКОВ. Спи. Всё нормально.

Хорьков выходит за дверь и плотно закрывает её.

За дверью стоит крайне взволнованный Опер с конвертом в руке.

ХОРЬКОВ. Что случилось?

ОПЕР. Шифрограмма! Из центра!

Опер протягивает Хорькову конверт.

Хорьков, нахмурившись, пробегает глазами листок бумаги. Дрожащим голосом читает:

ХОРЬКОВ. Дядя Сережа пошел на поправку... Просит вернуть патефон... Подпись: тётя Дуся...

ОПЕР. Тётя Дуся...

ЭКСТ - ГЛУХОЙ ДВОР ГОРОДСКОГО НКВД - НОЧЬ.

Напряженность и спешка... Солдаты, поднятые по тревоге, бегут к грузовику...

Ворота открываются и с территории выезжает легковая машина... Следом выезжает грузовик... Машины на большой скорости уносятся прочь...

ИНТ - КОМНАТА ВАСИЛИЯ ДМИТРИЕВИЧА - НОЧЬ.

Василий Дмитриевич лежит у себя в комнате пьяный в дрезину. Вокруг беспорядок, валяются пустые бутылки, мусор... Василий Дмитриевич обливается слезами и громко говорит...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лизавета Сергеевна, я буду такой же красивый и чистый, как вы! Я перестану воровать и самозванничать! Я брошу все свои постыдные занятия! Уедемте! Уедемте! Здесь живут глупые лживые люди. Кто тут луч света, в этом темном царстве? Кто Катерина? Пожалуй, только я...

Дверь открывается и вбегают охранники...

Схватив безвольного Василия Дмитриевича, укладывают его в ящик и накрывают крышкой...

ИНТ / ЭКСТ - В ДВИЖУЩЕЙСЯ МАШИНЕ - НОЧЬ.

Хорьков, Лиза и Опер едут в машине через лес.

За окнами машины, наконец, показывается станция... Регулировщик показывает машине путь как проехать прямо на платформу...

Паровоз уже пускает пар, ожидая сигнала к отправке...

ИНТ - В ВАГОНЕ ПОЕЗДА - НОЧЬ.

В комфортабельном правительственном вагоне (одно большое купе на весь вагон) сидят Хорьков, Лиза и Опер.

В центре помещения стоит открытый ящик... В нем тихо скулит и обливается слезами Василий Дмитриевич.

ХОРЬКОВ (Оперу). А того, первого секретаря, уже... повысили?..

ОПЕР. Сразу же... В ту же минуту и повысили...

ХОРЬКОВ. Поторопились...

Слышится свисток...

Опер поднимается со своего места...

ОПЕР. Что ж, пора... До свидания и счастливого пути...

Опер и Хорьков обнимаются и целуются.

ХОРЬКОВ. Спасибо за...

ОПЕР. Пустое... Замолвите за меня словечко тёте Дусе... Пусть не забывает скромных тружеников периферии... (Лизе) До свидания...

ЛИЗА. До свидания...

Опер целует Лизе руку и выходит из вагона.

Поезд трогается и набирает ход...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ(из ящика, давясь рыданиями).

Я перестану воровать,

Я подзорву себя тротилом,

И мои страшные кусья

Падут на платье моей милой!

Лиза в ужасе смотрит на ящик.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (тихо, в ящике, сам с собой).

Нет, пожалуй, не кусья, а мясья:

(с жаром)

И мои страшные мясья

Падут на платье моей милой!

...Вечер. Хорьков печально глядит на проплывающие за окном синие поля и перелески... В небо уже поднялась луна... Хорьков тихо напевает себе под нос...

ХОРЬКОВ.

Плохое предчувствие...

Сердце ноет в груди...

Плохое предчувствие,

Что же там, впереди?

Доски вагона

Скрипят от мороза.

Не спеши паровоз,

Не стучите, колеса...

...Спустя время. Ночной полустанок. Поезд стоит на платформе... Лиза и Хорьков спят. Василий Дмитриевич спит в закрытом ящике. Слышится свисток. Поезд трогается с места, но тотчас останавливается. Слышится страшный скрежет.

ЛИЗА. Что это?..

Хорьков выглядывает в окно...

Внизу, под их вагоном, собрались железнодорожники с фонарями...

Дверь открывается и в вагон входит начальник станции...

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Здравствуйте, я начальник станции. К сожалению, треснуло у вас. Вагону требуется серьезный ремонт.

ХОРЬКОВ. Сколько продлится ремонт?

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Завтра к утру будет готово.

ХОРЬКОВ. Только завтра? Это исключается. У нас спешное государственное дело.

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Сократить ремонт не получится. Рабочие и так будут работать всю ночь.

ХОРЬКОВ. Дайте нам другой вагон. Любой, обычный.

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Нет у нас вагонов. Никаких нет.

ХОРЬКОВ. Ну что ж... Здесь заночуем, или повезёте в гостиницу?..

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Сочту за честь, если переночуете у меня дома.

ИНТ - В ДОМЕ НАЧАЛЬНИКА СТАНЦИИ - НОЧЬ.

Слышно, как за закрытой дверью ванной шумит вода. Начальник станции склонился к двери.

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Товарищ Хорьков! Вам полотенце дать?

ХОРЬКОВ. Спасибо, здесь есть!

На кухне хозяйка дома показывает Лизе какой лук она вырастила на подоконнике.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (начальнику станции). Мы очень устали. Пока помощник моется, не могли бы вы постелить нам с супругой?

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ (после некоторой растерянности). Так вам уже постелено! Дарья, проводи гостя к кровати!

Дарья приходит из кухни, оставив там Лизу одну.

ДАРЬЯ. Пойдемте...

Она проводит Василия Дмитриевича в темную комнату и указывает на кровать.

ДАРЬЯ. Пожалуйста. У нас, правда, здесь нет света, но ничего, найдёте.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Благодарю, спокойной ночи.

Дарья снова выходит на кухню. Обращается к Лизе, которая стоит в кухне с закрытыми глазами.

ДАРЬЯ. Я вижу, вы тоже устали!

ЛИЗА (открывает глаза). Признаться, да.

ДАРЬЯ. Идите спать. Ваш супруг уже лег. Пойдемте, я проведу...

Дарья проводит Лизу в темную комнату. В это время в ванной стихает вода.

ДАРЬЯ (в сторону ванной). Вы тоже идите спать!..

ХОРЬКОВ. Угу...

Лиза остается в темной комнате, раздевается, ложится рядом с Василием Дмитриевичем... Василий Дмитриевич кладет руку ей на грудь...

ЛИЗА (шепотом). Сейчас... Я пока не могу...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ(шепотом). А что такое?..

ЛИЗА. Я ещё не согрелась...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я тебя согрею...

Хорьков выходит из ванны, весело напевая. Встречает на кухне начальника станции.

ХОРЬКОВ. Вы знаете, самая великая вещь, которую изобрело человечество, это горячая вода!..

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Тише, разбудите! Там уже спят... Хотите чаю после баньки-то?

ХОРЬКОВ. Не откажусь... (Садятся пить чай.) А Лиза уже спит?..

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Я же вам говорю, они легли... Даже чаю не попили... Странная пара, да?..

ХОРЬКОВ. Кого?..

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Лиза эта и муж её.

ХОРЬКОВ. Что-то я не понял вас... Что вы имеете в виду?..

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Ну, как-то не подходят они друг другу... Она такая... московская... А он...

ХОРЬКОВ. Да кто он-то?..

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Вот и я говорю Дарье - кто он-то?.. Сразу видно, что она - кто-то. А он - никто!

ХОРЬКОВ. Да нет, я говорю - кто он-то, её муж?

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Да никто он, её муж!.. Видно же, что он - никто!.. Никакого сравненья!..

ХОРЬКОВ (раздраженно). Вы меня или не понимаете, или намеренно не хотите понимать!.. Я вас спрашиваю кто он не в смысле “кто он”, а в смысле “он кто”!! “он кто”!!

Начальник станции молча смотрит на Хорькова.

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Вы не нервничайте...

Хорьков долго смотрит на начальника станции, после чего решает расслабиться и успокоиться.

ХОРЬКОВ. Вы правы... Вы правы... В конце концов, всё это ерунда...

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ (подливая ему чаю). Вот именно... Разве это наше с вами дело?..

На кухне появляется завернутый в покрывало Василий Дмитриевич. Закуривает.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вот именно...

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Хе-хе... Не спится?..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Да так, пару затяжек... Что такое, в сущности, поэзия? Рифмы да слоги...

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Верно!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ.

Лиза - реприза, сюрприза, каприза...

Лизавета - конфета, привета, балета, за это...

Надо будет утром записать... в моей писательской книжке... которую подарил мне Сталин...

Василий Дмитриевич давит окурок в пепельнице и идёт спать...

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Спокойной ночи!

На этот раз Василий Дмитриевич входит уже не в темную комнату, а в соседнюю, и ложится на узкое одинарное место...

ХОРЬКОВ. Ну, мне тоже пора... Спасибо за чай...

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Спокойной ночи... А я ещё посижу...

Хорьков входит в темную комнату и ложится рядом с Лизой.

Лиза уже спит...

ЭКСТ - НА ПЕРРОНЕ - УТРО.

Начальник станции сажает Лизу, Хорькова и Василия Дмитриевича в отремонтированный вагон. Первым садится Василий Дмитриевич.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (Начальнику станции). Товарищ начальник, от имени ЦК партии передайте огромное спасибо всем труженикам железной дороги, которые всю ночь без устали нам тут ремонтировали... Хотя с другой стороны - движение, но к чему? К чему оно, движенье, вы задумывались?

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Никак нет!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Задумайтесь.

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Слушаюсь!

Садясь в вагон, Василий Дмитриевич двусмысленно подмигивает Лизе, но та недоуменно отворачивается.

Следом садятся Лиза и помогающий ей Хорьков. Следом - начальник станции.

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Лизавета Сергеевна, вы очень приятная женщина! Вы очень понравились моей Дарье! Она ждет вас с супругом снова!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Обязательно приедем!

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ (Поворачивается к Хорькову). И вы тоже приезжайте.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Так уж и быть...

ХОРЬКОВ. Спасибо... Чёрт побери, ничего не понимаю!..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (весело). Какой-то странный город, ей богу!..

Хорьков вдруг хватает начальника станции за лацканы.

ХОРЬКОВ. Она моя жена, понимаете?!. Она моя жена!..

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ (испуганно). Понимаю, понимаю...

Начальник станции бросает взгляд в сторону Василия Дмитриевича. Василий Дмитриевич лишь недоуменно пожимает плечами. Хорьков отпускает лацканы начальника станции и подавленно садится на свое спальное место.

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Да кто ж спорит? Жена так жена... В жизни всяко бывает... Что ж, однако, пора и отправлять... Счастливого пути!..

Начальник станции выходит из вагона и поднимает флажок.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Будьте здоровы!.. И большой привет Дарье Степановне!.. От всего сердца!.. И приезжайте к нам с Лизой в Москву!..

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Непременно!..

Поезд трогается...

НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ. Странные они, москвичи...

Василий Дмитриевич смотрит на Лизу, но та старается не встречаться с ним взглядом.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ.

Ни балета, ни привета,

Вот вам вся и Лизавета,

Как тягучую конфету

Мы растянем песню эту,

И дождей грибных серебряные нити,

И дождей грибных серебряные нити...

ХОРЬКОВ. Замолчите!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ.

Где балета, где привета,

Где луч света - Лизавета?

И дождей грибных...

ХОРЬКОВ. Я сказал - замолчите!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Если у вас плохое настроение, выпейте цикорию. Или яду.

ХОРЬКОВ. Яду не дождетесь!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вы враг поэзии. От этого делается язва.

ХОРЬКОВ. И язвы не дождетесь. Ничего не дождетесь!

Хорьков выходит в тамбур и закрывает за собой дверь.

ЛИЗА. (вдогонку) Карп, не нервничай! Побереги себя! Разве ты не видишь - этот тип специально над тобой издевается!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вы, Лизавета Сергеевна, не волнуйтесь.

Лиза недоуменно смотрит на Васю.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я никому не скажу.

ЛИЗА. Я вас не понимаю. Чего вы не скажете?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ничего не скажу. Никто не узнает, что было между нами намедни.

Лиза не отрываясь смотрит на Васю.

ЛИЗА. Между нами? Намедни?...

Ее глаза наполняются ужасом.

ЛИЗА. Как?.. Вы... Вы...

Лиза рыдает.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Родная, что с вами?

ЛИЗА. Вы страшный человек!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я вам не сказал самого главного. В двадцать четвертом году, когда я болел в Горках, я понял, что Сталин сживет меня со свету и будет кормить отравленными таблетками. И тогда я сбежал. Сталин хватился, но я был уже далеко. Сталину пришлось объявить о моей смерти, рабочие жгли костры, и вместо меня в мавзолей положили кого-то другого. Кажется, Бонч-Бруевича. С тех пор я скитаюсь под чужим именем и пробавляюсь случайными заработками. Но вы не волнуйтесь - придет и мой час! И я отомщу! Я восстану, пронзённый осиновым колом, и Россия пойдет за мной по дороге счастья, процветания, и возвращения всех кредитов Международному валютному фонду до последнего доллара!

ЛИЗА. Я вас не понимаю.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Что тут понимать? Я - Ленин!

Лиза таращит глаза на Васю.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вы что - боитесь людей с того света? Это пройдет, это по молодости... Тот свет и этот - они с возрастом сближаются...

Спустя время. Лиза стоит в тамбуре, одна, и смотрит на пейзажи, проплывающие за окном под стук колес.

ЛИЗА. О боже, я изменила Карпу... Я изменила Карпу... Нет, я не изменила Карпу... Я не изменила Карпу... Я все ему расскажу, и он убъет этого страшного человека. Это негодяя... Этого подонка!

Входит Карп.

ХОРЬКОВ. Лизонька, ты грустная? Что-то случилось?

ЛИЗА. Н-нет, ничего... Я просто устала... Скажи мне, что это за человек? Почему он с нами едет?

ХОРЬКОВ. Я не могу рассказать тебе всего. Это государственная тайна.

ЛИЗА. Я всё знаю. Это Ленин?

ХОРЬКОВ. (помедлив) Ну, в общем, да... Вроде того...

Лиза стоит, смотрит на Карпа расширившимися от ужаса глазами, не в силах вымолвить ни слова. Потом вдруг припадает к груди Карпа и плачет.

ЛИЗА. Мне за тебя страшно!

Карп гладит ее по голове.

ЛИЗА. А если Сталин узнает?

ХОРЬКОВ. Что узнает?

ЛИЗА. Что он живой.

ХОРЬКОВ. Не узнает.

Лиза еще крепче прижимается к Карпу. Ее глаза полны решимости.

ЛИЗА. Если Сталин причинит тебе вред, я его убью.

ХОРЬКОВ. Ну что за страхи? Что за глупые мысли?

ЛИЗА. Я прокрадусь к нему в спальню...

ХОРЬКОВ. Это невозможно.

ЛИЗА. Или... Как эсерка Каплан... Она ведь как-то стреляла в нашего... (кивает в сторону вагона).

ХОРЬКОВ. Успокойся. Ничего не понадобится. А что касается Фани, ни в кого она не стреляла. Это всё общественные галлюцинации.

ЛИЗА. Убью, убью...

ХОРЬКОВ. Я знал ее лично. Она вообще слепая была... Успокойся и выбрось эти мысли.

Лиза закрывает глаза и успокаивается. Хорьков, незаметно от нее, свободной рукой массирует себе сердце и выпивает успокоительную таблетку.

ЭКСТ - УЛИЦЫ МОСКВЫ, КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - ДЕНЬ.

Москва. Красная площадь. Весна.

ИНТ - ВНУТРИ МАВЗОЛЕЯ - ДЕНЬ.

В мавзолее Хорьков и группа московских партийных начальников.

В служебную дверь мавзолея входит тот Высокий мужчина, который провожал Хорькова в начале фильма... Медленно подходит к саркофагу...

Около саркофага стоит Хорьков...

Высокий человек пристально и недоверчиво рассматривает лицо мумии.

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Значит, довёз-таки?..

ХОРЬКОВ. Да уж... Как видите...

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Ну-ну...

Высокий человек легонько треплет мумию за щеку.

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Хорошо сохранился...

Хорьков внешне спокоен.

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Ну что ж... Только вот... что-то он у тебя...

ХОРЬКОВ. В смысле что румяный?

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Да нет, напротив... Бледный он у тебя какой-то... Ты что - голодом его морил?..

Высокий человек рассмеялся.

Хорьков тоже вынужден рассмеяться его шутке.

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Ну, если без шуток, то, конечно, нездоровый вид у него...

ХОРЬКОВ. Ничего удивительного. Ильич в последние годы слишком много работал.

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Это верно... Бледный... А с другой стороны - вроде как слишком румяный...

Бросив на Хорькова долгий взгляд, Высокий человек выходит и уезжает, не попрощавшись и не пожав руки...

Хорьков переводит дух...

ХОРЬКОВ. А теперь прошу всех выйти...

Все выходят. Хорьков и мумия остаются в мавзолее одни.

ХОРЬКОВ (тихо). Вольно, Василий Дмитриевич...

Василий Дмитриевич открывает глаза, смотрит по сторонам.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Где я?

ХОРЬКОВ. На том свете.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вот это да! А сколько часов мой рабочий день?

ХОРЬКОВ. Пока открыто.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А потом?

ХОРЬКОВ. Потом можете расслабиться.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Класс! Вы знаете, я в этом городе давно не был... А вы-то уж, наверное, знаете, где здесь можно хорошо расслабиться?

ХОРЬКОВ. Вы меня не поняли. Расслабиться вы можете только здесь.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Здесь? Это как?

ХОРЬКОВ. Ну, я не знаю - вытянуть ноги, руки...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вытянуть ноги, руки? И это вы называете расслабиться? (рассмеялся) Расслабиться, это...

Василий Дмитриевич выпрыгивает из саркофага и танцует.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Расслабиться, мой друг, это... Это тайны ночных улиц, это силуэт падшей старшеклассницы в сумрачной нише сталинского дома, это разноцветные ленточки, трепещущие на антенне быстрого мотоцикла, это кордебалет беспартийных девушек, это травка, это кайф, это пьяная безумная старушка, которая всю ночь гуляет по улицам и читает всем Фета! Это ломтик лимона в запотевшем бокале и обжигающий порыв ветра от взмаха ресниц той, что напротив, это чувство полета и падения в бездну, это сердце, улетающее в черные облака!

ХОРЬКОВ. Тише! Тише!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. (передразнивает) Вытянуть ноги, руки... Теперь вы понимаете, что значит расслабиться? Разве может быть всё это здесь?

ХОРЬКОВ. Тише! Я не понимаю, чем вам здесь не нравится?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Это работа! А мне нужен дом! Мне нужна ванная, кухня, кровать!

ХОРЬКОВ. Мы так не договаривались.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я хочу разбросать по углам свои носки, платки, фуфайки, понимаешь? Как можно жить на работе?

ХОРЬКОВ. Хорошо, я найду тебе квартиру.

ЭКСТ - КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - НОЧЬ.

На улице уже ночь. Сутулясь и ежась от холода, Хорьков торопливо уходит через площадь...

ИНТ. - КВАРТИРА ХОРЬКОВА - НОЧЬ.

Хорьков входит, закрывает за собой дверь, раздевается. У него озабоченный вид.

ЛИЗА. Как дела? Что-нибудь случилось?

ХОРЬКОВ. Ничего.

ЛИЗА. Как ведет себя этот человек?

ХОРЬКОВ. (усмехнувшись) Если плохо, ты и его убьешь?

ЛИЗА. (испуганно) Он подвергает тебя опасности?

ХОРЬКОВ. (спохватившись) Нет, ну что ты.

ЛИЗА. Мне кажется, от него можно ожидать чего угодно.

Лиза уже накрыла на стол и Хорьков садится есть. Лиза садится напротив него.

ХОРЬКОВ. Да? тебе так кажется?

ЛИЗА. Он непредсказуем.

ХОРЬКОВ. Что ж, возможно. Что-то мы сегодня говорим о нем слишком много.

ЛИЗА. Нет, просто... я о нем думала.

ХОРЬКОВ. Да? Кажется, это первый мужчина, о котором думает моя жена...

ЛИЗА. Он сказал, что он Ленин. Что он сбежал от Сталина и вовсе не умер.

ХОРЬКОВ. Интересный поворот.

ЛИЗА. Это не так? Это враньё?

ХОРЬКОВ. Ну подумай сама, какой сейчас может быть Ленин? Никакого Ленина сейчас быть не может.

ЛИЗА. Выходит, он меня обманывал... В таком случае кто же он?

ХОРЬКОВ. Он тебя интересует?

ЛИЗА. (с улыбкой) Ты ревнуешь?

ХОРЬКОВ (с улыбкой) Да.

ЛИЗА. Интересует.

ХОРЬКОВ. Что же ты в нем нашла?

ЛИЗА. Ну, он такой... Не знаю.

ХОРЬКОВ. Я боюсь, что правда о нем тебя испугает.

ЛИЗА. Да? Я тебя умоляю, расскажи мне о нем правду! Ты же знаешь какая я любопытная!

ХОРЬКОВ (подумав). Ну, хорошо. Но учти, эта информация...

ЛИЗА. Клянусь!

ХОРЬКОВ. Этот человек - он не вполне человек... Он не живой человек. Это мумия.

ЛИЗА (испуганно) Мумия?

ХОРЬКОВ. Да, это реальная мумия реального Владимира Ильича Ленина, которую ученые пытаются оживить.

ЛИЗА (испуганно) О, ужас!

ХОРЬКОВ. Да, это секретнейший эксперимент советских ученых. Они пытаются вернуть народу Ильича. Это ходячая живая мумия, она уже ходит, сидит, ест, разговаривает, но мозги у него ещё не в порядке.

ЛИЗА. А... А дети у него могут быть?

ХОРЬКОВ. Не понимаю. Еще раз, в чем суть твоего вопроса? Какие дети?

ЛИЗА. Нет, ничего...

ЭКСТ - КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - НОЧЬ.

На улице ночь. Красная Площадь пуста. Сменяется караул.

ИНТ - МАВЗОЛЕЙ - НОЧЬ.

Василий Дмитриевич лежит в мавзолее один...

Приподнявшись на локте, оглядывается по сторонам. Тишина... Василий Дмитриевич вылезает из саркофага, подходит к дверям, выглядывает в щель...

Навытяжку стоит солдатик караульной службы.

Сзади слышится какое-то шуршание.

Медленно оглянувшись, Василий Дмитриевич видит большую крысу...

ЭКСТ - КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ, У ВХОДА В МАВЗОЛЕЙ - НОЧЬ.

Солдатик караульной службы слышит какой-то шум внутри мавзолея. Смотрит на товарища по службе. Тот спит, стоя по стойке смирно. Солдатик не удерживается и заглядывает в щель... В тусклом красноватом свете Владимир Ильич Ленин со шваб-рой в руках лихо гоняет по мавзолею огромных крыс.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Кыш, кыш, ёбаные крысы! Ишь, расплодились!

Ноги солдатика подкашиваются и он падает в обморок.

ИНТ - ВНУТРИ МАВЗОЛЕЯ - УТРО.

Василий Дмитриевич сидит в саркофаге, свесив ноги, довольно мычит и радостно жует за обе щеки... Озабоченный Хорьков стоит рядом, смотрит на часы, торопливо укладывает в свой потрепанный портфель пустую бутылку из-под кефира и полусъеденную булку. Брезгливо стряхивает с саркофага белые крошки.

ХОРЬКОВ. Как свинья вы потчуетесь, Василий Дмитриевич...

Набив обе щеки, Василий Дмитриевич довольно мычит...

Хорьков смотрит на часы...

ХОРЬКОВ. Всё, быстро!..

Василий Дмитриевич ложится в саркофаг, со вздохом закрывает глаза.

Хорьков удаляется.

ЭКСТ - УЛИЦЫ МОСКВЫ, КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - ДЕНЬ.

Мавзолей открыт для посетителей...

Очередь тянется из Александровского сада, идёт нескончаемый поток людей...

По Красной площади прогуливается Хорьков, наблюдает издали плавное течение людской реки. Как бы прячась от ветра, отворачивается к Блаженному, тайком благодарно крестится...

Он не видит, что здесь же, в очереди, закутанная в платок и в темных очках, в мавзолей проходит Лиза.

ИНТ - ВНУТРИ МАВЗОЛЕЯ - ДЕНЬ.

Лиза проходит к саркофагу. Видно, как ее влечет к нему. Она останавливается, но милиционер быстро подходит и легко толкает ее вперед.

МИЛИЦИОНЕР. Проходите, проходите!

Лиза проходит дальше к выходу из мавзолея.

Закрываются ворота за последним посетителем.

Входит Хорьков, затворяет за собой служебную дверь.

Убедившись, что они в мавзолее только вдвоём, Василий Дмитриевич нетерпеливо вскакивает с ложа, разминается.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Так! Я больше не могу здесь ночевать!..

ХОРЬКОВ. Что случилось? Вас заметили?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Всё это не по мне. Сырость, гроб, мрак. Меня всё это подавляет.

ХОРЬКОВ. Но это ваша работа.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А нельзя здесь оформить всё по другому?

ХОРЬКОВ. Как?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну, на стены наклеить обои в цветочек, тут диванчики, тут столик, чай, кофе, окна прорубить... Радиоприемник...

ХОРЬКОВ. Василий Дмитриевич!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Чего?

ХОРЬКОВ. Вам, может, еще писсуар здесь поставить? Это мавзолей!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (согласно). Ага, ага...

ХОРЬКОВ. Привыкните.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (вдруг запальчиво). Ничего я не привыкну! Никогда!

ХОРЬКОВ. Представьте, что вы в тюрьме.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. В тюрьме? Да тюрьма это рай! При всем моем уважении, вы, я вижу, не имеете никакого минимального даже представления о тюрьме! Тюрьма это, знаете, просто очень даже хорошо! Это жизнь, люди, события. И даже писсуар! А тут? Не могу я. Не могу! не могу! не могу!

ХОРЬКОВ. Василий Дмитриевич, не нужно только истерик! Помните, что вас давно должны были шлепнуть. Мы подарили вам жизнь (обводит рукой окружающее пространство мавзолея) на этом вот условии.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Не могу!.. Холодно!.. Крысы!.. Я не мылся черт знает сколько!.. Кому нужна вся эта показуха?

ХОРЬКОВ. Народу.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А я вот выйду и спрошу народ - нужно ему это или нет!

ХОРЬКОВ. Как это выйду и спрошу?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Завтра же встану, выйду к очереди и скажу - люди добрые, скажите на милость - я вам еще нужен, или могу пойти, так сказать, восвояси?

ХОРЬКОВ. Ты в своем уме?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А что?

ХОРЬКОВ. Да ты хоть понимаешь что ты говоришь? Покойник выходит к очереди! Ты ж меня под расстрел пустишь!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А вы-то при чем? Мумия воскресла, явление природы. Взятки гладки.

ХОРЬКОВ. Представь, как ты всех перепугаешь! Ты же мертвец!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Дорогой Карп Игундеевич, вот что я вам скажу - плохо вы знаете народ! Народ уже ничем не испугаешь!

ХОРЬКОВ. Что? Это я-то плохо знаю народ? Народ - это моя профессия!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Если это ваша профессия, что ж вы тогда говорите, что народ испугается? Никто ж не испугался, когда Христос воскресе из мертвых?

ХОРЬКОВ. Сходство между вами и Христом я нахожу весьма сомнительным!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну, это вы зря! Обидеть меня всякий может. Посмотрим, что вы скажете, когда я выйду к людям. Явление меня народу. Все голые.

ХОРЬКОВ. Опять за свое!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Послушай, профессионального покойника из меня всё равно не выйдет!.. Живой я!.. Понятно?..

ХОРЬКОВ. Это что - скандал?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Скандал!

ХОРЬКОВ. Хорошо, что ты предлагаешь?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (после паузы). Компромисс. Ночью я живой, днём я мёртвый.

ХОРЬКОВ. Исключается!.. Мне не нужна прокуренная мумия с синяками, от которой несёт перегаром и которая храпит и пердит после ночных приключений!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Инсинуации! Не судите по себе! (вдруг спокойно) Короче, я не буду здесь ночевать.

ХОРЬКОВ. Будешь.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Не буду!

ХОРЬКОВ. Будешь!

Хорьков выходит и тщательно запирает за собой служебную дверь на несколько замков. Дёргает, проверяя, хорошо ли она заперта... Убедившись, кладет ключи в карман и уходит...

ХОРЬКОВ. (бурчит) Какого черта я шлепнул этого первого секретаря? Поторопился... Лежал бы сейчас, как килька в томате! Не шелохнулся бы! И ведь был похож, похож, падла!

ЭКСТ - КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - НОЧЬ.

На Красной площади ночь. Куранты бьют двенадцать. Из узкого окна мавзолея, расположенного над правительственной ложей, вылезает человек. Бесшумно спрыгивает в ложу... Оглянувшись по сторонам и убедившись, что остался незамеченным, Василий Дмитриевич поёт.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ.

Я не знаю вещей,

Что сильнее Свободы,

Богини великой моей!

Никто в мире не смог

Надругаться над ней,

Ни смерть, ни стихия природы!

Я пред Правительством стою

И песнь Свободы я пою,

В столь поздний час рискую жизнью я.

Я оглянулся посмотреть

Не оглянулось ли Оно,

Чтобы увидеть сколь свободен снова я...

Василий Дмитриевич спускается с ложи мавзолея вниз и уходит прочь, оставшись незамеченным...

Радостно пробегает одну за другой ночные московские улицы, на углах домов вслух читает их названия, напевает и приплясывает...

ИНТ - КВАРТИРА ХОРЬКОВА - НОЧЬ

В квартире звонил телефон. Трубку снимает Лиза.

ЛИЗА. Алло?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лиза? Вы меня узнали?

ЛИЗА (испуганно). Да, Владимир Ильич. Что вам нужно?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Карп пришел?

ЛИЗА. Ещё нет, Владимир Ильич. Перезвоните позже.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Мне нужен не он. Я звоню вам.

Лиза молчит.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я хотел бы встретиться с вами этой ночью. Ровно в два часа выйдите на ваш балкон якобы подышать воздухом. Там буду я.

ЛИЗА. Владимир Ильич, это невозможно.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Почему?

ЛИЗА. Я... Это невозможно!

Бросает трубку, и в слёзы.

ЛИЗА (рыдая). Какой ужас! Какой ужас! Мумия!

В замке проворачивается ключ. Лиза прекращает рыдания и быстро приводит себя в порядок. Входит Карп. Целует Лизу.

ХОРЬКОВ. Ну, как дела?

ЛИЗА. Всё в порядке.

ХОРЬКОВ. Что-то случилось? Ты плакала?

ЛИЗА. Мне показалось, что с тобой что-то случилось...

Хорьков обнимает Лизу.

ХОРЬКОВ. Моя маленькая глупышка!

ИНТ - В КВАРТИРЕ НЕКОЕЙ ЖЕНЩИНЫ - УТРО.

Рассвет. Звенит будильник. Некая женщина просыпается и будит Василия Дмитриевича.

ЖЕНЩИНА. Эй, тебе пора уходить...

Василий Дмитриевич подскакивает, смотрит на часы.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я опоздал! Мне же на работу!..

Василий Дмитриевич начинает лихорадочно собираться.

ЖЕНЩИНА. Интересно, что у тебя за работа?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Будь она проклята, моя работа!

ЖЕНЩИНА. Где ты работаешь?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (одеваясь). В морге, покойником... А свобода? А жизнь? Я, в конце концов, беспартийный! Я Гегель! Я против всего этого идеологически! Показуха! Трупятина! Идеологически!

Василий Дмитриевич роется по карманам...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Сколько я тебе должен?..

ЖЕНЩИНА. Тебе было хорошо?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Да.

ЖЕНЩИНА. Десять рублей.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А если плохо?

ЖЕНЩИНА. Десять рублей.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Не понял... Если хорошо - десять рублей, и если плохо - десять рублей?

ЖЕНЩИНА. Да.

Василий Дмитриевич роется по карманам...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Почему?

ЖЕНЩИНА. Потому что их у тебя всё равно нет.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Это верно...

ЖЕНЩИНА (закуривает). Ну, и как мы будем выходить из положения?

Василий Дмитриевич пожимает плечами.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ты можешь что-нибудь предложить?

ЖЕНЩИНА (поёт).

Если ты мужчина,

Если ты поэт,

Ты поэт и ты - невольник чести.

Честь тебе диктует

Как поступать по чести,

Если был ты с женщиною вместе.

Если был ты с женщиной, как с ней бывают вместе,

И не заплатил ей честь по чести,

Обязан ты жениться и всю жизнь прожить с ней вместе,

Ты мужчина, ты невольник чести!

Василий Дмитриевич убегает через окно...

Женщина смотрит на него из окна, медленно выпускает дым...

ИНТ/ЭКСТ - САЛОН ТРАМВАЯ И УЛИЦЫ МОСКВЫ - УТРО.

Василий Дмитриевич едет в трамвае. По салону идет контролер, проверяет билеты.

Приближается к Василию Дмитриевичу. Василий Дмитриевич сигает назад. Увидев такое, контролер продирается прямо к нему.

КОНТРОЛЁР. Ваш билетик, гражданин?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Мне билетик не полагается.

КОНТРОЛЁР. Почему же это вам не полагается?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Потому что я - Ленин.

Водитель открывает двери и объявляет:

ВОДИТЕЛЬ. Красная площадь!..

Василий Дмитриевич с возмущением на лице выходит из трамвая и начинает громко петь.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ.

Спроси октябренка, спроси комсомольца,

Спроси ветерана, старушку спроси,

Спроси офицера, спроси пионера,

Спроси инвалида, шофера такси!

Спроси пролетария и композитора,

Интеллигента, врача и поэта,

Кто такой Ленин? Любой вам расскажет

Про выдающуюся личность эту!..

Спроси октябренка, спроси комсомольца,

Спроси ветерана, старушку спроси,

Спроси офицера, спроси пионера,

Спроси инвалида, шофера такси!

Ария встречена одобрением толпы.

ИНТ - ВНУТРИ МАВЗОЛЕЯ - УТРО.

Хорьков отпирает служебную дверь мавзолея. Входит с сумкой продуктов.

ХОРЬКОВ. Доброе утро! Пора вставать!..

Раскладывает продукты для завтрака, не глядя на саркофаг.

Не слыша никакого движения, оглядывается... Замирает от ужаса - саркофаг пуст...

ХОРЬКОВ. Это смерть... Это смерть, смерть, смерть...

Тупо уставившись в одну точку, ест приготовленные для Василия Дмитриевича бутерброды с икрой.

Тихо открывается дверь и входит Василий Дмитриевич.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Добренькое утречко...

Хорьков смотрит на него, не отвечая...

Василий Дмитриевич бодро залезает в саркофаг, ложится и закрывает глаза.

ХОРЬКОВ. Ты что, сука, в расход меня пустить хочешь?..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Не грубите.

ХОРЬКОВ. Где ты был?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Гулял с бабами.

ХОРЬКОВ. Тебя видели?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Теперь я буду ночевать не здесь. А сейчас прошу выйти, мне работать пора...

Василий Дмитриевич снова закрывает глаза.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Народ меня любит, а вас нет. И вообще - где “спасибо” что я вернулся?..

ЭКСТ - УЛИЦЫ В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ - ВЕЧЕР.

Вечер. Василий Дмитриевич ловит такси.

Недалеко стоит растерянный Хорьков, нервно кусает ногти.

Машины останавливаются одна за одной. Василий Дмитриевич быстро перебегает от одной к другой, выискивая попутную...

ХОРЬКОВ (бормочет). Катастрофа, катастрофа...

Наконец одна из машин соглашается везти...

Василий Дмитриевич оборачивается к Хорькову, и кричит:

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Денег дай!..

ХОРЬКОВ (услужливо приближается). Что?..

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Дай денег, говорю!..

Хорьков суетливо лезет в карманы, достаёт деньги...

Василий Дмитриевич берёт деньги, садится в машину...

ХОРЬКОВ. Послушай... Куда ты едешь?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я обещал жениться!

ХОРЬКОВ. Какие глупости! Почему бы нам не поехать ко мне?.. Поужинали бы...

Некоторое время они смотрят друг на друга...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А Лиза?..

ХОРЬКОВ. Что Лиза?...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Она будет не против?...

ХОРЬКОВ. Напротив, Лиза будет очень рада...

Василий Дмитриевич смотрит на Хорькова.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Поехали!..

Хорьков садится в машину и машина уезжает...

ИНТ.ЭКСТ - В ДВИЖУЩЕЙСЯ МАШИНЕ - ВЕЧЕР.

Едут молча. Наконец, Василий Дмитриевич склоняется к Карпу.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Карп, скажи... Тебя удовлетворяет такое положение вещей?

ХОРЬКОВ. (осторожно) Какое?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну, существующее.

ХОРЬКОВ. Я тебя не понимаю. Поясни.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Карп, слушай меня внимательно. Я принял важное решение. Это государственное историческое решение. Оно перевернет всю историю России, и даже всю историю мира...

ХОРЬКОВ. Гм...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Понимаешь, я мучился бессмысленностью своей роли. Лежу и лежу. А народ мимо меня идет. Несчастные, босые, оборванные... Зачем они идут? И я понял - они идут к богу. Я для них бог. И я понял, что больше не могу их обманывать.

ХОРЬКОВ. (настороженно) Да?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Сначала я решил так - выйду на Красную площадь и взорву себя тротилом.

ХОРЬКОВ. Скорее бы.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я буду кричать - “Всё обман! Всё обман!” Таким вот примерно голосочком - “Всё обман! Всё обман!” И в этот момент взорвуся, представляешь? Нет больше ни вождя, ни заведения. Здорово?

ХОРЬКОВ. Лучше некуда.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Нет, Карп. Это плохо. Нельзя оставлять людей без меня. Я им нужен. И поэтому у меня в голове уже кружится другой план. Я восстаю из небытия, прямо пред плачущими женщинами! Здорово? Я так восстаю, восстаю, вылезаю из саркофага и выхожу на площадь! Народ падает предо мной ниц! Крики - живой, живой! Таким вот примерно голосочком - живой, живой! А я им говорю, тихо так, в тишине - Я ваш вождь. Идите за мной. Бросайте свои удочки. Здорово?

ХОРЬКОВ. Пока не вижу ничего здорового.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ты не понимаешь! Живой Ленин! Народ свергает Сталина и идет за мной! Я вхожу в Кремль и начинаю править страной! Теперь ты понимаешь мой замысел?

ХОРЬКОВ. Я не понимаю. Зачем тебе это надо?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Это надо не мне! Это надо России!

ХОРЬКОВ. Что ты будешь делать с Россией?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Как что - я буду ей править! Я все поменяю, в страну придут свободы, равенство, братство, придет жвачка, пакеты, доллары, ваучеры, кока-кола, гербалайф и интернет!

ХОРЬКОВ.Я тебя плохо понимаю... Черт возьми, я ни одного слова не понимаю!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Не раздражайся. Меня поймут потомки.

ХОРЬКОВ. Это всё не реально.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. (озабоченно) Почему?

ХОРЬКОВ. Ты мертвец и за тобой никто не пойдет.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ха-ха-ха! Завидуешь? Еще как пойдут! Меня знает каждая собака! Меня все любят! Шутка ли - живой Ленин! Я - брэнд! Я - Орбит без сахара! Я шампунь от перхоти!

ХОРЬКОВ. Я надеюсь, все это пока только мысли?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Какие еще мысли - это план государственного переворота! Он назначен на вторник, на четырнадцать часов. Построение колоннами, шеренги по шестнадцать, на Красной площади.

ХОРЬКОВ. Вася, не спеши. Ты что - серьезно?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Карп, я тебя много слушал, теперь и ты меня послушай. Я больше не хочу быть мавзолейной крысой. Я чувствую в себе силы перевернуть историю. Россия станет самой демократической страной.

ХОРЬКОВ. Ты сошел с ума! Прочисть свои соломенные мозги! Ты не успеешь выйти, как тебя заберут! Через пятнадцать минут мы будем оба с тобой на Лубянке! Оба! Нас к обеду уже расстреляют!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (торжественно, распрямившись). Ради России...

ХОРЬКОВ. А я?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ты-то при чем?

ХОРЬКОВ. Ну, тебя расстреляют ради России, а я-то ведь такого решения насчет себя не принимал?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну что ты в сравнении с Россией? Россия большая, а ты маленький.

Хорьков в растерянности.

ХОРЬКОВ. Действительно... Но, с дугой стороны... Как же это?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Миллионы старушек голодают. Миллионы детей ходят босые. А ты - я, я... Буржуазный индивидуалист! Кафка! Держишься за свою никчёмную жизнь, а страна катится в пропасть.

ХОРЬКОВ. Вася, это слишком серьезно. Ты не читал классиков. Никакой миллион старушек не стоит одной слезинки ребенка.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Это ты-то ребенок?

ХОРЬКОВ. А что будет с Лизой?

Пауза.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лиза будет приходить ко рву и плакать над нами обоими. Она принесет цветы и бросит их туда, где лежать будем мы оба! Понятно?

ИНТ - КВАРТИРА ХОРЬКОВА - НОЧЬ.

Отперев дверь своим ключом, Хорьков входит в квартиру. Вслед за ним входит Василий Дмитриевич...

Лиза в это время возится на кухне...

ЛИЗА (кричит в сторону прихожей). Ты пришел?..

ХОРЬКОВ (криво улыбаясь). А у нас гость!

Лиза с выражением любопытства выходит в прихожую, вытирая полотенцем руки... Увидев Василия Дмитриевича, истошно кричит от ужаса и прячется за занавеску.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (громко рассмеявшись). Лизавета Сергеевна!.. Чем же я заслужил такое поведение?..

Хорьков закрывает глаза рукой...

ХОРЬКОВ. Лиза, выйди. Не смущай человека. Не будь такой дикой. В конце концов, все мы люди.

Лиза с трудом выдвигается из-за занавески.

... В гостиной. Василий Дмитриевич ходит по гостиной, напевает и рассматривает безделушки.

Хорьков и Лиза в это время на кухне. Лиза собирает ужин.

ЛИЗА (тихо). Зачем ты его притащил? Мертвец в доме - зачем нам это надо?

ХОРЬКОВ. Мне это необходимо.

ЛИЗА. Он там ничего не украдет?..

ХОРЬКОВ. Нет.

ЛИЗА. Когда он уйдет?

Хорьков пожимает плечами.

В гостиной. Теперь все втроём сидят за столом. Хорьков наливает.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ну что ж, слово гостю?..

Хорьков неопределенно кивает.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Тост!.. Что ж, сначала я хочу выпить за ваш дом... Мне очень нравится ваша семья... Надо сказать, я всегда мечтал о такой красивой и правильной жизни... Но судьба всё сделала по-другому... Изломала, истерзала... Мать, как говорится, лежит в больнице, отец в сырой земле, сестренка-гимназистка, как говорится...

Вася выпивает. Лиза и Хорьков переглядываются. Хорьков говоряще поднимает брови.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Итак, дорогие мои, я на пороге больших событий. Возможно, завтра я возглавлю страну. Выпьем же за меня - за того, кто поведет нас к светлому будущему, за решительного апологета правых сил, за надежду России!

Василий Дмитриевич выпивает.

Лиза бросает взгляд на Карпа. Карп напуган.

ЛИЗА. Я не знаю ваших планов, но мне почему-то страшно...

ХОРЬКОВ. Мне кажется, это немного опрометчиво - брать в свои руки власть, толком не зная что с ней делать...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А это две разные профессии - брать власть и властвовать. У одних хорошо получается одно, а у других другое. Те, у кого хорошо получается взять власть, не знают что с ней делать. А те, кто знает что с ней делать, не могут ее взять.

Хорьков берет свой бокал и вдруг осушает его почти до дна - молча и в одиночестве.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Да, власть такая штука. Сама она в этом парадоксе и виновата! Она испорчена, потому что все её хотят!

ХОРЬКОВ. Я думал над этим. Если бы власть в России оказалась у меня...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. По вам не скажешь...

ХОРЬКОВ. Что она может оказаться у меня?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Нет - что вы об этом думали.

ХОРЬКОВ. Думал. Но перестал.

ЛИЗА. (берет свой бокал и чокается с Карпом) Карпу нельзя об этом думать. У него есть целая программа. У него исписаны десять тетрадей - мы храним их у бабушке в деревне, в банке из-под крупы, чтобы не нашли.

Хорьков бросает укоризненный взгляд на Лизу.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вот это да! А я не знал, что Карп у нас такой разночинец! Он, должно быть, и на гвоздях спит?

ЛИЗА. (гордо) Да, он у нас подпольный революционер! Но он слишком увлекается, начинает волноваться, махать руками, и у него повышается давление. Он потом плохо себя чувствует. Поэтому я против.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вот такой человек мне и нужен! Мне нужен госсекретарь! Премьер-министр! Ведь что главное в премьер-министре? Чтобы у него не было счетов в Швейцарии! А остальное приложится.

ЛИЗА. (пригубив вина, увлеченно) Как мудрено вы говорите...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. У меня тоже есть конкретная программа. Если бы я заполучил власть, я на второй же день засадил бы всю страну кукурузой.

ЛИЗА (рассмеявшись) Всю страну? Кукурузой?

Хорьков замечает, что глаза Лизы блестят от выпитого и взгляд постоянно устремлен на Васю.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Потому что кукуруза - это здорово! Она высокая, красивая, желтенькая, и в ней любят играть дети. Разве этого не достаточно? А какая она вкусная!

ХОРЬКОВ. Это и есть ваша программа?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Не смейтесь. Кукуруза для России историческая необходимость. Путь к свободе и демократии пролегает у нас только через кукурузное поле. Вам его не обойти.

Хорьков в недоумении. Лиза безостановочно смеется, теряя контроль над собой.

ХОРЬКОВ. Лиза, что с тобой?

ЛИЗА. Ах, как мне хочется оказаться сейчас в кукурузном поле! Как это мило! Как я вас люблю!

Хорьков смотрит на Лизу с недоумением.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. (Лизе) Предположим, вы у нас Россия...

Вася встает, подходит к Лизе и приглашает ее танцевать. Лиза радостно встаёт. Весело подмигнув Карпу, Вася начинает танцевать с Лизой танго, напевая сам.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вот, вот как мы берем власть!

Лиза хохочет. Карп угрюм. Вася прекращает танец и сажает Лизу на место.

ЛИЗА. (запыхавшись) Весело!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Это смешно, конечно... Но мне у вас так хорошо и тепло... Я так полюбил Лизу... Лиза - это такое счастье! Карп, как тебе повезло! Хорошо, что я не скрываю своих чувств. Сначала я хотел быть с Лизой, а Карпа, так сказать, пустить по боку... Но потом я увидел, что и с Карпом можно поладить... Зачем отчаиваться? Я ведь не чудовище? Почему бы и Карпу меня не полюбить? И вот, время пришло - Карп полюбил меня! (Хорькову) Дай, я тебя поцелую!

ХОРЬКОВ. Не надо меня целовать!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Ан, поцелую! (гоняется за ним)

ХОРЬКОВ. Да не надо же!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Поцелую! Поцелую! (настигает и целует) Такие как ты, Карп, - соль России! Быть тебе, как минимум, главой администрации президента! Выпьем же за него!

Василий Дмитриевич выпивает.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Это так благородно, Карп... Мог ли я мечтать? Простой житель провинции... Лицезреть Лизавету Сергеевну, филигранный цветок столичной архитектуры...

Неотрывно смотрит на Лизу. Лиза недоуменно смотрит на Карпа. Карп в замешательстве.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лизавета Сергеевна! Вы та, которая наполняет тут всё теплом и светом. С одной стороны вы ангел, однако в то же время вы Офелия! Если бы не вы, я не задержался бы в Москве ни на минуту! Даже не приехал бы сюда!

ЛИЗА (взглянув на Хорькова). Как? А работа?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Да что работа? Изображать смерть? Посмотрите на меня, разве я покойник?

Хорьков держится за голову.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (Лизе). Теперь за вас!

Василий Дмитриевич выпивает.

НОЧЬ.

Лиза и Карп лежат в супружеской постели. Из соседней комнаты доносится могучий храп.

ЛИЗА (Хорькову, тихо). Он что - будет с нами жить?..

ХОРЬКОВ. Не знаю.

ЛИЗА. Карп, что всё это значит? Почему эта мумия живёт у нас? Почему она хочет делать переворот?

ХОРЬКОВ. Ты что - Ленина не знаешь? Он всегда переворот хочет делать.

ЛИЗА. Какой ужас. Мне кажется, мы все погибнем.

ХОРЬКОВ. То-то и оно.

ЛИЗА. А почему он сказал, что он простой житель провинции?

ХОРЬКОВ. Не знаю.

ЛИЗА. Я твоя жена, Карп. Я имею право знать всё. Что это за мумия? Почему она у нас живёт?

ХОРЬКОВ. Ну хорошо. Это не мумия. Это живой, реальный, и чрезвычайно опасный человек. Поэтому я и взял его к нам домой, чтобы он был у нас под контролем.

ЛИЗА. Объясни мне - это не Ленин?

ХОРЬКОВ. Нет.

ЛИЗА. А где же Ленин?

ХОРЬКОВ. Потеряли.

ЛИЗА. Потеряли? А это... То есть, это никакой не эксперимент по возвращению Ильича, и никакая не мумия?

ХОРЬКОВ. Да, это просто отродье сибирских полей. Вор, авантюрист, шизофреник.

ЛИЗА. О боже! И теперь мы все у него в руках? А что это за переворот?

ХОРЬКОВ. Это дурь, которая поселилась у него в башке от скуки и воздержания.

ЛИЗА. Увлекательная идея.

ХОРЬКОВ. Да. Она закончится тем, что всех нас шлепнут. Раскроется обман вождя и народа, плюс попытка свержения существующей власти.

ЛИЗА. Какой кошмар! Мы все от него зависим!

ХОРЬКОВ. То-то и оно.

ЛИЗА. А переубедить его нельзя?

ХОРЬКОВ. Это невозможно. Ты же видишь - он шизофреник. К тому же упертый, как баран.

ЛИЗА. Что же делать? Мне кажется, он меня любит...

ХОРЬКОВ. Ну и что?

ЛИЗА. Ничего. Может быть, мы могли бы как-то это использовать?

ХОРЬКОВ. Глупости!.. В этих усмотрениях крайне желательна была бы только его смерть...

Лиза в ужасе смотрит на Хорькова.

ИНТ - КАБИНЕТ В КРЕМЛЕ - ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ.

За столом сидит Высокий человек. Напротив него Хорьков.

ХОРЬКОВ. Органический материал не стабилен. На случай, если с мумией что-нибудь случится, нам надобно приготовить восковую куклу. Она будет заменять мумию и во время профилактических работ.

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Я отвергаю эту идею. Никакой воск не заменит нам ушедшего вождя. Если я правильно понял, вы предлагаете обмануть святые чувства трудящихся?

Высокий человек встаёт и нажимает кнопку.

ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК. Проводите товарища Хорькова.

Когда Хорьков выходит из кабинета, Высокий человек подходит к окну...

Перед ним открывается Красная площадь, по которой к мавзолею идёт нескончаемый поток людей...

ЭКСТ - КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ.

Зябко кутаясь в воротник пальто, Хорьков проходит по Красной площади мимо потока людей. Хмуро глядя на людей, злобно бормочет:

ХОРЬКОВ. Всё из-за вас!..

Глядя на очередь, он вдруг узнаёт Лизу, которая движется в толпе в платке и темных очках. Ее лицо заплакано, горло душат сдерживаемые рыдания.

ЛИЗА(ее внутренний голос). Я теперь знаю - ты не Ленин, ты просто отродье, но душа моя и плоть истосковались без тебя. Я больше не могу, не могу...

Хорьков поднимает воротник и, крадучись, пристраивается за ней.

ИНТ - В МАВЗОЛЕЕ.

Лиза входит в мавзолей и - о, чудо! - время остановилось.

ЛИЗА

(поёт и плачет)

Иль ты Ленин, иль ты кто,

Иль ты конь в полупальто,

Шизофреник ты иль вор -

Сердце разрубил топор!

Иль ты поле, иль трава,

Иль ты солнце, иль луна,

Иль ты буйвол, иль ты бык -

Взрезал сердце моё штык!

Иль ты чукча, иль еврей,

Стонет сердце от заноз и гвоздей!

Иль палач, иль брадобрей,

Иль ты лук, иль сельдерей!

Иль живой ты, иль мертвец,

Помидор иль огурец,

Огурец иль помидор -

Сердце разрубил топор!

ЭКСТ - КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ.

Хорьков выходит из мавзолея в крайне подавленном состоянии. Идет по улице, кутаясь в пальто.

ХОРЬКОВ (его внутренний голос). Негодяй! Всё-таки замутил девчонке голову! Ничего! Сегодня же, сегодня же убью его, суку! Будь что будет!

ХОРЬКОВ.

(поёт)

Будь что будет! будь что будет!

Коль умру, так поделом!

Но пронжу сегодня ж гада!

В грудь осиновым колом!

Его место в царстве мёртвых!

Не по улицам гулять!

Заколю, зарою в яму!

Глубиной метров пять!

ИНТ - КВАРТИРА ХОРЬКОВА - НОЧЬ.

Василий Дмитриевич сидит в кресле-качалке в халате и домашних тапках, лузгает семечки и читает газету...

Лиза, с размазанной на глазах тушью, вытирает пыль с полок и ваз. Хорьков, сидя на маленькой табуретке, возится с чем-то в самом углу...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Сегодня одна так рыдала, так рыдала, еле оттащили... (откладывая газету) Всё же вот чувство, что важное что-то и великое замыслил я для России, а?..

Хорьков разгибается, потирая затекшую спину. Тут Василий Дмитриевич замечает, что тот возится с оружием - чистит и смазывает разобранный пистолет.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Такая, если вдуматься, великая страна, да?.. Такой народ!.. Столько ископаемых!.. Столько электричества! (показывает на пистолет) А это для чего?..

ХОРЬКОВ (вяло). Да хочу пристрелить тебя, суку...

Лиза поворачивается и смотрит на Хорькова.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (растерянно). Как это? За что?

ХОРЬКОВ. Ни за что. Просто так. Надоел ты мне.

ЛИЗА. Карп, что с тобой?

ХОРЬКОВ. Ничего. Отстань.

...Перед сном Хорьков выходит из туалета (слышится звук смываемой воды). У выхода из туалета его поджидает Василий Дмитриевич.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (собираясь войти в туалет). Вы что, серьёзно?

Хорьков не отвечает.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вы бессердечный человек. Вы холодный и бесчувственный, я в вас ошибся. Вы меня в самое сердце ранили. Я-то думал, вы меня любите... Я думал, у нас одной семьёй жить получится... А вы? Как вам не стыдно!

Василий Дмитриевич входит в туалет, запирается, печально разминает газету.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Зачем, зачем вы меня от расстрела спасли?

Его глаза наполняются слезами и он начинает сипеть и беззвучно плакать.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (шепотом). Лизавета Сергеевна, за вас ведь смерть приму... А маменька моя, на том свете, вас не одобрит... Обидите вы её... А что будет с Россией? Кто избавит ее от оков? Да он просто эгоист!

Выходя из туалета, Василий Дмитриевич натыкается на Хорькова, проходящего по коридору.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (темпераментно, перекрывая шум воды). А о России вы подумали?!

Хорьков не отвечает.

Василий Дмитриевич входит в кухню. Там Лиза.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лизавета Сергеевна, вы бы поговорили с Карпом Игундеичем... Он так сердит на меня, не ровен час убьёт... А если убьёт, как мне жить-то дальше? Без веры в человечество?..

ЛИЗА. О чём это вы? Вы что, всерьёз решили, что Карп вас убьёт? Да он мухи в жизни не убил!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Мухи не убил, а вот меня убьет! Говорю вам, сердит он! Поговорите же с ним!

Лиза выходит в гостиную. Там Хорьков.

ЛИЗА. Карп, ты что, собрался его убить?

ХОРЬКОВ. А твоё какое дело?

ЛИЗА. Карп, ты не в себе. Последнее время на тебя страшно смотреть. Тебе не следует его убивать.

ХОРЬКОВ. С чего ты вообще взяла, что я собираюсь его убивать?

ЛИЗА. А зачем этот пистолет?

ХОРЬКОВ. Так, птичек пострелять.

ЛИЗА. Карп, не убивай его.

ХОРЬКОВ. Он не так незаменим, как тебе кажется.

ЛИЗА. Я боюсь за тебя!

Хорьков и Лиза обнимаются.

ХОРЬКОВ. Лиза, ты меня любишь?

ЛИЗА. Да.

ХОРЬКОВ. А его? Скажи правду.

Лиза не отвечает.

ХОРЬКОВ. Ты его любишь, я знаю. Но ты просто еще детка. Ты не понимаешь. Он тебя увлёк. Ты увлеклась. Это пройдет...

ЛИЗА. Карп, мне за тебя страшно! Не убивай его!

ХОРЬКОВ. Я подложу восковую куклу! А его закопаю в лесу!

ЛИЗА. Какую еще куклу? В каком лесу?

ХОРЬКОВ. Я её сделаю! Никто не отличит!

ЛИЗА. Ты не сумеешь. Ты же не скульптор!

ХОРЬКОВ. Я скульптор! Мне уже приснилось как я её делаю! Нужно купить воска! Где Анфиса, пусть сходит немедленно! (смотрит на часы) Нет, уже поздно! Да и Анфису вовлекать ошибочно! Куплю воска сам, сам, завтра же, с утра!

ЛИЗА. Карп, ты просто не в себе! Твоё сознание воспалено! (трогает его лоб) Да у тебя жар!.. Я тебя прошу, держи себя в руках! Тебе не следует убивать его. Пусть живет с нами.

ХОРЬКОВ. Никогда! Это невыносимо! Я не могу видеть как ты стелишь ему постель, подаешь ему ужин!..

ЛИЗА. Почему? Ничего особенного. Он же наш гость?

ХОРЬКОВ. Но ты же его не выносишь!

ЛИЗА. Наоборот, он приятный и обходительный человек.

ХОРЬКОВ. Ты что? Ты что? Вы что, уже спелись?

ЛИЗА. Карп, ты сошел с ума?

ХОРЬКОВ. Признайся, это ведь он тебя подослал? ... Почему ты молчишь?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (появляется в семейных трусах и с носками в руках). Лизавета Сергеевна, где теперь наш таз?.. Тут ещё носки я забыл покласть...

ЛИЗА. Не покласть, а положить.

ХОРЬКОВ. Неправда!.. Покласть, покласть, покласть!

Хорьков нервно вскакивает и уходит на балкон курить.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Чего это с ним?..

Лиза выходит на балкон к Хорькову.

ХОРЬКОВ (нервно). Ты зачем поощряешь, чтоб он в трусах перед тобой дефилировал?

ЛИЗА. Карп, ты в своём уме? Его брюки в стирке!..

ХОРЬКОВ. Замолчи! Всё ложь, ложь! Вон они, его брюки, на стуле, на стуле!

ЛИЗА (в слезах). А ты на меня, пожалуйста, не кричи!.. Не я его сюда привела!..

Лиза убегает плакать, но тотчас снова выходит на балкон.

ЛИЗА. Зачем ты его привёл?

ХОРЬКОВ. Он мне нужен по работе!

ЛИЗА. А я тебе нужна?

Хорьков не отвечает.

Лиза снова убегает плакать.

Хорьков ударяется головой в стену...

ГОЛОС СОСЕДКИ СВЕРХУ. Не стучите, уже поздно!.. Ребёнка разбудите!..

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Мама, я не ребёнок!..

Василий Дмитриевич выходит на балкон с женскими чулками в руках и начинает ими заботливо обтирать Хорькову кровь.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Карп Игундеич, оставил бы ты нас с Лизаветой Сергеевной, а сам уехал бы в санаторию... Ей богу, на тебе ж лица нет! Во что ты превратился? Развалина, кошмар!.. Уехал бы в санаторию, а мы бы остались с Лизаветой Сергеевной... Я бы её лелеял...

Хорьков вдруг решительно уходит в комнату, достаёт пистолет и, на ходу передергивая затвор, идет обратно на балкон. Выйдя на балкон, смотрит по сторонам. Василия Дмитриевича нигде нет. Хорьков смотрит вниз, но и там никого нет. Выставив пистолет, Хорьков возвращается в комнату, и тут на него невесть откуда обрушивается Василий Дмитриевич. Сбивает с ног, прижимает к полу, забирает пистолет и крепко связывает... В комнату на шум вбегает взволнованная Лиза, видит связанного Хорькова, лежащего на полу, и Василия Дмитриевича, сидящего на нём верхом.

ЛИЗА. Что здесь?!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вот, представьте! Карп Игундеич не в себе! Сердится на почве личных переживаний! Только что убить меня вздумал!

ЛИЗА. Карп, ты сошёл с ума!

ХОРЬКОВ. Убью! Убью!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Как вам не стыдно? Вы не думаете о России, Карп Игундеевич! Вы только что направили дуло в самое что ни на есть горячее сердце реформ и преобразований! Вы холодно прицелились в гражданские свободы, демократию и приватизацию! Вы подумали о нашем многострадальном народе?

ХОРЬКОВ. Убью! Убью!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ(поднимается с Хорькова). Сердит! Нет, определенно сердит!

ХОРЬКОВ. Лиза, в доме дьявол! Убить и освежевать! Возьми на кухне нож! Нет, лучше развяжи меня...

ЛИЗА. Карп, ты не в себе!

ХОРЬКОВ. Развяжи!

ЛИЗА. Боже мой, что мне делать?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лизавета Сергеевна, пройдёмте на кухню, мне надобно с вами обсудить...

ХОРЬКОВ. Лиза, не ходи с ним! Не слушай его! Дьявол, дьявол!

ЛИЗА. Карп, лежи смирно.

Лиза выходит с Василием Дмитриевичем на кухню.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Дорогая Лизавета Сергеевна! Теперь-то вы видите, до чего Карп Игундеич сердит?.. Он не в себе, у него дрожат руки и трясётся вся вот эта вот штука (трогает свой зоб)... Кончится тем, что он меня убьет. И тогда будет нехорошо. Карпа Игундеича заарестуют.

ЛИЗА. Арестуют.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Арестуют. Если он положит вместо меня какую-нибудь дрянь, так со мной ничто не может сравниться, вы же понимаете... А если убьет прямо там, так я на такой случай непременно завоняюсь. Вы поймите, я не то, чтобы угрожаю, и не то, чтобы назло, специально как бы, вы не подумайте... А просто само собой у меня так получится... Я ж себя знаю... Я ж не георгин какой-нибудь, во мне знаете сколько дряни всякой, не к столу будет сказано?

ЛИЗА. Не оправдывайтесь, никто и не думает, что вы георгин!

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А есть гораздо лучшее развитие. Вы, например, сами изображаете, что хочете быть со мной и уходите от него.

ЛИЗА. Хотите.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Хочу!

ЛИЗА. Хотите, а не хочете. Это я вас поправляю.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Хочу, хочу! И тогда он перестаёт хотеть меня убивать и отпускает вас. Вы уезжаете со мной. И Карп Игундеич остаётся в полной безопасности... Мы с вами в это время живём правильной семейной жизнью и рожаем детей. Каждое утро я исправно хожу на работу. У меня будут большие государственные обязанности. Как вы понимаете, никакого с моей стороны перегара, синяков или храпа. Потому как живу я семейно и чисто. А Карп Игундеич, если хочет, пусть навестит вас изредка...

Лиза молчит.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А иначе... Сами видите, что получается...

Связанный Хорьков в это время подполз к дверям кухни и подслушивает этот разговор.

ЛИЗА. Хорошо, я с ним поговорю...

Лиза входит в гостиную, помогает Хорькову сесть в кресло. Сама садится рядом, обнимает Хорькова.

ЛИЗА. Карп, нам надо поговорить... Так больше продолжаться не может. Я давно познакомилась с Василием Дмитриевичем, ещё тогда...

ХОРЬКОВ. Ну, что дальше?..

ЛИЗА. У нас с тобой была прекрасная семья, но теперь я хочу жить с ним.

ХОРЬКОВ. Вот это новости. Ты его любишь?

ЛИЗА. (пауза) Позволь мне не отвечать на этот вопрос.

ХОРЬКОВ. Ты не нервничай.

ЛИЗА. Я хочу знать, отпускаешь ты меня с ним или нет?

ХОРЬКОВ. Отпускаю. Ты ведь этого желаешь, так как я могу не отпускать? Связан-то я, а не ты, иди на все четыре стороны...

ЛИЗА. Значит, отпускаешь?

ХОРЬКОВ. Отпускаю.

ЛИЗА. А... ты хорошо подумал?

ХОРЬКОВ. Отпускаю!!!

ЛИЗА. Соседей разбудишь. Обещай мне больше не делать глупостей и не преследовать нас.

ХОРЬКОВ. Обещаю.

Лиза развязывает Хорькова, берет его за руку и вводит в кухню, где Василий Дмитриевич сидит в майке за столом и выуживает из трехлитровой банки соленые огурцы.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Рука застряла!

ЛИЗА. Василий Дмитриевич, я хочу вам сообщить, что только что поговорила с Карпом Игундеевичем. Он отпускает меня с вами и не будет чинить никаких препятствий нашему отъезду и нашей дальнейшей жизни.

Через некоторое время, та же ночь. Василий Дмитриевич и Лиза выносят в прихожую чемодан и сумки.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ (Хорькову). Послезавтра с утра будет приватизация. Она продлится до обеда. Я подарю тебе завод. Магнитку подарю.

ХОРЬКОВ. Послезавтра с утра... Почему бы вам не отложить этот побег до приватизации? Сначала завод, потом побег.

ЛИЗА (Хорькову). Ты что же, продаешь меня за этот завод?

ХОРЬКОВ. Ты полагаешь, я продешевил? Магнитка большое предприятие. Потребовать еще Днепрогэс?

ЛИЗА. Не ищи меня!

ХОРЬКОВ. Обещаю.

ЛИЗА. Дай мне слово, что забудешь меня навсегда!

ХОРЬКОВ. Клянусь!

ЛИЗА. Карп!

ХОРЬКОВ. Чего?

ЛИЗА (пауза). Ты меня любишь?

ХОРЬКОВ (пауза). Ты кому?

ЛИЗА (в слезах). Карпушик... Какую дорогую цену мы за всё платим, а?.. Почему так?..

Хорьков не отвечает.

Василий Дмитриевич выводит Лизу из квартиры и дверь за ними закрывается...

ЭКСТ - ДВОР ПЕРЕД ДОМОМ ХОРЬКОВА - НОЧЬ.

Хорьков украдкой следит, как Лиза и Василий Дмитриевич укладывают свой багаж в его машину. Он неслышно проходит мимо них, огибает дом, отпирает сарай, в котором стоит допотопный мопед.

Когда машина трогается с места, из-за угла дома выезжает мопед с потушенными фарами и увязывается за машиной...

ИНТ / ЭКСТ - ЛЕСНОЙ ДОМ - НОЧЬ.

Машина едет по лесу... Подъезжает к заброшенному лесному дому...

Оставив мопед вдали, Хорьков смотрит из-за деревьев, как они входят в дом.

Подкравшись прямо к дому, он смотрит через окно без стёкол, что происходит внутри.

Василий Дмитриевич зажигает привезенные с собой свечи и сажает Лизу в кресло-качалку, накрывает её ноги одеялом. Лиза дрожит от волнения.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Не волнуйтеся, милая Лизавета Сергеевна... Застеклим, обогреем, натопим... Здесь, к сожалению, ни чаю, ни музыки, ни цветов в вашу честь... Вы, наверное, опасаетесь, что я с вами чего-нибудь учиню?.. Не бойтесь, вы же божество, как я вас трону? Я хочу с вами такое... С семейным ужином, с работой, с детским садиком... Я хочу мыть полы, ходить за хлебом, за спичками... А вы чтобы мне говорили - Вася, кончилась соль, кончился лук... Вася, кончился керосин!..

Лиза молчит.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лизавета Сергеевна... А вы меня совсем не любите?.. Или есть хоть что-то?..

Лиза молчит.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Если хотите, я сейчас привезу вас обратно. Хотите?

ЛИЗА. Нет.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. А хотите, я прострелю себе голову? Прямо сейчас. (Приставляет себе пистолет.) Только скажите.

ЛИЗА. Нет.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Это из-за Карпа Игундеича? Не бойтесь! Ничего ему не будет! Скажет, мумия завонялась, только и всего. Так бывает. Виноват Зискинд. Вместо меня положат следующего. У них там наверняка ещё человек сто заспиртовано, на всякий случай...(Взводит курок.)

ЛИЗА. Не надо.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Раз вы говорите - не надо, я этого не сделаю. Но знайте - вы не в плену вашего слова. Если вы передумаете, пусть это будет через пять, через десять, через сто лет - я это сделаю сразу же... Мне без вас жить не надобно. (Смотрит вверх.) Светает. Мне на работу пора.

Он подходит, нежно берет её руку и целует.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Лизавета Сергеевна, последнее. Сегодня мне предстоят великие события. Возможно, я возглавлю страну. Это произойдет в четырнадцать часов. Я восстану перед людьми и скажу - люди, я живой! Я счастлив - у меня есть Лизавета Сергеевна! Все свободны! Живите как хотите! Никакого правительства! И если вас спросят - свобода или смерть, выбирайте свободу. Смерть выбирать не надо - она сама нас выберет. Такой вот у меня план. Если всего этого не случится... Если я погибну... Клянитесь просто помнить меня...

Лиза в волнении встает с кресла.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Клянитесь просто помнить меня...

Лиза подходит и обнимает его.

ЛИЗА. Я клянусь...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Поцелуйте меня.

Лиза целует его.

Хорьков, подслушивающий у стены дома, беззвучно плачет.

ЛИЗА. Я клянусь помнить вас. Берегите себя. Я не хочу, чтобы вы умерли.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Это правда? Я не умру.

Василий Дмитриевич садится в машину и уезжает.

Оставшись одна, Лиза плачет.

ЭКСТ - ЗАГОРОДНАЯ ДОРОГА / В ДВИЖУЩЕЙСЯ МАШИНЕ - УТРО.

Василий Дмитриевич едет в машине.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ.

(поет)

Она меня поцеловала - я не умру.

Меня к груди своей прижала - я не умру.

Что любит мне она сказала - я не умру.

Себя беречь мне наказала - я не умру!

ЭКСТ - МОСКВА, КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - РАССВЕТ.

У служебной двери в мавзолей, скрывая волнение, ожидает Хорьков...

Увидев приближающегося Василия Дмитриевича, Хорьков учтиво распахивает перед ним служебную дверь...

Благодарно кивнув, Василий Дмитриевич входит, раздевается, буднично ложится в саркофаг и складывает руки на груди.

ХОРЬКОВ. Всё в порядке?

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Да.

Хорьков достаёт пистолет с глушителем, приставляет к груди Василия Дмитриевича и молча выпускает в неё семь пуль...

Василий Дмитриевич удивленно смотрит на Хорькова. Поднимает свою руку, которая лежала на груди, видит кровь...

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Карп Игундеич, вы что - меня застрелили?

ХОРЬКОВ. Да.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Странно, я не чувствую боли... Наверное, у меня действительно внутри солома... Может, я и вправду давно чучело?.. Вы бы хоть сердце-то поразить потрудились...

ХОРЬКОВ. Виноват. Рука дрогнула.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Убит... Первый раз в жизни я убит... Это странно; убит, а разговариваю... Убит мой исторический бунт... Не успел... Жалко... Теперь скучно будет...

Хорьков смотрит на Василия Дмитриевича.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Если уж так глупо вы способны были закончить, зачем тянули? Зачем приучали меня к Лизе? Зачем сами мучились?.. Зачем не сделали это раньше?..

Хорьков смотрит на Василия Дмитриевича.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Вам теперь бежать надо... Вот адресок... В Хабаровске есть квартирка... Скажете - от Васи... Там будете в безопасности...

Василий Дмитриевич подает Хорькову листок.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Берегите Лизавету Сергеевну... Это наше с вами счастье... Я любил её и не хотел ей плохого...

Хорьков кладёт руку Василию Дмитриевичу на лоб.

ХОРЬКОВ. Прости.

ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ. Я вас полюбил, должно быть. У меня никогда не было друзей. Хорошо, что я вас встретил. Это был хороший конец. Вы без меня только не скучайте. Скучать - это самое плохое.

Василий Дмитриевич умирает.

Хорьков скользит ладонью по его лицу и закрывает ему глаза.

ХОРЬКОВ (мертвому). Прости.

Снаружи слышится лязг замка. Хорьков спохватывается - тщательно вытирает кровь и складывает руки покойного в полагающееся положение.

ЭКСТ - МОСКВА, КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ - ДЕНЬ.

Поток людей. Очередь медленно движется в сторону мавзолея. Карп мрачно наблюдает, как люди ни в чем ни бывало выходят на другой стороне.

ХОРЬКОВ (людям, еле слышно). Из-за вас я потерял друга.

ИНТ / ЭКСТ - ЛЕСНОЙ ДОМ - НОЧЬ.

Хорьков, оборванный, еле волоча ноги, входит в калитку. Лиза, встревоженная, сбегает с крыльца.

ЛИЗА. Карп! Что с тобой?

ХОРЬКОВ. Лиза...

ЛИЗА. Что с тобой?

ХОРЬКОВ. Подрался...

У Хорькова тяжелый мутный взгляд, синяки, заплетается язык, нет пары зубов.

ЛИЗА. Ты? Подрался? Ты выпил? Что случилось?

ХОРЬКОВ. Я...

ЛИЗА. Тебе же нельзя! У тебя печень! А где Вася?

ХОРЬКОВ. Какой Вася? Не было никакого Васи. Я выполнил задание и вернул мумию. А Васи никакого нет и не было.

ЛИЗА. Он... погиб?

ХОРЬКОВ. А мумия теперь завоняется. Только и всего. Воды дай.

ЛИЗА. Его всё-таки убили! Я не хотела, не хотела этого проклятого переворота!

Лиза рыдает. Но потом берет себя в руки и наливает воду Карпу и себе.

ЛИЗА. Нет, я не могу представить, что его нет.

ХОРЬКОВ. Его и не было.

ЛИЗА (плачет). Убили...

ХОРЬКОВ. Это я его убил.

ЛИЗА. И я тоже его убила! Почему мы его не остановили? Как я могла спокойно слушать весь этот бред и потом отпустить его? Как я могла?

ХОРЬКОВ. Все семь пуль всадил.

Лиза рыдает у Хорькова на плече. Хорьков гладит Лизу.

ХОРЬКОВ. Теперь нам надобно бежать. Медлить не надо. Сюда, наверное, уже едут...

...Лиза и Хорьков стремительно собираются и покидают дом.

ЭКСТ - ВОКЗАЛ - ДЕНЬ.

На перроне. Шум, суета, толкотня...

Лиза и Хорьков, переодетые, бегут из Москвы...

ЛИЗА. Куда мы едем?

ХОРЬКОВ. В Хабаровск.

Подали состав, и толпа мешочников ринулась к вагонам.

Карп и Лиза, работая локтями, пробираются через толпу.

ХОРЬКОВ (Лизе). Лиза...

ЛИЗА (пыхтя). Чего?

ХОРЬКОВ. Моя жизнь пуста... Если хочешь, оставайся в Москве... Я тебя не неволю. Я не хочу, чтобы ты ехала со мной.

ЛИЗА. Карп, что с тобой? Ты меня не любишь?

ХОРЬКОВ. Я не хочу, чтобы ты страдала. Ты никогда не будешь со мной счастливой.

Между ними бушует людское море: головы, руки, мешки; его водовороты и течения стремятся их разлучить.

ЛИЗА (пыхтя и работая локтями). Карп, зачем ты так говоришь? ты моя жизнь! ты моё счастье!

ХОРЬКОВ. Я твоё горе! Вспомни, как твой папа был против! Я найду тебе прекрасного жениха! Поверь, у меня есть для тебя прекрасный молодой парень! У него хорошие родители, он работает охранником в четвертом управлении!

ЛИЗА. Ты мой единственный! Я никого не хочу! Я никого не смогу полюбить!

ХОРЬКОВ. Лиза... Я старый козёл!

ЛИЗА. Я тебя люблю!

ХОРЬКОВ. Лиза, сейчас как раз тот момент! Подумай, ты молодая и красивая, на тебя все оглядываются, а я тащу тебя в какой-то Хабаровск! Я твоя могила! Со мной ты никогда не родишь ребенка!

ЛИЗА. Я рожу! Я... рожу - я уже беременна.

ХОРЬКОВ. Что? Ты беременна?

Только большая сменяемость окружающей толпы и ее устремленность в разные стороны не создала до сих пор устойчивую аудиторию для этого диалога.

ЛИЗА. Да. Я жду ребенка.

Долгая пауза - Хорьков, опешив, смотрит на Лизу. Толпа напирает, оттесняет.

ХОРЬКОВ. От него?

ЛИЗА. Да.

Пауза. Хорьков снова включает локти, чтобы приблизиться.

ХОРЬКОВ. (тихо) Лиза... Ты меня любишь?

ЛИЗА. Да.

Хорьков делает последний рывок, сближается с Лизой вплотную и они обнимают друг друга. Хорьков со всех сторон защищает живот Лизы от бушующей толпы. Целует её.

ХОРЬКОВ. Он будет моим сыном. Мы всегда, мы всегда будем вместе!

Хорьков и Лиза вместе с толпой устремляются штурмовать поезд.

На черном фоне снизу вверх плывёт текст:

Карп Игундеевич Хорьков

и его супруга

Лизавета Сергеевна

прожили долгую и счастливую жизнь

в Хабаровске.

У них родился мальчик.

Ныне работает в Москве

при президенте России.

С Василием Дмитриевичем произошла

био-химическая аномалия,

подобная тем,

что происходит с телами

в закрытых захоронениях -

он не завонялся,

лежит на том же самом месте,

и продолжает

исправно

служить

Отечеству