То место, о котором Гриша Свиридов под большим секретом рассказывал своей Уле, называлось по разному.
Гриша называл это "поселком Солнечный", где-то это называлось "пгт Солнечный" ("пгт" означает "поселок городского типа"), в некоторых документах писали даже "город Солнечный", а на самом деле ...
На самом деле все обстояло несколько иначе.
Достаточно сказать, что закрытая засекреченная зона появилась в этом месте очень давно, и связано это было с добычей золота. А раз золото и весьма неприветливый, мягко говоря, климат, то появились и лагеря, заключенные и все такое прочее.
Затем рядом с малоперспективными разработками появился военный завод, лагеря из системы Главного управления лагерей передали Главному управлению исполнения наказаний, сменился контингент заключенных, а рядом с заводом выросли жилые дома и это по сложившейся традиции получило наименование "соцгород".
И значительно позже участок тайги вдали от шахт и соцгорода отвели под создание научной организации, где развертывали исследования какие-то физики ...
И строго говоря наименование "Солнечный", мелькающее в открытых документах, относилось к этому засекреченному почтовому ящику, а не ко всему конгломерату в данной географической точке, где кроме шахт и лагерей, крупного машиностроительного завода с соцгородом еще были и воинские части, и военный аэродром, и всякая прочая инфраструктура ...
И именно этот засекреченный почтовый ящик, давший свое имя всему вокруг, определил степень секретности всего объекта с дополнительной секретностью и защитой внутри "приморского поселка Солнечный" - такое наименование тоже иногда возникало в открытой документации.
Но продолжим повествование о событиях, происходивших так далеко от Москвы ...
КОНЦЕРТ ПАТРИЦИИ КААС
часть 3
ГОРОД СОЛНЕЧНЫЙ
(Далеко от Москвы, продолжение)
НИНА САМОХИНА
ЗВОНОК КОНОПЛЕВА
- Галина, я в штабе. С десяти - разговор с новым начальником лаборатории ... памяти академика. Новый начальник - Скворцов Виктор Антонович. Подготовьте на него все бумаги - приказ, распоряжение о допуске и так далее. В двенадцать - новый уполномоченный контрразведки подполковник Чибрыкин Емельян Никанорович. На встречу с ним пригласите майора Рахматулина.
В штабе Свиридов внимательно просмотрел перечень непоставленного оборудования, последние еще не выполненные заявки на материалы, обратил внимание на заявки по медикаментам и медицинской технике.
Здесь его застал звонок из города.
- Товарищ Свиридов? Здравствуйте. Коноплев Алексей Васильевич, председатель комиссии партийного контроля из Москвы.
- Здравствуйте, товарищ Коноплев. Слушаю вас.
- Вы знаете, по какому поводу мы прибыли. Есть необходимость побеседовать с вами. Не возражаете?
- Ничуть. Когда и где вам удобнее?
- Часа в три вас устроит? Я приглашу майора Брызгу. И вместе побеседуем. Приезжайте в горком, я пока здесь в кабинете первого секретаря обосновался.
- В пятнадцать часов буду у вас.
Прихватив с собой Евменова Свиридов проверил, как подготовлен корпус для медиков и остался им доволен.
РАЗГОВОР со СКВОРЦОВЫМ
Ровно в десять Свиридов вернулся к себе и пригласил в кабинет Скворцова.
- Как спалось на новом месте?
- Тихо тут у вас! Спал, как суслик.
Они сели в кресла в углу кабинета.
- Завтракал? Хорошо. Сейчас - разговор о деле. По душам поболтаем потом, время будет. - но Свиридов не удержался. - Это здорово, что ты приехал!
- Ты в Москве несколько раз высказывал замечания по поводу получаемых нами данных о свойствах новых материалов. Мы их получали отсюда. Ты не знал, где ведутся эти исследования, да и я только мог предполагать ... Просмотрев отчеты здесь, я убедился в их некорректности и неполноте. Исправлять это придется тебе. Есть большая лаборатория, большой коллектив, современное оборудование. Есть груда отчетов, но нет результатов. Нужно все критически пересмотреть, многое просто переделать, что-то делать по другим методикам ... Все. Видишь, как просто?
- Куда проще. Но это же чистое металловедение, точнее - материаловедение. Думаешь, потяну?
- Я помню, что про тебя говорили наши ребята в группе. Он может сделать все, что нужно. А тебе всего-то нужно поставить сотрудникам задачу, мобилизовать их, заставить работать, определить план дальнейших действий - и вперед.
- Совсем чуть-чуть. Это же работа на целую жизнь.
- Нет, столько времени я тебе не дам. Пару дней - разобраться с персоналом, еще дня три на выработку методов ревизии полученных результатов и отчетов, и немедленно - первые результаты по ранее выпущенным работам. Отчет на Ученом Совете. Так и запишем - через неделю твой доклад на заседании Ученого Совета. Кстати, тебя туда тоже введем.
- Оттого, что ты меня куда-нибудь введешь, лучше не будет ...
- Помнишь?
- А как же! Почти все, встречая его, вспоминали, что он - введенный член Ученого Совета, и улыбались! Ладно, а кто меня введет - тьфу, черт, опять вводить будут! - введет в курс дела в лаборатории? Передаст дела?
- Считай, что прежний начальник лаборатории - доктор наук, профессор, член-корреспондент - скоропостижно исчез. Нет его и не будет. В лаборатории есть такая дама - Верещатская Валерия Осиповна, кандидат технических наук, женщина толковая и хорошо знающая дела лаборатории. Потолкуй с ней, тебе имеет смысл назначить ее своим заместителем. Другого человека подбери заместителем по экспериментальным установкам - там большое хозяйство, нужен дельный механик. А дальше - сам. И не стесняйся. Нужно стенку сломать - сломаем, нужно дом построить - построим.
- Ну, эти-то твои штучки я еще не забыл. Здесь опять режим военного времени? И военной диктатуры?
- А как же! А об основных работах я тебе расскажу в другой раз.
- Что значит - об основных? А материалы - это не основное?
- Материалы - это такие мелочи по сравнению с основной задачей ... Просто я не мог пройти мимо этих глупостей - они потом могут ох как отозваться! Но несмотря на то, что твои работы - не основные, помощь тебе будет оказываться в полном объеме.
- Ладно. Ругаться с тобой буду потом. Библиотека-то тут хоть есть? У меня голова - не библия, я всех премудростей не помню.
- Все есть, а чего нет - достанем. Скажи только, что нужно. Вопросов у тебя будет еще много - потерпи, поднакопи. А пока моя секретарша Галина Климентьевна тебя проводит в твои владения. До вечера?
- До вечера ...
РАЗГОВОР с ЧИБРЫКИНЫМ
- Разрешите, товарищ полковник?
- Заходите, Емельян Никанорович. Располагайтесь. Как устроились, как спали на новом месте?
- Устроился прекрасно, спал неплохо - с учетом разницы в часовых поясах.
- Майор Рахматулин, заместитель начальника объекта по безопасности, фактически подчиненный ваш и мой.
- Майор Рахматулин, Сергей Мунирович.
- Подполковник Чибрыкин, Емельян Никанорович.
После обмена рукопожатиями все уселись.
- Побеседуем? - начал Свиридов.
- Да, конечно. Прошу вас.
- Может быть начнем с вопросов? Работа для вас привычная или вы ранее такими делами не занимались?
- Приходилось. Может быть, не в такой ситуации дела принимал, но приходилось. А вопрос всегда один и тот же - с чего начать?
- Да, вы правы - всегда один и тот же вопрос. С чего начать, что является наиглавнейшим и решающим. Так вот, с моей точки зрения наиглавнейшим вопросом является вопрос налаживания нормального режима секретности на объекте. И его безусловного функционирования.
- А его нет? Я имею в виду режим секретности?
- Он формально есть и даже формально исполняется ... в некоторых частях. Но установлен он был так давно, что никто сейчас не в силах вспомнить, почему и как были установлены эти правила. Например, отчеты о работах лаборатории исследования материалов недоступны - формально - даже сотрудникам лаборатории, если они не принимали участие в данном разделе исследований. А фактически - все отчеты лежат в открытую в шкафу в лаборатории. Помещения вычислительного центра снабжены шифрзамками, но открывают их любому, если позвонить. Формально - и я считаю, что в этом действительно есть глубокий смысл - персонал охранных подразделений не должен контактировать с научным и обслуживающим персоналом, а фактически - в клубном помещении охраны на вечерах и танцах присутствуют научные сотрудники. Архивные научно-технические материалы распылены между архивом первого отдела и архивом НТО первого отдела, поисковый аппарат отсутствует, найти что-нибудь - проблема.
- Степень закрытости материалов принята одна - секретно, и все. А это на самом деле далеко не так ... Я могу перечислять долго, но суть всего сказанного одна - нужен нормальный и действенный режим секретности. Попробуйте оценивать эту проблему с точки зрения агента, проникшего к нам на объект. Тем более, что это к какой-то мере соответствует действительности - теперь у нас на территории секретного объекта два иностранных агента.
- !?
- Вот вам еще одна проблема. Вернее, две. Первая - использование этих агентов в контригре, если на это пойдет руководство.
- Мне специально подчеркнули, что окончательное решение при любом варианте, разработанном с их использованием, будете принимать вы, товарищ полковник.
- Да, я знаю. И второе - их адаптация. Худобин - наш разведчик, но и он чувствует некоторое недоверие к себе, а что же тогда говорить об Уайттеккер. Ограничение их осведомленности не должно носить характер дискриминации, или это нужно объяснять им каждый раз очень подробно и тщательно.
- Да, это проблема общая. Уже приходилось сталкиваться. С чего посоветуете начать практически - режим секретности с наскока не решается.
- Очень хорошо, что вы оцениваете это трезво. Начните с архивов - и всем понятно, и постепенно можно выйти на нормальные условия и ограничения доступа, и снятия ограничений, и выработки нормального режима внутреннего документооборота, и внешней секретности.
- Понял вас. Еще мне сообщили, что здесь на территории центра проводится некоторая спецоперация, связанная с разоблачением преступной группы в городе. И что степень моего участия в этой операции решаете вы лично.
- Да. Вы не принимаете участия в самой операции, это согласовано с руководством, а лишь фиксируете ее результаты ... когда они будут. Эта ваша некоторая отстраненность обусловлена оперативными соображениями. Еще вопросы?
- Возможно, они появятся в ходе работы.
- Тогда успеха вам. Сергей Мунирович вам поможет.
Офицеры откланялись.
- Василий Андреевич, введите в состав штаба подполковника Чибрыкина Емельяна Никаноровича, уполномоченного контрразведки, и проинструктируйте его.
С НИНОЙ САМОХИНОЙ
- Толя, мне надо с тобой поговорить! - Нина перехватила Свиридова в коридоре, когда он вышел от мальчиков.
Она заметно нервничала последние дни.
- Ну, пошли.
В светлой пустоте комнаты для свиданий она встала лицом к стеклу и сказала сквозь слезы, с трудом выдавливая из себя слова.
- Мой Коля ... он такой хороший ... и с Васильком они так ... сдружились ... а я беременна ... третий месяц ...
Свиридов положил ей руки на плечи.
- А разве это плохо, сестренка? Я думаю, что это хорошо!
- Правда? - Нина повернулась и уткнулась мокрым лицом ему в грудь. - Ты правда думаешь, что это хорошо? А как же ... Коленька?
- Конечно хорошо. Ребенок - это счастье ...
- Да ... Счастье ... А если ... А когда он узнает ... и Василек ...
Из ее всхлипываний Свиридов только понял, что отец ребенка - гад и подлец, что Нина очень хочет ребенка и очень боится - всего и всех, и вообще она такая счастливая, такая несчастная ... И что ей делать - она не знает, а сказать Коле Петрову - боится пуще всего.
Свиридов, как мог успокаивал ее, гладил по спине.
- Так скажи ...
Она плача замотала головой.
- Боюсь ...
- А чего боишься?
- Боюсь ...
- Хочешь избавиться от ребенка?
- Да ты что - как можно!?
- Ну, и что делать будем?
- Не знаю! - она заплакала навзрыд.
- А кто отец ребенка? - Нина отчаянно замотала головой и Свиридов, решившись, прикоснулся к ее сознанию.
- Он, что, - гад и подлец?
- Еще какой ...
И Свиридов "увидел" этого подлеца - прямо ему в лицо противно и самодовольно улыбался профессор Оратынцев. Свиридов прервал контакт.
- Как же ты ... с ним?
- Ты ... узнал, кто, да? Он ... сказал, что если ... я не стану ... с ним ... он меня ... снимет с допуска ... придется уехать ... а Василечек останется здесь ... - Нина заревела с новой силой.
- Ну, хватит! Ну, уймись ты! Как я сам не догадался, что ты беременна, - он вспомнил полуодетых мам в сушилке интерната. - Оделась тепло - береглась, и груди стоят, словно пушки ...
- Правда ... как пушки? Ой, мамочки ...
- Да не реви ты! Ты даже не представляешь, как это прекрасно. Женщина расцветает, она - царица, ее тело ликует! ... Но ты должна хотеть ребенка и уже сейчас любить его. И он должен знать об этом ... А ну, пошли!
- Куда? ...
- Идем, идем, - Свиридов провел ее коридором и привел к себе.
- А у нас радость - у Нины будет ребенок!
Нина испуганно взглянула мокрыми глазами на жену Свиридова.
- Нина, милая ты моя, как хорошо! - Тоня обняла ее и повела к дивану. - Садись скорее. Как это хорошо - будет маленький человек ... Рассказывай!
- Что рассказывать? - испуганно спросила Нина.
- Все рассказывай - какой срок, когда ждем, кого хочешь?
- Ой!.. - теперь Нина плакала на груди у Тони.
Гриша принес воды.
- Вообще-то я хотел бы сестренку ... Мне очень хотелось иметь младшую сестренку ... - Гриша сказал это очень тихо и очень серьезно,
- Но Тоня не может ... Ничего, пусть будет мальчик!
- Я тоже ... хочу мальчика ... еще одного ... и боюсь ...
- Папа, пусть у тети Нины будет мальчик!
- Ты так говоришь ... как-будто твой папа может это ...
- Ну, я не знаю ... Но мой папа может все!
- А Коля уже знает?
Новый приступ рыданий потряс Нину, и теперь ее утешали Тоня и Гриша.
- Тетя Нина, ты кончай плакать, а то нос покраснеет! - очень серьезно сообщил Гриша. - И вообще, скажу я тебе ...
Нина, утихая, промокала платком глаза.
- Скажу я тебе вот что ... Если дядя Коля тебя любит, и ты его любишь тоже ... То вы будете любить сына вместе ... Хотя все это не так просто ... Я-то знаю!
Теперь досталось и Грише - Нина его тоже всего залила слезами.
- Я пошла?
- Иди и ничего не бойся. Легко не будет ... Только не говори Николаю кто отец. А то ... Я бы на его месте ... убил бы гада ...
ВАСЕНЬКА, У МЕНЯ БУДЕТ РЕБЕНОК
- Васенька, ты знаешь ... а у меня будет маленький ребеночек!
- Я знаю, мама. А дяде Коле ты сказала? Надо сказать.
- Я боюсь ...
- Зря. Чего бояться? Он тебя любит. Ты же не по доброй воле ...
- Ты знаешь?!
- Мама, успокойся. Мало ли чего я знаю. Ты расскажи дяде Коле. Или, хочешь, я расскажу?
- Да ты что? Как можно ... Пойду, расскажу ... Не бросит он меня, нет?
ЧЕРНОМЫРДИН о СИСТЕМЕ
- Анатолий Иванович, это же полный бедлам, а не система! Это же уму непостижимо - такое наворотить!
Черномырдин кричал и размахивал руками, но Суковицина уже не так удивленно смотрела на него, а просто закрыла незакрытую им дверь.
- Вы присядьте, Семен Гаврилович. Присядьте.
- Да, да, спасибо, Галина Климентьевна, я сяду. Но безобразия от этого не уменьшатся!
- Семен Гаврилович, если вы будете так эмоционально выражать свои мысли, то я ничего не пойму, - улыбнулся Свиридов, - А хотелось бы понять. Тем более, что по пустякам вы кричать не умеете. Я не прав?
- Вы правы, Анатолий Иванович, вы как всегда правы. Прошу прощения за крик, но дело действительно безобразное.
Он начал излагать свои соображения так же эмоционально, и Свиридову несколько раз приходилось утихомиривать Черномырдина, но все же в конце концов удалось понять, в чем дело.
Так или иначе все работающие в научном центре делились на две большие, но неравные группы - научно-технический персонал и обслуживающий персонал.
Затем шло деление научно-технического персонала на основной и вспомогательный.
Затем основной научный персонал делился на персонал теоретического обоснования, персонал экспериментальных установок, камеральный состав и архив.
В группу вспомогательного научно-технического персонала входили аналитики всех уровней, электрики и электронщики, сотрудники вычислительного центра, проектно-конструкторского отдела, механической службы обслуживания экспериментальных установок, механических мастерских по обслуживанию экспериментальных установок, отдела снабжения экспериментальных установок, библиотеки, профилактория и НТО первого отдела ...
Свиридов прервал Черномырдина.
- Разыщите Рожнова. Я его жду.
Структурные деления обслуживающего персонала было запутаны и усложнены до такой степени, что Черномырдин для простоты и наглядности привел примерную схему так, как она у него получилась. Он всех разделил на внешних и внутренних - во внешние подразделения у него попали охрана периметра, персонал контрольно-пропускных пунктов, цензура и управление. Внутренние структуры обслуживающей группы так же содержали охранные подразделения - охраны территории, отдельных объектов на территории и постов.
А еще там была дирекция - не имеющая отношения к научно-техническому персоналу; администрация, так же не имеющая к этому отношения; персонал медико-санитарных учреждений; персонал многочисленных пищеблоков и буфетов; персонал многочисленных служб общетехнического назначения; целый букет подразделений бытового обслуживания - торговля, стрижка, починка, уборка помещений, стирка и чистка; культура - снова библиотека, биллиардная, спорткомплекс, оздоровительный центр; персонал поэтажного обслуживания корпусов, персонал администрации корпусов, персонал групп контроля и еще куча надзорно-контролирующих подразделений, связанных с первым отделом, с управлением режима, с управлением контрразведки и еще черт знает с чем. Здесь же был и первый отдел.
- Я видел схему у Шабалдина - она ничего общего не имеет с тем, что я перечислил. Суть же в том, что в зависимости от того, в какую клеточку попал человек, будет зависеть система и величина оплаты труда, социальные привилегии и всяческие льготы. Система построена на полной дискриминации человека! Сотрудник из штата профилактория - а это относится к вспомогательному научно-техническому персоналу - совершенно не адекватен сотруднику подразделения медико-санитарного подразделения из группы обслуживающего персонала. И оплата труда совершенно разная, и льготы по обслуживанию. Анекдот - два врача, выполняющие одинаковую работу, но состоящие в штатах разных подразделений имеют разные системы оплаты и льгот! Один получает полное обеспечение бесплатно, а зарплату на личный счет, а другой - получает зарплату деньгами, и все его льготы - это продукты без очереди и по льготной цене. У одного - полный пансион, жилье, инфраструктура гостиничного типа, а у другого - наемная квартира или комната и инфраструктура городского типа. Причем перейти нельзя. Например, из первого отдела группы обслуживающего персонала нельзя перейти в аналогичную структуру в группу научно-технического персонала - там все системы материального поощрения разные, и уровни разные. Думаете, внутри групп системы социально-бытового обслуживания одинаковы? Ничуть не бывало! Электронщики могут пользоваться услугами магазина - того, что называют "супермаркетом", а электрики - не могут. Аналитики, сотрудники вычислительного центра - могут, а сотрудники НТО первого отдела и работники механических служб - не могут. И так далее. Если пересчитать в условную заработную плату, то в результате я получил разницу в оплате труда за одинаковый труд в пять раз!
Рожнов уже сидел за столом и слушал Черномырдина.
- Семен Гаврилович, а как сложилась такая система? - спросил он.
- А системы нет. Есть фрагменты, узаконенные распоряжениями, приказами, постановлениями, а единой системы - нет. Даже документа такого нет - структуры и ее дробления!
- И как же вы раскопали все это? Да так быстро.
- У меня свои методы. Когда идешь от зарплаты, то быстро выходишь на структуру. Есть цифры, есть данные... - закончил Черномырдин, возмущенно и растерянно разведя руками.
- Это - серьезно. С этими вещами я уже сталкивался. Вам вместе подготовить доклад на мое имя и начать разработку более рациональной структуры, в том числе систем материального поощрения и льгот. Меня тревожит наш жилой фонд в городе и его обслуживание, обратите на это особое внимание. А вам, Семен Гаврилович, большущее спасибо за проделанную работу.
ПАПА, Я НАПИСАЛ ПИСЬМО
- Папа, я написал письма, ты посмотри. Поправь, если я чего не так написал, я перепишу.
Свиридов развернул листок.
"Привет, Никанор! Привет тебе с жаркого юга. Я уже загорел за эти несколько дней и начинаю прятаться от солнца. Но вода такая приятная, что вылезать не хочется, но меня пасут и вынимают силой. Но с Олегом мы находим скрытые пути и уходим от наблюдения. Не думай, что мы уж очень разгулялись тут - ничего подобного, меня тут учить взялись всерьез. Тиранят вовсю! Видела бы ты, что со мной делают! А грозятся, что будет еще тяжелее и еще строже. Хорошо, что приехал Семен Гаврилович, он и к Олегу, и ко мне очень добр и всегда нас защищает, только вот от него самого уже теперь никакого спасения нет. Раньше хоть ты меня защищала. Как ты живешь, какие у тебя новости? Никого еще не загрызла? Как родители? Не очень тиранят тебя? Я тебя частенько вспоминаю, когда рисую или когда выбираю натуру. Мне Тоня позировала для портрета, заодно я попробовал нарисовать ее с косами (как у бабы Гали), а потом тебя с прической, как у Тони. Получилось очень интересно, мы с Тоней даже удивились - у тебя такая солидность появляется. Поэтому учти - если хочешь выглядеть солидной старой лоханкой, сделай прическу, как у Тони. Только вот у Тони эта прическа ее не молодит - я попробовал удлинить ей волосы, и она сразу выглядит старше. Она этому тоже удивилась, и мы даже поиграли с ней с прическами и волосами. Папа много работает, но позагорать и поплавать с нами время находит. Он мне разрешил немного поездить за рулем, но дороги здесь плохие, и особого удовольствия мне это не доставило. Тут интересные ребятишки живут, местные, мы подружились и теперь у нас своя кампания - все-таки веселее. Пиши, что нового у тебя и как ты живешь. Все приветы Семен Гаврилович довез в целости и сохранности. Приветы тебе от папы и от Тони.
Обнимаю тебя. Твой Гриша."
Второе письмо было адресовано Галиным.
"Здравствуйте, баба Галя и деда Вася! Я уже без вас скучаю, а когда вы получите мое письмо, буду скучать еще больше. Живем мы хорошо, каждый день купаемся и загораем. Купаться мне очень нравится, только меня из воды все время вытаскивают и говорят, что хватит. Будто я сам не знаю, когда мне хватит. Вон папа и Тоня купаются много больше меня и ничего. А еще мы едим всякие фрукты и пьем парное молоко с настоящим черным хлебом. Никогда не думал, что это так вкусно. Корову еще не видел, надо будет сказать ей спасибо за такое вкусное молоко, а может быть даже подарить ее портрет. Немножко рисую, потому что меня старательно мучают всякими занятиями и грозятся устроить экзамен на всхожесть, который называется экстерн. Наверное, что-то противное, но пока точно не знаю. Папа много работает, Тоня осваивает иностранную швейную машинку, а так все в порядке. Как дела у вас? Как давление у деда? Баба Галя, ты ему там спуску не давай, пусть только попробует не прочесть тебе это! Я тогда приеду и разберусь с ним. Что там поделывает вся окружающая среда? Семен Гаврилович привез нам все приветы от вас, и мы с радостью посылаем вам свои, и передавайте их всем, кто нас знает. Отдельные приветы разбойникам Скворцовым и всем другим разбойникам, а также бандитам из лесной школы. У нас тут леса нет, так, мелкие кустики и вся тень искусственная, поэтому даже в тени загораешь, как на сковородке, а из животного мира один верблюд (чучело) и много ящериц (нарисованных). Вам привет и всякие хорошие пожелания от папы и Тони. Веронике я написал письмо с кучей приветов, но все равно поцелуйте ее от меня.
Я вас обнимаю и крепко целую. Гриша."
- Мне твои письма понравились. Ты все написал правильно - мы же на юге загораем. А почему ты Уличке ничего не написал? Или считаешь ненужным?
- Нет. Просто пока не получается ... А вспоминаю ее все время - невольно как-то получается ... А письмо не выходит ...
Вечером по заведенному порядку Свиридов просматривал документы в штабе.
В материалах, полученных из Москвы, его внимание привлекла шифрограмма с неприметным текстом. Но прочитав ее внимательно Свиридов понял смысл - генерал Сторнас информировал его о возможном приезде генерала Нефедова.
НИНА САМОХИА ЖДАЛА НИКОЛАЯ
Нина Самохина ждала Николая Петрова на улице.
- Ниночка, что-нибудь случилось? Что это Василек меня вызвал?
- Пойдем, пройдемся.
- Ты, что, плакала? Не надо, нет ничего стоящего, чтобы тебе плакать.
- Ой, Коленька ... Хотелось бы ...
Они прошли молча до конца корпуса и повернули в лес.
- Коленька, выслушай меня ... Только не перебивай ... Я к тебе очень серьезно отношусь ... И к нашим с тобой отношениям тоже очень серьезно отношусь ... Я тебя полюбила ...
- Я к тебе тоже серьезно отношусь, и люблю тебя ...
- Не перебивай, пожалуйста! Только у меня есть сын ...
- Ну, не дури! Вася мне не чужой, он твой сын, значит ... Да и мы с ним ...
- Коленька! Да беременная я! На третьем месяце!
Нина хотела вырвать руку и убежать, но Николай не дал, и ей пришлось идти дальше рядом с ним.
- Не было у меня никого, - не выдержав продолжила Нина, - Меня этот гад силой взял ... изнасиловал ... А теперь третий месяц ...
Они опять шли молча и опять Нина не выдержала.
- Я виноватая перед тобой ... не знаю, в чем, но виноватая ... Прости меня, если сможешь ...
- В чем ты передо мной виноватая - я знаю ... В том, что сказать боялась. Стало быть, мне не верила ... Это, стало быть, первое ...
Нина замерла и сжалась.
- И опять же мне не верила ... Если я тебя люблю ... если ты меня любишь ... то как я могу не принять твоего ребенка? Ну, объясни?
Нина ревела в голос, пыталась что-то сказать, а Николай вытирал ее лицо платком и обнимал.
- Прекрати рев. Ему вредно.
- Что? Что ты сказал?
- Я сказал - ему вредно. Прекрати. Успокойся. И пошли в тепло, а то сопли замерзнут.
- Коленька!
Они, не раздеваясь, поднялись на второй этаж, нашли свободную комнату, закрыли дверь.
Нина обессилено опустилась на диван, но Николай поднял ее.
- Разденься хоть.
Он помог ей снять полушубок и усадил. Потом стал снимать сапожки. Нина тихонько счастливо плакала. Он так осторожно разувал ее, так нежно гладил ее ноги.
- Тебе не будет жарко? Давай, сниму рейтузы.
- Давай ...
Она почувствовала его руки на поясе, на бедрах. Он осторожно стал стягивать рейтузы, стараясь не стащить с нее одновременно и трусики, а Нина привстала и помогла ему.
- Ты из-за него мне ... не позволяла? - он так и не сел рядом, а устроился около ее ног на полу и стал целовать ее колени.
- Врач сказал - дней через десять уже можно будет ... Уж три прошло ...
- Подождем ... Где же он там у тебя?
Нина вытянулась, отдаваясь его руке.
- Коленька, милый ... Ты взаправду не винишь меня? Мне ведь знать надо ...
- Не береди ... Сама сказала - силой взяли ... Чем ты виновата? А он чем виноват? - и он нежно погладил то место, где, как он думал, уже находился неведомый никому еще человечек.
ПРИЛЕТЕЛИ УМАРОВ и ИВАНИЩЕВА
Прилетевших Умарова и Иванищеву Свиридов встретил в главном административном корпусе, в штабе.
- Ангелина Митрофановна, позвольте представить вам полковника Свиридова.
- Свиридов Анатолий Иванович. Очень приятно. - Свиридов поцеловал протянутую руку.
- Ангелина Митрофановна Иванищева.
- Здравствуйте, Эрнест Умарович!
- Здравствуй, Свиридов, здравствуй. Мы здорово устали с дороги.
- Комнаты вам подготовлены, все разговоры завтра. А сейчас по кружечке парного молока со свежим хлебом? Пойдемте в буфет.
Приехавшие с удивлением осматривались в буфете - уютно, небольшие столики под накрахмаленными скатертями, мягкий свет, сверкающая стойка, такие милые и домашние девушки с косичками и главное - под белыми салфетками оказались глиняные кружки с настоящим парным молоком, а хлеб был ржаной, духовитый.
- Анатолий Иванович, это ваш агитпункт? - с удовольствием вдыхая запах хлеба спросила Иванищева.
- Нет, Ангелина Митрофановна, это наш штабной буфет. В корпусе, отведенном для вас и ваших сотрудников, есть и такой же буфет, и столовая с таким же молоком и хлебом. И множество всяких других приятных удобств. Когда приедут ваши сотрудники?
- Часть должна прилететь послезавтра, остальные - попозже. Я хочу разобраться, насколько Эрнест Умарович прав, что здесь уже есть фронт работ.
- Вот завтра мы с вами побеседуем и разберемся, с чего начать и кто понадобиться в первую очередь. А сейчас, если вы не возражаете, вас проводят в вашу квартиру. Спокойной ночи.