Прямо в лицо пугающе-стремительно летели, сливаясь в бурые полосы, груды битого кирпича и клочья сухой травы на глинистых пригорках. До чего же обидно, возвращаясь после пятнадцати лет скитаний в ледяной бездне, поймать парашютным куполом внезапный порыв ураганного ветра в пятнадцати метрах от финиша. Успеть хотя бы сгруппирова...

  ...Невыносимо! Каждый вдох отзывался тупой болью - справа и в спине. Голова ощущалась, как треснувший арбуз. Стараясь сдержать стон, Вад размежил веки и - ничего не увидел. Неужели, глаза тоже вытекли, словно белок из кокнутых яиц? Слепая духота вокруг пахла плесенью, ржавчиной и сырой штукатуркой, и где-то вдалеке гулко - как в железную бочку - капала вода.
  Вдруг во тьме блеснул желтоватый луч, одновременно послышались неуверенные шаркающие шаги, сопровождаемые невнятным бурчанием: бум... бум... плюх... ффух... Звуки все приближались, и свет - теперь уже было совершенно ясно, что его источником служило нечто вроде керосиновой лампы - становился все ярче, пронзительней, а тьма за ним - все темней, все гуще.
  - Да уберите же огонь! - простонал Вад.
  И сразу лампа испуганно дернулась, за ней мелькнули кирпичные стены и чье-то лицо с вытращенными глазами и родинкой между лохматыми бровями, потом лампа погасла, послышались: - Ох! Блям-блям! - чей-то короткий возглас и звон катящегося по камню металла.
  - Тише! - прохрипели из темноты. - Умоляю вас, не кричите!

  Он был неимоверно дряхл и слаб, этот старик, и большущий вопрос - кто кому помогал. Тем не менее, цепляясь друг за друга, они все же выбрались из подвала на поверхность.
  Грязные тучи ползли над грязным пустырем, черный лес обступал его со всех сторон. И все же - какой простор! И земная твердь под ногами! И пусть мерзкие, но живые запахи!
  - Эт-т вы молодцы, - мокро сипел сзади старик, поминутно харкая и отплевываясь. - Надо же, воздушный шар построили. И как ты не побоялся: тыщу верст над лесом-то!
  - А что лес? - не оборачиваясь, поинтересовался Вад. Он по-прежнему совершенно ничего не понимал. Но старик проигнорировал вопрос, возможно - просто не услышал.
  - Или помаленьку ходите за стену?! - старик схватил Вада сзади за рукав. - То-то я гляжу, молодой ты совсем. Что ли тебе еще не опасно? Или вы изобрели защиту? Это костюм какой-нибудь или вакцина?
  Так, вздохнул Вад. Ситуация помаленьку проясняется. Значит, все таки эпидемия. Не атомная война, не падение метеорита и не извержение вулкана. Вирус!
  В принципе, он давно свыкся с гибелью цивилизации за долгие недели, пока накручивал витки вокруг Земли, вызывая на всевозможных диапазонах диспетчеров, правительство, ученых, черта лысого: лишь бы хоть кто-нибудь отозвался! Но все призывы словно тонули в вате - в буро-зеленой, встопорщенной вате джунглей, наглухо укрывшей материки.
  - Дедусь, - крикнул Вад прямо в ухо глухому старику. - А здесь, на пустыре кроме нас еще кто-нибудь есть?
  И сам мысленно хохотнул. Какой, к чертям собачьим, "дедуся"? В лучшем случае "внучек".
  Старик осекся, помолчал и - нехотя махнул слабой рукой. Вад вгляделся: чуть поодаль от чахлых картофельных грядок белели могильные камни.
  - Понятно, - буркнул Вад. Боль в боку постепенно отступала. Значит, ребра целы, а ушиб - он заживет. В прояснившейся голове непрерывно вертелось: тысяча верст над лесом... тысяча. Значит, люди остались, и надо их искать. Я молодой, мне еще не опасно...

  Не обращая внимания на боль в боку, Вад энергично шагал, почти бежал вдоль высоченной каменной стены, которая окружала пустырь. Все камни были разной величины, попадались кирпичные "заплатки". Казалось, стена была сложена могучим Полифемом для защиты от живущего в лесу кровожадного Кинг-Конга. Или наоборот. А вот и ворота - огромные, ржавые, способные пропустить не только циклопа с гигантопитеком, но и карьерный шагающий экскаватор. Запирала ворота вместо засова полусгнившая деревянная шпала. Поднатужимся немножко, как бы здесь во двор окошко нам проделать? Нехотя заскрежетали петли, и Вад протиснулся с пыльного, сумрачного пустыря...

  ...В сказку. Он ожидал затянутого паутиной бурелома, когтистых сучьев, ядовитых слизней на белесых от плесени стволах. А вместо этого - зеленый влажный полумрак, пронизанный во всех направлениях пыльными лучиками солнечного света, напоенный свежестью и медовыми ароматами. А еще огромные яркие цветы, похожие на бабочек, и порхающие между стволами бабочки, похожие на цветы. И - фью-фью-фью! - тонкий птичий пересвист, льющийся откуда-то сверху, из пышных крон.
  Вот тебе и лес густой с Бабами Ягами. Старик, пугая Вада, явно врал. Вернуться, что ли, пока светлеет сзади щель между створками, да потолковать с дедом по-серьезному?
  Впрочем, вернуться никогда не поздно. А пока стоит прогуляться по округе, разведать обстановку. Вдруг рядом живут люди.

  - Эй, - окликнули Вада. Робкий, но дружелюбный оклик прозвучал не в ушах, а сразу в голове. Словно осторожно тронули хрустальный колокольчик, доселе неподвижно висевший посреди черепной коробки. Коснулись и сразу испуганно отдернули руку.
  Вад обернулся.
  Она стояла на пологом берегу круглого озерца с прозрачной, словно дистиллированной водой, где над песчаным дном порхали разноцветные рыбки. Молоденькая, тоненькая, зеленоглазая и босоногая. Завернутая в тончайшую полупрозрачную ткань, которая, по большому счету, совсем ничего от чужих глаз не скрывала.
  Вот и аборигены.
  - Я Вад, - он ткнул себя в грудь. - А тебя как зовут?
  Кажется, она не поняла вопроса. Перешла вброд озерцо, приблизилась вплотную (боже, какие у нее крепкие, аккуратные грудки!), гибко наклонилась и выхватила из травы у ног Вада камень - круглый голыш, пестрый, словно перепелиное яйцо. Потом протянула Ваду на открытой ладони. - Пшш! Бульк! - и прямо на глазах изумленного Вада камень превратился в яблоко.
  - Ешь! - прозвучало у Вада в голове. - Вкусно?

  Оказывается, в этом лесу есть можно было все: траву и листья, куски коры и комья мха. Положи на ладонь, закрой глаза, сосредоточься и представь себе... ну, например, печеную картофелину. Или ломоть пшеничного хлеба. Или круг чесночной колбасы. Через минуту вырастет какой-нибудь плод, например, груша, а на вкус она будет - что загадал.
  Девушка задорно хохотала (боже, какие у нее ровные, белоснежные зубки!), отведав задуманный Вадом соленый огурец. Сама же творила фрукты с необычными, ни на что не похожими, сложнейшими сочетаниями вкусов. Просто-таки поэмы и симфонии сочиняла она. Но увы, вряд ли могла бы сложить два и два. Тем более, понять парадокс Энштейна.
  - А другие? Другие люди рядом живут?

  Она опять не поняла. Потом закрыла глаза и замерла, словно прислушиваясь. Вдруг лицо ее просияло. Она схватила Вада за руку (боже, какие у нее ласковые, нежные пальчики!) и быстро-быстро повлекла куда-то в чащу. Странное дело, густая листва словно сама расступалась перед ними. Сто шагов... двести... тысяча. Вдруг девушка замерла, словно вкопанная. Навстречу из зарослей выступил парень - крепкий, мускулистый, в одной лишь набедренной повязке.
  - Ярко! - сказал, вернее, "подумал" он, указывая на оранжевый комбинезон Вада.

  До конца дня им встретились еще несколько человек. Мужчины и женщины, маленькие и рослые, темноволосые и белобрысые, все как один молодые, физически развитые, красивые. Ни детей, ни стариков. Общались они телепатически, транслируя прямо в мозг образы и эмоции: "персик", "виноград", "вкусно", "невкусно", "тепло", "холодно". Болезней, похоже, они тоже не знали. Вад собственными глазами видел, как длинная царапина на плече его шустрой спутницы зажила в течение минуты. Да и сам Вад с удивлением ощутил, что бок его совершенно прошел. Нет, не вирус творил все эти чудеса, но Лес! Лес с большой буквы!

  Близилась ночь. Умолк в кронах птичий гомон, сонно заморгали в лесном сумраке лиловые светляки. Спутница опустилась перед Вадом на колени, прижалась гибким, горячим телом.
  - Делай мне хорошо! - прошептало в голове. - Пусть будет сладко!
  - Не сейчас, - хрипло пробормотал Вад, отстраняясь. - Завтра. Как только найдем других людей.
  Кажется, она не обиделась. Легла у ног Вада, свернувшись калачиком, и уже через минуту - засопела.

  Вад рядом лежал на спине, слушая дремотное дыхание Леса и глядя на звездные россыпи в разрывах крон. Эх... И некому рассказать, как ревет и свистит в радиоэфире раскаленный добела Сириус. Как сверкают антрацитово-черные, оплавленные равнины мертвых планет под мутным бельмом ван Маанена. Как мерцает в испарениях метанового океана медный, весь в багровых пятнах, диск Проксимы.
  И что вот прямо сейчас кружит на автопилоте вокруг Земли пробитый метеоритом звездолет "Диоген". Пусты топливные баки, еле дышат солнечные батареи, а в анабиозных ваннах - трое, и все с лучевой болезнью...

  Вада разбудили хрустальные аккорды птичьего пересвиста. А еще ослепительные вспышки чужих мыслей.
  - Сладко! Вкусно! Сладко! Вкусно! Еще! Еще!
  Совсем рядом - рукой коснуться можно - ритмично двигались, сплетаясь и расплетаясь, два нагих тела. Зеленоглазая спутница Вада и какой-то совсем незнакомый мужик - с могучим торсом, заросшим рыжеватыми волосами. Вдруг мужик замер и оборотил к Ваду широкое, плоское лицо.
  - Уходи! - яростно прорычало в голове. - Моё!
  Все правильно. Колупни ногтем элоя - узришь морлока.
  - Ухожу, - согласился Вад, поднимаясь с травы и пятясь в чащу.
  Но мужику этого показалось мало. Он же мысли напрямую читал! Злобно оскалившись, рыжий бросился на Вада, норовя вцепиться крючковатыми пальцами в лицо. И тогда Вад, не сдержавшись, влепил ему короткую "двойку" - сначала в "солнышко", потом в скулу. Дрыгнув ногами, рыжий улетел в чащу.
  И сразу все стало плохо.
  - Уходи! - вонзила молнию в затылок Ваду зеленоглазая. - Грязно! Вонюче! Противно! Уходи!
  Обхватив голову руками, Вад бросился прочь. Но острая, как ледяной кинжал, ненависть не отставала. - Беги! - грохотало в голове. Горячим вихрем волокло Вада сквозь чащу, а корни цепляли его за ноги, и сучья рвали комбинезон. - Пошел вон!
  А потом, швырнув Вада к подножью знакомой стены, Лес отхлынул.

  Лес заполз внутрь сквозь оставленную между створками щель - покрыл пружинистым мхом пригорки, пророс молодыми деревцами сквозь груды бетонных обломков, усыпал радужными соцветиями могильные камни. Только в центре пустыря оставил маленькую глиняную проплешину.
  И там стояла взлетно-посадочная шлюпка. С номером "02" на боку и треснувшим стеклом прожектора. Та самая, с "Диогена", сгоревшая вчера при входе в тропосферу. И, скорей всего, в баках топлива - только на старт. Как и накануне, когда оставалось - только на посадку. Да и того не хватило.
  Вот как. Выходит, Лес не только кормить умеет и выполнять команду "фас". Он еще и ботинки уходящему гостю в зубах приносит: лети, мол, спокойно к себе на орбиту и больше никогда не возвращайся.
  Вад шагнул к шлюпке, с усилием: - и-эх! - поднял колпак... И обмер.

  В кресле второго пилота сидел юноша. Совсем еще пацан - тощий, кудрявый, с родинкой между бровями. Он молча смотрел на Вада, а Вад смотрел на него.
  - Здравствуй, - враз севшим голосом прошептал Вад. - Ты меня помнишь?
   Глядя на Вада стеклянными глазами, юноша медленно покачал головой.
  - На, - звякнуло в голове. - Вкусно.
  И он протянул Ваду обломок кирпича, на глазах становящийся сочным брикетом арбузной мякоти.

  Но тут же перевел взгляд на панель управления.
  - Интересно...
  Словно электрический разряд пробил Вада от макушки до пят.
  - Что? Что ты сказал? Повтори! Тебе именно "интересно"?
  Юноша пожал плечами.
  - Да, - ответил он, не разжимая губ. - Это горит, а вон то - вертится.

  Вад вдохнул и выдохнул. Совсем еще пацан, говорите? Бинго! Черта с два я теперь улечу отсюда. Маугли здешних я в обученье бандар-логам не отдам. И они меня, когда придет срок, не отдадут. Скоро нас будет двое, потом трое, четверо... А когда-нибудь - совсем много. Мы еще научим и заставим Лес строить космодромы и выращивать звездолеты. А вы, ребята - там, на "Диогене" - держитесь. Лет на сто солнечных батарей и аккумуляторов хватит, а потом за вами прилетят.