Аннотация: Рассказ вошел в сборник "Звезды Внеземелья - 2008" (http://www.moonrainbow.ru/).
1. Джо Бакстер, инженер-пилот.
В кабине лифта, идущей к атлетическому залу, я появился в сопровождении двух девушек - сотрудниц департамента контроля психологического климата. Одну из них я знал - Урсула Ле Бон.
- Здравствуй, пилот! - воскликнула Урсула.
Короткая стрижка, темные волосы, нежный взгляд. Она была стройна и высока, и обладала теми качествами, которые я предпочитаю видеть в очаровательных девушках.
-Привет, Урсула! - кивнул я.
-Как настроение?
-Боевое. Готов к великим подвигам! Свернуть для тебя горы?
Урсула покачала головой, очевидно, принимая последние слова на веру. Мы вошли в кабину. Во время подъема Урсула познакомила меня со своей спутницей. Майя, похожая на подростка, с короткой стрижкой и маленькой грудью. Практикант в отделе. В космосе впервые.
Атлетический зал был освещен ярко. На пороге встретился Ахмед, этот простоватый, полный воспоминаний, как арбуз семечек, но очень толковый инженер. А насчет воспоминаний, так у кого своих тараканов в голове нет? Поздоровавшись с Ахмедом, я прошел дальше. В углу боксировал грушу Видас, кто-то из механиков, свободных от вахты, занимался со штангой. Я подошел к тренажеру-велосипеду, так как небольшой кросс сегодня мне просто необходим, особенно перед ночной вахтой.
Уже через час я вошел в душевую кабинку и закрыл дверь. Ион ударил струей по распаренному телу. Легкость и свежесть...
После ионизирующего душа следующим пунктиком моей программы должно было быть посещение столовой, но директива сверху в образе голографического фантома изменила мои планы. Голография дежурного оператора из централи управления нашего космонефа посмотрела на меня и попросила явиться в централь управления.
Когда я появился в централи, меня уже ждали. У пульта, рядом с сидящим в кресле дежурным оператором, стояла Анна Фалитар, а у обзорного экрана, слегка сутулясь расположился капитан собственной персоной.
-Проходи, Джо! - Сказала любимая фаворитка короля и кивнула в сторону пульта.
Я прошел к креслам, усевшись, нацепил свободный наушник канала информационного поля космонефа. Мне предстояло корректировать походную карту движения нашего суденышка в насыщенном астероидном потоке. Чувствую, что перекусить мне придется совсем еще не скоро!..
Анна, проходя мимо меня, потрепала по плечу, на мой взгляд, мягко улыбнулась и покинула централь управления. Ох уж эти дворцовые тайны!..
2. Ахмед Мастафара, оператор внешнего контроля.
Меня подняли с постели звон видеоплейта (как не люблю эти современные штучки! - в мое время нас на космоходе "Заря" поднимал сигнал сирены).
Поднялся, накинул халат и включил плейт. Это был голографический двойник дежурного. Он был взволнован - мальчишка! - градинки пота на лбу. Случилось что?..
-Ахмед, срочно поднимитесь к нам, нештатная ситуация! - сказал мальчик.
А я начал быстро натягивать рабочий комби.
Когда я поднялся на централь, мне коротко объяснили ситуацию: наш космонеф под контролем инженера-пилота проходил зону астероидного потока и - что следовало ожидать - один из булыжников угодил в проем между наружными блоками А-131 и А-132, разбив последний вдребезги.
Свою задачу я знал: выйти в открытый космос, что мне не впервой, сменить блок, отцепить злосчастный булыжник и протестировать на случай мелких нарушений в связи электронные цепи измерителем функций.
-Сделаешь, Ахмед?! - спросил капитан. Под глазами мешки, на подлокотнике кресла дымится чашка кофе - довел себя!
-Сделаю как надо! - пообещал я, немного обидевшись.
***
Пластина служебного лифта вывезла меня к транспортному отсеку, где я на пультовом столбике выбил комбинацию пускового кода - из инкубатора по магнитному рельсу выползла рабочая капсула-автомат. На поверхности композитного шара, утопленного в рельс, возник люк. Я влез в капсулу, нажатием клавиши закрыл люк, набрал пароль и, удобно устроившись в кресле, принялся ждать, пока капсула-автомат готовится к выходу в пространство, чтобы совершить путешествие по магнитному рельсу вдоль корпуса космонефа "Атлант".
У внешнего люка зажегся зеленый плафон, двери разошлись в стороны, открыв вид на рыхлое беззвездное пространство. Капсула вздрогнула и заскользила по рельсу из транспортного отсека.
Внешний вид космонефа был потрясающ и грандиозен: гигантская погремушка в форме гантели. Бортовые огни придавали ощущение незавершенной фантазии, эскиза великого мастера.
-Я, капсула КА-3, время выхода - ноль двенадцать, цель: смена блока А-132, - сказал я для записи регистратора похода.
Звезды, далекие и холодные. Великий Космос, Внеземелье и Запределье - так Тебя называют многие, совершенно не представляя Твоего могущества и великодушия. Лишь горстка людей, кто Тебя чувствовал, их немного, но они Тебя понимают: Бруно, Галилей, Циолковский, Королев, Гагарин, Шеппард, Леонов, Амстронг, Брайт, Парки, Самаон, Буре, Гаряев? Кто они? Осколки звезд, Твои осколки!..
Звезды молчали на немой крик.
Капсула выскочила на магнитный рейс, пересекающий перешеек между шаром централи управления и резервного кольцевого коридора, именно за этим коридором располагался блок А-132 - я придвинулся к иллюминатору.
На фоне белого полушария двумя черточками обозначились поврежденные блоки, а между ними обломок, напоминающий (я внутренне улыбнулся!) фигуру человека.
Вот интересная будет ситуация, если бы это был человек?.. Ну и бред, аж стыдно!..
-Автомат-капсула КА-3, укажите свои координаты, - попросил регистратор похода.
-Я капсула КА-3, нахожусь...
Я замер и, не отрываясь, смотрел на приближающуюся глыбу метеоритной кучи, остаток погасших звезд. Мысли расплывались, во рту стало сухо, и очнулся лишь от громкого сиренного воя, включенного автоматикой регистратора похода, не получив от меня пакета координат. Вой прекратился, и взволнованный голос дежурного оператора позвал меня.
-Я... обнаружил... Человека!.. - прохрипел я.
3. Елена Шугай, корабельный врач.
В круглом зеркале на меня смотрело лицо с покрытым слоем пенистого геля для разглаживания морщин. Эти новые парфюмерные штучки почти не давали того эффекта, который обещала реклама с обложки, но я держала их за способность снимать бледность кожи - все-таки хочется даже в походных условиях выглядеть дамой, пылающей здоровой энергии и отвергающей синтетические препараты.
Промурлыкал вызов, и голос оператора сказал:
-Елена Сергеевна, вас просят подойти в операционный отсек.
Я ответила, что подойду. И спросила, что случилось.
Дежурный не ответил, лишь кисло улыбнулся. Его растерянный вид говорил о многом. Впрочем, если зовут медика, то случилось что-то экстраординарное. Я взяла пульверизатор растворяющего средства и направилась в ванную.
***
В лифте я встретила инженера биозащиты космонефа Яна Ковача и инженер-аналитика Видаса Масюлиса. Вечно угрюмый Масюлис никак не отреагировал на мои расспросы, как и, чем-то подавленный, а может просто не выспавшийся биоинженер. На ярусе обзорного коридора лифт остановился, и я хотела выйти, но аналитик придержал меня за локоть, затем достал из нагрудного кармана золотистый жетон ключа с диагональной полосой и вставил его в щель скрытого дешифратора под щитком лифтового пульта. Освещение в лифте обрело мягкий сиреневый тон, и лифт скользнул в открывшуюся, ранее мне неизвестную мне, лифтовую шахту.
-Что происходит? - Спросила я и посмотрела на мужчин. Те молчали как партизаны. А по моей спине бежал холодок...
Мы вышли у неизвестного мне операционного отсека. В зале, освещенным неярким светом плафонов (черт возьми, что за таинственность такая!!!) в самом центре стояла автомат-капсула, закрепленная на тупиковой ветке магнитного рельса с открытым твиндеком. Рядом - капитан Говорухин, оператор Мустафара и инженер-пилот Бакстер, все в белых комбинезонах.
Увидев меня, Говорухин сказал:
-Рад видеть вас, Елена Сергеевна! Скажите, вы имеете навыки космоспасательных операций?
-Иван Алексеевич, уже полчаса я нахожусь в таком неведении, что могу об этом книгу написать. Может вы мне, наконец, объясните, что к чему?
И Говорухин кратко изложил мне обстановку: астероидный поток, выход специалиста на КА-3, тайна, так сказать, булыжника - человека в пленочном скафандре "Эко-16", которых уже как лет двадцать не выпускают. И главная сейчас задача: доставить космонавта на борт.
-Иван Алексеевич, вы хотите, чтобы за этим человеком вышла я?
Говорухин смутился, начал что-то бормотать о том, что космонеф не имеет в судовой роли статьи космоспасателей, а операторы контроля, работающие снаружи, не обучены этому.
Я покачала головой. Конечно, я училась в космоакадемии, на факультете космомедицины, но знания о космоспасении у меня самые что ни есть теоретические.
Капитан закивал головой и с надеждой посмотрел на инженера-аналитика.
Видас, человек бывалый, кивнул и Говорухин облегченно вздохнул.
***
Когда автомат-капсула въехала в тамбурный отсек, Говорухин провел нас к огромному экрану, на который транслировалась передача с видеокамеры КА-3. Капсула вышла из тамбура, подъехала к перешейку и мы увидели человека в "Эко-16".
Говорухин придвинулся ко мне и шепотом о чем-то спросил. Я не расслышав, попросила повторить.
-Елена Сергеевна, мне необходима ваша помощь!
-В чем?
-Сегодняшняя суета и бессонная ночь вымотали меня окончательно. Выбили, можно сказать, из колеи. Дайте, пожалуйста, какой-нибудь стимулятор.
Я вспыхнула:
-Уважаемый Иван Алексеевич, я не распространяю психотропные препараты. Их влияние на нейротектонику организма настолько велико, что они могут привести к блокировке нейромедиаторов либо к их ускоренному выделению - и все это не мелочи, прошу заметить, Иван Алексеевич! Поэтому я, как медик, не могу нести ответственность за причинение вреда вашему организму, и советую вам немедленно отправляться спать. Сон - лучшее лекарство!..
Говорухин весь сжался в комок, словно мои слова возымели какое-то физическое действие. Я впервые подумала, что как такой слабый духом человек стал капитаном большого судна?
4. Ян Ковач, инженер биологической защиты.
Обожаю различного рода секреты, тайны, покрытые мраком загадок и пылью лет. Когда мне позвонил Глеб, дежурный в централи управления и поделился почти криминальной историей, у меня сильнее застучало сердце. А ведь думал, что этот полет проведу в тоске, заточив поглубже своего беса азарта!
Сейчас должна прибыть капсула КА-3 с трупом какого-то космонавта, и я при помощи Елены Шугай, вскрою пленку "Эко", чтобы разобраться с конституцией этого бедолаги.
Прогудел зуммер внимания, открылись шлюзовые двери, и из тамбура показалась КА-3 с сеточкой царапин от астероидной пыли. Джо Бакстер установил иммобилайзер как только капсула встала у самого маячка тупика магнитной ветки, затем вылезшие Масюлис и Ахмед при помощи автопогрузчика сняли контейнер автомат-капсулы и подвезли к куполу антисептика, похожего на огромный мыльный пузырь, внутри которого находились Елена и я.
При помощи все того же погрузчика мы извлекли нашего покойничка и переместили на ложе саркофага термобаростата. Я встал у изголовья и привел в действие пульт манипулятора-скальпеля.
-Какой скальпель? Тридцать четвертый? - спросил я.
Елена кивнула.
Я включил манипулятор и приблизил к пленочной ткани скафандра "Эмо-16" скальпель с горящим ярко зеленым огоньком на кончике. Несколько движений по швам скафандра и перед нами возникнет мертвый человек, неизвестно какой судьбой занесенный к нам. С другого времени, с другого пространства.
Елена, не теряя драгоценные секунды, при помощи другого манипулятора подбирала канал к порту компьютера скафандра, чтобы считать информацию с "карманчика".
Как узнал я позже, этого мертвого человека звали Антонин Станеки, носил лычки инженера аннигиляции космонефа "Экватор". Космонеф пропал лет тридцать назад. Откуда взялся этот космонавт? Может Ахмед с ним знаком? Надо будет при случае, расспросить.
Патанатомию я проходил сравнительно недавно, когда сразу после учебы был направлен на огромный космический терминал "Кольцо", где провел более десятка операций, поэтому со своей задачей справился как нельзя отлично.
Уже спустя два часа я лежал в собственной кровати в своей каюте, потому как знал, что самое интересное следует ждать утром, когда прибудет архивный материал из Информатория и документы открытого дела об исчезновении "Экватора", подготовленное экспертами архивной службы...
***
...Взрыв света и боль пучками игл рассыпалась по телу. Падение в бездонный колодец, на виски давит невидимый тугой обруч, легкая слабость... Что-то цепляется за меня и разрывает на ломти, боль и спазм от боли... По темным пещерам проносятся тайфуны боли, стаккато обвалов сознания, свист страдания, ледяное дыхание окружающей вечности, мрак одиночества и тихий, еле слышный ручеек шепота о помощи...
...Пятеро из девятнадцати... лавой извергаются воспоминания, удары молота... Четырнадцать человек в плену у вечности: Жо, Камен, Моравец, Борисов, Ранкё, Эдита...
Почему на лице маска кислородного ингалятора? У двери, расположившись в кресле, дремлет Эон Крит. Губы шершавые, язык опухший: "Эон, подай воды!..".
Но голос хриплый, совсем чужой - получилось "Э-о-о, о-ы...".
Крит вскочил, стянул с моего лица маску, засунул в рот трубочку, по которой пошла вода, несущая блаженство... и небытие...
Словно из глубины доносится чей-то голос. Сначала слова, эти безликие кубики, собирались в кучу, разбиваются друг о дружку, пытаясь уколоть своими острыми гранями, но вызывали лишь непонятные переживания... затем в их постоянных рокировках начинает проглядываться какой-то смысл, вырисовывается паутина логического построения, какофонические осколки обретают вид безумного, но, конечно, гениального музыкального витража... буквы растягиваются, играют, дышат, поют, что ли, не слушаются...
ГИ-И-И... проносится мимо, не имея смысла... ГИ-И-И... П-П-Э... словно выстрел, словно щелчок хлыста... ГИ-И-И-ПП-НО-О... пробежала цепочка, тает дымка, застучало, словно камешки бегут с кручи... понятно, что это... ГИПНО... сон, сон, сон... и ...смерть! Гипнос и Танатос были родными братьями... Сон и смерть...
Грохот, натяжка нервов как струны, звенящая тишина... и всплытие, туда, наверх, где солнце, где свет, где жизнь дает свои ростки...А над всем фигура... дрожащая фигура, словно пламя, язычок огня...Но это не бог, это Эон Крит...
-Три-и-и года-а-а, - говорит он.
Да, три года! Три года заточения, захоронения, запрещения... три года со дня катастрофы и прихода смерти...смерти четырнадцати из нас... но остались пятеро: Эон, Самсон Сиасиа, Пьери Бевилакуа, Боби Андраши и я...
Укол шприц-ампулы и чужеродная мне органика совершает свою интервенцию. Каскады запредельных переживаний пытаются сорвать с фарватера рассудка... всплески эмоций...
Потолок падает, стены раскачиваются, даже воздух подчиняется звукам тамтамов нервов...
В любом обществе, особенно на долгое время запертого в четырех стенах без надежды спастись, как в экипаже "Экватора", важно учитывать человеческий фактор...
...Андраши заперся в кают-компании для более детального знакомства с содержимым стенного бара...
...Самсон гоняет бортовой компьютер для разработки в бесперебойном режиме замысловатых проектно-аналитических карт выхода из создавшегося критического положения...
...Бевилакуа загустил пространство вокруг космонефа бомбовыми маяками с одним и тем же содержанием: "SOS... "Экватор" в беде... SOS..."
...Эон Крит посеребрил виски...
В дверях показался Самсон - как он стоит в проеме раскачивающихся дверей?!..
-Боб взломал арсенал, он дьявольски пьян!..
Эон убежал. Я попытался подняться, но откуда-то появился красный туман, стало труднее дышать... авария... как глупо...
Черная обволакивающая пустота, какая-то легкость... плавать в фантазиях и мечтаниях очень легко... разрывы времени и завихрения пространства... строятся мостики между различными воспоминаниями... конфабуляции... какие-то люди, какие-то лица... все плывет куда-то... почему-то среди встречающих не видно Эдиты - опять, наверное, капается в своем фотомастере... черный всадник на белом коне... конь пьет воду из реки, человек спит... В реке дельфины - откуда они? Дедушка Фрейд был бы очень заинтересован... парение, взмах крыла, поток воздуха в лицо, звенящая влага вокруг, чувство свободы и блаженства... словно ходишь по траве босыми ногами, морозная роса на щиколотках, наполнение чистой слезой хрустального бокала, гармония... в клубке фантазий и реальности что обретет более весомую форму?...
...Наклонившееся лицо Эона. Крит облегченно вздохнул:
-Слава богу, ты выкарабкался, Антонин!.. Ну и денек, за час чуть двоих не потеряли...
-Кто?.. - спросил я. Что с голосом творится, совсем чужой?..
-Андраши! - сказал Эон, потом добавил:
-Я поражен - реаниматор вытянул тебя из клинической!..
Слова его начинают растягиваться в длиннющие цепочки, лицо расплывается... критический уровень!.. Смешно, тут есть каламбур...
Потолок бросился на меня, желая пронзить... на субатомном уровне... сознание швырнуло выстрелом вверх... как хочется покоя!.. Иглы боли стучат по нервам... опять падение... опять колодец... а сил уже нет... поздно, очень поздно...
5. Ян Ковач, инженер биологической защиты.
Я открыл глаза. Кошмарные сны! Никогда не снилось ничего такого... даже слов подобрать трудно! На почве чего такого кошмары возникли?.. Ах, да, конечно! Тут и беллетристики не требуется - вчера сами в космосе мертвецов собирали...
Внезапно просигналил вызов видеоплейта.
Кого-то тоже кошмары мучают? Я включил только звук:
-Слушаю...
-Яни, это Глеб, - а голос взволнованный. Неужели еще один мертвый космонавт?!..
-Мне такой сон приснился. В нем столько боли!.. Какие-то пять человек на мертвом космонефе...
Я вздрогнул.
-Как ты сказал? Пять человек?..
-Да. Космонеф "Экватор" и пять членов экипажа.
Господи, что это такое? Массовый психоз? Гипотеза требовала подтверждения.
-Ложись спать, Глеб. Прими таблеточку и ложись спать!
Отключив звук, я набрал номер Лотара.
Видеоплейт прогудел семь раз, прежде сонный голос не спросил, кто его там беспокоит?
-Это я, Ян Ковач, - сказал я, - Лотар, как у тебя со сном?
-Ты для этого меня разбудил?
-Как сон, Лотар?!
-Идиот! Завтра намылю тебе голову, оболтус! Так и знай! - и он выключил связь.
Я позвонил Ахмеду. Тот ответил сразу, будто караулил звонок и по своему простодушию сразу выложил свои секреты: сон в деталях совпадал с моим. Поэтому следующий звонок я сделал капитану - тот меня выслушал терпеливо, а затем попросил подняться в операционный отсек.
6. Иван Говорухин, капитан космонефа "Атлант".
На вызов в централь управления ответила Анна Фалитар.
-Знаешь, я пришлю к тебе Видаса, он составит карту поиска, - сказал я и отключил.
Сейчас следовало бы собрать всех участников вчерашней операции и переговорить. И я набрал номер Елены.
***
Когда я прибыл в отсек (стимулятор уже делал свое дело, и я чувствовал себя чуть возбужденным), все были уже в сборе. Бледный Ковач, разгоряченные Шугай и Ахмед, как всегда внешне невозмутимый Масюлис. Казалось, атмосфера накалилась, а на нас всех легла тяжелая рука ответственности. От меня, как от капитана, ждали быстрых решений, но я знал одно - вызвать земной терминал, чтобы этим делом занимались специально подготовленные из подразделений быстрого реагирования.
-У нас своя задача: прибыть в порт назначения, доставить груз и людей, - сказал Видас, - И если же возникает ситуация, когда требуется спасательная операция, то первое, что мы должны сделать - это вызвать крейсер и не препятствовать проведению мероприятий.
Елена Шугай кивнула головой в знак согласия:
-Разбирать нештатные ситуации должны люди, профессионально обученные этому делу.
-Но ведь есть вероятность того, что экипаж "Экватора" еще жив и ждет помощи! - воскликнул Ахмед, - в автономном походе космонеф может пробыть и двадцать, и тридцать лет.
-Мы сейчас говорим не об этом, Ахмед, - как можно мягче сказал я, - стоит учесть несколько факторов, как то: безопасность космонефа, живучесть экипажа, параметры поиска...
Рядом со мной возник видеодвойник Анны Фалитар.
-Иван Алексеевич, на траверзе обнаружен бомбовый маяк, принадлежащий "Экватору". Сам космонеф не найден.
-Спасибо, Аннушка.
-Это ничего не говорит! - сказал Видас, - не имея специального поискового оборудования, мы можем искать космонеф там, где его может и не быть!
-Это демагогия! - воскликнул Джо Бакстер, - мы сейчас постоянно натыкаемся на следы "Экватора", нам даже сворачивать с пути не требуется!..
-Странный психоз уже мертвого космонавта с пропавшего космонефа, - произнесла вдруг Елена, ни к кому не обращаясь, - какой-то бред! Какие-то воспоминания, даже не воспоминания, а фантазии покалеченного сознания космонавта, которые были навеяны каким-то необъяснимым способом всем нам - а это шесть человек! - во сне от впечатлений встречи с погибшим тридцать лет назад человеком... Может нам стоит отдохнуть?..
Но я принял решение.
Анна, - обратился я к дежурному офицеру, - подготовьте связь с кабинетом начальника службы безопасности.
-Мы все - убийцы! - сказал Ахмед.
Но мне казалось, что тиски, сдерживающие нас, по крайней мере, меня, чуть ослабли, и я шагнул к выходу, не оглядываясь на саркофаг термобаростата, внутренне настраиваясь на разговор и не обращая внимания на окружающих людей.