Лучики на траве от меча наемника, серебристые искры кинжалов в изящных руках эльфийки, юркие, как солнечные зайчики, пульсары Лирешты - все смешалось перед глазами. Я стояла по колено в воде, не решаясь выйти на берег. В самом деле - какая от меня может быть польза? Я далеко не воин, даже не дралась никогда, ни разу в жизни не видела рядом такую опасность. Да, я знаю, что все мы смертны, но раньше эти слова никогда не были так близки и понятны, как теперь.
Вот Кель поднял руку, держащую меч, вот - опустил. И в этом мире стало на одного человека меньше. Нехорошего человека, разбойника, но кем-нибудь любимого, чьего-то сына, брата, мужа или друга. Я почувствовала, что вскоре и мне предстоит сделать нелегкий выбор - умереть или убить самой, отнять жизнь. Конечно, я не хочу умирать, да и мало кто хочет, но разве я - да и кто угодно! - может просто так, лишь по своей воле, прихоти или необходимости отнять у такого же существа все? Все - разом?..
Пока у меня нет ответа.
Я оставалась лишь свидетелем этой сцены, не принимая в схватке участия.
На берегу реки было довольно-таки тесно, деревья обступили небольшой клочок песка и травы со всех сторон, люди и нелюди теснили друг друга то к лесу, то к воде.
Все смешалось - блестящая кожа полураздетых тел: розоватые ноги Ирритаэль, которая успела накинуть, но не зашнуровать длинную рубашку, загорелый торс наемника, так несвоевременно разомлевшего на солнышке, бледно-оливковый силуэт Лирешты, без единой нитки на теле. Впрочем, смущение отнюдь не мешало недоучившейся волшебнице в бою: прыгая и шипя, словно кошка, недофея метала в противника то молнии, то пульсары. Эти небольшие огненные шарики только злили и отвлекали разбойников, а потом их настигал удар меча Келя или Ирритаэль.
Эльфийка перелетала от одного противника к другому, замедляя движение лишь для того, чтобы нанести очередной удар. Длинные, чуть изогнутые парные кинжалы так и мелькали в ее руках. Сражающаяся Ирритаэль была похожа на жрицу какого-то культа смерти, прекрасную, но жестокую. То, как она двигалась, уклоняясь и нанося удары - наносимые ею и ей - все превращалось в непрерывный рисунок танца, грациозный и одновременно очень опасный, как для самой танцовщицы, так и для ее "партнеров".
Ошеломленная, как внезапностью нападения, так и непривычным отсутствием одежды, я застыла у самого берега, раздираемая противоречиями - одной стороны, было непривычно и страшно, а с другой мне хотелось хоть чем-то помочь друзьям, но как?
Вдруг время замедлилось, словно мир погрузился под воду, движения потеряли резкость. Я увидела меч, занесенный троллем над Ирритаэль, всем существом я понимала, что помочь эльфийке никто не успеет, в том числе и она сама! Лезвие неотвратимо приближается к ее шее, прокалывает кожу, выступает первая капелька крови, а меч все продолжает свое движение...
Я видела обреченность в глазах девушки, растерянность и даже смирение, словно бы готовность принять свою судьбу. Она даже не сопротивлялась, ехидна ее побери!
Не знаю, как это получилось, просто не понимаю, но я успела: острые когти мгновенно, даже еще быстрее, вцепились в запястье, разрывают кожу, сосуды, тролль разжимает ладонь, меч падает. По моей руке что-то течет, а в глазах - глазах несостоявшегося убийцы - ужас и боль.
Отвернувшись - как она? Жива! - перерезаю горло так, словно делала это не один десяток раз.
Странные, неприятные звуки и тело пустой оболочкой падает к моим ногам.
И - наконец-то - выдыхаю.
Кель добил своего противника, парочка легко раненых попыталась уйти по-тихому в лес, но Лирешта послала разбойникам вслед свои молнии и далеко уйти они не смогли.
Короткие лучики на лезвиях мечей, на стальных пластинках кольчужных рубашек павших, внутренняя опустошенность и покойная тишина. Лес стих, прислушивался к нам, а мы молчали, осознавая произошедшее.
Солнце поднялось над верхушками деревьев, наемник перетащил тела в овражек и закидал хвоей. Лирешта мрачно пошутила, что теперь придется мыться еще раз, мы похмыкали ей благодарно, а потом я убежала в кусты. Было отвратительно.
Кое-как примирившись с собой и окружающим миром, чему немало способствовало тщательное умывание, отдраивание испачканных в крови пальцев, последующий получасовой истеричный плач, снова еще более тщательное умывание, и краткая прочувственная лекция, зачитанная себе самой, я почти успокоилась и вернулась к друзьям.
Приняли меня без лишних ахов и охов, я оценила, что никто не полез с утешениями, дав спокойно выплакаться.
Ребята перебрались на место прошлого ночлега, разожгли по-новому костер и теперь пили ягодно-травяной отвар, сидя у огня. Когда я подошла, мне просто передали кружку. Эльфийка, вручающая отвар, несмотря на теплую погоду, почему-то была в своем зеленом плаще с вышивкой. Я взяла напиток у Ирритаэль, села было, но пошатнулась и чуть не расплескала горячее питье на друзей. Пришлось схватиться за что-то твердое, чтобы удержать равновесие. К обоюдному сожалению, этим оказался самый ушастый член нашей компании. С Ирритаэль вмиг слетел как зеленый плащ, так и спокойствие.
Поневоле мне пришлось состроить жалобную гримасу, мол, не бейте меня, убогую, но тут капюшон упал и я вытаращила глаза.
Теперь я поняла, зачем Ирритаэль понадобился плащ с капюшоном в теплый по-летнему денек, чего она так боялась. Да уж, и среди тысячи эльфов она легко выделялась бы!
Я улыбнулась.
Идеальное лицо высокородной эльфийки: тонкие черты, длинные изгибающиеся темные ресницы, безукоризненно ровные брови, чуть раскосые глаза цвета воды в горном озере, высокие скулы, прямой нос - словом, воплощение классической красоты Перворожденной. И - кудряшки!
Волосы Ирритаэль высохли и теперь представляли собой целую копну платиновых кудрей, жестких даже на вид. Как она вообще умудрялась их раньше выпрямлять?
- Хм... Кудряшка Ирри...
- Не смешно, - прошипела она. - НИ У ОДНОГО нормального эльфа нет кудрей. Меня всегда принимают за полукровку!!! Это - унизительно!..
Хм, а мне говорили, что вывести Перворожденного из себя не просто сложно, а почти неосуществимо.
Эльфийка еще что-то там кричала, ругалась, поминала богов и какую-то незнакомую лично мне нечисть, но я ее уже не боялась. На сегодня моя копилка для всевозможных чувств, мыслей и впечатлений была переполнена. Не обращая на визг нашей длинноухой спутницы никакого внимания, я расстелила свое одеяло у костра. Затем вытащила из сумки плащ, легла и накрылась им с головой.
Глаза уже закрывались, и перед тем, как веки сомкнулись, я успела подумать: сегодня у нас был отвратительный денек, может завтра выдастся получше?