Шумное утро, передышка, а потом опять детский гомон и топот по всему дому. Дари шутливо хлопала ладошками позади маленькой конопатой хохотушки, когда та с визгом убегала. Старшие дети рыжими вихрями носились где-то рядом, и молодая женщина то и дело поглядывала в соседнюю комнату: как бы чего не сломали и не поранились сами. Архан обещал прийти с работы пораньше, чтобы отправиться всей дружной семьей на прогулку. Это же помыть, постирать, накормить, опять помыть... а потом еще и гулять идти?!. - думалось молодой маме четверых бесенят. А помимо тех четверых своих еще и соседских трое, - вон какой бедлам устроили из гостевой комнаты!
- Маааам, - противно заныл Рока. Так противно, как только умел. - А когда мы уже в парк пойдем?
Он был рыжим, как и почти все его братья. Наверное, самый рыжий из всей семьи. Маленький огонек с надутыми губками и вечно недовольным взглядом. Долгое время он был единственным и горячо любимым ребенком. Поэтому, когда вдруг оказалось, что мама и папа могут любить кого-то еще, Рока стал неуправляемым и капризным как никогда. Ему казалось, что никто его не любит, и никому не нужен самый любимый когда-то сын. Сначала появились близнецы Давид и Дайн. Он тяжело воспринял эту новость. Ведь теперь мама не могла проводить с ним все свободное время. Стала меньше улыбаться, да и улыбка выходила измученной. Папе дали повышение и он с утра до ночи пропадал на работе, вверяя заботу о доме любимой супруге. О том, что мама любит папу, рыжий постреленок знал. Видел много раз, как другие мамы и папы общаются, и удивлялся: как это взрослые не целуются, если они муж и жена? Даже за руки не держатся, бывало. А то и вовсе идут по улице, и слова друг другу не скажут, словно и не знакомы. Но в семье папы Архана и мамы Дари все было иначе. С ними было тепло и уютно даже в те редкие моменты они собирались в небольшой гостиной и обсуждали происшествия дня. Близнецы спали, и родители безраздельно попадали во власть детских ручонок старшего сына.
- Папа вечером вернется, и пойдем! - мама решительно направилась сквозь комнату к дочери, играющей с соседской девочкой постарше.
- Пых! Пых! Уиу-уиу!.. - доносилось из соседней комнаты.
- Мам, ну пойдем гулять! - продолжал нудеть старший сын.
Рока по привычке насупился еще больше. Снова ждать! И слушать скучные завывания братьев и отбирать свои игрушки у соседских детей. Мама говорила, что надо делиться. Но делиться совсем не хотелось. Поэтому все солдатики, коняшки и фантики давно были попрятаны в самых укромных уголках дома. А то, что спрятать не успел, все равно можно отобрать.
Увернувшись от двух пробегающих торнадо соседского происхождения, и умилившись мимоходом на Дайна, держащего за руку соседскую девчонку, Дари подбежала к обиженной в лучших чувствах дочери.
Кукла оказалась вполне целой. Ну, если собрать обратно... Ссадила на пол тут же уползшую к кубикам Санью, собрала паззл из кукольных частей, заставила детей помириться.
- Дари!.. - постучали в дверной косяк. - Ты тут жива, подружка?
- Не уверена, - рассмеялась она.
Два соседских торнадо тут же притихли под материнским взором, девчонка убрала ручку из руки Еркана.
- Дарь, укладывай своих, давай чаю попьем! Я пирожных купила, свежие, вкуснющие! А мы пока тоже домой сходим. У меня свекровь приехала, вот пусть с внуками и сидит.
- А мне? А мне? - запрыгали детки вокруг соседки, выпрашивая сладости.
- А вам после сна! - подруга подняла кулек с пирожными повыше от греха.
Укладывать детей спать не сложно, только если они сами того хотят. А вот попробуй-ка, уложи их, если у них энергия через край хлещет? Мало помалу, уговорами, да сказками, Дари все-таки справилась и с этой задачей. Самым главным и решающим аргументом стала фраза "все папе расскажу, как вы меня не слушаетесь!" И сразу стали шелковыми, - ладошки сложили у подушки и старательно сопят, прикрыв глазки. Спят вроде. А уж через несколько минут плечики детские обмякли, дыхание стало ровным, и ладошки расслабились. Дари устало улыбнулась, поправила у капризули-дочери одеялко, что вечно съезжало набок, стоило ей лечь спать. И вышла за дверь, тихонечко, чтобы не дай Боже, не разбудить маленьких непосед.
Дверь на кухню прикрыли, - подружка уже ждала, разливая горячий ароматный чай по тонким фарфоровым чашечкам. Теперь можно и передохнуть немного, поболтать да посплетничать. Только организм напомнил, что о нем за целый день не вспомнили ни разу, и Дари, извиняясь, улетела в маленький кабинет задумчивости, как его называл Архан. А там еще и желудок о себе напомнил, ругаясь, что не кормили его!.. Вот так почти каждый день. Детей накормила, а про себя как-то и забыла. Их вон сколько, только и гляди, чтобы все поели!
- А пирожные-то и правда ничего! - изумилась Дари, присев за стол.
- А то! Дядя Лука других не делает, - улыбнулась Анютка.
- Так это ж... Анька, это ж так дорого!
- Для нас, для мамочек - самое то, - подмигнула она. - Если не часто, то и для фигуры польза!
- Это ж какая польза? - рассмеялась Дари, слизывая воздушное облачко с нежнейшего сладкого теста.
- А такая. Нам улыбаться полезно. Мимика лица, знаешь ли, мышцы укрепляет. Ну и мужикам приятнее, когда женщина счастлива!
- Это факт. Архан так и говорит: "если женщина красивая, но вечно хмурая, то к ней и подходить не хочется"
Анька вздохнула, завистливо косясь на мой плоский почти живот.
- И как это у тебя так получается? Четверых родила, а все как тростиночка?
- Не знаю. Наследственность такая. Да и за день так набегаешься, что никаких спортзалов не надо! Спортзал у нас по ночам. Бонусом!
Анька томно закатила глазки.
- Ты не о том подумала, подружка. К детям мы бегаем. По очереди! Тут
не до этого...
- А мои спят. Так что мой спортзал - очень даже ого-го! Уже не так долго, как раньше, но тоже хорошо.
- А раньше-то и мужья, - тогда еще будущие, - ухаживали лучше, и цветы дарили! Не то, что сейчас, - посетовала Дари.
- Ну, не скажи! Твой как с работы придет, как растянется на кровати гигантской ромашкой... Чем тебе не цветочек?!
Рока тихонечко прошмыгнул мимо прикрытой кухни, откуда доносился женский смех. Прижатые к груди ботинки, казалось, вот-вот выпрыгнут из рук! Или попадется какая-нибудь мелочь под ноги, наделает тогда шуму. Ох, тогда от матери влетит!.. Справедливости ради надо сказать, что Дари наказывала сына редко. Но каждый раз это было так обидно, что повторять не было никакого желания! Ведь когда ругают - точно не любят. А Рока должен быть самый хороший, самый любимый. Он и есть такой, просто они об этом забыли. Но ничего! Он им обязательно об этом напомнит.
Веселый майский ветерок ерошил огненные кудри. Дверь была заперта, но кто догадается, что маленькому ребенку этот факт давно не преграда? Главное, потихоньку стащить ключик, а дальше - дело техники! Рока радостно шлепал по весенним лужам, быстро скрывшись в кустах. И как же здорово оказалось гулять одному, без родительского присмотра! Солнышко ласково грело щеки, первая зеленая трава пробивалась сквозь не до конца еще истаявший снег. А если уйти подальше, за дальний двор, то и кораблики из жухлых прошлогодних листьев попускать можно! Вот так, листик на палочку, палочку на сучок.
- Полный вперед!.. Капитан на мостике отдает приказы! Поднять паруса, травить шкоты!
Радостно прыгая вдоль ручья, Рока подгонял импровизированный кораблик, пока не дошел до арки дома, под которым и протекал канал. И все бы ничего, вот только затопило один берег, и пройти можно было лишь по узенькому мостку, да и то с одной стороны. А на пути сидела кошка. Дымчатого окраса, с темно-серыми полосками, пушистая дама чинно вылизывала лапу, и не думая куда-то отходить. А кораблик уплывал все дальше и дальше...
- А ну, брысь!
Кошка удивленно уставилась на него своими огромными желтыми глазами. Они были похожи на две совершенно одинаковые Луны, что освещают в темную пору улицы городского квартала. Удивительная кошка! Не боится, да и убегать не спешит. Решил тогда Рока бросить в нее камень. Расковырял мысом добротных старых башмаков каменистую набережную канала, выбрал подходящий камушек. Взвесил его в руке, замахнулся...
- Не трожь кошку! Что она тебе сделала?
Голос раздался откуда-то сзади. И только он хотел было рассмотреть, откуда же раздавался гневный девичий окрик, как доска, служившая мостиком, поехала под ногой, и Рока очутился в воде.