Вершинина Нина Георгиевна : другие произведения.

Команда Љ 3. Испытание властью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение романа "Охрана космодрома, команда Љ 3".

  Нина Вершинина.
  
  
  КОМАНДА Љ3. ИСПЫТАНИЕ ВЛАСТЬЮ.
  
  
  
  У студентов-биологов закончилась практика, и начались летние каникулы. Сандра за месяц успела привыкнуть к приятной прохладе орбитальной станции с лабораториями НИИ космобиологии; она ни разу за всё время практики не побывала дома. Да и сейчас не хотелось возвращаться на Землю, в испепеляющую июльскую жару.
  Муж, профессор Владислав Кузнецов, ночевал вместе с ней на орбите, в общежитии вахтовиков, улетая по утрам на работу и возвращаясь часам к четырём, благо ещё в марте приобрёл себе нульмобиль "Колумб" по настоятельной просьбе юной жены. Скоро с транспортом будет совсем просто. Недавно Мирослав Громов пообещал Владу установить на станции своё очередное изобретение - нульпорт. Маленькую кабинку, чтобы сотрудники могли мгновенно перемещаться с орбиты на Землю, когда нужно. Но пока не поставил, потому что "Взлёт" ещё не успел оборудовать нульпортами все свои филиалы на других планетах, и сейчас сотрудников с Земли утром и вечером возит на филиалы служебный нульмобиль вместо списанного недавно космолёта. Поэтому на орбитальных станциях придётся немного подождать. Может, к следующей практике нульпорт и появится.
  Чтобы чаще быть рядом с женой, своё имение Влад временно забросил: там на лето собрались его праправнуки с семьями, так что ягоды и овощи без хозяина не пропадут. Жизнь в общежитии напоминала Владу о весёлой студенческой юности, когда он поступил в университет и ушёл от родителей, которым так и не смог простить разлуку с Астерием. Тогда, сто двадцать с лишним лет назад, окунувшись в атмосферу университета, он сумел немного притупить эту боль. Сейчас он убедился: что Бог ни делает, всё к лучшему. Если бы брат тогда не улетел, Влада бы давно не было в живых, а Астерий до сих пор был бы роботом, или его бы вообще списали. Именно боль разлуки подтолкнула Влада совершить невозможное: добиться, чтобы права эмоциональных роботов были защищены законом, и изобрести для них генерацию - возможность получить человеческие тела. Эта цель помогла ему самому дожить до столь почтенного возраста, пережив два поколения своих потомков - ведь иначе брату было бы не к кому вернуться из экспедиции. Теперь у Астерия всё прекрасно, он счастливый семьянин; Олечка учится говорить, Астра, на радость мужу, хочет ещё детей... В общем, не было бы счастья, да несчастье помогло. Наверное, всегда так и бывает: чем больше трудности, тем значительнее получаешь награду, если преодолеваешь их достойно.
  Поэтому сейчас, когда всё закончилось хорошо, жизнь в общежитии навевала на Влада исключительно приятные воспоминания о студенчестве. Он даже не уговаривал Сандру жить дома. Но едва ли такое положение дел нравилось сотрудникам станции: шутка ли, большую часть суток на орбите находится сам директор Нижегородского филиала НИИ! Не расслабишься. И Сандре было не очень легко. Это только кажется, что быть женой большого начальника очень хорошо. Много раз она замечала, как только что оживлённо болтавшие учёные испуганно замолкали, когда входила она. Ей не доверяли, и это было обидно.
  - Ничего, Шурочка! - успокаивал дед Виталий, когда заглядывал к ней в гости. - Ты думаешь, от меня не шарахались? Для большинства людей в Содружестве все Герои МГС - это какие-то небожители. Я первые годы орден с гордостью носил, а потом прятать начал, чтобы народ не пугать. Но меня к тому времени уже в лицо все узнавали. Героев же мало. Только на Нашмире полегче было - там народ проще, поклонением кумирам не увлекается. Да на Земле легко было, когда ещё о Содружестве не знали. Но в МГС, если мне работа нравилась, я старался эти, по сути, чисто психологические трудности не замечать. И знаешь, со временем друзья появлялись. Сначала по интересам, а потом и по жизни. И у тебя так же будет, вот увидишь.
  Увещевания деда Сандру немного успокаивали, но всё-таки она так и не смогла наладить контакт с вахтовиками.
  Теперь практика закончилась, а вместе с ней и ученический отпуск. Пора возвращаться на Землю и выходить на службу. Собирая вещи в комнате общежития, Сандра поймала себя на мысли, что соскучилась по своей команде, ведь всё это время она виделась только с коллективом девятого караула, расположенного здесь, на станции, и с Полетаевым во время проверок.
  На днях она звонила в первый караул. К тивикому подошли Полетаев и его помощница Катя Михеева; обрадовались. К ним присоединился Юра Шиляков и добавил, что Сандру здесь уже заждались. Это не было преувеличением: в охране каждый человек на вес золота, потому что постов и маршрутов много, а команды никогда не бывают полностью укомплектованы. Текучесть большая: кто-то не выдерживает суточный график с короткими перерывами для сна, кому-то мало денег, и он сбегает, найдя место поприличнее. Некоторые приходят, думая, что в охране ничего делать не надо. А когда видят, сколько всего нужно знать и одновременно держать под контролем, пугаются. Кто-то приходится не ко двору, и его "съедает" своя же команда. Но это редко; здесь, действительно, в самом человеке дело. В коллективе сработаться можно: зря не обижай никого, выскочкой не будь и к начальству жаловаться не бегай, рано или поздно признают. К новеньким всегда немного настороженно относятся, им просто держаться надо спокойно, и всё. Лишний раз не умничать, больше по делу спрашивать, смотреть, как другие делают и что говорят. Тогда своим будешь.
  Для некоторых, как, например, для Луизы Громовой, охрана - прямо-таки призвание. Ты охранник по убеждению, если с гордостью отвечаешь на вопрос о своей профессии, не стесняешься идти на службу и со службы в форме, если о прошлой смене говоришь "вчера", хотя прошло уже четверо суток, а о предстоящей - "завтра". И если по нульфону, телефону или тивикому, забывшись, отвечаешь не "алло", а "на приёме", как по рации. И ещё, когда кажется, что у тебя две параллельные жизни: одна в карауле, другая - за его пределами. А уж если ты не обижаешься на слово "вохрушка", значит, ты и вовсе охранник до мозга костей.
  Бывает, вообще до смешного доходит. Однажды Луиза Громова рассказывала, что отсыпалась со смены, а к ней Варька подошла: "Мам, чего в магазине купить?" Лу машинально потянулась к несуществующему нагрудному карману и сквозь сон пробормотала: "Сейчас рацию возьму, спрошу у начальника караула". Варька так и обомлела: "Мам, ты что, с ума сошла?" Переспросила минут через пятнадцать, а Лушка опять за рацией полезла. Пришлось Варваре самой думать, чего купить.
  А Володя Киселёв ещё забавнее историю выдал. Будто бы стоял на посту и заснул. Чувствует - надо проснуться! Спать хочется - сил больше нет, а надо просыпаться! Наверное, Серов и Лавров с проверкой идут, не зря же так тревожно. Проснулся и перепугался до полусмерти - формы-то на нём нет! И оружия нет, и рации! Одни трусы и майка. Да ещё одеяло откуда-то на посту взялось. Вот попался - сейчас товарищи начальники по первое число пропишут!
  За минуту Киселёв кое-как продрал глаза и присмотрелся получше. Оказалось, что он дома, в своей спальне. То, что Вовка на посту стоял, ему всего-навсего приснилось после смены...
  Весёлая караульная служба, не заскучаешь!
  Утром Сандра забыла поставить будильник и едва не опоздала к разводу. На станции она привыкла к тому, что её и Влада будят раздающиеся в коридоре голоса прибывших с Земли караульных. Дома будить некому, но супругам повезло: они с вечера не зашторили окно, чтобы полюбоваться перед сном кусочком звёздного неба. Утреннее солнце осветило спальню, и Сандра, бросив взгляд на часы, в ужасе вскочила. До развода оставалось пятнадцать минут.
  - Владик, вставай, проспали! - крикнула она, натягивая самоочищающийся комбинезон и ища глазами форму. Судорожными движениями побросала в рюкзак косметику, фрукты, баночки с нибсианскими молочными продуктами и несколько глянцевых журналов карманного формата.
  Муж тем временем не спеша облачился в деловой костюм со значком "Взлёта".
  - Пойдём, провожу.
  Честное слово, Славке Громову за то, что он придумал нульмобиль, при жизни золотой памятник поставить надо. Сандра влетела на проходную за семь минут до развода и незаметно прошмыгнула в туалет - у неё даже осталось время накраситься. Так что за минуту до развода Сандра уже во всём блеске входила в зал первого караула.
  Полетаев многозначительно взглянул на неё, раскрыл журнал и начал зачитывать фамилии личного состава. Пока Сандра была в ученическом отпуске, некоторые сослуживцы уже успели получить новые паспорта межгалактического образца. А если учесть, что большинство охранников - женщины, то двойные фамилии в мужском роде с непривычки звучали странно и смешно. К тому же, поскольку у замужних дам фамилии мужей в новых документах были заменены фамилиями отцов и матерей, Сандра значительную часть команды по списку не узнавала, поэтому и пропустила мимо ушей новую фамилию.
  Дочитав список до конца, Полетаев произнёс:
  - Как вы уже заметили, к нам в команду дали новенького. Это Валерий Алексей Наталья Муреев Залешин. Прошу принять в коллектив, всё рассказать, показать...
  Неожиданно для всех Луиза Громова резко обернулась к тощему сутулому человеку лет сорока, сидевшему рядом с ней, и не сдержалась:
  - Мурзик! Это ты, что ли?
  Новичок повернул голову, несколько секунд пристально вглядывался в её лицо и вдруг воскликнул на весь караул:
  - Плюшка! Вот это встреча!
  Стены караула содрогнулись от дружного хохота команды. Глядя на нынешнюю, худую и угловатую Луизу, даже человек с очень буйной фантазией не смог бы уловить ни малейшего сходства с плюшкой. Впрочем, Лу и раньше не отличалась мягкими формами - её фигура всегда была тучно-атлетической, но никак не расплывчатой. И вдруг - Плюшка.
  - Ну, потише, ёжкин нос! - заворчал на развеселившуюся команду Полетаев. - Чё ещё за обзывания? Валерий Алексей Наталья, ты чё, маленький, что ли?
  Ага, заметила про себя Сандра, обзывались оба, причём Громова первая начала, а влетело только новенькому. Луиза тут как бы и ни при чём. Полетаев её, как всегда, выгораживает. Нет, что-то здесь, и правда, нечисто, как выражается Валя Болдина. Не без оснований, наверное, болтали в позапрошлом году, что между ними что-то есть.
  В ответ на возмущение начальника Луиза жалобным голосом попросила:
  - Ты уж Валерку-то не ругай, Максимыч. Он обрадовался, мы же ещё с ним в садик вместе ходили.
  - Да, я ляпнул, не подумав, - поддакнул Луизе новенький. - Прости уж, Вадим Максим Светлана.
  Команда снова покатилась со смеху. Никто ещё здесь, в охране, ни разу не величал начальника команды сразу и по отцу, и по матери, потому обращение к Максимычу новенького Муреева и показалось уморительно смешным.
  - Вот, и до сих пор, как детский сад, - уже беззлобно усмехнулся Полетаев. - Всё, тише, развод идёт, потом покалякаете. Давайте-ка, я вас тогда в один караул, раз такое дело. Луиза, покажешь ему сама все посты. Слышишь, отправишь их вместе, Афанасьич.
  - Так ведь долго не придут вдвоём-то, - насмешливо отозвался Рыбин, и снова все захохотали.
  Громова только криво ухмыльнулась и похлопала Валеру по жилистой руке, лежащей на остром колене.
  "Замужем, а с новеньким заигрывает!" - с осуждением подумала Сандра.
  В конце развода Полетаев зачитал два приказа. Первый из них половину команды совершенно не удивил - командир отделения Ксения Туманова в ту смену говорила, что хочет рассчитаться, потому что, во-первых, вышла на пенсию, а во-вторых, буквально на днях поздно женившийся сын с молодой невесткой подарили ей внука, и теперь придётся сидеть дома и наставлять бестолковых новоявленных родителей. Вот она и рассчиталась - сегодня её уже нет на службе. Но второй приказ стал для команды изрядной неожиданностью. Лавров приказал вместо ушедшей Ксении назначить командиром отделения... Сандру.
  - Итак, Александра Георгий Эсперанса Калиновец Гонсалес, - торжественно произнёс начальник команды, - подойди, распишись. Вот здесь. Поздравляю тебя с назначением.
  В первые минуты Сандра даже не поняла, хорошая это новость или плохая. Был просто шок - будто внезапно окатили водой. Сидящая рядом Алла поймала её руку и крепко сжала. Поздравляет? Или сочувствует?
  Полетаев отправил Сандру в пятый караул, под мудрое руководство Рыбина.
  Сначала Степан Афанасьевич выдал ей, кроме газового пистолета, тяжёлый бластер и помог пристегнуть верх кобуры к поясу, а низ к бедру. Но любоваться вожделенным боевым оружием было совершенно некогда. Начальник сунул Сандре в руки длинный список имущества караула:
  - Принимай.
  Сандра пятнадцать минут ходила из угла в угол, сверяя количество раций, бластеров, пистолетов, патронов, технических средств охраны и различной бытовой утвари. Третья команда за это время вооружилась и сменила на постах вторую, а вторая разоружилась, собрала сумки и ждала автобуса. Проверив весь список, Сандра доложила Рыбину, и тот махнул рукой начальнику караула второй команды:
  - Смену принял.
  Предшественник Афанасьича, длинный, угловатый и сутулый Корнев облегчённо вздохнул, закинул сумку на плечо и пошагал к приземляющемуся у караула автобусу, радуясь, что на этот раз обошлось. По непонятной причине Рыбин невзлюбил этого бывшего военного и почти каждый раз при смене устраивал ему скандал. Но сегодня то ли назначение нового командира было причиной, то ли утреннее хорошее настроение Рыбина, но обстановка в карауле с самого утра складывалась вполне мирная.
  Автобус, везущий вторую команду к центральной проходной, исчез за верхушками деревьев, и Рыбин, подкручивая на поясе тумблер ПАГа, распорядился:
  - Георгиевна, остаёшься за меня. Слушай тивиком, принимай звонки. Я с проверкой спецобъектов. Если что непонятно, вызывай. Ставь чайник. Егоровна ушла с новеньким, когда закончат обход, вызовешь её в караул. Валера остаётся на посту. Остальных менять я приду.
  Так, второй после бластера атрибут власти - уже не Сандра, а Георгиевна. Вот бы отец здорово удивился.
  Кстати, а почему Лушку Рыбин зовёт Егоровной? Она не командир и даже не старший контролёр. И особым уважением в коллективе Лушка едва ли пользуется: она неудобный человек. Другие молчат, а она, если что-то не нравится, сразу поднимает шум.
  Сандра налила воды в чайник, нажала кнопку и уселась в кресло начальника у пульта. В следующий момент она вскочила, ударившись головой о низко нависающий плафон. На пульте мигала лампочка и заунывно выла сигнализация. Схватив рацию, Калиновец затараторила:
  - Сфера 50! Сработка - третья кнопка на третьем блоке!
  - Это двери открывают, - спокойно ответил Рыбин. - Утро, на работу люди идут. Отключай, и всё. Вызывай меня, только если кнопка красным отмечена - это спецобъекты, их с разрешения открывают. Всё понятно?
  - Принято, - отозвалась Сандра, нажимая кнопку за кнопкой - многочисленные двери стали открываться с интервалом в несколько секунд.
  - Сфера 5, ответь Сфере 53! - раздался из динамика стационарной радиостанции голос Луизы Громовой.
  - На приёме! - ответила Сандра. - Луша, отдай рацию новенькому, пусть он сам доложит.
  - Сфера 5, я Сфера 53, - появился в эфире голос Валеры Муреева, неуверенный ещё, как у всех новеньких.
  - На приёме! Доложи, Валера, что проверил, как обстановка на посту, - Сандра почувствовала, что постепенно входит в роль командира, и это придало ей уверенности.
  Муреев медленно и тщательно перечислил все объекты поста, ни одного названия не забыл, ни одной аббревиатуры, ни одного номера маршрута. Подозрительно много подробностей, без суфлёра в лице Луизы здесь вряд ли обошлось. Ладно, запомнит и сам - ещё табель постам не один раз перечитает.
  - Луиза, сейчас будет машина, возвращайся в караул. Валера остаётся на посту.
  Отправив водителя на третий пост, Сандра снова плюхнулась в кресло начальника и перевела дух. Теперь можно и расслабиться. Все двери открыты, люди работают, сигнализация успокоилась.
  Да, всего второй год на службе, и уже командир. А как будто вчера всё начиналось. Когда с сестрой позапрошлой осенью пришли сюда, часового от дозорного отличить не могли. Зато теперь с закрытыми глазами весь космодром смогли бы обойти и безошибочно сориентироваться.
  Много разных глупостей, бывало, делала Сандра, пока приспосабливалась к службе. То забудет что-нибудь, то при докладе номер поста или маршрута перепутает, а начальник ломает голову, что бы это значило. Да что там говорить, уже в самую первую свою смену отколола номер.
  Едва получив ПАГ, Сандра долго не могла с ним наиграться и включала по поводу и без повода. Поэтому, когда она впервые самостоятельно заступила на пост, её внимание привлекла СКРС - построенная в прошлом веке станция космической радиосвязи, которую Дима Першин метко назвал монстром. Сандре захотелось ознакомиться со старинным сооружением более детально. Включив ПАГ, она оттолкнулась ногами от земли и взлетела на самый нижний локатор. Ухватившись за решётчатую конструкцию рукой и обеими ногами, Калиновец свободной рукой регулировала мощность ПАГа, заставляя локатор вращаться. Когда он раскрутился, она перемахнула на другой, такой же, и повторила свой трюк. Перепрыгивая с локатора на локатор, Сандра добралась до самого верхнего и кружилась на нём, как на карусели, с восторгом оглядывая пространство космодрома. Отсюда даже их с сестрой окна видно!
  Вдруг метрах в ста от СКРС она увидела высокого угловатого человека, быстрым шагом приближающегося к "монстру". Отцепившись от локатора, Сандра плавно приземлилась на растрескавшуюся бетонную дорожку прошлого века, сквозь которую прорастала трава. Присмотревшись к размашистым движениям мужчины и разглядев наконец его лицо, Калиновец с ужасом поняла, что это грозный Серов, которого не боится, наверное, из всей охраны только Луиза. Глядя на Сандру, Николай Семёнович хмурился. Она выпрямилась и без запинки отбарабанила, как её научили:
  - Товарищ начальник, за время несения караульной службы на посту номер пять происшествий не было, часовая Калиновец.
  - Не было, говоришь? - ехидно переспросил Серов и повысил голос: - А это что за акробатические номера я только что видел?
  - Физическая подготовка, Николай Семёнович! - не растерялась новенькая. - А ещё проверка возможностей ПАГа.
  - За находчивость тебя можно похвалить, - смягчился начальник. - Но происшествие на посту по твоей неосторожности могло быть. Посмотри на эту эстакаду, на локаторы. СКРС строили сто пятьдесят лет назад. Конструкция старенькая, хрупкая. А если бы ты отломила локатор? В космосе остались две ненайденные экспедиции - у них, кроме этой радиосвязи, никакой нет. Они должны вернуться. Как, по-твоему, они бы стали запрашивать разрешение на посадку? Да, их бы всё равно обнаружили и приняли, но зачем космонавтам лишний стресс?
  - Да, Николай Семёнович, об этом я не подумала, - согласилась Сандра.
  - Вот так-то. Я ничего не имею против физической подготовки, но оборудование береги! - заключил Серов и пошагал своей прыгающей походкой в сторону четвёртого поста.
  Позже Сандра поняла, что Серов несколько драматизировал. Заменили бы локатор в случае его поломки, устройство ведь примитивное. Просто заместитель начальника отряда любит лишний раз пугать, перестраховывается. Характер у него такой.
  
  Рыбин вернулся, проинструктировал, задал вопросы, остался доволен. Смена продолжалась как обычно. Но вечером произошло ЧП. С четвёртого поста по рации, забыв произнести позывные, истошно завопила пенсионерка Татьяна Шубина:
  - Степан Афанасьевич! У нас на стоянке посторонние на нульмобиле!
  - Ну вот, теперь начнётся! - воскликнул Рыбин и выскочил из караула на улицу с рацией в руке, на ходу включая ПАГ. Дальше Сандра слышала его голос уже в рации: - Татьяна, спокойно задержи их, я уже бегу!
  - Да разве их задержишь! - продолжала кричать Шубина. - Вон, они меня увидели и уже испарились вместе с нульмобилем.
  - Хорошо, сейчас номер по видео посмотрим и сообщим, куда надо, - ответил Афанасьич. - Думают, здесь все дураки сидят. Найти любого можно.
  Нульмобили появились в продаже год назад. Цена была изначально неимоверно высокой, к тому же спрос на новые машины такой, что продают до сих пор с аукционов, делая исключение только для Героев Содружества и для государственных структур. Люди, которые в состоянии приобрести нульмобиль, слишком серьёзны, чтобы заниматься такими глупостями, как несанкционированное проникновение на режимные объекты. Они, если захотят посмотреть, как производят нульмобили, легко могут договориться с Гендиректором "Взлёта" об экскурсии. Руководство комплекса с удовольствием пойдёт навстречу, ведь это дополнительная возможность обсудить открытие филиала где-нибудь ещё. И вдруг - как снег на голову, посторонние на нульмобиле! Получается, теперь вообще нигде не существует закрытых дверей. Нульмобиль может проникнуть в любую запретную зону, материализоваться в чьей угодно квартире! Приходишь домой, а там без тебя уже кто-то побывал. Чего может натворить злоумышленник на угнанном нульмобиле, страшно даже представить. Есть вероятность даже забраться в сборочный цех и там банально украсть готовую машину. Конечно, преступность - исключительно редкое явление, но слишком велик соблазн. Свобода передвижения дорогого стоит...
  Нульмобиль появился ещё несколько раз, и спрятавшийся на стоянке Степан Афанасьевич разглядел, что находились в нём подростки, каждый раз разные. По номеру установили: владелец - хозяин многомиллиардного бизнеса. Получается, пока отец занят, дети решили обкатать чудо-технику и показать её друзьям, а заодно воспользоваться возможностью увидеть легендарный "Взлёт". Наверняка они немедленно выложат съёмки и свои впечатления в Галасети, и сюда начнётся паломничество. Ведь у большинства богатейших и влиятельнейших людей Содружества есть дети, которые тут же подхватят увлекательную идею посмотреть своими глазами, как делают нульмобили.
  Такая перспектива совсем не радовала ни Рыбина, ни прибывших немедленно на место происшествия Полетаева, Серова и Лаврова, ни самого Генерального, прилетевшего чуть позже. Худшие опасения их всех подтвердились, и остаток смены был кошмарным сном наяву. Посторонние нульмобили, количество которых всё прибывало, материализовывались то и дело на самых разных участках комплекса и летели в сборочный цех, как назойливые мухи. Контролёры и стрелки устали фиксировать даже просто номера машин, а ведь, по идее, на каждый случай проникновения необходимо составить протокол и передать в полицию. Но справиться с таким количеством незваных гостей было просто нереально.
  Генеральному звонили и докладывали о таких же фактах на всех филиалах "Взлёта". Угонов новых машин пока, к счастью, не было, и всё равно ситуация становилась катастрофической.
  Спас положение явившийся утром на работу Мирослав Громов. Он предвидел, что не вполне дисциплинированные люди будут перемещаться на нульмобиле в неположенные места, и уже довольно давно разработал охранное устройство антинульмобиль, или просто АНМ, которое будет пропускать на охраняемые территории только машины с зафиксированными в памяти прибора номерами. Новое техническое средство охраны срочно запустили в производство, и к обеду четвёртая команда вздохнула свободно: всю территорию нижегородского "Взлёта" защитили от посторонних нульмобилей, на филиалы тоже начали отправку АНМ. В отдел сбыта "Взлёта" с обеда тысячами, а к вечеру уже миллионами посыпались заявки на новинку. Генеральный директор улетел в Москву, чтобы срочно взять разрешение правительства на программирование большой партии промышленных синтезаторов для производства АНМ - сборочные цеха не могли справиться с таким объёмом заказов. Встал вопрос об открытии новых филиалов "Взлёта".
  В следующую смену третьей команды самым большим беспокойством было уже оформление пропусков официальным гостям "Взлёта", владеющим нульмобилями. Но это, собственно, команды касалось совсем немного - передать на посты информацию, и всё. Самими пропусками занималось бюро пропусков. Так что Сандра без лишней суеты входила в роль командира под руководством многоопытного Рыбина.
  
  Прежде она уже однажды успела примерить на себя роль руководителя караула. Сандра ходила вместе с Аллой на усиление в пятую команду, и их направили в первый караул. Смена была, как водится, нелёгкая - первый караул самый посещаемый - но всё прошло более-менее нормально. Утром сёстры должны были пойти в дозор, но их разбудил не привычный голос командира, а обеспокоенный возглас вошедшей в спальню контролёрши:
  - Девчонки, а где у нас руководство-то? Дверь открыта, никого нет.
  - Слушайте, чем это так пахнет? - насторожилась всегда чувствительная к запахам Алла.
  Резкий запах шёл из спальни начальников. Алла осторожно приоткрыла дверь и обомлела: в спальне просто чудовищно пахло крепким спиртным, а начальник с командиршей лежали в обнимку на одной кровати. Попытка Аллы разбудить их не увенчалась успехом. Такого ещё не было: руководство караула напилось до бессознательного состояния, а через полтора часа первая команда - самые большие придиры и сплетники из всех пяти команд - придут принимать смену!
  Сандра между тем, пробурчав: "Что-то здесь вообще не так, ну да ладно, сейчас разберёмся!", не растерялась и начала действовать. Пока Алла стояла и обдумывала, как можно будет смягчить удар и какие слова подобрать для объяснения, Сандра уже включила на полную мощь вентиляцию и полезла в аптечку. Нашла желудочный зонд и противоядие, которое растворила в воде и влила через зонд двойную дозу начальнику, потом ещё двойную командирше. Приходить в себя крайне безответственные руководители не спешили. Не хватало ещё, чтобы пришедшая смена застала их здесь в таком виде. Сандра включила ПАГ, подняла на плечо грузного начальника, накинула сверху одеяло, чтобы не привлекать внимание, и через запасной выход вынесла пьяного мужика в заросли у соседнего цеха на лавочку, где в перерывах сотрудники охраны и цеха собирались курить. В ранний утренний час там никого не было. Усадив начальника и привалив спиной к спинке лавочки, чтобы не упал, Сандра таким же образом эвакуировала из караула не вяжущую лыка командиршу.
  Она вернулась в караул, попросила Аллу прибрать в столовой и спальнях. Спирт уже выветрился. Сама села у пульта, чтобы разобраться в записях в журнале и постовой ведомости. Выдала ключи на парочку спецобъектов, задумалась, чью же подпись ставить в журнале, если начальства нет, но решила поставить галочки и подождать. За час ведь противоядие должно подействовать, пусть эти любители приключений сами и расписываются.
  С проходной позвонила кабинщица:
  - А где Михалыч?
  - С Петровной на ворота вышли, - не растерявшись, прикрыла безалаберных руководителей Сандра.
  - А чего сразу оба-то?
  - Что-то там по оборудованию наверх доложить хотят, - на ходу придумала Сандра. - А чего надо-то? Давай, я им передам.
  Она выбежала из караула на проходную и увидела, что Михалыч с Петровной как ни в чём не бывало стоят рядом с только что звонившей кабинщицей. От нетрезвого состояния руководителей не осталось ни малейшего намёка.
  - С первым апреля тебя, Александра Георгиевна! - захохотал начальник, и к нему присоединились все остальные - и Петровна, и кабинщицы.
  Тут до Сандры и дошло, что вначале ей показалось не так. Пахло в карауле чистым спиртом, потому что шутники его всего лишь разлили под кроватью в спальне. Если бы они напились, пахло бы не спиртом, а перегаром.
  - Тьфу на вас обоих! - не сдержавшись, нарушила субординацию Калиновец. - Я же чёрт знает что подумала! А если бы кто Лаврову позвонил? Это ж надо до такого додуматься! Ну, вы даёте, товарищи начальники! Противоядием-то хоть не отравились? Я же вам по двойной дозе ввалила!
  - Ничего, в самый раз, - продолжал смеяться Михалыч. - Ну, будет вакансия командира, сам за тебя пойду просить. Оперативно действуешь, караул без присмотра не бросила, во всём сама разобралась. Толк есть, надо тебя продвигать.
  Вот, получается, и продвинули.
  
  Луиза пришла домой со смены и легла спать, но сон не шёл. Было тревожно.
  Вчера вечером, когда она стояла на посту, позвонил Мирослав и сказал, что отцу опять стало хуже. Около месяца назад старый король Вайом Шестой заболел и почти не встаёт с постели.
  Придворный кардиолог сказал, что сделать нельзя ничего, кроме регенерации. Но упрямец король отказывался лететь с сыном на Землю и ложиться в клинику, возмущаясь, что не может позволить себе такое лечение, пока оно не станет доступным каждому простому заомийцу.
  - Но ты же не простой заомиец, - возразил тогда Мирослав. - Ты главный человек на Заоми.
  - Я такой же, как любой из них, - стоял на своём приёмный отец. - К тому же я очень неплохо пожил, пора уже и сыну дорогу уступать. Будешь королём.
  - Папа! - ужаснулся принц. - Один раз я уже похоронил отца. Можешь хотя бы ты избавить меня от повторения? И вообще, какой из меня король? Я учёный. В политике вообще ни в зуб ногой.
  - Но Заоми - планета научного прогресса, - не без гордости заметил Вайом Шестой. - И политика у нас простая - прогресс. Поэтому король-учёный здесь вполне уместен.
  Разговор в таком духе продолжался больше часа, пока Мирослав не сдался:
  - Хорошо, папа, подумай, где ты хотел бы видеть такую клинику. Я куплю оборудование для отделения регенерации на Заоми. Но обещай мне, что первым пациентом будешь ты. Ждать тебе больше нельзя.
  Король пообещал. Но вопреки ожиданиям Мирослава покупка оборудования оказалась делом нескорым. Это изобретение профессора Кузнецова было далеко не новым, но спрос пока превышал предложение. Очередь растянулась на годы.
  Впрочем, узнав об опасениях Мирослава, Влад согласился пойти навстречу и подготовить оборудование в течение полутора-двух месяцев. Он ещё не забыл те времена, когда сам с трудом запатентовал эту технику, а потом долго добивался выделения средств хотя бы на один комплект, рассчитанный на человека, а не на лабораторную мышь. Государственных денег не нашлось, и Кузнецову пришлось обращаться к частным инвесторам. Когда первый комплект был наконец изготовлен, самому профессору запретили проходить регенерацию, пока оборудование не было клинически испытано на добровольцах. А испытания растянулись на четыре года. Дело в том, что закон, защищая здоровье и жизни заслуженных людей, запрещает эксперименты на лицах, имеющих учёные степени и государственные награды. Перешагнуть через этот запрет не помог даже преклонный возраст профессора Кузнецова, рисковавшего умереть в любой момент от старости. Сотрудники службы безопасности, контролировавшие ход эксперимента на людях, были неумолимы.
  Когда эту технику наконец признали медицинской, возникла другая проблема: Кузнецов не мог попасть на лечение, потому что единственную открывшуюся клинику регенерации оккупировали сильные мира сего. Потом, как грибы после дождя, начали расти другие клиники, но желающих омолодиться высокопоставленных чиновников и просто очень богатых людей меньше не становилось.
  Патент принадлежал Владу, но деньги в строительство клиник вложили деловые люди, ожидавшие получить от внедрения новинки сверхприбыли. Кузнецов в их планы не вписывался: места в клиниках продавались с аукциона, и тех процентов, что причитались Владиславу Ивановичу как автору открытия и проектировщику, ему не хватало на собственное лечение. Лишь два раза недолго - в общей сложности меньше суток - профессору удалось полежать в отделении регенерации, когда опаздывали инопланетные пациенты. Но этих часов было мало даже для того, чтобы хотя бы встать с инвалидной коляски. Конечно, смерть отсрочить удалось, но вернувшегося из экспедиции брата биолог с мировым именем, придумавший второй после вируса бессмертия рецепт вечной молодости, встретил, будучи едва живым стариком.
  К счастью, внедряя своё очередное изобретение -оборудование для генерации - Влад уже был научен горьким опытом и принял меры. Прежде чем привлечь инвесторов, он поставил непременное условие: три места в отделении должны оставаться резервными для него самого и ещё двоих. Так он спас от смерти себя и брата. И Астре не пришлось ждать очереди на генерацию вместе с десятками тысяч других роботов. Теперь эти три места Влад держит для пациентов, получивших несовместимые с жизнью травмы. В частности, туда бригада "скорой помощи" планировала везти Аллу для полной замены тела, если в отделении регенерации вдруг не окажется свободных мест. Ведь она не могла ждать, а с такими травмами ни одна бригада хирургов не смогла бы справиться. Но Алле повезло: места в отделении регенерации были. Иначе генерация до двадцатилетнего биологического возраста заняла бы вчетверо больше времени.
  Вчера прямо с работы Мирослав улетел к отцу, а вернулся только утром, к началу рабочего дня. Попросил административный и помчался в НИИ к Владу.
  Кузнецову порадовать Мирослава было нечем. Оборудование будет подготовлено к отправке в лучшем случае через неделю.
  - Слушай, Влад! - взмолился Громов, вынимая из сумки синтезатор. - Давай прямо так! Я тебе их тоже, сколько хочешь, наштампую. С отцом совсем плохо, ну, помоги!
  - Сдаюсь, - вздохнул Кузнецов и неожиданно для Славы, знавшего семейную историю Влада, добавил: - Родителей надо беречь. Сейчас бригаду на планёрку отправлю, и приступим. Не вздумай в лаборатории синтезатор из сумки вынуть, там видеонаблюдение. И себя, и меня погубишь. Монтировать я сам с тобой на Заоми полечу. Нам лишние свидетели не нужны.
  - Вот спасибо! - обрадовался Мирослав.
  - На Заоми сейчас звони, - продолжал профессор. - Пусть ванну подготовят уже там. Её здесь не скопируешь, она большая, синтезатор не возьмёт. Введёшь в память только технику и регенерирующий раствор. Да, комбинезон ещё. И смотри, чтобы придворные молчали. Официально ты получишь технику только на следующей неделе, до этого времени на Заоми отделения регенерации нет.
  Кузнецов позвонил начальнику отдела, и через пятнадцать минут лаборатория, где испытывали медицинскую технику, опустела. Ввести в память синтезатора всё необходимое Мирославу под руководством Влада хватило пары минут. Ещё минуту занял спуск на лифте к припаркованному у здания НИИ нульмобилю. В следующее мгновение Кузнецов и Громов вышли из машины на дворцовую площадь.
  В холле их остановил дворецкий:
  - Ко мне только что подходил кардиолог. Я сейчас собирался звонить тебе, Мирослав Первый.
  - Что?! - не удержался от крика Громов.
  - Вайом Шестой умер почти сразу после твоего звонка, - бесстрастно, как того требовал дворцовый этикет, произнёс дворецкий, но Мирослав уже не осознавал его слова. - Реанимация не помогла. Ты теперь наш король, Мирослав Первый.
  Когда Громов проснулся после инъекции, сделанной придворным дежурным врачом, в столице Заоми было уже утро следующего дня. Что происходило вчера, молодой король не мог вспомнить. Чувствовал он себя не лучше, чем однажды на первом курсе университета, когда первый и единственный раз в своей жизни напился спиртного. Больше Слава никогда не прикасался даже к шампанскому - на свадьбе они с Луизой пили виноградный сок.
  Сейчас Луиза лежит рядом. Видимо, раньше проснулась, но не встаёт, не спускает глаз с мужа. В кресле у изголовья сидит уже другой дежурный врач.
  В спальне - врач. Зачем?
  - Лушка, что случилось? - с трудом отрывая голову от подушки, непослушным языком выговорил Мирослав. - Ребёнок как?
  - Не обращай внимания, - кивнул Луизе врач, которому коллеги, обеспокоенные смертью старого короля, так и забыли передать по смене о беременности Громовой. - После такого укола бывают неадекватные реакции. Кратковременная амнезия, галлюцинации...
  - Господи! - в Луизе поднял голову фармацевт. - Зачем же наркотиками колоть, что у вас, нормальных препаратов не было?
  Оказалось, что на Заоми лекарствами пользуются в самых исключительных случаях. Успокоительных здесь нет вообще - стресс снимают движением. Поэтому вчера Мирославу испуганный его бурным выражением горя врач ввёл препарат для длительного общего наркоза.
  В спальню вошёл дворецкий и сказал, что подъехали с телевидения: ждут от короля официального заявления.
  - Отцу не позволяет здоровье, - ответил Громов.
  - Что ты, он же вчера умер, не помнишь, что ли? - Луиза осторожно провела кончиками пальцев по волосам мужа.
   - Да? Значит, я опоздал с регенерацией, - на удивление спокойно констатировал Слава. Наркоз ещё не совсем отошёл. А может быть, все эмоции перегорели уже вчера.
  Луиза обернулась к врачу:
  - Вколи ему что-нибудь нормальное, витамины, что ли. А где горничная? Пусть оденет короля, как положено в таких случаях.
  - Как всегда, - ответил врач, вынимая инъекционный раствор. - Король всегда в белом.
  Пока горничные готовились к одеванию, Мирослав медленно поднялся с постели, взял с прикроватного столика украшенный рельефом глиняный кувшин с водой, налил в чашку и выпил. Подумав, влил в себя одну за другой ещё три чашки воды. Стало полегче.
  После инфицирования вирусом бессмертия Мирослав заметил, что все болезненные состояния проходят удивительно быстро. Раньше он плохо переносил перепады температур, а теперь нормально. Желудок тоже перестал капризничать. А сейчас, после воды и витаминного укола, дурман наркоза стал развеиваться, и память о вчерашних событиях возвращалась. Боль потери уже второго отца засела где-то в самой глубине души, а мысли стали проясняться. Громов отстранил подошедших горничных и оделся сам. Перед зеркалом поправил на голове серебристую корону.
  - Мирослав Первый, тебе нужно надеть корону короля, - напомнил дворецкий, протягивая золотой обруч покойного монарха.
  Слава горестно покачал головой, снял корону из светлого металла и надел золотую. В это время Луиза советовалась с дворецким и подоспевшим премьер-министром, не перенести ли на завтра обращение к подданным. Прислушавшись к их разговору, Громов заявил, что готов выступить уже сейчас. Незачем заставлять народ ждать.
  Через несколько минут молодой король появился на заомийских телеэкранах и объявил этот день и ближайшие семь днями траура.
  - Что это такое? - обратился за уточнением премьер-министр.
  Мирослав задумался. Если сказать, что это дни скорби, заомийцы не поймут. Они в большинстве своём не сентиментальны и к смерти относятся, как к естественному процессу, совершенно спокойно. Когда вчера Слава не мог сдержать своего горя, его спасла только находчивость Влада. Иначе придворные решили бы, что молодой король сумасшедший. Профессор объяснил ужаснувшейся свите, что на Земле такая традиция - близкие люди провожают покойного слезами и громкими возгласами сожаления. Но всё-таки попросил для друга успокоительное средство.
  Луизу удивило, что её муж, никогда не отличавшийся набожностью, объявил траур до девятого дня, когда у христиан поминки. Может быть, рассуждала она, всплыло что-то из подсознания? Углов разберётся. Алла уже вчера по просьбе подруги позвонила видному психоаналитику и договорилась, что Даниил поможет новоявленному королю преодолеть горе, когда появится первое же "окно" в плотном потоке пациентов.
  Не прошло и полминуты, как Мирослав сообразил, что ответить заомийцам на вопрос о значении слова "траур". Он объяснил, что в эти дни о покойном короле нужно говорить как можно больше хорошего. А ещё призвал жителей Заоми, которые были лично знакомы с королём, правдиво записать свои воспоминания о нём, чтобы пополнить информацией личный сайт Вайома Шестого в Галасети. Мирослав пообещал, что впишет эти воспоминания в свою Книгу Рода. Подумав, пообещал в ближайшие годы доступ в Галасеть для каждой заомийской семьи. Пока на Заоми нуль-связь была только в государственных учреждениях, причём далеко не во всех, и большинству простых подданных Галасеть была известна только по слухам.
  В конце выступления перед жителями планеты Громов сделал по-настоящему сенсационное заявление:
  - Как вы знаете, я учёный, а не политик. Научные исследования требуют огромных затрат сил и времени, но они того стоят, как показала практика. Поэтому я и сейчас выбираю науку. Я, король Мирослав Первый, передаю власть на планете своей законной супруге, королеве Луизе Первой.
  С этими словами Мирослав снял корону приёмного отца и надел её на голову жены.
  В толпе придворных послышались вздохи и шёпот. Заомийцы уже потихоньку начали гордиться тем, что их королём будет известнейший в Содружестве и на других цивилизованных планетах учёный. И вдруг - какая-то безвестная Луиза, у которой, по пришедшим на Заоми слухам, нет даже одного высшего образования, а профессия - всего лишь рядовой сотрудник охраны!
  Луиза немного растерялась и неловко застыла перед направленными на неё камерами. Но, почувствовав на своём плече большую ладонь Мирослава, поправила под обручем короны свисающие локоны и неожиданно твёрдо, решительно произнесла:
  - Я благодарна моему мужу за доверие, но согласна стать королевой Заоми с одним условием: мой муж по-прежнему остаётся королём Мирославом Первым, и за ним сохраняется право принимать государственные решения наравне со мной.
  Толпа загудела. Это было в значительно большей степени выражение одобрения, чем недовольства.
  Затем Луиза спросила, есть ли при дворе юридический отдел.
  - Министерство юстиции, - уточнил подошедший к ней министр.
  - Ты и есть министр? - приветливо кивнула Громова. - Пожалуйста, назначь трёх самых грамотных специалистов со знанием языков Союза и Содружества. Введут меня в курс дела, ознакомят с законами королевства Заоми.
  В толпе раздались облегчённые вздохи. Большинство придворных сейчас решили, что королева Луиза Первая даже при её вопиющей необразованности, кажется, вовсе не безнадёжна. Может быть, она пригласит придворных преподавателей и с их помощью ещё сможет получить образование.
  
  Вернувшись после выступления по телевидению во дворец и войдя в спальню, Луиза сняла корону и многослойный полотняный костюм. С наслаждением вытянувшись на широченном упругом ложе, она запустила пальцы под волосы и помассировала голову. Королевская корона оказалась заметно тяжелее короны принцессы и с непривычки надавила за ушами. Что же, придётся потренироваться носить такое сооружение на голове (а значит, и на нетренированных шейных позвонках тоже), ведь на официальных мероприятиях этот атрибут власти придётся держать на себе, не снимая, долгие часы. Вот, начинаются первые издержки высокого положения.
  Уже начиная засыпать, Луиза почувствовала, что рядом лёг Мирослав и положил руку на её совсем ещё плоский живот.
  - Как настроение у нашего наследного принца?
  - Сегодня не буянит. Меня сегодня вообще ни разу не тошнило.
  - Вот и правильно, - устало вздохнул Мирослав. - Не ребёнок, а маленький мудрец. Понимает, когда у тебя трудный день.
  - Рисковый ты мужик, Славка, - заметила жена и пояснила насторожившемуся Громову: - Нашёл, кому доверить власть на целой планете! Смотри, не пришлось бы локти кусать.
  - Ничего. Если сомневаешься, значит, чувствуешь ответственность, - отозвался Мирослав и снова заговорил о ребёнке.
  Луиза почувствовала себя беременной всего неделю назад, но с того момента Слава обязательно находил возможность завести разговор о наследнике.
  На днях он возил жену на диагностику. Компьютер просканировал ДНК зародыша, и на мониторе нарисовалось изображение кудрявого темноволосого мальчика с зелёными глазами.
  В тот же день Мирослав уже с восторгом показывал портрет будущему дедушке. Вайом Шестой сразу распорядился принести красивую рамку и поставил изображение ещё не родившегося внука на столик у изголовья своей кровати.
  Да, теперь дед так и не увидит внука.
  Все дни, объявленные траурными, Мирослав провёл, отрешившись от действительности, с головой погруженный в своё горе. Луиза не мешала ему в этом: пусть лучше погорюет сейчас, выльет из себя эти эмоции, чем усилием воли заставит себя бодриться, а боль потери осядет в подсознании и будет долго терзать изнутри. Несколько раз Славе хотелось просто выговориться, и жена слушала его, не перебивая и не комментируя, только иногда просила повторить некоторые моменты.
  Рассказывая о родном отце, не вернувшемся из дальнего космоса, Громов дал волю слезам и неожиданно для себя понял: всё-таки он помнит о Громове-старшем довольно много, несмотря на то, что тогда Славе было всего два года, и в сознательном возрасте ему казалось, будто память об отце стёрлась, лишь угадывается каким-то краешком сознания. Внезапно всплыл на поверхность огромный пласт прежде не напоминавшей о себе боли, и Слава осознал, что несчастье семьи Громовых заключалось не только и не столько в потере отца. С невыразимой горечью, проанализировав поведение родителей и их разговоры, а также обрывки фраз окружающих после всего случившегося с отцом, а затем и с матерью, Мирослав сознался самому себе, что его родители никогда не любили друг друга, а единственной причиной женитьбы перспективного молодого физика Димы Громова стала случайная легкомысленная связь с ветреной красавицей, аспиранткой Ирой Кургановой, и тут же начавшаяся беременность однокашницы.
  Выходит, Слава изначально не был нужен ни отцу, ни матери, но порядочный Дима женился, бросил аспирантуру и образцово заботился о семье, ради приличного содержания которой согласился участвовать в опасной экспедиции.
  Физики работали вахтовым методом - месяц через месяц. Изучали свойства материи вблизи объекта, на первый взгляд напоминающего чёрную дыру, в чём позже учёные засомневались. Однажды они не рассчитали мощность двигателя, подошли слишком близко, и корабль провалился.
  Прежде в сознании Мирослава был миф об идеальной семье, разрушенной внезапной трагедией. Теперь он понял, что семьи не только идеальной - вообще никакой, по сути, и не было. Были два чужих человека, объединённые случайно получившимся ребёнком. Отец старался во всём быть правильным. Только на нём, по сути, всё и держалось. Не стало отца, и семьи тоже не стало. Мужчина - опора, это Слава твёрдо усвоил уже в те годы.
  С воспоминаний об отце Громов переключился на старого короля Вайома Шестого. Вот кто сумел полюбить прежде не знакомого человека совершенно искренне, как долгожданного родного сына! Назначить наследника ведь вовсе не проблема, в королевстве Заоми тысячи достойных людей - и умных, и порядочных, и умеющих грамотно руководить. Но здесь главную роль сыграло именно родство душ, какая-то проскочившая между Вайомом Шестым и Мирославом искра при первом взгляде глаза в глаза. Король, секунду назад всего лишь собиравшийся щедро наградить спасшего экспедицию учёного, мгновенно принял решение передать Громову главное дело своей жизни - власть на Заоми. Каким-то образом бездетный монарх почувствовал, что Слава может стать его продолжением. Это Вайом Шестой в минуты откровения сам говорил приёмному сыну и добавил, что его стихия на самом деле вовсе не политика, а наука, и власть - всего лишь тягостная обязанность, которую необходимо исполнять, если рождён наследным принцем.
  Да, так бывает, думала про себя Луиза. И власть далеко не каждому нужна, и самыми близкими людьми обычно становятся не родные, а знакомые. В родне нередко общая боль мешает настоящему сближению. Часто ли сама Луиза видит своих родственников, а главное, хочет ли она их видеть? Вот именно...
  Варвара и Ангелина - Славкины хвостики. К матери они могут неделями не подходить, да и зачем им это? С матерью их объединяет общая боль - предательство родного отца. А с приёмным отцом - общие интересы и его неподдельная любовь, отсюда и такая привязанность. Хотя девчонки совершенно разные. Варвара умна, проницательна, но крайне неусидчивая, мгновенно загорается чем-то и так же легко перегорает. Она - генератор блестящих идей, разработать которые в силу характера не в состоянии. Ангелок, наоборот, фантазией не отличается, к тому же умом откровенно слабовата (надо, наверное, сделать ей коррекцию генов, иначе куда она дальше с таким интеллектом?). Но зато невероятно настойчивая, даже упёртая. Если в колею попала - не свернёшь. Как раз Ангелина может подобрать чужую идею и отшлифовать её применительно к реальности.
  Славе же даны обе эти способности: и придумывать, и внедрять. Именно поэтому он гений, настоящий гений, в отличие от многих знаменитых учёных, неадекватных в повседневности. Он и семейный быт на себе тянет, и науку вперёд двигает.
  Вообще странно, как такого успешного человека угораздило полюбить Луизу, не добившуюся в жизни ничего, кроме проблем.
  Подумав об этом, шаманка Громова мысленно поблагодарила Отца Небо и Мать Землю.
  
  Дни траура закончились, и Мирослав снова вошёл в свою привычную колею. Работал на "Взлёте", контролировал производство нультехники на Заоми, занимался с Варварой и Ангелиной, баловал жену... Луиза охотно принимала его заботу: она последнее время сильно уставала. Нужно было учиться управлять королевством, вникая во все его законы и традиции. Караульная служба тоже никуда не делась - Луиза принципиально не хотела с ней расставаться, это было её хобби. Сказывалась на самочувствии и разница во времени, ведь заомийские сутки по продолжительности отличались от земных. К тому же нельзя было сбрасывать со счетов беременность. Постоянно хотелось то спать, то есть, причём в еде появилась небывалая разборчивость. К счастью, с продуктами проблемы не было вообще, выручал Славин синтезатор с обширным меню в памяти. До свадьбы Громов возмутительно много тратил на деликатесы, а теперь достаточно стало купить понравившуюся еду один раз и ввести в память синтезатора.
  И ещё одну проблему Слава решил - с учёбой Луизы. Он заплатил немалые деньги за новейший пакетный метод передачи информации, и всю учебную программу факультета клинической психологии и психотерапии просто вписали в память Луизы за пару часов. Для прохождения практики тоже не придётся лететь на Гуору: преподаватель будет индивидуально заниматься с Луизой прямо во дворце на Заоми, но это уже после родов. Психотерапия - нервная работа, не для беременной. Пока преподаватели выставили Луизе отличные оценки за сданные экзамены и оставили её в покое.
  Чтобы совсем облегчить себе и жене выходы на работу, Мирослав установил в холле дворца и на проходной "Взлёта" нульпорты. Но здесь не обошлось без накладок. Однажды Луиза заработалась с министрами, и вдруг сработавший будильник показал время выхода на службу. Подбежав к нульпорту, Громова нажала кнопку, пересекла проходную и ворвалась в караул, как была, в белом королевском платье и с короной на голове. Вся команда с хохотом зааплодировала, а королева, жутко смутившись, извинилась, кинулась назад к нульпорту и через пару минут возникла перед коллегами-охранниками в видавшей виды серебристо-синей форме и с рюкзачком, наполненным всевозможной едой.
  А ведь это, между прочим, такое счастье - есть, сколько хочешь, и больше не толстеть! После коррекции генов обмен веществ идеальный. Организм сам выбрасывает всё лишнее.
  Для счастья вообще надо так немного - всего лишь чувствовать себя комфортно... Счастье, когда снимаешь неудобное многослойное королевское одеяние и тяжеленную золотую корону. Счастье, когда прибегаешь утром в караул и окунаешься в такую привычную, давно ставшую родной атмосферу. Счастье, когда просто можно быть собой и не думать, как на тебя посмотрят окружающие.
  Но быть собой получается уже не так часто. Есть такие два малоприятных слова: положение обязывает. Дело даже не в беременности. Как раз у врачей к здоровой и некапризной Луизе претензий нет. Дело в дворцовом этикете, к нему ещё только предстоит привыкнуть.
  Быть одетой в соответствии с нынешним высоким положением - это ещё полбеды. В карауле форма, и в королевстве, по сути, тоже форма, разница не принципиальна, и что менее удобно - корона или пистолет и рация - это ещё как посмотреть. Разве что полувоенная амуниция привычнее.
  Наклоняться в королевском одеянии нельзя - корона падает, а белый полотняный подол платья ложится на пол. Садиться тоже надо аккуратно. Чувствуешь себя ходячей хрустальной вазой, а ещё приходится следить за выражением лица, чтобы перед подданными и, упаси Бог, перед гостями королевства не выглядеть несчастной.
  После первого длительного приёма Луиза увидела по телевидению репортаж, и ей даже самой себя стало жалко, такое страдальческое лицо у неё получилось в кадре. Никого это, впрочем, тогда не удивило, ведь приём состоялся на второй день после смерти Вайома Шестого. Но даже исключительно редко заботящаяся о своём внешнем виде Луиза поняла, что держать марку надо.
  Подлила масла в огонь примчавшаяся в гости назавтра после приёма знаменитая подруга Лана Гилазеева. Она устроила Луизе самый настоящий тренинг:
  - Голову не опускай, смотри вперёд! Плечи разверни! На тебя же весь мир смотрит, вот и покажи им, что ты королева, а не вохрушка! А то ты выглядишь так, как будто тебя побили! Или будто тебя наверху Серов с Лавровым целый час песочили! Ты должна выглядеть величественно. И двигайся плавнее, понимаешь? Большому кораблю, как говорят, большое плавание, вот и плыви, а не скачи галопом по дворцу! Ты же сама себе больше будешь нравиться!
  Луиза всю жизнь, сколько себя помнила, яростно сопротивлялась любому, кто пытался её учить. Но Лане в справедливости не откажешь, не зря же она сейчас одна из богатейших людей Межгалактического Содружества, причём добилась успеха исключительно своими силами, а не при случайном удачном стечении обстоятельств, как Луиза. Поэтому по инерции новоиспечённая королева поломалась, повозмущалась, зачем нужно кого-то из себя изображать, но вывод сделала: серьёзно поработать над собой смысл действительно есть. Хотя бы ради памяти покойного короля. Он был прост в общении, но выглядел всегда величественно. Даже когда лежал смертельно больной, ни разу не произвёл впечатления слабого человека. С таких людей полезно брать пример.
  Луиза стала часами тренироваться перед зеркалами, "держала" мимику и осанку, и спустя несколько недель ей это стало удаваться уже автоматически. Однажды, когда она в полном облачении спускалась по лестнице в холл, пришедший в тот момент с работы обычно скупой на комплименты Слава приветствовал её возгласом:
  - Потрясающе выглядишь, моя снежная королева!
  Позже Луиза стала нравиться сама себе на экране тивикома. Появились и пластика, и спокойная уверенность, которых прежде никогда не было.
  Между тем дело шло к родам. На Заоми астрологии не было, поэтому, чтобы составить ребёнку гороскоп, Луиза решила подготовиться к родам на Земле. Для этого она попросила Мирослава переоборудовать "Магеллан" из пассажирского в медицинский и организовала круглосуточное дежурство врачей на борту нульмобиля. Луиза понимала, что третьи роды могут быть стремительными и, чтобы не затягивать с прибытием на Землю, спальню и небольшой кабинет себе устроила тоже на "Магеллане".
  Слава не мешал её планам. Его затянул круговорот дел. Сначала Громов запускал в производство на разных планетах Содружества своё пользующееся небывалым спросом детище АНМ. Параллельно Мирослав запустил в производство нульпорты на инопланетных филиалах всё больше разрастающегося в Галактике и за её пределами "Взлёта". Потом начал производство АНМ и усовершенствованных нульпортов на Заоми. При этом его постоянно приглашали на разные научные конференции, а ещё звали читать лекции по нуль-физике в лучших учебных заведениях Содружества. Но Луизе Мирослав пообещал, когда она родит, на неделю отменить все мероприятия и заняться только семьёй.
  Когда за положенные сто дней до родов третья команда проводила Луизу в декрет, оставшейся не у дел фанатке караульной службы вначале стало скучно без привычных разводов, постов, дозоров и резервов. Она с головой погрузилась в государственные дела, по её же собственному определению, "чтобы не сойти с ума". Однако после нескольких визитов и своеобразных уроков Ланы Гилазеевой, владелицы крупной корпорации, Луиза почувствовала, что входит во вкус, и роль главы государства из нелёгкой обязанности превращается в весьма увлекательное занятие. Королева объявила министрам, что хочет провести реформы, и эта перспектива обсуждалась изо дня в день. Процесс законотворчества прерывали лишь дежурные врачи, напоминая, что Луизе пора поесть или проделать комплекс упражнений.
  Роды начались на неделю раньше срока, к тому же слишком быстро. Министры спешно покинули борт "Магеллана", а Луиза с врачами переместились в Нижний Новгород. Суета вокруг королевы продолжалась немногим больше часа; Громова не успела даже позвонить мужу, а бригада врачей уже приняла крупного голосистого мальчика, и медицинский "Магеллан" возвратился на Заоми.
  Приказав придворному врачу отнести ребёнка в палату регенерации, чтобы наследный принц скорее окреп после рождения, Луиза блаженно откинулась на подушки. Ей и раньше нравилось это состояние сразу после родов, когда уставший организм может хотя бы на два часа по-настоящему расслабиться. Поэтому королева Заоми, попросив её не беспокоить, позволила себе побыть в таком полузабытьи, пока не заснула.
  Её разбудило прикосновение ребёнка, взявшего грудь. Открыв глаза и присмотревшись к сыну, Луиза едва сдержала возглас удивления: немного подросший в палате регенерации малыш смотрел на неё вполне осмысленным, слегка ироничным взглядом... её любимого Учителя!
  - Лёнчик? Ты? - осторожно спросила мать.
  Розовая ручонка крепко сжала указательный палец Луизы.
  Вот оно, настоящее счастье! Душа, роднее которой не было, вернулась к ней! Человек, всегда понимавший её даже не с полуслова, а с полувзгляда, стал её сыном!
  Когда Луиза родила дочерей, всё было совсем не так. Взгляд Варвары, тоже необычно осмысленный для младенца, неожиданно показался ей холодным и даже враждебным. Первое ощущение не обмануло: совсем недавно гениальный психоаналитик Даниил Углов сумел разобраться, что в одной из прошлых жизней мать и старшая дочь были злейшими врагами! Видимо, высшие силы уже не видели другого способа их помирить, как только сделать их ближайшими родственницами. После того знаменательного сеанса Луиза и Варька хотя бы перестали воевать, но и не особенно сблизились.
  Вторую дочь, Ангелину, Луиза узнала ещё до рождения - в ней воплотилась душа покойного деда. При всех своих прекрасных человеческих качествах дед любил выпить, и частенько без меры. А у Луизы всю жизнь был пунктик: она на дух не переносила пьяных, поэтому с дедом прежде отношения были натянутые. Рождение Ангелка, конечно, обрадовало её, но не так, как сейчас рождение сына.
  Мальчик наелся и заснул, а Луиза, перекатившись на край кровати, положила перед собой клавиатуру тивикома и включила астрологическую программу для расчёта алфавитной таблицы. Результат разочаровал её: имя Леонид сыну не подошло. Сумма баллов всех букв получилась отрицательной. Ни одно из других мужских имён, нравившихся Луизе, тоже не образовало большого плюса. Имя дедушки - Вайом - оказалось нейтральным. Луиза вздохнула, пожалев старого короля, так и не дождавшегося внука.
  Она смотрела на плюсовые буквы алфавитной таблицы и думала, какое же имя можно из них составить, но в голову ничего не приходило. И тут под подушкой негромко запиликал мобильный нульфон.
  Звонил Пётр Владимирович Кулагин, заместитель Гендиректора "Взлёта" и по совместительству директор издательства, выпускающего "Озорное словцо".
  - Как бесценное здоровье вашего величества? - осведомился шеф.
  - Здоровье вполне себе королевское, каким ему и положено быть, - с достоинством ответила Луиза. - А как поживает господин директор издательства?
  После продолжительного шутливого обмена любезностями Кулагин перешёл к сути: он звонил, чтобы поблагодарить Луизу за то, что вчера она предсказала ему, какие нужно затронуть темы и подобрать слова, чтобы солидный инвестор вложил средства в расширение издательства - планировалось открыть филиал не где-нибудь, а на Гуоре! А в столице МГС крутятся совсем другие, гораздо более значительные деньги.
  - Ты знаешь, Лу, всё прошло прямо как по щучьему велению! - не скрывал восторга Кулагин.
  - По щучьему велению, говоришь? - Луиза быстро набрала на клавиатуре имя и обрадовалась: - Точно! Емеля! Емельян! Спасибо тебе, Петя!
  - Степан его зовут, - поправил издатель.
  - Я помню, Петя, как зовут твоего инвестора! - засмеялась Луиза. - Дело не в нём. Ты мне только что помог - подсказал, как назвать наследного принца. Королевство Заоми тебя не забудет. А что ты смеёшься, я на этот раз серьёзно. Твоё имя останется в нашей истории.
  - Слушай, Лу, ну, я даже обалдел! Только вчера с тобой разговаривал - ещё ничего не было. Поздравляю! Не ожидал, что ты так быстро родишь.
  Взяв с Петра Владимировича обещание непременно явиться во дворец на торжество по случаю рождения наследника престола, совершенно счастливая королева удобно устроилась перед тивикомом и принялась анализировать гороскоп младенца, но через некоторое время почувствовала непреодолимую усталость.
  Выспавшись прямо в бассейне придворного отделения регенерации, Луиза посмотрела в угол экрана тивикома на дату и время. Слава сказал, что придёт только завтра. Обещал быть в день родов, но передумал: какая-то у него заминка вышла на инопланетном филиале.
  Ещё бы. В МГС миллионы цивилизаций; даже если продавать по одному нульпорту на целую планету, уже миллионы получаются, а их же сначала нужно выпустить. Но заказывают далеко не по одному. С каждой обитаемой планеты, в том числе с ещё не входящих в состав Содружества, приходят заявки на сотни нульпортов, а с нескольких самых богатых планет, в том числе с Гуоры, уже пришли заявки на миллионы штук! Промышленные синтезаторы и курьерская служба работают круглосуточно, без перерывов. Страшно представить, какие проценты от прибыли капают в карман великого изобретателя. Свой первый триллион Слава заработал уже давно, а теперь стал первым в истории Содружества квадриллионером. Хотя деньги его мало волнуют. Он до сих пор ходит в том самом костюме, в котором шёл когда-то делать предложение Луизе.
  Что же, завтра надо встретить мужа во всём блеске и устроить ему романтический вечер. В конце концов, Мирослав имеет право на отдых, вот и надо порадовать его по полной программе.
  Сначала Луиза позвала придворного врача. Она сама отлично помнила всю программу медицинского института и смогла разобраться в показаниях аппаратуры, которую Слава купил для дворцового здравпункта, но ей хотелось услышать мнение опытного медика. Просмотрев результат обследования, врач подтвердил: регенерация завершена успешно, никаких последствий беременности и родов не осталось, можно позволить себе всё.
  На следующий день Луиза украшала дворец к предстоящей встрече мужа, везде таская с собой младенца в переносной люльке. Емельян накануне в ванне для регенерации заметно подрос, выглядел как четырёхмесячный и уже проявлял активность: переворачивался, поднимал и поворачивал голову, следя за матерью, развешивающей яркие шары, фонарики и гирлянды.
  Вечером явился Мирослав. Поздоровавшись с женой, наклонился над люлькой и долго молча рассматривал спящего сына. Потом, оставив ребёнка на попечение няни, пошёл следом за Луизой в спальню. Стол был накрыт не в столовой, как обычно, а там, рядом с кроватью, которую Луиза застелила самым роскошным бельём, какое только смогла найти в каталогах Галасети. Шёлк, вышивки и кружева поражали воображение. Впрочем, великолепная постель не представляла собой просто ничего в сравнении с платьем Луизы, изумительно подчёркивающим стройность её фигуры. Никакого намёка на ещё вчерашний живот не осталось. Платье было, согласно дворцовому этикету, белым, но над ним поработала вызванная вчера с Аваба целая бригада не просто дизайнеров одежды, а высочайшего класса художников по костюмам. Пожалуй, так шикарно не могла бы выглядеть даже невеста. Платье удивляло роскошью, но в нём не было безвкусной пышности; художники создали нечто идеальное.
  Войдя в спальню и оглядев расставленные на столе горящие свечи и фантастически красиво приготовленные угощения, среди которых возвышалась искусно вырезанная из сине-зелёного камня ваза с доставленным с Земли виноградом разных сортов, Слава заговорил неожиданно громко и многословно, бурно выражая свой восторг по поводу всего увиденного, начиная с сына и жены и заканчивая убранством дворца. Луиза ожидала от Мирослава несколько другого; он всегда говорил спокойно и взвешенно, а теперь поток слов невозможно было остановить. Наверное, решил сказать всё, на что раньше не хватало времени. Совсем запарился, даже к моменту рождения сына не прибыл, как хотел. Пусть выговорится.
  Но слова были уж слишком хорошие, и говорил Слава чересчур много. Уставшая от комплиментов Луиза подняла бокал с традиционным по праздникам в семье виноградным соком и предложила:
  - Ну, что, давай выпьем, что ли?
  Мирослав громко рассмеялся, чокнулся с ней и выпил. Взял с блюда кусочек мяса и сжевал, закусив крупной виноградиной. Спустился к припаркованному у дворца нульмобилю и принёс ажурную золотую шкатулку размером не меньше своего портфеля, украшенную многочисленными крупными драгоценными камнями:
  - Вот же тебе подарок привёз, чуть не забыл! Только в руки не бери, очень тяжело. Смотри на столе.
  Поставил на стол и открыл. Но Луизу удивило не количество подаренных украшений. Удивила бессистемность. До этого муж всегда очень тщательно подбирал ей украшения - к глазам, к цвету кожи, к одежде, к другим украшениям, к подходящему случаю... А сейчас похоже на то, что он просто сгрёб с прилавков ювелирного магазина всё, что там было, без разбора. Даже кольца разных размеров, хотя, ничего не скажешь, возмутительно роскошные.
  Впрочем, подумала Луиза, что здесь такого. Во-первых, устал на работе мужик, не хватило сил долго ходить и выбирать. Во-вторых, он так ждал рождения сына, что на радостях совсем обалдел и скупил всё самое дорогое, чтобы удивить жену. Да, удивить удалось. Теперь пора удивлять его. Устроить мужу незабываемую ночь любви, благо врач уже разрешает.
  - Я думал, тебе ещё нельзя, - сделал большие глаза Мирослав, но уступил натиску Луизы. - Здорово, что уже можно!
  Но было не очень здорово. Хотелось больше страсти, а Слава, похоже, вымотался на работе, и всё как-то слишком быстро закончилось. Извинившись и пообещав продолжить завтра, муж наскоро чмокнул Луизу, перевернулся на другой бок, закрывшись с головой одеялом. Жена вздохнула, пошла проведать сына, вернулась, провела пальцами по холодному металлу шкатулки, снова вздохнула, взяла из вазы неведомый экзотический фрукт, съела и тоже легла спать.
  Утром, когда она проснулась, Мирослава уже не было. Начало дневной смены на "Взлёте" сегодня совпало с глубокой ночью в столице Заоми - планеты разные, и сутки разные - поэтому Слава и ушёл осторожно, чтобы не разбудить. Королеву до утра никто не беспокоил: ночная няня добывала для младенца молоко с помощью синтезатора, а у самой Луизы молоко при регенерации, как и предполагал врач, пропало. Держа на руках Емелю, мать подошла к другому врачу - сегодняшнему дежурному - и попросила гормональный препарат, чтобы молоко снова появилось. Врач не возражал.
  Взяв ребёнка в свой рабочий кабинет, Луиза продолжила анализировать Емелин гороскоп, время от времени отвлекаясь на общение с сыном, на вызов няни и даже на приём посетителей, ведь обязанности главы государства никто не отменял. Поздно вечером убедилась, что Слава ещё не пришёл, но не стала его дожидаться, слишком насыщенным был день. Обрадовалась, что молоко уже понемногу прибывает. Покормила сына, решила не отдавать его ночной няне. Поставила люльку с ребёнком рядом со своим изголовьем, легла и мгновенно заснула.
  Выспалась Луиза хорошо: Емеля проснулся всего один раз и заснул прямо у груди; вместе они проспали до утра. Ещё порадовав себя общением с сыном, покормив его и уложив спать в люльку у рабочего стола, Луиза решила зайти в Галасеть и пригласить лучших друзей отпраздновать во дворце рождение наследного принца. Перед тем, как отправить приглашения, она хотела просмотреть новости. И так за прошедшие три дня после родов ни разу не поинтересовалась ни местной, ни межпланетной политикой. Нехорошо, от жизни отстала, а ведь главы государств должны быть всегда начеку: обстановка в мире может перевернуться в одно мгновение.
  Вообще-то Межгалактическое Содружество достаточно стабильное, потрясения в нём случаются крайне редко. Сенсации бывают в основном научно-технические и культурные. Чаще всего новостные каналы и Галасеть обсуждают кино, спорт, музыку, спектакли, выставки, а ещё какие планеты посещала та или иная комиссия с Гуоры. На этот раз Луиза увидела вызывающе броский заголовок: "Адюльтер по-королевски". Презрительно фыркнула. Надо же, не переводится интерес огромного количества обывателей к чужим семейным скандалам. Свою жизнь нужно налаживать, а не в чужой копаться, смакуя подробности грязных историй. И вот ещё: "Король пошёл налево". Да уж. Не позавидуешь монархам: чихнуть нельзя, все будут об этом говорить и писать.
  От следующего заголовка у Луизы потемнело в глазах: "Мирослав Громов - неверный муж!" Вот уж враньё! Какому же гаду пришло в голову оговорить Славку? Когда ему вообще гулять, если он горит на работе и часто даже ночует на других планетах, где ведёт переговоры и читает лекции в вузах?
  Вне себя от гнева Луиза открыла сообщение и увидела запечатлённый камерой неизвестного свидетеля страстный поцелуй на фоне красот инопланетной природы. Ничего не попишешь, действительно Славка. Должно быть, хитрая гадина, жадная до чужих квадриллионов, специально это подстроила, чтобы вырвать богатого мужика из семьи. Стоп, но ведь вот, омерзительная сцена продолжается, а Славка-то, кажется, не думает сопротивляться! Да, он завёлся по-настоящему! Да, да, ошибки нет: вот он сам идёт к нульмобилю, берёт синтезатор, синтезирует одеяла и подушки, раскидывает их по цветущей лужайке, а дальше запись стёрта, как пишет редактор странички новостей, из этических соображений.
  Но ведь этого не может быть! Не мог Славка в здравом уме такое вытворить. Или его эта аферистка пшикнула какой-то дрянью, или заказала приворот.
  Чтобы лучше рассмотреть охотницу на чужих мужей, Луиза резко увеличила изображение.
  - Твою мать! - вырвалось у неё.
  Обманутая жена увидела своего двойника. Точнее, двойника себя прежней. Любовницей Славка избрал толстую, беззубую, кривоногую, небрежно одетую бабищу с асимметричным лицом, изрезанным глубокими морщинами. А она, смертельно уставшая от жизни, теперь смотрит на него со щенячьим восторгом, не понимая, за что ей такой подарок судьбы.
  Вот оно что, ностальгия! Кто бы мог подумать. Да хоть бы спрятался нормально, дурак, чтобы никто не видел. Теперь всё Содружество будет обмусоливать подробности похождений знаменитости. Сплетен не оберёшься. Какое счастье, что на Заоми выход в Галасеть есть только в королевском дворце, и большинство подданных не увидят этот позор!
  В смятении Луиза передала ребёнка няне и набрала номер Ланы Гилазеевой. Они обе уже много лет были друг для друга скорой помощью в тех случаях, когда больше не к кому обратиться. Лане меньше минуты понадобилось добежать до нульпорта, и ещё через минуту она, поднявшись по дворцовой лестнице, вошла в кабинет подруги.
  Выслушав сочувственную речь, Луиза изложила Лане свои соображения. Теперь понятно, почему при последней встрече Мирослав не проявлял активности, как обычно. Луизе показалось, что он берёг её, а на самом деле просто остыл. Вызывающе дорогой подарок - стремление загладить вину. Украшения загулявший супруг выбрал не по размеру и не по вкусу, а по цене. Скупил всё самое дорогое. Какая пошлость. Луиза - не тот человек, которого можно купить.
  - А ты его любила? - неожиданно спросила Лана.
  Не в бровь, а в глаз. Ведь Луиза на самом деле никогда не любила мужа. Ей было вначале интересно, затем ещё и удобно с ним, она была благодарна ему за поддержку, но она всего лишь позволяла ему любить себя, о чём он сам перед началом отношений её попросил. Позволяла любить, и его это устраивало до недавних пор, но сейчас перестало устраивать, и он чувствует себя виноватым, что не может поддерживать прежние отношения. А если виноват, значит, надо задобрить обманутую жену. Вот и вся психология. Только что теперь с этим делать?
  Притворяться Луиза, даже когда пыталась, как следует не умела. А в этой ситуации вообще нереально. До чего же обидно, что он нашёл не кого-нибудь, а почти точную копию прежней Луизы! Ведь тогда получается, что он любил совсем не её, а всего лишь её тело? Она-то думала, у них настоящие отношения!
  - Может быть, тебе не надо было соглашаться на коррекцию генов? - задумчиво произнесла Лана. - Он же не хотел ничего в тебе менять.
  - Вот! Вот именно! А это вообще возможно - жить и не меняться? - запальчиво воскликнула Луиза. - Что же, мне надо было тогда застыть, как мраморная статуя, и с места не двигаться? Или мне сейчас прикажешь снова изуродоваться и состариться, чтобы он меня полюбил? Да нужна мне очень такая любовь! - и уже почти спокойно добавила: - А вообще нужны такие отношения, которые мешают развиваться?
  - Он же тебе не мешал, - справедливо возразила Лана. - Наоборот, помог, настоял, чтобы ты не на психолога, а на врача училась, тебе же целительство ближе, чем просто копание в чужих проблемах.
  - Да, помог. Но он не смог смириться с тем, что я изменилась. Я изменилась, он изменил, - нервно рассмеялась Громова. - Один-один, ничья! А?
  - Слушай! - вдруг предложила Гилазеева. - А пойдём, напьёмся!
  - Как тогда, в бомжатне? - припомнила Луиза эпизод примерно десятилетней давности.
  - Бери выше! - усмехнулась подруга. - Нальёмся так, что мама, не горюй! И уж нет, не в бомжатне, а тоже у меня, только теперь на даче. Есть одна малонаселённая планетка в туманности Андромеды, мы с Денисом там всегда расслабляемся - ни одна живая душа не найдёт. Про эту дачу вообще никто не знает, её Денис сам построил. Там природа красивущая! Ну, ты давай, Лушка, не раскисай! Сейчас в магазин сходим, и будем праздновать твоё освобождение. Залезем в Галасеть, жениха тебе найдём ещё лучше в сто раз! Ну, пошли!
  Спускаясь по лестнице к нульпорту, Луиза крикнула няне, что долго не придёт. Няня только что вошла в холл - принесла Емелю с прогулки. Он крепко спал. Бездетная Лана, взглянув на младенца, одобрительно показала подруге поднятый большой палец. Луиза осторожно погладила сына по голове и вслед за Ланой шагнула из дворца через нульпорт в огромный магазин, где обычно Гилазеевы закупали всё для отдыха.
  Лана взяла инициативу в свои руки: сама всё купила, приготовила, накрыла на стол. Луиза, пока подруга готовила горячее, лежала в углу кухни на диванчике, тупо глядя в одну точку. Голос Ланы успокаивал её, но в смысл сказанного она не вникала: из головы не шло утреннее потрясение. Перед глазами и сейчас продолжал стоять заголовок сообщения: "Мирослав Громов - неверный муж!"
  Потом сели за стол. После первых двух рюмок Луиза повеселела и стала пробовать всё подряд из роскошной коллекции вин, любовно собранной Денисом Гилазеевым. При этом она не уставала нахваливать кулинарный талант гостеприимной хозяйки, поглощая закуски и десерты в самых невероятных сочетаниях. Не ожидавшая такой прыти Лана только успевала бросать подруге в стакан с минералкой таблетки противоядия, без которого это несусветное чревоблудие ни один организм бы не выдержал. Кто-нибудь пробовал селёдку закусывать мороженым и запивать абсентом? Это ещё, между прочим, был не самый ужасающий пищевой эксперимент усиленно заедающей своё горе Луизы!
  - Ну, хватит уже мне это подбрасывать! - взмолилась, наконец, Громова. - Я хочу налопаться под завязку, чтобы быть пьяной в дымину, а твоё противоядие мне мешает!
  - Да, мать, видели бы тебя сейчас на Заоми! - не удержалась от смеха Лана. - Да пей ты на здоровье свою гремучую смесь, только не обижайся на меня, если через час к тебе бригада токсикологов прилетит.
  - А мы им тоже нальём, - не полезла за словом в карман Луиза.
  Продолжая выпивать, подруги зашли на сайт "Озорного словца" и включили запись подборки матерных частушек, общий смысл которых сводился к тому, что все мужики - козлы. Слушали, громко хохотали, и выходка Славки уже не казалась такой обидной, как вначале. Потом сами пели, сочиняя на ходу уже конкретно про Славку и его пассию. Вскоре Луиза почувствовала себя нехорошо и на этот раз сама выпила противоядие, но после хорошей порции горячего чая вдруг предложила пойти развлечься.
  Лана с юности любила если веселиться, то по полной программе. Но сейчас, будучи богатой и знаменитой, да ещё в компании королевы Заоми, планеты, где не приветствуются пьянство и несерьёзное поведение, Гилазеева не забыла позаботиться о репутации и предложила посетить закрытый элитный клуб с говорящим названием "Смешные танцы".
  Уникальность клуба заключалась в следующем. Любая знаменитость могла прийти сюда, не опасаясь, что видеозапись веселья немедленно увидит всё Содружество. Съёмки в "Смешных танцах" были вовсе не запрещены, а вообще невозможны по той простой причине, что посетители и персонал могли войти в клуб только через тамбур-утилизатор. Этот тамбур устройством нисколько не отличался от обычного утилизатора мусора: в нём подвергалось аннигиляции всё, кроме живых организмов. Никакую аппаратуру невозможно было пронести даже в желудке. Всё неодушевлённое исчезало и внутри организма тоже. Посетитель совершенно голым входил в следующий тамбур, где брал безразмерный мешковатый костюм, на котором позволялось нарисовать и написать что угодно. Дав волю фантазии и изобразив на костюме, что душа пожелает, отдыхающий одевался и выходил в общий зал развлекаться. А уж там, надо полагать, было на что посмотреть.
  Сначала заведение было задумано как клуб для богатых людей, не умеющих танцевать, отсюда и название. Потом сюда потянулись желающие почудить: здесь не осуждаются никакие выходки при условии, что они безопасны для окружающих.
  Получив костюм, Луиза со злорадной ухмылкой нарисовала спереди на рубашке козла и подписала: "Это мой бывший!" Сзади рубашку украсило изображение злобного шарика на ножках с надписью: "А это его настоящая!"
  Веселье удалось - все плясали до умопомрачения. В перерывах между танцами объявляли конкурсы анекдотов, стихов, скороговорок; за самые смешные вручали забавные призы с символикой клуба. Луиза выиграла приз за скороговорки, которые повторяла точнее всех, несмотря на нетрезвое состояние. Под занавес был объявлен конкурс танцев в невесомости, и в нём снова победила Луиза - над её выкрутасами не хохотали только стены. После вручения приза подходили люди, многих из которых Луиза прежде видела только по тивикому. Поздравляли, восхищались, ободряли и говорили, что всё в её личной жизни ещё сложится прекрасно, не стоит сожалеть о прошлом...
  Из клуба Луиза вышла совсем в другом настроении. Агрессия улетучилась, и было уже немного стыдно за того нарисованного козла. Захотелось выспаться и со свежими силами вернуться к сыну и к обязанностям главы государства.
  Перекусив и хорошо отдохнув на уютной даче Ланы, она отправилась домой, во дворец.
  По возвращении королевство Заоми встретило Луизу не больше и не меньше, как государственным переворотом.
  - Слушай, Луиза Первая, здесь такой серьёзный вопрос, - монотонным голосом, но с тревогой в глазах произнёс ожидавший её у нульпорта премьер-министр. - Подданные возмущаются: аморальная личность не должна управлять королевством Заоми. Почти все требовали лишить Мирослава Первого короны, и нам пришлось подчиниться. Но тебе хотят вернуть корону, только ты тогда уже не можешь быть его женой. Ты бы согласилась развестись с мужем?
  Однако. Большая политика несёт тебя, как гигантская волна, и ты уже сама ничего не решаешь - подданные только спрашивают о твоём согласии, и то, как показывает практика, не каждый раз.
  - Терять здесь больше нечего, - неожиданно даже для себя равнодушно ответила Луиза. - Я не собираюсь жить с ним дальше.
  Развод оформили молниеносно. Не лично, а через адвокатов. Ни Луиза, ни пойманный на неблаговидном поступке Мирослав не захотели больше видеться. Экс-супруге достались половина имущества (в том числе завод на Заоми и несколько его филиалов на разных планетах) и самые большие в Содружестве алименты, которые никогда в жизни не потратить, но настроение снова упало, да ещё появилось недомогание.
  Занятую Лану тревожить не хотелось. Подходить в таком состоянии к Емеле, чтобы ему это плохое настроение передалось - тем более. Луиза приняла решение для начала отлежаться на регенерации, а потом уже думать, как жить дальше. Она предупредила приближённых, что никого не принимает, налила в ванну раствор, легла, расслабилась и заснула.
  После пробуждения она почувствовала себя немного лучше. Но делать пока ничего не хотелось - не было настроения. Луиза решила ещё на некоторое время отстраниться от дел; если в голову ничего хорошего не идёт, значит, надо применить динамическую медитацию, то есть попросту дать себе возможность набегаться. А между пробежками продолжить регенерацию, чтобы не позволить плохим мыслям разрушить нервную систему. Раньше Луиза почти всегда считала себя сильной, даже в те страшные три месяца под следствием два года назад, но сейчас она как никогда осознала свою беспомощность перед новыми обстоятельствами. Она пока ничего не может сделать, надо хотя бы просто сберечь себя и не навредить детям. Дочери сейчас на весенних каникулах, улетели туристами на Гуору и едва ли интересуются светскими новостями; хорошо, хоть прямо сейчас им не нужно ничего объяснять, а за два-три дня Луиза придёт в себя и подберёт нужные слова.
  Для кратковременного побега с Заоми королева снарядила свой медицинский нульмобиль, распорядившись оборудовать его ванной, аппаратурой и загрузить раствором для регенерации. Когда всё было готово, Луиза улетела в свой родной Кикнур, но не стала ни к кому заходить. Бросив "Магеллан" на окраине посёлка, она просто бегала по знакомым с детства местам. Попадавшиеся ей по пути люди, которых она раньше знала, отвечали на приветствие, но никто не узнавал её, настолько отличалась от прежней новая внешность. Жену Мирослава Громова, теперь уже бывшую, все запомнили в день свадьбы; о том, что она корректировала гены, известно немногим. Из кикнурских её сейчас знает в лицо только Валерка Муреев, но он в Нижнем. Вот и очень хорошо, что никто не узнаёт, и набегаться удастся, и не помешают расспросами.
  Луиза бегала по Кикнуру и окрестностям, пока не стемнело. Уже добравшись до "Магеллана", ощутила приступ голодной тошноты. Она за целый день ни разу не вспомнила, что надо поесть, и теперь пустой желудок дал о себе знать. Наскоро пожевала понемногу всего того, что попало под руку, переоделась в специальный комбинезон и легла на регенерацию.
  Почти сразу Луиза провалилась в глубокий сон и проспала четырнадцать часов подряд. Разбудили её энергичные толчки в животе. Открыв глаза, Луиза посмотрела вниз и ахнула.
  Живот ещё небольшой, но это, несомненно, беременность. Надо же, хватило той одной-единственной разочаровавшей её ночи с вернувшимся на короткое время из загула Славкой, чтобы зародился этот новый ребёнок, которого никто не ждёт. Какая же карма у этой души, если отец исчез ещё до рождения? Но каким бы ни был ребёнок, никогда бы Луиза не смогла от него избавиться. Эта жизнь зачем-то нужна ему, ну, и пусть живёт. Только родиться ему нужно быстро - невыносимо ходить беременной, ощущая себя брошенной.
  Поэтому Луиза не стала выходить из ванны. В процессе регенерации вся беременность длится чуть больше двух суток, а у неё половина уже точно есть.
  Луиза позвонила придворному врачу, недавно принимавшему у неё Емелю. Попросила доктора взять её "Колумб" и прилететь к ней подежурить. Затем, чтобы отвлечься от ненужных размышлений о разводе, включила тивиком и принялась изучать последние новости медицины. Ведь ей самой в недалёком будущем предстоит стать врачом.
  Огорошив прибывшего врача новостью, Луиза в первую очередь попросила об обследовании и через несколько минут услышала:
  - Радоваться нечему, Луиза Первая. У твоего мальчика тяжелейшие патологии. Обычно такими рождаются дети наркоманов, но ведь я тебя знаю. Ты ничем не травилась в начале беременности?
  Вот они, последствия пьянки. Луиза тогда ещё не могла знать о беременности, иначе не вела бы себя так безрассудно. Но врачу об этом говорить нельзя: на Заоми никто не пьёт, не курит, а инопланетян, употребляющих зелье, вообще за людей не считают. За такое признание из королевства выгонят с позором.
  - Да, я отравилась грибами, - соврала королева, быстро сообразив, что в некоторых грибах могут содержаться наркотики, а значит, врач поверит. - Ладно, исправим, сейчас позвоню генокорректору. Думаю, успеем, родится уже здоровый.
  Придворный врач после звонка Луизы слетал на Гуору и привёз специалиста по коррекции генов. Наблюдая за его работой, Луиза отметила про себя, что ей бы тоже не помешало освоить это пока не очень широко распространённое направление в медицине. Тут же созвонилась, оплатила обучение, заказала оборудование. Первой её пациенткой будет младшая дочь.
  Мальчик родился значительно лучше, чем был, но с пороком сердца, с недоразвитым мозгом и слабыми лёгкими. Кормить его не давали - задыхался. Питание и кислород он получал из регенерирующего раствора. Луиза несколько часов понаблюдала за ним и решила для начала просто отоспаться.
  Когда она проснулась, доктор с Гуоры сообщил, что коррекция подходит к концу. Заглянув в ванну, Луиза увидела малыша, ростом уже догнавшего Емелю. Мальчик на несколько секунд остановил на ней взгляд и вдруг качнул головой в знакомом приветствии. Не сверху вниз, как обычно кивают земляне, а наоборот, снизу вверх - это была манера деда, Вайома Шестого.
  - Ты вернулся! - обрадовалась Луиза.
  Проводив гуорского доктора, она сообщила новость придворному врачу, и тот тоже заметил сходство со старым королём. По идее, наследный принц - Емельян, но было бы несправедливо лишить короны того, кому она принадлежала. Или, наоборот, дать порулить новенькому? Но Луиза знала, что Емельян в прошлой жизни был её учителем Леонидом, который на высокой руководящей должности получил обширный инфаркт, после чего ушёл на пенсию, стал художником и добился признания. Едва ли он захочет возвращаться к деятельности, чуть не убившей его однажды.
  После долгого обсуждения королева и врач решили объявить младенцев близнецами. На руку Луизе сыграла заомийская традиция не объявлять подданным о рождении принца, пока он не сделает свои первые шаги. А придворным, видевшим только одного Емельяна, можно сказать, что его брат родился первым, но был нездоров, поэтому дежуривший в тот день врач забрал его на лечение.
  Оставалось подобрать имя. Вайом - подошло к гороскопу, его и хотели утвердить. Славка едва ли будет против, сочла Луиза, да и нет ему сейчас, скорее всего, никакого дела до детей.
  Но у Ланы Гилазеевой было желание непременно стать крёстной сыновей подруги. Однако, если с Емельяном полный порядок, то каким именем крестить Вайома?
  Луиза быстро сообразила: Вайом - это космос, значит, Косма, он же Козьма или Кузьма. В итоге младенца назвали Кузей, а в паспорте Межгалактического Содружества записали: "Кузьма Мирослав Луиза Громов Куршаков" (вторая фамилия досталась от Луизиной матери). К паспорту добавили вкладыш с псевдонимом Вайом Седьмой.
  Через сутки после рождения Вайома-Кузи королева Луиза Первая вернулась во дворец и приступила к управлению государством.
  
  Над "Взлётом" сгущались сумерки. Обойдя все посты четвёртого караула, Сандра шла обратно в караульное помещение, чтобы сменить у пульта Ладу Пушкову и выпить наконец-то чаю с пирожными, так и провалявшимися с утра в холодильнике. Вдруг из-за леса, отделяющего тропу от стартовой площадки, возник легковой АГЛА и понёсся прямо на Сандру.
  Рванувшись с тропы в сторону, перепуганная Калиновец успела подумать, что Алла вот так же едва не погибла под рухнувшей на неё машиной. К счастью, на этот раз обошлось ещё легче, чем тогда. Вовремя отскочив, Сандра увидела, как машина исчезла в кустах у самой тропы, и с места падения раздались громкие вопли. Слова были преимущественно ругательными. Командиру отделения стало не по себе: она узнала голос начальника лётно-испытательного комплекса Власа Ильича Нехорошева. Фамилия этого малоприятного субъекта являлась более чем говорящей, потому что таких скандалистов, как он, не было больше на всём "Взлёте". Охранники, зная его неисправимый характер, предпочитали с ним не связываться.
  Однако, на этот раз не связываться не получится. Надо хотя бы выяснить, что произошло, нужна ли помощь.
  Протиснувшись через заросли, Сандра так и не увидела упавший гравилёт. В кустах был давно брошенный там, но, судя по всему, исправно работающий аннигиляционный утилизатор, он же, более понятным языком выражаясь, мусорный контейнер, на дне которого, изрыгая чудовищную брань, стоял на четвереньках совершенно голый Нехорошев.
  - Ты зачем здесь сидишь, Влас Ильич? - удивилась Калиновец. - Давай руку, вылезай!
  Начальник лётно-испытательного комплекса поднял голову и разразился очередной порцией ругательств.
  - Слушай, Ильич, - понизив голос, размеренно и твёрдо произнесла Сандра. - Ты можешь продолжать дальше здесь орать, сколько влезет, но тогда я пойду в караул и вызову бригаду спасателей, а завтра с утра весь "Взлёт" будет обсуждать, как Нехорошев сидел голый в помойке.
  - Так что же теперь делать? - неожиданно тихо и растерянно спросил присмиревший скандалист.
  Сандра подала ему руку и помогла выбраться наружу. Нехорошев стыдливо спрятался за кустом.
  - Сейчас сама принесу тебе одежду. И никому не скажу, только моё условие - не ругайся больше с охранниками. Будешь ещё на КПП с контролёрами лаяться - всем расскажу.
  - Не буду, не буду, Александра Георгиевна, прости, пожалуйста! Только не проговорись!
  Надо же, он, оказывается, извиняться умеет. И даже "пожалуйста" знает. Ещё и имя с отчеством вспомнил!
  Зайдя за другой куст, Сандра разделась, стянула с себя нижний самоочищающийся комбинезон и бросила Нехорошеву:
  - Надень пока это, а то комары сожрут. Сейчас будем думать, где тебе одежду достать, чтобы никто не понял, зачем. В город-то до конца смены меня не выпустят, а объяснить не получится.
  Сообразив, Сандра позвонила мужу и попросила, чтобы он обратился к Громову, а Слава синтезировал мужской костюм большого размера с галстуком, нижнее бельё, носки и ботинки. В ответ на удивление Влада она на ходу придумала, что один сотрудник по ошибке выбросил в утилизатор пакет со своей одеждой, а ему через двадцать минут в командировку лететь - не в спецовке же на Гуору.
  Не прошло и пяти минут, как Сандра увидела приближающийся со стороны КПП мужской силуэт и радостно побежала навстречу Владу. Отдав свёрток с костюмом и не забыв поцеловать жену, Кузнецов прыгнул в нульмобиль и исчез.
  Влас Ильич переоделся, вернул комбинезон, пошёл вслед за Сандрой к караулу и по дороге рассказал, что проиграл в карты дежурному по заводу и начальнику космопорта. Проигравшему предписывалось пролететь на бреющем полёте над мусорным контейнером и бросить туда стопку бумаг, чтобы ни одна не вылетела наружу, а потом предъявить товарищам видеозапись трюка с бортовых камер гравилёта. За каждую вылетевшую бумажку проигравший мог расстаться с кругленькой суммой денег. Поэтому незадачливый Ильич постарался пролететь как можно ниже, но не рассчитал и влетел на машине прямо в утилизатор. Аннигилирующее устройство сработало мгновенно, и от гравилёта ничего не осталось. Испарились и одежда, и содержимое карманов, в том числе кошелёк и пропуск. Хорошо ещё, что аннигилятор мусорного контейнера не настроен на уничтожение живой материи, иначе не было бы сейчас и самого Власа Ильича.
  В карауле пришлось составить протокол и заявить об утере пропуска. Пройдя бюрократическую процедуру, Нехорошев вежливо попрощался с изумлёнными произошедшей с ним переменой охранниками и ушёл домой пешком.
  Утром после смены Сандру дома дожидались доставленные курьером цветы, торт и благодарственное письмо на красивой открытке.
  С тех пор Нехорошев никогда не досаждал охране и даже стал со всеми здороваться на каждом КПП.
  
  Вот она, воронка, с огромной скоростью засасывающая в себя всю оказавшуюся вблизи материю. Даже зная, что ему опасность не грозит, Уикам заметно нервничал, нажимая на рычаг. Но всё прошло так, как и должно было: крошечный "Колумб" легко нырнул в параллельный мир. Облегчённо выдохнув, Уикам вывел на экран карту звёздного неба и осмотрелся.
  Он летит на родину предков! На планету, которую его погибшие в экспедиции родители покинули ещё до его рождения! Там его никто не ждёт - многочисленные родственники даже ещё не знают, что он родился, а экспедиция погибла. Но зато там он будет таким же, как все, и ему не придётся испытывать неудобства, связанные с маленьким ростом, ведь по земным меркам Уикам лилипут. А ещё ему впервые за многие десятки лет не придётся закапывать в глаза пигментирующие капли, потому что на его родине все альбиносы, и никого из окружающих больше не напугает красный цвет глаз.
  Безусловно, он при его материальных возможностях полежал бы дней двадцать в клинике и после коррекции генов обрёл бы нормальные для Земли и Нашмира рост, цвет кожи, волос и глаз. Но у него, человека занятого, никогда не получалось выкроить для себя эти самые двадцать дней.
  Зато бесконечное откладывание на потом в итоге принесло ему пользу. Выгляди Уикам иначе, не опознали бы его соотечественники, прилетевшие на Нашмир в составе исследовательской экспедиции. Он бы понял, кто они, только с изменёнными генами трудно было бы что-то доказать. Но Уикам сохранил себя неизменным, и в итоге из толпы нашмирян, средний рост которых метр девяносто, пришельцы из параллельного мира сразу выделили себе подобного и заинтересовались, откуда такое сходство. Тогда всё и выяснилось.
  Он знал от учёных из этой экспедиции, работающей и сейчас на Нашмире, точные координаты своей планеты, но всё-таки решил добираться до родины предков короткими прыжками - зрительно запомнить дорогу, да и привести в порядок мысли, настроиться на предстоящую встречу с родственниками. Ему трудно было собраться с силами, чтобы рассказать о гибели родителей, которых он сам помнил только по видеозаписям, ведь спасший его Уикам-старший выкрал приёмного сына младенцем, едва научившимся ходить. За долгую жизнь Уикаму много раз приходилось улаживать межпланетные отношения, решая при этом сложнейшие вопросы, но сегодняшняя задача впервые поставила многоопытного дипломата в тупик. Поэтому Уикам не спешил.
  Он прыгнул на десяток световых лет, выдвинул столик, синтезировал чашку кофе, который прекрасно научились выращивать на Нашмире, и тарелку с бутербродами. Пил, ел, рассматривал космические пейзажи и напряжённо подбирал нужные слова, чтобы сообщить плохую новость. Закончив перекус, бросил пустую посуду в утилизатор, совершил очередной прыжок, и вдруг включился громкий сигнал, оповещающий о находящемся недалеко разыскиваемом космическом корабле.
  Почти все корабли Содружества сейчас несут информацию о пропавших когда бы то ни было кораблях, и при сближении система обнаружения даёт сигнал. Но встретить разыскиваемый корабль в параллельном мире, где даже время течёт по-другому - это весьма любопытно.
  Коснувшись пальцами экрана, Уикам открыл нужную страницу каталога. Ого, а ребята-то свои! Земляне, и даже русские! Физики. Профессор Нижегородского университета, лаборант, младший научный сотрудник, четыре студента и два аспиранта. Эта экспедиция пропала почти тридцать лет назад, и надо срочно, не теряя времени, вернуть её на Землю, пока у физиков есть шанс застать живыми хоть кого-то из близких.
  Уикам сначала запустил нульзонд, поискал внутри корабля свободное место, и в следующий момент "Колумб" материализовался в корабельном спортзале. Выскочив из кабины нульмобиля, Уикам бросился к переговорному устройству и крикнул:
  - Господа физики, срочно все в спортзал! Ждать нельзя ни минуты! Повторяю...
  Проработав в гуорском посольстве на Нашмире более сотни лет, Уикам блестяще владел русским языком. Счастье, что дешифратор языков не понадобился - при себе его нет, а здесь тем более, в экспедиции же все из одного города.
  Они собрались раньше, чем Уикам успел повторить в третий раз. Семеро из девяти заспанные, с примятыми волосами. Они испуганно вытаращились на незнакомца и его машину, но Уикам не дал им опомниться:
  - Так, ситуация нештатная, объяснять некогда, просто поверьте. Вы двое, самые худые, на переднее пассажирское сиденье. Профессор - за штурвал, меня возьмёшь на колени. Шестеро - штабелем в багажник, быстро-быстро, не тяните, здесь проходит минута, а на Земле целые сутки, поняли? Потерпите неудобство две минуты максимум, и я вас выпущу уже на Земле. Ну, дружно выдохнули, я закрываю багажник! Профессор, держи меня, стартуем! Поздравляю с возвращением, мы в Нижнем Новгороде, выходите!
  Профессор огляделся по сторонам и спросил:
  - Сколько лет прошло?
  - Сейчас две тысячи сто девяностый, - ответил Уикам, помогая молодым парням выбраться из багажника.
  - У-у... Сын уже намного старше меня, - покачал головой невысокий светловолосый младший научный сотрудник.
  - Не горюй, Димка! - хлопнул его по плечу аспирант. - Ладно, хоть вернулись, ведь вообще могли там остаться. Вот спасибо тебе, добрый человек! Как тебя зовут-то?
  - Уикам.
  - Уикам? - переспросил профессор. - Так ты Виталия Васильева друг? Он мне про тебя рассказывал. Привет ему передай, если увидишь.
  Уикам усмехнулся. Мир тесен не только в пространстве, но и во времени, особенно если ты долгожитель.
  Сначала он позвонил в центр реабилитации лиц, пострадавших в результате научных экспериментов, и договорился, чтобы физиков приняли, а их корабль доставили на Землю грузовым нульмобилем. Решив главные задачи, он направился к дому Макса и Аллы.
  Дома была одна Алла. Она сидела на террасе, где оборудовала себе мастерскую, и писала на заказ очередной семейный портрет. Удивилась и обрадовалась неожиданному визиту:
  - Ой! Здравствуй, дядя Уикам!
  - Сама ты тётя! - расхохотался дипломат. - Что я, неужели такой старый? Ладно, серьёзно: у меня для тебя одна заморочка есть.
  Он подробно рассказал, как обнаружил и вернул в Нижний экспедицию, которую около тридцати лет считали погибшей. Предложил Алле заглянуть в реабилитационный центр и поговорить с директором, чтобы её взяли поработать с физиками. Практика для начинающего психолога интереснейшая. Восемь из девяти возвратившихся - молодые ребята, и им будет проще работать с близкой по возрасту Аллой, а не с многоопытными пожилыми специалистами.
  У Аллы на этот счёт были сомнения. Ведь те, кому сейчас пятьдесят-семьдесят, во время вылета экспедиции были примерно их ровесниками, а значит, могут в деталях рассказать, что происходило на Земле и в Союзе цивилизаций Галактики в течение этих тридцати лет. Но всё-таки она согласилась вместе с Уикамом навестить физиков в их новом пристанище. Только завтра. Сегодня пусть отдыхают и отходят от шока, ведь специалисты центра уже наверняка подбирают нужные слова утешения.
  
  Луиза, закончив приём подданных, посмотрела на часы. В Нижнем сейчас вечер, как и здесь, в столице Заоми. Из окон дворца видно яркое закатное небо. Начальник охраны закрывает на ночь ворота. Чисто символическое, скорее традиционное действо, ведь попасть во дворец легко и с воздуха через любое открытое окно, но здесь почитают веками заведённый порядок. Утром ворота открывают, вечером закрывают.
  Из кабинета королева прошла в детскую, покормила мальчишек, поиграла с ними. Первым запросился спать Кузьма, а глядя на него, улёгся и Емельян. Самой спать ещё не хотелось, читать тоже настроения не было. Она бы не отказалась сейчас от самого обыкновенного человеческого общения, без этой, будь она неладна, субординации. Здесь на равных говорить вообще не с кем; раньше хотя бы Славка был, а теперь он на Заоми - персона нон грата, и бывшая жена, даже наделённая королевской властью, ничего с этим сделать не может. Против народного гнева, что называется, не попрёшь.
  Впрочем, хотела бы она сейчас видеть Славку? Тем общих много, что да, то да, но без прежнего доверия это всё не то. Луиза сожалела не о разводе, а о том, что Славка уже не будет для неё прежним, настоящим другом, даже если сделает для неё в тысячи раз больше, чем раньше делал, потому что один раз совершил предательство, которое теперь останется на нём навсегда, как клеймо, и исправить ничего нельзя. Предал один раз, может предать и ещё. Эта мысль потихоньку точила Луизу каждый день, не давая ей покоя, и если в рабочий день хотя бы отвлекали государственные дела, то наедине с собой становилось невыносимо. Она понимала, что ситуация рядовая, что для многих семей это вообще почти нормально, но в её сознании не укладывалось, что Славка, вытащивший её со дна и давший ей всё, и Славка, сбежавший от неё, родившей ему ребёнка, к любовнице - одно и то же лицо.
  Рука автоматически потянулась к коробке шоколадных конфет, и в тот момент Луиза очнулась от своих упадочных мыслей. Мысленно обругав подступающую депрессию и свою попытку "вознаградить" себя за дурные мысли конфетами, что только закрепило бы отвратительное настроение, Луиза внезапно решила навестить старых друзей. В Нижнем вечер, значит, можно кого-то застать. Кто свободен, с тем и поболтать получится.
  Она взяла ту самую коробку конфет, которую только что передумала опустошать, и направилась к нульмобилю.
  Сначала Луиза припарковалась у подъезда их старого дома. Здесь осталась жить её старшая дочь Варвара, она мечтала стать ресторатором и поступила учиться в школу с кулинарным уклоном.
  В комнате Варьки не было. Гуляет, значит. Заглянув на кухню, Луиза усмехнулась. Пол кухни будущей хозяйки ресторана был усыпан пакетами от готовой магазинной еды. Почему мусор валялся прямо на полу, мать прекрасно знала: Варька любила кидать пакеты в бытовой утилизатор из противоположного угла кухни и часто промахивалась, а подбирать упаковки с пола ей было попросту лень. Ну и ладно, как хочет. Каждый живёт, как ему удобно. За бардак Луиза никогда никого не осуждала, она и сама хозяйка не образцовая. Раньше ещё пилила девчонок, пытаясь приучить, а потом поняла, что бесполезно. Захотят - сами наведут чистоту и порядок.
  Выйдя из пустой квартиры, она вернулась к нульмобилю и задумалась, кого бы ещё посетить. По дорожке вдоль её дома бодро топал Дима Першин с чёрным овчаром на поводке. Обрадовался, остановился, посмотрел фото принцев в карманном тивикоме Луизы, показал свои видеозаписи с недавнего дня рождения, рассказал свежие сплетни о команде. Вместе посмеялись, как Надька Антонова, рьяно вычислявшая стукачей все годы своей службы в охране, на днях сама опозорилась по полной программе: сообщила любовнице Лаврова, как начгруппы Коптев прямо в рабочую смену отправился на космодром развлекаться со своей любовницей Лёлей Васиной, которая, вообще-то, обязана всю смену безвылазно сидеть у пульта видеонаблюдения; даже в перерыв покидать караул оператор не имеет права, а Надька возьми да расскажи - и кому! Естественно, Лавров вызвал Коптева на ковёр и там его долго и основательно песочил, пригрозив снять с должности, а Лёльку тут же перевёл в первую команду - самое смешное, в ту самую, в которую с перепугу перевелась сама Надька подальше от гнева Коптева, а он и без той истории был знаменит на все пять команд своей подлостью и мстительностью. Причём приказом поставил Лавров Надьку на ворота, которые под видеонаблюдением. Теперь к гадалке не ходи, что разобиженная и разлучённая с любовником Лёля Васина будет каждую секунду отслеживать по видеонаблюдению незадачливую Надьку и попросту сожрёт её с потрохами.
  - Вот, есть же на свете справедливость, - смеясь, подытожила Луиза.
  - Бог всё видит, - согласился Дима. - Сколько Антонова всех обвиняла, что стучат? И тебя, и меня, между прочим, ты помнишь? Вот, теперь пусть утрётся.
  Попрощавшись с довольным сложившейся ситуацией коллегой, Луиза решила заглянуть к Алле. Давно не виделись; наверняка так и сидит на террасе среди своих мольбертов, ведь очередь заказчиков пока и не думает убывать; если подруге некогда, можно вернуться во дворец, но вдруг есть время поговорить - почему бы и нет?
  Это было вполне в духе Луизы - заявиться вот так внезапно, никого ни о чём не предупреждая. Зато по первой реакции посещаемых знакомых сразу можно безошибочно определить, как они к Луизе относятся. Алла ей всегда была рада. Но в этот раз всё получилось несколько иначе.
  Зайдя на террасу, незваная гостья, к своему изумлению, обнаружила безутешно рыдающим в объятиях Аллы... светило психоанализа Даниила Углова. Сказать, что королева Заоми была в шоке - ничего не сказать. Она сама не раз обращалась к прославленному специалисту, и всегда он был образцом спокойствия и уверенности. Даниил легко помогал найти выход из любых проблем, с которыми к нему обращались. Но сейчас - что могло случиться такого, что выбило его из колеи напрочь? Умер кто?
  - Что случилось-то, Данил Юрьевич? - присев рядом на диван, поинтересовалась Луиза.
  Углов оторвался от Аллы, перевёл взгляд на Луизу, поправил смешные круглые очки-пенсне (не иначе, заказывал такие, два века с лишним это чудо никто не носит), всхлипнул, вытер платком распухший нос и трагическим тоном изрёк:
  - Всё кончено, Луиза Егоровна. Меня больше нет.
  - Пошли-ка, господин Никто, лучше на кухню с нами чаю выпить, - побарабанив пальцами по пригодившейся коробке конфет, предложила Луиза. - Да, Алла? А там, Данил, и расскажешь толком, что случилось. Сам знаешь, чем больше рассказываешь, тем легче становится.
  В процессе разговора за чаем стало ясно: у великого психоаналитика наступил... кризис переходного возраста, проявившийся слишком поздно, потому что прежде увлечённый своим любимым делом Даня не позволял себе не только раскисать, а даже просто остановиться и передохнуть. И вообще у людей с чрезмерно развитым интеллектом переходный возраст обычно даёт о себе знать позже. Мало того, заметив признаки кризиса роста, юный трудоголик "помог" себе гормональными таблетками и долгое время ошибочно думал, что благополучно перешагнул через переходный возраст. В университете Углов жадно впитывал все знания по интересующей теме, загрузив себя массой дополнительных заданий. Потом учился в аспирантуре и параллельно работал в клинике неврозов, где бесспорно талантливого молодого специалиста сразу заметили и стали стремиться к нему попасть. Рабочего времени на всех не хватало, началась частная практика до поздней ночи и без выходных. Ранний успех и пришедшие с ним немалые деньги опьянили психоаналитика Углова. Частная практика не мешала, а наоборот, помогла ему защитить кандидатскую диссертацию, темой которой были психоаналитические игры. Сама по себе тема не очень обычная, плюс уникальные, появившиеся в процессе работы, авторские разработки - и ещё более громкий успех!
  Защитился Даня два с половиной года назад. После этого он стал заниматься только приёмом пациентов, не оставив себе времени даже на прогулки и спорт, забывая вовремя поесть, постоянно недосыпая. Все его радости затмила одна-единственная: благодарность тех, кому он помог. За эти взгляды, в которых читались сначала последняя надежда, а потом несказанное облегчение, он был готов работать как проклятый, и день и ночь совершая то, что не могут так быстро и успешно делать его коллеги. Но вечно жить на пределе человеческих возможностей нельзя, и сегодня Даниил понял, что сломался.
  Утром всё было обычно, а после ужина, собравшись побеседовать в клинике с очередным пациентом, Даниил не знал, с чего начать - в голове было пусто, шаром покати! Ни одной стоящей мысли, только сначала растерянность, а потом отчаяние. Но он сумел взять себя в руки, не подать вида и выдавить сквозь зубы: "Рассказывай всё подробно, не стесняйся". Дальше пациент рассказывал, а Даниил, подперев голову рукой, сидел напротив в кресле и слушал, но совершенно не слышал. Нет, со слухом всё было в порядке, но смысл повествования не доходил до Углова даже в общих чертах. Сгорая от стыда, психоаналитик машинально кивал, просил то продолжить, то повторить, не воспринимая ровным счётом ничего! Непонятно, на каком автопилоте он сумел-таки закончить сеанс. Удовлетворённый пациент встал и пожал руку. Его слова Углова окончательно добили:
  - Спасибо от всей души, Даниил Юрьевич! Мне говорили, что ты гений психоанализа, но я не ожидал, что настолько. Честное слово, как заново родился!
  К этому Даниил не был готов. Покраснев до ушей, он думал, что если бы пациент наорал на него, нажаловался администрации или подал в суд, ему не было бы сейчас так стыдно перед этим человеком, проблему которого он даже не понял. Пациент ушёл в палату, а Углов мучительно думал над его словами: что это? Ирония, издёвка? Нет, не похоже, ведь ушёл-то человек успокоенным. Но если Даниил, по сути, даже не работал, значит, он превращается в халтурщика? Это же позор, лучше умереть на этом самом месте!
  Хорошо ещё, что сегодня дежурство в клинике, а не частная практика! Здесь хоть его подменить могут, а там, хочешь или не хочешь - сам за себя отвечай.
  Позвонив заведующей отделением, Даниил что-то промямлил про недомогание, и та отпустила прежде безотказного сотрудника домой отлёживаться. Но вместо отдыха Углов примчался к подруге детства Алле советоваться, как быть дальше.
  Калиновец сама была в замешательстве. За вечер из такого состояния не выведешь, а завтра вечером у Дани после рабочего дня в клинике ещё и частная практика. Послезавтра - гораздо более ответственный день. Ему предстоит командировка в Центр реабилитации лиц, пострадавших в результате научных экспериментов, и это будет заведомо непростая работа с группой физиков, для которых в параллельном мире прошло чуть больше недели, а на Земле пролетело тридцать лет, и все близкие их давно уже считали погибшими. Теперь мученикам науки предстояло заново знакомиться с родными и друзьями, обогнавшими космонавтов на целое поколение. Прежде такая сложная задача вдохновила бы Даниила, а теперь он в ужасе, что же делать.
  Зато Луиза поняла, что оказалась в нужное время в нужном месте. Она как врач сразу заметила нездоровую бледность кожи Даниила и решилась спросить напрямую:
  - Ты хоть понимаешь, как себя загнал за эти годы? Ты же на износ работал, разве так можно? Ещё удивительно, что так долго продержался, а сорвался только сейчас!
  - Да, сейчас! - подтвердил Углов. - Именно сейчас, когда больше всего нужен! Мало того, я давно уже себе не принадлежу! Даниил Углов - это не столько человек, сколько разрекламированная сервисная марка, и моё нынешнее состояние - это в первую очередь тяжелейший удар по репутации. Кто пойдёт ко мне, если я сам не могу справиться со своими проблемами?
  - Даня! - строго произнесла Луиза. - Удар по репутации ты видишь, а удар по организму, причём действительно тяжелейший - нет? Ты же таким режимом свою нервную систему не просто истощил - ты её угробил! Хотя сейчас долго говорить бесполезно, будем сразу действовать. Сейчас ты летишь ко мне и ложишься спать в ванну для регенерации. К утру хоть что-то будет восстановлено, тогда и поговорим. Собирайся. Другого выхода я здесь всё равно пока не вижу.
  Даниил отодвинул пустую чашку, встал из-за стола и обречённо побрёл к королевскому нульмобилю.
  Чтобы не привлекать внимания других обитателей дворца, Луиза посадила машину прямо в своей спальне, принадлежавшей прежде Вайому Шестому. Вход в ванную комнату, оборудованную для регенерации, есть только отсюда, и никто не заметит присутствия во дворце постороннего, а значит, информация не утечёт, и репутация Углова будет спасена.
  Даниил, пока переодевался в специальный комбинезон и ложился в ванну, а Луиза включала оборудование, пытался ещё поговорить о своих тревогах, но в первые же минуты регенерирующий раствор начал действовать, и усталый психоаналитик заснул, не договорив очередное слово. Проверив, надёжно ли закреплён на шее Дани воротник, удерживающий голову над раствором, Луиза написала на стене ванной маркером: "Я заперла тебя и ушла к детям. Если что, никого не зови, звони мне по этому номеру...".
  Она покормила детей, уложила их, позвала няню и вернулась в спальню. Заглянула к спящему Даниилу, с удовлетворением отметила, что на его лице появился здоровый румянец. Дело сделано, можно отдыхать.
  Утром ей пришлось будить своего первого пациента: до приёма на Земле ему оставалось два часа. Сделала энцефалограмму и убедилась, что нервная система Дани уже в неплохом состоянии. Ещё ночь регенерации, и всё будет отлично. Но ведь график работы Углова по-прежнему убойный. Ладно, регенерация доступна, только жить человеку когда-то тоже надо. Хотя бы куда-то ходить, впечатления получать, он же ничего, кроме своей практики, давным-давно не видел!
  Пока сидели в спальне и завтракали, Луиза внимательно рассматривала Даниила. За ночь, проведённую в регенерирующем растворе, у Углова отросли длинные волосы, а крошечная бородка превратилась в окладистую бородищу. Но, самое интересное, Даниил смотрел на свою спасительницу уже совсем иначе и вдруг сказал:
   - Знаешь, в другой ситуации бы я не решился. Но тебе, как психолог психотерапевту... это так неожиданно, со мной ещё не было такого... ты мне нравишься, как женщина!
  - Ого, признаки жизни! - весело отозвалась Луиза. - Я же сразу сказала, переходный возраст. Ты всерьёз не принимай, на моём месте любая бы тебе понравилась, потому что сексуальность ищет выхода, сам же знаешь, проходил это в университете. Пора тебе уже, пожалуй, начинать гулять, знакомиться, встречаться. Организм-то не обманешь, он своё требует.
  - Ох, какие вы, медики, циники! - покачал головой Даниил. - А ведь мы могли бы стать отличной парой. По-моему, у нас много общего.
  - Ну да, союз двух трудоголиков. Не любовь, но зато до гроба - пока сами себя работой не угробим. Ты погоди, Даня, ещё всё у тебя будет по любви. И надо тебе как-то свой образ жизни менять, чтобы было время на личную жизнь.
  Заглянув в ванную, Даниил взял бритву Мирослава, вернул бороду в исходное состояние, а волосы собрал в хвост, который спрятал под рубашку, и вышел к Луизе. Вместе они отправились в клинику неврозов, и Даниил договорился с главврачом, чтобы Луиза прошла там практику. Уладили формальности, и Углов ввёл практикантку в курс дела.
  Рабочий день Луизы прошёл интересно и довольно легко - она же и раньше, будучи просто экстрасенсом, умела работать с проблемными личностями, а добавив к своему опыту медицинские знания, чувствовала себя вполне уверенно. Даниил же несколько опасался приближающегося вечера, потому что на приём были записаны два пациента. Вдруг повторится вчерашняя история?
  - Ничего, продышись и соберись, - успокоила его Луиза. - Энцефалограмма с утра была хорошей, с чего бы ей к вечеру испортиться. Пациент тебя во время сеанса видит?
  - Нет, - покрутил головой Даниил. - Во-первых, глаза закрыты, во-вторых, он в закрытой звукоизолирующей капсуле, сам он открыть её не может, а я в своём кабинете перед монитором.
  Луиза изложила Углову свой план. Даня сегодня проведёт сеансы, чтобы Луиза запомнила не только его манеру речи, которую и так уже неплохо знает, но и его стиль работы. Завтра Даниил уже только встретит пациента и проведёт его к капсуле, сам уйдёт отдыхать на природе, а к монитору сядет Луиза. Её голос специальная программа преобразует в голос Углова, и пациент ничего не заподозрит, а к концу сеанса Луиза подаст психоаналитику сигнал. Даня вернётся на нульмобиле, откроет капсулу, проводит пациента, встретит следующего, и дальше всё по той же схеме.
  - Ох, подведёшь ты меня под монастырь! - высказал своё опасение Даниил.
  После недолгого спора они всё-таки пришли к согласию. Но Даниил поставил условие, что назавтра он ещё не уйдёт гулять, а останется с Луизой и посмотрит, как она работает вместо него. Может быть, где надо, подменит. Если всё пройдёт гладко, тогда уже послезавтра можно и попробовать осуществить предложенный Луизой план.
  Первым на сеанс пришёл чиновник из областной администрации. Его постоянно обижали в детстве одногруппники в садике, и два часа Углов помогал ему отпустить застарелые обиды. Проводив, психоаналитик закрыл дверь и обернулся к Луизе:
  - Давно бы можно всё это убрать, причина у него во внутриутробном периоде, а не в детстве. Упрямый, хочет сначала всё своё детство рассказать. Жаль времени, но если так хочет, будем слушать. У него, на мой взгляд, не столько проблема, сколько поговорить хочет, выговориться.
  - Гордыня, - заметила Луиза. - Перед близкими хочет быть сильным, а психоаналитик не выдаст.
  Следующей пришла богатая капризная дамочка и в первые пятнадцать минут сеанса истерическим тоном жаловалась на жизнь, на ничего не понимающую мать и на мужа-чудовище. Выслушав, Даниил несколькими фразами отправил её в возраст двухнедельного эмбриона, и через несколько минут пациентка разразилась долгим хохотом, осознав, что слово в слово повторяла истерику своей беременной матери. На этом сеанс и закончился.
  - Даниил Юрьевич, золотой ты человек! - прощаясь, со слезами на глазах восторгалась дамочка. - Всем подругам тебя порекомендую, тоже любят жаловаться, аж сил никаких нет уже их слушать!
  Освободившись гораздо раньше, чем предполагали, Луиза и Даниил улетели на нульмобиле к Чёрному морю, искупались, набрали по горсточке мидий к ужину и вернулись в королевскую спальню. Выйдя из-за стола, Углов по настоянию хозяйки дворца снова лёг спать в ванну с регенерирующим раствором. Королева же, покормив мальчишек, перевезла манеж в свой кабинет и уселась за стол, чтобы ознакомиться с новостями королевства. Всё стабильно - ни стихийных бедствий, ни социальных потрясений. Можно идти спать. Завтра снова практика допоздна.
  Следующим вечером на приём явился растерянный Мирослав Громов, жалуясь на непрекращающуюся уже несколько дней головную боль. Даниил, только что поработавший в реабилитационном центре с вернувшейся экспедицией, был весьма доволен, но сильно устал, поэтому скрепя сердце доверил Луизе пациента. Углов, конечно, знал, что с близкими родственниками лучше не работать, но Луиза настояла, чтобы он шёл отдыхать. И потом, с болью-то работать как раз проще всего, даже, можно сказать, примитивно, это не психологическая травма.
  - Я только очень тебя прошу, Луиза, не вступай с ним в переговоры! - предупредил психоаналитик. - От схемы ни на шаг, ни на полшага! Если тебя понесёт, и себе нервы истреплешь, и меня выдашь!
  - Не бойся, не выдам, - засмеялась Луиза. - Давай, отдыхай спокойно. Нажму вызов, если уж что-то.
  Мирослав тихо лежал в капсуле, а Луиза, внимательно вглядываясь в его лицо на большом экране, заученными наизусть фразами Даниила начала сеанс.
  Громов неожиданно заговорил не о боли, а о своём замешательстве. Он не знал, что ему дальше делать. Луизу он потерял, по сути, ещё задолго до того, как они расстались. А всё эта проклятая регенерация! До неё Луиза была на сто процентов своим человеком, но в какой ужас она превратилась после! От тела почти ничего не осталось, зато руки и ноги вымахали длинные, да ещё и тощие, как палки! Не женщина, а комар! Была такая роскошная, белая, а теперь вся кожа как копчёная! А этот хищный оскал! Без зубов-то лучше в сто раз была! А как королевой стала - к ней вообще не подступишься. Как увидишь, что по лестнице спускается, хочется только кланяться и дорогу уступать. Подбородок задирает чуть не до потолка, а спина, как доска, прямая. Ледяная статуя, ни дать, ни взять. Снежная королева.
  Луиза с трудом проглотила застрявший в горле комок. Ну и гад этот Славка! Она что, теперь должна снова изуродовать себя, чтобы он её любил? Так на что же ей сдалась такая любовь?! Тем более, как верно подметила в своё время Лана Гилазеева, Луиза сама его никогда и не любила. Благодарна была - да. Ну, и хватит. Хорошего понемногу.
  А Громов между тем продолжал изливать душу. Вот недавно встретил едва ли не точную копию бывшей жены - и втрескался по уши, как дурак. Дурак не потому, что стал жене изменять и даже к рождению долгожданного сына не пришёл. Всё равно бы не стал жить с Луизой - не та она уже. Дурак, что поверил - вот оно, счастье! А сейчас понял, что любовь-то эта безответная. Хитрюге от него только его деньги и возможности нужны, а сам он - так, досадное приложение. Случайно подслушал её разговор по тивикому с подругой. Сразу, ни слова не говоря, ушёл и на звонки больше отвечать не стал, а она всё продолжает названивать. Нет теперь у Мирослава семьи - хотел бы прийти на сына посмотреть, да стыдно... К Варваре было пошёл, а у неё уже своя жизнь. Предложила ему разместиться в одной из комнат бывшей Луизиной квартиры, а сама унеслась куда-то. Как раньше Варя радовалась его приходу, а теперь и ей он не нужен. Ко всему прочему, хотел к Ангелине возле школы подойти, а она - это Ангелок-то безобиднейшая! - вдруг демонстративно, чтобы все ребята вокруг услышали, заявила: "Я с такими козлами не здороваюсь!" Развернулась спиной и прошипела: "Извращенец!" В Галасети уже и она, значит, как почти все в Межгалактическом Содружестве, успела на позапрошлой неделе полюбоваться его похождениями. Стыд, хоть сквозь землю провались!
  Злорадно усмехаясь, Луиза слушала, слушала... Ей очень хотелось крикнуть: "Ага, доигрался!", но она не должна была подвести Углова, поэтому сдержалась.
  - Так что же мне теперь делать, Данила?! - отчаянным воплем завершил наконец свою тираду Мирослав.
  Мгновенно собравшись с мыслями и войдя в образ Углова, Луиза весомо изрекла:
  - Давай сделаем так. Ты сейчас двигаешься в своё прошлое, пока не найдёшь там женщину, которая тебе нравится. Иди в прошлое, пока не встретишь этот образ.
  - Ой! - внезапно вскрикнул Мирослав. - Я, наверное, упал. Затылком об пол.
  - Сколько тебе лет? - сразу после вопроса Луиза громко хлопнула в ладоши.
  Слава вздрогнул и ответил:
  - Три.
  - Отлично! Что здесь происходит? Проходи от начала до конца и комментируй во всех подробностях! - тщательно копируя интонацию Дани, скомандовала Луиза.
  Маленький Слава упал с табуретки, опрокинув на себя поднос с бесплатной едой из продуктопровода. Хорошо ещё, что всё было холодное - салат в лаваше, кусочек остывшего варёного мяса и стакан сока. Разревевшись не столько от боли, сколько от обиды - любимый сок-то пролился - Слава приподнялся на локте, подбирал с пола кусочки помидоров и, продолжая хныкать, совал их в рот. В дверях появилась дородная пышногрудая женская фигура и приблизилась к Славе, нависая над ним. Всклокоченные тёмно-русые кудрявые волосы, обвязанные засаленным шёлковым шарфиком, торчали кверху. Обтягивающая майка была заляпана чем-то цветным, местами продрана. Лицо в мелких веснушках, короткий прямой нос, зелёные глаза. Женщина открыла рот - у неё почти не было зубов.
  - Славик, а ну-ка не реветь! Такой-то большой мужик! Вставай давай! Не ешь с полу, пол-то грязный! Пошли, я тебя булками накормлю и чаю налью, во, только вчера картину продала, видел, которая с цветочками? Целую сумку булок купила, вкусные! И конфеты с пирожными вроде ещё есть.
  Стянув с Мирослава мокрую одежду, тётка лет сорока, словно сестра-близнец похожая на прежнюю Луизу, вынула из стиральной машины высохший комбинезончик, переодела ребёнка, взяла за руку, отвела к себе и усадила в продавленное кресло. Поставила на пыльный журнальный столик рядом с креслом лоток с пирожными, коробку с конфетами и обещанные булки на блюде. Через минуту, когда Слава уже доедал третью конфету, подала кружку с чаем и обернулась к входной двери:
  - Привет, Ника! Чё, как дела? Отдежурила?
  - Нормально, тёть Луиза! ("Луиза! У тётки ещё и имя совпадает!" - удивленно прокомментировал пациент)._ Ой, выспаться некогда будет, завтра экзамен! А сейчас иду - у подъезда Ирка Громова валяется, чума, и дрыхнет! Опять, дура, опшикалась до отключки, и баллон там же валяется!
  - Тише ты при ребёнке-то, - зашипела тётя Луиза. - Вон он, у меня, голодный был, хотел еду сам достать, да упал и всё на пол уронил. Сейчас поест, да надо хоть помыть его. Ирка-то вообще не смотрит.
  - Доиграется Ирка, из универа уже выперли, ещё и ребёнка заберут, на фиг, в детдом.
  - Нет! - вмешался Слава.
  - Сиди уж, никуда мы тебя не отдадим.
  Тётя Луиза погладила Славу по голове и принялась расспрашивать Нику о предстоящем экзамене.
  Луиза-психотерапевт заставила Громова пережить всё сначала. Накипевшая было у неё в начале сеанса злость бесследно исчезла. Собственно, злилась экс-супруга, решив, что Слава любил только её тело, если искал аналогичный типаж. Но в процессе психоанализа обнаружилась совершенно другая причина: защитник. Эта неведомая Луиза, так похожая на Падерину, запечатлелась в подсознании маленького Славы как защитник. Здесь работает следующий механизм: когда связь с истинным защитником по какой бы то ни было причине прерывается, подсознание стремится вернуть столь нужного человека, акцентируя внимание своего хозяина на похожих людях. Чем больше сходства, тем сильнее влияет на жизнь обретённый псевдозащитник. Луиза же изменилась кардинально и осталась похожей на свою предшественницу только именем, поэтому разочарованию Славы не было предела.
  Хорошо, что на этот вечер не было назначено других клиентов. Уже вернулся с прогулки Даниил, сидел рядом и слушал, а Мирослав всё рассказывал и рассказывал о своём безрадостном раннем детстве.
  Из мозаики постепенно складывалась вполне различимая картина. Маленький Славик жил с матерью в бомжатне, население которой примерно наполовину составляли студенты и аспиранты, отпочковавшиеся от родителей, но не успевшие обзавестись своими квартирами, а на другую половину приходились хронические неудачники и просто маргиналы. Тётя Луиза когда-то была подававшей надежды художницей, но из-за своей фантастической лени потихоньку опустилась на дно. Она не пила, тем более не пшикалась - у неё просто никогда не бывало таких денег, потому что она сроду нигде не работала, целыми днями валялась на кровати и таращилась в тивиком. Естественно, замуж её никто не брал, детей тоже не было. Иногда на неё находило вдохновение, и она на скорую руку, крупными мазками, малевала на холсте то, что ей нравилось, фотографировала и выкладывала на разных сайтах. Когда полотно покупали, в её квартирке был праздник. Она закупалась конфетами, пирожными, булочками и баловала себя пачкой сигарет, самых дешёвых из ментоловых - это была та самая "Курильская гряда", которую почти тридцать лет спустя Слава не раз видел в руках жены. Даже такая мелочь совпала! Громов любил заходить к тёте Луизе - она никогда не запирала дверь, потому что взять у неё было нечего, кроме разве что тряпок и палок, которые соседка иногда превращала в холсты на подрамниках, да многочисленных кистей и тюбиков с красками. Почётное место посреди захламлённой комнаты занимал видавший виды мольберт, на котором почти всегда красовалось недописанное полотно.
  В квартире матери не было такого беспорядка - Ирина, несмотря на депрессию, плавно перешедшую в наркоманию, всё-таки догадывалась сунуть одежду и бельё в стиральную машину, а посуду из-под бесплатной еды в утилизатор; никаких других вещей у неё, в общем-то, и не было. Грязный пол в бомжатнях тех лет никого не удивлял - аннигиляционными очистителями тогда ещё социальное жильё не оснастили. Но у тёти Луизы в горах всякого хлама можно было найти много интересных вещей. Из чего-то она сама, придумывая прямо в процессе, делала Славику игрушки. С получки - в смысле, с продажи полотна - всегда щедро делилась приобретёнными в магазине вкусностями. Слава никогда не помнил, чтобы тётя Луиза готовила. Она довольствовалась бесплатной едой, а с получки обожала поглощать булочки, лёжа на кровати, и попивать чай из замусоленной кружки, стоявшей рядом с чайником всегда на табуретке у изголовья. Слава приносил ещё одну кружку с кухни, ложился рядом и присоединялся к чаепитию. Тётя Луиза гладила его по голове, рассказывала всякие истории про героев космоса, и к этому каждый раз добавляла:
  - Никого, Славик, не слушай - вернётся твой папка! Его же никто мёртвым не нашёл, правда? Так значит, живой он. Мёртвого бы нашли и сообщили, а раз молчат - летает он ещё где-то, а они не видят.
  Как в воду глядела тётя Луиза, вернулся отец. Теперь Мирослав собирается с мыслями, чтобы пойти и встретиться с ним. Завтра обязательно надо встретиться. Сегодняшний сеанс очень помог, эмоции успокоились, с Луизой... не с тётей, а с бывшей тоже теперь всё понятно, надо хоть пойти прощения попросить. Сам ошибся, её доверия не оправдал, но сын же не виноват. Самому плохо было без отца, нельзя оставлять без внимания сына.
  Луиза и Даниил переглянулись. Мирослав ещё ничего не знает о рождении Кузи. Впрочем, он так же, как и придворные, примет ребят за близнецов. Вот обрадуется, если ему сказать, что Кузя - это Вайом. Они же со старым королём были родными по духу.
  Обняв Луизу за плечи, Углов сам довёл сеанс до конца, а потом вышел из кабинета открыть капсулу и проводить Мирослава. Луиза не стала показываться: неудобно будет Славе, что она всё слышала. Теперь она понимала, почему с близкими сеансов лучше не проводить. Болячки ведь общие. Она умеет сдерживать эмоциональные реакции, а что могло быть, если бы не умела? Вспылила бы, и не смогли бы они выйти на причину Славиных бесперспективных влюблённостей.
  Сидя рядом на диване в кабинете, Луиза и Даниил долго обсуждали подробности сеанса и делились впечатлениями.
  - Это был лучший сеанс в моей практике. Меня ты сыграла так убедительно, что даже я поверил! - пошутил именитый психоаналитик, снова обнимая Луизу.
  С ним было тепло и уютно, но не хватало какой-то искры. Положив голову на плечо Даниила, Луиза говорила, что рада такому вниманию, но едва ли сейчас готова к отношениям, и Дане не следует воспринимать этот минутный порыв слишком серьёзно, чтобы потом не было больно... Он целовал её и отвечал, что пусть это будет один раз, чтобы только впечатление осталось на всю жизнь. Возможно, добавил Даниил, что до любви ни он, ни она ещё не доросли. А когда дорастут, у них же хватит ума отпустить друг друга, добавила в свою очередь Луиза.
  Потом была целая ночь безудержного секса. Всё-таки предыдущие две ночи регенерации помогли молодому организму Даниила избавиться от гормональных препаратов, которыми молодой человек подавлял здоровые потребности, и теперь Углов как с цепи сорвался. Да, влюблённости Луизе не хватало, но она участвовала в этом с удовольствием: у неё ещё никогда не было такого страстного любовника, ни для одного мужчины прежде она не была такой желанной, и это не могло не радовать! Хотя, к гадалке не ходи, у Даньки это скоро перегорит - насытится он физиологией в чистом виде и будет искать настоящих отношений.
  Наутро, невыспавшиеся, зевая на ходу, они собрались в Центр реабилитации посетить вернувшуюся экспедицию. Космонавты чувствовали себя относительно неплохо. До обеда психоаналитик и практикантка успели провести по два сеанса регрессии и написать по ним отчёты. Луизе достались профессор и Дима Громов, оба они работали с прошлым на удивление легко, но она понимала, что это только начало.
  Выйдя на обед в скверик перед Центром, Луиза позвонила няне, попросила привезти мальчишек, купила лоток мороженого с фруктами - больше ничего не хотелось - и удобно устроилась на лавочке. На парковке у крыльца материализовался королевский нульмобиль, и Луиза помахала рукой вышедшей из него няне с младенцами на руках. Пристроив детей на надувных ковриках с двух сторон от себя, взяла у няни две бутылочки с синтезированным молоком - своё опять пропало. Продолжала есть и любовалась, как оба сына уверенно держат в руках бутылочки.
  Няня пошла прогуляться по скверу, а из кафе, где Луиза покупала мороженое, вышел Дима Громов и присел на соседнюю лавочку.
  - Как настроение, первопроходец? - поинтересовалась Луиза.
  Дима грустно улыбнулся:
  - Всё бы ничего, только вот сын без меня вырос, и даже меня уже перерос. Он, наверное, всю жизнь думает, что я их с матерью бросил, и что мать из-за меня умерла. Хотел бы его увидеть, да не знаю пока, как к нему подступиться.
  - Зря ты так. Он сам хочет тебя видеть, да тоже стесняется. На, возьми, позвони ему, - Луиза протянула мобильный нульфон, нажимая вызов.
  Разговор был коротким. Закончив, Дима облегчённо выдохнул и отдал аппарат.
  - Спасибо, доктор. Славик сейчас занят, но через четыре часа закончит и прилетит ко мне сюда. Вот и познакомимся. А ты ведь его лично знаешь? Расскажи!
  - Ну, что тебе рассказать? Я его бывшая жена. А вот, ребята, ваш дедушка.
  Дима с любопытством приблизился к малышам. Мать взяла на руки Емелю, а дед - Кузю, и они направились вглубь сквера к колесу обозрения покататься. Мальчики, выспавшиеся ещё до обеда, изумлённо таращились во все стороны из плавно поднимающейся корзины.
  - Я ещё помню своё детское впечатление, - улыбнулась Луиза.
  - А я перед вылетом в Сормовском парке Славку катал, - вздохнул Дима. - И больше мы с ним не виделись. Я рано утром ушёл на дальний старт. А что вам вместе не жилось, если не секрет?
  Луизе не хотелось рассказывать все подробности; ограничилась ответом, что они разные.
  - От разных, между прочим, дети рождаются талантливее, чем от одинаковых, - заметил Громов-старший. - Хорошие у нас ребята.
  Талантливее - не значит счастливее, думала про себя Луиза. Даня талантлив и востребован, а где же счастье? У неё самой, кроме таланта, есть и богатство, и власть на целой планете, а счастье где? Для счастья семья нужна любящая, а где она? Дело в той самой искре, которой не хватает. По инерции - это забота, рутина, но не любовь.
  Но искра-то была. Была у Луизы сегодня утром, после измотавшей её ночи с Данькой, когда в Центре они с Димой впервые встретились взглядами. Обмен энергиями запустился мгновенно, и сеанс великолепно прошёл на вдохновении. И совсем не случайно в обеденный перерыв Дима подошёл именно к ней. Она рада была пообщаться с ним, но боялась признаться даже себе, что влюбилась с первого взгляда, да ещё в кого! Пациент - это полбеды, терапия рано или поздно закончится. Но он к тому же свёкор, пусть даже бывший. Вот это значительно сложнее.
  Сойдя с колеса обозрения, Дима и Луиза отнесли детей к нульмобилю, и вернувшаяся с прогулки няня забрала их во дворец.
  - Пойдём дальше работать, - кивнула Луиза Диме. - У меня на сегодня по плану ещё два твоих товарища. А тебе, если не ошибаюсь, ближайшие два часа с психологом беседовать. Ты мне позвони вечером, расскажи, как со Славой встреча. А будет время, в гости заглядывай, внуки рады будут. Они тебя признали.
  - А ты?
  - Ну, как же тебя не признать, - рассмеялась Луиза. - Свой человек. Прилетай к нам на Заоми, у нас учёных любят.
  
  Дима Громов по рекомендации Луизы и Даниила назначил сыну встречу у колеса обозрения в Сормовском парке. Они вдвоём вошли в одну кабинку и молча смотрели друг на друга. Когда верхушки деревьев остались внизу, Мирослав произнёс:
  - Я вспомнил. Так же было перед тем, как ты улетел и не возвращался.
  - Ты и меня помнишь?
  - А ты точно такой же.
  - Для меня прошло всего несколько дней, а ты уже намного старше меня, Слава. Я не видел, как ты рос, и не знал, что Ира умерла. Зато сейчас для меня такое счастье увидеть, каким ты стал. Я не знаю, можешь ли ты после всего этого воспринимать меня всерьёз...
  - Ты и был, и остаёшься моим отцом, - перебил Диму Мирослав. - Все эти годы ты был для меня образцом порядочного семьянина. Уже когда ты пропал, я понял, что в нормальной семье всё держится на мужчине. Женщина слабая, на неё нельзя взваливать всё, иначе она перестаёт быть женщиной.
  - Да, Слава, к сожалению. Ира...
  - Пап, я совсем не про мать, и ты не должен винить себя в её смерти. Это стечение обстоятельств. Я сейчас о себе. Ты в курсе, что доктор Луиза - моя бывшая жена?
  - А как же! - лицо Димы просветлело. - Я уже видел внуков, они отличные ребята. Только разные очень, хоть и близнецы.
  - Как близнецы?! Емеля был один!
  - Есть ещё Кузя. Он на тебя больше похож.
  Кабинка опустилась, отец и сын сошли с колеса и направились по дорожке вглубь парка, обсуждая, как так могло получиться. Через несколько минут Мирослав сообразил, что Кузьма - плод той последней их с Луизой ночи перед разоблачением. Громов-сын решился рассказать отцу, как глупо совсем недавно потерял семью, не обретя ничего взамен, кроме разочарования. Рассказал он и о вчерашнем сеансе психоанализа.
  - Я не могу тебе ничего советовать, Слава - ты старше меня, и у меня практически нет опыта семейной жизни, - вздохнул Дима. - Но рискну предположить, что семья, созданная без любви - это только видимость семьи. Ты любил Луизу, но не эту, не жену, а ту тётю из бомжатни. Она же тебя поддерживала, радовала, благодаря ей у тебя хоть немного было детство. Подсознание перепутало, понимаешь? А когда жена изменилась, ты перестал её воспринимать, как любимую.
  - Точно, папа! - Слава крепко обнял отца. - Спасибо тебе! Я должен её найти. Надеюсь, она жива. Прости, я ещё приду к тебе, а сейчас мне надо бежать.
  Остаток вечера прошёл в сумасшедшей беготне. Вначале Мирослав на нульмобиле примчался в детдом, в котором вырос. Выпросил у заведующей адрес бомжатни, откуда его забрали после смерти матери. Оставив детскому дому кучу денег на подарки воспитанникам, понёсся по магазинам, лихорадочно соображая, чего купить пожилой женщине. Приземлившись возле старого дома, вихрем взлетел по лестнице, забыв воспользоваться лифтом. Вот та дверь, которую он видел в регрессии - он узнал её прежде, чем увидел табличку с номером квартиры. Как и тридцать лет назад, дверь не была заперта. Переводя дыхание, Громов вошёл и не увидел знакомого беспорядка. В квартире была стерильная чистота, о которой во всех современных бомжатнях заботилась бытовая автоматика.
  - Кто там? - раздался из-за ширмы старческий голос.
  - Это я, Мирослав Громов! Тётя Луиза, это ты? Помнишь меня?
  - Тебя? Откуда?
  - Как же, тётя Луиза! Помнишь маленького Славика, которого ты пирожными кормила?
  - Господи, так ты и есть тот самый Мирослав Громов? Я столько о тебе слышала, но даже не знала, что ты и Славик - один и тот же человек. Тебя же маленького никто Мирославом не звал. Я думала, ты Вячеслав. А Громовых-то много.
  - Можно хоть посмотреть на тебя, тётя Луиза?
  - Да смотри... - женщина за ширмой обречённо вздохнула. - Ничего только хорошего ты здесь не увидишь. И я тебя, Славик, увидеть не могу - ослепла я давно уже. Сахарный диабет.
  Мирослав рывком отдёрнул ширму.
  - Видишь, и ног у меня нет. Всё диабет тоже...
  - Прости меня, я не знал. Если бы я раньше тебя вспомнил! - с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать, Громов вынул мобильный нульфон и набрал номер клиники регенерации. Договорившись насчёт лечения тёти Луизы, он завернул её в одеяло и понёс к выходу. - Потерпи ещё несколько дней, и ты меня увидишь. А через три недельки мы с тобой на танцы пойдём - не откажешь?
  - Как же можно отказать Герою Межгалактического Содружества? - сквозь слёзы улыбнулась старая женщина. - Ты не представляешь, как я горжусь тобой, Славик! Тот самый... чумазый бегал... и вот, на тебе!
  - А я тебя вспомнил только вчера, но всегда влюблялся в женщин, похожих на тебя, - сознался Мирослав. - Ты всегда была моим идеалом женщины.
  
  Прошло два месяца. За это время Даниил успел влюбиться в свою ровесницу, встреченную однажды в путешествии. С Луизой они расстались безболезненно, она много общалась с Димой Громовым. Углов пригласил Луизу и Диму на свадьбу. Подарком молодожёнам была стопроцентная предоплата обучения в медицинском университете Гуоры, ведь психоаналитику Даниилу явно не хватало диплома врача, а его избранница, красавица Индира, тоже мечтала стать доктором.
  Когда отгуляли на свадьбе, Дима, жутко смущаясь и краснея, предложил Луизе стать его женой. Она только этого и ждала.
  Выходя из Дворца бракосочетания после подачи заявления, Дима и Луиза увидели идущую по дорожке ко Дворцу пару. Мирослав Громов вёл под руку крепко сложенную кудрявую девушку с огромным букетом. Её последнее время часто показывали в рекламных роликах - она стояла перед разложенным этюдником и крупными мазками выписывала получавшиеся у неё удивительно живыми цветы. Реклама возвещала о предстоящей персональной выставке художницы Луизы. Слава, тоже вчера гулявший на свадьбе Даниила и Индиры, принял решение жениться в один день со своим отцом.
  На Заоми Луиза объявила, что отрекается от престола ради вступления планеты в Межгалактическое Содружество. Почти все подданные согласились избрать Президента планеты, но попросили оставить монархию неофициально, как дань традиции. Формальной власти на планете у монархов не будет, и королевский двор не станет существовать на налоги, а перейдёт на самоокупаемость. Возможно, будет зарабатывать на туристах, ведь монархий в Галактике осталось совсем мало. Подданные с восторгом признали молодого ученого Диму Громова королём Дмитрием Первым и приступили к обсуждению выбора Президента Заоми.
  Впрочем, Луиза была вне конкуренции. За время её правления для замкнутого прежде государства открылся огромный мир, у простых заомийцев появилась возможность летать на другие планеты туристами, студентами, стажёрами. Уровень жизни на планете существенно вырос. К тому же Луиза создала государственную программу ликвидации инвалидности - при Вайоме Шестом все инвалиды содержались в закрытых учреждениях, занимаясь примитивной работой и совершенно не участвуя в жизни общества, а теперь они встали в достаточно быстро движущуюся очередь на генокоррекцию, регенерацию и психологическую реабилитацию, и ежедневно специализированную клинику, оборудованием которой занималась сама Луиза, покидают десятки совершенно здоровых людей, прежде никогда не видевших даже улицы.
  
  Незаметно пролетел счастливый и насыщенный работой год со дня свадьбы обеих пар Громовых. Жена Славы путешествовала по всему Содружеству с выставками картин, сам Мирослав расширял сеть заводов, производящих нуль-технику. Луиза могла бы не работать, ведь таких больших алиментов не получал никто во всём Содружестве - за один месяц они составляли сотни годовых бюджетов Заоми. Но её увлекли политика и экономика. Планета развивалась стремительно, Луиза не жалела собственных денег на внедрение разнообразных новшеств. Заомийцы быстро привыкли носить цветную, растущую и самоочищающуюся одежду вместо серой полотняной, заинтересовались модой, попробовали инопланетные овощи и фрукты, научились сами выращивать прежде экзотические растения и животных, открыли для себя литературу не только обучающую, но и художественную, и мир развлечений стал им доступен.
  Луизу они обожали. Когда её мальчики научились ходить, и она, согласно традиции теперь уже неофициального королевского двора, представила Кузьму и Емельяна обществу, заомийцы искренне восхищались здоровыми весёлыми близнецами и поздравляли душевно, как родные.
  Дима скромно трудился в крупном научном центре на Заоми, изучая параллельно с современной физикой ещё и биологию, которой заинтересовался, когда лежал на реабилитации после возвращения пропавшей экспедиции. По вечерам во дворце его радостно встречали внуки, которые, правда, звали его папой, как и Мирослава. Впрочем, дед на многих языках - большой отец, поэтому ни Дима, ни Слава не возражали.
  В день выборов Луиза совершенно не переживала. И так было ясно, что у неё нет конкурентов. На следующее утро она привычно зашла в Галасеть и открыла русскоязычные новости. Там красовался её портрет с крупным заголовком: "ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВО ПРЕЗИДЕНТ". Дальше шёл текст: "Луиза Громова, неофициальная королева Заоми Луиза Первая, единогласно избрана Президентом планеты Заоми, в ближайшее время готовящейся вступить в Межгалактическое содружество. Жители России и всей планеты Терра поздравляют бывшую соотечественницу с новой должностью и желают ей и её второй Родине процветания!"
  Прочитав новость и потянувшись за ежедневной тарелкой утренней каши, Луиза улыбнулась. Власть на Заоми поначалу была для неё непростым испытанием. Народ принял новоиспечённую королеву с недоверием. Понадобилось внимательно изучать язык и законы, учиться ориентироваться на местах при посещении разных регионов планеты. Но дело делается. И вот результат - ни одного голоса против! Тем не менее, расслабляться рано. История знает множество примеров успешных правителей, которые за одну-единственную ошибку мгновенно становились врагами своих народов. Люди быстро забывают хорошее, а плохое долго не прощают. У Громовой в одной из далёких прошлых жизней уже был такой негативный опыт, и до сих пор история помнит ту её инкарнацию исключительно как злодея, хотя поначалу тогда делалось много хорошего для простых граждан. Так что сейчас нужно оставаться безупречной. Впрочем, в работе Луиза и раньше привыкла быть перфекционисткой. Но ведь и Дима такой же ответственный, точный во всём до мелочей - на Заоми это только приветствуется. И Слава весь в отца, работает не покладая рук, дай Бог ему ещё большего успеха. Луиза с удовольствием поймала себя на мысли, что больше не держит зла на бывшего мужа. Кстати, вторая жена недавно родила ему наследницу. Сколько раз год назад злопыхатели из журналистской среды писали и говорили, что Мирослав Громов любит спасать убогих женщин, и вот, пожалуйста - живёт счастливо, а художница Луиза успешна и, дорожа вновь обретённым зрением, теперь каждую свободную минуту пишет картины, как будто боится не успеть. После рождения Маруськи место на её полотнах среди пышных цветов занимают ангелоподобные розовые младенцы - счастливая мать пишет и для души, и на заказ детские портреты.
  Поднявшись из-за стола и поставив пустую тарелку обратно на сервировочный столик, Луиза открыла окно, и в кабинет ворвался шум восторженной толпы. Правительница, как была в простом домашнем белом платье, вышла на балкон поприветствовать народ. Энергетика огромной массы счастливых людей волной захлестнула её, и это было удовольствие, не сравнимое ни с чем из земных радостей.
  И тут в животе впервые шевельнулся её с Димой ребёнок. Нет, всё-таки есть в жизни радость большая, чем народное признание. Такой поздний, уже пятый по счёту, зато первый в её жизни ребёнок от любимого человека. И Луиза, и Дима уже знают, что это сын.
  
  Сандра размашистым шагом шла по улице Чаадаева. Несмотря на чудесный солнечный день, настроение было отвратительным.
  Ещё позавчера всё складывалось так прекрасно. Днём в караул явились с проверкой Лавров и Серов, сразу оба, и остались довольны её докладом и отчётом о проделанной работе. Похвалили Сандру за хорошие отзывы подчинённых и за одобрительные высказывания Полетаева и начальников групп. Сказали, что если и дальше всё будет так же хорошо, её при первой возможности назначат начальником группы.
  Только недолгой была её радость. Рано утром в карауле Сандра почувствовала себя плохо. Так плохо, как никогда раньше. Её первой мыслью была обида, что всё пропало. Если такое дело, место начальника группы теперь точно достанется не ей. Да и какая там карьера! О караульной службе придётся просто-напросто забыть.
  Сегодняшнее утро только подтвердило её ужасную вчерашнюю догадку. Сандре стало ещё хуже, чем было вчера. Когда приступ прошёл, она умылась холодной водой, оделась, накрасилась и вышла из дома, уже полная решимости.
  Задача поставлена нелёгкая, но надо постараться. Надо суметь сделать аборт, чтобы Влад об этом не узнал. А не так-то просто обмануть доктора биологических наук.
  Чёрт! Её же не только на Земле, но и в Галактике знают в лицо - свадьба Влада была сенсационной светской новостью! Предположим, кабинет врача, предназначенный для столь неблагой цели, анонимный, и врач, даже если узнает, никому ничего не передаст - врачебная этика. Но достаточно одному человеку увидеть из окна, куда она заходила, и пиши пропало! "Доброжелатели" найдутся.
  Сандра зашла в магазин и купила одежду в совершенно нетипичном для себя стиле. Сложила в сумку - наденет позже. Завернула в соседний с магазином салон красоты. Попросила сделать стрижку и макияж, чтобы невозможно было узнать. Через час вышла коротко остриженная, перекрашенная в чёрный цвет, переодетая и с толстым слоем грима, под которым её настоящие черты лица даже не угадывались. Опытная мастерица вылепила на носу Сандры горбинку и увеличила подбородок, а глаза округлила подводкой. Для завершения нового образа Калиновец зашла в оптику и купила смешные большие круглые очки. Вот теперь точно даже родители не узнают.
  Сандра уверенно открыла дверь кабинета. За столом у тивикома сидела девушка, примерно ровесница.
  - А где врач? - спросила Калиновец.
  - Я врач, - спокойно ответила девушка.
  Значит, не ровесница, а старше. Врачи учатся долго. А Сандра ещё студентка.
  - Раздевайся, ложись, - кивнула хозяйка кабинета.
  Вот и всё. Так быстро. Никаких вопросов.
  Сбросив одежду, Сандра легла на кушетку, и над ней замигали огоньки - включилось оборудование, проверяющее все системы организма. Противопоказаний быть не должно. Ещё немного, и всё закончится. Врач введёт ей специальную жидкость, которая растворит в организме всё, что содержит чужие ДНК. И нет проблемы.
  "Нет человека - нет проблемы", - всплыла откуда-то из глубин памяти странная фраза, неизвестно где и когда услышанная. Но Сандра отбросила угрызения совести.
  Да, это человек. Но это человек, который мог бы связать её по рукам и ногам как минимум лет на двадцать, порушив все её планы, если бы она сейчас не пришла сюда. Сандра не допустит, чтобы кто-то перечеркнул её жизнь. Она не хочет, как фанатичная мамаша Астра (наверное, будущая многодетная), погрязнуть в семейных делах и не видеть дальше собственного носа.
  Сандра ждала, лёжа на кушетке, но врач не спешила к ней подходить. Она вглядывалась в экран тивикома, а минуты шли и казались Сандре бесконечными.
  Наконец изображение на экране сменилось - блики на белом комбинезоне врача поменяли цвет, а на лице девушки появилось удивление.
  - Ты хотя бы посмотри, кто у тебя! - неожиданно эмоционально воскликнула она, оборачиваясь к пациентке.
  - Не нужен он мне! - сердито отрезала Сандра.
  - Это не он.
  - Ну, значит, она, - железным голосом заключила Сандра. - Всё равно не хочу.
  - И не она, - покачала головой врач.
  Сандру словно ветром сдуло с кушетки. Её, биолога, разобрало любопытство: кто же это тогда, что за загадочный мутант? В следующее мгновение Калиновец уже стояла за спиной врача и смотрела в экран.
  От того, что она увидела, к горлу подкатил ком, а глаза наполнились слезами. Кем же надо быть, чтобы всего какие-то секунды назад собираться убить такое чудо! И как хорошо, что врач оказалась не такой равнодушной, как на первый взгляд, и догадалась не промолчать!
  Это действительно не он и не она. Это они. Две девочки-близняшки, такие же одинаковые, как Сандра и Алла, и такие же худенькие и рыжие. Только глаза не тёмные, а прозрачно-голубые, огромные, как у Влада. Нетрудно себе представить, как он обрадуется, когда увидит составленное с помощью сканера ДНК изображение их с Сандрой девчонок, какими они будут года через два!
  За несколько секунд в памяти Сандры пронеслись все самые яркие мгновения её с сестрой детства в имении родителей под Воротынцем и на ранчо дедушки Леонардо и бабушки Лауры в Южной Америке. Сёстры-близнецы были единым целым, несмотря на такие разные характеры. До недавних пор их даже звали одинаково - Аллочками.
  - Спасибо, я пойду, - пробормотала Сандра, шмыгая носом, и торопливо натянула одежду.
  - Я рада, что ты передумала, - девушка-врач проводила её улыбкой.
  Выйдя на улицу, Сандра не спеша двинулась в сторону дома уже совершенно в другом настроении. Гори они синим пламенем, и служба, и карьера, и высшее образование! Неужели они стоят жизни или даже просто счастливого детства её девчонок? Её дочери будут таким же единым целым, как она и сестра. Звать их тоже будут одинаково - Надюшками. Надежда и Эсперанса. Как их бабушку. По-испански она Эсперанса, а по-русски Надежда. Гори они синим пламенем, и служба, и карьера, и высшее образование! Неужели они стоят жизни или даже просто счастливого детства её девчонок? Её дочери будут таким же единым целым, как она и сестра. Звать их тоже будут одинаково - Надюшками. Надежда и Эсперанса. Как их бабушку. По-испански она Эсперанса, а по-русски Надежда.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"