ПО СПРАВЕДЛИВОСТИ

Лев Вершинин

"Революции побеждают, когда реки краснеют от крови. Это

вовсе не страшно, если наградой становится более совершенное

человеческое общество".

Арис Велухиотис

Террор - зло. Террористы - негодяи. Это ясно всем. Этого не оспаривает даже почтенный господин Амр Муса, генсек Лиги Арабских Государств. Но, как ни странно, благородная медь голосов, клеймящих виновников трагедий в Моздоке, Эр-Рияде, Джакарте и Касабланке, мгновенно стихает, стоит лишь завести речь об израильских детях, иссеченных шрапнелью у входа в дискотеку или заживо сгоревших в пекле взорванного автобуса. Когда такое случается, жители Рамаллы и Газы пляшут на крышах, от полноты чувств посылая в объективы камер воздушные поцелуи. А те, кому на крышах по должности плясать не положено, выждав недолгое время, выражают сожаление, одновременно призывая к сдержанности. И если честный мерзавец Усама по крайней мере открыто заявил, что "есть два типа террора: плохой и хороший", то мерзавцы душой послабее предпочитают говорить о праве "революционеров", "повстанцев", "борцов за свободу" и "защитников веры" отстаивать справедливость теми средствами, которые им доступны. Хотя сами "борцы" давно уже не делят друг друга на плохишей и паинек.

Экстаз воистину безграничного (в смысле, не признающего границ) единения сотрясает гоблинов всего мира. Правое стало левым, а левое правым. Если лет тридцать назад левые в Европе и Латинской Америке еще воодушевлялись стремлением "дать бой фашизму", то ближе к концу века итальянские "Красные бригады" закупали оружие по каналам ультраправой "Прима линеа" на деньги полковника Каддафи, идеологи немецкой "Красной Армии" прямо призывали молодежь объединяться с неонацистами в борьбе против "всемирного капитализма", а оголтелые исламисты мило дружили с националами из ЭТА, ирландскими католиками и палестинскими марксоидами. И вся эта адская смесь густо воняла уголовщиной, вплоть до интимной дружбы с вполне равнодушными к политике колумбийскими наркобаронами. Чьи частные армии, впрочем, тоже именуются весьма возвышенно и революционно.

Идеологические разногласия не то, чтобы стерлись вовсе, но временно отошли на задний план, поскольку "идейные" вурдалаки обрели общего врага - устоявшийся мировой порядок, основанный на взаимно согласованной легальности официальных властей и признании права на применение вооруженного насилия их исключительной прерогативой. Терроризм же, подразумевающий нелегальное применение оружия частными лицами в политических целях, теперь угрожает не только властям, но и всему миру, и каждому человеку в отдельности.

Как ни странно, профессиональные политики, которые вроде бы обязаны были раньше и лучше кого бы то ни было понять опасность такого оборота событий, не сделали ничего для того, чтобы его предотвратить; напротив, именно с их благословения терроризм вполз из темных углов на всемирную авансцену. Причем вооружали, натаскивали и кормили фанатиков всех мастей не только правительства "государств-изгоев", но и спецслужбы вполне благообразные страны (а также международные организации), в результате чего число "фронтов" и "армий" всех оттенков, от красно-черного до зелено-коричневого, ныне исчисляется сотнями. И процесс их почкования не прекратится, пока мир не наложит табу на любые формы поощрения революций. Любых. Против какой бы плохой власти они ни были направлены.

Это не значит, что деспотов типа Хусейна, Мугабе или Кима Љ 2 следует оставить в покое; их как раз нужно давить безо всякой пощады. Но по-умному. Во-первых, осмысленно, а во-вторых - эффективно, что возможно лишь тогда, когда международная защита этнических, религиозных и политических меньшинств будет дополнена международной же защитой законной власти от "пассионарности" самих меньшинств. Невзирая на дивную красоту их заклинаний.

Куда уходит детство

Странную снисходительность, проявляемую почтенными "интеллектуалами" Запада к чечено-албано-палестинским бандитам трудно объяснить болезненно гипертрофированным гуманизмом или полным незнанием жизни. Поскольку не так уж давно они же аплодировали собственным "борцам", от какого-то ни было гуманизма весьма далеким. Знали им цену, но - сочувствовали. Защищали. Снабжали деньгами. Cтарательно выискивали в напыщенной риторике нелюдей, убивавших не только "врагов", но и "предателей", не желающих убивать, и несчастных случайных свидетелей, какие-то зерна смысла. Больше того, науськивали, не позволяя остановиться. "Действуйте, - писал престарелый Сартр, подбадривая своих юных кумиров. - Не заботьтесь об объяснении ваших действий, объяснять вас будем мы!".

Вот тут-то, по-моему, и кроется намек на разгадку. И Сартр, и его ровесники просто не захотели понять, что молодежная истерика "красного мая" 1968 года была всего лишь типично детской реакцией на неизбежность вступления во взрослую, отнюдь не пушистую жизнь (не зря единственным вменяемым желанием мятежных студентов, кроме призывов отменить экзамены, шибко мешающие беседам о гениальности Мао под сигаретку с "травкой", было требование гарантировать всем выпускникам трудоустройство по специальности). Такой приземленный реализм не устраивал пожилых романтиков, предпочитавших видеть в подростковом буйстве игру всерьез, поучаствовать в которой они мечтали всю жизнь, да так и не сумели решиться.

"Великая буза" 1960-80-х обошла стороной Англию, Скандинавию, Канаду, а в США хоть и вспыхнула, но мгновенно угасла, вовсе неспроста. Эти страны эпидемия социалистических изысков, потрясшая мир в первой четверти прошлого века, затронула лишь слегка, и там не нашлось достаточной массы дядь, в детстве зараженных любовью к острым ощущениям. А вот "прогрессивная общественность" Германии, Италии и Франции, непроизвольно ставя себя на место "шалунишек", ощущала сладкий зов молодости. И, презрев вернувшихся в аудитории "оппортунистов", обрушили всю любовь на "трудных детишек", увлеченно сменивших камень на бомбу. Какое трудоустройство, когда кругом царит произвол, а "резать колючую проволоку или вскакивать в мчащуюся машину, - как писала Ульрика Майнхоф, - это очень интересно". А еще интереснее потом, уже после "пролезания и вскакивания", прятать тех, кто пролез и вскочил. И ощущать себя участником сотворения истории.

А потом пришло время замаливать грех "отступничества" и былым бунтари, успешно вышедшим в люди. Отдавая долг смутному чувству вины перед погибшими однокашниками, они начали клеймить все "реакционное", не считая нужным замечать, что танки и дубинки "реакции" - всего лишь ответ на бомбы "борцов за прогресс". Будучи же ткнуты носом в факт, они всегда готовы горестно возопить: да это ведь дети, какой с них спрос! А всю мощь своего непонятно на чем основанного авторитета ставят на обслуживание очередной высокой цели - на сей раз, не трудоустройству без экзаменов, а полной переоценке ценностей, стремясь внушить обществу, что презрение к закону и морали есть доблесть, а уважение к ним - позорный конформизм. Дабы он, общество, не мешало пестовать очередных жаждущих самоутверждения недорослей.

Тоже люди?

После "акции протеста", учиненной в сентябре 2001-го двумя десятками сердитых арабов, на миг показалось, что мир поумнел. Увы. У "юных бунтарей" объявились толпы адвокатов. В ход пошли и ветхие цитаты председателя Мао о бунте мировой деревни, и геополитические изыски насчет "ущербности однополярной системы", и рассуждения по поводу "битвы за нефть", и визг про "конфликт цивилизаций", и, ясное дело, очередные анафемы израильской военщине.

По сути же в основе всех вариантов лежала очень старая басня о революции, которая есть борьба за права. Хоть бедных, хоть угнетенных, хоть классов, хоть наций, хоть ангела ясного, хоть черта лысого. Главное, что революционер - герой, и никакие законы ему не писаны, и никакие деяния его не подлежат порицанию. Уже потому, что не мирится с уделом законопослушного трудяги, а встает на битву с монстром, именуемым Властью.

Сия баллада, выросшая из простодушной веры в то, что права существуют сами по себе, вне связи со скучными обязанностями, родилась не в диких пещерах, а в элитарных салонах Европы, давно уже привыкшей зачислять чуть ли не все права в разряд "естественных". Данных людям свыше, дабы обеспечить всех, всем, сразу, поровну и задаром. Если же у кого-то чего-то нет, то виновата, ясное дело, власть, которая отняла права у их естественных владельцев, заперла в сейф и не отдает. И не отдаст, пока не отберешь силой!

Отсюда и претензии. Почему в Дании доход фермера больше, чем в Сьерра-Леоне, а у чеченцев нет такого государства, какое есть у французов?! Безобразие! Немедленно исправить! И раздать всем мусульманам по трехэтажной вилле! И пусть весь мир чтит не ваши декларации, а наших мудрых аятолл!! Мы тоже хотим!!! Нам тоже положено!!! А не то пожалеете!!!!!

Это просто зависть. Тупая зависть возомнившего о себе быдла, заботливо выращенная до вселенских размеров. Тот факт, что богатство не растет на ветке, а создается трудом и потому распределяется не по "естественному" праву потребителя, а по вполне "искусственному" праву производителя, уже почти вытеснен из умов демагогией социал-демократов, превративших доставшиеся им в наследство государства в кормушки для себя и других лодырей.

Нет, подать нищему не грех. Но возводить иждивенчество в ранг закона, выхолащивая основу цивилизации, личный труд и личную ответственность каждого за свою судьбу и свою семью - грех смертный. Тем паче, что доктрина естественных прав подразумевает лишь то, что никто не вправе ничего ни у кого отнять - ни жизнь, ни свободу, ни собственность. А дальше, пардон, живи сам. Только помни: права не даются и не берутся, их следует заработать, "обменять" на честно исполняемые обязанности. И право на власть - тоже. Хочешь участвовать в управлении страной - исполняй свой гражданский долг. Избирай и будь избранным, если страна доросла до демократии. Если нет - становись демосом, учись осознавать себя гражданином. Зарабатывай власть по-честному, а не добывай по-бандитски - типа "делиться надо".

Но такая проза - не для "рожденных летать", убежденных, что уж им-то все права и так полагаются, да не простые, а "исторические". Таким трудно, да и бессмысленно что-либо втолковывать. Они не поймут. Ибо наполнены агрессивной пустотой, именуемой пафосом национально-освободительной борьбы - и, смутно ощущая эту пустоту, распаляют себя злобой, провоцируя власть на репрессии, которые смогут стать оправданием нового насилия.

Подколодные

Сегодня революционную орду, рвущуюся разнести в клочья не устраивающий её мировой порядок, оседлали почитатели "истинного" ислама. Определен и враг - христиане, "теснящие мусульман", естественно, по наущению евреев, от которых вообще все зло (очень, кстати, умно, ибо мобилизационный резерв юдофобии неисчерпаем), и цель - война с "иудокрестоносцами", навязывающими правоверным нечестивые светские режимы и чуждые шариату нравы.

Только, Бога ради, не надо дискуссий о "праве Востока на сопротивление культурной агрессии Запада". Нормальный человек, если ему не нравится передача, выключает телевизор. Ненормальный идет взрывать телестудию. Спорить не о чем. Ислам сегодня - не великая мировая религия, а тоталитарный культ, ориентированный на клонирование убийц. И все. Тем паче, что сами идеологи "правоверия" честно, как и подобает бесхитростным средневековым разбойникам, заявляют: мир ислама слаб, и мы будем терпеть засилие неверных, но лишь до тех пор, пока не нарастим мускулы для последнего боя.

Но если так, то чем же объяснить явный "прокол" вождя "Аль-Каиды", столь тщательно готовившего свою рать - и так глупо, так непростительно рано начавшего атаку? Ошибкой в расчетах? Возможно. Но не только. И не в первую очередь. Потому что рациональный подход тут не работает. Парни Бен-Ладена - не иракские баасисты. Они воюют не против Запада, ради земель и нефти, и даже не против Израиля, но против всего человечества, вернее за тотальный контроль над телами и душами людей. А такой войной движет не столько логика, сколько захлебывающаяся от бешенства одержимость.

Это даже не фундаментализм, поскольку суть фундаментализма - в догме, а догма (неважно, исламская, христианская, иудейская, буддийская или марксистская) сама по себе ничем не страшна - пока из неё, как змея из-под колоды, не выползает практическая ненависть её жрецов ко всему, что, не влезая в их понятия, мешает подчинять паству. Мешает же, понятно, злой умысел неполноценных, не достойных жить выродков.

Выползший из марксизма большевизм учит ненавидеть классово неполноценных "капиталистов", выросший из национализма нацизм - расово неполноценных "еврейских капиталистов", а проклюнувшийся из ислама ваххабизм - религиозно неполноценных "еврейско-американских капиталистов". И все вместе они ненавидят христианство, которое, впрочем, настолько обрюзгло, что и ненависти-то недостойно.

Наверное, точнее всего будет назвать это мракобесием.

И хотя официально заявленный враг мракобесов - "империализм", на деле они ни о чем другом не мечтают, кроме как об империи. Но своей. Их идеал - Земной Халифат, очищенный от "скверны цивилизации", и мало чем отличающийся от "Всемирной республики Советов" и "Третьего рейха". Ненависть, неразрывно слитая с агрессией, делает ваххабизм "исламским большевизмом". Или "исламским нацизмом" - это уж как кому больше нравится.

Доступным языком

Любая уголовщина, как известно, нуждается в теоретических обоснованиях. Революционная - в первую очередь. Лучше всего, конечно, как это сделали когда-то "новые левые", попросить что-нибудь придумать взрослого дядю, который всегда рад стараться. А если оный дядя еще не созрел для облачения в хиджаб, можно обойтись и своими силами. Буде, конечно, не столь изысканно, но для безграмотной урлы сойдет. Уже сказал свое слово Мулла Омар, безусловный Томас Мор новой эпохи, твердо знающий, какой должна быть счастливая утопия. Гремят глаголом на пятничных проповедях чалмоносные Адамы Смиты, одаривая паству политэкономическими новациями типа "все поделить". С философией пока что напряженка, но без неё можно покамет и обойтись, поскольку есть Коран, а там все сказано.

Говорить с "помраченными разумом" (диагноз, между прочим, поставлен госпожой Ашрауи) можно разве что языком крупнокалиберных пулеметов.

Никак иначе.

Что же до справедливости, к которой взывают все революционеры, от утонченных эстетов до умопомраченных громил, то с этим вопросом разобрался еще Аристотель, установивший, что кроме справедливости "распределяющей" (всем поровну), есть и справедливость "воздающая" - каждому по заслугам. На этом безусловном принципе, отрицающем социалистические бредни, держится наша цивилизация. И, полагаю, продержится еще долго. Если, конечно, не проспит сама себя. Вот только хотелось бы, чтобы обитатели кафедр, редакций и парламентских кулуаров, полагающие, что отвлеченные идеалы весят больше чем человеческая жизнь, не сетовали, если в тот день, когда вменяемое человечество возьмется выжигать змеиные норы, ствол огнемета невзначай развернется влево.

Это будет только справедливо.