Лев Вершинин

"Цивилизованное человечество чем-то напоминает ребенка,

получившего ко дню рождения слишком много игрушек".

Джордж Паджет Томсон

С легкой руки моих коллег-фантастов многие футурологи, рискующие (в отличие от трудяг-прогнозистов) заглядывать на век-другой вперед, предлагают весьма любопытные варианты геополитических раскладов более или менее отдаленного будущего. Нет, о "Галактических Империях" и "Демократических Федерациях Млечного пути" речь не идет. А вот возможность порассуждать на тему мира, в котором предстоит жить нашим ближайшим потомкам, прельщает многих. И, как ни печально, приходится признать, что чем больше времени проходит с момента самого знакового события последних лет - 11 сентября 2001 года - тем реже в стратегических прогнозах встречаются перепевы старых песен о транснациональных компаниях небывалой мощи, ведущих человечество к высотам прогресса или всемирных республиках, реализовавших все мыслимые и немыслимые права одной, отдельно взятой личности. И тем чаще упоминаются совершенно, на первый взгляд, анахроничные графства, королевства, эмираты и вольные города, нищие, голодные, предельно озлобленные и перманентно воюющие каждый против каждого и все вместе - против всех. Предсказания эти в последнее время звучат настолько в унисон, что мне лично становится жутковато. Ибо, как показывает жизнь, пессимист, как и прежде - всего лишь хорошо информированный оптимист, а самые бесшабашные фантазеры подчас угадывают приметы будущего, углубляя до абсурда совершенно реальные тенденции.

Чему быть

Уже очевидно, что ХХI век станет эпохой великих потрясений. Наиболее серьезные специалисты в области политического прогнозирования оспаривают разве что второстепенные детали, пытаясь угадать, насколько радикальные изменения претерпит конфигурация границ на политической карте мира. Правда, тут же и уточняют, что карта эта вряд ли останется привычным нашему глазу лоскутным одеялом, поскольку экономика в рамках глобализации (которую, что ни говори, не притормозить) уже не опосредованно, а все более явно и откровенно станет "подминать под себя" чистую политику. Функции, исполняемые ныне национальными правительствами, по их мнению, возьмут на себя, с одной стороны, глобальные финансово-промышленные группы, с другой - региональные структуры, ныне именующиеся органами местного самоуправления.

Так это или нет, судить придется нашим внукам, а то и правнукам, однако выглядит данная версия вполне логично, что не так давно и отразил итоговый труд коллектива независимых экспертов госдепа США, политологов, историков и геополитиков, на базе анализа имеющихся тенденций попытавшихся конкретизировать возможные детали процесса.

Надо сказать, некоторые пункты их прогноза оказались вполне очевидны и не потрясают своей новизной. Скажем, предстоящий в достаточно скором будущем формальный "развод" бельгийских фламандцев и валлонов, бегство развитого севера Италии от отсталого юга, а франкоязычного Квебека - от Канады и распад Испанского королевства. Кое-что вызывает определенные сомнения, но тоже далеко не исключено: например, нельзя отрицать возможности распада Пакистана и Индии и последующего образования на их руинах государства сикхов Халистан и Великого Пуштунистана, а также и ползучий, но от этого не менее болезненный развал Российской Федерации на несколько суверенных образований. После чего вполне вероятной станет и цепная реакция расставаний и разделов на всей территории Евразии. Некоторые же предположения вызывают серьезнейшие сомнения. Допустим, та же Канада; если с Квебеком все более-менее понятно, то с какой стати всем остальным провинциям страны превращаться в независимые государства, лично мне решительно непонятно. А авторы гипотезы не дают себе труда хоть что-то пояснить (как в случае с мимолетным упоминанием о грядущем "неизбежном развале Китая"; впрочем, тут американцы, скорее всего, выдают желаемое за вероятное).

Пророчества, несомненно, малоприятные. Бьющие по устоявшимся представлениям и традиционным взглядам так больно, что очень многие политики и публицисты Европы и Азии не устояли перед соблазном обозвать их "очередным секретным проектом" неких крайне зловещих сил (кое-где, например, в России было впрямую заявлено, что уши заговорщиков торчат прямо из недр сиономасонской закулисы). Но история не склонна считаться с желаниями смертных или с отсутствием таковых. Она ползет своим путем, и странная девочка Кассандра, которую, по обыкновению, никто не слушает, из века в век оказывается права.

Из лучших побуждений

Если вдуматься, то нации - те же семьи, живущие по тем самым общим законам, которым подчинена повседневная жизнь отдельно взятых индивидуумов. А государственный суверенитет, даже при наличии флага, гимна, герба, парламента и общепризнанных границ вовсе не дает этносу подлинной независимости, прочной стабильности, мира, мира, прогресса, процветания, расцвета культуры и прочих благ и возможностей, о которых так приятно мечтать. И потому, как ни странно, процесс возникновения движений за "национальную независимость", вопреки довольно распространенному мнению, никак не связан ни с бедностью, ни с угнетением. К примеру, Страна Басков давно уже получила от Мадрида все возможные льготы и привилегии, став фактически вполне самоуправляемой, отсталая Корсика практически живет за счет парижских дотаций, а уж о каком-либо подавлении или ущемлении прав франкоязычных канадцев согражданами англосаксонского происхождения смешно и говорить. Всем ясно как то, что "свобода" выгодна лишь горстке "идейных" неудачников, полагающих, что реализовать свои амбиции в узком внутреннем мирке будет легче, чем в большом государстве, так и то, что для подавляющего большинства жителей "осчастливленной" независимостью страны жизнь может сделаться куда тяжелей, чем прежде. Причем не только материально, но и морально.

И все равно - никто еще, никогда и ни к кому не вернулся. Десятки раз в уютном мире, сложившемся после окончания Второй мировой, случались размежевания - где более кровавые, где менее, а где и полюбовные - но вот "съезд" имел место лишь трижды, когда объединились искусственно разделенные Германия, Йемен и Вьетнам (в последнем случае "брак" свершился путем открытой аннексии). Все прочие попытки слиться в экстазе завершались полным и быстрым крахом. Причем не только в случаях, когда под единой крышей оказывались различные племена (как в случае с изначально нежизнеспособной Федерацией Сенегамбия), но и тогда, когда протокол о намерениях подписывали составные части, казалось бы, единого этноса (примером чему может служить короткая и бесславная история Объединенной Арабской Республики).

Как ни странно, главным виновником такого положения дел является орган, призванный в общем-то гарантировать стабильность - ООН. Чуть больше сорока лет назад на волне всемирной эйфории, вызванной массовым и почти везде мирным уходом империй с Черного континента, её Генеральная Ассамблея приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, констатировав, что "процесс освобождения нельзя ни остановить, ни повернуть вспять". Однако, увлеченные яркой и гуманной идеей о "равенстве всех рас и наций", идеологи Прекрасного Нового Мира забыли, что понятие "племя" отнюдь не соответствует европейскому осознанию "наций". Новые государства возникали в границах, начерченных сугубо произвольно, а особям, едва спустившимся с ветки, предлагалось немедля перестать ощущать себя потомками некоего Великого Мганги и превратиться в граждан. В итоге же в тексте сего документа оказались заложены непреодолимые по сути противоречия, надолго определившие чересполосицу двойных, тройных (и так далее) стандартов в подходе международного сообщества к национально-освободительным движениям.

Мадам шизофрения

Из чего исходила ООН образца 60-х? Из того, что все люди равны. И, следовательно, "все народы имеют неотъемлемое право на полную свободу, суверенитет и целостность национальной территории". Какое бы то ни было сомнение в том, что воин племени фанг или египетский феллах по уровню социального развития вполне соответствуют идеалам мсье Монтескье, осуждалось изначально, как страшная ересь. Да и туземная интеллигенция, получившая доступ к рулю, попав в Нью-Йорк, выглядела вполне пристойно, бойко оперировала цитатами и, понимая, что там - все-таки не тут, не кидалась на особо упитанных коллег с кухонным ножом. А потому в документ и было добавлено, что "недостаточная политическая, экономическая и социальная готовность, равно как и недостаточная готовность в области образования никогда не должны использоваться как предлог для задержки достижения независимости". Вместе с тем, что-то, видимо, сообразив, международное сообщество уточнило, что "всякая попытка частично или полностью разрушить национальное единство и территориальную целостность той или иной страны несовместима с целями и принципами Устава Организации". Результаты сей, мягко говоря, наивности не замедлили проявиться тогда же - вспышкой войн и переворотов. Но это были только цветочки.

Ягодки явились миру лет через десять, когда весь свет обошла фотография американского репортера, сделанная где-то среди болот в дельте великой африканской реки Нигер: здоровенный усатый хауса в распахнутой на груди военной форме, зверски осклабившись, срубает большим, явно прадедовским мечом головы сограждан-ибо (это племя, самое, пожалуй, европеизированное в экваториальной Африки, было повинно лишь в том, что пыталось уйти из-под власти вековечных врагов, по всем правилам проведя референдум и провозгласив Республику Биафра).

Мир ужаснулся, но сглотнул. В детали племенных войн вникать было лень, происходящее легко и просто обозвали сепаратизмом, бросив несчастных на съедение "силам правопорядка", но тотчас последовала новая оплеуха: в Восточном Пакистане (тогда еще не называвшемся Бангладеш) исконные господа, пуштуны и белуджи, начали резать под корень единоверцев-бенгальцев - просто так, чтобы не ерепенились. Не заметить такое (не в дальних джунглях, а на самом виду) было уже невозможно. Весь мир, включая стратегического союзника Исламабада - США, сочувствовал борцам за свободу, глядя сквозь пальцы на явное нарушение пакистанского суверенитета и территориальной целостности индийскими танками. И совсем забыв, кто на самом деле запрограммировал трагедию (хотя еще при создании Пакистана было ясно, что страна, состоящая из двух частей, отстоящих друг от друга на тысячу километров - уродец, неспособный существовать нормально).

В общем, оба принципа, декларированные ООН, оказались благополучно похерены, и на месте Восточного Пакистана была учреждена новая "суверенная" нация.

И пошло. И поехало. Очень скоро "принципиальность" мирового сообщества превратилась в демагогию, а "права наций" оказались подчинены конъюнктуре момента. Нефтеносные арабы сумели оплатить всемирную любовь к террористам из ООП, а муки не имеющих нефти курдов никто не видел в упор. И косовские бандиты объявлялись паиньками на том лишь основании, что власти Сербии не желали плясать под дудку Брюсселя. И Эдуард Шеварднадзе, любимчик Европы, получил заверения, что права на самоопределение - и в то же время на территориальную целостность - принадлежат исключительно его нации, но уж никак не осетинам или абхазам. И уже мало кого волновало, кто же "подлые убийцы", а кто "отважные партизаны".

Принцип домино

Сегодня почти вся планета усыпана гнойниками этнического сепаратизма, и язвы эти имеют свойство почковаться. Даже экс-премьер благопристойной Канады Трюдо однажды заявил, что "если уж делима страна, то провинция Квебек - тем более", имея в виду настроения как англоязычных жителей Квебека, так и краснокожих из резерваций, расположенных на его территории (ясно, что индейцы никаким особым сепаратизмом не заражены, но "пробуждения" новой нации побаиваются, предпочитая привычную власть "большого белого отца" из Оттавы неведомым прихотям новоявленных вождей независимого Квебека).

Это в какой-то мере кого-то (понимающего, что стронуть лавину можно, а вот остановить куда сложнее) сдерживает. А кого-то (из тех, кому чем хуже, тем лучше) и нет. И чем дальше, тем больше сомнений возникает в нерушимости ныне существующего мирового порядка. В концое концов, ведь ни одной из "мини-империй" во всем мире до сих пор не удавалось одержать мало-мальски убедительную победу над своими этническими отщепенцами, если те решали идти до конца. На двух третях суши, от Колумбии до Филиппин, правительства десятилетиями ведут войны с сепаратистами и прочими "борцами", стирая, если нужно, с лица земли целые села, но окончательных успехов так и не умея достичь.

Конечно, уровень запущенности далеко не везде одинаков. В "старых", устоявшихся и более-менее развитых государствах Европы, Азии и обеих Америк движения сепаратистов и автономистов имеют либо сугубо мирную, даже декоративную, либо "партизанско-городскую" природу, и, хоть оформлены в национальные цвета, имеют скорее социальные истоки. Конфликты, связанные с территориальными претензиями здесь относительно урегулированы, а если и есть, то быстро преходящи. Напротив, в бывших колониях "сограждане" упоенно режут друг дружку, но эти конфликты уже осмыслены человечеством, сообразившим, что там по факту продолжается битва за охотничьи угодья, мало кого интересуют, и ни на что, кроме состояния души истеричек бальзаковского возраста не влияют. И совсем иное дело - Евразия.

Сплошной территориальный массив, растянутый от Курил до Рейна и от Гебрид до островов Куриа-Муриа, все еще не успокоился после развала трех континентальных империй - России, Австро-Венгрии, Оттоманской Порты - и уже ясно, что кипение в котле поддерживается таким поваром, как Германия, отнюдь не оставившая (хотя и научившаяся не говорить об этом вслух) надежду стать когда-нибудь и колониальной державой, и наднациональной империей. Вот потому-то за истекший век ни одна попытка установить "вечный порядок" - ни Версаль, ни Ялта с Потсдамом, ни Хельсинки - не принесли плодов. Во всяком случае, надолго. Тенденция к "африканизации" тлела постоянно, переделы шли волнами: рвали на части то Чехословакию, то Румынию, то Венгрию, упорно ломали через колено Сербию, под сурдинку создавали никогда ранее не существовавшие образования вроде УССР и Молдовы. Когда же Европа, оглушенная Второй мировой, притихла, эстафету тотчас перехватила зона "османского наследства", и на территории бывшей Порты заполыхали арабо-израильские войны, курдские восстания, бойни на Кипре, а в конечном итоге - "Буря в пустыне", ставшая прологом к "Шоку и трепету". И все это, судя по тенденциям, далеко еще не конец.

Запретный плод

Откровенно говоря, ситуация поражает своей доходящей до очевидного сюрреализма нелепостью. Казалось бы, многократно повторенные уроки истории, ежевековая работа над ошибками и определенный налет цивилизованности, наличием которого любит бравировать человечество, чему-то должно было всех нас научить. По крайней мере, помочь понять тот простой факт, что обезьяне не дано произойти в человеки при жизни одного поколения, а конь с трепетной ланью не уживутся в одной упряжке. Увы. История, как, впрочем, и следовало ожидать, повторяется раз за разом. Словно в театре абсурда многие миллионы образованных и вроде бы что-то понимающих homo sapiens бьются лбами и кулаками в зеркальную стену, пытаясь заставить холодное стекло показать нечто желательное. Но по стеклу плывут кровавые разводы, и ничего больше, разве что осколки летят во все стороны со скоростью пули, поражая все новые и новые цели - в Боснии, Македонии, Косове, Израиле, Турции и Ираке.

И чем дольше тянется сия молодецкая забава, тем очевиднее становится непредвзятому наблюдателю, что единственно надежной гарантией "целостности государства" и "соблюдения прав этнического меньшинства" может служить только доведенная до полного и безвозвратного завершения этническая чистка. Именно это доказали жестокие, но в исторической перспективе оправдавшие себя примеры выселения греков из Турции, украинцев из Польши, судетских немцев из Чехословакии, а позже - кипрский раздел и турецкий исход из Болгарии. Да и - с другой стороны - возвращение на историческую родину изгнанных Сталиным народов, "восстановив справедливость", аукнулось спустя тридцать лет такой кровью, что, вполне возможно, историки будущего назовут это одним из самых тяжких прегрешений "отцов оттепели".

Впрочем, этот вариант мировое сообщество полагает негуманным. Ему хочется иных, нежных и моральных решений, и оно упорно ищет их, изо дня в день листая кипы замаранных кровью деклараций ООН.