А сейчас самое время вывести на сцену других. С этого момента я не могу обойтись без них. В психушку ведь сами по себе люди не попадают.
Я проснулась с диким криком. Этого было достаточно, чтобы переполошить всех в доме.
Муж был в ярости: такое устроить! Разбудила посреди ночи, устроила истерику, ничего не объяснила - лечиться надо. Ребенка на уши поставила, испугала, никудышная мать.
Дорогой читатель, к этому времени, я думаю, у тебя сложилось определенное впечатление обо мне. Скорее всего, тебе казалось, что я - девочка-подросток, ну, на худой конец, чересчур романтичная девица на выданье: весь этот средневеково-рыцарский антураж больше подошел бы именно бело-розовой кипенной юности.
Увы, смею огорчить! Мне тридцать восемь лет. Я замужем во второй раз. Моя старшая дочь учится в одной из частных школ для девочек в Англии. Младший, сын, восьми лет, только готовится к пансионату, который выберет для него его отец, мой второй муж. Он в бизнесе. Не смогу уточнить, где именно, потому что давно потеряла интерес к его перемещениям по огромным и загадочным корпорациям. Не то чтобы я перестала его любить, но ... Я просто отошла в сторону. Даже от самой себя.
Мои странные сны надолго лишили меня покоя. Среди дневных занятий я часто стала замечать, что просто выпадаю из реальности, не понимаю, о чем говорят люди вокруг меня, чего они хотят и куда идут. А ведь я так долго добивалась утраченного за каких-то три-четыре месяца покоя. Одно время этот покой стал для меня самоцелью. Я так радовалась, когда могла ощутить его... И вот теперь... Жиль-вампир-дракон-любовник-несостоявшийся учитель... Ворвавшийся в мой мир сгустком темной и жестокой энергии (может, мне просто казалось, что он жесток?) он разбередил во мне что-то. Я боялась его и желала быть рядом.
Но у меня двое детей. И я не могу позволить себе такую роскошь, как сойти с ума. Поэтому большую часть своего времени отныне я посвящала тому, чтобы уговорить себя не сходить с ума. Ведь это всего лишь сон. Как может он влиять на то, что я делаю днем? Как может заставлять чувствовать себя настолько виноватой? Как будто я кого-то уже предала.
Мой психоаналитик (которого посоветовала свекровь) узнал лишь тщательно причесанный вариант моих терзаний. Часть правды иногда бывает хуже всякой лжи. Думаю, он все-таки о чем-то догадывался, потому что посоветовал мужу отправить меня отдыхать. Отвлечься от дома. А мне, как бы между прочим, намекнул:
- В наше время многие состоятельные дамы находят необходимым смену обстановки... и близкого окружения время от времени. Попробуйте завести новых знакомых. Свежие лица, как и свежие эмоции пойдут вам на пользу.
Свежие лица! Ах, если б знать, какое лицо у моего Жиля! Да, и есть ли оно у него, вообще?
Зеленые холмы моего сна плавно воплотились для меня в холмах и долинах Англии. Я решила навестить дочь, Жаклин. Последний раз мы виделись в августе, сейчас стоял декабрь. Я рассчитывала встретить Рождество с ней. Жаль, Майкл остается за океаном. Но у сына есть отец. Они неплохо ладят, кажется.
- Мама, в пятницу мы с друзьями собираемся в "Огненный смерч". Мне нужны деньги. Папа давно уже ничего не присылал. - Жаклин недовольно смотрела на себя в зеркало, примеряя новое платье, купленное мною в подарок. Она была довольно милой девочкой. Только-только исполнилось шестнадцать, и я ей немного завидовала. Как хорошо быть такой юной и беспечной. С ума сходить можно хоть каждый день. И все только пожмут плечами: а что вы хотите, возраст!
- Но, Жаклин, дочка, в пятницу Сочельник! Я думала, ты проведешь это время со мной. - я не смогла сдержать разочарования.
Муж снял мне небольшую квартирку в центре города. Отсюда был один час езды до школы Жаклин. Сейчас она была на каникулах, но решила никуда не уезжать. Мне казалось, дома ей скучно. Многие ее друзья оставались на Рождество в пансионате и неплохо проводили время.
- Мама, не будь смешной! Мне не десять лет. И я уже договорилась с Элинор и Сьюзи. Я же не знала, что приедешь ты. Найди себе компанию. Здесь полно дам твоего возраста. Давай не будем наседками друг для друга. Папа говорил, что ты приедешь сюда развеяться. Ну так, не теряй же времени даром!
Я жила в этом доме уже третий день. И все никак не могла войти в какой бы то ни было ритм. Там, в своем настоящем доме, я придумывала себе кучу дел. Вести хозяйство большого дома дело совсем не простое. Потом, я была членом Комитета по благотворительности, а также Комиссии по.... Что-то связанное с Красным Крестом. Точно не помню. А здесь? Я была никем.
Жаклин появлялась лишь на ночь. С каждым прошедшим днем мне становилось все тоскливее, все более одиноко. Я начинала думать, что совершила ошибку, приехав сюда. Я никого здесь не знаю. Мне нечего здесь делать. Ощущение полного собственного ничтожества совсем меня деморализовало.
За окнами начинался снегопад. До темноты было далеко, и я решила пройтись по городу. Жаклин не удосужилась посвятить меня в исторические и прочие достопримечательности. Я даже не знала карты города. Одевшись потеплее, я пошла наугад.
Город был старинным. Снег придавал ему таинственности. На улицах было много больших деревьев. Когда начало смеркаться, зажглись красивые литые из чугуна фонари, свет от которых радугой переливался в ветках над моей головой. Я гуляла долго, заходила в небольшие магазинчики, смотрела на праздничные витрины, прислушивалась к разговорам случайных прохожих. Основной темой был канун Рождества. Сегодня пятница. Одиночество захлестнуло меня с такой силой, что я резко согнулась от боли. Физической боли. Что-то во мне было не так. В солнечном сплетении словно ворочали огромный огненный нож, с каждым движением все глубже вонзая его мне прямо в грудь, туда, дальше, к сердцу. В глазах потемнело. Я не могла говорить, мой язык онемел. Потом я услышала хрип, вырвавшийся из моих легких:
-Помогите. - я осела кульком прямо на тротуар.
Сердобольные старушки, проходившие мимо, помогли мне подняться и сесть на скамейку автобусной остановки. От боли я завалилась набок, почти легла на ледяные деревянные брусья скамьи. Кто-то уже звонил в больницу. Кто-то трепал меня по щекам, пытаясь привести в чувство. Огненный нож достиг наконец своей цели, и я была почти рада этому. Он искромсал мое сердце на мелкие кусочки и .... исчез.
Боль ушла, как будто ее и не было вообще. Только усталость и голод. Я забыла пообедать.
Наверное, я была ужасно груба с теми, кто пытался мне помочь. Не поблагодарила должным образом. Но тогда меня это мало волновало. Мои ноги и руки тряслись, а желудок сжимали голодные спазмы. Поесть надо было срочно. Иначе я умру от истощения тут же, на этом самом месте.
Маленькое кафе неподалеку я почти пропустила, если бы открывшаяся дверь не пахнула на меня ароматом сдобной выпечки. Как он был непередаваемо соблазнителен! Не разбирая дороги, я вломилась внутрь. И почти сбила с ног человека. Мы столкнулись на пороге.
- Извините, пожалуйста.- быстро буркнула я и сделала попытку продолжить траекторию.
- Не так поспешно. - откликнулся мягкий и чистый мужской голос. - Посмотрите, мы под омелой. Дайте-ка я вас поцелую.
Мне показалось, что я сплю и вижу сон. Ведь это не могло быть правдой. Он стал другим. Но он всегда был другим. Он мог быть каким угодно. У него тысяча лиц, но я бы узнала его под каждым из этой тысячи. Жиль лишь слегка коснулся губами моих губ. Это даже не было поцелуем. Всего лишь тень поцелуя. Но такая желанная тень.
- Узнала? - спросил он.
-Угу.- ответила я.
Он провел меня к столику и заказал какие-то блюда. Но я ела автоматически, поминутными щипками обеспечив себе синяки на запястьях.
- Это сон? - вышло глупо и театрально.
- Не думаю. Я же сказал, что найду тебя.
Я поперхнулась водой.
-Чтобы испортить мне жизнь?
Он пожал плечами.
- Тебе судить.
Это было расплывчато. Я послушно съела все, что он заказал.
- Сейчас мы идем ко мне. - оповестил он.
Куда это "к нему"?
Жиль привел (привез) меня в гостиницу. Номер был не тронут. Только две сумки на полу, одна из которых открыта нараспашку, выдавали, что комната обитаема.
Он показал на кровать:
- Садись.
Смысла ерепениться не было. Я украдкой рассмотрела нового Жиля поподробнее, пока он снимал верхнюю одежду. Без сомнений, он выглядел намного младше сейчас, чем я. Хищное орлиное лицо исчезло. Его место заняла достаточно ординарная физиономия молодого человека лет тридцати, не больше. Пепельного цвета волосы были небрежно зачесаны назад и нуждались в парикмахере. Глаза стали голубыми, колючими льдинками. Не исчезла лишь странная бледность, на этом светлом лице казавшаяся совершенно не к месту. Он стал выше и массивнее. Однако гибкость и определенное изящество его не покинули.
- Как ты это сделал? - спросила я.
Он рассеянно потянул с шеи галстук.
- Ты дала мне возможность, которой я не преминул воспользоваться. Здесь, у тебя, гораздо интереснее, чем там, во сне. Так много других... людей. Для меня это необычно.
Откуда-то раздалась мелодия сотового телефона. После краткого поиска Жиль выудил его из кармана брюк, висевших на стуле рядом с кроватью. Он ответил на звонок.
- Да... Да, это я. Когда? Очень хорошо. Без сомнений, это будет интересно. Кто еще ожидается? Ага... Третий этаж, направо. Благодарю за информацию. До встречи.
Мне стало не по себе.
- Как ты это сделал? Кто ты сейчас, и почему?
- Кто я? Кажется... профессор.
- Кто?!!
Жиль расстегнул верхние пуговицы рубашки и подошел к бару за стаканом спиртного.
- Ты же хотела учиться, Анна. Что ж, теперь ты с полным правом можешь называть меня учителем.
Понимание происходящего стало для меня шоком.
- Ты... вселился в тело другого человека. - от ужаса у меня волосы на затылке зашевелились.
- Ну да. Создавать свое тело - занятие хлопотное. Этого человека здесь никто не знает. Странностей в поведении замечать некому. По-моему - идеальный вариант.
- Но... где же сам бедолага? - прошептала я вопрос.
Жиль отхлебнул из стакана и пожал плечами.
- Неужели ты думаешь, что я буду терпеть соседей? Я привык жить на широкую ногу, как здесь выражаются.
- Ты начал с того, что убил человека? - горестно констатировала я.
Жиль с любопытством уставился на меня.
- А ты здесь другая. Не такая, как во сне.
- Еще бы. Здесь я такая, какой должна быть. Жиль, как ты мог? Неужели твой народ так низко ценит жизнь?
- Да какая ему разница, этому Дику Ричардсону? Годом раньше, годом позже... Он скоро опять появится... где-нибудь. Сказать по правде, так он и не очень-то цеплялся за это тело. Ушел сразу же, как только попросили. Ты вот не такая. Ты будешь драться за себя.
Жиль сел рядом со мной. Я невольно вздрогнула. Ощущать его рядом в жизни - совсем не то, что во сне. Здесь все мои чувства, обостренные и натянутые, просто вопили об этой близости. Тепло, запах, форма, текстура, и что-то еще, неуловимое, не имеющее названия, но разливающееся по всей комнате вокруг нас вязким невидимым туманом. И этот туман был самим Жилем. Если бы сейчас он коснулся меня, захотел меня, я не смогла бы отказать, как там, тогда, во сне. Здесь и сейчас все мое сознание, вся моя воля, все мое существо были обращены только в его сторону. Подчинено ему. Заполнено им. Во сне я была гораздо более свободной.
Жиль усмехнулся.
- Во сне... А ведь ты сама променяла свою свободу на, фактически, рабство. - его руки обвились вокруг меня, рождая помутнение рассудка. - ты сама дала мне такую власть над собой. А теперь негодуешь, боишься и ропщешь.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь. - прошептала я.
- Да... Я вижу. И не хочу, чтобы ты понимала. Напрасно, конечно. Придет час, и в твоей голове сложатся все части. Но я могу оттянуть этот час как можно дальше. И я так и сделаю.
- Странно, что ты говоришь мне об этом. Если бы не говорил, то я не стала бы знать больше. Жиль, все это так странно и неправильно. У меня есть муж и дети. Вокруг нас люди. Что они скажут? Ты выглядишь лет на десять младше меня... Я не могу бросить всех и вся ради... безумия.
Он тихо рассмеялся.
- Анна, ты не сможешь выкинуть меня, как делала это раньше. Здесь мы на нейтральной территории, и преимущество явно за мной. Я знаю каждый твой шаг, каждую твою мысль и чувство. Здесь я могу делать вещи, которые тебе даже во сне не снились. Вот как сейчас, ты сидишь и рукой не можешь пошевелить. Пока я не разрешу.
- Это похоже на преследование маньяка. Жиль, я тебя боюсь. Во сне это было допустимым. Но здесь... Пощади меня. Пожалуйста. - мой голос надломился, я съежилась в его объятьях и разрыдалась. Меня крутил страх. Глубокий и острый ужас, от которого не было спасения.
А он лишь крепче прижимал меня к себе. И не собирался отпускать.
- Ты же этого хотела. Я все время пытаюсь сделать то, чего ты хочешь. И каждый раз душа твоя содрогается, когда ты понимаешь, чего именно ты хочешь. Урок номер два: не верь своим желаниям. Не верь своему сердцу.
Он снова заставил меня смотреть прямо ему в глаза.
- Так чего же ты хочешь, Анна?
Возможно, это был просто гипноз. Ничего сверхъестественного. Но комната вокруг меня поплыла, меняя очертания. Теперь вокруг нас была пустота. Не чернота, не пустое пространство, а именно пустота. Ничего. Я могла определить ее только из-за нашего присутствия. Мы не были пустотой. Я могла слышать биение двух сердец, пульс сосудов, несущих кровь по нашим жилам, наше дыхание и тепло. Это не было пустотой. А больше ничего и не было.
Голос Жиля потерял всякую связь со своим владельцем и словно зажил собственной жизнью: я не была уверена, что Жиль говорит при помощи языка.
- Уже забыла первый урок? Не верь глазам своим. Разве отличны мы оба от пустоты вокруг нас? Смотри, как растворяется твое тело в пустоте!
Я подняла ладонь к лицу. Творилось нечто странное: Очертания моих пальцев стремительно летели от центра к периферии того, что было пустотой. Как если бы я захотела сделать очень сильное увеличение при работе на микроскопе, бесконечное увеличение, увеличение, при котором понятие элементарных частиц теряло всякий смысл, и необходимо было придумывать новые слова для обозначения того, что наблюдаешь.
Жиль рассердился.
- Не надо слов. Что за нелепая манера ограничивать поле наблюдения! Просто смотри.
И я просто смотрела. Я хотела бы сказать, что Жиль был жесток со мной. Но теперь я больше понимала его природу. Понятие жестокости было ему также чуждо, как и понятие милосердия. Обвинять нечеловека в бесчеловечности по меньшей мере глупо. Тем не менее, это утверждение не отменяет того факта, что во время этого "наблюдения" я натерпелась большего страха, чем за всю свою предыдущую жизнь. Я видела, как расползается, растворяется в пустоте обрывками тумана моя плоть. Жиль, или то, что было Жилем, ушло в пустоту еще раньше. Он оставил меня одну посреди безумного молчания всего. Там не было даже молчания. То, что я могла назвать своим сознанием, взбунтовалось. Нет сил более терпеть пустоту! Мне нужно было зацепиться за что-то. Я чувствовала удушье и пыталась сопротивляться собственному исчезновению-растворению. Перестать существовать значило смерть, гибель. Я прокляла моего сбежавшего спутника на веки вечные. Я не могла исчезнуть! Я не хотела этого! Я хотела снова дышать и видеть. Ходить по земле. Смеяться. В сравнении с тем, что было сейчас вокруг меня, эти маленькие радости казались теперь манной небесной. Я не могла думать, не могла анализировать, не могла вспомнить, кто я. Теперь у меня не было прошлого. Не было будущего. Я навсегда осталась в здесь и сейчас, которых на самом деле никогда не было. Лишившись подпорки разума, мои чувства устроили настоящий потоп. Я задохнулась в потоках собственных эмоций, бесконтрольных, необузданных, сильных, штормовых. Все, что я хранила на задворках, неухоженное, сорное, пыльное и чудовищно опасное для меня самой. Все, чего я не желала знать о себе, давила и пыталась уничтожить. Бессмысленно и бесполезно. Разве можно уничтожить часть себя? И теперь этот монстр пытался отомстить.
Я заметила, что характер происходящего изменился. Все, что я считала наиболее грязным и недостойным себя, резко выделилось из общего фона. Оно начало распухать и принимать невероятные размеры, до тех пор, пока не начало казаться, что кроме этого во мне больше вообще ничего нет. Но ведь это неправда! - я бы закричала, если бы у меня были голосовые связки.
Меня раздавило, словно неосторожную бабочку - грязный ботинок случайного прохожего.