Очнулась я тоже в темноте. Но эта темнота была иной. Жаркой и волнующей. Боль почти ушла. По телу разлилась приятная нега, источник которой был до странности знаком. Жиль, в обличии человека. Жиль, абсолютно голый. Прильнувший ко мне всем телом. Ласкающий меня. Тоже абсолютно голую.
Я оттолкнула его и сама удивилась, что смогла сделать это без особых усилий. Судя по прошлым его действиям, он не особо считался с моими желаниями. Мог принудить меня. Силой.
- Нет. - я откатилась на край огромной средневековой кровати.- Сначала ты меня изуродовал, а теперь еще и изнасиловать хочешь? В тебе нет ни грамма жалости? - я чуть не обмолвилась: гуманности. Глупо.
Его голос прозвучал опасно близко от меня.
- Ты же сама этого хотела. С самого первого взгляда. И сейчас хочешь. Не глупи. Я виноват и хочу загладить вину. Тебе же нравится.
- Нет! - Я была в бешенстве. - Ты меня не любишь. А без любви это отвратительно, каким бы сладостным оно ни было!
- Что за чушь! - он аж подскочил. - Да знаешь ли ты, что... - Предложение оборвалось.
Вместо продолжения в ночной тьме раздались малоприятные звуки перевоплощения. По комнате пронесся тугой воздушный вихрь. Дракон вырвался из спальни, разворотив всю наружную стену. Он сделал несколько витков в воздухе вокруг башни, рыча на всю округу. Массы много, глотка луженая, ори - не хочу. То ли обиделся, то ли разочаровался. Кто их разберет, этих драконов. Я подошла к проломленной стене посмотреть на его полет. Через несколько минут его силуэт исчез за линией горизонта, очерченной темным лесом.
То, что он вернется, я знала точно. И это успокаивало.
В его отсутствие я немного побродила по замку, в основном по первому этажу, по парадным залам. Богатое убранство, золотая и серебряная посуда, шелк, бархат, старинные гобелены на стенах - все привлекало, притягивало, завораживало изяществом отделки и изысканностью замысла. В некоторых залах я задерживалась подолгу, не в силах оторваться от созерцания причудливого интерьера. И через все восхищение и благоговение, пробужденное потрясающей отделкой комнат, во мне все более крепло и прорастало какое-то странное ощущение пустоты, неполноты и незавершенности. Где носится этот угорелый горе-соблазнитель? Почему так долго? Пустота превратилась в беспокойного червя, грызущего меня где-то в солнечном сплетении. В замке не было часов, и я не знала, сколько прошло времени. Но наступил момент, когда в моем сознании рычать начала уже я. Если ты, идиот, немедленно не вернешься!... Угрозу закончить мне не удалось, поскольку, чем угрожать, было не понятно.
Он ждал меня за следующим поворотом. Сидел в оконной нише, беспечно болтая одной ногой в воздухе. Но легкомысленность позы портило выражение лица: такое, что я снова захотела проснуться.
- Ну? Вернулся, дальше что? - он словно вложил в свои слова всю мою угрозу.
Действительно, а дальше что?
- Ты же учить меня хотел. - вспомнила я.
Дальше все происходило очень быстро, и я не успела толком понять, что это было вообще. Тем не менее, когда все вернулось к более привычным темпу и ритму, мне пришла в голову мысль: "Повезло. Шею пока еще не свернули". В ярости Жиль и в теле человека был не очень-то привлекателен. Хорошо, что драконью ярость я не видела из-за ночной темени. Наверное, он бы сейчас все таки меня ударил, если бы я не попыталась увернуться, прикрывшись руками. Может, мой защитный жест немного привел его в чувство, может, еще что-то. Он остановился.
- Такую великолепную актрису, мастера сложных форм! - учить?! Кому?! Мне?! - издевка в его голосе была непередаваема.
Хотелось бы его для начала успокоить, но я не представляла как. Искаженное яростью бледное лицо его нависло надо мной ожившим кошмаром. Черные злые глаза обещали все китайские казни. Да, что, в конце концов, происходит!? Наши отношения, кажется, имеют тенденцию сворачиваться к одному единственному полюсу - полюсу непонимания.
- Ты меня в чем-то обвиняешь. - заметила я.
Перед моими глазами материализовался бледный тонкий длинный палец Жиля, которым он потрясал как поп, предающий еретика анафеме:
- Клянусь, я разыщу тебя! И постараюсь испортить настоящую, не во сне, жизнь по максимуму! Насквозь лживое, искусственное отродье!
Слышать такие слова от него было обидно и больно. Тем более, что я их ничем не заслужила. Может, он называет ложью мое нежелание переспать с ним? Так разве это повод, чтобы обзывать отродьем? Как будто я первая женщина, которой пришлось отшивать чересчур ретивых самцов. Я так и не придумала, что ответить на оскорбление. Потом мне просто захотелось хотя бы чего-то, похожего на объяснение. Если он так хорошо умеет копаться в моих мозгах, то пусть хоть эту мысленную просьбу исполнит!
Наверное, Жиль все-таки что-то либо увидел, либо услышал. Он отпрянул от меня как от прокаженной и замер в нескольких метрах. Ярость сменилась неверием, потом недоумением. Я почувствовала, что пик желанья чего-нибудь сломать (или кому-то голову открутить) у него прошел. Как-то очень даже быстро прошел. Если бы я была в таком гневе, то мне пришлось бы отпаиваться валерианой часа два. А тут, две минуты, непередаваемая игра лица, и, хлоп, мы уже не сердимся! И даже, кажется, исполнились вины за ошибочку! Да что вы говорите! Лично мне уже начало порядком надоедать, что Жиль сначала делает, а потом думает. Детский сад какой-то. Кстати, а сколько ему лет? Только в пересчете на наши, человеческие? Может, где-то там, у них, нечеловеков, Жиль еще в пеленках ходит, а я тут пытаюсь с ним любовь крутить?
Этот поворот моих мыслей его позабавил. Ну, что ж, отрадно видеть тебя с улыбкой на устах вампира. Добро пожаловать в мир взаимопонимания!
- Успокойся, за совращение малолетних тебя не посадят. - снисходительно заметил он.
- Ну, все-таки, сколько? - я же женщина, в конце концов. Любопытство - не порок.
Он склонил голову набок, сделал вид, что задумался. Минуты через две выдал:
- Сотни две-три.
- Врешь! Ты на себя когда в зеркало последний раз смотрел? За две сотни лет любой человек научится хотя бы терпению!
- А зачем оно мне нужно? - прозвучал вопрос, повергший меня в прострацию.
И в самом деле, а зачем?
- Предполагается, что обладая терпением, можно принимать более взвешенные и разумные решения. Ну, такие решения, которые обеспечивают стопроцентный успех.
Это было так очевидно. Как можно вообще ставить такие вопросы. Время, которого людям всегда не хватает, время убегающее, играющее в прятки, жестко насмехающееся... Оно заставляет нас учиться быстрее, быстрее приобретать определенные навыки. Ведь нам нужно успеть... Терпение, чтобы дождаться плодов труда, успеть дотерпеть... Терпение и спешка. Два понятия слились для меня на краткий миг в единое целое. Оно пульсировало, сжимаясь и расширяясь, перетекало, переливалось. А потом взорвалось фонтаном бесформенных брызг.
- А ты... Ты плоская. - Пожал он плечами.
- В каком смысле? - я поспешно оглядела себя.
Он рассмеялся.
- Нет, не в этом. Здесь у тебя полный порядок. Ты плоская в другом смысле. В моем. Ты умеешь проявляться только в одном, ну, двух, направлениях сразу. Это - плоско. У нас, у моего народа, так делают только... те, кто ходит в детский сад. И, заметь, я не ставлю тебе этого в вину.
Ничего не поняла. Пожалуйста, поподробнее.
- Не получится. Ты не знаешь ничего иного, кроме пространства, времени и вещества. Для тебя терпение и спешка - разные понятия, разделенные неким смысловым пространством. Даже простейшее их объединение вызывает в тебе мгновенное противоречие. Что уж говорить о более сложный операциях? По-твоему, я поспешен и вспыльчив. А по-моему, ты маловыразительна и.. простовата.
- По-моему, так ты смешиваешь понятия логики, философии и искусства. Разве это правильно?
- А разве существует понятие "правильного"?
- Если нет, то почему ты меня чуть не прибил пять минут назад?
Он замешкался.
- Не хочу говорить. Пока сам не понимаю до конца.
Мысленно я настояла. Пообещав, что обязательно сделаю ему что-нибудь приятное на его выбор. Конечно, тут же выползла предательская мысль о том, что на этот счет можно будет потом и сжульничать. Я ее попыталась быстренько затолкать подальше, сделала самую искреннюю мину в душе и преданно посмотрела ему в глаза.
- Было бы гораздо интереснее, если бы ты попробовала развить вторую мысль в такую же силу, как и первую. - заметил он. Тема мошенничества его откровенно позабавила. - Это как раз тот случай, где ты можешь не быть плоской. - продолжил менторски.
- Как же я буду думать их две одновременно в полную силу, если вторая отменяет первую? - изумилась я. - Это, кажется, называется "кривить душой". Нехорошо. А в полную силу и невозможно. Я же не шизофреник.
- Если хочешь учиться, то придется и с ума сходить. - пожал он плечами.
Все. Точка. Я действительно схожу с ума. Нет, это он меня с ума сводит. В прямом смысле слова. Собственно, а чего ради? Да, интересная компания. Да, обворожительный мужчина, аж дух иногда захватывает. Особенно, когда он не собирается сделать мне что-нибудь нехорошее через пять минут. Да, нечеловек. Нечеловеческие возможности. Волшебство, магия... От перспективы просто голова кружится. Но, откровенно говоря, психушка в мои радужные планы не вписывалась. Хотелось приключений, а не дурдома.
- Может, я поспешила... - осторожно начала я. - мне просто было интересно все это.. - я жестом обвела вокруг. - И ты был мне интересен. Но не до такой степени, чтобы из-за этого свихнуться. Я, пожалуй..... откажусь, а?
Позорное отступление. Но лучше так, чем смирительная рубашка.
Выражение его лица не переставало меня удивлять. Столько всего разного за такие короткие промежутки времени! А сейчас.... Сейчас его лицо, его глаза были вместилищем такого количества всего.... Жалость, горе, печаль, боль, нежность, беззащитность и желание защитить, злорадство, удовлетворение... И снова жалость, жалость... Океан.
Он снова был рядом, и я была в его руках: тюфяк тюфяком. Он обнимал, заключал в объятья, гладил, смеялся и плакал, окружил со всех сторон, не пускал, не давал вздохнуть, бормотал непонятное и смеялся... и плакал. Просто псих.
- Я объясню... Я попытаюсь объяснить. - сквозь смех и слезы, как непонятное придыхание. Он разучился говорить? Речь была почти неразличима. - Постой, постой... глупая, откуда же я тебя зацепил, ума не приложу.
Он обернул мое лицо к своему, так, что я не могла отвести взгляд.
- Ты уже не можешь отказаться. - прошептал он.
Я попыталась высвободиться. Я приложила для этого все усилия. Его слова взбесили меня. Рядом с ним всегда так. Всегда чувствуешь какие-то ограничения. Путы, несвободу. Первый полет - не в счет. Тогда я его вообще не знала. Проснуться, скорее проснуться и забыть как кошмар! Сейчас все начало и в самом деле напоминать сон. И все никак не проснуться!
- Уходи... - тихо произнесла я.
Он разомкнул руки, отступил назад.
- Это мой сон, и никто и никогда не будет мне приказывать, что здесь делать. Даже ты. - продолжила я.
Он покачал головой:
- Это бесполезно. Поздно.
Как он смеет! На моей территории! Мерзкая чешуйчатая рептилия, захватившая (незаконно!!!) власть в свои жадные лапы...Самое мое сокровенное. Самое дорогое. Мое я.
Я неожиданно почувствовала запоздавшее отвращение к его умению читать мысли. Захотел меня к рукам прибрать? Не выйдет!
- Убирайся! - завизжала я, уже не в силах сдерживать истерику. - Вон из моего сна! Вон!