Веретенников Владимир Адольфович : другие произведения.

Исповедь перед Концом Света. 1966. Мой 2-й побег из дома. Две девчонки-беглянки. Смысл Жизни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Исповедь перед Концом Света
  
  1966
  
  Мой 2-й побег из дома. Две девчонки-беглянки. Смысл Жизни
  
  
  Мой 2-ой побег из дома. Ладожское озеро
  
  Ещё когда я возвращался, утопая в снегу, замерзая, и теряя последние силы, из своего 1-го побега, я - твёрдо знал, что убегу снова... Просто - это было теперь для меня очевидно - надо бежать в тёплое время, лучше в апреле или в мае, чтобы иметь впереди всё лето для подготовки к зиме. И иметь тёплую одежду. И побольше продуктов. И подготовиться к новому побегу гораздо основательнее...
  
  И я стал готовиться более основательно...
  
  Помню, я задался вопросом: когда лучше бежать - в апреле или в мае?
  
  Помню, что на отдельном листке я обозначил две колонки: "Апрель" и "Май". И в обе колонки я вписывал все "за" и "против" для обоих вариантов...
  
  Помню, что за апрель главным аргументом у меня был чисто моральный: скорейшее обретение Свободы. Ну, и лишний месяц для подготовки к зиме...
  
  Я так и написал в 1-ой строке слева:
  
  "Чем раньше, тем лучше".
  
  А в 1-ой строке справа я написал более рациональный аргумент:
  
  "Чем позже, тем лучше подготовишься к побегу".
  
  В конце концов, я решил бежать, всё-таки, в мае, так как в апреле было ещё просто слишком холодно, в лесу ещё лежал снег, и могли быть заморозки, особенно по ночам...
  
  ...
  
  В середине мая (кажется, 15-го) 1966-го года я во 2-ой раз бежал из дома. На этот раз я действительно подготовился к своему побегу уже гораздо лучше...
  
  Я по-прежнему, и даже уже гораздо лучше и сильнее, понимал, какая это будет травма для родителей. Оставил им записку...
  
  Память сохранила её содержание до сих пор:
  
  "ЖИТЬ ТАК БОЛЬШЕ Я НЕ ХОЧУ И НЕ МОГУ. ПРОСТИТЕ. ПРОЩАЙТЕ".
  
  И, сколько помню, без подписи...
  
  Жестокая записка. Мне тогда совершенно не пришло в голову, что здесь можно было заподозрить суицид... Потом эту мою записку изучали в милиции...
  
  "Штабом" и исходной точкой моего 2-го побега на этот раз был наш с Игорёхой чердак у Государева бастиона Петропавловской крепости. Там уже было мною всё приготовлено для успешного побега, полный рюкзак...
  
  Я уже был одет в своё тогдашнее синее "демисезонное" пальто, довольно тёплое. Оно мало подходило для леса, но ничего более подходящего, хотя бы какой-нибудь ватник, я не нашёл. Что-то и ещё взял тёплое из одежды...
  
  Продуктов я запас тоже много: рыбные консервы (насчёт мясных не помню, хотя я тогда ел мясо), брикеты с крупяными концентратами для очень быстрой варки каши, были и концентраты для супов, кажется, гороховый и её какие-то...
  
  Зачем-то я решил использовать бывший у отца немецкий цилиндрический футляр от противогаза: он был металлический, тяжёлый, неудобный, мало вместительный; и я не помню, что я туда себе засунул; но - я прицепил его себе на пояс, слева, и он изрядно оттягивал мне поясницу и бил меня по бедру, к тому же и вид у меня с ним был весьма стрёмный... Но - в этом для меня было что-то романтическое...
  
  ...
  
  Игорёха, как и в первый раз, сказал, что у него там что-то не готово, и что он присоединится ко мне позже, через неделю или две... Я уже был к этому готов. Готов к тому, что и во второй раз мне придётся бежать одному. Кажется, я был готов и к тому, что Игорёхи я вообще не дождусь...
  
  Я планировал обустроиться на этот раз на берегу Ладожского озера к северу от Приозерска (где я потом жил в палатке в 1980 году во время Олимпиады, чтобы пережить "стрёмное" время). Но электрички тогда ходили только до Сосново...
  
  Да, мой 2-ой побег, сколько помню, произошёл именно 15 мая... И потом на протяжении очень многих лет я вспоминал этот день в текущем календаре как особую для себя годовщину...
  
  Я доехал с Финляндского вокзала на электричке до Сосново (у финнов Рауту), а оттуда - пошёл пешком, параллельно Вуоксе - Бурной, по грунтовой тогда дороге, на восток, к посёлку Запорожское, и дальше - к Ладожскому озеру, которое от Запорожского было уже совсем недалеко, и где я надеялся как-то переправиться через Бурную, чтобы идти дальше к северу в сторону Приозерска...
  
  Мне бы догадаться тогда - перебраться от Сосново через Вуоксу - самым очевидным и самым удобным образом, в районе посёлка Лосево, откуда - и прямая дорога на Приозерск... Я как-то не думал тогда, что это можно сделать и на поезде, и на местном автобусе, и на попутке... Да хоть бы и пешком, или по шоссе, или вдоль железки, но - через Лосево...
  
  Потому что дальше к востоку - на карте не было никаких мостов через Вуоксу и Бурную. Но мне почему-то показалось, что вблизи Ладоги, после Запорожского, через Бурную обязательно должна быть какая-то переправа...
  
  И я как-то вообще не думал тогда о таких возможных способах перемещения для себя, как поезд, местный автобус, попутка... Как-то слишком не доверял я этим "взрослым средствам", был далёк от них. В голове было: знакомая электричка - и поскорее в лес...
  
  ...
  
  Итак, я сошёл с электрички в Сосново, где до этого не был ещё ни разу, и так далеко на электричке от Питера я ещё не отъезжал, и эту Приозерскую ветку ЖД, в отличие от Выборгской ветки, я знал очень плохо...
  
  От станции Сосново - я быстро миновал посёлок Сосново, он был недалеко к востоку, тогда ещё совсем небольшой, тихий, никаких высотных зданий... Не догадался зайти в нём в продуктовый магазинчик и купить себе чего-нибудь на самое первое время, из свежих продуктов, хотя бы хлеба... Кстати, денег у меня было очень немного...
  
  И при этом надо обязательно помнить, что я совершенно не рассчитывал время от времени заходить в какой-нибудь посёлок и покупать там продукты, или ещё что-то, для свой жизни - я на полнейшем серьёзе собирался добывать себе пропитание с помощью охоты (сделав самому в лесу копьё, лук и стрелы, у меня были с собой самодельные наконечники), рыбной ловли (я взял с собой, сколько помню, только леску и крючки) и собирательства съедобных дикоросов (книжка "По следам Робинзона", мною давно законспектированная, и с моими приблизительными рисунками, была инструкцией).
  
  Так что, продуктов с собой, "на первое время", я прихватил довольно прилично...
  
  И рюкзак у меня был - очень тяжёлый. И при этом - не самый удобный, с узкими лямками, натирающими плечи, и не очень туристский, далеко не тот "абалаковский" (конструкции знаменитого альпиниста Абалакова), что я приобрёл себе позже. И я очень скоро почувствовал, что рюкзак мне этот до Ладожского озера не дотащить...
  
  И пришлось мне его немного разгрузить...
  
  У меня, сколько помню, была с Игорёхой договорённость, что я буду встречать его на платформе Сосново через неделю или, скорее, через две (не помню уже точно), в условленное время. И я рассчитывал, что буду возвращаться в Сосново, для встречи с Игорёхой, этим же путём, и тогда я смогу забрать то, что мне сейчас придётся припрятать...
  
  На нынешней сетевой карте, слева от моей дороги, можно увидеть два небольших озера: Купово и, затем, Утреннее. И где-то у одного из этих озёр я сделал свою 1-ю "разгрузку": выложил (кажется, в полиэтиленовом пакете) какие-то тяжёлые консервы в металлических банках, большой моток белого капронового шнура и ещё что-то. Закопал это в какой-то куче сухих щепок, приметив место...
  
  Прошёл я после этого, дальше по своей дороге, ещё полчаса, или час, и понял, что рюкзак мой, по-прежнему, ещё слишком для меня тяжёл. И мне придётся сделать 2-ю разгрузку...
  
  Уже с правой стороны я опять приметил какую-то подходящую кучу щепок (вдоль дороги было довольно много следов разной деревообработки) и сделал там свою 2-ю разгрузку и свою 2-ю "закладку": на этот раз я, скрепя сердце, выложил, в хлипком полиэтиленовом пакете (тогда они были вообще очень большим дефицитом), около десятка брикетов с концентратами для каш и супов. Очень надеялся, что в ближайшие дни дождя не будет, и я смогу выкопать свои продукты раньше, чем они испортятся...
  
  Пошёл дальше уже "налегке"...
  
  От Сосново до Запорожского (у финнов Метсяпиртти; с карельского: "лесная изба") - 15 км... Не ахти сколько, но шёл я, конечно, медленно...
  
  Погода в эти дни была сухой и тёплой, дорога пустой и пыльной, Солнце пригревало довольно чувствительно, я был в пальто и с тяжеленным, поначалу, рюкзаком, так что, пришлось, в буквальном смысле, попотеть...
  
  После двух разгрузок идти уже было веселее, и я стал напевать, на собственный мотив, песенку из рассказа Джека Лондона:
  
  "Как аргонавты в старину,
  Покинув отчий дом,
  Плывём в волшебную страну,
  За золотым руном..."
  
  И ведь я действительно, уже во 2-ой раз бежал из дома - и шёл теперь по этой сухой, пыльной дороге - чтобы найти своё "золотое руно"!..
  
  Солнечная Сила - Солнечное Слово - и Солнечная Мечта - это поиск на всю земную жизнь - и за её пределами...
  
  И ведь я мечтал тогда умереть - простирая руки к Солнцу!..
  
  Как мало я тогда это понимал!..
  
  Но если бы я его не нашёл - это своё "золотое руно" - что бы я мог об этом написать?..
  
  Но я действительно нашёл - свой "золотой ключик"...
  
  ...
  
  Не помню, каким тогда был мой 1-й обед, разводил ли я костёр, варил ли что-нибудь, или обошёлся лишь каким-нибудь "сушняком" (кажется, у меня было много разных сухарей), или открыл банку с консервами. Помню, что никакого особого голода я там никогда не чувствовал; ел всё, что себе готовил, с аппетитом...
  
  Первую свою ночь "повторного беглеца" я ночевал, когда уже стемнело, у костра на берегу Бурной...
  
  Река Бурная (у финнов Тайпалеенйоки) длиной всего 10 км, и она образовалась всего лишь в 1818 году, в результате прорыва вод Суходольского озера (у финнов Суванто) в Ладогу, когда уровень озера Суванто сразу понизился на 7 метров, и образовалась эта бурная и порожистая протока...
  
  Я наломал себе там огромное количество сухого тростника - и сделал себе из него, рядом с костром, весьма мягкое и тёплое ложе...
  
  Тростника там этого было очень много, ломался он очень хорошо, и это меня радовало; я стал ломать его - как одержимый; и при этом повторял себе - как только что сделанное гениальное открытие:
  
  "Для дикой жизни - нужно дикое упорство!"
  
  Ложе получилось на славу... Пригодился тростник - и для быстрой растопки костра. Каких-либо дров на этом берегу было немного, но я кое-что собрал, и костёр получился вполне. А сверху я на него взгромоздил - огромную, толстую, сухую, старую корягу, и она горела у меня всю ночь...
  
  Не помню, опять-таки, что я ел на ужин, и варил ли чего... Помню только, как лежал, одетый в пальто, и зарывшись целиком в кучу сухого и достаточно мягкого тростника, и смотрел в ночи на свой костёр, и на свою тихо и мерно тлеющую в костре, светящуюся в темноте и слегка потрескивающую корягу...
  
  Заснуть до утра так и не смог...
  
  Коряга моя, наконец, прогорела, новых дров в костёр я больше не подкладывал, и ближе к рассвету я уже стал чувствительно замерзать...
  
  Встал, так и не спавши, едва лишь стало светать. От бессонной обессиливающей ночи знобило и трясло особенно сильно. Никакой шапки и шарфа я с собой не взял. Поэтому я взял из рюкзака свои синие тренировочные трикотажные штаны - и обмотал ими себе голову, отчасти и шею...
  
  И - тронулся дальше вниз по течению Бурной...
  
  Вскоре на моём пути я увидел какого-то местного рыбака, мужика лет под пятьдесят, дежурившего у воды с удочками...
  
  Взглянул он на меня - и произнёс, едва не присвистнув:
  
  "Да, парень! Заела тебя рыбалка!.."
  
  Знал бы он, на какую рыбалку я собрался... Да ещё в школьное учебное время... Я ничего не ответил, и молча поспешил оставить его позади...
  
  Историй про евангельских рыб я тогда ещё не мог знать, так что и никаких ассоциаций по этой теме у меня тогда возникнуть не могло, другое дело уже в 21 веке...
  
  Дошёл до впадения в Бурную речки Вьюн (в 5 км от устья Бурной), с правой стороны. Но никакого моста в том месте через речку не обнаружил. Пошёл вверх по её течению - и пересёк её через какой-то мост, видимо, уже в самом Запорожском (значит, прошёл вверх по речке Вьюн где-то 2-3 км). Других мостов на нынешней карте нет...
  
  Переправы через Бурную я нигде так и не обнаружил, хотя на сетевой карте паромная переправа обозначена. Возможно, я до неё не дошёл; хотя, сколько помню, я там всё время шёл вблизи берега...
  
  И у меня хватило глупости, чтобы переправиться на левый берег, попытаться сделать для этой цели плот, для чего я нарубил изрядное количество берёзовых жердей и попытался их связать разными своими ремнями и верёвками...
  
  Слава Богу, этот мой "плот" сразу же, едва я на него ступил в воде, разъехался под моими ногами, и мне пришлось отказаться от этой затеи... А ведь течение там - действительно очень бурное и сложное, протока широкая и глубокая; и - проплыви я на своём "плоту" хоть сколько-нибудь, хоть на какие-то метры, от берега - и дело могло бы закончиться очень плохо...
  
  Сколько помню, я решил тогда временно, до встречи с Игорёхой, обосноваться где-нибудь на берегу Ладоги южнее устья Бурной...
  
  Дошёл, сколько помню, вдоль берега Бурной (или недалеко от него) до Ладожского озера - и повернул по его довольно низкому там песчаному берегу к югу...
  
  Это был Тайпальский залив, и я тогда ещё не знал этого названия, нигде не видев его на картах... Сейчас берег Тайпальского залива считается "местом силы"...
  
  Ладожское озеро... Я тогда видел его в 1-й раз!.. И сколько своих мечтаний и утопий я тогда с ним связывал!..
  
  ...
  
  Я видел перед собой излучину залива, которая заканчивалась на юге, или юго-востоке, у мыса Резной, и недалеко от него был виден остров Узкий... От устья Бурной до мыса Резного было по берегу где-то 9-10 км...
  
  Берег был местами чистый, песчаный, а местами, особенно дальше, сильно заросший тростником и камышом, так что, суметь подойти там к какому-нибудь чистому и открытому участку берега, чтобы набрать воды прямо из озера, было довольно сложно... И помню, что я такой открытый и удобный участок довольно долго искал...
  
  Я, наконец, нашёл себе сухое, чуть возвышенное, место, в 5-6 км южнее устья Бурной, с близким доступом к чистой воде, под тремя очень большими старыми соснами. На сетевой карте примерно там обозначена на берегу высота "11" (11 м над уровнем моря, а не озера). Возможно, это как раз моё место...
  
  Там я и обосновался на те пять дней, что мне суждено было прожить в этой моей 2-ой детской попытке обрести Свободу...
  
  Не помню, был ли там небольшой ручей. Скорее, я тогда брал воду прямо из озера. Смутно припоминаю, что там могла быть небольшая гряда из крупных камней, которая позволяла мне заходить в озеро так, чтобы набирать воды в котелок удобнейшим образом...
  
  Костёр разводил на небольшой площадке перед соснами, с видом на озеро... А за соснами - была какая-то большая, старая глубокая яма: не то воронка от снаряда, ещё со времён советско-финской "Зимней войны" 1939-40, не то след от какой-нибудь землянки тоже тех времён. В пользу последней версии говорит то, что место было действительно удобное...
  
  Дальше вглубь берега шёл не очень высокий, и слегка заболоченный, местами, сосновый лес, откуда можно было брать топливо и нужный мне строительный материал...
  
  Погода все эти дни была отличная, тёплая, солнечная, которая у нас не так часто бывает в середине мая...
  
  И на какое-то время - я себя действительно почувствовал свободным человеком!..
  
  Я всё ещё верил и в до сих пор нелегально партизанивших индейцев-шеванезов, о которых писал Сат-Ок, которых мы с Игорёхой должны будем освободить, добравшись до Канады, и в "лесную коммуну" наших сподвижников-единомышленников, которую мы с ним организуем перед этим...
  
  И мы мечтали, что наша "лесная коммуна" будет организована именно где-то на северном берегу Ладожского озера, или на одном из его островов, в районе Валаама...
  
  Там мы будем копить силы и готовиться - для нашего великого речного и морского похода - до самой Канады...
  
  Во взрослом и совершенно чужом мне мире тогдашнего СССР раннего Брежнева я совершенно не чувствовал для себя места...
  
  А чувствовал себя частью какого-то гонимого дикого племени...
  
  ...
  
  Я теперь должен был ждать Игорёху. У нас была с ним, как я уже писал, договорённость, что я встречу его в Сосново ровно через две недели (сколько помню). Хотя, в глубине души, после его первого предательства, перед моим 1-м побегом, я уже очень слабо верил, что он ко мне присоединится...
  
  Не могу вспомнить, решил ли я тогда, что обоснуюсь на этом благодатном месте надолго (быть может, даже на зиму), но факт то, что я начал строить на площадке перед соснами довольно большой шалаш, для чего нарубил в лесу множество сосновых жердей, и стал составлять из них сплошной каркас...
  
  Но вскоре я это начинание прекратил. Возможно, потому, что, всё-таки, не планировал задерживаться на этом месте надолго, а затея со строительством серьёзного шалаша оказалась слишком трудоёмкой. Если я собирался через две недели идти встречать Игорёху, то делать шалаш, на строительство которого требовалось время явно не меньше двух недель, не имело смысла...
  
  И, сколько помню, этот мой начатый каркас шалаша так и стоял какое-то время без всякого смысла и употребления...
  
  За все эти дни я видел человека в этих местах, на берегу Ладоги, только один раз... Какой-то парень, турист, с топором (но, как я понимаю, пожив, полный "чайник" в лесных делах), немногим старше меня, взялся откуда-то, и очень вежливо, но с надеждой, спросил меня, не поделюсь ли я каким-нибудь топливом для их костра (а у меня вокруг разного этого дерева было нарублено уже преизрядно). Я сказал, мол, бери...
  
  Он очень неуверенно сделал движение в сторону моего недоделанного шалаша, но я ему тут же указал на другие лежащие у меня жердины, и он что-то такое с собой прихватил... Других людей, сколько помню, я там так и не видел...
  
  Жерди для шалаша я потом использовал в другой своей строительной точке...
  
  Я решил сделать себе гнездо для ночлега в воронке за соснами. Воронка была большая, глубокая, сухая, вся усыпанная сухой сосновой хвоей, и с условным "выходом" в сторону леса. Я перекрыл её сверху сосновыми жердинами, поверх наложил сосновых веток, а на них сверху ещё положил найденный где-то большой кусок очень старого рубероида...
  
  Для постели я наломал себе туда сухого тростника. Было мягко, удобно, но согреться не удавалось; и, кажется, за все эти пять дней я по-настоящему так и не заснул...
  
  Хотя усталости и сонливости я все эти дни, по-моему, совершенно не чувствовал...
  
  Варил себе, сколько помню, в основном, кашу из концентратов, она варилась быстро. Собирал берёзовый сок, его мне накапало в котелок, от одной большой берёзы неподалёку, очень много. Один раз я, по совету для "робинзонов", уварил его хорошенько в котелке, и получился довольно густой и сладкий сироп (я вспоминал, что индейцы варили подобный сироп из кленового сока)...
  
  Не один раз ходил, исследовал окрестности... Ходил, причём, босиком, и это доставляло мне удовольствие... Когда чувствуешь босыми ногами землю, по которой идёшь, то это - реально соединяет тебя с Природой и с её скрытыми силами!..
  
  К тому же, так делали ещё русские мужики, когда хотели поберечь обувь... А мне ещё предстояло ходить - очень и очень долго...
  
  Один раз дошёл, по какой-то, едва намеченной, прибрежной лесной дорожке до мыса Резного (я тогда не знал, как он называется). На дорожке ещё лежал, местами, снег, но ходить по нему босиком мне было тоже приятно...
  
  С мыса Резного мне открылся вид на новый небольшой залив, на новый мыс в его конце, с новым островом неподалёку от него. Но дальше к югу я уже не пошёл...
  
  К северу от своей стоянки я тоже ходил несколько раз, хотя и не очень далеко... Ходил и в лес, вглубь берега, в нескольких направлениях...
  
  Да и как же без "разведки местности"?..
  
  ...
  
  И был у меня там, за эти пять дней, один эпизод, который очень меня удивил. Точнее, я очень удивился самому себе...
  
  Я как раз пошёл прогуляться по берегу немного к северу... Все свои строительные работы я прекратил, и у меня оказалось, до намеченной встречи С Игорёхой, почти две недели чистого времени, которым я мог располагать как угодно, не заботясь о борьбе за выживание...
  
  И нашёл я небольшую песчаную площадку под сухими соснами. И я вспомнил одну свою старую детскую игру, как часто я играл ещё в Песочном, на таком же песке среди сосен... И я наломал из сухих сосновых сучьев палочек в 15-20 см длиной, и это у меня были "воины" (причём, "хорошие"). Я повтыкал их в песок в определённом порядке, и потом стал их "расстреливать", не то камешками, не то шишками (это они у меня "попали в засаду")...
  
  И тут мне приходит в голову вполне закономерная мысль: я убежал из дому, навсегда, чтобы жить в лесу, на Природе, вне всего существующего общества; это абсолютно взрослая, ответственная и чрезвычайно сложная задача; если я не подготовлюсь за всё лето как следует к предстоящей зиме - я просто погибну... И я, при этом - как какой-то маленький мальчишка - играю в какие-то самодельные игрушки? В какую-то детскую войнушку?..
  
  И я действительно удивился тогда самому себе: сколько же во мне, оказывается, ещё натуральнейшего детства! И неужели же: ни вся моя, очень долгая, всесторонняя и тщательная подготовка, и моральная, и физическая, ни сама дикая жизнь в лесу - да хотя бы уже такая тяжёлая и страшная, как во время моего 1-го побега, который я едва пережил - да и вся моя прошедшая жизнь вообще - ничему меня не научили? И ничему не научат?..
  
  Или я так и остался, до сих пор, мальчишкой? И останусь?..
  
  А что же дальше?..
  
  И вот, да, среди этого Солнца, тепла и покоя, и полного одиночества, когда полно продуктов, и не надо бороться за жизнь, и не надо ни в какую ненавистную школу, и не стоят над душой родители, и вообще никуда не надо торопиться, возник - и поневоле "встал ребром" - этот закономерный вопрос:
  
  "А что дальше?"...
  
  Этот свой внутренний перелом я, кажется, довольно неплохо описал в своей "Исповеди перед инфарктом" 1985 года...
  
  Хотя написать об этом можно очень много, и оно стоит того, так как это был действительно - и перелом в моём сознании, и перелом в моей жизни...
  
  Это было частью моей первобытной, по сути, инициации, и воинской, и шаманской, как это было задумано и осуществлено силами свыше, силами и законами Мировой Традиции...
  
  Это был мой огромный шаг - к пониманию и гуманизма, и космизма...
  
  И это был мой огромнейший шаг на пути к тому, чтобы по-настоящему понять:
  
  А что же есть СВОБОДА?
  
  И к какой свободе я призван?..
  
  Я теперь внешне был свободен - как никогда. Как никогда раньше в жизни. И не об этом ли я мечтал?.. Но может ли являться такая свобода самоцелью? Такая свобода открытых теперь возможностей - идти, куда угодно, делать, что угодно... И для чего она должна быть по-настоящему использована?..
  
  Я тогда больше переживал всё это на уровне эмоций и ощущений, на уровне каких-то смутных интуиций и интенций; но в этих моих переживаниях коренились тысячи мыслей, которые я пытаюсь вывести наружу, осмыслить и сформулировать, всю жизнь...
  
  Я ведь искал свободу не только для себя - я хотел освобождать других. Но кого - индейцев?.. Мы с Игорёхой говорили о будущем водном походе в Канаду и об освобождении шеванезов, из книжки Сат-Ока, кажется, уже больше по инерции...
  
  Хотя - как я уже писал - у нас с ним и проклёвывались уже какие-то идеи, начав с шеванезов (шауни, откуда был родом великий вождь индейского восстания Текумзе), поднять революцию всех угнетённых в Канаде и в США, которая должна была начаться с восстания всех индейцев... А революция в США и Канаде - должна была повлиять, своим примером, и на пробуждение сознания, и на освободительные процессы в СССР...
  
  И не таким ли образом - мы придём, в дальнейшем, и к мировой социалистической и коммунистической революции?.. И к тому прекрасному и всечеловеческому космическому коммунизму - который вдохновенно живописует в своих романах Иван Ефремов?..
  
  Утопичность всех этих мечтаний, однако, не могла не стать слишком очевидной к нашим 14 годам, хотя мы с Игорёхой и были самыми редкостными утопистами, романтиками-максималистами и безудержными фантастами...
  
  ...
  
  Гораздо больше меня уже занимала мечта о "лесной коммуне" (о ней я тоже писал), которая, впрочем, была органической частью "общей мечты", и как бы её первым этапом...
  
  Хотя Игорёху эта идея волновала явно меньше, чем меня, и он, первым делом, как я уже рассказывал, планировал для пополнения этой нашей коммуны - похищение, с помощью хлороформа и быстролётного буера, возлюбленной им прекрасной одноклассницы (которая, после такого его подвига, просто не могла не ответить ему взаимностью)...
  
  У меня тоже был свой женский образ, когда я мечтал о нашей коммуне, но он был совершенно другим...
  
  И каким же образом я собирался найти людей для своей "лесной коммуны"?..
  
  В моих мечтах это происходило как-то всё слишком случайно, фантастически и романтически... Все придуманные мною участники коммуны попадали в неё при каких-то очень странных обстоятельствах, я уже плохо помню каких; но при этом, сколько помню, мы с Игорёхой никогда в наших мечтах не находили своих единомышленников в городе, особенно в школе, и каким-то достаточно естественным образом...
  
  Я писал, что ту замечательную девчонку, которую я себе придумал, и которая должна была, абсолютно добровольно, и с огромной радостью, влиться в нашу коммуну - мы, лесные коммунары (уже человек 5-6 парней в моих мечтах), вылавливали в Ладожском озере при страшной буре и крушении теплохода (который должен был утонуть, кстати, как раз где-то чуть севернее устья Бурной)...
  
  Сцены выхаживания нашей утопленницы, после её спасения, я продумывал с особой тщательностью и со множеством деталей... Что здесь заложен архетип крещения - я тогда, конечно, не догадывался... И о единстве Космоса и Эроса я ещё не думал...
  
  Другие члены придуманной мною коммуны попадали в неё не менее исключительным, фантастическим и романтическим образом...
  
  И, кажется, именно там, в те прекрасные, солнечные майские дни на берегу Ладоги, я впервые почувствовал - скорее ещё только почувствовал, чем вполне понял - что всех своих потенциальных единомышленников и сподвижников, товарищей и друзей, будущих "лесных коммунаров", мне надо искать в оставленном мною многолюдном городе, а не в пустом от людей лесу...
  
  И как-то я слишком в этой ситуации условной "личной свободы", в определённом смысле надуманной и искусственной, почувствовал, что бежал фактически - для себя. А жить имеет смысл - только для людей... Освободить хотел - себя. А надо - освобождать всех... Другой - настоящей Свободы - не существует...
  
  Моя мечта была, по сути, супер-консервативна и ретроградна: я мечтал найти - среди ещё сохранившейся дикой Природы - давно потерянный и забытый человечеством первобытный рай.
  
  Но истинную и реальную Свободу - надо искать не в далёком первобытном (или "индейском") прошлом. И - не в том далёком, звездолётном, космическом коммунизма будущего, о котором фантазировал Иван Ефремов в своих прекрасных романах...
  
  Настоящую Свободу - надо делать из самой несвободы!..
  
  Да, из окружающей тебя, в этом в этом злом, бездушном, бессердечном и несправедливом обществе, несвободы - не убегая от неё, не прячась от неё - а вступая с ней открыто, лицом к лицу, в смертельную схватку...
  
  Тогда я это чувствовал ещё чрезвычайно смутно - но, тем не менее, очень и очень сильно...
  
  Я вдруг остро почувствовал, что близкие мне по духу люди - так же страдающие, и ищущие, как и я - должны быть там, в этом давящем и унижающем тебя, смертельно тяжёлом, губительном городе, из которого я сбежал, спасая, или пытаясь спасти, от гибели собственную душу...
  
  Твои люди - там!..
  
  И надо - к ним вернуться!..
  
  И ту замечательную девушку моей мечты - мне не выловить в Ладожском озере, как русалку. Мне надо искать её - где-то в толпах Невского проспекта и Литейного...
  
  Быть может, там, где есть книги. Книги, заставляющие думать и мечтать... Мечтать - о действительной, настоящей Свободе...
  
  А Свобода - она неотделима от Призвания! Вот что я почувствовал на этом берегу с особой силой...
  
  И моё истинное Призвание - оно было уже явно не здесь. Оно было где-то там, среди толп людей на улицах городов, тайно несущих в себе и проклятие, и благословение...
  
  Я ведь слышал уже этот Зов! Этот Голос, в котором говорил сам Дух Слова, ещё во время моего 1-го побега!.. Но если тогда - этот Голос звала меня в лес, то теперь этот Голос - уже звал меня из леса, снова в город...
  
  Я не чувствовал тогда одиночества, и не страдал от него. Я мог бы и дальше жить один - не знаю, как долго - но вот только какой Смысл?..
  
  Какой теперь Смысл?..
  
  Будто стрелка какого-то невидимого компаса крутилась в моём сердце. Стрелка, которая указывала - где Смысл. И если раньше - она мне указывала на север, то теперь - она указывала мне на юг...
  
  И пришлось возвращаться...
  
  ...
  
  Хотя чувствовал я себя очень неплохо...
  
  Хотя, по-прежнему, ярко и тепло светило Солнце... И, наверное, оно не страдало от своей ненужности и одиночества - потому что светило всему и всем. И, наверное, в этом и был его Смысл...
  
  Я смутно помню свои самые последние прогулки, по песку, и среди сосен, когда я обдумывал все эти мысли, которые смутно и тяжело проворачивались где-то в глубинах моего сознания и в закоулках моей души...
  
  Как раз примерно там, где я играл в "детскую войнушку", я нашёл самодельную печку, которая представляла из себя, уже довольно ржавую, железную бочку с проделанной в ней квадратной дырой в боку и с вогнутым вовнутрь, под углом в 90№, квадратным куском стенки, а также с дырой вверху для выхода дыма...
  
  Я решил, что эта печка очень мне пригодится, перекатил её, по песку, к себе и засунул её в своё тесное убежище, слева от своей лежанки из тростника, сделав над дымоходной дырой в бочке - дымоходную дыру в своей крыше...
  
  Очень плохо могу вспомнить: сколько же всего ночей я успел попользоваться этой своей печкой? Кажется, ночи три...
  
  Я уже принял решение возвращаться, но намеревался прожить здесь ещё несколько дней. И чтобы ночевать при этом - в тепле и в комфорте...
  
  Смутно помню, что первые дня два (две ночи, точнее) моя печка топилась плохо, дрова горели очень вяло, быстро и часто гасли, тепла было очень мало, я мёрз на своём тростниковом ложе и не мог заснуть...
  
  И, кажется, хотя и не уверен, наступила последняя моя там ночь, какую я там уже заранее запланировал, перед своим отбытием...
  
  И вот, день на третий, сколько могу вспомнить, мои сосновые дрова успели хорошо подсушиться, и печка моя, когда я собрался ночевать, разгорелась жарко и весело... Наконец-то, я почувствовал, что моё ночное убежище наполняется блаженным теплом!.. Меня быстро разморило, и я стал засыпать...
  
  И хорошо, что я не успел заснуть слишком крепко...
  
  Потому что проснулся я - от не очень сильного, но очень характерного, мерного, гулкого звука, с лёгким шипением и потрескиванием - звука, с которым, обычно, быстро распространяется вширь пламя, имея для себя хорошую пищу...
  
  Я открыл глаза - и увидел: горит, и всё сильнее, моя тростниковая подстилка вблизи раскалившейся, почти докрасна, железной печки...
  
  Я, из своего лежачего положения, стал затаптывать это пламя ногами (хорошо, что я спал в ботинках!)...
  
  Но подстилка у меня была толстой, тростника я для неё не пожалел, к тому же и он к этому моменту успел очень хорошо подсохнуть... Кажется, и густых сосновых веток под свой обильный тростник я тоже не поленился себе подложить... И это - не говоря уже о естественном толстом слое сухой хвои в моей воронке... Топлива подо мной хватало...
  
  И как я ни колотил бешено ногами - пламя мне сбить и погасить не удавалось...
  
  И сколько лет спустя я подумал, что как во время своего 1-го побега, я вот так же, в таком же своём лежачем положении, у совершенно потухшего костра, стучал подошвами ног, почти умирая от холода, чтобы согреться, то - точно так же, я и во время своего 2-го побега, из такого же лежачего положения, стучал, что было сил, ногами, чтобы победить смертоносный жар и загасить пламя...
  
  Двойная инициация?..
  
  Как я ни колошматил, из последних сил, ногами - пламя не сбивалось (уж слишком хорошее было топливо!..); и я только видел, как оно подползает, всё больше, и под меня, и, всё шире, вокруг меня...
  
  Стало ясно, что пламя мне не погасить. И мне надо немедленно - выбираться из этого неуёмного, стремительного пожарища, не медля ни единой лишней секунды...
  
  У меня уже схватило судорогой ноги, от своих тщетных усилий погасить этот пожар. И стоило мне на секунду приостановиться - как яркое пламя тут же, быстро и бешено, ринулось в наступление - и под меня, и вокруг меня, уже завывая и зловеще треща сухим тростников и хвоей...
  
  Я вышвырнул в узкую выходную дыру свой баллон от противогаза, вытолкнул в неё свой рюкзак, и - вытолкнулся из неё сам...
  
  И едва я откатился по земле (там был небольшой склон) от своего горящего убежища буквально метра на полтора-два - не прошло и пяти секунд! - как ярким и высоким огненным столбом с треском вспыхнула его крыша, осветив могучие тёмные силуэты моих трёх сосен (как привет от трёх гостей Авраама; но вот не читал я тогда об этом)!..
  
  Я смотрел, как заворожённый, не то - сидя, не то - лёжа, на этот бушующий столб пламени среди ночи - и, конечно, думал о том, что задержись я с выходом буквально на несколько секунд - и мне был бы конец...
  
  Я не верил тогда ни в какие знаки свыше, и плохо их чувствовал; но произошедшее - явно говорило мне, что мне - пора возвращаться, и уже не медля ни одним лишним днём... Да даже и часом...
  
  ...
  
  Пожарище моё прогорело довольно быстро, не повредив моим соснам...
  
  Моя обгоревшая железная бочка в воронке, несколько обугленных жердей на ней, куча свежего пепла - всё, что осталось...
  
  Запозднившийся привет от советского или финского снаряда, с недоработанной кармой?..
  
  Хорошо, что я был полностью одет и обут, и все вещи, вплоть до любых мелочей (нож, спички, компас), у меня были в рюкзаке и в противогазном баллоне... Очки я стал носить только двумя годами позже, в 10-м классе...
  
  Даже топор - я точно помню, что мне не пришлось выбрасывать его из пожара (я на всю жизнь запомнил, что вытолкнул из пожара две вещи: баллон и рюкзак, и этим все мои вещи исчерпывались; 3-м был я сам), и снаружи я его точно никогда не оставлял, и он точно у меня никуда не пропал...
  
  Возможно, топор был у меня в рюкзаке потому, что я уже точно не планировал им воспользоваться до того, как покину эту свою стоянку... И тогда - эта ночь действительно планировалась мною как последняя...
  
  Можно понять - и я действительно это вспоминаю - что я там совершенно не боялся никаких зверей и никаких бандитов, и никогда не оставлял на ночь топора под рукой...
  
  У меня обгорело на спине пальто - но я этого тогда так и не заметил...
  
  ...
  
  Остаток ночи я провёл где-то неподалёку от своего пожарища...
  
  Выбрал в темноте какое-то удобное, сухое местечко, лёг, как мог, пристроился головой на рюкзак... Костра уже не разводил...
  
  Поспать - не поспал, но, кажется, и не замёрз. И хоть чуть-чуть отдохнул после пережитого и перед предстоявшим отходом...
  
  И пока я так лежал, остаток ночи, головой на рюкзаке, был у меня ещё один интересный эпизод...
  
  В какой-то газетной заметке, незадолго до моего побега, я прочёл, что есть в Приозерском районе, и неподалёку от моих мест, какой-то заказник (или охраняемая территория), где разводят каких-то особо редких (кажется, пятнистых) оленей...
  
  И вот, лежу я так, после своего сокрушительного пожара, знаю уже железно, что это остаток моей последней ночи здесь... И вдруг слышу - какие-то странные звуки неподалёку, на берегу... Будто что-то похожее на мерное цоканье копыт каких-то идущих по берегу копытных животных, но как бы несколько менее крупных, чем лошади... Так показалось моему воображению...
  
  И я почему-то, почти твёрдо, решил, что это идут по берегу - те самые пятнистые олени!..
  
  Я почему-то не открыл глаз и не сделал никакого движения, чтобы посмотреть: а что же там такое?.. Только неподвижно лежал - и в каком-то странном блаженстве слушал эти звуки, которые продолжались несколько минут...
  
  Опять-таки, я тогда очень плохо воспринимал и понимал знаки, но вот этот ночной проход мимо меня по берегу озера этих загадочных "пятнистых оленей" - я тогда воспринял для себя как какое-то благословение от самой Природы, как её прощание со мной и её напутствие на предстоявший мне путь...
  
  Впечатление от этих странных звуков было очень сильным, и я потом вспоминал о них с каким-то благоговением...
  
  ...
  
  Не помню, как поутру, когда рассвело, я покинул свою стоянку...
  
  Кажется, ещё раз, уже в последний раз, при дневном свете, я взглянул на своё пожарище...
  
  Три сосны. И - круглая воронка перед ними, полная серого пепла... Лишь уже через много лет могу вспомнить нашу русскую "Троицу" Андрея Рублёва... Трое Великих. И перед Ними - Чаша...
  
  Что ж, я немного испил из этой Чаши. И, кажется, немного что-то понял...
  
  До Запорожского добрался довольно быстро, по самой короткой и удобной дороге, и миновал его без проблем. Вышел на дорогу в Сосново...
  
  Рюкзак мой полегчал, после съеденных из него большинства продуктов, и меня не тяготил. Но забрать припрятанные мною, в двух местах, продукты и некоторые вещи, я так и не смог...
  
  На дороге меня подобрал какой-то местный тракторист, на довольно раздолбанном тракторе...
  
  Говорит:
  
  "Ты что, от своей группы отбился?.."
  
  Не помню, что я ему ответил... Но не говорить же, что я сбежал из дома, и теперь решил возвратиться назад?..
  
  Так что, мимо своих двух "закладок" я так и проехал на этом тракторе, и даже как-то не очень про них вспомнив... Трактор страшно трясся и гремел на дрянных рессорах, мой баллон у пояса всё время прыгал, и страшно мне мешал; но меня, всё равно, страшно разморило, на Солнце, в тёплой и тесной, хотя и почти открытой, кабине, и я несколько раз засыпал, к некоторому неудовольствию моего водителя...
  
  Не помню, откуда и докуда он меня довёз, но не от самого Запорожского, и не до самого конца. И, сколько помню, значительную часть пути мне, в целом, всё равно, пришлось идти пешком...
  
  Видимо, до станции Сосново я добрался уже довольно поздно - потому что в Ленинград я приехал на электричке уже почти к ночи...
  
  Я решил не являться в дом к родителям так вот, внезапно и почти ночью. Решил, что переночую эту ночь в своём "штабе", в Петропавловской крепости, на чердаке у Государева бастиона...
  
  Добрался, видимо, от вокзала на трамвае, уже абсолютно не помню. Возможно, что не раз засыпал - и в электричке, и в трамвае... А возможно, что и дошёл пешком, по набережной Невы, что делал часто, возвращаясь с Финляндского вокзала...
  
  Помню, что в свою родную Петропавловку я зашёл уже около полуночи, или близко к этому...
  
  Прошёл Иоанновские ворота, дошёл до Петровских ворот, где меня встретили, по обе их стороны, обе моих Афины (Полиада и Паллада), прошёл их, и - свернул налево, вдоль Петровской куртины, в сторону Государева бастиона...
  
  Наш с Игорёхой "штаб" был как раз на чердаке Петровской куртины, куда мы залезали через чердачное окно почти над самыми Петровскими воротами...
  
  Иду, в темноте и в тишине - и при полном безлюдстве - и вдруг встречаются мне на пути, уже совсем недалеко от моей цели, два беседующих между собой милиционера... Видимо, ночной наряд...
  
  Быстро прошёл мимо них, с правой стороны... Уже было почти подумал, что пронесло...
  
  Вдруг - один из них окликает меня, уже, считай, издалека:
  
  "Молодой человек!"
  
  Сделал вид, что не слышу, иду дальше...
  
  Опять меня окликает, уже гораздо более громко и настойчиво:
  
  "Молодой человек!.."
  
  Пришлось остановиться, развернуться, подойти к ним...
  
  Спрашивают:
  
  "Куда это вы направляетесь?.."
  
  Не помню, что я ответил... Ясно было, что я попался; хотя милиции мне, так и так, было, всё равно, не миновать...
  
  И естественно мне сказали:
  
  "Пройдёмте!.."
  
  ...
  
  Идти под этим "конвоем" оказалось недалеко...
  
  Где-то в Иоанновском равелине, справа, если идти в сторону выхода из крепости, и ближе к Иоанновским воротам, оказалась небольшая дверь, и там - что-то вроде пикета милиции. Хотя сидели там, за столом, в небольшом помещении, два или три пожилых мужика в штатском...
  
  Мужики, впрочем, были довольно добродушными, и мой вид их явно забавлял...
  
  Посмеиваясь, устроили мне допрос; спрашивают:
  
  "Ну признайся: что, из дому сбежал?"
  
  Я не стал отпираться...
  
  Не помню, как они позвонили мне домой; но где-то через полчаса появилась мать...
  
  Вся в слезах, она закатила там истерику, и кричала:
  
  "Заберите его от меня, мне не нужен такой сын!.."
  
  Её с трудом успокоили... Сказали, что если я сбегу в 3-й раз, то меня уже точно определят в какое-то спецзаведение...
  
  И, после соблюдения каких-то небольших формальностей, она, всё-таки, забрала с собой домой, во 2-ой раз, из рук милиции, своего "блудного сына"...
  
  Как мы добрались домой, и что было в самые ближайшие последовавшие дни, я уже почти совершенно не помню... Мне нужно было просто отоспаться...
  
  Помню, что тётя Инна советовала родителям показать меня психиатру...
  
  И помню, что мать мне ещё очень долго пеняла за моё прожжённое пальто...
  
  Игорёха позвонил мне очень не скоро...
  
  
  Две девчонки-беглянки
  
  Через несколько дней, а может, и через неделю, после моего возвращения из моего 2-го побега, мне пришлось явиться в какое-то казённое заведение, что-то вроде детской комнаты милиции...
  
  Смутно помню, что располагалось это где-то в районе пересечения Фонтанки и Невского...
  
  Со мной там разговаривала женщина лет пятидесяти, в милицейской форме, довольно приветливая...
  
  Она выяснила у меня какие-то формальные подробности для отчёта и провела со мной очень короткую профилактическую беседу, сказав примерно следующее:
  
  "Ну вот ты сбежишь, я сбегу, мы все сбежим - и что же будет? Ты ведь понимаешь, что это неразумно!"
  
  Я ей не возражал, и она явно осталась довольна нашей душеспасительной беседой...
  
  Матери тоже пришлось в эти дни являться в эти инстанции, так как я, видимо, был объявлен в розыск, но помню про это плохо...
  
  И вот является мать, кажется, на следующий же день после моего визита в милицейские органы, и тоже как раз после какой-то, кажется, уже заключительной беседы, с этой же самой женщиной...
  
  И - она рассказывает, что эта милицейская женщина, беседуя с ней, с большим удивлением рассказала, что ведь обычно бегут из дома мальчишки; а тут - где-то совсем недавно - сбежали из дома две девчонки!..
  
  И это известие - просто пронзило насквозь моё сердце!..
  
  ...
  
  Сколько раз я потом представлял себе, как я иду опять, сам, к этой женщине-милиционерше - и упрашиваю её дать мне адреса этих двух девчонок!..
  
  И сколько раз я представлял себе дальше, как я иду по одному из этих адресов (я представлял это себе примерно в том же районе), и мне открывает дверь одна из этих девчонок. Я объясняю ей, в чём дело. Рассказываю кратко, что я сам два раза бежал из дома. Она тут же вызывает по телефону свою подругу, та приходит, и мы с упоением беседуем...
  
  Как я любил этих воображаемых девчонок! Как я мечтал о них!..
  
  Но я так и не решился придти к той милиционерше, чтобы попросить их адреса...
  
  И эти две прекрасные девчонки так и остались, уж не скажу сразу, на сколько лет, моей очередной утопической и безнадёжной мечтой...
  
  Я любил их, кажется, сильнее, чем любят родных сестёр. Сколько самых нежных чувств я к ним испытывал!..
  
  Мы с ними, конечно, всё друг другу про себя расскажем, всё без утайки, и со всеми подробностями. Мы всё это очень хорошенько вместе обсудим. И мы обязательно придумаем вместе - как нам быть дальше!..
  
  Мечтал ли я о том, чтобы нам потом бежать куда-нибудь втроём?..
  
  Нет, я уже слишком почувствовал и понял, что это - путь тупиковый, что это - уже пройденный этап...
  
  Конечно, я поневоле допускал, что девчонки могли бежать из-за какой-нибудь "ерунды", и сейчас только раскаиваются в этом, и стараются про это забыть, и мне посоветуют только "слушаться взрослых"...
  
  Но если это - всё-таки - окажутся по-настоящему родственные мне души?.. Если они воспримут все мои идеи, переживания, мечтания - как свои собственные?..
  
  Сколько лет я ругал и корил себя за свою застенчивость и нерешительность - по отношению к какой-то женщине в милицейской форме!.. К тому же, совсем не злой...
  
  Быть может, именно эти две девчонки перевоплотились потом в моём мета-романе в Анфису и Нику...
  
  
  Юкки. Пионерский лагерь
  
  Август месяц я провёл в пионерском лагере в Юкках (как и сестра Рита, но мы, по возрасту, были в разных отрядах и друг друга почти не видели). Мой отряд назывался "Спортотряд", но никакой особой спортивностью он от других не отличался...
  
  Каждый день я, и после завтрака, и после обеда, нелегально уходил через дыру в заборе в лес...
  
  Как всегда, и здесь я умудрился успеть построить в укромном месте, на холмике, довольно неплохой шалаш, и даже с крохотной печуркой из кирпичей...
  
  Успел поесть малины, обильно росшей между опор электротрассы...
  
  По выходным к нам с Ритой приезжали родители с полными сумками съестного...
  
  Я весь месяц проходил в чёрной рубашке с короткими рукавами и в жёлтую полоску, и меня за этот наряд прозвали Зеброй...
  
  Недолгое время я ходил, гулял с одним парнем. Мы как-то случайно сошлись и так же, довольно быстро и безболезненно, расстались. Но благодаря ему я запомнил (запомнил на будущее!) одну чрезвычайно важную для себя вещь, о которой я ему тогда говорил...
  
  Мы, как-то прогуливаясь, встретили ещё одного знакомого паренька, и мой новый приятель стал ему горячо говорить обо мне:
  
  "А ты знаешь - кем он хочет стать? А попробуй, догадайся! Ну, вот, они по радио, по телевидению выступают часто... ПОЛИТИКОМ!..".
  
  Если бы не этот эпизод - я бы точно не запомнил о своих тогдашних мыслях. Да, я хотел стать политиком, и сказал об этом новому приятелю. Но политиком, скорее, совершенно "неформальным", нежели одним из тех, которые выступают по телевидению...
  
  Была и небольшая драка у меня с одним парнем. Не помню, из-за чего он стал ко мне приставать - но мне удалось спихнуть его вниз по склону холма, на котором стоял лагерь, и больше он ко мне не приставал...
  
  Случайно я нашёл в лагере номер какого-то малоформатного журнала с отрывком фантастического рассказа про Марс, про драматическую судьбу последних марсиан. Впечатление было огромнейшим! Захотелось, с необыкновенной силой, самому написать что-то фантастическое...
  
  Когда я в первый раз почувствовал в себе писателя, художника?.. Возможно, что тогда...
  
  + + +
  
  2 сентября 1966 года мне исполнилось 15 лет.
  
  
  199-я школа. 9-й "В" класс
  
  204-я школа была 8-летней. И в 9-й класс я пошёл учиться уже в 199-ю школу, на площади Искусств, у Русского музея. Многие мои одноклассники и одногодки из 204-ой школы тоже оказались здесь, или в моём классе, или в параллельных... И опять - 9-й "В". "В" - на все 10 лет...
  
  Школа была строгая, даже, кажется, считалась элитной (сейчас она точно элитная)... Директор был пожилой мужчина, кажется, фронтовик...
  
  Здесь я особенно сблизился с Юрой Андреевым... Если Игорь Пасечник - был моим самым близким другом, то Юра Андреев - был моим самым лучшим и самым надёжным другом...
  
  Кстати, Игорёха одно время учился в этой же школе, в параллельном классе...
  
  Кажется, ещё никогда школа не была мне так невыносима и отвратительна, как эти последние два года...
  
  Я помню, что когда кончались уроки - я просто бежал бегом от дверей школы - мимо Русского музея - и до самого канала Грибоедова - и только завернув направо за угол, к Спасу-на-Крови, когда школу уже нельзя было увидеть, я переходил на быстрый шаг...
  
  
  Мой первый большой дневник
  
  В самом конце 1966-го года я начал вести, в нашем туалете (который располагался в общественном коридоре) свой большой, подробный, постоянный, многотетрадный дневник...
  
  Это были, сколько помню, тетради в клетку, на 48 листов, с моей обёрткой из кальки...
  
  Я запомнил год его начала - именно потому, что весной этого года был мой 2-ой побег...
  
  Сначала - я много шифровал в нём, от родителей, с помощью элементарного цифрового шифра (единство Слова и Числа!..). Шифровал, сколько помню, в основном то, что касалось Игоря Пасечника, которого мои родители чрезвычайно не любили... Ну, и ещё разные вещи... И оказалось, что не зря, потому что мать однажды добралась до моего дневника, и он ей страшно не понравился, и больше всего её вывели из себя - как раз - зашифрованные мною места...
  
  
  Откровение Смысла Жизни
  
  Это событие я довольно подробно описал в своей "Исповеди перед инфарктом" (1985). Но оно - слишком важно для меня. И я не перестаю к нему обращаться...
  
  Потому что это действительно - о самом Смысле Жизни...
  
  Скорее всего, это должно было произойти уже в 1966-ом году, вряд ли в следующем. И, кажется, это было лето... Возможно, ещё до Юкков... Но, возможно, что и после...
  
  Моя 2-я попытка побега потерпела МОРАЛЬНЫЙ крах... Идеологический, мировоззренческий крах...
  
  По инерции, когда у меня возникали новые конфликты с родителями - а они возникали постоянно - я всё ещё, невольно, и не зная другого выхода, думал, почти с той же горячей надеждой:
  
  "Сбегу!.."
  
  Ведь я же в любой момент - снова могу сбежать!.. И опыта мне не занимать... Я продолжал ходить в разные лесные походы. Я продолжал читать литературу по разной "робинзонаде". Я примечал, в своих новых лесных вылазках, разные места, где я мог бы устроить себе убежище... Убежище - от совершенно чужих мне людей и совершенно чужого мне общества...
  
  Наверное, я тогда плохо понимал, что Свобода и убежище - это не совсем одно и то же...
  
  И в голове всё ещё - поневоле, и по инерции - сидели эти мечты: побег в лес, лесная коммуна, свободные индейцы... Я оказываюсь среди Природы - рву все свои связи с прежней жизнью - и я совершенно свободный от всего этого опостылевшего общества человек!..
  
  И вот эти идеи и мечты, которые я пестовал и лелеял столько времени - вдруг, сколько помню, действительно, развеялись как дым - без остатка - почти буквально в какой-то миг...
  
  Растворились - как сахар в стакане с чаем... Потому что - в них не оказалось какого-то важного стержня... А вместо этого стержня - безжалостно работала стальная чайная ложечка всей ежедневной окружающей реальной жизни...
  
  Я уже, вроде бы, и так, после того, что я пережил во время своего 2-го побега, достаточно понял, что всё это были - лишь мои наивные детские, утопические мечты, и что реального, практического и подлинного Смысла для меня в этом - больше нет!..
  
  Только теперь - как бы, действительно, буквально в один момент - вдруг была поставлена окончательная точка...
  
  Будто, в большой, тугой, красивый воздушный шарик - кто-то ткнул иголкой...
  
  И эта иголка была - как та чайная ложечка. Маленькая - но тоже какой-то непонятный стержень, и тоже из стали...
  
  Рухнула не только моя жизненная цель, моя мечта. Рухнуло всё моё прежнее мировоззрение, формированию которого я уделил столько времени и сил. Рухнуло - как, действительно, несостоятельное, детски наивное и даже просто смешное, и совершенно утопическое, бесконечно далёкое от реальности, с которой невозможно не считаться...
  
  Рухнуло - в один момент... Как хрустальный замок, как Вавилонская башня...
  
  И оказалось, что больше - у меня ничего не было! Что я жил - только этим!..
  
  Иллюзии развеялись...
  
  И что вместо них?..
  
  Пустота!..
  
  И вот эта внутренняя пустота, которая вдруг во мне обнаружилась - пустота какой-то бездны, которую совершенно нечем было заполнить - это было самое страшное!..
  
  И на какой-то миг - это просто ввергло меня в отчаяние! В безнадёжное отчаяние!..
  
  Но моя мысль в этой Пустоте - вдруг сработала очень чётко. И она выдала готовую и правильную формулу, относительно того, что со мною произошло...
  
  И я это определил для себя почти сразу же: что именно со мною произошло - и я чётко сказал это самому себе:
  
  "Я потерял Смысл Жизни!"
  
  И это было действительно хорошее и правильное определение проблемы. И оно вытекало из всего моего советского воспитания - из воспитания Советской Эпохой...
  
  И именно это чёткое определение моей проблемы - будто и подсказало мне тут же ответ - тут же мною самому себе с уверенностью, и даже со страстью, проговорённый:
  
  "Надо искать!.."
  
  Да, это оказалось так естественно:
  
  "Если ты потерял Смысл Жизни - значит надо вновь его найти!"
  
  Эта когнитивная инверсия - произошла во мне почти мгновенно!..
  
  Надо искать - просто искать! - и Смысл Жизни непременно будет найден!.. Я это уже, уже предчувствовал - и это наполняло меня радостью!.. Где-то впереди - был реальный Свет!..
  
  Как пелось в замечательной песне из фильма "Дети капитана Гранта" (1936), на музыку Дунаевского - одном из гимнов Советской Эпохи:
  
  "Кто ищет - тот всегда найдёт!"
  
  Сколько Света было в этих советских песнях!.. И вдохновляющего - и влекущего к себе Света!..
  
  Смысл Жизни - как бы уже заключался в самом его радостном поиске!.. В самой этой радости поиска - пусть даже сколь угодно мучительной радости - уже был Абсолютный Смысл!..
  
  ...
  
  Я тогда вспомнил, что ведь уже что-то читал про "переоценку всех ценностей", чем занималась наша русская революционная интеллигенция в самые критические и мрачные времена российской истории...
  
  Надо как можно больше читать!.. Ведь я ещё так многого не знаю! Сколько замечательных мудрых книг - ещё мною не прочитано! А ведь где-то в них обязательно должны быть ответы - на тысячи самых важных вопросов!..
  
  Ведь не может быть, чтобы все эти многотысячелетние идейные и духовные поиски человечества - были совершенно бесплодными!.. Ведь была масса, масса важнейших открытий!.. Это надо только изучить - и понять!..
  
  Передо мной вдруг как будто распахнулась - какая-то огромная внутренняя перспектива!.. Перспектива - Познания!..
  
  Впереди у меня целая огромная жизнь - и сколько лет из этой огромной жизни я могу посвятить поискам, познанию, исследованиям, чтению прекрасных книг умнейших и наилучших представителей человечества!..
  
  Я как-то вдруг чрезвычайно остро и глубоко почувствовал, что эта проблема - проблема поиска Смысла Жизни - волновала на протяжении всей истории человечества далеко не одного меня, что над этим вопросам бились лучшие и умнейшие люди ещё задолго до меня; и - они ведь давали на этот вопрос какие-то ответы!..
  
  А какие?! Что я об этом знаю? Много ли я читал об этом?..
  
  Да, конечно же, я ещё почти ничего не успел всерьёз прочесть за свою столь короткую жизнь!.. Надо читать, читать! Как можно больше читать!..
  
  Философские книги тоже - я ещё почти совершенно их не читал!..
  
  Маркса, Энгельса, Ленина - это, конечно, в первую очередь, как философских авторов, дающих Истинное Мировоззрение, дающих самый прямой ответ на вопрос о Смысле Жизни!..
  
  Я достаточно сильно, какой-то глубиннейшей интуицией, почувствовал в тот момент, что я не один в истории человечества страдаю и мучаюсь с этой своей проблемой, что до меня уже бились над ней, искали, долго и упорно искали - и ведь что-то точно нашли! Какие-то очень важные, чрезвычайно важные ответы!..
  
  Я будто уже чувствовал, что не просто найду ответ, а что ответ этот - уже есть! Уже кем-то найден до меня - и именно людьми, близкими мне по духу! Надо только познакомиться с трудами, книгами, взглядами этих людей! С их жизненными поисками, их жизненным опытом...
  
  Конечно, люди все очень разные, и ответы давались разные на одни и те же вопросы - но я непременно смогу во всём этом многообразии найти именно то, что должен найти для себя - свой Путь, свой Смысл, своё понимание Правды!.. Своё - Призвание!.. Своё - Предназначение!..
  
  И книги, и жизненные примеры лучших представителей человечества - мне только в этом помогут, подскажут направление поисков, направление для мысли. Быть может, уже и какие-то готовые определения и формулы...
  
  Но моя задача, я это чувствовал всем существом, всё равно, будет в высшей степени творческой!..
  
  И я - найду! Найду, ради чего я должен жить!..
  
  ...
  
  Поистине, это было похоже на обретение Веры!..
  
  Я помню, что как бы откуда-то изнутри меня вдруг пришла какая-то огромная и глубочайшая уверенность. Как будто это нечто искомое было уже мною, по существу, найдено... И - внутреннее спокойствие... Смятение - исчезло без следа!..
  
  Это было чувство величайшей внутренней ясности - и огромной, прямой, открытой, светлой, радостной внутренней перспективы - перспективы Жизни, Познания и Творчества!.. И - Борьбы!..
  
  "Счастье - это борьба!"
  
  Это утверждение Маркса я знал ещё с тех пор, как только научился читать...
  
  Да, в чём я был совершенно уверен - так это в том, что вся моя жизнь будет посвящена Борьбе! Борьбе - за Идею и за Идеал!..
  
  Я ещё совсем не был тогда грамотным и убеждённым марксистом, но слова Маркса, что "счастье - это борьба", я уже запомнил и усвоил для себя очень хорошо.
  
  Да, было в этом нечто в высшей степени романтическое. Гуманизм как романтизм. Хотя также и, близкая к просветительской, вера в разум человеческий - тоже была, но эта вера - тоже была очень романтической...
  
  Эпоха первых советских космических полётов - она безусловно накладывала мощнейший отпечаток на все мои мысли, чувства и стремления...
  
  И ещё, я как-то интуитивно понял, что, действительно, Смысл Жизни - в самом его поиске. Когда его не ищешь - его для тебя и нет. А когда его постоянно и непрерывно ищешь - он и раскрывается в тебе - в самом этом поиске!..
  
  Смысл Жизни - как и сама реальность, сама Жизнь - это не есть нечто застывшее и "объективное", это - в высшей степени динамический, диалектический, непрерывный творческий процесс, транс-субъективный и транс-когнитивный процесс, в котором и должны сниматься все двойственности, отчуждения и противоречия...
  
  По сути, я уже тогда почувствовал, что такое Сингулярность...
  
  А Сингулярность - это и есть Свобода и Счастье!..
  
  И я - стал читать!..
  
  Читать самые серьёзные книги - и уже какими-то совершенно новыми, вдруг открывшимися глазами...
  
  И открываться мне, действительно6 стало очень многое...
  
  
  Учительница литературы. Моё сочинение о Смысле Жизни
  
  С учительницей русского языка и литературы в 9-ом классе, в 199-ой школе, мне, поистине, действительно повезло. Это была восторженная "шестидесятница" и идеалистка, "идейная", как тогда говорили, и уже не очень молодая. И она стала нашей классной руководительницей...
  
  Я не помню уже, как её звали (кажется, Людмила Алексеевна), и не помню конкретно, о чём она нам тогда говорила, что-то, в общем, о высших советских гуманистических ценностях, но говорила очень искренне, горячо и увлечённо... Это ещё был - последний свет "хрущёвской оттепели"...
  
  Потом она задала нам на дом сочинение, не помню, на какую конкретно тему, но, в общем, там было о Смысле Жизни...
  
  Кажется, там было три темы, и третья была "свободная", которая, по-моему, так и называлась:
  
  "В чём я вижу смысл своей жизни?"
  
  Соответственно, так я и назвал своё сочинение...
  
  И вот здесь, я - столько уже на эту тему думавший, и вдохновлённый её страстными речами, и почувствовавший в ней нечто очень родственное, и что она должна меня понять, я - развернулся!..
  
  От моего сочинения - она была в полном восторге!.. Она зачитала его публично в классе, неоднократно прерывая своё чтение восторженными замечаниями...
  
  В моей тетрадке (или - это был отдельный двойной лист) она поставила мне под моим сочинением, красными чернилами, "5" и написала:
  
  "Молодец!"
  
  И интересно, что потом, после урока, Дима Кривцов, умный и талантливый парень, ставший потом артистом, самая яркая и авторитетная фигура тогда в нашем классе, сказал мне перед всеми:
  
  "Ты не мог сам это написать. Это мог написать только полностью сформировавшийся человек..."
  
  Я не стал оправдываться и что-то доказывать... Я просто не знал, что ему и всем ответить, под подозрительными и недоверчивыми взглядами всего класса... Такое недоверие и подозрение - только резко загоняло меня назад в мою внутреннюю скорлупу. Скорлупу, из которой я только что попытался вырваться - через своё сочинение...
  
  Сочинение - которое я, конечно, писал не для класса. Писал я его - только для неё...
  
  ...
  
  Прошло какое-то время, всяких "вольностей" на уроках русского и литературы стало меньше, и после двух или трёх совершенно вымученных мною сочинений на какие-то формальные темы по школьной программе, которые я написал с трудом и кое-как, наша "русичка" (как её звали), уже заметно уставшая от разных школьных проблем, и глубоко разочарованная мною, спрашивает меня перед всеми, и довольно раздражённо:
  
  "Но ты сам написал то сочинение?.."
  
  Я, сквозь весь свой стыд, униженность и подавленность, едва промямлил, что "сам"...
  
  До сих пор не могу спокойно вспоминать это своё самоунижение...
  
  И сколько раз я потом представлял себе, как я говорю ей, что я жалею, что это ей написал, и что больше я ей писать ничего никогда не буду...
  
  Но попробуй не писать то - что требует школа!..
  
  ...
  
  Школы - я действительно боялся, с 1-го и до последнего класса, и был абсолютно подавлен ею... Уроки литературы в 204-ой школе - я тоже ненавидел! Странно сказать, и даже вспоминать, но на какое-то время я даже возненавидел - саму русскую литературу!..
  
  И стоило мне лишь чуть-чуть приоткрыться с этим сочинением - как я получил вот это...
  
  У учительницы этой потом возник какой-то конфликт с директором, и она подала заявление об увольнении... Дима Кривцов, который лучше понимал эту ситуацию, организовал в нашем классе коллективное письмо в её защиту, которое весь класс подписал (кроме - Юры Андреева, который сидел рядом со мной). После чего, во время одного из уроков (не литературы, и она уже не вела её у нас) к нам в класс пришёл сам директор, и очень спокойно, рассудительно и убедительно сообщил, что она уходит сама, исключительно по собственному желанию...
  
  Больше мы её не видели, и ничего о ней не слышали...
  
  ...
  
  О чём же было это моё сочинение?.. О, если бы оно, каким-то чудом, сохранилось, вместе со всеми моими до-перестроечными архивами, с моими шестью "белыми папками"!..
  
  Но это - особая боль...
  
  Сколько могу вспомнить, это было что-то вроде коммунистического манифеста с ярко выраженной анти-мещанской направленностью. Тогда, в конце 1966-го года, я уже где-то верил сознательно, что-то уже сам прочитав, в основы марксистского учения, и - ещё, всё-таки, верил, по подростковой наивности, что и наша официальная верховная власть, пусть и очень плохо, но тоже борется за построение коммунизма...
  
  Хотя эту мою наивную веру, кажется, тогда искренне разделяла и наша учительница, а иначе я ей, наверное, ничего бы и не написал...
  
  Видимо, из-за этой своей наивности, из-за этого своего "шестидесятнического идеализма", она и пострадала...
  
  Я писал, в духе Николая Островского, что вся жизнь настоящего советского человека должна быть безраздельно посвящена борьбе за коммунизм, "борьбе за освобождение человечества", как было сказано в самой известной цитате из его бессмертной книги "Как закалялась сталь", которая в советское время была культовой...
  
  Да, именно так! А кто погряз в мещанстве, думает лишь о своём жалком кармане - тех "к чёртовой бабушке, таким не место в жизни!"...
  
  Эту фразу из своего сочинения я запомнил, потому что она особенно восхитила мою учительницу...
  
  Хотя здесь можно вспомнить тексты раннего Андрея Платонова, от которых сейчас становится жутковато...
  
  И видимо - в плане анти-мещанской направленности - на мне сказалось и влияние работ Ивана Ефремова, особенно, что-то из его записных книжек, что я прочёл у него, в каком-то издании, где-то приложениях, мелким шрифтом. И - что я, помню, законспектировал в свою записную книжку... И это были - едва ли не самые первые мои записи на общефилософские темы...
  
  И я внутренне полностью соглашался с Ефремовым, что именно мещанство, именно мелко-буржуазная психология - самый страшный враг, и самое трудное препятствие, на пути к коммунизму...
  
  "Живи в своё удовольствие сам, и не мешай жить другим!"
  
  "Не подмажешь - не поедешь!"
  
  "Своя рубашка - ближе к телу!"
  
  "Моя хата с краю, ничего про всё не знаю"...
  
  Как часто я это слышал уже тогда от своих сверстников! И как во мне всё возмущалось и протестовало против этой идеологии!..
  
  А эта идеология проявляла себя всё сильнее...
  
  И ей - надо было противопоставлять другую, свою...
  
  А Идею - придумать невозможно. Идея - она может только родиться в тебе. Если захочет...
  
  И это - равносильно новому рождению тебя самого...
  
  (отредактировано 5.4.2024)
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"