Аннотация: Мальчишка, приехавший с родителями в новый город, на спор забирается на старую башню. И - разбивается насмерть... насмерть?
Олег Верещагин
ДВЕ ДУШИ
СЛАВКИ
БРАТЦЕВА
Нечисть рядом - вот она!
Капает с клыков слюна...
Но и сам я разозлился -
Я теперь, как сатана!
И пошёл я напролом,
Покидал их в бурелом,
Стало мне легко и вольно,
Ночью мне в лесу - как днём!
О.Газманов. "Загулял".
ВОДОНАПОРНАЯ БАШНЯ .
Водонапорную башню построили в 30-е годы прошлого века. Постройку возводили на древнем фундаменте, оставшемся со времён вообще незапамятных - чтобы снабжать водой только-только появившийся тогда в городе водопровод. Но срок службы сооружения оказался недолгим. Во-первых, работавшие там то и дело жаловались на постоянное плохое настроение, гнетущую тоску, кошмары. Конечно, в те времена такие мелкие претензии со стороны людей, строивших социализм, начальством не принимались, башня худо-бедно функционировала до сорок первого, осенью которого в Ополье вошли разъярённые растущим сопротивлением наших фашисты.
Гарнизона в городе не было почти никакого. Но двое милиционеров и отставший от своей части капитан-пограничник втащили на башню толсторылый "максим" и почти два часа поливали гремучими струями свинца рассосавшуюся по улицам и за заборы пыльную пехоту в серых френчах. Лёгкие пушки фашистов ничего не могли сделать с толстой, в шесть прочных кирпичей, кладкой.
Тогда на улице появилось 75-миллиметровое штурмовое орудие - вызванный наконец-то StuG III. Бронебойный снаряд проломил кладку, как чудовищный молот. Следующий - фугасный - разнёс крышу и обрушил верхний этаж башни внутрь себя.
Когда в город вернулись наши, восстанавливать башню не стали. Не разобрали её и на кирпичи - никто не мог объяснить, почему - а в 50-х годах, когда война превратилась уже в прошлое, вокруг башни разбили парк, в котором она смотрелась даже как-то уже уместно, словно развалины древнего замка. Заезжавшим в старинный русский городок Ополье иностранным туристам местные жители её без зазрения совести так и рекламировали. Те верили и даже фотографировались рядом с "остатками кремля ХVI века".(1.)
1. Слово "кремль" очень длительное время обозначало не только знаменитый Московский Кремль, но и любую крепость вообще - т.е., свой кремль был в любом городе.
Но у самих местных жителей отношение к "историческим развалинам" было совершенно иное...
...Перед этой башней половина подростков обоего пола в городе испытывала нескрываемый страх. Вторая половина свой страх тщательно скрывала. Так или иначе, вокруг башни существовала "мёртвая зона", в которой не играли даже малыши бессмысленного возраста, навещавшие парк с бабулями и мамашами. Да что там - неразборчивые городские бомжи не пытались даже обосноваться в капитальном здании красного кирпича со вполне целым первым этажом, заложенными стеклоблоками окнами и могучей дверью, запертой на висячий замок то ли пожарным управлением, то ли какой-то коммунальной службой. Излюбленной темой городских страшилок была "пошёл один мальчик (девочка) в башню..." и т.д.
Но вот странность: чем большим страхом окутано место, тем больше оно ребят привлекает - жуть тянет их, как огонёк - ночных бабочек.
А в башню, обломленной толстой свечой поднимавшуюся над деревьями, не лазил никто.
И - никогда.
ГЛАВА 1. СЛАВКА.
- Да вы тут просто все трусы, вот и всё!
- Сам такой... Никто тут не трус, просто нефига там делать.
- Твердите, как попугаи. Валенки провинциальные.
- Москвич нашёлся.
- Ну и москвич. Уж точно посмелее вас! Вдруг там пулемёт! Или ещё что!
- Нет там ничего. Пошли отсюда, тебе говорю, Славян!
Двое мальчишек лет по тринадцать-четырнадцать вели этот вяло-агрессивный разговор, сидя на толстенном древесном стволе, рухнувшем от старости, недалеко от основания башни. Мальчишки были самые обычные - худощавые, рослые, одетые в тишотки навыпуск, разлохмаченные понизу и потёртые джинсы, раздрызганные кроссовки с незавязанными шнурками, заткнутыми за края обувки. Один - посветлее - бойко жевал жвачку, ухитряясь говорить разборчиво. Его тишотку украшали череп в шлеме с крылышками и надпись MANOWAR. Именно он обвинял товарища в трусости. У второго тишотка была зелёная безо всяких рисунков, зато на голове лихо сидела красная бейсболка козырьком назад с выпущенным над ремешком чубчиком, а в ухе красовалась "заклёпка". Тем не менее, он заметно мандражировал - в отличие от своего "беззаклёпочного" приятеля: облизывал губы и косился в сторону башни, чуть ли не дёргая первого за рукав, чтобы утащить подальше.
- Ты просто не врубаешься ни фига, Славян, - почти умоляющим тоном сказал тот, что в бейсболке. - Ты просто недавно приехал, поэтому не врубаешься. Ну пошли, слышишь?! А то я один свалю!
- Вали, - независимо ответил Славян (скорее всего - Славка). - Я даже никому не скажу, что ты в штаны наложил. Вали, а я пошёл.
Он решительно поднялся, сплюнул жвачку, несколько раз шоркнул сзади по джинсам, отряхивая их от мусора и зашагал к башне. Его товарищ, кусая губы, остался на месте, потом жалобно даже как-то окликнул:
- Славян! Стой, Славян, ну не шизей, вернись! Ну вернись!
Славка даже не оглянулся - пренебрежительно махнул рукой: мол, что с трусом разговаривать.
- Ты всё равно туда не пролезешь! Там всё забито! Ну слышишь, ну?!
Славка скрылся за башней. Второй парнишка ещё постоял, переминаясь с ноги на ногу. Потом прерывисто вздохнул, попятился и, что-то прошептав, пошёл прочь от башни.
Сперва - пошёл. А потом - просто побежал...
...Когда Славка понял, что Игорь и правда сбежал, ему стало не по себе, и мальчишка неуверенно застыл на месте. Внезапно жутковатыми показались и прозрачно-солнечный летний полдень, и парк, и сама молчаливая башня, и даже высокое белёсое небо. В тишине дня таилась непонятная угроза - та, о которой часто говорили мальчишки в школе, когда неожиданно серьёзно рассказывали друг другу страшилки. Казалось, башня отталкивает от себя пришельца.
Славка по правде не верил, что Игорь уйдёт. Тот вовсе не был трусом. Но вот ушёл же! Может, и правда есть, чего бояться?.. Уйти?.. Ну уж фик! Любопытство и мальчишеская гордость толкнули Славку вперёд, и он громко сказал:
- Я не боюсь. Пусть все боятся, а я - нет. И нечего тут бояться.
Славка был нездешний - он с родителями переехал в Ополье неделю назад, в начале июня. Не из Москвы, конечно, а из Рязани, но всё равно из большого города. Отец купил себе тут сеть дорожных кафе, расставшись с рестораном в Рязани, где было много конкуренции и хлопот - и не прогадал, кафе уже приносили прибыль. Особой печали по расставанию с Рязанью Славка не испытывал - он находился в том возрасте, когда переезд воспринимается как приключение. Немного напрягала новая школа, в которую предстояло идти с сентября... но в конце-то концов, до сентября ещё почти три месяца, а ребята, с которыми Славка познакомился за прошедшую неделю, были вполне нормальными... если, конечно, исключить шоблу Пикачу. Правда, школ в Ополье было две, и Игорь говорил, что те все ходят в другую, возле железной дороги. Однако, единственное пересечение с этими отморозками для Славки уже окончилось дракой - четверо на одного. О результатах не хотелось и вспоминать.
А ещё не хотелось идти в башню. Славка был большим поклонником Стивена Кинга
(Стивенкинга, как он произносил) и помнил, что самые ужасные вещи в романах американского писателя случались в самых обычных местах. Но... в конце концов, то ведь были романы и, хотя они заставляли Славку замирать от ужаса, но, закрывая книгу, он чётко знал - всё написанное там - просто увлекательная выдумка. А в жизни это всего-то старая водонапорка, в которой наверняка нет ничего интересного, но в которую он прямо-таки обязан забраться. Особенно теперь. Всё. Вперёд. На Бухару. Славка не знал, что такое Бухара - слово это как-то связывалось в его представлении с выпивкой, тем более, что это был любимый тост одного из отцовских помощников. Но звучали эти слова мужественно и непреклонно, очень подходя к ситуации...
...Игорь был прав - входов в башню не обнаруживалось. И, будь они вдвоём, Славка сейчас повздыхал бы и первым предложил "мотать отсюда". Но сейчас он продолжал шнырять вокруг фундамента, раздвигая густющие кусты, пиная разный мусор, пока не обнаружил у корней одичавшей сливы верх полузасыпанного подвального окна.
Раскопать верх было делом минуты - Славка использовал найденные тут же куски шифера, очевидно в незапамятные времена сброшенного взрывом с башни. Окно оказалось вполне достаточным, чтобы в него пролез поджарый мальчишка. Вдобавок, оказалось, что внутри вовсе не темно, а даже довольно светло - очевидно, это был не подвал, а первый этаж башни, заглублённый в землю, и свет падал из окон. Да и пахло оттуда не сыростью, а сухой пылью, как на брошенном чердаке. Славка хорошо видел могучие, покрытые серым налётом механизмы непонятного назначения, бетонированный пол и часть винтовой лестницы, возле которой лежал какой-то мусор. На эту кучу падал уже настоящий солнечный свет - откуда-то сверху, Славка не видел - откуда именно.
Больше мальчишка не раздумывал. Цель экспедиции - никем не исследованная! - лежала перед его носом, и Славка, усевшись, схватился руками за верхний край окна и ногами вперёд просто прыгнул в дыру.
Пол оказался на высоте половины его роста. В солнечном луче танцевали пылинки, потревоженные приземлением мальчишки. Свет падал из неровного проёма, окружавшего лестницу, закреплённую на слегка покосившемся, но всё ещё прочном на вид металлическом столбе. Очевидно, какие-то куски перекрытия, падая сверху, всё-таки проломили пол возле лестницы и теперь валялись среди механизмов вместе с его - пола - остатками. Это и был тот самый мусор.
Славка ещё выше задрал голову. Наверху белело летнее небо.
После первой гордости собой пришло лёгкое разочарование. Страх исчез; старая башня оказалась замусоренной и довольно скучной. Немного заинтересовали Славку механизмы, но тут же выяснилось, что все подвижные части напрочно и навечно прикипели к остальное системе - не сдвинуть. И тогда Славка полез наверх. Низачем. Просто так. Ну - может, ещё была где-то в глубине сознания Надежда, что кто-нибудь увидит его там, на краю верхушки башни. Это было бы неплохо...
Лестница держала, хотя и ощутимо пошатывалась вместе со столбом, отчего внутри каждый раз всё обрывалось - но это только добавляло азартной решимости забраться наверх. Придерживаясь рукой за пачкающие пылью и ржавчиной перила и временами касаясь ладонью несущего столба, Славка осторожно поднимался, прощупывая носком кроссовки каждую ступеньку. Впрочем, они были металлические и не собирались, кажется, разваливаться...
Второй этаж загадили голуби. Наверное, тут жил смотритель... лили кто? Во всяком случае, изо всей обстановки сохранились металлические трубки, в которых Славка узнал старинную кровать. На неровном обрезе стены проросла трава, её чуть шевелил тёплый воздух снизу, от земли.
Ни пулемёта. Ни скелетов. Скорее всего, оборонявшихся выбросило наружу, и их потом подобрали.
Славка прикинул - если добраться до того места, где лестницу согнуло почти в петлю, то с неё там можно будет перепрыгнуть на стену. И обратно - так же. А вон те ступеньки ещё вполне подходят для опоры, если не очень на них налегать. Он ещё несколько секунд колебался, стоя на верхней из "нормальных" ступенек. Потом начал карабкаться вверх, примеряясь, когда можно будет совершить прыжок.
Четвёртая полуоторванная ступенька дрогнула под ногой. Славка уловил это раньше, чем металл задрожал - обострившимся внутренним чутьём - и совершил отчаянный прыжок, рассчитывая оказаться на стене, широкой, почти как коридор. Ему не хватило силы толчка от окончательно обломившейся железки. Мальчишка успел услышать, как та загремела внизу и без особого испуга понял, что у него под ногами ничего нет - предпоследняя ступенька, на которую он приземлился вместо кирпича, обломилась тоже.
Левая рука Славки вцепилась в металл, носки кроссовок ударились о стену. Он повис на последней ступеньке и всё ещё без страха подумал: "Всё будет хорошо, вот только обратно трудно. Я сейчас залезу, сейчас..."
Потом с коротким "хряк" обломилась и эта.
Падая вниз с железкой в руках - с высоты двенадцати метров, прямо в провал возле лестницы - Славка удивлённо подумал: "Так я что, сейчас разобьюсь?! Вот так фишка!.." Потом в ушах свистнул - очень красиво, музыкально - воздух, и мальчишка ощутил только чудовищной силы удар, так и не успевший перерасти в боль.
ГЛАВА 2. СЛАВКА И ЯРОСЛАВ .
Лёжа на полу, Славка не ощущал ни холода, ни каменной крошки, ни даже просто боли. Он вспомнил, что человек, сильно поранившийся, в первое время может не чувствовать даже очень сильную боль, и поспешно-суетливо задёргал руками и ногами, в ужасе представляя, что сейчас окажется - он весь переломан, но руки-ноги двигались, и на смену ужасу пришло радостное удивление: неужели он сумел сорваться с высоты четырёхэтажного дома и, упав плашмя, ничего себе не повредить?! Вот повезло так повезло!!! Славка хотел вскочить, но заставил себя подняться осторожно, постепенно - нет, всё целёхонько!
Вот только как-то странно оказалось со зрением, и Славку вновь пробрала дрожь. Всё вокруг виделось будто через туманную плёнку. Страх вернулся - а что если он повредил себе голову, и это как-то сказалось на глазах?! Это ещё хуже, чем любые переломы!
Может, просто засорил? Славка отчаянно заморгал, поднял руки, чтобы протереть глаза...
И, вскрикнув, попятился.
Попятился от самого себя, ничком лежащего на каменном полу башни.
Зрелище было ужасным, хотя на этом Славке не было заметно особенных следов падения. Он просто лежал, разбросав руки и ноги, кроссовку с левой сорвало, и она валялась чуть в стороне, тишотка задралась, открыв ремень джинсов и часть загорелой спины. Часы разбились. Славка не видел лица лежащего, только светловолосый затылок - и, как во сне, обошёл тело, отметив, что не слышит своих шагов. Больше того - нет вокруг вообще никаких звуков.
Да, это точно был он. Рот как-то жалобно приоткрыт, а глаза наоборот - крепко зажмурены. На правой щеке алела глубокая длинная царапина. И...да, лежащий мальчишка тоже виделся словно сквозь туман.
Славка вытянул перед собой руки - обычные, с часами, стекло которых было целым и невредимым. Сделал глубокий вдох. Нагнулся. И притронулся к руке лежащего.
Он боялся ощутить холод. Но не ощутил ничего. Он просто не мог прикоснуться к телу, словно его пальцы превратились в пустоту.
- А-а-а-а-а-а!!! - истошно завопил Славка, прыжком прямо с корточек отскакивая к стене башни. - Ма-моч-ка-а, что со мной?! Кто это?!
- Не ори и успокойся, - услышал он мальчишеский голос, негромкий и хладнокровный. - Это ты. И это - тоже ты, точнее, твоя душа. Просто ты умер. И видишь своё тело, вот и все дела.
На протяжении всей этой короткой речи Славка стоял, напружинившись, как струна, и, едва Невесть Кто замолчал, отскочил в сторону, одновременно поворачиваясь. Он был готов увидеть кого угодно.
Возле винтовой лестницы стоял мальчишка одних лет со Славкой и очень-очень на него похожий - можно даже сказать, третий из присутствующих Славок Братцевых. Вот только длинные волосы этого мальчишки были заплетены в две косы на висках, а сзади, кажется, спускались до лопаток, не меньше. Их перехватывала надо лбом вышитая цветная повязка со значками, похожими на колесо. Одет мальчишка был во что-то вроде кожаной безрукавки поверх белой с вышивкой рубахи, синие мешковатые штаны и алые кожаные сапоги. На широком ремне висели солидного размера нож и целый пучок каких-то фигурок. Смотрел незнакомец серьёзно и даже сочувственно, а главное - он был единственной деталью окружающего, не подёрнутой туманом. Славке стало немного легче, и он смог относительно спокойно поинтересоваться:
- Как это - я умер?! Что за фигня?!
- Никакая не фигня, - вздохнул незнакомец. - Умер, и всё. Сломал себе шею, когда упал сверху.
Славка дико посмотрел на мальчишку. Потом - на се... своё тело. И с нарастающей жутью понял, что это правда. Нет, он ещё пробормотал, слабо сопротивляясь этой жути:
- Так не бывает... я не хочу... - но мальчишка просто пожал плечами.
И Славку охватил страх. Ему сразу вспомнился фильм "Привидение" с Патриком Суэйзи. И эпизод, где за душами грешников приходили из ада - сгустки мрака выползали изо всех тёмных углов и щелей, издавая стонущие и скрежещущие звуки. Вроде бы ничего особо страшного: ни слюнявых пастей, ни клыков, ни монстров, как в "ужастиках", но Славку - он смотрел этот фильм дважды - оба раза охватывала нервная дрожь, и он думал у экрана: "Хорошо, что неправда!"
Так значит, правда?! И вот сейчас... Славка завертелся, расширив глаза и вглядываясь во все углы башни, пытаясь вспомнить какую-нибудь молитву... Господи, спаси!!! Ведь он никакой не грешник... ну, не такой уж, он ничего особо плохого не делал, даже врал редко! В фильме за хорошими людьми в конце прилетали с небес, может, и его всё-таки...
А мама?! А папа?! А новая школа?! А вообще - вся жизнь как же?! Ведь её же ещё так много-много, сорок, пятьдесят, шестьдесят лет! Он не хочет ни в какой рай, он всего тринадцать лет прожил, это мало! За что?! И так глупо, по-идиотски - упасть с лестницы, и... и...
Славка заплакал. Странно, но получилось - а призраки вроде не должны плакать... Он плакал, совсем забыв про незнакомого мальчишку, и только через несколько минут проикал:
- А-а... чт-то те-теп-перь... а?
- Подожди немного, - ничуть не удивившись, ответил мальчишка. - Скоро ты уйдёшь.
- В... а-ад, да-а?!
- Почему в ад, - пожал плечами мальчишка, - к своим предкам.
Славку чуть отпустило. Он вспомнил деда и бабушку - они умерли почти одновременно полгода назад. Это к ним? Но тут же вновь накатило отчаянье:
- А мама?! Папа?! Они как?!
- Ну... - мальчишка покачал головой. - Как...
Славка представил, как его найдут тут - может, через несколько дней. Как будут метаться, то надеясь, то приходя в отчаянье, родители. И как его действительно принесут. И похоронят. По-правде! На кладбище! В гробу! Навсегда!
Славка сел на пол. И завыл. До него не сразу дошло, что мальчишка говорит:
- Меня зовут Ярослав. Звали, то есть.
Если честно, то Славке было по фигу, что мальчишку звали Ярослав - почти тёзка. Но что-то в его голосе заставило Славку поднять голову и, хлюпнув, спросить:
- Ну и фик?
- Я тоже - душа. Я существую тут уже двенадцать веков.
- Ну и... А почему ты не... ну, где ты там должен быть-то?
- В том-то и дело, - Ярослав подошёл и сел напротив. - Я не могу уйти. На мне заклятье. Я не исполнил свой долг.
- Зачем ты мне это рассказываешь? - тоскливо поинтересовался Славка.
- Потому что я могу помочь тебе, - ответил Ярослав. - Но только если ты поможешь мне. Послушай, что я тебе расскажу...
ГЛАВА 3. ЯРОСЛАВ РАССКАЗЫВАЕТ .
Тысячу двести лет назад там - вернее, тут - где стоит сейчас городок Ополье, жило славянское племя, называвшееся радимичами. Ну, точнее - племён было много. Может - двадцать, может - тридцать, и у каждого свой город, свой князь. Но язык был общий, и одежда, и обычаи, и называли себя одинаково, добавляя только, как зовут то место, где живёт племя: опольские радимичи, лядинские радимичи... Дани радимичи никому не уплачивали и крепко били тех, кто пытался её на них наложить - случалось сражаться и с хазарами-кочевниками, изредка добиравшимися в лесные места с юга, и с викингами, дружины которых приплывали по рекам с севера, да и со своими соседями тоже не всегда жили мирно, хотя обид долго не помнили. Иной раз справлялись одними княжьими дружинами - небольшими, редко когда в сотню человек числом. Ну а уж если враг попадался многочисленный или уж очень упорный - вставали всем миром.
Прежний князь опольских радимичей Святобор вот в таком сражении и получил рану. Большой топор викинга едва не до сердца разрубил немолодому уже воину плечо с грудью, и в два дня остались люди без князя - всё равно что семья без старшего. Хорошо ещё, теми днями вернулся из далёкого Царьграда единственный княжий сын Всеслав, служивший со своей малой дружинкой византийскому императору. Ехал домой, а попал на похороны. Ехал отдохнуть, а стал князем.
В том же бою, в котором пал старый князь Святобор, нашли подле него смерть отец и два старших брата Ярослава, в ту пору ещё совсем маленького - и пяти лет не исполнилось. Новый князь, как и было положено богами в обычай, поклонился вдове павшего дружинника добрыми словами и подарками за мужа и старших сыновей - а младшего, Ярослава, взял к себе. Сперва - в детские-воспитанники, а потом и отроком.
С десяти лет сопровождал Ярослав князя Всеслава в походах, на охоты, в полюдье за прокормом, что положен от людей князю и дружине. На пирах стоял у княжьего места. И скоро князь заметил отрока, прежде - одного из нескольких. И приблизил - за верность, смелость, сообразительность и весёлый нрав. Ну и в память об отце с братьями, само собой.
За четыре года хорошо узнал Ярослав, до чего тяжка жизнь воина. Узнал, как по-змеиному свистят хазарские стрелы, как визжат смуглые всадники на тонконогих злых конях. Слышал, как ревут и бьют короткими мечами в круглые щиты викинги-северяне, прыгая в воду у берегов со своих звериноголовых кораблей. Дважды пометило его чужое железо. Во второй раз - как прикрыл он князя своим щитом и собой от топора рыжебородого великана в броне. Князь сам отрока выхаживал - и узнал Ярослав ещё, какая гордость селится в человеке, спасшего того, кто ему дорог.
А князя любил отрок Ярослав едва ли не больше матери. Как отца и брата - которых не помнил - любил...
Шло время. Задумал князь строить невиданное в землях славянских - каменную, не
деревянную башню для нового кремля в Ополье. Такие башни видел он в Византии и мечтал, чтобы и в его землях у племени была каменная защита. Хоть и дорог камень, но разыскали его. А вот человека, способного строить из камня - не нашли. Да и откуда его взять, если никто не пробовал до тех пор такого дела не только у всех радимичских племён, но и у соседей?
Мастера нашли у хазар, а какого он был народа - неведомо. Звали мастера Савиром, и для начала показал он, что и из дерева строить умелец - переложил княжий терем, да так, что ахнули все, кто видел. А за каменное строение не спешил браться.
И князь - на удивление! - его не торопил, словно остыл к мечте своей. Зато часто разговаривал с мастером, вспоминал неведомые земли, которые оба повидали: Всеслав - в походах за византийского князя-императора, Савир - в странствиях мастера. Занятно было те разговоры слушать, только начал вдруг Ярослав замечать неладное...
Хмурым стал князь. С утра не поговорит с Савиром - на день лада нет, всё из рук валится, а зло на тех, кто рядом случился, срывает, чего и вовсе прежде не было. Охоту, пиры вовсе забросил. По осени в полюдье послал ближнего боярина, словно сам в старика превратился, который на коня сесть не может... И, что совсем за обиду стало - услал с боярином Ярослава. В первый раз за четыре года - услал от себя.
А когда вернулись весной - ахнул Ярослав. Молча ахнул. Вовсе подменили князя! В тереме всё какой-то чужой люд крутился, прежних бояр не осталось никого - как-то чудно с ними за зиму разные беду поприключались, кто больной слёг, да и не поправится никак по Сю пору, а кого вовсе не стало. Старший волхв ума лишился и сам в прорубь прыгнул. А в окрестных сёлах да починках люди жили в страхе - уж два месяца как люди пропадать стали. В родном-то лесу! Да и лес изменился - дурные туманы по снегу волоклись ночами, звери неведомые кричали и рявкали, а то и скреблись в людское жильё, вдоль речных берегов чёрные топи открылись, которые и мороз не брал!
А князь Ярославу вовсе от своей горницы отказал. Раньше-то бывало - у порога спал отрок, теперь - не переступи. И не ему одному - только из чужаков слуги в горницу и хо-дили...
Дальше - пуще. Дожди пошли, солнца не стало до лета. Вымокло зерно, в землю брошенное, а какое взошло - как припекло с летом солнышко, так больше ни капельки и не брызнуло с небес. Леса гореть начали. А по людям мор пошёл. Жестокий - редкий выздоравливал, да и всё одно немощным оставался, ноги не держали, глаза слепли.
А князю словно и дела нет. пробовал Ярослав поговорить с ним - где там. Не докричишься - всё равно что со стеной разговаривать. Налетели викинги по рекам на трёх кораблях, последнее у людей поотнимали, хорошо ещё - сами же и сжалились, не убили почти никого и не увезли. А Всеслав и дружину не стронул! Да и что той дружины осталось - поганая горсть...
Не выдержал Ярослав. Верилось - поговорить с князем с глазу на глаз, и опомнится он от оцепенения своего. Ночью пробрался отрок в княжью горницу - рос тут, каждый закуток знал.
И понял Ярослав страшную истину. Нет больше князя Всеслава - одна оболочка пустая. А мастер Савир - и вовсе не человек! В княжьей горнице, превращённой в чёрное капище-молельню, увидел Ярослав и настоящий облик его, и то, как он князя непонятным питьём опаивал - видно, уже не в первый раз. И как приносил Савир в жертву на камен-ном алтаре ребёнка...
Отроку бежать бы. Найти верных людей, скликать народ - и, глядишь, по-другому всё обернулось бы... Да только не смог Ярослав глядеть, как человека, которого выше всех прочих ставил он за мужество его и честность, словно дитё несмышлёное, в чёрные, нелюдские дела втравили. Выхватил Ярослав засапожник, да и махнул прямиком в горницу.
Князя своего спасать.
А дальше - и вспоминать тяжко. И не то тяжко, что Савир - тощий да низенький - одним движением и нож выбил, и самого отрока обездвижил. И не то, как она неподвижным его телом (видел Ярослав, слышал всё, а пошевелиться, заговорить - не мог!) судил Савир со своими приспешными да рядил, как дальше с ним, Ярославом, быть. И не то, что решил Савир Ярослава живьём положить в основание башни, которую князь строить замышлял - чтобы стояла крепче.
Тяжелей всего было - что стоял рядом князь Всеслав. Человек, которого спас Ярослав, который Ярослава после раны выхаживал. Стоял - и словно спал с открытыми глаза-ми. Только кивал - что б не сказал Савир. Кивал, кивал... И от того не страшно было - а только тоскливо. Но так тоскливо - что уж лучше бы любой страх...
И положили Ярослава под тёсаные каменные плиты. А когда исчез последний солнечный лучик, последний живой звук - ожило тело отрока. Савир недаром так рассчитал. Крепкий был Ярослав, живучий. И умирал долго-долго... Умирал - и молился богам, чтоб помогли. Хоть бы как. Только бы помогли!
А когда умер всё-таки, то понял: не может он к отцу с братьями уйти. Не отпускают его заклятья Савира. Не слышат его в проклятом подземелье светлые боги. Так и остался Ярослав при башне - вечным не то стражем, не то пленником, не то просто зрителем-смотрельщиком.
На веки вечные.
ГЛАВА 4. ЯРОСЛАВ И СЛАВКА .
- Вот так, - закончил Ярослав. Славка давно перестал хлюпать - слушал внимательно. И сейчас спросил:
- Так это что - та самая башня, что ли?
- Нет, - покачал головой отрок-призрак. - Башня новая - основание прежнее. На нём чего только не строили - и ни от чего добра не было. В башне этой Савир заклинания свои творил. Весь народ мой выморил да извёл, все окрестности в нечистые дебри превратил. Потом пришёл князь Олег Вещий. Савир бежал от него, могучим и добрым волхвом был Олег. А башня осталась. И я остался. Так уж оно вышло - я могу показаться только тем, кто в этой башне погибнет и чьё тело тут же и лежать будет. А такого прежде не случалось. И я от этой башни никуда отойти не могу. А люди и сами к ней не подходят - Савировы заклятья страхом отталкивают. Как ты-то подойти посмел - странно! Ты здешний?
- Из Рязани, - Славка шмыгнул носом.
- Тогда понятно, - кивнул Ярослав. - У местных-то страх перед башней в крови.
- Лучше бы и у меня... в крови, - вздохнул Славка. - Был бы сейчас живой, а не... - он покосился на свой труп и отвёл глаза: смотреть было невыносимо.
- Ты подожди, - сказал Ярослав. - Я могу тебе помочь. Если ты поможешь мне.
- Как помочь? - отмахнулся славка. - Мёртвого оживить можешь, что ли?
- Могу.
Славка быстро посмотрел в глаза Ярославу. Тот ответил взглядом, полным тоски и надежды.
- Можешь? - переспросил славка. На этот раз Ярослав просто кивнул, но Славка ощутил то, что, наверное, чувствуют приговорённые к смерти, когда им в последний момент зачитывают помилованье.
- Если ты согласишься помочь, - уточнил Ярослав.
- Конечно, согласен!!! - завопил Славка. Он бы сейчас сделал всё, абсолютно всё, лишь бы кончился этот кошмар.
- Не торопись, - Ярослав встал. - Ты не знаешь, что мне нужно.
- Да что угодно! - выкрикнул мальчишка.
- Ты не знаешь, что мне нужно, - повторил Ярослав таким тоном, что в душе у Славки (а
интересно, если ты сам и есть - душа, можно ли так говорить?) на миг шевельнулось опасение. Но только на миг.
- Да рассказывай же ты! - взмолился Славка. - А то я это... дезинтегрируюсь на фик!
- Ну, время-то ещё есть, - успокоил Ярослав. - Хорошо. Слушай. И думай... Я могу обрести покой. Может быть - даже продолжение жизни, если так рассудят боги. Но для этого мне нужно разорвать заклятья Савира и спасти моего князя.
- Ты что?! - изумился Славка. - Он же разрешил тебя живого похоронить!
- Ты не понимаешь, - сожалеющее покачал головой Ярослав. - Это был не он. Мой князь спит - Савир усыпил его, он внутри своего тела, как в тюрьме. Как я под башней - только в сто раз хуже.
- Но это всё равно давно прошло, - пробормотал Славка, ничего не понимая. - Это же было офигеть когда!
- То, что прошло, не уходит бесследно, - возразил Ярослав. - Всё, что было - где-то есть, а раз так - его можно поправить. Наш волхв, прежде чем лишился разума, многому учил меня и даже звал в ученики насовсем, но мне больше нравилось махать мечом... - Ярослав криво улыбнулся. - Может, и жаль. Может, я справился бы тогда с этой нечистью... Но я хочу попробовать найти дорогу в прошлое. Там, где много колдовали, она должна быть. Только для этого мне нужно отойти от башни. Мне нужно... тело.
- Тело? - до Славки дошло, о чём говорит Ярослав. - Это что, моё?! Да ну нафик!
Лицо Ярослава стало жёстким. Голос тоже будто окаменел:
- Я бы мог просто забрать твоё тело. Ничего не говоря. А тебя оставить тут. Но я воин и не хочу лгать - это подло.
- А как же я?! - Славке сделалось страшно. Хотя - куда, казалось бы, страшнее-то? - Со мной что?!
- Ты оживёшь, - пояснил Ярослав. - И мы поделим твоё тело. День - тебе. День - мне. Пока я не выполню то, что должен.
- А если ты не сможешь? - Славка сглотнул кислый комок. Ярослав прикрыл глаза и ответил:
- Тогда мы оба погибнем.
- Тебе-то всё равно! - взвизгнул Славка. - Тебе вон и смерть за счастье, а я...
- Я тебе хочу напомнить - ты мёртвый, - оборвал его Ярослав, и Славка обмяк. И правда - чего вопить? Тут хоть какой-то шанс... Он спросил:
- А... ну, когда ты в моём теле... я как же?
- Ты будешь тут, в башне, - показал рукой Ярослав. - Это честно. Я же не прошу отдать твоё тело на всё время поисков, хотя так они шли бы быстрее. Я даже не прошу помогать мне искать.
- Родители допрут... ещё к врачам поволокут, решат, что сдвинулся...
- Ты - мёртвый, - вновь жёстко напомнил Ярослав. - Понимаешь? Есть для тебя что-то хуже? Страшнее?
- Да понимаю я! - досадливо вырвалось у Славки. Он перевёл дух. - А если всё получится?
- Тогда я оставлю тебя в покое. И ты будешь жить дальше.
Славка помолчал, собираясь с духом. Он плохо представлял, как это - делить своё тело ещё с кем-то, поэтому первоначальный страх прошёл. А вот перспектива смерти выглядела вполне реальной. Ярослав стоял рядом, ничего больше не говоря, только перебирал пальцами на рукояти ножа.
Славка посмотрел вокруг. Ему показалось... нет, точно - туман сгустился, ещё больше отрезав мальчишку от привычного окружающегося мира! Вот чёрт! Дед, бабуля - простите, как в песне поётся - помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела...
- Я согласен, - сказал он Ярославу.
ГЛАВА 5. СЛАВКА .
Болело всё тело. Особенно - рёбра и щека, щёку прямо жгло. Левая щиколотка тоже болела сильно. Во рту был вкус крови, Славка застонал и сплюнул, измазав щёку. С трудом перевернулся на спину.
В вершине белело летнее небо. Оттуда ещё медленно планировал какой-то мусор.
Мальчишка сел. Провёл пальцами по щеке - её ожгло сильнее, пальцы оказались в крови, и сильно, кровь текла на подбородок и капала на тишотку. Постанывая, Славка стащил майку, прижал (всё равно уже) к ране. На рёбрах наливались кровоподтёки - несколько штук, стекло часов было разбито. Неподалёку Славка увидел свою кроссовку, дотянулся свободной рукой. Подошва от носка до середины была развалена пополам чем-то острым. Повезло - можно было и ногу так...
Голова кружилась, страшно мутило. Что же с ним было-то?! А, да. Он же сорвался - сорвался сверху, с разбитой лестницы. Вон оттуда. Надо же, вот это пруха! Такой полёт - и уцелел. Щека, синяки, часы и кроссовка - не в счёт.
Но что-то ещё было. Славка мучительно сморщился, пытаясь вспомнить, что же ещё было такое, не дающее покоя. Что-то страшное...и удивительно тоже...или вместе - и страшное и удивительное...
ВСПОМНИЛ!!!
Конечно же - вспомнил! Ярослав, отрок какого-то старинного князя, правившего в этих местах больше тысячи лет назад! История про злобного колдуна... как его звали-то? И - подарок Ярослава. Жизнь - в обмен на половину дней этой жизни для пользования его, Славки, телом.
Кажется, головой он ударился ой как сильно...
Славка покрутил шеей, кое-как натягивая кроссовку. Помнится, в бреду ему почудилось, что он сломал шею. Кстати - вполне мог, с такой-то высотищи. Славка ещё раз посмотрел вверх и вспомнил анекдот: "Решили Колобок, жираф и бегемот жизнь самоубийством покончить. Залезли на десятиэтажный дом, начали вниз бросаться. Бросился Колобок: "Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один... два, три, четыре, пять..." Бросился жираф: "Десять... один!" Бросился бегемот: "Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один... десять, двадцать, тридцать, сорок - привет шахтёрам!"
- Привет шахтёрам, - вслух повторил Славка и глуповато хихикнул. Встал, всё ещё опасливо прислушиваясь к собственному телу. Нет, точно ничего не сломал и особо не повредил даже. Мама застонет, конечно... Как бы отмазаться, что сказать?
Он не с первой попытки забрался обратно в окно и вылез на траву. Только теперь
Славка понял, что в башне было холодно, и довольно долго лежал на траве, жмурясь, как котёнок и избавляясь от остатков страха. Они уходилибыстро, и к тому моменту, когда Славка поднялся окончательно и двинулся в сторону выхода из парка, осталось только туманное и вовсе не беспокоящее воспоминание. То, что заставило бы взрослого бежать к невропатоло-гу и глотать успокоительные, для мальчишек сходит без последствий.
Кровь перестала идти, но Славка сознавал, что выглядит "красиво". Позавчера Игорь показал ему ручеек, протекавший в сторону здешней речушки - ручеек как раз начинался в парке, между корней двух старинных дубов. А вот интересно, сколько живет дуб? Видел они те времена, рассказ о которых пронесся в башке после падения? Размышляя на эту тему, мальчишка застирал тишотку, развесил на кустах сушиться и, вздрагивая от рези, начал промывать ледяной, чистейшей водой рану на лице. Потом посмотрелся в воду ниже по тече-нию, где ровным зеркалом блестела небольшая заводь - и даже свистнул. Конечно, Славка не видел ран от удара саблей, но то, что украшало его загорелую физиономию, показалось ему очень похожим...
Рана снова начала кровоточить, и Славка, поспешно разыскав подорожник, промыл его в воде и залепил щеку. Можно - и даже нужно - было идти домой, но Славка, обхватив колени руками, притих на бережке. Ребра еще болели, правда, так себе - бывало и сильнее, а дышать больно не было -- значит, целы. Солнце здорово пригревало... но, в конце концов, нельзя же просидеть тут до вечера? Обед скоро. Славка понял, что ему хочется есть.
Тишотка еще не просохла до конца, но прикосновение прохладной ткани к ссадинам и синякам было приятным и успокаивающим, даже ребра перестали ныть. Славка посмотрел на по-прежнему возносившуюся в небо башню, уже подумывая о том, как бы вернуться сю-да. Не лазить наверх, конечно, но покопаться так...вообще. Для интереса.
Из-за кроссовки Славка хромал и вообще со стороны походил на полного инвалида войны. Конечно, в парке за ним наблюдать было некому, но дальше-то как? Мальчишка ре-шил пересечь парк наискось - если он правильно запомнил, там можно было переулочком в два прыжка достичь нового дома. Оставалось еще придумать, что сказать родителям.
Около проделанной в ограде парка дыры, за которой начинался переулок. Славка по-нял, что придумывать придется больше, чем он рассчитывал.
Неизвестно, почему компания Пикачу сидела так тихо - то ли пряталась от кого-то, то ли кого-то караулила. Но от них не было слышно обычного мата, да и вообще ни слова - си-дели и молчали на поваленном дереве наискось от этой самой дыры, все четверо, вот Славка и вылетел на них, лишившись всякой возможности не то что по-тихому отступить, но и про-сто сбежать - попробуй побегай в такой кроссовке!
Человеческого имени Пикачу Славка еще не знал, 'но не мог не согласиться, что клич-ка ему подходит один в один; маленький, толстенький, желтоволосый и румяненький, как герой идиотского японского мультсериала, недавно шедшего по телику. Вот именно Пикачу первым и уставился на Славку, как бы вроде даже не веря собственным глазам , в которых недоумение быстро сменялось злорадством: жертва сама пришла к ним в руки. Славка и то-лком опомниться не успел, как уже оказался в середине такого четырехугольника. Ни фига себе! - сказал кто-то из "покемонов". - Вот это его откатали!
Так, словно Славки тут не было и в помине. Против своей воли мальчишка почувство-вал, что заискивающе улыбается: мол, отделали, так еще и вам-то зачем? Славка разозлился на себя за эту улыбку, но ничего не мог поделать с собой - в животе противно сжималось от страха, пот сразу приклеил тишотку к спине.
- А мы щас догрузим, - деловито сообщил самый мелкий в компании, на пару лет младше Славки. Именно он в прошлый раз подкатился с какой-то пургой, и Славка купился на дурацкое: "Ты че маленького толкаешь?!"
- Не-не, стоп, братки, - врезался сам Пикачу. - Это не по понятиям. Человеку и так плохо, а тут мы еще... - он шагнул вперед и положил руку на плечо Славки. Руку хотелось стряхнуть, но Славка не осмелился. - Чисто кто тебя, Слава? - вежливо спросил он. - Вот ведь козлищи, а, пацаны? - остальные трое, кажется, не поняли своего главаря, но одобри-тельно забухтели. - В нашем городе так с гостем обращаться... Наверное, много их было? -он хлопнул по плечу Славки. - Да, одному стремно жить на свете... Вот что, Славик. Мы тебя одного не оставим. Только в наш сложный век это не дело - осуществлять охрану фи-зического лица за просто так. Договоримся вот о чем - ты нам отмослаешь по два стольни-ка в месяц - и можешь никого не стрематься в нашем городе.
Восхищенные находчивостью и остроумием "командира", трое остальных "покемонов" аж завыли от восторга. Славке стало непередаваемо противно, он уже почти решил послать самозваную "крышу" куда подальше...и услышал свой собственный голос - жа-лобный до тошноты:
- Ладно, хорошо...
- Вот и добазарились по делу, - удовлетворенно и покровительственно кивнул Пика-чу. - Завтра в это же время мы тебя тут ждем. С бабками. Не забудь...
...Бывают такие моменты в жизни, когда ты становишься сам себе противен. Взрос-лые почему-то считают, что дети, особенно - подростки - не способны на такое чувство. Еще как способны!
Славка брел переулком и рассматривал пыль под ногами. Он презирал себя так, что удивительно было, как не падает замертво от этого презрения. Хотелось вернуться и вре-зать Пикачу по роже. Но...деньги-то у Славки были, и не такие уж маленькие. Кинуть им двести - и гулять спокойно до конца месяца!
Вот именно - до конца месяца. А потом? Платить снова?
А, может, позвать Игоря? Славка был уверен, несмотря на его сегодняшнее бегство, Что Игорь не откажется. Но и тогда их будет двое против четверых. Кроме того - придется
рассказывать подробно про это дело. И про то, что испугался Пикачу с его братками, обещал заплатить. Эх, блин...
...По всем признакам семья Братцевых относилась к "новым русским". Покупая дом в городке Ополье, отец Славки купил двухэтажный купеческий особняк позапрошлого века и не поскупился, начиняя его разной современной требухой и перестраивая. Но Славка ни-когда не зазнавался и не комплексовал по поводу денег отца. Тот много работал, а жили они в Рязани в окружении таких же "новых русских", среди которых было, кстати, полно хоро-ших людей.
Но здесь по одну сторону большого двора нового Славкиного дома оказался именно эт-от переулочек, а по другую - старый облупленный особнячок (их тут называли "свой дом" в отличие от квартир). Из всех соседей Славка видел пока только девчонку - своих лет или чуть помладше. Как зовут - не знал, просто несколько раз сталкивался на улице. Этой встре-чи он сейчас желал меньше всего. Слава богу, улица была пуста, но - по закону подлости! - как раз когда Славка быстрым по возможности шагом подходил к своим воротам, соседка появилась из калитки в старом заборе. И даже рот открыла, не удержалась. Да еще и ойкну-ла:
- Слава, кто это тебя?!
"Еще и знает, как меня зовут!" - отметил Славка сердито и, пробормотав что-то самому не до конца понятное, шмыгнул в пискнувшие замком ворота.
Мама, конечно, была дома. Вспоминать устроенную ею взбучку у Славки позже не бы-ло никакого желания, что вполне понятно, так как закончилась она запретом куда-либо вы-ходить "как минимум до возвращения отца, а там посмотрим!" Это, конечно, возмущало, но протестовать не имело смысла: налицо (и на лице) были следы преступного поведения...
Поэтому Славка демонстративно закрыл дверь в свою комнату за собой и улегся в кре-сло, как любил - вытянув ноги и задрав их на стул возле рабочего стола. Какое-то время он мрачно созерцал экран компьютера "Белиа" и раздумывал, не позвонить ли Игорю, но по-том вспомнил, что у Игоря и в помине нет телефона. Мысли перескочили на девчонку-сосед-ку: и с чего она вздумала интересоваться его здоровьем? "Влюбилась с первого взгляда", -иронично хмыкнул Славка, представив себе свою физиономию с подорожником на ней. То-лько влюбляться...
Потом мальчишка внезапно резко поднялся из кресла и, включив компьютер, поста-вил диск с "Энциклопедией Кирилла и Мефодия". Пощелкав мышкой, отыскал сначала Ополье -- про него было всего две строчки, упоминалось, что город построен раньше Моск-вы, но точная дата неизвестна. Тогда Славка отыскал "радимичей". О них говорилось, что это "славянский союз племен, живший в VII - Х в.в. на территории между р. р-Десна и Днепр в их верхнем течении" (см. "Смоленское княжество")". Славка "см." Смоленское княжество", но ничего не высмотрел.
А интересовало его одно: было ли такое племя: опольевские радимичи. Нет, ничего про них не упоминалось. Вообще не упоминалось про отдельные племена, говорилось "союз племен"- и точка.
Но тогда интересно: где он мог слышать про ОПОЛЬЕВСКИХ радимичей?
Или это тоже - фокусы потери сознания?..
...Уже укладываясь спать - после обеда никуда больше выйти не удалось, отец не появился вплоть до темноты, а мать так и не сменила гнев на милость, хорошо еще, что получилось отпихаться от вызова врача, и Славка весь день просидел в своей комнате то за компьютером, то за книжкой; настроение было мерзейшее! - он еще раз очень отчетливо вспомнил сегодняшнее видение. Славка как раз лежал, глядя в окно и закинув руки под го-лову, рассматривал довольно светлое ночное июньское небо, но внезапно ему стало не по се-бе. Как там, возле башни... Славка отвернулся от окна и с головой залез под простыню
Наверное, он очень устал за день, хотя и не ощущал этого, потому что уснул -- словно выключился. И не видел снов.
До полуночи, когда ему пришлось, находясь в башне снова, убеждать себя, что ЭТО - не сон.
ГЛАВА 6. ЯРОСЛАВ.
Ярослав проснулся ровно в полночь от леденящего страха. Он был... он был где-то в непонятном месте, полном неясных звуков и непривычных запахов. Несколько секунд мальчишка лежал совершенно неподвижно, обливаясь потом и сдерживая дыхание.
Кровать - я просто лежу на мягкой кровати в какой-то комнате.
ПОЛУЧИЛОСЬ!!!
Ярослав широко раскрыл глаза и сел, отбросив тонкое одеяло. Он не верил сам себе.
Большую, с высоким потолком, комнату, заполненную непонятными предметами (они смутно рисовались вокруг) освещала ущербная луна. Что-то со зрением было не в порядке... Вернее, так показалось сперва, а через миг Ярослав понял - да наоборот, В ПОРЯДКЕ! Впе-рвые за много-много веков - в порядке, он видел окружающий мир не через мутную пленку, а как полагается, потому что ВЕРНУЛСЯ В НЕГО!!! В чужом теле - но вернулся!
Ярослав соскочил со странно высокой кровати, кувыркнулся через голову назад, мягко приземлившись на руки, пристукнул пятками и снова кувырком встал на ноги. Ощу-щать тело было непривычно и радостно. Ярослав, тихо смеясь, вытянул вперед руки и хлоп-нул в ладоши. Звуки тоже были настоящие, не как через подушку. И даже саднящее нытье под глазом не беспокоило, а радовало. Призракам не бывает больно!
Ярослав сурово напомнил себе, что тело не его и уже следующей ночью оно вновь вер-нется к хозяину. Нет, он не собирался обманывать Славку - мальчишку, так похожего на него, он же дал слово воина! И не собирался он просто радоваться телу - предстоял настоя-щий бой. Но... можно ведь позволить себе минутку радости?
А потом пришло беспокойство. Ярослав неожиданно понял, что его голова пуста. Нет, он все помнил... СВОЕЙ памятью. Ограниченной недолгой прожитой жизнью и обрывками событий большого мира, доносившимся в башню. Он знал, что сейчас 2002 год от Рождества Христова... но кто такой Христов? Он знал, как выглядит машина и зачем она нужна... но не имел представления о вещах, которые окружали мальчишку, поделившегося с ним своим телом. А главное - он не знал тонкостей жизни Славки.
Ярослав вновь улегся в постель. Радость не прошла, но беспокойство осталось и дони-мало серьезно. Славка - наверняка испуганный насмерть - болтался со своей бесценной па-мятью сейчас в башне. А он, Ярослав, помнил, как седлать коня и бить копьем на скаку, как вылетывать соколов для охоты и сражаться мечами - прямым и тяжелым славянским в правой, легким изогнутым хазарским в левой руке. И еще много-много всего помнил... но не знал, как зовут ЕГО... то есть - Славки - отца. Что он любит, чего не любит, с кем дружит, с кем враждует...
"Надо скорее действовать, - строго приказал себе Ярослав. - Чтобы не попасться на
лжи или какой глупости. И еще - чтобы Савир не успел опомниться."
Мальчишка почему-то был уверен, что злобное существо, погубившее его князя и вы-морившее весь народ окрест города, следит за происходящим. Лежа в постели и прислуши-ваясь к тишине за окнами, Ярослав тщательно припоминал, чем учил его старый волхв, лишившийся разума по злой воле пришельца. Он не сомневался, что СМОЖЕТ найти по-тайные тропы-ходы в те далекие времена, когда тут шумели бескрайние леса по берегам рек и речушек, а людей по всему краю жило меньше, чем в одном нынешнем Ополье. Толь-ко плохо представлялось, что делать и как быть потом. Ну да ладно, разберемся, по новой глупостей не наворотим - и тогда еще чья возьмет!
Он еще раз с удовольствием потянулся, повернулся на бок, закрылся простыней (ка-кая тонкая!) и начал с наслаждением представлять себе картину своего возвращения...
...- Мать сказала - ты вчера пришел красивый, как боксер после трех раундов.
Ярослав, ошарашенно сев в постели, непонимающе смотрел на стоящего в ногах кро-вати рослого мужчину, скрестившего руки на груди. Мужчина смотрел на сонно моргающе-го мальчишку с насмешкой и некоторой жалостью. Раньше, чем Ярослав успел сообразить, что к чему, разбудивший его человек со словами: "Ну-к, покажись", - сдернул простыню и хмыкнул:
- Да, неплохо... И физию ты себе хорошо разворотил, шрам останется. Шрамы украшают воина, - выдавил Ярослав. До него дошло, что это, кажется, Славкин отец, вот только как-то непонятно, ругает он сына, хвалит или просто посмеивается.
Светлые брови мужчины прыгнули вверх, он засмеялся и, подтверждая мысли Ярос-лава, потрепал мальчишку по всклокоченным со сна волосам:
- Ладно, воин. Только маме этого не говори, я еле тебя отстоял, а то сидеть бы тебе в темнице до скончанья если не лет, то лета - точно... И еще, - отец Славки посерьезнел и внимате-льно посмотрел на сына, - если ты правда упал откуда, или вы там просто кулаками машете - это одно, это не мое дело. Но если это как мать говорит - на тебя "наехали", потому что у тебя "шнурки из новых русских" - это другое дело. Тогда просто скажи и не думай, что кого-то "заложил". Своими кулаками ты тут ничего не добьешься, кроме новых синяков. Понял?
- Понял,- счел за лучшее ответить Ярослав, хотя не понял ничего, кроме одного: у Сла-вки какие-то нелады. И не исключено, что это скажется на нем... А отец Славки улыбнулся и потрепал сына по волосам:
- Вот и лады. Вернусь сегодня опять поздно, попробуй ничего не учудить. Пригласи этого своего нового друга - Игоря, кажется? По-моему, он хороший парень.
С этими словами он покинул спальню сына, так ничего и не заподозрив кроме того, что мальчишка не выспался. Но Ярослав выспался отлично, просто растерялся от неожи-данности и еще от того, что не уяснил и половины из сказанного отцом Славки.
Он перевел дух и, осмотревшись при дневном свете, удивился количеству вещей, наз-начение большинства из которых оставалось полной тайной. Возле кровати лежала обувь, на спинку стула рядом с высоким столом на тонких прямых ножках (Ярославу вспомнились жеребята) была брошена одежда. Пол был голый и блестящий, похожий на лед, но оказался теплым, когда Ярослав не без опаски встал на него босиком - и тут же отразился в высоком, очень-очень прозрачном зеркале, висевшем на стене. Лицо у коротко подстриженного маль-чишки оказалось недоверчиво-напуганное, а зеркало вовсе не висело на стене -- оно было вделано в дверь. Выход? Но рядом Ярослав увидел вторую дверь и, проведя несколько раз ладонью по волосам, чтобы пригладить их, сунулся в дверь за зеркалом.
Ванную комнату он узнал сразу - узнал даже туалет, в который уже отсюда вела еще одна дверца. Такие же помещения - только не до такой степени роскошные - были в княжеском дворце рядом с баней (ванну сделали для князя по византийскому образцу), а теплый туалет в пристенке вообще имелся в каждом славянском доме. Так что Ярослав смог как следует причесаться, умыться и поразмышлять над назначением тюбиков и флакончиков на стеклянной полке под еще одним - овальным - зеркалом. Один флакончик он открыл - пах-ло благовонными притираниями, и мальчишка невольно засмеялся: неужели Славка поль-зуется ими, как женщина?
- Славик, ты оделся? Ты в ванной? Я не вхожу, не беспокойся.
От этого голоса Ярослав присел, словно его рубанули под коленки. Мать Славки! Да нет же, кровь Перунова (1.) - ЕГО мать! А голос звучал в спальне:
1.Перун - у славянских племен бог грома, молнии и войны.
- Как у тебя щека? Может быть, все-таки вызвать врача? Голова ночью не кружилась?
Ярослав облизнул губы в растерянности. Зачем ему рассказчик?!(2.) Что она имеет в виду?! Рассказывать ему истории, чтоб лучше спал? Так ничего и не решив, Ярослав откаш-лялся и отозвался:
2.ВРАЧОМ у славянских племен называли не доктора (про него говорили - лекарь или знахарь), а рассказчика басен, сказоч-ника по-современному.
- Со мной все хорошо, матушка. Я просто моюсь и сейчас выйду.
Выйдя из ванной, он увидел красивую женщину, с тревогой смотревшую на сына. Чу-вствуя себя неловко и глупо, Ярослав не нашел ничего лучшего, чем поздороваться, как здоровался со своей матерью ТАМ:
- Доброе утро
Он попал в точку - женщина облегченно покачала головой и приказала с улыбкой:
- Хорошо, доброе утро... Одевайся - только не копайся - и иди вниз, завтрак готов. По-том можешь отправляться зарабатывать еще травмы, только к часу будь дома. И купи два черных хлеба... и еще фруктов, каких захочешь. Одевайся, одевайся, я ушла.
Она и правда вышла, а Ярослав, переведя дух, начал одеваться, то и дело останавливаясь и удивленно качая головой. Одежду этого времени он видел и раньше, но сейчас, на себе самом она казалась странной. Не неудобной, но странной. Ярослав нацепил часы и по-смотрел на ничего не говорившие ему знаки электронного табло. Буквы? Странные... Нет, это цифры, вот что это. А эта штука показывает время.
Вообще-то одежда ему пришлась по душе. Только без оружия Ярослав чувствовал себя совершенно беззащитным. И как они тут живут - без оружия?!
Завтрака Ярослав боялся, но оказалось, что его страхи были напрасными - женщина, которую он в мыслях не мог заставить себя называть матерью, за столом просто отсутство-вала. Наверное, и у нее нашлись какие-то непонятные дела, но для мальчишки это одиноче-ство оказалось истинным облегчением -- он даже с аппетитом поел и вполне освоился с вил-кой. Еда - первая за много веков - показалась непривычной и необычайно вкусной. Не най-дя, где вымыть за собой посуду, Ярослав не без колебаний свалил ее в на кухонный столик. По счастью это - к сожалению! - полностью соответствовало привычкам Славки.
Его так и подмывало осмотреться дома - просто ради интереса. Но Ярослав напомнил себе о деле и направил поиски на одну-единственную вещь: оружие. В результате он обзавел-ся кухонным ножом -- достаточно длинным, только очень уж тонким. Попутно на дверце здо-ровенного белого ящика обнаружилась записка - что это записка, Ярослав как раз понял, но не мог прочесть ни слова. Он умел читать священные знаки волхвов, но эти значки были ему абсолютно непонятны, как и цифры на часах.
Перед самым уходом из дома Ярослав вспомнил, что женщина просила купить хлеб и фрукты - и обшарил карманы в поисках денег. Раньше он с ними дела не имел, но быстро сообразил, что деньги - это металлические кружочки, похожие на византийские монеты, и бумажки, лежащие в том же кошеле - тоже деньги.
Дверей за собой Ярослав не запер. Он бы очень удивился, покажи ему кто-нибудь за-мок и объясни, для чего эта штука предназначена...
...Из своей башни Ярослав составил себе кое-какое представление об окружающем ми-ре - и не всегда неверное, но абсолютно неполное. Поэтому на улицах Ополья он ощутил се-бя так, словно его в конной сшибке крепко ударили по голове кистенем. Нет, он не вел себя, как это обычно приписывают авторы фантастических книг пришельцам из прошлого - не прятался от автомобилей, не глазел, разинув рот, на многоэтажные дома и не раскланивался со всеми и каждым. Ошеломление Ярослава было чисто практического характера - он не мог сообразить, где искать дорогу обратно. Слишком все поменялось - казалось, в городе ничто не осталось прежним, кроме башни... но к ней Ярослав не приблизился бы даже за вед-ро серебра или толстую пачку здешних денег.
И все-таки Ярославу помогла именно башня. Мысленно представив себе ее расположе-ние, он в уме составил карту прежнего Ополья и как бы наложил ее на увиденное им, на Ополье нынешнее. Для современного мальчишки, привыкшего пользоваться справочника-ми, компасом, средствами связи, такая задача оказалась бы немыслимой. Но Ярослав при-шел из времени, когда человеку приходилось полагаться лишь на свои собственные умения, память, внимание и ум. Он не заблудился среди новых улиц и домов, как никогда не заблу-дился бы даже в незнакомом лесу.
Вскоре Ярослав уверенно шагал по окраинной улице, круто спускавшейся к реке и наглухо заросшей почти отцветшей сиренью. Он помнил это место - спуск к причалам, где, бывало, становились купеческие ладьи и корабли заморских гостей, пробиравшихся земля-ми опольевских радимичей. Там же - на берегу, только подальше, за последними дворами, у сторожевой башни над берегом - стояла и полуземлянка волхва, учившего княжеского отро-ка своим странным умениям...
С каждым шагом крепла в нем уверенность, что он на правильном пути. И росла радость. Нет, Ярослав понимал, что немедленно ничего сделать не удастся - время шло к полу-дню, а в полдень никакая волшба не имеет силы. Дажьбог Сварожич (1.) с небес смотрит, а ему любая волшба не по нраву. Но главное - найти место, а уж вернуться сюда можно и но-чью, как положено!
1. У древних славян - бог Солнца, скачущий по небу в колеснице, запряженной крылатыми конями. Солнце - его щит. Боги Перун и Огонь - младшие братья Дажьбога.
Он уже почти спустился к реке -- видел ее, здорово сузившуюся и, похоже, обмелевшую вконец, но прежнюю, между кустов, за крышами домов - когда почти нос к носу столкнулся с четырьмя мальчишками, вынырнувшими из переулка, прятавшегося между двух заборов. Славка мысленно взвыл бы от своей неудачливости, но Ярославу эти четверо, один из кото-рых был чересчур упитанным, ничего не напоминали. Он просто попытался обойти их и не очень-то удивился (а не испугался - совсем), когда они заступили ему дорогу. В его времени княжьего отрока не посмел бы тронуть никто, но и там парни дрались один конец города на другой. Наверное, он зашел на чужой край.
- А мы-то его ищем, ищем! - провозгласил один из парней и добавил несколько слов, кото-рых Ярослав не знал, но слышал. В его времена так не ругались - это пошло после монголь-ского разорения, и мальчишке не нравилось. Черной бранью воин свой рот не пачкает.
- У вас дело ко мне? - поинтересовался Ярослав, про себя порадовавшись, что взял нож - на крайний случай пригодится. Ему показалось, что вопрос удивил мальчишек - они запереглядывались, а тот, упитанный, сделал ненатурально круглые глаза и оскорбленным тоном произнес:
- Это надо так понимать, что ты отказываешься от нашей дружбы?!
- От дружбы? - переспросил Ярослав и еще раз про себя проклял свое незнание. Но эти мальчишки не были похожи на друзей Славки. И во всяком случае - вели себя, не как дру-зья. - Не помню, чтоб вы мне ее предлагали.
- Он тупит, - высказался самый мелкий. - Под дурачка косит.
- Ага, - поддержали его, - в отказ ушел.
- Два стольника, - рука толстенького вытянулась вперед, тон стал злым и жестким. Ярослав не знал слова "рэкетиры". Но понятие это было древним, как мир вокруг. Поэтому в ответ княжий отрок сложил такую же древнюю фигуру из трех пальцев - он понял, чего от него... от Славки хотят эти четверо:
- Видел?
У толстенького глаза вновь сделались изумленными - уже искренне - и вылезли под лоб, как у рака. Но он тут же справился с собой и пообещал зловеще:
- Ну тогда молись. Отсюда ты на мослах домой поползешь...
...Рассказ о дальнейших событиях разнес -- не удержался -- по окрестностям Игорь, который именно в этот момент появился в конце спуска и спешил бегом на помощь другу, хотя драка двое против четверых заведомо была проигранной. Игорь не испугался бы и ше-стерых противников - тем более, что его мучила совесть из-за вчерашнего - но при виде то-го, что совершилось на заросшей окраинной улочке, он остановился, так и не добежав до ме-ста сражения. И просто стоял, открыв рот. На большее его не хватило от удивления.
Славка Братцев, который уже получил однажды от компании Пикачу, словно превра-тился в какого-то Брюса Ли. Нет, круче, потому что Брюс - он по видео и в телике. Не быва-ет Брюсов Ли в неполные четырнадцать. СОВЕРШЕННО молча, без боевых воплей, и ОЧЕНЬ быстро. Славка уложил наповал двоих. Причем было это как-то даже страшно. Про-сто на месте светловолосого мальчишки закрутился темный смерч, и еще это было похоже на грозный и жутковатый танец. Двое телохранителей Пикачу отлетели в стороны и оста-лись лежать. Самый младший попятился и тонко завопил:
- А-а-а-а, ма-ма-а! Не на-до-о-о! - словно увидел что-то такое в Славке, чего Игорь из-за рас-стояния не мог различить. Славка просто развернул его "кормой" и влепил сильнейшего пи-нка, отправившего шпаненка в заросли крапивы у забора, где тот и возиться забыл.
Пикачу остался стоять один. С открытым, как у Игоря, ртом. Нет, ему в его жизни на-чинающего рэкетира попадались всякие мальчишки. Далеко не все были покорными слабачками. Встречались и такие, кто занимался единоборствами и наносил компании Пикачу определенный урон. Но в конечном счете тактика "толпой с ног собьем, а там затопчем!" не подводила ни разу.
До этого момента.
Славка Братцев полизал окровавленные костяшки пальцев - как собака, зализывав-шая рану. Задумчиво взглянул на Пикачу и негромко спросил:
- Ну? Сколько гривен (1.) серебра тебе еще отвесить?
1. Гривна - древнерусская денежная единица, слиток серебра в форме палочки или ромба, весивший около 200 граммов.
Пикачу повернулся и побежал, больше всего на свете боясь услышать за собой топот Славкиных кроссовок. Он плохо бегал и понимал, что не спасется от длинноногого, поджа-рого и... и ПО-НАСТОЯЩЕМУ страшного противника.
Славка не погнался за ним. А Пикачу в страхе не обратил внимания на дикие слова про гривны и серебро.
ГЛАВА 7. ЯРОСЛАВ.
- Ты прости, что я вчера сбежал.
Игорь решился сказать это только когда мальчишки уже лишнего перекупались и сидели, дрожа мелкой дрожью, на песке под обрывистым мысом, глубоко вдававшимся в ре-ку. Вообще тут запрещалось купаться - река, мелея, все больше и больше открывала обрыв, и он по временам осыпался. Но зато тут имелся отличный пляжик, а про запреты можно и забыть.
- Ничего, - почти равнодушно ответил Ярослав. Тон его обидел Игоря, отрок это заметил и добавил: - Спасибо, что поспешил помочь.
- Она тебе и нафик не нужна, эта помощь, - Игорь лег на живот и удивленно уставился на друга: - Где ты так драться научился? Это не бокс, не каратэ...Я даже не врубился, что ты сделал-то?
- Да просто отправил их полежать, - Ярослав лег на спину и раскинул руки. Солнце било в глаза сквозь прищуренные ресницы. - Они глупые. И совсем не умеют драться.
- Да по сравнению с тобой и Чак Норрис драться не умеет, - возразил Игорь. - Ну, сам Пикачу, он точно, в драке лох, он так у них супермозг. Сопляк тот, Борька - тоже, конечно. Но Сашка с Андреем кунг-фу занимались, пока их не поперли, и сейчас тренируются!
- Фу чем? - не понял Ярослав, но Колька весело рассмеялся, словно Ярослав пошутил, и тоже перевернулся на спину, сказав:
- Ну их нафик. Ты лучше расскажи, что там, в башне-то? Пулемета нет, или скелетов?
- Нет, - коротко ответил Ярослав. Он понял, о чем говорит Игорь, потому что помнил тот день и свое бессилие помочь хорошим людям в рваной форме. И сколько еще было таких бессильных дней среди войн, разорений и нашествий?! "За все заплатишь, Савир", - пообе-щал он. - Послушай, Игорь, ты мне не можешь помочь?
- Не вопрос, Славян, - тут же отреагировал Игорь, перекатываясь на бок и подпирая голову ладонью. - Что надо сделать?
- Завтра в полночь придти сюда. Сможешь? Глаза Игоря загорелись откровенным любопытством и азартом.
- А зачем? - тихо спросил он. - Не, ты не думай, я согласен, просто интересно?
- Пока это тайна... - вздохнул Ярослав. - Не ЭТОЙ полуночью, а следующей. Я на тебя рассчитываю.
- Ты по-моему все-таки что-то нашел в башне, - Игорь попробовал заглянуть в глаза приятеля, но Ярослав уткнулся носом в песок.
Этот Игорь был прав. Нашел, да еще как! Знал бы он, с кем разговаривает... Но Игорь, конечно, и не догадывался - с кем. Он снова лениво перевернулся на спину, посыпал себе на живот сухой песок и предложил:
- Пойдешь вечером на дискотеку?
- Куда? - не понял Ярослав. Игорь немного удивленно объяснил:
- Ну я же тебе говорил тогда, в ДэКа.
- А-а...- протянул Ярослав. -- Наверное пойду.
- Я за тобой зайду, ага? - уточнил Игорь.
- Заходи...
Игорь немного помолчал, а потом удивленно, удовлетворенно и слегка завистливо вспомнил:
- Нет, но ты их здорово уделал! Лучше и не надо!
- Говорю же - пустяк, - Ярослав в самом деле не видел в своем поступке ничего такого уж особенного. И кстати решил выяснить, куда же его все-таки зовут. - А что мы на этой... дискотеке будем делать?
- Ну, попрыгаем...- начал Игорь, в до него дошел смысл дикого вопроса: - Э, как что делать?!
- Ну...- Ярослав повел плечом. - Как...
- До вчерашнего дня на дискотеках танцевали, - Игорь засмеялся. - Тебе что, голову напекло сильно? Сорви вон лопух и накройся, а лучше пошли отсюда.
- Куда пойдем? - охотно сменил тему вспотевший от напряжения Ярослав.
- Пошли в футбол играть, - предложил Игорь, вставая. - Сейчас как раз на Тенистой наши против Первой школы играют...
... - Ты кого привел?! - орал на Игоря Серега по прозвищу Бэтман. - Он вообще играть не умеет на фик!
Когда мальчишки злятся, они не выбирают слов и выражений. Кроме того, команда
поддерживала речь капитана сочувственным молчанием и мрачным сопением. Чувствуя это одобрение, Бэтман несся дальше:
Ты чего нам вклеивал?! "Два гола, два гола!" - передразнил он Игоря голосом Дона-льда Дака. - Два гола, только в свои ворота!
Игорь и сам ничего не понимал. Позавчера, когда играли на улице, Славка заколотил в импровизированные ворота соперников два кр-расивых гола, хоть самому "Зубастику" Рональдо впору. И вдруг сейчас словно подменили его. Он решительно и сильно дважды посы-лал совершенно не слушающийся его мяч...в свои собственные ворота под издевательски-одобрительное: "Мо-лод-цы!!!" девчонок из Первой, собравшихся болеть за своих, несмотря на каникулы. Да что там -даже завуч Первой, Сергей Степаныч по прозвищу "Стебаныч" за привычку прикалываться над учениками, стоял тут, за воротами, и всем своим видом из-лучал сплошное удовольствие.
Поэтому Игорю оставалось только мяться, пожимать плечами и бросать сердитые взг-ляды исподлобья на Славку, с потерянным видом стоявшего в стороне. Бэтман наконец
плюнул и пошел, на ходу сдирая майку, на травку. Следом потянулись остальные игроки продувшей команды Второй школы. Весело перегова-риваясь, начали расходиться зрители, только Стебаныч и еще несколько человек задержались.
- Ну ты чего? - расстроенно спросил Игорь, кладя руку не плечо Славки. - Как будто первый раз мяч увидел вообще!
- Глупая игра! - сердито ответил Славка. - Не могу понять правила!
У Игоря отвисла челюсть;
- Да ты же!.. - заорал он, но тут же понизил голос, оглянувшись по сто-ронам. - Да ты же играл, и как? Ты что, перегрелся?!
- Знаешь, - Славка бледно улыбнулся, - по-моему, да. Мне что-то нехоро-шо...
Он и сам резке побледнел, выступили обычно незаметные несколько веснушек на носу, а лоб покрылся мелкими капельками пота, которых только что не было. Загар отхлынул с кожи мальчишки. Игорь, забеспокоившись, потащил его в небольшой садик на углу, где усадил на скамейку, а сам бегом побежал за пепси местного производства в ларек.
...Слабость отхлынула. Ярослав сидел взмокший, как после парилки и, переведя дух, пытался понять, что с ним была. Он в самом деле не умел играть в футбол и разозлился, когда понял, что сделал все не так... а потом вдруг словно цепкая ледяная рука сжала разом горло и сердце - так, что нечем стало дышать. С одной стороны - удачно, не надо притворяться пе-ред Игорем. А с другой - это явно не просто так. Ярослав подобрался, как в засаде на охоте, когда ждёшь, что вот сейчас выйдет из кустов огромный рыжешёрстный тур и поведет вокруг маленьким, кровавым глазом. Кто - тур? Откуда выйдет? Чего ждать?
"Если это ты, Савир, - зло подумал Ярослав, - то берегись. Врасплох ты меня больше не застанешь. А сутки пройдут - жди меня в гости. На этот раз дурака не сваляю!"