Ко мне попали в руки дневниковые записи, скорее даже исповедь и в то же время безадресное письмо в двух толстых тетрадях. Исписано "от и до", мелким неразборчивым почерком, головоломка для изучающих чужую жизнь. Написал всё это мой давний приятель Костя Будалак, коренной одессит, человек интересный, но очень трагической судьбы. Он то и предложил мне свою рукопись - "вдруг пригодится!" Я не всё расскажу о его "драме жизни", чтобы не расстраивать женщин, просто предложу некоторые отрывки из рукописи - быть может, они заинтересуют тех, у кого не всё потеряно, потому что они о ЛЮБВИ.
В этом сложном смятении Костиных чувств мне было нелегко разобраться, но я попытаюсь из обрывков рукописи сложить некое представление о Костиной любви и об его идеале. Костя пережил непростую историю с женщиной, её звали Лора: любил-любил и расстался. Одновременно он рассуждает о безликом идеале женщины, о своей "маленькой женщине", которую почему-то так и не встретил. Слово Косте...
"Однажды, Лора, сказала мне с какого дня началась её истинная страсть к подателю сего... Я тоже хорошо помню этот день. Такое не забывается: после многих месяцев равнодушной связи люди вдруг решились заглянуть друг другу в глаза. И разглядели свои ранимые души. Но я всё-таки думаю, Лора, что ты ошиблась. Любовь - не такое событие, которое длится от сих пор до сих: не война и не беременность. Ты сама, наверняка, не зачёркивала прошлое. Но вот захотелось разделить наш роман на прелюдию, то есть игру без чувств, и апофеоз, уже не игру, уже судьбу, болезнь, светопреставление и, шут его знает, как ещё можно окрестить эти сердечные припадки. И точно обозначила для себя срок. Я не знаю, определила ли ты, когда он кончится.
Это про себя теперь я могу сказать, что не знаю начала и не знаю конца - ты во мне навеки, ты - часть моей души, нежная ласковая часть. Ты делаешь меня добрым и красивым. Пока тебя не было, в этом месте зияла пустота. Я заполнял её нелепыми словами, образами, лживыми изощрениями ума. Но, издеваясь над идеалами, я всегда чувствовал, что ты есть, что ты придёшь, и я позабуду, что было до тебя...
Любовь, любовь - не она ли оправдание человека? Безумство любви присуще только людям.
Невозможно что-то новое сказать о любви, и в то же время - каждое слово про любовь единственное, потому что - величие человеческих чувств в том и состоит, что они неуловимы, и, по большому счёту, неповторимы. Сколько на земле влюблённых, столько и вариантов любви. Каждая любовь рождается и умирает по собственным правилам, никакой системы не существует в развитии чувств, это не то, что история общества, история государств и народов.
Главная тайна любви земной не в том ли, что она проходит? Или её теряют, как многие... Найти и потерять - смысл испытания человеческой чувственности. Находят - приближаясь к полноте жизни, теряют - начиная жизнь понимать. Как же не потерять, если любовь - на грани безумия и оставаться на этом острие навсегда невозможно! Погибель ждёт ищущий разум от сжигающих солнц, падение в пропасть, откуда нет возврата.
Любовь даётся людям, чтоб они ощутили себя людьми; уходящая любовь, погасшая страсть, подтверждает наличие в мире ценностей более высоких, чем отношения мужчин и женщин... Чтобы стать человеком - нужно полюбить, чтобы человеком остаться, чтобы понять своё назначение в бренном мире, любовь теряют...
Очень горько прикосновение к истине, но для того и пришёл человек, чтобы узнать любовь.
Любил я маленькую женщину. Она такая маленькая. В шубке и валенках. У неё на ресницах не таяли снежинки. Её губы податливы. Нежная и гордая. Смелая и добрая. Она прошла бы со мной и улицы, и пустыни. И затхлые деревни. И жёлтые горы. И море. И залы. Прошла бы... если бы я её встретил.
Маленькая женщина! Лишь ты поможешь мне довыдумать тебя. Лишь ты поймёшь, что будь мы равноценны, одинаково постигшие вечность и счастье, мы были бы друг другу не нужны. На конечную остановку, пока длится жизнь - не стремятся.
Ты знаешь о себе лишь одну истину, но какую!? Ты женщина! Ты лучше других, потому, что ты маленькая женщина. Такая маленькая! Без тщеславия - тебе достаточно быть нужной только мне. Без комплексов - ты образец женской природы, не нарушенной отклонениями. Без заумного нигилизма - ты ещё можешь верить в лучшее. Без эгоцентризма - твоё счастье: принести его мне.
Если ты догадаешься, что я собираю цветы меж звёзд, ты не будешь пытаться стряхнуть эти звёзды с небосклона.
Маленькая женщина! Тебя не существует без меня. Только со мной, с моей мечтой ты возносишься над практичным миром пошлости. Чтобы стать воздухом, которым я дышу, моим куском хлеба, моим мятежным сном.
Маленькая - это символ нежности и уговор: не покушаться на величие главного. Мне всегда хотелось, чтоб даже выспренняя мечта не заслонила от меня остального мира. Достоинство женщины - ласка, достоинство мужчины - быть выше этого...
Все хотят любить и быть любимыми. Кажутся недосягаемыми сейчас поступки ушедшей молодости, и прошлая любовь подминает под себя настоящую, которая - только тень. Я и говорю: не в любви сокрыта вечность, только в памяти о ней. Мне ясно, почему я ищу неустанно в толпе свою маленькую женщину: я хочу убедиться ещё и ещё раз, что есть любовь, она одаривает достойных, она прекрасна и удивительна, хотя и выглядит порою нищенкой или торговкой, и говорит, что не знает сама, и делает глупости, не отвечая за свои поступки.
Я благодарен Лоре, что она открыла мне глаза и сердце. На то она и Лора, чтобы сказать мне о том, о чём я лишь стыдливо размышлял. Такая земная женщина доказала мне, что есть жизнь на небесах.
Прости, что я не смог с тобой там поселиться. Прости за горы проклятий, которые за откровенность обрушили на твою голову обыватели. А им нужно было тоже боготворить тебя: ведь ты учила меня только любить, но не научила любить себя.
Вся разница в сущности всех на свете женщин и неповторимой Лоры только в словах - не на деле. Другие оставили свои ночи за пологом памяти. Лишь Лора пришла сказать мне и всему окружению быта всю до конца, неповторимую и неприкрытую правду.
Лора поняла, что я боюсь не её, а своей любви к ней. Ведь настоящая любовь несёт одинаково, сколько радостей, столько и огорчений.
Любовь застилает мир как решётка в тюремной камере. Она не может быть свободной, так как лишает свободы. Любовь и есть та мышеловка для сердца, куда катится жизнь. Только Лору её опыт и беспристрастное время убедили, что нет ничего ценного, даже стоящего жизненной цели, чему бы можно было предпочесть любовь.
А я говорил Лоре: "Ты самая лучшая в мире любовница, но мне невозможно представить тебя женой. Ты сама как ребёнок, саму тебя надо воспитывать!"
Лора соглашалась и отвечала: "Любовь не стирают с лица как улыбку, не выбрасывают с изношенной одеждой... У тебя, глупого мальчика, за всю жизнь так и не было радости пожить в своё удовольствие. Пожить с открытым сердцем.
Ты желаешь узнать, может ли верность стать потребностью, а не наказанием, словно долг. Но у меня ты не занимал свой кусочек жизни. Пусть твоё останется при тебе, пока не настанет время и тебе понять то же, что и я..."
Я хотел не страдать и не догадывался, что это значит - не любить... Я предпочёл лишь касаться любви, увидеть её свет и убежать, вновь стремиться туда, в запретное для меня, на что, теперь уже безжалостно ясно, я не имею права. Я могу только жить холодно и независимо, только играть в любовь и выбирать - полулюбовь.
Мы выбираем, или нас выбирают? Каждый имеет свою цену. Судьба назначает повешенным верёвку по их шее - и не туже, и не слабее.
Спросите себя: как любить человека, не оставляющего тени? Пусть сеял он, не ведая, на своём пути больше боли и страданий, чем доброго. Пусть не находил поступков, которые сам себе не смог бы оправдать. Обилие любви называл любовью к человечеству. Мягкотелость объяснял жалостью, слабость - милосердием. Жестокость не раз выдавал за возмездие, извращённость - за опытность, подарки себе - считал наградой двоим. Разве такого изощрённого человека не стоило любить?
Такие негодяи знают свою потаённую цену, могут признаться, куда потратили отпущенную им единственную жизнь. Спешат расставаться, чтоб встретиться вновь... Ищут глазами в толпе... Падают с перебитым крылом и вновь взлетают с улыбкой... Умирают на лету...
Любимец женщин - вечный странник, "Летучий голландец", испытатель человеческого терпения... Он ищет любовь, чтобы её потерять...
Все мы выдумываем - самих себя, других, долги свои и помыслы: никто не знает, какие мы на самом деле.
Через телескоп времени мы очищаем свои моральные грехи. Вся жизнь - есть грех, и не имеет значения то, что было когда-то. Вы помните, что кого-то не простили, не помните за что. На весах субъективного правосудия нет места для собственной вины.
Почему-то большие грешники чаще других постигают большие истины. Святыми тоже становятся, пройдя порочной дорогой: Мария Магдалина - "святая греховодница", известна даже неверующим; Святой Пётр - трижды до восхода солнца отрёкшийся от самого Христа, теперь почитается основателем нашей церкви... Получается, что дорога к высшему лежит через постижение худшего и последующее Покаяние.
Негодяи каются всю жизнь. И в чужих пороках считают себя виноватыми - не только в собственных. Своё излишнее самобичевание тоже признают за грех. Протоптав себе тропинку в Ад, надеются на Прощение.
Однажды откровенная Лора объяснила саму себя мне, грешнику:
- Убедилась я, Костя, что ты далеко не подарок. Ты из тех оригиналов, которые всю жизнь сражаются с любовью, и со своей, и с чужой. И так будешь бороться всю жизнь! Это на твоём роду написано. Но знаю точно, что никого кроме тебя уже не полюблю. Есть в нас что-то общее, в душе ли, в теле? Давно бы я могла быть замужней, устроенной, порядочной. Не хватает уверенности, что с тобой у нас ничего не продолжится. Лишь только ты мигнёшь из переулка, загремит моя добропорядочность под откос. Убегу, прогоню, заброшу любого невинного хорошего, ради тебя нехорошего... Мне жалко обижать других - уж лучше быть самой обиженной...
Последняя тайна принадлежит не только Лоре, она - почти для любого женского сердца - в любви к недостойным, похожим на меня. Быть может, мы не настолько скучны, чтобы нас не любили женщины?!
В разноцветной толпе, возможно, я когда-нибудь найду вторую Лору, маленькую женщину, похожую на неё. И чуть-чуть другую. С большими синдромами совместимости, чтоб на меня обрушивалось меньше сомнений. Когда не стыдятся своей любви, не ищут виноватых в её невозможности, не опускают, а поднимают себя до уровня своей избранницы и, вообще, не говорят о своей любви, а просто любят...
Я не такой счастливчик, у которого всё сбывается. Возможно, толпа пройдёт мимо меня и оставит меня на берегу одного. Я не боюсь своего пустынного одиночества. Я уже счастлив тем, что узнал. Я узнал, что счастье было возможно, счастье было так близко - я не раз трогал его руками и своими же руками отстранил. Я ищу его глазами в толпе. И я не виноват, если моя жизнь как роман может кончиться многоточием..."
Вот избранные фрагменты из исповеди Кости. Много здесь неоднозначного и непоследовательного, как в жизни. Но в конце я решусь в двух словах открыть, чем завершились не записки, а бытиё моего странного друга.
Костя нашёл себе порядочную женщину, женился на ней, но так и не полюбил. Он любил ту, от которой отказался. Несколько лет спокойно жил, жена родила ему дочку. А однажды он, безо всяких видимых причин, повесился у себя в туалете.