Аннотация: В обновлении - редкий способ исправления ошибки
Анатолий Веремьёв
МАЛОЗАМЕТНАЯ ОШИБКА ЛЮБВИ
(новелла)
Вальяжный и приятный многим людям начальник Любимовского газового промысла 3 Константин Петрович Истомин был в глубине души довольно несчастным человеком. Только основы его терзаний на поверку выглядели весьма необычными и совсем незаметными на посторонний взгляд. Слишком много удачи ему в жизни привалило! Собственным трудом достиг довольно высокого служебного положения и авторитета. Имел не унижающий других интеллект, даже роман своей жизни на досуге пописывал. Создал достойные себя бытовые условия. Наконец, прекрасно жил с очень молодой, очень красивой и самостоятельной женой Верочкой, Верой Семёновной, которую из-за возраста на грани 30-летия никто по отчеству практически не величал.
Тем не менее, именно в сфере чувств, в отношениях с женой копились душевные сомнения Истомина.
Могло считаться помехой для полноценности истоминской семьи то, что в ней не было детей. При отсутствии заботы о детях супругам в деятельном возрасте предоставлена возможность пожить для себя, ради собственных удовольствий. По этой причине многие знакомые не сочувствовали Истоминым, а завидовали - "Нам бы так жить!"
Жена Вера искренне любила мужа. Её чувства на виду не маскировались, наедине расцветали ласковым пламенем, замечательной теплотой. Угождая мужу, стала хорошей хозяйкой. На службе в газопромысловом Управлении, где работала геологом, в общении со своими друзьями-подругами и приятелями Петровича вела себя безукоризненно, не давая малейшего повода усомниться в её верности.
Вера была на 17 лет моложе Истомина. Может быть, физиологические потребности и возможности у них не совпадали? Вопрос этот сугубо индивидуальный, личный. В эпоху сексуальной революции в России интим кощунственно выносит из спален "жёлтая пресса", бульварно-эротические издания, вроде "СПИД-инфо", прочих "женских" и "мужских" журнальчиков. В духовных традициях нормальной культуры, без криминала "революций", всё-таки, положено разделять проблемы частные и публичные; то, что можно обсуждать вдвоём, или с самим собой, наедине, на сцену для нездорового любопытства не выставляют. Исходя из правил избранного жанра, здесь позволительно сказать про личную жизнь Петровича - подоплёка его сомнений находилась не в примитиве вульгарной медицины, не в наличии сил и желаний, но глубже и тоньше.
Анализируя своё духовное состояние, Истомин нашёл один из психологических промахов, который он допустил с новой женой. Говорят, что люди учатся не на чужих, а на своих ошибках. Только чаще определённый склад людей не исправляет, а повторяет неудачные эксперименты, которые свойственны только ему.
Вот и Истомин исключил из отношений с любимой женщиной интригу недосказанности и тайны, фактор романтичности и неожиданности каждого мига жизни, как подарка судьбы. Случилось это ещё в период знакомства с Верой, пять лет назад. Оба были увлечены страстью, сразу оценили, что подходят друг к другу, маленькая дева и высокий нерастраченный мужчина, но ещё не определились, суждено им быть вместе или расстаться друзьями, ничем друг другу не обязанными. Бравируя перед влюблённой девушкой тем, что и в прежние времена он был не обделён вниманием, Петрович предложил Вере исповедаться в прошлом каждого из них, раскрыть душу, и ничего не скрывать в своих чувствах, откровенно говорить обо всём, каким бы необычным оно не казалось. "Неприлично то, что непривычно, - заявил возгордившийся мужчина восхищающейся им женщине. - Нужно жить не во лжи, с обнажённым сердцем, только тогда мужчина и женщина составят единое целое".
Вера чувственно приняла идею любовника. Между ласками первых свиданий, призналась, что у неё к тогдашним 24 годам было четверо мужчин, рассказала о каждом из них, призналась, что однажды ждала ребёнка, но у неё случился выкидыш, и врачи сделали заключение, что детей иметь она никогда не сможет.
Утешая Веру, Константин Петрович заявил, что он свои обязанности по продолжению рода, слава Богу, исполнил, что, вообще, считает "важнее продолжение человека в духовном плане, чем в физическом". Ответно пооткровенничал про некоторые запомнившиеся встречи с женщинами на своём пути. Естественно, интимных приключений случалось у зрелого мужа на порядок больше, чем у наивной "исповедальницы". И понятно, про свои связи Петрович мог рассказать много меньше деталей, чем те, что отложились в сознании Веры.
Такая открытость прошлого и настоящего несомненно послужила будущему, дальнейшему сближению двух не слишком, в те времена, довольных собственной жизнью людей. Сыграли нужную роль и другие совместимые друг с другом качества Веры и Истомина, такие, как сходные прохладно-терпеливые отношения к материальным благам, к работе и обществу, к политике и искусству. Ну, и основное, общность в понимании чувств, когда оба без специальных для выражения такой их близости слов догадались, что жить им обоим на этом свете без своей любви будет тоскливо и безрадостно.
Судьба распорядилась так, что первая жена наотрез отказалась уезжать с Истоминым из своего родного города Харькова на Север. Он честно расторг с ней брак и не по-воровски, не таясь, уехал на край Земли с любимой Верой. Дружно и весело преодолели молодожёны-любовники своё становление в новых условиях, а когда всё внешнее образумилось, зажили благополучно и деятельно. Завели обширный круг знакомств, нередко сами приглашали гостей в свой домашний уют, посещали концерты и выставки, которых в Любимове проводилось достаточно. При этом, не меньше вдохновения, чем в разумных компаниях, Вера и Петрович получали вдвоём. Доверительность чувств и свобода их объяснения, проявления, совершенствования, однажды приобретенные, не прерывались, доставляли обоим супругам то ощущение единства, которое украшает счастливые семьи. Возможность выговориться, обговорить и совместно преодолеть неясности внешних обстоятельств с самым близким человеком, манили их домой, друг к другу. Не одна чувственная потребность в ласке. Хотя не утихала и она.
Многие полагают, что, живя в обществе, можно не зависеть от него, можно, якобы, спрятаться от внешнего мира в изолированную скорлупу. На самом деле, всё многообразие народонаселения нашей планеты опутано, как паутиной, невидимой, но чёткой системой связи. Не только мода при современных средствах телекоммуникаций мгновенно становится достоянием масс. Отражаются, как на всех вместе, так и на каждом в отдельности и глупость местных начальников-командиров, шатания власти повыше, в регионах и в стране, конвульсии заблудившейся самой в себе мировой цивилизации. Возможно, и изменения во Вселенной не минуют Человечество, если бы мы могли измерить эти воздействия, если бы знали о бесконечном Космосе чуть больше, чем то нам кажется.
Настроения апокалипсичности и моральная вседозволенность нового ХХI века - не просто факты, про которые говорят и пишут. Информационный обвал, обрушившийся на людей за два последних десятилетия, опаснее любой стихии. При землетрясениях кто-то способен убежать, спастись. От информационной атаки - не спрячешься, она, как солнечный свет и воздух, кажется незаметной и необходимой, предстаёт средой, в которой все существуют. Но вот недавно человек обитал в пространстве ярко-голубом, теперь же оказался - в грязно-розовом.
На семью Истоминых цивилизация воздействовала как на все более или менее культурные и благополучные семьи - телевидением, печатной и видио-продукцией. Эротика и порнография на первых порах лишь возбуждает, добавляет энергии в однообразие быта. Представляется, что это всё очень далеко. Когда же обнаруживаешь такое рядом, замечая и слушая всем известные эпизоды вольной жизни любимовцев, молодых и немного постарше, открываешь, что моральный распад уже внутри тебя самого. Достопочтенный муж и преданная жена стали разбирать такие изгибы собственных и посторонних чувств, с такой откровенностью, с какой обсуждают свои проблемы профессионалы в борделях. Розовый фон страсти незримо уплотнился до пламени, показалось, приблизил мужа с женой больше, чем это достижимо в реальности при слиянии телесном и психологическом. А потом... словно мрачная тень века опустилась на них. Ощутил это прежде всего Константин Петрович.
Он старался не выдать себя, не проявить внешне напавшее на него наваждение. Посчитал за болезнь своего возраста и пытался с болезнью бороться сам, без помощи Веры. Глядя на других, Петрович невольно начал переоценку себя самого и нежной своей половины. "Почему мы должны отличаться от остальных?" - возникла неведомая идея подсознания, и вот уже прошлое молодой жены и его, опытного ловеласа, проявилось призрачным видением у супружеской постели. Десятки его бывших женщин и кучка Вериных дружков начали смущать и тревожить воображение, убеждать его, что время не властно над людьми, что давно, недавно или вчера - это относительные понятия, а истина - что их брак групповой, первобытнообщинный, что принадлежат друг другу они временно, а постоянна их чувственная всеядность и физиологическая неразборчивость, подтвердить себя которые могут в любой исторический момент. Верочкина чувствительность и постоянная готовность ответить своей лаской на ласки его, добавляли масла в огонь, внушали, что это её естественная особенность чувств и таким же образом, как ему, она способна не отказать любому мужчине.
Неосознанная ревность, инстинкт самца, охраняющего свою самку, отравило ощущения красоты окружающего мира прежде спокойного и устойчивого главы семьи. Он знал, что никаких поводов для его беспокойств Вера не допускает, его подозрения беспочвенны и несправедливы, она любит только его и не позволяет малейшей фривольность вне дома, с другими. Их любви противопоказана возможность измены, поскольку с любимым женщина всегда получает больше, чем ей может дать любая свобода. Это мужчине привычное надоедает, женщине она позволяет наиболее глубоко и полно раскрыться.
Истомин понимал, что горе его - это болезнь ума. Вот русская эта черта характера или всеобщая? Не имеет значения, хотя именно великий русский писатель Достоевский определил, что истинно счастливыми в этой жизни могут быть только люди, по развитию стоящие на грани животных. Мыслящий человек, личность с развитым сознанием, обязан страдать и быть несчастным, говорил Достоевский.
Истомин же, в отличие от Достоевского, в отношении себя самого, не обобщая, заключил, что внутреннюю спонтанную муку принёс ему, как раз, избыток животной чувственности в собственном сознании. Проявлялся он в не утихающем желании быть с женой, стремлении лаской не наградить себя, а снова и снова испытать её. Между такой любовью и ненавистью, понимал Истомин, граница размыта. Поскольку ни похотливым животным, ни бездумной травой он быть не хотел, решил он, что нужно ему немедленно избавляться именно от своих атавистических чувств. Как это сделать он ещё не знал.
К полноте постижения самих себя Истомина и Веру подтолкнул нелепый и неприличный случай, однажды картинно поднесённый им как на выставке. С подчёркнутой циничностью, с разоблачениями и уроками для самых неожиданных последствий. Константин Петрович любил повторять цитату, что всё случающееся не имеет значения, но из любого случившегося можно сделать значительный вывод. Этот случай и был из этой серии.
В рядовой субботний день Истомин приехал домой на обед, и на кухне его ждал готовый вкусный обед, нежная жена, и, сверх всего, положенная в выходной початая бутылка коньяка. Но Вера вела себя немножко странно, натянуто. Пригласив мужа перекусить, она осталась у открытого окна, нервно туда поглядывая. Петрович заметил её состояние, не доев даже фирменный Верин борщ, подошёл к ней, обнял сзади и спросил:
- Что это ты рассматриваешь?
- Да вот... Забавная парочка развлекается под нашим окном, - даже голос у Веры изменился, странно дрожал, будто сдавленный.
Окно кухни смотрело прямо на холм, небольшую возвышенность рельефа, начинавшуюся в десятке метров от дома и плоской верхушкой достигавшей как раз уровня их второго этажа. Истомин тоже увидел шатающихся, явно пьяных мужчину и женщину, которые, расстелив газетку, пристроились с выпивкой в выемке недалеко от вершины холма. Находились они от невольных свидетелей не больше чем в 20 метрах, были не только хорошо видны, но и слышался их непереводимый на приличный язык, бредовый обмен любезностями. Женщина в красной распахнутой кофте и мятом, когда-то бывшем цветастым, платье, мужчина в замызганном пиджачишке.
- Что на них смотреть? - сказал Петрович. - Местные бичи-алкаши перекусывают. Примитив и грубость.
- А ты посмотри немножко, - нетерпеливым голосом заметила Вера. - У них не одни только глупости.
"Чем они нервируют мою супругу?" - заинтересовался Истомин и скоро догадался. Пьянчужки вели себя так, будто были совсем одни во всём свете, будто не было перед ними большого, глазастого дома. Сначала женщина удалилась на несколько метров от газетки, без обиняков объяснив мужичку зачем. Но он поплёлся за ней, и, когда бабёнка присела на корточки, мужик наклонился и уставился на её обнажённый орган.
- Что живой... не видел? - ехидно спросила женщина, но, не смущаясь, длинной струёй продемонстрировала свою несвязанность условностями.
Мужик тоже расстегнул ширинку, облегчил себя по малому без стеснения. Сказал партнёрше:
- Видел я у многих, а вот не понял ни у одной...
- Так пошли разбираться снова! - позвала женщина, добрела до их стоянки и завалилась рядышком с газеткой на спину, задрав вверх свои белые коленки.
Мужик немедленно забрался на неё сверху, обнажив свой худосочный зад, и они, будто без свидетелей, начали, постанывая, всем известные действия. Известны то они всем, нет пар, которые этим делом не занимаются, лишь нечасто могут его наблюдать посторонние. Истомин, например, впервые видел со стороны половой акт в натуре, ну, а поскольку Вера дрожала от возбуждения всем телом, для неё это зрелище наверняка тоже являлось непривычным. Истомин плотнее обнял жену, под халатиком которой, как обычно, было только одно горячее тело.
- Действительно, - шепнул он на ухо Вере. - Они не глупостями тешатся, и изучают важный процесс... Пошли-ка и мы в комнату, подхватим пример, достойный подражания...
- Ты даже борщ не доел, - заметила Вера, но поспешила в спальню с готовностью.
Минут через десять, муж и жена, но уже оба в халатах, возвратились на кухню, оба выглянули на удивительный холм. Неожиданно для Истомина единоборство мужичка с предоставленным ему для изучения органом продолжалось, а Вера пояснила:
- Они и до твоего прихода целый час сношались. Да ещё бабёнка наставляла мужичка, что нужно делать. Сейчас хоть помалкивает...
"Ясно, от чего Вера была заведённой". Истомин почувствовал, что ни он, ни жена совершенно не расслабились, словно и не ходили в свою постель. Они опять ушли от окна. Вернулись, а на холме картинка не поменялась, мужик "гонял и гонял дьявола в преисподней", а тот, нахальный, вроде бы оставался даже довольным, игриво повизгивал. И снова свидетели на время удалились. Вернулись. А под окном творилось тоже самое - ножки вверх и шевелящаяся задница.
- Да что же это такое! - возмутился Петрович. - Нарвались мы с тобой, Вера, на нескончаемый акт. Уйдём-ка к себе, и тоже не будем торопиться как на скорость. Чего мы спешим и жадничаем? Нас никто не гонит, они же нам не помеха...
Действительно, у жены с мужем в этот день словно пропал опыт сознательной половой жизни. Они забыли свою изощрённую нежность, будто впервые дорвались до "сладкого", гнали на перегонки, будто впрямь хотели побыстрее вновь увидеть на холме пьяного мужика на пьяной бабе. Дошло до того, что Истомин позвонил на работу, предупредил, что задерживается после обеда дома. "Помочь жене..." - объяснил он. "Помогальщики" сбились со счёта, беспрерывно возбуждаемые "артистами сексуального жанра", пока, наконец-то, в конце рабочего дня, выйдя на кухню, насыщенные уже выше краёв, они застали парочку на холме не за "исследованием", а за выпивкой. Матерились они, как ни в чём не бывало, будто целых два часа не "валяли дурака" друг на дружке. Домашние партнёры у окна теперь спокойно, но задумчиво, посматривали на партнёров уличных.
У Истомина мелькнула мысль, что их театр с односторонней прозрачностью: они могут смотреть на "уличных", а те, с холма, их против света рассмотреть не в состоянии. Но парочка немедленно опровергла его иллюзию самым пошлым способом. Сначала мужик показал своей бабе пальцем на дом. Даже не на Истоминское окно, а рядом, и, похоже, не они одни с Верой пялились сейчас на никчемный пейзаж. А потом наглая женщина поднялась на ноги, зовуще помахала всему дому рукой, крикнула: "Идите к нам, будем вместе..." Ещё добавила нецензурщину, и вдруг задрала подол платья и вызывающе похлопала себя по тёмной ложбине меж ног.
Вера с Петровичем поспешили отойти со своего разоблачённого наблюдательного поста.
- Да они же специально это нам устроили, - обескуражено проговорил Истомин.
А Вера ласково к нему прильнула и объяснила:
- Ну и что? Разве нам было плохо? Больше того, вспомни одно из чудес по заслугам великого евангельского пророка Иисуса Христа. Однажды он изгнал из Марии Магдалины, блудницы, ведущей до этого развратный образ жизни, целых семь бесов из её "бездны", и она навсегда избавилась от порока, стала поклоняться одному Иисусу. А как изгоняют бесов у женщины - ты сам знаешь и только что смотрел на холме напротив. Могу подтвердить как женщина - после семи "изгнаний бесов" даже шлюха не пойдёт искать другого мужика. Её притягивает на смерть память полного удовлетворения, ведь женщинам это в редкость. И ты, мой родной, сегодня меня приручил до конца. Даже если за нашим окном резвился сам Сатана с развратницей, я всё равно ему благодарна. За тебя...
- Да уж... Да уж... - мурлыкнул Петрович. - Может, и правда нас развлекал Сатана? А преисподняя, вообще говоря, возможно, это место, где люди обитают без "исподнего", то есть, нижнего белья. Вроде нас с тобой.
- Может быть, - хихикнула Вера. - Не заметил, какой у него был "дрючок"? Для многих как наказанье, но, видно, "бездна" для него попалась подходящая...
"Да... - позже раздумывал Истомин. - Ежели в любви думаешь не о своём удовольствии, а о партнёре, обязательно нужно быть немножко психоаналитиком. Понимать у любимой не только её реакции и объяснения, поступки и мысли, но и тайные основы личности, заглядывать ей в подсознание. Вряд ли Вера сама у себя знала вуаеристические наклонности, способность получать удовлетворение от подглядывания не меньше, чем от собственных занятий любовью. Мне то можно было бы и догадаться об этом. Она ведь очень детально описывала мне своих мужчин, бывших до меня. Вероятно, мысленно видела их и возбуждалась. Теперь вот после лицезрения неприкрытого маразма, пора прозреть нам обоим. Поговорю с ней. Вряд ли эти посланцы Сатаны ещё раз возникнут под нашими окнами. Спрошу, мечтает ли она о повторении испытанного тогда пароксизма чувств? Как она представляет себе варианты возможных игр преисподней? Вот ведь, бесконечно может быть познание даже близкого человека. Тайны, особенно такие, которые мы сами не знаем, есть у каждого. Возможно, и у меня. Чего, например, я сам хочу в развитии семейной жизни? Вряд ли я это знаю. Ведь есть вероятность, что Вера согласится изучать себя саму и без моего утомлённого участия. Вот и проверю, люблю ли я свою Веру или лишь себя? И до какой меры готов поступиться своими амбициями ради родного человека?"
Уловила ли Вера новые перемены в душе своего мужа?
Все женщины обладают способностью видеть невидимое и ощущать не проявленное. Вера, конечно же, сразу что-то почувствовала, ещё не чётко поняла, что там случилось, но приняла меры: постаралась быть с мужем особенно предупредительной, внимательной и нежной, чтобы свой кризис он сумел преодолеть без эксцессов. Первым делом прекратила свои привычные хождения по подругам, когда Истомин на работе; приходя домой, Константин Петрович всегда теперь заставал ожидающую его жену. Вопреки обычной открытости настроений, она не задала мужу прямой вопрос о его душевном состоянии, посчитала, что он сам поделится с ней своими тревогами, когда созреет, когда посчитает нужным.
В то же время бездеятельно ожидать неизвестной развязки Вера тоже не желала. Опыт подсказывал, чем кончается самотёк в чувственных отношениях - находит муж другую женщину, помоложе, поглупее, главное же, другую, и начинает свои страдания по новой. Мужчинам, в отличие от женщин, противопоказаны остановки в пути, жизнь они воспринимают как движение, развитие, постижение нового. И не всегда идут они от низшего к высшего, от подножия к вершине горы. Чаще с удовольствием скатываются вниз. Не случайно большинство меняют умных, их понимающих жён на молодых "свиристелок", у которых общим с солидным мужем становится только постель.
Впрочем, недооценивать влияния половых инстинктов на скрытую жизнь души - большая ошибка. Вон, существует извечно конфликт "отцов и детей", конфликт поколений, проблемы же в отношениях разновозрастных половых партнёров, похоже, что, начисто отсутствуют. Такое впечатление, что понять одному поколению другое удаётся проще всего через половую щель.
Вера тоже подумала, а не предложить ли Косте для разрешения его духовного кризиса молодую любовницу? Одна её знакомая, мучаясь от холодности мужа, провела такой опыт, уговорила подругу развлечь его разок-другой. Как сказала, "чтобы разжижить мужу кровь". Результат превысил все ожидания неудовлетворённой жены - муж, вкусив измену, проснулся, словно влюбился в неё по новой.
Во времена сексуальных свобод найти супругу юную шлюшку проще простого, даже школьницы вовсю используют спрос на молодость как профессию. Вот Верин муж всё-таки сложнее и многогранней, чтобы можно было его излечить таким примитивным способом.
Вера решила не спешить, подождать подсказки "свыше". Чего греха таить - очень часто не мы куда-то идём, а нас ведут.
Возможно, таким знаком судьбы стало для обоих Истоминых, когда они нежданно-негаданно попали в один из выходных дней на лекцию по буддизму.
Константин Петрович заявил, что ему посоветовал посетить это действо его молодой подчинённый, с которым он дружит, промысловый геолог Денис Беседин. Не без труда они нашли место собрания. Буддисты рекламой не обозначены, но, Денис объяснил, что с ними делится помещением в Доме общественных связей общество глухонемых.
Еле отыскали Истомины это общество. Заглянули в одну из комнат старого деревянного знания. Константину Петровичу махнул рукой высокий красивый парень, что он может зайти, что это то самое собрание, куда они стремились, хоть и опоздали к началу.
В аудитории сидели за столами человек 15 интересующихся странными теориями, больше женщин, чем мужчин. Истомин оказался среди всех самым солидным и зрелым. Они присели с женой за одним из столов, моложавый лектор, словно специально для них, повторил:
- Я продолжаю изложение культурных концепций буддизма согласно работ просветителя и учителя ламы Оле Нидала...
Слушать лекцию Вере было интересно, высказывались мысли неожиданные и острые, но многое в терминологии и теоретических посылках для непосвящённых казались непонятными. Говорилось о природе человека, что всё вечное во всех людях одинаково, в то время как всё разделяющее беспрерывно изменчиво. Что создание в себе духовного человека быстрее происходит в коллективе, чем собственное просветление в одиночку или наедине со своей единственной подругой. Врезались в сознание заключительные слова лектора:
- Будда Гаутама сказал 2550 лет тому назад на смертном одре, что удовлетворён сделанным им и может умереть спокойно, потому что дал все методы, могущие сделать каждого человека счастливым. А мы в наше необычное время проходим уроки, что дал Будда свыше 25 веков назад.
Вопросы по окончанию лекции о всяких Махамудрах, Махаянах и Алмазном пути, о тантризме буддийском и индуистском, о Тантра-Йоге и Сахаджа-Йоге, Ади Шакти и Кундалини показались Истоминым совсем заумными. Они при первой возможности незаметно вышли из аудитории. Следом за ними вышел примеченный Верой Денис Беседин с молодой красавицей женой, Вериной ровесницей. Денис познакомил жену Дину с Константином Петровичем и Верой, они пошли по городу вместе.
Дина сразу Вере понравилась, сразу возникла идея, что опыт этой супружеской пары, да ещё на фоне буддизма, как нельзя более кстати и в её семейных проблемах.
Высокая, вровень с Денисом, жгучая брюнетка Дина выглядела темпераментной испанкой или итальянкой. Вера знала от мужа, что Дина с Денисом молодожёны, их браку около двух лет. Сошлись они уже в возрасте под 30, значит, опыт вольной жизни у обоих большой, много больше Вериного. Детей у Дины нет. Или ещё не решилась их заводить, или как следствие былой свободы - уже их иметь не может. Что же связало, что и как держит вместе эту пару, по всему влюблённую друг в друга? Узнать это Вере не терпелось.
Женщины разговаривали, мужчины к ним прислушивались, но не вмешивались в болтовню. После малозначительных реплик, Вера неожиданно заявила:
- Не слишком я разобралась в теориях учителя буддизма, но мне показалось, Диночка, что сегодня я услышала предложение гуру Василь Андреевича принять участие в групповом сексе.
- Как так? - засмеялась Дина.
- Именно в этом плане я восприняла его призыв к коллективной медитации.
Дина терпеливо и со знанием дела разъяснила:
- Мы с Денисом не новички в буддистских теориях. Не совсем то, что тебе показалось, Вера, проповедует буддизм. Цель мидитивной трансформации избавить человека от избытка чувств, сохранив чувствительность ощущений. Человек должен уйти от своей животной природы, отказаться от низменных удовольствий. Потерять можно лишь то, что имеешь! Чтобы избавиться от удовольствий, нужно их познать! Для достижения такой цели удобно использовать самый мощный психофизический фактор, каким является секс. Так в трансформации начального уровня рекомендуется воспринимать секс как процесс неперсонифицированный, то есть, забыть своего партнёра и сосредоточиться только на собственных ощущениях, заставить участвовать в наслаждении не только половые органы, но и сознание, все клетки своего тела. Можно вместо мужа, напрягшись, вообразить себе Бога, но проще сделать это в компании. Да и взблуднуть с другим - по-буддийски вовсе не грех. Грех для них - неграмотность, в том числе, и сексуальная.
- Забавно! - Вера восхищалась так много знающей Диной. - Можно, оказывается, каждый день спать с мужем и быть сексуально неграмотной. А скажи, Диночка, что такое тантризм? Я вот читала только про тантрический секс, когда испытывают удовольствие все клетки тела, вроде того, что ты сейчас рассказала. А все буддисты рассуждают о тантризме, словно это совсем другое, с сексом не связанное.
- Да уж! В наши распущенные времена всё на свете пытаются связать с половыми наслаждениями. Тантра - значит текст, описывающий в буддизме ритуал, помогающий человеку осознать себя частицей Вселенной.
- Ого! А шакти?
- Вообще-то это... - Дина склонилась к уху Веры, шепнула, и обе женщины расхохотались. Навслух Дина добавила: - Объясняется ещё как сила, или половое энергетическое начало Мироздания, присущее супруге индуистского бога Шивы, хозяина животных. А имя у неё и Шакти, и Деви, Дурги, Кали. Но точнее, бог Шива сам был и мужчиной, и женщиной, а Шакти - его женская ипостась. В оккультизме шакти (с маленькой буквы) считается ипостасью каждой женщины, и служит она вдохновением для творческих талантов своих мужей.
- Вы, милые супруги, даже без шакти нас с Денисом вдохновляете! - насмешливо встрял, наконец, в женский разговор Константин Петрович, тем более, что компания подошла уже к подъезду Истоминского дома. - И знаете, муж и жена Беседины?! Не заглянуть ли вам на огонёк к нам с Верочкой на рюмашку... чая?
Гостиная в квартире Истоминых не отличалась от многих жилищ любимовских обеспеченных хозяев - мягкая мебель, стенка, журнальный столик, книги, раздвижной стол посредине. Верочка засуетилась с сервировкой. Она необычно волновалась. Не знала, во что ей переодеться, что поставить на стол перед рядовыми, в общем-то, гостями, молодым подчинённым её мужа и только что приехавшей на Север его спутницей.
Истомин супруге удивился, так как в их доме побывало достаточно высоких гостей, заходили крупные фигуры не только Любимова. Сам губернатор Ямала однажды отдохнул от дел власти в их непрезентабельном уюте. Тогда Вера вела себя хладнокровно. Сейчас Константин Петрович не стал задумываться о причине непривычного поведения жены. Он периодически погружался в себя, где не прерывалось чувство непонятной вины, будто не кто-то, а он сам совершил очень недостойный поступок, который почему-то не запомнил. Петрович тратил силы мозга на борьбу в самом себе и с трудом возвращался из подсознания в реальность.
Подоплёку Верочкиного невроза Дина и Денис, умеющие в нужных обстоятельствах мыслить синхронно, вычислили без труда. Им были знакомы подобные чувства, сами их испытали, прежде чем преодолеть. Страстная природа Веры переполняла её нешуточными иллюзиями, замкнутыми, как это часто бывает, на эротических фантазиях. Она полагала, что успешно борется со своими необузданными желаниями. На самом деле, навеянные
из сознания образы значили для неё много больше действий, мечты удовлетворяли многообразнее и полнее, чем реальные любовные игры, а нередко смешивались в один любовный напиток, сверхпьянящий, острый и приторный.
Наконец, все устроились за столом. Вера в противовес Дининому чёрному костюму одела на себя кипельно белый - смотрелась как невеста на свадьбе. Свободная кройка не подчёркивала её женственность, утверждала претензию на невинность. Считала, что никто не догадается, что она изнемогает от страсти, что не заметны её вздувшиеся соски грудей, приоткрытый вход в тайны любви и ненависти созвучного её гиперсексуальности мужа.
Петрович наряду с мощным логическим полем обладал не менее сильной и развитой астральной энергией. Проявленное и непроявленное присутствовали в нём на равных, позитивное никак не затеняло негатив. В итоге, говоря одно, он в то же время часто думал другое, восхищаясь - осуждал, любуясь - низвергал в преисподнюю ада, любя - ненавидел и, ненавидя, - любил. Его
активность с женой казалась наведённой, исходящей не из самого себя, а из рядом притаившейся неутомимой бездны. Он желал её наказать, истерзать своей силой и мощью, а, получалось, тешил и пробуждал новые женские фантазии. Сложно было жить такому человеку.
Недавно он сам это осознал.
Дина и Денис всё видели и понимали в эзотерическом знании. Им было нужно и хотелось помочь обоим Истоминым справиться с собой.
Сейчас Петрович без затей натянул на себя элегантную бархатную пижаму, выглядел барином. На столе выставлены были и коньяк, и вино, икра и яркие салаты. После тоста за вновь испечённую северянку Дину, Истомин завёл разговор.
- Не терплю вне работы говорить о работе - будто у нас другой жизни нет. Давайте-ка, гости, вернёмся к буддизму. На что я обратил внимание? Мы полагаем, что подошли к коллапсу развития цивилизации и настроились на фейерверк прощания с ней. Оказывается, 25 веков назад мудрецы предвидели наши симптомы болезни, испытали их на себе и нашли путь к выздоровлению. Даже не верится, что можно лечиться по рецепту, выписанному на заре времён. Например, от ревности. Молодёжь, по-моему, без буддизма сейчас избавляется от атавистических чувств. Сплошь и рядом. Рассказывал один мой молодой рабочий - жена пришла домой с подружкой и предложила испробовать развлечения втроём. Разве это не из приёмов буддистской медитации, про которые рассказывала Дина? Чувства в пустоте, без любящих и любимых. Ты, Дина, упоминала неперсонофицированный секс. Неужели это возможно между мужем и женой? И где в этом случае находится их супружеская любовь? Например, ваша, Дина и Денис, если вы её, не в пример нынешней молодёжи, всё-таки признаёте?
Вера сидела вся красная от волнения и напряжения. "Вот он разговор, который она мечтала завести с мужем наедине! Но даже лучше, когда в нём участвуют люди малознакомые, и, заметно по обоим, сведущие про любовь не понаслышке".
- В любви я больше практик, чем теоретик, - усмехнулась, ни мало не смущаясь, Дина. - Объясни ты, Денис, людям, ищущим истину, наши с тобой воззрения?
Денис взялся за тему покорно и доброжелательно.
- Не знаю, будет ли вам такое понятно и приемлемо, Константин Петрович и Вера. Дело в том, что мы с Диной уже давно не представляем собой двух антиподов, мужчину и женщину. В стадии самосовершенствования мы вплотную подошли к созданию монады, полному
духовному единству. Мы вдвоём способны выступать как единая сущность. Добровольно расставшись со своей частью физической. Мы прошли уже многое, сейчас активно занимаемся медитацией, чтобы полностью быть способными отказаться от материальных наслаждений. Приближаясь к несравнимо более высшим наслаждениям - наслаждениям духа, подлинному блаженству. Вам, людям взрослым и мыслящим, могу пояснить... Животные радости услаждают органы - половые, пищеварения, психические, вегетационные. Возможное в материальных мирах удовольствие - удовлетворение мыслящего мозга; оно переносит оргастические чувства на клеточный уровень. Блаженство духовное достигает удовлетворения тончайших структур, полевых составляющих человеческого духа, тех, что не преходящи, которые нельзя потерять. Достигнув данной стадии, человеческая душа прилетает в Микрокосм или на одну из его планет - например, на планету Любви и воспринимает данности уже не как соблазны, а как новые знания, без риска ни для себя, ни для своих духовных сподвижников.
Слушая Дениса, Вера на время вернула себе только что тревожившие её фантазии. Петрович вновь ощутил свою неотвязную душевную боль. Подумал: "Так вот он возможный путь спасения от чувств непонятной вины!"
Денис, казалось, услышал Истоминскую мысль. Одновременно ответил и на подсознательные сомнения Веры.
- Но это не единственный путь спасения! Мироздание устроено так, что из каждого тупика имеется множество неочевидных выходов, которые возможно отыскать. Человечество со своей дискретной, дуалистической логикой рассуждает примитивно: "Да" - "Нет", "Чёрное" - "Белое", "Жизнь" - "Смерть", "Материя" - "Дух". Мироздание же функционирует по законам непрерывной логики, где множество промежуточных ступеней утверждения и отрицания. Практика последнего этапа развития общества доказывает то же. Пример из интимной сферы... Раньше девицы страдали от дилеммы - "дать - не дать" избраннику. Теперь изобрели способы отдаваться частично, не полностью, даже "виртуально". Сливаются мысленно. Вот обобщать многие известные в жизни факты некому. Власть на земле, как в средневековье, по-прежнему светско-духовная; идеология и религия на уровне моральной цензуры беспрерывно вмешиваются в человеческие дела и мысли. Самое страшное, что распространились не мирные объединяющие людей учения, как буддизм или Веды, а агрессивные веры, создавшие вместо единого действительного Бога Мироздания, многих мнимых богов, враждующих друг с другом. Мне хочется кричать - дорогу в пропасть земной Цивилизации, к грядущему Концу Света, Страшному Суду проложили две великие Церкви - христианская и Ислам! Никто не услышит, никто не поймёт! Мы с Диной вынуждены избрать путь спасения для двоих.
Чтобы смягчить финал своей тирады, Денис добавил:
- Приведу пример. Между христианами и исламистами нет практической разницы, это одна религия. И те, и другие не позволяют женщинам носить сан священника, иметь паству. И по их логике - пасти овечек пастуху дело божеское, а пасти баранов пастушке - дьявольское искушение. Это абсурд всякой морали, придуманной сексуально озабоченными мужчинами. Вот буддисты и язычники позволяют женщинам быть гуру или знахаркой, шаманкой; они признают половое равноправие, значит, этически выше захвативших на земле власть христиан и мусульман.
Денис примолк, лишь всплеск его эмоциональности, неуместный за тихим домашним столом, догорал как горящий грог в мистической чаше. Но результат был достигнут. Вера окончательно удалилась из своих чувств в свой рассудок, посчитала, что жизненный маршрут этих странных её ровесников слишком категоричен, слишком непонятен и горяч. Понадеялась, трезвомыслящий муж на крайности не поддастся. В любом случае, не в характере Истомина, чтоб его поучали "зелёные" ещё птенцы. Он всегда был самодостаточен.
Петрович, действительно, сделал попытку расставить истины по местам. С "равноапостольскими" пророчествами Дениса был не согласен. Он давно предпочёл покой новым битвам с непредсказуемым концом. Дал понять, что его дом - не дискуссионный клуб: разлил коньяк по рюмкам, предложил всем "побыть на Земле и не спешить на Небеса". А потом уж, спокойно и расслабленно, высказался.
- Я уважаю людей, отважившихся быть правыми даже в одиночестве. Но в вашей убеждённости, я полагаю, единой для вас, Денис и Дина, есть что-то от фанатизма. Все заблуждаются, вы одни знаете истину. Ты, Денис, впрямь научился обобщениям разных спорных фактов. Согласись, что они - только упражнения ума, философия. Почему на Земле нет единой философской системы? Потому что, сколько философов, столько у них и точек зрения. Твоя увлечённость опирается на единственную посылку о крушении ныне здравствующей Цивилизации. Но пророчества конца Света уже высказываются не одну тысячу лет. А наша Земля как крутилась, так и крутится. И население растёт, уживаются уже плохо бедно аж 7 миллиардов, совершенствуются знания и техника. Люди, как вид, слабо прогрессируют. Сейчас вот в интеллектуальной среде повально увлекаются буддизмом, медитациями, духовными и психическими экспериментами. Но я не видел ни одной чисто духовной сущности. Преобразования человека, по-моему, возможны только у него в голове. Там же, преобразованная личность и остаётся, если её не упрячут в какой-нибудь дурдом. Вы ищите с Диной путь к духовному блаженству. Ищите и обрящите! Мне это только любопытно, пока меня не убедят реальными фактами, пока не увижу своими глазами ваш запредельный мир. Я верю в невероятный мир, создаваемый человеческой фантазией, его руками и головой, на своей земле, а не в виртуальном пространстве. Остальное, мне кажется, от Лукавого!
Денис усмехнулся.
- Ну, вот! Я убедил и самостоятельного Петровича в том, что знания о планете Любви ему не нужны, так как они с женой пространство любви имеют в своей квартире, в своей душе.
Истомин тоже улыбался.
- Потому что, я уяснил, твои знания - это очередной фантастический роман, а мы их уже начитались. Сейчас предпочитаем что-то создать собственными руками. И рационально мыслящей головой.
- Но почему, миленький? - неожиданно даже для себя высказалась возбуждённая Вера. Ей самой показалась, что говорит не она сама - её внутренний голос, наваждение, привнесённое откуда-то из запредельных миров необычными гостями дома. - Разве мы уже всё знаем о любви? Даже о любви собственной? Я, например, даже не представляю, что же такое тантрический секс. А духовные наслаждения? Разве мы о них хоть когда-то задумывались? Мы смотрим на Любовь и мир через половую щель: Я хотела сказать - щель в полу старого деревянного дома, в нём на первом этаже поселилась не наша Любовь. Простой момент - думать во время наслаждений не о партнёре, о себе. Я всю жизнь с тобой, Костя, посвящала всю себя тебе, старалась забыть о себе во имя твоих положительных ощущений. Меня так учили. Оказывается - если наоборот, думать о себе, а тебя воображать как Бога, как безликую сущность, мир во мне откроется иной. Ты, Костя, заявил, что поверишь в необычное, когда увидишь его собственными глазами. Так открой же глаза! Необычное уже перед нами! Вот два человека, Денис и Дина, которые уже переступили границу обыденного. Они умеют любить и любят не так, как мы и все остальные. Им не так и нужна пресловутая половая щель. Почему бы нам у них не поучиться, пока они не отказываются от контакта с нами, обывателями. Ты как хочешь, Костя! Но я очень прошу Диночку навестить меня, пока ты и твой сотрудник Денис отдаётесь своей безликой работе, производству. Ты, Дина, объяснишь мне кое-что и покажешь из своей практики?
Дина улыбалась мило и радостно - нашла поклонницу своей веры.
- Конечно, дорогая Верочка!
Константин Петрович шутил вынужденно.
- Видишь, Денис, что значит увлекаться не традиционными знаниями и оккультными науками? Мою жену ты с участием своей удивительной супруги уже соблазнил. Но я не ропщу. Может, впрямь, время материалистической диалектики ушло, а я, отсталый, и не заметил. Я, Вера, полностью одобряю твои желания постичь что-то в запредельных чувствах. Глядишь, и на меня от них что-нибудь перепадёт. Ну, я и сам займусь изучением медитации мысли. Я давно к этому подходил. Спасибо, Денис, спасибо, Дина, вы вразумили - что я на верном пути:
Гости стали прощаться, понимали, что для супругов Истоминых сейчас время поговорить о самих себе с глазу на глаз. Они ведь ещё не приняли истину, что и такие внутренние дела можно обсуждать с другими, что всё вечное у всех людях одинаково, в то время, как всё разделяющее беспрерывно изменчиво и не имеет самодовлеющего значения.