С первым объятием Герман словно попадал в кокон, опутывала его тёплая невидимая волна, поднимала, несла - не то вверх, не то - вниз, но он парил вне земли, наливался как спелый помидор розовым соком, лопался, истекал, и снова возрождался на своей ветке, снова созревал. С ним неразрывно вращался его кокон, созидающий и губящий; когда он влезал в него - мерк свет, когда выныривал - свет загорался. Он знал, его действия носят неземное название - эманация, это место - вход в осознание самого себя; отсюда он родился, сюда должен вернуться и однажды остаться навсегда, это его праматерь, его первопричина, утверждение и отрицание. А направляло его по скользкому пути роковое неистощимое вожделение, желание, большее его самого, желание, заменившее его суть и не оставившее кроме себя - ничего.
Приходил в себя Герман через несколько часов на Ивиной изысканной груди. Чудесная спутница гладила его тело, снимая наваждение и усталость. Не стесняясь друг друга, в том виде, в каком они были, они шли в гостиную, устраивались вдвоём в одно кресло, что-то пили и чем-то закусывали...
Второкурсник МГУ Герман Маркин и старшекурсница МГИМО Ива Сандерс после первого сближения весьма быстро поняли друг друга. Мало того, что импозантная, не похожая на других девушка устраивала Германа как объект страсти. Немного старше его, немного опытнее - но это как раз и привлекало молодого студента. Зато они очень прекрасно смотрелись рядом, оба высокие, тонкие, как тени или призраки, оба взирающие на остальной мир невольно свысока. Не нужно повторять, как хорошо было им вместе.
Герман, освоивший азы оккультной науки, не случайно решил, что не имеет права свою пассию, тоже в мистике сведущую, оставлять один на один против испытывающих её запредельных сил. Родители Ивы, дипломаты, неосмотрительно доверили 25-летней дочери жить одной в доме, хорошо, по их мнению, охраняемом от криминала и ненужных гостей. На целый год уехали по долгу службы в Париж. Но нашлись для необычной затворницы угрозы, от которых и "спецхран" защитить не в силах.
Уже при втором свидании в огромной "дипломатической" квартире, Ива за сэндвичем в своей шикарной гостиной, сама роскошная и таинственная в ярком фиолетовом кимоно, поделилась с дружком:
- Знаешь, милый! В последнее время, когда я остаюсь одна, ясно чувствую, что кроме меня здесь кто-то есть. Невидимый. Осторожный. Меня опекающий. Всё думала, как с ним пообщаться. А вчера, среди ночи, вскочила, словно меня вынули из-под одеяла мощные руки. Как лунатичка побрела к письменному столу, взяла карандаш, бумагу. Моя рука сама вывела на листе слова - мне странно было их читать, словно писала не я. Было написано: "Найди Его (с большой буквы "Его")! Он твой суженый!" Спрашивать, кого искать, мне было не нужно, я знала - это ты, Герман. И я тебя сегодня снова нашла. Привела сюда, чтобы всё рассказать на месте действия.
- А что-то ещё Он тебе говорил? То есть - писал? - заинтересованно спросил молодой, но уверенный в себе боец подлинно "невидимого фронта".
- Да. Мы общались почти до утра. Я спрашивала, навслух или мысленно, Он отвечал на бумаге. Только потом, уже утром, посмотрела на исписанные листки, они оказались чистыми, ни одной строчки.
- Нужно было подержать бумагу над свечой - буквы бы проявились.
- Не догадалась. Но один лист я не бросила в камин. Попробуй ты прочесть таким способом!
Ива нашла тот сохранившийся лист, на котором было и исчезло послание. Обычный, слегка помятый листок. Зажгли стеариновую свечку. Герман, стараясь не поджечь бумагу, поводил ею над пламенем, и оба чётко увидели проступающие слова, коричневые строчки на жёлтом фоне. Замерев, одновременно прочитали:
- "Вы вдвоём избраны для общения с Высшим Миром. Не разлучайтесь, держитесь друг за друга. Вам предстоят суровые испытания! Ваш друг - Даймон Асар. Не сомневайтесь - вы служите доброму!"
Герман отвёл лист от пламени, буквы на бумаге медленно угасали.
- Герман! - зашептала, прижимаясь к крепкому плечу, Ива. - Вчера не было этих фраз, я точно помню. Я спрашивала о себе и тебе. Мне сказали, что я наделена магической силой, могу воздействовать на других людей, но не имею права чародействовать над тобой. Мы едины, ты и я. Я твоя воля, ты мой разум. Мы сильны, когда вместе. Тебя Они называли - "тот, кто назвал себя Магистром, на самом деле - Волхв!" Гера! Сегодняшнее послание только что написано! Даймон Асар где-то здесь, возле нас. Спроси его ещё о чём-то!
Герман повернул голову к тёмному углу гостиной, громко спросил:
- Даймон! Ежели ты здесь ответь - какова наша миссия? Что нам нужно делать? - потом снова стал водить над пламенем свечи уже несколько покоробившимся и потемневшим листком бумаги.
И опять они увидели и прочитали проступающие коричневые слова:
- "Вы должны просвещать людей. Знания - это добро!"
Герман задал новый вопрос:
- Какие испытания нас ждут? Кто наш враг?
Когда прежние строчки на бумаге растворились, он снова стал водить листком над свечкой. Высветилось:
- "Ваш враг - суккуба Ария! Её замыслы всегда жестоки. Вы справитесь, если будете вместе".
Герман ещё задал вопрос:
- Как нам бороться с жестокой Арией? Чем, каким оружием с ней бороться?
Стал снова держать бумагу над пламенем, но листок уже совсем почернел и неожиданно загорелся. Ива подала новую бумагу, чистую, не бывшую с ней прошлой ночью, но как бы не накалял её Герман у свечи, на ней ничего не появлялось. Они поняли, что их разговор с Даймоном Асаром на сегодня исчерпан.
Избранные для общения с неземными силами, ставшие вместе свидетелями зримого, пусть опосредственного присутствия невидимых Господ Вселенной, Герман и Ива инстинктивно прижались друг к другу, скрылись от летающих Бесов под одной телесной оболочкой, в едином ореоле чувств.
- А кто эта суккуба? Ты, Герман, знаешь? - спросила у своего защитника Ива.
- Демон-женщина. Служительница Ада. А вот даймоны, по-моему, живут наверху, в надземном мире, хотя тоже из восставших аггелов.
- Выходит, на небе бьются за одно знание, а в Аду - за другое. Почему же они, созданные единым Богом, тащат человека в разные стороны?
- Мой Магистр... - приласкалась Ива к Герману. - Может, нужно называть тебя теперь Волхвом?
- Нет. Это моё тайное звание. Тайное должно быть тайным.
Сообщники сговорились перед лицом угрожающих опасностей как можно меньше расставаться. Поскольку Иве перебраться жить в общежитие Германа было никак невозможно, они соединились в квартире, полной неведомых опасностей.
В выходной день в гости к затворникам пришли художник с художницей, Виль и Жанна. Эта пара, в отличие от новообразованной, изучала жизнь вместе и во всём многообразии уже 10 лет. Учитывая, что художниками оба считались эпатажно-эротического толка, все, кто видел их картины, видели воочию всю подноготную ими достигнутого; натуру на стороне, чаще всего, они не искали.
Герман с Ивой живым гостям обрадовались, вдвоём иногда им становилось тягостно от невидимого присутствия призраков в своём пространстве любви.
Художники вручили в подарок хозяйке потрясшие воображение сувениры. Герман с Ивой рассматривали их, зардевшись. Три стеклянные пепельницы в виде приоткрытой женской вагины. Как раз на три журнальных столика в Ивиной гостиной. На белых подставках под отлитыми формами были изображены рисунки действий, достойных объекта поклонения, все три в меру разные.
Виль, ухмыляясь и наблюдая реакцию избранных, пояснил:
- Обращаю внимание, что предметы - в натуральную величину и подлинные отпечатки действительности. Прекрасная Жанна доброжелательно разрешила снять оттиск с её замечательной Скинии. Вы держите в руках не фантазию, а Жаннину прелесть. При желании можете сравнить оригинал и копии. Что, Жанна, можешь продемонстрировать оригинал?
- Без проблем! - ответила Жанна. - Но попозже, с вашего разрешения...
- Попозже, так попозже, - продолжал Виль. - Сложным было подобрать окраску стекла цвета естества. Но в итоге - эти предметы бытового обихода оказались имеющими спрос. Уже десятка два сувениров у меня купили. Платят неплохие деньги. А Жанне льстит, что её натура возбуждает. Верит, что, взглянув на изваяние, многие парочки немедленно начинают разглядывание и изучение менее развитых, но более доступных прелестей. Её мечта, чтобы возле её вагины в любой час суток кто-то обязательно совокуплялся. Когда продам и раздарю сотни две таких штучек - мечта исполнится.
- Могу и про тебя, Вилька, кое-что рассказать, - заговорила Жанна. - Я ведь хотела изваять тоже в натуральном исполнении его мужское достоинство. Совсем не сложно. Но - воспротивился. Рассказал, что жадные до секса женщины обязательно станут злоупотреблять таким фетишем. Сверх всякой меры. Он боится, что истратится раньше положенного времени...
Чтобы унять вожделение, которое пришло к хозяевам от изощрённых гостей, Ива предложила выпить и закусить. Герман со сноровкой выкатил на столике с колёсиками бутылки и снедь.
Когда перешли к кофе, Ива неожиданно сморщилась и покосилась на Германа.
- Зачем такие шутки, Гера? Ты насыпал мне в чашку вместо сахара соль.
- Нет, милая! Как это я мог сделать... из одной сахарницы? Соли на столе нет!
Все испробовали солёный кофе в Ивиной чашечке.
- Странно. У остальных кофе как кофе, - подтвердил Герман. Отнёс и вылил полную чашку в раковину на кухне, ополоснул чашку, вернулся и при всех заварил Иве кофе по новой, насыпал сахар.
Ива попробовала. Кофе пить было нельзя. Герман настороженно осмотрел светлую комнату. В одном из углов ему померещилась тень.
- Это Она явилась для мелких пакостей! - заявил Герман.
- Кто Она? Объясните же! - удивился Виль.
- Всё не расскажешь, да и объяснить необъяснимое невозможно, - Герман посуровел. - Факт, наши друзья, что вокруг нас с Ивой взаимодействуют неведомые враждующие друг с другом силы, наверняка, неземные. Кто-то нам помогает, а кто-то начинает вредить. Пока по мелкому. Пусть не кажется вам такое невероятным. Что нужно делать, мы с Ивой знаем! Надо продолжать нашу просветительную миссию, тогда за нас вступятся добрые Демоны. Посланники других миров внушили нам, что не тела нужно искушать, а души, внушать веру в реальность неземных сущностей и разрушать другие иллюзии. Вы оба очень нам подходите для поддержки. Тем более, что первые уже кое-что узнали...
- Готовы на любой неприличный подвиг! - подтвердил Виль.
- Я вся - за вас! - заявила Жанна.
- Замечательно! - размягчился Герман. - Для начала, друзья, предлагаю вам на зло мерзкой Дьяволице совершить сейчас же обряд омовения. Пройдём все четверо в ванную и смоем пакостную пыль нашего мерзкого мира дружно и весело. Заодно и сделаем сравнение Жанниного подлинника с копиями! Как? Но без излишеств. Поскольку моя Ива определила допускать к своему телу только меня.
- Знаете, как называется предпочтение одного перед всеми? - хохотнула Жанна. - А вы избраны любить Высшего!
- Так Высший выражает себя через Германа, - смеялась и Ива...
Дружная четвёрка хорошо посмеялась над начальными происками суккубы...
Но уже этой ночью Герман проснулся от мучительных стонов спящей рядом Ивы. Когда открыл глаза, белая тень мелькнула у окна. Включил ночник. Ива извивалась и словно кого-то отталкивала. Герман встряхнул девушку за плечи, разбудил. Она была очень испугана, рассказала, что видела страшный сон. Якобы в комнату, прямо через окно, вошла мерцающая белым светом женщина, оскалилась и бросилась на Иву. Пыталась её задушить, впившись длинными пальцами ей в шею. Она отбивалась, пыталась столкнуть Дьяволицу. Счастье, что Герман вмешался вовремя, у неё сопротивляться кончались силы.
- Это суккуба Ария, она! - установил Герман. - Явилась в своём обличии. Ты её рассмотрела?
- Плохо. Она была вся белая. И лицо белое как у покойницы. Я очень боюсь, Герман.
- Мы же вместе, Ивочка! Раз мы вместе - она с нами не справится. А мы будем вместе до конца, пока Её не победим!
Сон у обоих пропал. Они зажгли свет во всех комнатах, прошли из спальни в гостиную. Проходя мимо зеркала, Ива взглянула на себя и вскрикнула:
- Гера! Гера! Смотри! У меня на шее Её следы !
Герман увидел на нежной коже подруги синие отпечатки тонких длинных пальцев, даже царапины от ногтей, действительно женских, узких и острых. Как мог, успокаивал Иву. Придумал - повесить у кровати талисман, знак Полной Луны с пылающим разрезом Скинии.
- Посмотришь! Этот знак нас оградит от мерзкой суккубы! Это знак Даймона Асара.
Ива неожиданно для себя присела возле одного из журнальных столиков, взяла лист бумаги и быстро карандашом написала:
- "Вы действуете правильно! Главное - не бояться Арии! Вы сами догадаетесь, как с ней сражаться. Я тоже вас защищу! Друг - Асар".
Обе враждующие неземные силы уже были с ними рядом.
- Ты понял, Герочка! От твоих фантазий и решений зависит наше спокойствие и защита. Как замечательно, что ты со мной! - восхитилась Ива.
Герман оглядел всю яркую залу, обратился к одному углу, более тёмному, чем остальные:
- Расскажи немного о себе, Асар! Больше узнав, мы будем лучше знать, что делать!
Ива тут же продолжила быстро исписывать листок. Герман едва успевал читать.
- "Я живу на первом небесном уровне. Люди называют его чистилищем. Это место, куда обязательно попадают души после смерти человека. Мой Владыка в центре Земли. Там тёмное царство. Оттуда Ария. Она добивается разрушения душ, я хочу, чтобы души развивались и возвращались в новое тело. Волхв сам всё знает и может внушить это другим. Его знания от Высшего, Единого Вседержателя. Слушайте голос разума!"
Листок был весь исписан. Ива повернула его другой стороной, но писать перестала. Вероятно, не всё мог сказать Асар, не надолго хватало возможностей его опекаемых для общения.
Герман и Ива испытали друг к другу торжественное чувство духовной близости, обнялись, прижались, им стало так хорошо и защищённо в звенящей за окнами темноте, как никогда не бывало раньше.
Перестраховавшись, Герман попросил две следующие ночи провести с ними вместе Виля и Жанну. Спали они в разных спальнях, но привычка натурщицы Жанны восхищаться своим обнажённым телом, не свободных от эмоций молодых излишне возбуждала.
Суккуба их не тревожила. Ограждал и знак Луны, висевший у изголовья. Вполне вероятно, охранную функцию выполняла и "Жанночкина пепельница", стоявшая рядом на тумбочке и мелькавшая время от времени в натуральной красе во время визитов художников.
Убедившись, что Ария, кажется, от них отстала, Ива и Герман смогли спать спокойно уже вдвоём.
- Я буду верить тебе до смерти, - говорила Ива. - Но боюсь потерять. А нам нужны силы и уверенность для неизбежных новых испытаний. Суккуба от нашего наказания не отказалась!
- Милая! Давно бы так сказала! Мы же должны быть едины! Если ты согласна, немедленно прекратим все визиты. Хотя мне казалось, что присутствие рядом Виля и Жанны способствует твоему взлёту чувств. А про себя скажу, что только с тобой мне бывает поистине хорошо, только с тобой каждый раз я испытываю неземное парение, покидаю грязный мир и с одной тобой забываю про всю тщету и суету...
- Ах, Герман?! Можно, я посчитаю эти твои слова как долгожданное мною объяснение в любви?.. Я заметила, что за время, что ты со мной, ты почти ни разу не произнёс этого слова - любовь. В твоих теориях тоже нет понятия любви. Ты что, не веришь в любовь?
- Как же в неё не верить, если она главное отличие человека на земле от всего живого. Я, милая, не хочу затаскивать это великое слово. Для меня оно так же свято, как имя Подлинного Бога, Вседержателя.
- Так всё-таки ты меня любишь или нет?
- Я думаю, что люблю...
Поколебленное художниками согласие между душами, вроде бы, восстановилось. Но, возможно, немного запоздало, а, возможно, изменить внеземное столкновение им было не дано. Предопределённое судьбой их ждало невиданное испытание страхом.
Слова Германа о любви придали Иве уверенность в себе, но, размягчённая сердечной радостью, она на время потеряла бдительность, готовность в любой момент противостоять Адским козням. Талисман Богини Луны с зияющей Скинией не держала при себе, мысленные беседы с хранителем Асаром не поддерживала.
Как-то поздним вечером Ива ушла умываться перед сном, а Герман уже лежал в постели. Вдруг он услышал сдавленный Ивин крик из ванной. Бросился к ней. Ива махала в воздухе рукой и не могла удержать стоны от ужасной физической боли.
- Что с тобой? - бросился Герман к Иве.
- Рука... Кольцо... - выкрикнула Ива, и Герман увидел своими глазами как толстое золотое кольцо на Ивиной левой руке сдавливается немыслимой силой, впивается в тонкую кость и может, того гляди, передавить палец пополам.
Он схватил кусок мыла, смазал скользкой массой страдающий пальчик и пытался сдёрнуть с него кольцо. Не удавалось. Он всунул Ивин палец себе в рот, зубами сжал край кольца и рванул, не выбирая, остаться ли самому без зубов или оставить без пальца Иву. Кольцо слетело и зазвенело по раковине умывальника.
Боль отпустила Иву. Палец остался на месте, хотя и стал наполовину синим. Герман прополоскал холодной водой ноющие зубы, и они вместе осмотрели кольцо. Никаким образом его было уже невозможно одеть на палец - оно приняло форму правильного эллипса. Разжать его обратно тоже не было сил в домашних условиях. Поистине неземная сила была продемонстрирована им в этот пугающий час.
Ива взяла кольцо.
- Это она, мерзкая Ария... Козырнула своей Дьявольской силой...
- Да, наверное... - согласился Герман.
Испуганные влюблённые вернулись в спальню. Ива решила сохранить это кольцо как свидетельство Адских происков и спрятала его. Легли в постель, прижавшись друг к другу.
- Я думаю, суккубу разгневали наши слова о любви, - шепнула Ива. - Больше всего в Преисподней боятся любви, потому что "любовь побеждает смерть".
- И ещё, - добавил Герман... - Любовь ведёт людей к Подлинному Богу, обожествляет смертных...
Это они, маленькие люди, объяснили себе, по-человечески, причины злобства и коварства Владык Вселенной. Из многих правд и такая была вероятной...
На следующий день Герман вернулся с лекций в Университете на несколько минут раньше Ивы. Зашёл в ставший своим кабинет, небольшую комнату, заставленную, в основном, шкафами с книгами. Стоял стол, за которым Герман занимался. Был обитый кожей диван, на котором иногда отдыхал.
И в этот раз его потянуло прилечь. Он лёг на спину, и, когда захотел немного изменить позу, убедился, что не может пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Беспричинно его словно парализовало: лежал вверх лицом и растерянно моргал глазами.
И вот, в ярком свете дня, Герман увидел оживающий призрак. Она, женщина в белом, появилась прямо на подоконнике, возникла из пространства, мерцала и становилась всё явственней. Он рассмотрел её черты: довольно красивое лицо, но злое, никогда не знавшее улыбки. Оскаленный рот на прозрачно-молочном фоне напоминал ожившую покойницу. Заметил Герман, что иссине-белое платье женщины разорвано, у него оторван край подола, через дыру виднелось неживое гипсовое бедро.
С распахнутым ртом женщина была до ужаса беззвучной - не шелестело её платье, не раздавалось ни слов, ни звуков дыхания. Но он догадался, что она хочет ему внушить, когда женщина зло ухмыльнулась.
- Я уничтожу вас!
Ничего другого от неё ждать не приходилось.
Сверкнули глаза на мертвенном лице, скользнул взгляд по обстановке комнаты, и вдруг одновременно всё, что здесь было, вспыхнуло бездымным пламенем. Загорелись все четыре стены, ковры на полу, книжные шкафы, занавеска за спиной Ведьмы. С ужасом Герман увидел, что вспыхнула вся обивка дивана, на котором он лежал. Пламя лизнуло его одежду, медленно и неуклонно ползло к его голове и волосам.
Сама женщина тоже оказалась среди пламени, но ни платье её, ни тело не воспламенялись, только ярче белели сквозь розовеющие языки огня.
Герман удивился и ужаснулся, заметив, что он почему-то не чувствует запаха горящей кожи дивана и всего остального пожара, что пламя охватывает его, но не обжигает.
Последующие события длились всего несколько секунд, произошли в считанные мгновения, но запечатлелись в памяти Германа как при замедленной съёмке земного кино.
Распахнулась дверь и на пороге оказалась Ива. Свежий воздух рванулся в помещение, всё горящее вспыхнуло ещё ярче, стал слышен треск набирающего мощь пламени. Ива мельком взглянула на сидящую на подоконнике Ведьму, но, не думая о мести, кинулась спасать любимого. Через огонь она, закрыв лицо, в один прыжок оказалась с ним рядом. Откуда взялась в ней сила? Хрупкая девушка схватила восьмидесятикилограммового мужчину на руки и бросилась с ним к двери.
В тот же миг Герман заметил как рядом с белым женским силуэтом на подоконнике возникла другая тёмная тень. Дьяволица забарахталась, схваченная ею, тень и призрак исчезли.
Ива пыталась положить Германа за порогом комнаты, но он неожиданно сам поднялся на ноги. А в комнате полыхал пожар, Герман услышал запах гари, уяснил все возможные последствия несчастья.
- Вызывай пожарку! - крикнул он.
Ива кинулась к телефону, Герман чьим-то плащом пытался сбивать пламя, переползающее через порог кабинета.
Пожарные приехали быстро, минут через 15 после вызова. Из коридора квартиры Герман видел, как рядом с окном появилась пожарная лестница. Пожарник в каске высадил окно комнаты, направил на огонь через брандспойт пенную струю. Уже через 10 минут пожар был ликвидирован.
Бойцы-пожарные ещё обследовали квартиру - нет ли каких других очагов возгорания, лейтенант составил какой-то акт, где были слова "о возможном замыкании электропроводки", наконец, Ива и Герман оказались одни в загрязнённом, залитым пенным раствором и водой, недавно уютном своём жилище. Зашли в обгоревший кабинет, ещё парящий, с обуглившимися стенами, шкафами, полностью обгоревшим диваном, от которого осталась лишь часть деревянного остова. Холодный февральский воздух добавлял ощущение страшного разбоя.
- Я видел Арию, - Герман тихо обнял дрожащие от нервного перенапряжения плечи Ивы. - Она хотела одного из нас уничтожить, но, кажется, и Асар оказался вовремя, вступил в сражение с нею...
Иву всю трясло.
- Я тоже её заметила, но было не до неё...
- Ты спасла меня, милая... Я обязан тебе жизнью!
- Мы оба обязаны друг другу жизнью, - сказала мужественная дева...
Очень быстро, за пару дней, Ива организовала ремонт обгоревшей комнаты - деньги у неё на это были. Вставили рамы, выбросили обгоревшую мебель, переклеили обои. Паркет на полу не обгорел, потому что весь был накрыт большим ковром. Отдельные участки ковра тоже оказались не тронутые огнём.
Герман решил вырезать куски и оставить от ковра хотя бы небольшие коврики. Они занимались этим вдвоём с Ивой. Германа осенила догадка.
- Дьяволица должна была оставить для нас какую-то метку! Давай поищем, Ива?
Осматривая тыльную сторону ковра, они сразу обнаружили искомый Знак, причём под совершенно не обгоревшим куском. На коричневом материале чётко высветилось изображение примитивного Чёрта, с рожками, оскаленной пастью и козлиной бородкой. Ива обратила внимание, что этот стилизованный рисунок с таким же успехом можно воспринять как обобщённый эскиз женского лона, если чёртовы рожки и бородку посчитать за тени.
- Вот уж истина! - восхитился прозорливостью своей напарницы Герман. - Действительно. Нам подсказали, где истинное поле борьбы светлых и тёмных сил неведомого мира!
Тем не менее, Герман заявил:
- Это всё необходимо уничтожить огнём! Не нужны нам метки реального Ада. Есть шанс, что разоблачённая суккуба от нас отвяжется.
Так они и поступили. В вечерних сумерках вынесли куски ковра во двор дома, облили их керосином и подожгли.
Когда сгорал обрезок ковра с дьявольским Знаком, словно молния осветила тёмный двор, зашипело и зачадило пламя. Герман плотнее прижал к себе свою верную и прекрасную подругу. Они стали словно одно, единое земное создание, они чувствовали и сознавали свою непоколебимую общность - Духа, Понимания, Сердца. Никакие происки Тёмных Сил - вместе им были не страшны!
... Через три месяца, по окончании летней сессии, Ива Сандерс и Герман Маркин в просторной квартире Ивы устроили праздничный ужин в честь успешного завершения учебного года. Пригласили человек десять однокурсников из университета и МГИМО. За столом, пока их друзья, парни и девушки, ещё смотрели на вещи трезво, Герман с активными дополнениями Ивы поведал о посещении посланцами запрятанных миров их странной квартиры. Не просто они рассказали. Ива продемонстрировала каждому гостю толстое золотое кольцо, могучей силой сжатое в эллипс. И показала Знак суккубы, недавно обнаруженный ею на тыльной стороне дверцы тумбочки, сохранившейся от пожара. Не верить этим ВЕЩЕСТВЕННЫМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВАМ РЕАЛЬНОСТИ НЕЗЕМНЫХ МИРОВ ни у кого из студентов-свидетелей оснований не нашлось. Объяснений только высказалось множество...
Посланники Ада никогда более Ивину квартиру не посещали, сказалось, вероятно, прямое вмешательство Даймона Асара в происки суккубы Арии. Сказалось и то, что родители-дипломаты Сандерс раньше положенного срока возвратились из своего Парижа в Москву.