Аннотация: Обзор рассказов эротического конкурса Шпилька-5.
Заглядываем в окна
Вечер после работы. Скучно. Приду в свою одинокую пустую квартиру, а там что? Телевизор, последние известия с неизменным лицом, давно набившим оскомину. Нет, пожалуй, не буду сегодня его включать. Погуляю сегодня по двору, позаглядываю в окна. Порой там можно увидеть столько интересного...
Домино. Просто доктор
Только я подумала о том, чтобы к кому-то заглянуть, как услышала два выстрела. Причём раздавались они со стороны подъезда, где живёт актриса одна - Ольгой зовут. "Наверное, её поклонники дуэль устроили", - подумала я. Только назавтра я узнаю из газет, что её поклонник, непонятно как проникший в подъезд, убил её единственного друга, а после - застрелился. Но поведение доктора, к которому эта Ольга попала с нервным расстройством, даст мне все основания не верить официальной версии. Это ещё тот тип - готов ради своей цели идти по трупам, а его цель - увезти Ольгу в Америку. И добиться своего он готов даже ценой страданий любимой женщины (если такое чувство вообще можно назвать любовью). Ещё та свинья! Достаю из сумочки губную помаду и ставлю на двери этого подъезда цифру один.
Ведьма. Приворотное зелье
Вот, пожалуй, два окна по соседству. Вчера я заглядывала в то, что слева - там живёт ведьма. Нет, не старая карга, как вы подумали - обычная с виду женщина. Но сегодня я загляну лучше в соседнее - там живёт Вера, молодая девушка. Вчера, кстати, я видела её у ведьмы. Видимо, за приворотным зельем пришла - я-то знаю, что она влюблена в одного офицера. Вот и сейчас она, смотрю, прихорашивается, собираясь на свидание. Не с ним. Вчера рядом с ней был другой человек. Надеюсь, более достойный, чем её бывший возлюбленный. Что ж, удачи вам, молодые. Подхожу тихонько к окну и ставлю цифру десять.
Иванна. Взрослые радости, взрослые печали
Пока я заглядывала в окно, мимо прошла девушка, которую я, кажется, где-то видела. Ага, вспомнила - прошлый год, корабль. Я тогда заглядывала в окно её каюты, надеясь увидеть завершение романа этой самой Кати с Алексеем Фёдоровичем. Но дальше поцелуя на палубе дело не зашло. И хорошо, что они вовремя остановились - ведь Алексей Фёдорович женат. Я ещё тогда, помню, нарисовала на окне её каюты семёрку.
Шакти. Дверь
Вот ресторан, окно отдельного кабинета. Обидно - шторы задёрнуты, и о том, что там происходит, могу догадаться только по звукам. А звуки там интересные, ох какие интересные. Я даже подозреваю, что происходит там нечто пикантное между Аннушкой и коммерсантом. "И что нашёл Жанн в этой девице? - подумала я. - Пустая самовлюблённая вертихвостка!" Впрочем, на этот вопрос ответить нетрудно - ведь Аннушка безумно красива. Только для семейной жизни этого очень мало - красотой любоваться Жанну скоро надоест - и что останется? Пустота. Рисую на окошке единичку и удаляюсь.
Варвара. Танго
Приблизившись к другому окошку, я увидела просто-таки мексиканские страсти. Или, вернее сказать, аргентинские. В комнате играла музыка. Страстное аргентинское танго. Долго смотрела я, как двое танцевали, потом предавались бурной страсти. Любовь ли это? Думаю, они и сами не могли бы ответить на этот вопрос. Одно ясно - мужчина жестоко ошибся, когда считал Катарину серой мышкой. Пока не увидел, как она танцует... Вот как, милые женщины, надо завлекать мужчин! Конечно, влюблённые были так заняты друг другом, что и не заметили, как я нарисовала помадой на окошке десятку.
Zeta. Юбилей
А в этой квартире живёт пожилая дама с мужем. Сегодня у неё юбилей. Сначала я думала даже не заглядывать в окно - ну что интересного можно увидеть у стариков? Как празднуют семидесятилетний юбилей этой бабушки, да ещё в стиле ретро? А стало быть, всё будет чинно и скромно. Но что я там услышала? Старик спрашивает супругу, не изменяла ли она ему за все годы их совместной жизни. Нет, она не изменяла. Разве что во сне. Правда, сон своей она рассказывала не ему, а своей подруге (я-то слышала). Ну что ж, во сне не считается, главное - сохранила верность наяву. Мысленно поздравляю именинницу и рисую на окне десятку.
Хана Ямагути. Каменный омут
А вот и окошко Юрия с Галиной. Развлекаются вовсю, хотя пока и не расписаны. Но я уверена, распишутся и очень скоро. И, даст Бог, проживут долго и счастливо в любви и согласии, если не будут верить всяким сплетням. Как однажды поверила оным Галя. Поверила и пошла топиться. И если бы Юрий в тот момент не тонул в том же омуте, плохо бы всё это кончилось. Рисую десяточку и иду к другому окну.
Retromaniac. Смертельный свинг
А вот это нечто. Богатый мистер и его возлюбленная, певица из бара, любовница мафиози. Я слышу, как он собирается её увезти. Но бандит вовсе не собирается так просто её отпускать. Для него лучше пристрелить её, чтобы не досталась никому. И я знаю, что он её пристрелит. Жаль! Мне бы хотелось, чтобы эта история закончилась, если и трагично, то не безнадёжно. Поэтому я, прежде чем уйти, нарисовала на окне единицу.
Полина. Мемуары
Так, теперь, пожалуй, загляну вот в это окошко - к бывшей актрисе Нелли Смит. Возраст у неё уже не тот, поэтому сцену она покинула. Сейчас её занятие - писать мемуары. Для этого она наняла секретаря. Гляжу. Да, мальчик хорошо собой. Только никакой он не секретарь, а журналюга. Да, именно журналюга - разве настоящему журналисту этика позволит прикидываться секретарём, вползая в доверие, чтобы написать сальную статейку? Впрочем, он, по всей видимости, ещё крупицу совести имеет: прячет от неё глаза. Может, он уже раскаялся в своём намерении? С надеждой рисую на окне семёрку.
Несад. Блазон
И вот передо мной большое окно в залу. Там вечер, поэт читает стихи, довольно пошленькие, надо сказать. Как бы ненароком замечаю юную девушку, стоящую рядом с братом, а глаза её полны восхищения. Ради него она сделала мужскую причёску, которая поэту, судя по взглядам, очень нравится. Зато ох как разонравится эта причёска самой девушке, когда она узнает, к кому на самом деле влечёт её кумира. Рисую на окне семёрку и иду к следующему.
Проездом. Вечерняя Рига
Газетный киоск. Не знаю, право, что тут можно бы найти захватывающего. Хотя кто знает. Гляжу. Продавщица с покупателем переговариваются на разных языках, он - на русском, она - на латышском. Но они, судя по всему, неплохо друг друга понимают. Хотя я, если честно, не поняла её реплик. Да и ничего того, зачем заглядывают в окна, я не заметила. Нарисовав тройку, быстро убежала - а то продавщица заметит, ругаться начнёт.
Офелия. Рассказ без имён
Гляжу в следующее окно. В комнате находятся двое: мужчина и женщина. Как их зовут, не знаю. Знаю только, что она замужем. А этот мужчина... Я же не маленькая, вижу, как они друг на друга смотрят. Но женщина неожиданно берёт себя в руки и решает сохранить верность мужу. А муж... Почему он так хочет, чтобы жена ему изменила? Рисую на окне семёрку.
Александрин. Ради Катеньки
А вот и знакомое окно. Конечно же, я в него уже глядела. Ещё до того, как Александрин вышла замуж. И не просто глядела, а слышала, как она секретничала с Мари. Всё говорили о какой-то Катеньке, ради которой зачем-то надо было сблизиться с мужчиной. Кто такая Катенька, я тогда так и не поняла. Проскальзывала тогда в их разговорах некая мадмуазель Катрин. Думала: она, что ли? Но теперь, когда Катенька родилась у Александрин и её мужа, поняла, наконец, о ком она шла речь. Но не Катеньку и даже не Мари я видела сейчас в окне. Это была Александрин со своим любовником. Хотя я не приветствую супружеских измен, но могла ли я осуждать её? Девушку ведь не спрашивали, прежде чем выдать замуж за того, кто ей в отцы годится. И всё-таки нарисовала на окне цифру пять.
Доброночь. Косарь
К следующему окну я подошла не сразу - только после того, как туда залез молодой человек. "Там живёт Анастасия Павловна, - сообразила я. - А у неё есть внучка молодая. К ней, наверное". Но каково же было моё удивление, когда я подошла и увидела, что на кровати лежит не внучка, а её бабушка. Как же этот горе-любовник не заметил подмены? Ну, я повредничала - нарисовала на окне единичку и делать ноги, а то ещё собак на меня спустят.
Альфа. Дети Вдовы
Заглянув в соседнее окно, я увидела девушку. Поневоле вспомнила свою бабушку. Как только собираемся куда-то, она полчаса одевается, расчёсывается... Теперь же моя бабушка казалась мне просто метеором. Я и подумать бы не могла, чтобы можно было одеваться так долго, как эта барышня. Да и наряды у неё какие-то вычурные (с такими, понятно, провозишься очень долго). А сама дамочка какая-то странная - вроде как молодая девушка, а как-то видела, как она мылась под душем - была женщина солидного возраста. Ещё она постоянно куда-то бегает, говорят, к мужскому клубу - нравится ей один красавец. Только он упорно делает вид, что равнодушен к ней. Вроде как боится огласки. Рисую на её окошке цифру три и удаляюсь.
Робин. Запах вербены
Ой, что-то я увлеклась. Совсем забыла, что мне надо идти на вокзал - взять билет, пока все не раскупили. Но в кассе, к моему разочарованию, оказалось, что опоздала. Но вот как раз поезд остановился. Заглянуть, что ли, в окошко - вдруг в каком-нибудь купе что-то интересное увижу? И точно - увидела сидящих в купе двух молодых особ. Одна их них одета в мужской костюм. Так я и не поняла, мужчина это или женщина (свет плохой). Не сомневалась в одном - эти двое пылают друг к другу страстью. Только почему-то сдаётся мне, что эта страсть лишь на одну ночь. Завтра наступит утро, и они расстанутся. Навсегда. Нет, мне больше по душе вечная любовь. Целых пять минут я бежала за уходящим поездом с одной целью - нарисовать на окошке цифру пять.
Некта. Вариация на тему
Последнее, что я помню - это падение с перрона и удар головой. В бреду мне чудилось сияние свечей, блуждающие розоватые блики и аромат вербены и шёпот... Достаю из сумочки любимую помаду и рисую в воздухе цифру десять.
Фотограф. Моя Анжи
Окончательно я очнулась в больничной палате - с черепно-мозговой травмой. Дозаглядывалась в окна, на свою голову! Шатаясь, встала с койки. Иду по коридору. И друг из одной палаты слышу: какой-то мужчина вспоминает какую-то Анжи. Притом с такой страстью. Но на пути их чувства была серьёзная преграда - семья (притом, с обеих сторон). Была ли это настоящая любовь? Отчего-то мне кажется, что скорее сыграл свою роль запретный плод. Что было бы, если бы они, отодвинув мораль в дальний угол, сбежали бы вместе? Не случилось бы так, что страсть прошла, и недостатки друг друга, которых прежде не замечали влюблённые глаза, обнажились бы во всей красе? Кто такая это Анжи, я узнала уже в своей палате, прочитав газетную заметку про смерть Ангелины Ковальской - жены дипломата. Конечно, мне было жалко и её, и пылкого влюблённого, но я не могла бы сказать, что им следовало бы забыть о супружеских узах и поддаться страстному порыву. Ой, что же это я - прямо на газете начертила помадой единицу. Точно с головой беда!
Купец. Негодяй
Первым, кто зашёл ко мне в палату, была Соня. Признаюсь, мне было неловко смотреть ей в глаза. Я ведь не раз заглядывала в окно её девичьей спальни, которую она делила с сестрой Ниной. И видела, как сёстры предавались нескромным ласкам. Но теперь, по-видимому, этому пришёл конец - Соне сделал предложение Петруша Лобанов. Да и Нина, судя по всему, в девках не останется, хотя она и пригрозила Николеньке, что откажет. Ещё она спросила, почему я рисую помадой на своей койке цифру семь.
Внучка. Связь
Выйдя из больницы, я твёрдо решила: всё, больше не заглядываю в окна. Прохожу мимо детского приюта "Журавлик". Кстати, в его подвале находится подпольный бар. Я туда не раз заглядывала, но заходить не заходила. Не очень-то мне нравятся люди, которые туда заходят. Хотя бы мэр, который как-то напился и полез обниматься с певицей. Жена его, забыв о манерах леди, при всех лупила его веером и таскала за волосы. Есть там, правда, парочка одна - часто приходят: Сара и её любовник Джек - которые ведут себя прилично. Оба женаты и, по всей видимости, так и собираются всю жизнь сидеть на двух стульях. Но честно сказать, будущее этой парочки видится мне не слишком радостным. Как раскроется чья-то двойная жизнь - будет скандал, возможно, развод, а что потом? Потеряют друг к другу интерес? Или всё-таки женятся, чтобы потом изменить друг другу и развестись? Так и не заглянув в окно, я нарисовала на стекле единицу.
Камрад. Чава
Следующим интересным местом, попавшимся мне на пути, было небольшое кафе. За столиком сидел старик, можно сказать, знакомый. Это был художник, его звали Сальваторе, а для друзей просто Чава. Но так как я к оным не отношусь, назвать его так у меня бы язык не повернулся. Вёл он себя, надо сказать, крайне вызывающе - ущипнул проходящую мимо его столика даму и обратился к ней с непристойным предложением. Напротив него сидел человек, мне незнакомый, и Сальваторе рассказывал ему о том, как рисовал портрет одной девушки, нет, даже не девушки - замужней женщины. А ведь я сама это видела - заглядывала в окно его мастерской. Правда, профессионализм не позволил ему выйти за рамки, но, судя по рассказам самого художника, ему очень хотелось. Ещё мне пришлось видеть (да и художнику, как я теперь узнала, тоже), как эта леди изменила мужу (хотя художник почему-то считает, что изменила она ему) с консьержем прямо около мастерской. И тут я дала волю своим чувствам - вынула из сумки листок бумаги, нарисовала на нём шариковой ручкой цифру три, потом сделала из этого листка самолётик и запустила на стол к этому развратному старику.
Андерсен. Картонная невеста
Вернувшись домой (а был выходной день), я решила прочитать стихи Блока. Почему именно его? Да потому что вспомнила, что с утра мне приснился сон. Не про самого поэта, правда - про его жену Любочку и друга Андрея Белого, который полюбил её. Не так, как любил муж, делая из неё культ Прекрасной Дамы, до которой дотронуться - грех, а просто как женщину. И Любочка тоже полюбила Белого. Они-то мне, собственно, и снились. Снилось, как Белый целует Любу. Большего она ему не позволила. Ой, что ж я делаю - зачем рисую семёрку прямо на книге?
Ф И Амка. Гея
Отложив книгу в сторону, я поглядела в окно. И зачем я, глупая, в чужие окна заглядывала? Видите ли, эротики захотелось. Да вот же она, эротика - смотреть, как Небо прикасается к Земле каплями дождя, сначала маленькими, а затем всё более частыми и тяжёлыми, как между ними вспыхивают молнии страсти, а почва, напоённая водой, даёт жизнь дремавшим в ней семенам. С этими мыслями я достала из сумочки помаду и нарисовала на окне цифру десять.