Аннотация: Сказ о том, как три сестрицы обсуждали рассказы с конкурса Нереалистической прозы-2008
СИНИЧКИНЫ СКАЗКИ
Как-то вечерком сидели три девицы пряли пряжу. Старшую звали Алёнушкой, среднюю - Федорушкой, а меньшую - Маланьюшкой. Вдруг откуда ни возьмись, прилетела птичка-синичка, села на крылечко и говорит человеческим голосом:
Услыхали то сестрицы - диву дались. А как опомнились чуток, ответствовали:
- И тебе здравия, птичка-синичка! Да спасибо на добром слове. Откуда будешь такая? Из каких дальних сторонушек?
- Ох, девицы, далёко земля моя родимая! За тридевять земель будет. А покуда сюда летела, много чудес повидала.
- Так сделай милость - расскажи - потешь нас.
- С превеликой охотою, - молвила птичка-синичка.
ЖЁЛТАЯ РОЗА В ЕЁ ВОЛОСАХ (автор - Андрей Бондаренко)
Алёнушка: Ох, ветреный он какой-то добрый молодец. Как его звать-то?
Синичка: Знать-не знаю, ведать-не ведаю. Кабы знала, с чего бы я всё "Он" да "Он"?
Федорушка: Да, и впрямь какой-то несерьёзный. То артистом решил заделаться, а то уезжать надумал.
Маланьюшка: Чай, давненько надумал, коль билетики купил. Да оно и понятно - бросила его зазнобушка, вот и едет с горя куда подальше.
Алёнушка: Так и ехал бы на здоровье - чего ж было честному люду голову морочить?
Федорушка: И мулатку-то пошто обманывать собрался? "Полюблю", - говорит, а у самого-то и мысли, что о Той.
Алёнушка: Твоя правда, Федорушка! Не дело это - любить одну, а думать о другой.
Федорушка: А уж про дочурку и подумать страх. Ещё как не златокудрая уродится. Чай, любить не будет свою кровинушку?
Алёнушка: А ежели выйдет как его душе угодно - и вовсе быть худу. В девках останется, горемычная. Тятя ж никого к ней не подпустит, всех женишков распугает.
Федорушка: Ох, не по нраву мне всё это. Негоже к дочурке как к зазнобушке относиться. Ещё как бы чего непристойного не вышло!
Маланьюшка: Уж не о том ли ты, сестрица, что у Лопе де Вега. Что-то о дуре для всех прочих и хитроумной для себя (1) ... Читала - страсти-то какие!
Федорушка: И что же там за страсти-то, Маланьюшка?
Маланюшка: Всякие бывали, всякие. А самая жуткая - с маменькой Дианы. Дядюшка родной женился на ней, а согласия-то не спросил. Заставил против воли, а опосля - взял силою.
Алёнушка и Федорушка (крестясь): Свят, свят, свят! Спаси, Боже, от лукавого!
Синичка: Да что ж вы, девицы красные? Уж и дельце порочное шьёте! У него ж пока и дочери-то нет.
Маланьюшка: Твоя правда, птичка! Авось, ещё и передумает. На горячую-то голову всякое подумается.
Алёнушка: На, а дальше-то что? Что с Ним сталось-то в Карибии?
Синичка: Видом не видывала, слыхом не слыхивала. Не довелось там побывать.
Алёнушка: Эх, жалость-то какая! Как раз на самом интересненьком...
Федорушка: Тогда, может, чего другого расскажешь?...
КАМЕННОЕ СРЕДЦЕ (автор - Ксения Беленкова)
Алёнушка: Да, тяжелёхонько ей пришлось, сердечной!
Федорушка: И сон Адочке уж больно нехороший привиделся. Я бы, чай, померла со страху.
Маланьюшка: Чего ж с городом-то со всем стало? Отчего там все как неживые?
Синичка: Сама не поняла - вот те крест. Видать, камни забрали её печаль-тоску, да вместе с нею - и чувства людские.
Маланьюшка: Как же это они умудрились?
Синичка: Кабы я знала! Уж подсказала б Евушке, как город-то расколдовать.
Маланьюшка: Поди, уже расколдовала? Она ж, помнится, камешки кидала. Никак, сердца каменные хоронила.
Алёнушка: А Адочку-то жаль! Как опять станет сохнуть по нему, нерадивому.
Федорушка: Да куда ж сохнуть - уж столько воды утекло! Теперича радости у ней будут подлинные. А вечный покой - что за радость?
Маланьюшка и Алёнушка: Твоя правда, Федорушка!
БЕЗ ПРАВА НА ЖИЗНЬ (автор - Михаил Китовский)
Алёнушка: Да где ж оно зла-то нет, коли убивают безвинно? Добро бы разбойников - душегубов каких, а то за здорово живёшь.
Синичка: Так ить зло никуда не девалось. Просто люди зреть его перестали. Не чуют, что хорошо, что дурно.
Федорушка: Ослепли, стало быть? Да не глазами - душою.
Алёнушка: А уж это всего страшней, коль душою. Кабы глазами - и то лучше.
Маланьюшка: Обманул, поди, лукавый?
Федорушка: А как же, родимая? Уж это его работа. Как заморочит буйну голову речами медовыми да как попутает, глядишь - и собьёт с пути истинного. А ему, нечистому, только того и надобно.
Маланьюшка: Что ж выходит: нельзя, чтоб совсем без лиха?
Федорушка: Нельзя-с, голубушка!
Алёнушка: А коли нельзя, пошто тогда с ним биться, со злом-то?
Маланьюшка: А это чтоб его поменьше было. Только мало нынче таких, что бьются - всё чаще мирятся.
Алёнушка: Дело говоришь, Маланьюшка. Вот Михалыч-то соседский: всё одно, "Жизнь, - говорит, - тяжелёхонька".
Маланьюшка: Да он, кажись, и слова "дурно"-то не знает. Дескать, все так делают, а стало быть, оно правильно.
Синичка: Так, поди, и пропадает человек. Думает: всё одно худого меньше не станет, так хочь видеть не буду.
Маланьюшка: Отчего ж не станет? Не делай худа - всё ж меньше будет...
ЧЁРНЫЙ СНЕГ (автор - Михаил Китовский)
Алёнушка: Так ить и у нас, поди, то же самое. У каждого одно на уме - ввысь подняться.
Федорушка: Добро бы - взлететь, а то ж заползти. Какой уж тут полёт, коли холуйствовать?
Федорушка: Зато как Первый этот с горы полетел, снег-то стал белым. Видать, совесть чище стала.
Алёнушка: Жалко, помер-то не своей смертию.
Маланьюшка: Ну а те, кто ползут, ужель своей помирают? От холода да от бессилия околевают. Ещё неведомо, что лучше: околеть иль упасть да убиться?
Синичка: Ай да девицы, ай да умницы! Поняли-таки, о чём речь веду!
Маланьюшка: Как тут не понять? Глаза, поди, сами видят.
Синичка: Глазами-то разглядеть не мудрено. Главное - головою-то подумать. А то не раз видывала - человек-то не слепой, а что рядышком деется - в упор не зрит.
Маланьюшка: Знавала таких. Только никак в толк не возьму, для чего ж голова нужна, коли не думать?
СИЛЬНЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ (автор - Татьяна Минасян)
Федорушка: Полно, да разве это мать? Чёрт в юбке - не иначе.
Алёнушка: Твоя правда. Мать за своё дитятко живота не пощадит, коли она взаправду мать. А эта... чай, названьице одно.
Маланьюшка: Да и дочка хороша! Мать померла, а она веселится. Не по-людски это!
Алёнушка: Да разве кто говорит, что по-людски? Видать, в матушку девка уродилася. Так что неча маменьке сетовать.
Федорушка: Да куды ж в неё, Алёнушка? Она-таки заботилась о маменьке. Да, посему видать, зазря. Вот кабы Леночка бросила её, сердечную, была бы в неё, а так всё же лучше.
Маланьюшка: Видать, без души заботилась. А то б не радовалась так.
Алёнушка: А коль и без души - убивать её за это, что ль, прикажешь?
Федорушка: За сие честной люд и без того поносил. Кто бы за доброе спасибо сказал, а то, чай, одно худое и видят.
Алёнушка: Твоя правда! Матушка-то себе на уме - где уж ей дитятко-то жалеть. А тем паче быть благодарною.
Маланьюшка: А ведь и вправду, сестрицы - не по-человечьи как-то.
Синичка: Эх, Маланьюшка, Маланьюшка! Я-то, грешным делом, подумала: вот умница. Да и ты, видать, Леночку жалеешь.
Маланьюшка: Отчего ж не пожалеть, коли мать родная загубила?
Синичка: Так ить и она маменьку не жалела. А той совсем худо пришлося.
Алёнушка: Ужель маменька думает: коль запужать дитятко, оно и жалеть станет. Как бы не так!
Федорушка: Забыла, поди, что насильно мил не будешь. Мне давеча Марфуша сказывала, будто один король заморский указ издал, чтоб дети отца-мать любили. А ежели кто не любит - не сносить ему головы (2).
Алёнушка и Маланьюшка: Добром, поди, не кончилось?
Федорушка: Где уж тут добро? Насилу до беды не дошло. С испугу-то как полюбить? Вот кабы наш царь-батюшка повелел, стала бы ты, Алёнушка, да и ты, Маланьюшка, батюшку с матушкой любить больше?
Маланьюшка: Бог с тобой, Федорушка! Лучше спроси: что б я делала, кабы мне любить запретили.
Алёнушка: А уж я, как Бог велит, так и люблю. Кабы могла любить вдвое сильней, мне и царёвых указов было бы не надобно.
Маланьюшка: Так ить и я всей душой. А коль душа моя нехороша - не любит как должно, так и быть - рубите голову.
Федорушка: А царь, поди, сам грешен. Не дело это - за дурные мысли казнить. Вот кабы за дело... Что ж ты, синичка, приумолкла? Может, ещё чем потешишь?
ОБЫВАТЕЛЬНИЦА (автор - Татьяна Минасян)
Алёнушка: Посему видать, разумная девица! Я-то по первости испужалась: ещё как улетит.
Маланьюшка: Кабы меня сий пришелец уговаривал, не поверила бы. Больно уж сладки речи говорит.
Алёнушка: У душегубов, поди, тоже речи сладки. Посулят златые горы, а сами в лес затащат, надругаются, да и, упаси Господи, зарежут.
Федорушка: А родню-то забывать и вовсе не годится. Хороший человек посоветует ли такое? Почём ему знать, любят её али нет? Всё брешет, небось.
Алёнушка: Сам, поди, её использовать надумал, а на других кивает.
Федорушка: Вот-вот. У самого, чай, рыльце в пушку.
Синичка: А девица-то, поди, не о том помышляла. Кабы сий пришелец и вправду был хорош, всё одно б не оставила Землю родную. Вот ты бы, Федорушка, ужель оставила?
Федорушка: Я-то? Бог с тобой - ни за какие коврижки!
Синичка: А кабы наверняка знала, что худа не будет?
Федорушка: Всё одно не оставила бы. Чужбина-то родной не станет.
Алёнушка: Дело говоришь.
Маланьюшка: Ежели не она, кто ж Землю нашу спасёт? А так глядишь - пример кто возьмёт, а там глядишь - людей хороших поприбавится.
ИВАН-СИРОТА И ДВА ВОЛШЕБНИКА (автор - Олег Шушаков)
Алёнушка, Федорушка и Маланьюшка (вместе): И слава Богу!
Алёнушка: Вот оно, Маланьюшка, тебе утешеньице - люди-то хорошие осталися.
Маланьюшка: Да только не больно-то их слушают. Хочь там у вас поумнели - да и то отрада.
Алёнушка: Поди, и у нас когда ума наберутся. Как на своей же дурости обожгутся. А вот за Ивана с Василисою я взаправду испужалася - ещё как спортятся. Хоть и хороши они, люди праведные, да мало ль чего.
Федорушка: Коль и вправду хорошие, так не спортятся.
Синичка: Отчего же? Ужель про Зимбардо не слыхали?
Маланьюшка: Уж не про того ли, что темницу понарошку сделал (4)?
Синичка: Он, родимый.
Федорушка: Стало быть, "жандармы"-то с гнильцой. Где это видано, чтоб за недельку портились?
Синичка: Отчего ж не видано? Вот ить оно.
Маланьюшка: Культурными-то, поди, прикидывались, покуда волю не почуяли.
Федорушка: Вот-вот. Увидали, что всё дозволено, да и пустились во все тяжкие.
Синичка: С чего им культурными-то прикидываться?
Федорушка: Дык попробуй без этой катавасии сделать что не так - перед законом ответствовать придётся. А здесь закон-то не писан - делай, что хошь.
Маланьюшка: Да и белой вороной быть не хочется. Все ж зверствуют, а я чем хуже. Велик соблазн, коли совести нету.
Алёнушка: Дык и у Ивана с Василисою был соблазн. Кабы они спортились, кто б осудил, коли все такие? Ан нетушки - людьми осталися. Поди, труднёхонько быть человеком, коли вокруг одни волки.
Маланьюшка: А иначе ж как? Погибнешь, пропадёшь, коли по-волчьи завоешь.
Синичка: Эх, девицы, поспорила бы, да не переспоришь вас. Утомишься только. Расскажу-ка я вам лучше про Герострата...
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ (автор - Димыч Чваков)
Алёнушка: Слыхала, что за человек этот Герострат! Хлебом не корми, только бы имя своё написать где.
Маланьюшка: Ну, а храм пошто рушить было? Иль прославиться больше нечем?
Федорушка: Кабы что хорошее сделал.
Синичка: А ты, поди, запамятовала, что я про волшебника сказывала. Делал только хорошее, да во всё вмешивался, а ему знай - укоры да матерки.
Маланьюшка: А Герострата что ль хвалили?
Алёнушка: Так худое-то сделать проще, нежели доброе. Построить тяжко, а разрушить-то лёгонько.
Маланьюшка: А надпись-то, поди, замазать можно. Али камешек закопать. Не по-мудрому Герострат делает.
Алёнушка: А кто ж ему мыслю такую подсказал?
Синичка: Да Бог ведает! Не знаю, ни как звать, ни какого роду-племени.
СПРОСИТЕ МЕНЯ (автор - Николай Поддубный)
Федорушка: Эх, бедолажка! Как тут не скучать, коли не с кем словом обмолвиться?
Алёнушка: Может, пожалеть да спросить чего?
Синичка: Я бы пожалела, только не осмелюсь. Он же как выскочит да как выпрыгнет, у меня душа уходит в пятки. Где уж тут спрашивать чего. Одна мысля - как бы живою улететь.
Маланьюшка: А коли спросить: чего прыгаешь, будто кипятком ошпаренный? Авось, ответит чего.
Синичка: Ладушки, попробую, коль не испужаюсь.
СКАЗКА О КРАСНОЙ ШАПОЧКЕ (автор - Берестнев)
Алёнушка: Да, жуткие нынче вещи творятся! Посмотришь - кажись, приличный человек. А покуда пуд соли съешь, глядишь - басурманин.
Федорушка: Хороши и соседушки! Девицу убивают до смерти, а никому нет дела. Чего ж они ждут, коли самих убивать станут?
Маланьюшка: Добро, жандармы-то оказались приличными. А то ж редко, поди, встретишь таковых. Всё чаще мзду берут да добрых людей пужают.
Федорушка: Только по статейке надо бы не Шапочку, а маменьку. Чтоб неповадно было! Знала ж, бестия, что у бабушки с зубами неладно. А стало быть, по злому умыслу.
Алёнушка: Я, чай, и здоровую маменьку чёрствым не накормлю.
Маланьюшка: Известное дело, матушка-то Шапочкина за копейку удавится. Охота ей потом за протез платить!
Федорушка: Вот кого не люблю - так это жадин. С детства не жалую.
Синичка: Оно и понятно. Кто ж их любит-то?
MIA DONNA (автор - Анна Сырцова)
Федорушка: Так что ж она - сама, что ль, Винченцио загубила?
Алёнушка: Кажись, так, милая. Поди, чудище хотела, а невзначай вдарила залётку.
Маланьюшка: Экая сумасшедшая! Дракон-то, поди, непростой - страх это был.
Алёнушка: Какой такой страх?
Маланьюшка: Страх, будто милёнка потеряет. Он-то, помнится, тогда и показывался, когда кто-то помирать надумал.
Алёнушка: А что делать-то? Коли любишь - так и боишься, кабы что худое не сделалось. Вон Федорушка как родилась - слабенькой была. Маменька боялась, что дитятко совсем жить передумает. Или Маланьюшка (тогда ей шестой годок был) захворала шибко. Уж мы все тогда испужались, как бы она Господу душу-то не отдала.
Маланьюшка: Или когда батюшка наш в лес пошёл да заплутался. Все ж мы с ног сбились. Ещё как деревом привалило аль медведь повстречался.
Федорушка: А коли дракон - это страх за родного, то как от него избавишься-то?
Алёнушка: А никак. Разве только сиротой сделаться.
Маланьюшка: Иль потерять того, за кого страшишься.
Федорушка: Тогда и впрямь страху не будет. Лишь тоска беспросветная.
Алёнушка: А то и вовсе ничего. Пустошь одна.
Синичка: Так ить с нею то и сталося.
Федорушка: А что ж она хотела чудище-то разбудить? Чтоб сызнова за родных пужаться?
Алёнушка: Чтобы жить, любить, да одинокою не быть. А что пужаться - никуда от этого не денешься.
ЦВЕТ МОИХ СЛЁЗ (автор - Анна Сырцова)
Федорушка: Так что же с ней стряслось - загубили али с обрыва кинулась?
Синичка: Кинулась. Загубить-то надумали не её.
Алёнушка: Я-то и подумала, что не её. Думала, невзначай попали. Заместо Станислава. А то б, чай, не помирала.
Маланьюшка: Дык она и не помирала. Он ж провидица - видала, что с этим Станиславом стрястись должно.
Федорушка: Что ж выходит - она спасала от того, что на роду написано.
Синичка: Твоя правда, Федорушка. У костлявой-то всех отбивала.
Федорушка: Сколько ж ей стукнуло? Четыре годка-то всего?
Алёнушка: Нет, навряд ли. Уж больно речи у ней взрослые.
Синичка: А я-то сама, грешным делом, не знаю. Не видывала её.
Маланьюшка: Откуда ж тогда знаешь? Сказывал кто?
Синичка: Письмецо её невзначай попало. Прозрела ить, по счастию.
Федорушка: Видать, Господь наградил за дела благие.
КУСЯМА БЕН ЛАДЕН И ЦАРЬ СОЛОМОН (автор - Андрей Бондаренко)
Алёнушка и Федорушка: Ишь ты, кем оказался!
Маланьюшка: Видала, что человек разумный, мудрые речи слыхивала, да такого, чай, и в голову не пришло.
Федорушка: Жалко Соломонушку! Хочет и Дженни, и Тома, да и всех, кто слушать станет - уму-разуму научить, а всё зазря.
Алёнушка: Они, поди, и впрямь сотрут, чтоб не слыхивал никто.
Маланьюшка: А гордыня-то и впрямь грех великий! Батюшка в церкви, помнится, проповедовал. Благочестивый был, царствие ему небесное.
Алёнушка: Зато нынче - за бесплатно, поди, и слова доброго не скажет. Да и гордыней одержимый, аки бесом. Всё шубы себе да попадье покупает, да избу построил что палаты царские.
Федорушка: Много ль от молитв проку, коль в душе Бога нет? Соломон, поди, прав - разговаривать с Всевышнем лучше с глазу на глаз.
Маланьюшка: Отчего ж в церкви-то не помолиться, коли от души?
Федорушка: Чтоб не мешали, не отвлекали понапрасну.
Алёнушка: Только напиваться-то прежде не надобно. Не любит Господь, когда кто во хмелю. Да и рисунки на теле - не от Бога.
Маланьюшка: Отчего же? Разве от рисунков кому худо будет?
Алёнушка: Худа, поди, не будет. Но Всевышний дал людям чистое тело. Пошто разрисовывать-то? А тем паче Че Геварой? Он-то здесь не пришей кобыле хвост.
Маланьюшка: Так он же об идеалах младости толкует. Видать, Гевара - его учитель духовный. С такого любо-дорого пример взять.
Алёнушка: Негоже это. Заповедь не велит создавать кумира. Да и ругаться словами бранными - грех.
Федорушка: Видать, и Соломон, хоть и мудрый, да не без греха.
Маланьюшка: Кто ж без греха-то. Тоже, поди, человек.
ДИКТАТОР (автор - Дмитрий Кружевский)
Федорушка: Ты что ж, синичка, героем этого Августа делаешь? Что за геройство - мирных людей загубить?
Алёнушка и Маланьюшка: Твоя правда, Федорушка!
Алёнушка: А тем паче зазря. Видать, и впрямь властвовать полюбил.
Маланьюшка: Ещё бы! У него, поди, и мысли-то о господстве. Николушке, может, и по душе бы пришёлся, да никак не мне (5).
Федорушка: Да и не мне. Худое это дело - загубить жизнь человечью. Пускай и для счастья людского. Добро бы в бою, а то ж...
Алёнушка: А уж мне такие никак не по нраву. Чую, кабы он Федорушку иль Маланьюшку загубил - вовек бы не простила.
Федорушка: Максимка-то Исаев тоже, поди, средь чужих бывал. Да ведь выкрутился - не позволил с Катюшей худое сделать (6).
Маланьюшка: Да и Белов, который Вайс, не своими руками Бруно сгубил. И Александрова с дщерью его не тронул. Напротив - всеми правдами-неправдами от немцев избавил.... Ты нам, лучше, синичка, про хороших людей поведай. Плохих, поди, и без того навалом...
РЕРЕНА (авторы - Вад Капустин, Y. Neganov)
Синичка: Ну, каково, девицы красные? По душе ли витязь пришёлся? Рыцарь, то бишь:
Федорушка: Отчего ж не по душе, коли человек добрый? Да и храбрый - дракона, чай, не испужался. Я про это чудище как услыхала - душа в пятки.
Алёнушка: Ты-то лишь слыхала, а Хорхе пред собой видал. А что лентяй - так все мы не без греха.
Маланьюшка: Не так уж и ленив, коли приглядеться. Где ж это видано, чтоб мужик уху варил, али пирожки лепил? Батюшку, чай, не допросишься - скажет: не мужицкое это дело. Хорхе-то разок слентяйничал, да и то опосля кается.
Федорушка: Отчего ж не каяться? Покуда он думал-гадал, дракон Реренушку загубил. Кто ж ему виноватый?
Алёнушка: Виноват, Федорушка, ох, как виноват. Добро, девица-то невсамделишняя - сказочная. Не то б совсем померла.
Маланьюшка: А я, признаюсь, подумала невзначай: отчего ж Хорхе Ререне девицей быть повелел. Спросил бы, как её душеньке угодно.
Алёнушка: Это, поди, и надумал. Нечасто нынче встретишь мужика такого. У нас на деревне, окромя нашего батюшки, Иваныч таков. Да и тот покуда трезвый.
Маланьюшка: Не мудрено! Напьётся горькой, побуянит да спать заляжет. А поутру проспится - давай у Феклуши прощения просить, всё умаслить пытается. "Прости, - говорит, - голубушка! Что угодно сделаю, только не серчай".
Алёнушка: А Феклуша, поди, давно привыкла. Говорит: очи бы мои его не видали, уши бы речей его не слыхали! Всё душеньку он ей вымотал.
Маланьюшка: Змий зелёный - враг лютый. Похлеще того чудища будет.
Синичка: Какого, Маланьюшка?
Маланьюшка: Того, что Хорхе зарубил... Кстати, какого это Лема он читал? Уж не того ли, что богохульствует да про Иона сказывает (8)?
Алёнушка: Разве ж он богохульствует?
Федорушка: А то ж. Он же, безбожник, над Библией глумится да заповеди в грязь втаптывает.
Алёнушка: Экие вы с Маланьюшкой недогадливые! Не над заповедями он смеётся, а над теми, кто из них корысть извлекает.
Федорушка: А пытки над попом, что ж, из корысти были (9)?
Алёнушка: Ну что ты, Господь с тобой! Люди-то иноземные к нему всей душой. У попа у самого веры не было. А то б вразумил их, что не страдания очищают душу. Что в них проку, коли человек к Богу не обращается, добрей не делается?
Маланьюшка: Твоя правда, сестрица. Страдания они ить ото зла. Не за то человек попадает в рай, что мучится, а за то, что душой не озлобляется.
Алёнушка: Иль за то, что страдать не убоялся. Отчего б не пострадать, коли дело правое? А священник-то сами муки расхваливал. Оттого и стряслось худое.
Синичка: Читывала я, милые. В гости к нему залетела, покуда он у реки сидел да чуда ждал.
Алёнушка, Федорушка и Маланьюшка: И как? Дождался-таки?
Синичка: Бог его знает! Улетела я да - не видала. Уж я-то от души желаю им счастия. Понравился мне Хорхе, тем паче когда Ильке отказал. Любит, стало быть, Реренушку! Взаправду любит.
ЯБЛОКО В ГАЛЕРЕЕ (автор - Инна Сударева)
Алёнушка: Кто ж такой Гаспарович-то? Не слыхивала досель про такого?
Синичка: Да и я его, к стыду своему, не знавала.
Федорушка: Видать, плакса, нытик какой? Всё у него отчего-то пустое.
Маланьюшка: Чай, завистью лютой мается. Люд честной на девицу смотрит, вот он и на весь свет в обиде.
Федорушка: Как не обижаться, коли себя так любишь? А люди, видать, оттого к девице и тянутся, что не столь спесива.
Маланьюшка: Да и руку обиженному подать не побрезгует. Такие-то кому не нравятся? Другое дело, что не всяк благодарен будет. Но не о том речь... Ты-то, синичка, сама видывала, иль рассказал кто?
Синичка: Сама, право слово! Вчерась в оконце залетела да и увидала.
Маланьюшка: А к картинам-то подлетала?
Синичка: А как же? Подлетела к Горошкиным, те наперебой: лети сюда, посадим, дескать, тебя в клетку да любоваться станем. Я им в ответ: нетушки, не любо мне в клетке сидеть. Гаспарович пужать начал, что я сдохну да меня в канаву выбросят, ибо пустая я птичка.
Алёнушка: А девица-то что?
Синичка: На картину к себе звала, в руки взять сулила. Да я не согласилася - полетать, поди, хочется.