Аннотация: Написано к конкурсу "Укол Ужаса-5" по простому варианту картинок. Оказывается, по ним легко писать не только ужасы, но и про любовь.
Город демонов
Велосипед плыл по асфальту, словно лодка по реке, окружённой с обеих сторон невысокими берегами. Лёгкий ветерок, такой нужный в жаркую погоду, тихо свистел. Справа и слева проносились заборы с низенькими деревянными (а кое-где и кирпичными) домиками и огородами - типичный пейзаж всякого маленького города.
А вот и знакомый поворот. Управляемый умелыми руками юного всадника, "железный конь" плавно свернул вправо - туда, где асфальт сменился грунтовой дорогой. Вместе со старой советской колонкой она придавала местности поистине сельский вид.
Проехав ещё несколько метров, светловолосый парень лет пятнадцати спешился, поднял с земли маленький камешек, который тут же бросил в окно синего дощатого домика. Через несколько секунд окно открылось, и в проёме показалась девичья головка с конским хвостиком.
- Сейчас, Тош, подожди секундочку, - торопливо проговорила юная хозяйка. - Я только ответ напишу.
Не прошло и минуты, как девушка в джинсовой юбке вышла на крыльцо. Подбежала к калитке, ловкими пальчиками раскрутила проволоку, открыла и кинулась к парню.
- Привет, Даш, - заговорил Антон, пытаясь её поцеловать.
- Ты что? - произнесла она, испуганно отстраняясь. - Нас могут увидеть. Поехали отсюда скорее.
Наскоро закрутив проволоку, она забралась на застеленный одеяльцем багажник, и велосипед понёс парочку прочь - подальше от любопытных соседских глаз.
Когда-то они были одноклассниками. Он - сын известного в Ярцеве адвоката и правозащитника Максима Шубина, и она - дочь полицейского, не пользующегося в родном городе ни любовью, ни уважением. Ещё бы! Среди подзащитных Шубина было немало тех, кто пострадал от незаконных действий полиции - в частности от рук Сергея Савёлкина. Кто-то снял на мобильник, как Савёлкин лично избивал участников "бунта пустых кастрюль", подавляющее большинство которых составляли пенсионеры. Доведённая до отчаяния ростом тарифов на ЖКХ, пенсионерка Петрова схватила кастрюлю с поварёшкой, созвала соседей, и все вместе пошли к зданию мэрии. Несанкционированный митинг был разогнан, его участники арестованы. Петровой дали двадцать лет лишения свободы, другие участники отделались штрафами, весьма для них обременительными.
А уж сколько было случаев, когда Дашин отец вымогал взятки или выбивал из подсудимых "добровольные" признания - и не счесть. Впрочем, к тем, у кого толстый кошелёк, у Савёлкина было совсем другое отношение - раболепное и подобострастное.
Наверное, единственным человеком во всём Ярцеве, который любил его по-настоящему, была его жена, ныне покойная. Кротко и смиренно сносила она от мужа побои и бесконечные измены. Когда ещё в первом классе Даша рассказала об этом Антону, мальчик был шокирован. Ему, с детства видевшего в собственной семье любовь и уважение, и представить было трудно, как это мужчина может поднять руку на женщину. А тем более, на мать своего ребёнка.
Оставалось загадкой, как эти двое из таких разных семей смогли сразу найти общий язык. Теперь они уже, наверное, и сами не помнили, почему первого сентября на линейке мальчик посмотрел на девочку с бантиками в косах, а она - на мальчика в синем костюмчике. В октябре они уже сидели за одной партой, списывали друг у дружки и рисовали карикатуры на учительницу. Из школы ребята шли вместе, и Антон всегда нёс два портфеля - свой и Дашин. "Сладкая парочка", "жених и невеста" - так дразнили их в школе.
Но недаром говорят, что большие и светлые чувства, будь то любовь или дружба, жизнь часто подвергает испытаниям. Первая весна для первоклассников, Светлое пасхальное воскресенье - и вот две бабульки арестованы. За то, что в такой праздник сидели у подъезда на лавочке и вязали носки. Делай они это у себя дома, их бы, скорей всего, просто пожурили. Но сие деяние, совершённое во дворе, на глазах у многих верующих - это кощунство и святотатство.
"Закидать их камнями!" - кричал священник из Смоленска, отец Дмитрий Безруков.
Но по уголовному законодательству, за оскорбление чувств верующих полагался расстрел, что к этим старушкам и применили. Шубин, со свойственным ему бесстрашием, защищал их до последнего. И даже после приведения приговора в исполнение требовал посмертной реабилитации несчастных бабушек.
За это он вскоре и поплатился. Статья - соучастие в разжигании межрелигиозной розни и оскорблении чувств верующих. Но так как Шубин был всего лишь соучастником, его не расстреляли. Приговорили к двадцати годам лишения свободы. Антону тогда было восемь лет.
Но клеймо сына уголовника нисколько не смутило Дашу. Девочка по-прежнему стремилась проводить с ним как можно больше времени. Отец Даши, занятый бесконечными дружескими попойками и любовницами, до поры до времени не замечал (да и не особо интересовался), с кем дружит его дочь. Мать (тогда она была ещё жива) ничего ему не рассказывала, Антона же привечала с прежней теплотой.
Но Ярцево - городок небольшой, где почти все друг друга знают. Так что рано или поздно слухи про "сладкую парочку" должны были дойти и до Дашиного отца. И они дошли.
"Чтоб не смела больше, дрянь, дружить с этим...!" - орал на Дашу отец, не выбирая выражений.
Даша тогда промолчала, но дружбы с Антоном не прекратила.
А вскоре в семью пришла беда - умерла от сердечного приступа Дашина мама. Теперь заступиться за девочку стало некому.
"Сбежим с математики?" - такими записками обменивались на уроках Антон со своей подругой.
И сбегали. Стройки с лабиринтами будущих квартир, шаткими лестницами и балконами без перилл; заброшенные дома с покосившимися окнами и прорастающей из пола травой; чердаки двухэтажных домов с маленькими окошками, сквозь которые пробиваются солнечные зайчики - все эти места в Ярцеве ребята облазили вдоль и поперёк. Иногда их тянуло на что-нибудь попроще, но не менее интересное. Городской парк с аттракционами, озером Зем-Снаряд, лес вблизи Пионерного, пустырь, заросший травой и одуванчиками, окрестности литейного завода, вокзал с уходящими вдаль рядами рельс и поездами.
"А давай завтра не пойдём в школу, - предложила однажды Даша, мечтательно глядя с низенькой платформы вдаль, куда только что умчалась Смоленская электричка. - Придём сюда, уцепимся сзади за поезд и прокатимся до Смоленска. Ты как?"
Идея Антону понравилась.
Осуществить задуманное особого труда не составило. Даша пошла в школу с подружкой Светой, которая была совершенно в курсе их планов и по-доброму завидовала. Всё-таки ехать с другом на поезде куда интереснее, чем отсиживать на уроках от звонка до звонка. Друзья Антона - Валёк и Витька - тоже знали, куда он намылился, и матери бы уж точно не сообщили.
Но до Смоленска им доехать всё же не удалось. В Кардымово какая-то бабка, заметив на хвосте поезда двух детей, подняла шум. Даже полицию вызывали. Но дети не дураки - почуяли, чем пахнет, и убежали. В лесу спрятаться оказалось нетрудно. Сложнее было найти обратную дорогу.
Несколько часов Антон и Даша блуждали по лесу, но лишь уходили дальше. А ночь медленно, но верно вступала в свои права. Даша начала бояться. Антон, которому страх ледяной рукой вцепился в горло, храбрился изо всех сил, стараясь этого не показать, был чрезмерно оживлён и весел...
Нашли детей лишь под утро, озябших и голодных. Они спали под елью, тесно прижавшись друг к другу, и не сразу проснулись, когда их окликнули.
Родители, естественно, ругались. "Кто это придумал?" - грозно допрашивали своих чад обе стороны. "Это я! Я!" - кричал Антон, видя, как Дашин отец грубо схватил дочь и потащил домой. Антон же был схвачен за шиворот матерью.
Дома им, конечно же, устроили выволочку. Даша, кроме всего прочего, была наказана сильной простудой. Лёжа в кровати с температурой под сорок, девочка иногда забывалась тревожным сном. Снилось ей, будто она с Антоном всё ещё в лесу и, блуждая, они выходят на какую-то трассу, совсем пустую, ведущую куда-то ввысь. По обеим сторонам лежит не то снег, не то белый песок.
Проснувшись в очередной раз, Даша не сразу поверила своим глазам. У её кровати на табуретке сидел Антон.
"Тош, ты как сюда попал?"
"Окно было открыто, - отозвался мальчик чуть виновато. - Ну, я и залез".
"Ты даёшь! Папка бы тебя убил"
"Так его ж всё равно нет дома".
И ещё долго не будет. Болезнь дочери не заставила Савёлкина изменить своим привычкам. После работы он опять зайдёт к дружку, там они напьются, снимут девчонок...
До самого позднего вечера Антон ухаживал за подругой, приносил ей чайку с мёдом, как делала его мама, когда он болел. Ушёл только за несколько минут до прихода хозяина. И так ходил к ней каждый день, пока Даша не выздоровела.
После этого случая отец перевёл девочку в другую школу - ту, что на Пионерном. Так он надеялся уберечь её от "дурного влияния", помешать ей видеться с "этим Шубинским ублюдком".
Но его надежды не оправдались - после школы Антон и Даша продолжали встречаться. Савёлкин, узнав об этом, устроил серьёзный разговор.
"Слушай внимательно! - орал он на дочь. - Если этот щенок ещё хоть раз к тебе приблизится, я его в тюряге сгною! Для малолеток! А статья найдётся!"
Даша слушала и понимала: это не пустые слова - отец это может.
На свидание, о котором они с Антоном договорились заранее, Даша не пришла. Он же, думая, что она, может, заболела, пришёл к ней сам. Привычно кинул камешек в окно.
"Уходи, - сказала ему Даша. - Нам нужно расстаться".
"Почему, Даш?" - только и смог вымолвить Антон, растерянный и ошарашенный.
"Так будет лучше", - ответила девочка, с трудом сдерживая слёзы.
"Даш, ну пусти меня хотя бы. Или выйди ко мне. Давай поговорим".
"Не надо, Тош"
"Я тебя чем-нибудь обидел?"
"Нет".
"Тогда почему?.. У тебя другой?"
"Нет. Уходи, а то посадят"
"Куда посадят?" - не сразу понял Антон.
"В колонию для малолетных. Так папа сказал".
"Так я его и испугался!"
"Он это может, Тош. Так что уходи, забудь меня"
"Я уйду, - произнёс Антон. - Но только с тобой. В общем, жду тебя через пять минут. А то так и буду здесь стоять".
Даша поняла, что он не шутит. Слишком хорошо она знала Антона. Упрямый, как и его отец.
Каких тут пять минут? Уже через две девочка со всех ног бежала к другу. До вечера они купались в озере, соревнуясь, кто первым доплывёт до противоположного берега.
"Ты победила, Даш", - сказал Антон, когда измученная победительница выползла на берег.
Это уже потом она узнает, что он ей тогда подыграл.
Когда их дружба переросла во что-то большее? Тогда ли? Чуть позже или чуть раньше? Никто бы, наверное, не мог сказать точно. Просто тринадцатилетняя Даша написала в своём дневнике: "Я - это Тоша, а Тоша - это я". Просто семиклассник Антон признался Вальку и Витьку, что Даша - это его жизнь.
И вот уже близится окончание школы. Настала пора выбирать профессию, строить планы на будущее. Антон к своим пятнадцати годам уже решил, что едет в Смоленск и поступает на юридический. Его девушка тоже связывала своё будущее со Смоленском.
- Ну как, сказала вчера папке о своих планах? - крикнул Антон, обернувшись к девушке, стараясь перекричать свист ветра.
- Ну да. Пришёл, я ему ужин подогрела. Ну, и сказала. Ты не представляешь, как он орал!
- Не рад, что в Смоленск едешь?
- Нет, на это ему как раз плевать. Говорит: с дипломом русички нормальной работы не найдёшь - будешь жить на три копейки, у тебя ж взятки брать кишка тонка! Вот Надька, говорит, умная баба, а ты ж дура набитая.
Сам Антон не имел чести знать Надежду Сергеевну (она же тётя Надя). Но ровесники, у которых она вела физику, жаловались, что заслужить от неё хорошую оценку, да и просто доброе отношение можно было только рублём. Некоторые говорили, что не от хорошей жизни Надька такая стерва: куда ж бабе деваться, если мужик пьёт, не просыхая. Кто-то, напротив, сочувствовал её мужу: что ж ему остаётся с такой противной бабой, у которой к тому же любовник мент? Но лично Антон не питал симпатии ни к тому, ни к другому.
- Не, тётя Надя - это не пример, - скривился парень. - Я б на ней не женился.
- А на ком бы женился? - прокричала Даша с багажника.
- Ну, - Антон приостановил велосипед и сделал вид, что крепко задумался. - Ну, например, на тебе.
- На мне?! - "удивилась" Даша. Дальше они ехали тихо, поэтому кричать не было необходимости.
- А ты не хочешь?
На этот вопрос можно было ответить по-разному, но Даша выбрала сказать как есть:
- Хочу.
Впрочем, официальной помолвкой это, конечно же, не было. Каждый понимал, что пятнадцатилетних их никто не поженит. А вот после, когда они будут уже взрослыми, закончат институт. Или даже ещё не закончат...
- А всё-таки хорошо, что мы едем в Смоленск, - мечтательно произнесла Даша. - Будем видеться чаще, никто нам не помешает. Правда ведь?
- Никто и ничто, - заверил её Антон.
- Слушай, Тош, а давай в лес.
- Давай.
- Только поставь велик. Чтоб не стащили.
Для этого было как раз самое время, ибо велосипед с влюблёнными как раз свернул на боковую, и через несколько секунд заехал во двор пятиэтажки с десятью подъездами. По ту сторону от дома, за полуразрушенными сарайчиками виднелись низенькие двухэтажные домики, выкрашенные в белые и розовые цвета, с наклонными крышами. Именно там лазили по чердакам Антон и Даша.
Подъехав к пятому подъезду, парень слез с велосипеда и открыл облупившуюся дверь кладовки. Та ответила возмущённым скрипом. Заскрипела она и тогда, когда Антон, засунув велосипед вовнутрь, её закрывал.
Через минуту парочка уже бегом мчалась к противоположной стороне - туда, где за оградой детского садика виднелись беседки - одно из мест их тайных встреч. За углом Антон и Даша свернули вправо.
Вскоре дощатые домики закончились, и их взору предстали два озерка по обеим сторонам дороги. Обойдя то, что справа, ребята прошли ещё немного вдоль леса, огороженного трубой со стекловатой, пока, наконец, не показалась лесенка. По ней и зашли в лес.
- Ну вот мы одни, - проговорил Антон.
Как они оба ждали этого момента! Словно не видевшие друг друга целую вечность, кинулись они в объятия, покрывая лица возлюбленных страстными поцелуями.
Здесь, среди пения птиц и запаха спелой земляники они когда-то познали друг друга в первый раз. Потом они любили друг друга и в сугробах пушистого снега, и на ковре из золотой листвы, падающей в деревьев. Были свидетелями их близости и пробивающиеся из-под талого снега первоцветы.
Вот и сейчас, обдуваемые тёплым майским ветерком, отдавали себя друг другу он, уже не мальчик, и она, уже не девочка. Как хорошо, что Дашин отец ни о чём не догадывается!
Домой ни Антон, ни Даша не торопились. Савёлкин, судя по всему, опять придёт домой поздно - ещё утром он обещал дяде Саше зайти к нему после работы. А так как на эти посиделки чаще всего приглашались девушки вольного поведения, скорей всего, это надолго.
Но всё хорошее (как будто бы назло) кончается непростительно скоро. Слишком быстро настал момент, когда солнце зашло за тучки. День с бешенной скоростью превращался в вечер.
- Пора идти, - вздохнула Даша.
- Я провожу тебя.
- Только недалеко. А то могут заметить.
- Ладно, буду осторожнее.
Но что-то пошло не так. Даша почувствовала это первая. Зная этот лес с самого детства, она никак не могла взять в толк, почему путь домой, такой привычный, вдруг стал подозрительно долгим? Антон, поначалу пытавшийся списать это на неторопливость (хотя они и прежде не спешили), мало-помалу тоже начал беспокоиться. Что за ерунда? Они уже должны были десять минут как выйти. А знакомая труба как будто и не спешила показываться. Вдобавок, тропинка, по которой они вроде бы только что шли, взявшись за руки, исчезла, как будто бы её и не было. Сколько же они, получается, уже идут по траве, плутая между деревьями? Минуту? Пять? Десять?
- Вот как нам домой не хочется, - пытался шутить Антон. - Даже ноги не несут.
- Да уж, - улыбнулась ему в ответ Даша. - Вот так и заблудиться готовы, лишь бы не возвращаться.
- Ну, заблудиться нам не грозит, - проговорил Антон. - Сейчас повернём налево - и будет тропинка.
Но прогнозы его не оправдались. Уже с полчаса ребята шли в том направлении, но ни намёка на какую-то тропку так и не встретили. Зато чуть ли не головами стукнулись о разбитое молнией покосившееся дерево, которому упасть мешало соседнее. Нет, такого вблизи тропки точно не было.
- Значит, она должна быть немного дальше, - сказал парень, а сам подумал: "Да что же это со мной сегодня? Всегда ж нормально ориентировался".
Даша покорно следовала за ним. Ещё чуть-чуть вперёд. Есть, мой капитан! Чуть левее. Так точно!
Но чем больше они пытались выбраться, тем меньше узнавали родной лес. Какой-то мутный ручеёк, какая-то группа сухих деревьев, какая-то выгоревшая поляна. А впереди...
- Не понял. Что за фигня! - Антон уже начал терять терпение.
Никогда прежде ни ему, ни его подруге не приходилось видеть в своём городе ничего подобного. Поляна словно оборвалась идеально прямой трассой, ведущей вниз. По обеим сторонам её обрамляла скудная растительность - низенькие кустики, пожелтевшие не то от жары, не то от выхлопных газов. Хотя машины на трассе не было ни одной. Телеграфные столбы вдоль дороги стояли без проводов, как будто всю проволоку в металлолом сдали. Но самым странным был песок, совершенно белый, больше похожий на известь. Как на нём только могло что-нибудь расти?
- Пошли обрат..., - начала было Даша, но осеклась.
Повернув головы назад, она и её друг с удивлением обнаружили, что никакой поляны больше нет. Всё та же дорога, ведущая в гору. Нет, даже не в гору. Такое впечатление, будто она тянулась до самого неба, переливавшегося всеми оттенками серого.
С минуту Антон и Даша смотрели друг на друга с удивлением, словно спрашивая: куда это нас занесло? Даша - откровенно испуганно, Антон - стараясь казаться спокойным. Хотя, Даша это чувствовала, нервничал он не меньше.
- А пошли лучше вперёд, - сказал он своей спутнице. - Если по дороге, обязательно куда-то выйдем.
- Ну, пошли, - согласилась девушка.
Спуск оказался лёгким, тем более что с каждой секундой он как будто становился круче. Ноги сами несли парочку под горку.
- У меня такое ощущение, что мы идём так медленно, - проговорила Даша. - Видишь, как уже потемнело?
И вправду, небо с каждым шагом приобретало всё более тёмные оттенки. Когда же оно стало почти чёрным, дорога неожиданно оборвалась.
- Что это ещё за чертовщина? - выругался Антон, оглядев то место, куда они только что вышли.
По виду оно было очень похоже на кладбище. Но какое-то необычное, ибо лишь на двух могилах стояли кресты. А как они выглядели - просто ужас! Кое-где облупившиеся, кое-где заросшие мхом и плесенью, покосившиеся так, что было удивительно - как они ещё не упали. Другие же могилы украшали статуи крылатых уродливых существ. На третьих - просто валялись большие камни. По ним и ступала какая-то тень в чёрном плаще, по-хозяйски обходившая это место, которому полная тишина прибавляла ощущения чего-то зловещего.
Странная фигура всё приближалась к ребятам.
- Тош, давай спрячемся! - умоляюще прошептала Даша. - Подождём, пока он уйдёт. Я его боюсь.
- Давай сюда, - так же шёпотом сказал Антон, увлекая девушку к большой каменной плитке, покрытой мхом и трещинами. Честно сказать, странный незнакомец внушал страх и ему.
Но зловещий тип, очевидно, не спешил покидать кладбища. Пройдя ещё несколько шагов, он остановился почти у самой плиты, где прятались Антон с Дашей. Затем вынул из-под плаща меч из красного железа, обрамлённый по краям серебристым металлом. Свободной рукой он сдёрнул с головы капюшон, обнажив лицо. Нет, не он. Она. Женщина с длинными чёрными волосами.
- Тётя Надя! - прошептала Даша, не веря своим глазам.
Антон приложил палец к губам. Но Надежда, занятая своими делами, кажется, не услышала. Рывком сбросила с себя плащ и кинула в сторону - на один из крестов. Сама же осталась в открытом, едва прикрывающем груди, топе и в длинной узкой юбке, из-под которой выглядывали... Нет, не ноги. Антон едва не вскрикнул от изумления и ужаса. Словно змеи, виднелись из-под юбки толстые жгутики. Их было много, и они шевелились в такт её движениям.
Даша тем временем глядела на руки. Ногти, необычно длинные и острые, скорей напоминали когти хищника. Красный лак усиливал впечатление. Даже перчатки до локтей походили чем-то на двух больших змей, готовых проглотить свою жертву.
Двигая жгутиками, бестия подошла к одной из могил, взмахнула мечом и закричала нечеловеческим голосом:
- Вставай! Именем Сатаны!
Земля на могиле вдруг зашевелилась, затем оттуда показались костлявые руки и стали, разбрасывая землю во все стороны, разрывать яму. Вскоре на поверхность вылез скелет и, отряхнувшись от земли, вскочил и встал по стойке смирно.
А Надежда уже колдовала у другой могилы, откуда, сверкая пустыми глазницами, выглядывал череп.
Так поочерёдно подходя к могилам, бестия махала мечом, пока всё кладбище не заполнилось толпой скелетов.
- А теперь давайте! - крикнула она, увидев, что все в сборе. - Покажите, на что способны!
Тотчас же кладбище огласил зловещий хохот, после которого скелеты все до одного пустились в пляс. Это было какое-то беспорядочное движение. Одни вращали черепами, стуча гнилыми зубами в такт, вторые гремели каждой косточкой, третьи тряслись, как в лихорадке. Надежда стояла в сторонке, злобно ухмыляясь.
Внезапно всё стихло. И бестия, и скелеты, как по команде, повернулись в одну сторону, откуда к ним шла какая-то фигура. Когда гость подошёл поближе, Антон выпучил глаза, а Даша прикрыла рот рукой. Савёлкин! Это был он!
Каждое движение, каждый взгляд говорили о том, что Дашин отец здесь не впервые. Ни тени страха не проглядывало в его позе и жестах - лишь гнев и злость.
- Какого чёрта! - заорал он ещё издали. - Я тебе для чего, стерва, душу продал? Ты мне что сказала, зараза? Что я буду мужиком, пока не сдохну!
- Спокойно, Серёженька, - проворковала Надежда, дотронувшись рукой до его волос. При этом хищная усмешка промелькнула на его лице. - Спокойно, мой пупсик!
- Да какое, к дьяволу, спокойствие? - не унимался Дашин отец. - Я, значит, к Сашке, девок позвали, думал, погуляем. Что я, блин, не мужик, что ли? А у меня ни хрена не получилось! Надо мной же теперь шлюхи ржут, блин!
- Ну, не кричи, мой сладенький! Я тебя ни в чём не обманула...
- Да как это не обманула, дрянь? Ты ж сказала...
- Я сказала, что ты будешь мужиком до самой смерти, - проговорила бестия, глядя ему в глаза. - А обещания я выполняю.
С этими словами она взмахнула мечом и, прежде чем кто-нибудь успел сдвинуться с места, голова Савёлкина полетела к надгробию, тому самому, где укрылись Антон и Даша.
- Чего стоите? - обратилась Надежда к скелетам. - Тащите мне башку!
Крик Даши вернул Антона к реальности.
- Бежим, Даш! - крикнул он, мгновенно вскочив на ноги.
- Хватайте их! - слышался сзади голос демонессы. - Живых или мёртвых!
Тотчас же вдогонку им устремилось множество скелетов. За километр слышался грохот костей вперемежку с леденящим душу смехом. Ребята неслись не разбирая дороги, пока не выбежали на трассу - ту самую, по которой и пришли в это жуткое место. Скелеты приближались с каждым шагом.
- Сюда! Быстрей! - Антон изо всех сил потянул Дашу вперёд - туда, где дорога уходила в светлое, покрытое облаками небо.
Последнее, что он помнил - это огромный валун, просвистевший над самой головой.
- Тоша! Не оставляй меня! Вернись! Мне плохо без тебя! Любимый, единственный мой!
Этот голос, такой милый, такой родной, Антон бы в жизни не спутал ни с каким другим. Он звал его. Прежде, чем открыть глаза, парень сжал ладонь той, что держала его за руку.
- Даша! Жизнь моя!
Она сидела на стульчике у его койки, в белом халате, с глазами полными слёз. Она? Она, но какая-то другая. Это была не та пятнадцатилетняя девочка, с которой он только что убегал от демонов. Сейчас ей было где-то лет восемнадцать-двадцать. Неужели он так долго лежал в коме?
- Мы... убежали? - спросил Антон, слабо ворочая языком.
- Мы никуда и не бежали, - ответила Даша. - Мы здесь, в больнице. Врач сказал, что может быть, скоро будем дома. Ну, то есть, в общаге.
- В какой общаге?
- В нашей. Где мы живём... Я сейчас выйду, скажу маме с папой, чтоб не волновались... Они здесь, в коридоре - меня и то еле пустили. Я быстро - только скажу и вернусь.
- Даш, подожди, - Антон сделал робкую попытку приподняться. - Моя мама и твой папа... Она оба...
- Твой папа, - поправила его Даша. - Моего убили. Ты разве не помнишь?
- Так моего... выпустили?
- Давно. Ещё год назад.
"Год назад? Выпустили? - думал Антон, пока Даша, радостная, сообщала его родителям о том, что он пришёл в себя. - Неужели сбылось? То, о чём я мечтал все детские годы".
Даша действительно вернулась очень скоро.
- Привет тебе от мамы с папой. Они сказали поцеловать тебя. Их пока не пускают, но потерпи немного - завтра ты их увидишь.
- Завтра?! - воскликнул Антон. - Я их и так сколько не видел! Мамку лет пять. А папку - целых десять.
- Ты, правда, ничего не помнишь? - произнесла Даша с огорчением.
- Почему же? Помню. Лес, кладбище, потом скелеты. Твой папа.
- Иду-иду, - отозвалась Даша. - Ладно, Тош, я пока ухожу. Не скучай. Завтра увидимся.
- А поцеловать тебя можно?
Даша кинула вопросительный взгляд на доктора.
- Ладно, - разрешил тот. - Целуйте свою жену.
Обрадованный Антон не сразу понял, что ему сказали. Лишь после того, как Даша ушла, до него дошло. Жена. То-то Антон заметил в её облике что-то необычное, но не мог понять, что именно. Кольцо на безымянном пальце... Точно. Он сам надел его ей в городском ЗАГСе под марш Мендельсона.
В памяти живо всплыла Даша в белом платье с фатой на завитых кудрях и с нитями жемчуга на тонкой шее. А в зале родственники - мать Антона и тётя Катя - сестра Дашиной мамы, единственный, кто остался у неё из родных.
Мало-помалу начали вспоминаться и другие события. Нет, он тогда не получил камнем по голове. По дороге, ведущей вверх, он с Дашей благополучно выбрался в знакомый лес. Антон тогда заночевал у девушки - она была так напугана, что оставить её одну было бы жестоко.
Тело Савёлкина с отрезанной головой нашли в лесу на третий день. По Ярцеву пошли слухи, что это дело рук Надежды Уткиной, его бывшей любовницы. Тем более, что она после этого куда-то пропала - так до сих пор и не нашли.
Наверное, лишь два человека во всём городе пожалели об убитом: Даша (какой-никакой, а всё-таки отец) и тётя Катя. Оттого она, оказывается, долгие годы была в ссоре с сестрой, что любила Савёлкина и безумно ревновала. Но оставить осиротевшую племянницу совесть не позволила - так что до окончания школы Даша жила у неё.
Потом были экзамены, поступление в институт, встречи, давно уже не тайные. Как и много лет назад, Антон и Даша поймали на вокзале Смоленский поезд. Но уже не уцепившись сзади ехали они покорять областной центр, а в вагоне с тяжёлыми сумками. Они ехали учиться.
Там же, в Смоленске они, восемнадцатилетние, сыграли свадьбу. Веселелось тогда всё общежитие, гуляли до утра. Через неделю была сессия - так что медовый месяц пришлось отложить до каникул.
Вспомнилась Антону и "революция белых пионов", когда улицы города заполнялись людьми. Антон тоже выходил вместе с Дашей, неся в руках весенние цветы и один раз был за это арестован на пятнадцать суток. Тогда же отец Дмитрий Безруков по местному телеканалу обратился к президенту с нижайшей просьбой ради блага Отечества закидать камнями этих "либеральных нехристей". Ну, или хотя бы открыть огонь по этой толпе. Может, президент и внял бы просьбе, но не успел. Никто до сих пор не знает, куда он пропал. Отца Антона выпустили вскоре после этих событий.
- Слышала, Люсь, - раздался в коридоре голос медсестры. - Нашего Каменного Патриарха убили.
- Кого-кого? - раздался в ответ другой.
- Ну, отца Дмитрия. Безрукова. Телевизор не смотрела? Нашли в лесу с отрезанной головой. Жуть!
- Да уж! Кошмар какой-то! Куда смотрит полиция?
Каменный Патриарх... Такое прозвище ему впервые придумала испанская журналистка Камилла Дуарте. Ведь отец Дмитрий, как помешанный твердил, что обществу нужен жёсткий партиархат, чтоб баба без разрешения мужа и пискнуть не смела. А ежели супружница на сторону гульнуть осмелилась - закидать её камнями без разговоров.
Да, его убили. На глазах у Антона - совсем как Дашиного отца.
"Я тебе для чего, нехристь, душу продал? - ругался отец Дмитрий, размахивая кулаками. - Ты же, дьявольское отродье, обещала, что быть мне Патриархом. Что я буду известен за рубежом. Надула, надула, подлая!"
"Никто тебя не надувал, - говорила ему Надежда - та самая пропавшая тётя Надя. - Ты продал мне душу за звание Патриарха. А уж Каменного или Всея Руси - уговора не было. За рубежом тебя знают, по крайней мере, в Испании точно. Так что всё по-честному. Да, кстати, а не ты ли, Димочка, тогда перед телекамерами клялся головой, что скорее умрёшь, чем отдашься во власть женщины. А сам отдался. Нехорошо, Димочка, ой как нехорошо!"
Хищная ухмылка, озарившая лицо бестии, не обещала ничего хорошего. Антон уже понял, к чему она клонит.
"Беги, дурак!" - крикнул он Каменному Патриарху, прежде чем самому выбраться из укрытия и дать дёру.
И снова погоня, грохот костей, зловещий хохот и впереди та же самая дорога в небо. Что-то волосатое задело плечо Антона, заставив его машинально обернуться. Голова отца Дмитрия. Не успел, бедолага.
Это всё, что Антон успел подумать, прежде чем камень, брошенный Надеждой, угодил ему в лоб.
Как же он попал на это чёртово кладбище? Лес? Нет, кажется, не он. И вообще не Ярцево. Озеро, пиво, шашлыки, дружеская беседа с ребятами с курса... Потом крик Петьки Козлова, который в воде ногой о корягу зацепился. Антон, находясь ближе всех, нырнул ему помогать. Отцепил дружка и вынырнул... в болоте на кладбище. У той самой плиты, где когда-то прятался вместе с Дашей. Откуда ж там болото появилось? Тогда ведь его не было - это Антон помнил точно. Ещё он успел заметить свежевырытую могилу с заросшим крестом. Теперь понятно, для кого она предназначалась. В остальном всё было так же: и Надежда, и пляска скелетов. Сходил с друзьями на пикник, нечего сказать!
"Что-то, кстати, и пикник был не слишком весёлый. Интересно, почему?" - размышлял Антон, усердно перебирая в памяти различные его эпизоды. Ни в одном из них не было Даши.
"Ну тебя к чёрту!" - в памяти мгновенно всплыло сердитое лицо жены.
Точно! Какое уж тут веселье, когда как раз накануне с Дашей поругался. Поругался... Из-за чего?
"Да какая разница? - подумал Антон в следующую минуту. - Я люблю Дашу, а Даша - меня. Разве не это главное?"