Глава 4

Мне снова снился этот кошмар...


Сидя на подоконнике и наслаждаясь открывшимся передо мной видом я, поглощенная своими собственными мыслями, не заметила, как к замку бесшумно подъезжает пять всадников. И уж тем более не увидела, какой горячий интерес моя полуодетая персона вызвала в одном из прибывших. Хотя вспыхнувший в глазах молодого воина огонь оставил бы равнодушной разве что слепую, и только полная дура, зная этого мужчину, не сбежала бы тот час в попытке спасти свою девичью честь.
Но я ничего этого не видела и, не ведая, какой сюрприз поджидает меня утром, отправилась спать. Как ни удивительно, но созерцание необычного неба успокоило меня и буря чувств в душе улеглась. Так что я быстро и сладко уснула, так и не заметив, как открылась дверь в покои и над моей кроватью склонилась мощная фигура охотника.

* * * * * * * * * * * *

Маккойли стоял над огромной кроватью и всматривался в очаровательные черты молодой девушки. Спрятанная под покрывалом и свернувшаяся калачиком фигурка была настолько маленькой и хрупкой, что он мог бы принять ее за подростка. Но сидевшая на подоконнике сирена с фигурой богини никак не могла быть ребенком. Да и распространяющийся по комнате дурманящий аромат, взывающий к нему и его зверю, мог принадлежать только взрослой девушке, так же как и тело, созданное для мужских рук и горячих ласк.

Он присел перед кроватью на корточки и дотронулся до щечки малышки кончиками пальцев... такая нежная. Так и хотелось наклониться и припасть страстным поцелуем к красиво очерченным розовым губкам, словить своими губами вырвавшийся стон наслаждения и ласкать прекрасные изгибы до самого утра, чтобы с восходом солнца она и помыслить не могла о ком-то другом. Чтобы поняла, что отныне она принадлежит ему. Нет, она не была его парой, но подобного желания обладать и защищать он еще никогда не испытывал за свои почти две тысячи лет. И живущий внутри него зверь в полной мере разделял его внезапно возникший порыв, подталкивая его к краю бездны, где нет места мыслям, - только дикому желанию. Впервые за многие годы он не безразличен - он горит... и счастлив от этого.

Проведя рукой по шелковистым волосам, он намотал на палец бордовую прядку. Нет, он не будет спешить, хоть от невыносимого желания в паху пульсировала боль. Он воин, он умеет ждать, а эта сирена заслуживает, чтобы ее ждали... чтобы ее соблазняли... неспешно... обстоятельно. Он был лучшим охотником, и эта желанная добыча по собственной воле придет в его сети, запутается в них и останется там навсегда, не желая больше свободы, не представляя своей жизни без него.

Маккойли закрыл глаза и попытался выровнять сбившееся дыхание. Она будет его. Он всегда получал то, что хотел, и теперь он как никого прежде, возжелал эту сладкую малышку, что спокойно спит и даже не подозревает, что великий охотник вышел на охоту и желанной добыче не уйти... не спастись.

Еще раз, проведя костяшками пальцев по нежной щечке девушки, он наклонился к ее волосам и, зарывшись в них, вдохнул всей грудью пьянящий аромат. Он хотел унести с собой ощущение ее кожи на своих пальцах и запомнить дурманящий аромат. Ночь так длинна и, несмотря на усталость с дороги, он вряд ли сумеет сегодня заснуть.