Венедиктов Михаил Андреевич : другие произведения.

Потусторонняя Москва

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1961 год. Москва. Уже давно отгремел победный салют 9 мая и государство зализывает раны. Александр Терихин - простой лейтенант обыкновенного отдела милиции. Но и в жизни весьма рутинных людей случаются подвохи судьбы. В ту ночь его вызовут на место преступления. Казалось было, что может быть интересного в посиневшем теле? Но Терихин даже и не догадывается о том, какую игру он затеял и кто её участники. Та сокровенная жалкая улика изменит его настоящее, будущее, сотрет прошлое... Написано много - напечатано мало, выложил только начало.
   Потусторонняя Москва
   ЧАСТЬ 1.
  
  Москва. 1961 год. Квартира лейтенанта Терихина.
  
  Телефонный звонок раздался весьма нежданно, будто гром посреди лазурного неба, предвещая грозу. Терихин неохотно открыл слипшиеся ото сна глаза, приподнялся, облокотившись локтем о лакированную тумбочку, покрытую вязаной салфеткой, зажег старенький абажурный светильник, который вечно собирался заменить новым. Правее его ворочалась жена, гневно бурча во сне. Он прикрыл ее голое, белое как сахар, плечо и потянулся к трезвонящему телефону.
  - Да, - прохрипел он в трубку.
  С минуту доносился лишь сухой треск. "Вот кому-то не спиться", - подумал Терихин.
  - Терихин? - наконец откликнулись. - Это я, Федька, у нас тут происшествие.
  - Я - то думал, тебе скучно стало, что там у вас?
  Терихин нащупал в откинувшемся комоде шелестящую пачку сигарет, и по старой привычке хотел было закурить. Опомнившись - оставил затею.
  - Убийство, Саш, - обиженно ответил молодой голос, - причем весьма жестокое.
  - Очередной дурик, - скептически высказался тот.
  - Скорее всего, в общем, приезжай и сам разбирайся. Там и встретимся. Машину за тобой уже выслал. Давай, до встречи.
  Завершив короткий разговор, трубка залилась долгим гудком.
  "Вот тебе раз" - пронеслось в голове.
  - Кто это был? - мурлычущим голосом спросила его жена - Тамара. Она положила свой тонкий вытянутый подбородок на его круглое широкое плечо, рукой обняв сбоку.
  - Да так, ты же знаешь,- отмазался он стандартной фразой.
  - Опять по работе, - девичьи хихикнула она.
  - А ты чего не спишь?
  Он мягко чмокнул её в румяную от природы щёчку.
  Тамара выскользнула из-под его руки, плюхнулась на подушку, разбросав копну огненно-рыжих волос, по шею пропав под одеялом.
  - Ну что ты за человек, - продолжала она,- в отпуске, а все равно работаешь.
  - Не сердись ты, - он перевернулся к ней и лег рядом, поглаживая ладонью её живот. - Доктор сказал тебе волноваться нельзя, так что отдыхай, я скоро вернусь, - он прикоснулся губами к её всегда пылающему лбу и сполз со скрипнувшей кровати.
  
  Мягкий жёлтый свет уютно освещал их небольшую спаленку, наполняя её домашней теплотой. Этого маленького свечения хватало, чтобы озарить эти новые оливковые обои с большими цветами разных мастей; новый паркет, устланный сиреневым ковром, который Тамара очень любила. Широкая двуспальная кровать занимала полкомнаты, остальное: пузатый коричневый шкаф, стоящий в дальнем левом углу, маленькое трюмо, где жена Терихина приводила себя в порядок и, пожалуй, всё, не считая тех картин и черно-белых фотографий, которыми были усеяны все четыре стены.
  Тень от окна поползла по кровати - снаружи раздался шелест автомобильных шин и хрюкающий мотор, скрипнувшие тормоза. Коротким звонким гудком водитель известил о прибытии.
  - Это за мной, - бросил Терихин у порога.
  Он накинул потемневшую кожаную куртку, ещё раз поцеловал супругу, прыгнул в ботинки и хлопнул дверью, заглушив этот легкий ночной хаос.
  Проносящиеся мимо фонари, окаймляющие знакомую дорогу, по которой Терихин возвращался домой, пешком, а порой и на автобусе - в зависимости от настроения. Они ехали дальше, пересекая сплошь перечерченные краской дороги, объезжая редкие расщелины, подскакивая на горках. Среди ночного бархата свежо освещала утреннюю Москву ночное солнце, укутавшись в сверкающую мантию. В небе сверкнул кривой хвост молнии - вслед ей ворчал гром, призывая угомониться, но та вновь и вновь игриво мелькала, раздражая ворчливого старика. Стекло окропила горсть тяжелых каплей, застыв мутной кляксой - шофер щелчком смахнул их. Вскоре с неба посыпался звучный густой ливень, смывая душную осеннюю пыль с аккуратных мостовых. Спустя недолгого времени, снаружи остались лишь размытые очертания спящего города - плотный туман заволок все вокруг. Окна автомобиля тоже запотели, оставалось лишь смотреть вперед сквозь полукруг чистого стекла. Дорога текла вперед, почти не сворачивая, поблескивая при вспышках, отражая растянувшиеся фары, скользящие по её черному боку, и вновь погружаясь во мрак, кое-где слегка освещённая уличными фонарями. Запавшие в память красные стены Кремля и алые звезды башен - великанов.
  Шестнадцать лет минуло с того торжественного, победного салюта, с того момента, как Сашка ступил за порог квартиры будучи героем, зачерствелым снаружи, но молодым и веселым внутри, как принял заплаканную мать в свои мужские объятия, успокаивая её больную душу, пережившую смерть мужа и дочери. Ещё больше времени минуло с тех пор, как хмурый комендант вручил повестку в сорок первом, как вдруг повзрослевший Сашка отнял рыдающую мать, крепко обнял сестру и ушел на фронт, обещая вернуться.
  Глаза Терихина помнили те дрожащие строки матери, со взбухшими от слёз буквами в некоторых местах. Он прекрасно помнил, что писала она, будто кремля больше нет, а гордые звезды покрыты грязными чехлами, писала, что город теперь не узнать, мол жители день и ночь прячут Москву от фашистов и их снарядов. И как всегда расплывшиеся в конце письма буквы "Люблю и очень жду. Твоя мама".
  Он хранил эту переписку всю войну, а когда вернулся домой, то сложил те письма в шкатулку и долго хранил их. Так и схоронил её вместе с любящей матерью.
  Тем временем водитель свернул в кривой темный переулок, где дорогу ему преградили служебные автомобили. Терихин поблагодарил шофера и хлопнул дверцей, направляясь к месту скопления людей в форме.
  - О! Сашка, давай сюда, - вышел к нему навстречу высокий мужчина в фуражке.
  Терихин поприветствовал товарища крепким рукопожатием и проследовал за ним, пробившись сквозь плотное кольцо темно-синего сукна.
  Центром людского внимания стал зеленый брезент, местами набухший кровавыми пятнами. Юркий алый ручеёк, торопливо стекал в сток, подхваченный журчащими потоками небесной воды.
  - Что тут у нас? - присев на корточки, Терихин откинул край балахона.
  Евгений Рытвин - служащий вместе с Терихиным - опустился рядом, достав из кармана блокнот.
  - Ветков Павел Сергеевич, восемнадцатого года рождения, не женат, - тут он замешкался, шелестя страничками, - про род деятельности ничего.
  - Мда, - протянул Терихин.
  Мертвец ничем не отличался от обычных людей: вытянутое овальное лицо со строгими, аристократическими чертами, прямым носом, спокойным выражением, тонкой линией губ и круглым подбородком с ямочкой. Глаза покрыты посеревшими веками, забрызганные вишневой кровью.
  - Шесть огнестрельных ранений, два в сердце. Любители, хех, - констатировал Евгений.
  - Карманы смотрели? - не отводя глаз от жуткой гримасы, спросил Терихин.
  - Твоя же работа, как-никак, я мертвецов на дух не переношу, лучше с живыми.
  Терихин опустился на левое колено, откинув покрывало на половину; принялся осматривать убитого.
  - Женёк, - позвал он напарника.
  Тот вопросительно промычал.
  - Опрашивал свидетелей?
  Пальцы Терихина ловко, с небольшим отвращением, расстегивали слипшиеся пуговицы серого, как лицо хозяина, пиджака. В нос ударил отвратительный сладковатый смрад разложений, отчего тот невольно прикрыл нос рукавом.
  - Да кого? Ночью одна лишь шпана и бродит.
  - Ну и?
  - Ну, кто в такую рань несусветную на вопросы отвечать будет, - он громко зевнул, - я и сам бы не против сейчас завалиться.
  - А ты сделай, - гаркнул Терихин.
  - Есть, - буркнул тот и исчез за спиной.
  Спустя несколько минут кропотливых исканий улик в карманах, Терихин ничего наводящего не обнаружил, лишь продырявленный пулей паспорт, склеенный багровыми кляксами. Как его вдруг осенило. Он дернулся к черной лаковой туфле, аккуратно снял. Ладонью он стал щупать внутренность, бархат стельки, но кроме прелого запаха ничего не попалось, тогда его пальцы сковырнули стельку - тут ему повезло.
  Со стороны послышалось надрывное рычание "Волги". Она остановилась - оттуда вышло двое подтянутых мужчины в серых шинелях и фуражках, опоясанные синим околышем, с накрахмаленными воротничками, топорщащиеся из-под шеи.
  Терихин выругался в сердцах, когда подошедшие попросили его покинуть место преступления, после чего сами закопошились возле трупа, повторяя работу Терихина.
  - Уходишь? - нагнал его знакомый голос.
  - Да, тут делать больше нечего.
   Терихину не терпелось закурить, но вспомнил, что пачка его так и лежит дома в комоде. Закусив язык, в полной тишине он дошагал до машины. Терихин попрощался с Евгением и стало было захлопнул дверь, как тот окликнул его.
  Его лицо просунулось в свободный проем открытого окна, с острого носа его капали теплые капли утихающего дождя, растворяясь в дегтярной щетке усов. Осмотревшись он шепнул:
  - А давно ли простыми убийствами занимается КГБ?
  Он помог двери закрыться, оставив озадаченного Терихина.
   Виляя задом на ухабинах, автомобиль скрылся.
  
  Уже светало, и солнце, прячущиеся за луной, теснило свою подругу с востока, золоча влажные крыши домов ярким светом.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"