Венцимеров Семен Михайлович : другие произведения.

Пауль Целан

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Пауль Целан

Повседневность полна сюрпризов -
У судьбы есть коварный план -
И она мне бросает вызов:
Европейский поэт Целан..

Кто считает его французом,
Кто австрийцем...
-- Да нет, -- румын... --
Кстати, жил он и под Союзом -
Узаконенный гражданин

В совершенстве владел "великим
И могучим..." -- переводил...
Русских звонких поэтов лики
Благодарно в душе носил...

А писал стихи - на немецком.
Что недавно открылось мне -
И стою под прицелом метким:
Вызов брошен - и в стороне

Отмолчаться едва ль удастся:
Ведь немецкий - и мой язык...
Неизбежно в стихи вгрызаться...
Страшновато... Целан - велик.

Всей Европою величаем...
Но попробуй его пойми...
Вызов принят: он черновчанин...
-- Ну, так что же ты, не томи!
 
-- Погодите,  не так все просто,
Намечается тяжкий труд... -
На портрете: лицом подросток -
А подносит зажженный трут,

Что взрывает мои привычки:
Я конкретен в моих стихах.-
Стилистической переклички
Не находится - вот и страх

Перед встречей с душой Целана,
Воплощенной в неясный слог...
Все Целаново так туманно...
-- Ты бы, Пауль, мне сам помог... -

Улыбается с легкой грустью:
-- Разбирайся, земляк, твори! -
-- Попытаюсь... Вначале пусть я
Обозначу шаги твои... -

Он явился на свет в двадцатом --
(Двадцать семь годков до меня).
В окружении небогатом...
Город, тайны свои храня,

Подводил к переулкам-фрескам
И гравюрам...
                     -- Красиво, ах! --
Говорил с пацаном еврейским
На бесчисленных языках...

Полагаю, учился Анчел
В той же школе, где я потом
В первом классе ученье начал...
Мне неведомо, где был дом,

В коем он, Пауль Лео Анчел,
Малышом пузыри пускал...
Город тайны свои заначил...
А у века - лихой оскал... 

Век глядит на мир, не мигая...
Год в Румынии Черновцы...
Чуть поздней родила Михая
Королева... У них отцы,

Гогенцоллерн и Анчел - ясно,
Что не ровня... А  сверх того
Поощряет король негласно
Ксенофобию... Для чего?

Вразумительного ответа
Не дождетесь - вселился бес?
Вновь и вновь в бесовство планета
Попадает фатально без

Хоть какого-то просветленья
В черных душах. Урок не впрок...
Предвоенное поколенье:
Королевский инфант, сынок

Гогенцоллерна и Елены
В королевском растет дворце.
Европейских монархов гены
Сконцентрированы в мальце.

У еврейского коммерсанта -
Пауль Лео - смешной малыш...
Что еврейство - детерминанта
Всей судьбы, вспоминают лишь

Папа с мамой... Смышленый мальчик
В полиэтносе Черновцов
Перебрасывает, как мячик,
С языка на язык словцо,

Взяв в румынском его - в немецкий,
С украинского - снова в дойч...
Словоформы мальчишек метки...
Так, играя, судьбу найдешь...

Не заметил и сам, как вскоре
Все наречия понимал...
Он учился в народной школе,
Шестилетним в нее попал.

Через год -- с поворотом новым
И Михая судьба пошла:
Несмышленым был коронован -
Непонятные нам дела... 

Пауль Лео писал диктанты,
Числа складывал и делил,
Лингвистические таланты
Убедительно проявил.

А Михай королевством правил,
Что похоже на анекдот...
Люд румынский монарха славил:
Не мешает, так пусть живет...

Что за разница: туарег ли
На престоле? Пускай малец... 
А в тридцатом Михая свергли
Да не кто-нибудь, а отец.

Тоже не было заварушки.
Люду дело ли до мальца?
Пусть играет теперь в игрушки -
Есть пригляд короля-отца...

Не румыну быть роялистом,
Он простак, но хитрец порой...
А тем временем - гимназистом
Подрастает второй герой.

Полагаю, учился Анчел
В том же здании не шутя,
Где и я путь в ученье начал,
Четверть века за ним спустя,

А предшествовал - Эминеску,
Что уже, все, что мог, свершил...
Жизнь смастрячит такую пьеску!...
А тем временем сокрушил

Гитлеризм весь уклад в Европе -
Наказанием за грехи -
Мерзость адова в юдофобе...
Пауль Лео любил стихи.

Тонкий Райнер Мария Рильке,
Гуго Гофмансталь, либреттист...
Он в исканиях на развилке -
То марксист, а то - анархист...

Чувств весенних в душе кипенье
Озадачило паренька
Лет в четырнадцать... Вдохновенье
Озарило - пришла строка...

Черновцы ему стали тесны -
Мчит во Францию, в город Тур -
Студиозус весьма успешный:
Сердце, печень, эффект микстур

Постигал... А душа - в угаре:.
Старый город его пленил
На чудесной реке Луаре...
Тур до сей поры сохранил

Дивный облик средневековый
В черепице и кладке стен.
И романский собор суровый
Страшной древности - Сен-Гасьен... 

Карнавалы и фейерверки,
Фестивальные вечера,
Озарив судьбу, не померкли...
Ах, какая была пора!

Пауль горд: во врачебной школе
За познания - первый приз...
Между тем оставлять в покое
Не желает мир гитлеризм...

Топчет вермахт страну Вийона,
Иудеи в ней не жильцы...
Пауль Лео вполне резонно
Возвращается в Черновцы.

Вновь развилка полна метаний,
Снова с выбором тет-а-тет...
-- Я, -- решает, -- гуманитарий,
Поступает на факультет

Филологии... Выбор верный:
Хорошо идут языки.
Он опять же студент примерный...
А в июне вошли полки

Краснозвездные в Черновицы -
Год тревожный сороковой...
Вот бы здесь и остановиться...
Только гуще над головой

Тучи ненависти немецкой -
И в Румынии той порой
Путч. Роль фюрера - Антонеску
Принял. Как же? Там есть король!

Отрекается от престола -
И сбегает. Опять Михай
Коронуется... Только соло
Не дают ему:
-- Подыграй

Мне! - командует Антонеску.
Королю - девятнадцать лет.
Он по сути в застенке. Мерзко
Унижаем... А наш поэт -

Он теперь - гражданин советский -
Русский выучил - и уже
Переводчиком служит... Резкий,
Новый вывих на рубеже

Постижения сути мира...
А потом наступил кошмар.
Грудь предчувствие истомило,
Ужас сердце его сжимал.

Воронье над застывшим Прутом.
Горем взорвана тишина....
В сорок первом, июньским утром
В Черновцы ворвалась война.

Немцы, подлые их лакеи
Из румынов, вступили в град.
Жертвы главные кто? Евреи!
Их под ноготь свести хотят.

Тридцать месяцев  злого ада.
Старших Анчелов увезли
В лагерь смерти - от мора, глада,
Пыток  -- выжить в нем не могли...

Вождь Румынии - Антонеску.
А Михай - иждевенец, ноль.
Но корявой судьбе в отместку
Он фасонит, играет роль.

Мамалыжников вдохновляет -
(Умирать они не хотят) -
В Приднестровье их навещает,
Мариуполе... Воз наград

Раздает... Те в кармане фигу
Держат: пусть погибает фриц.
Дай им с брынзою мамалыгу...
Был потом Сталинградский блиц.

Миша понял, что дело глухо.
Хоть пацан еще - не дурак.
В общем, дал Антонеску в ухо -
И в кутузку. 
                  -- Теперь наш враг, --

Объявил самодержец хитрый,
Понимая: весьм печет, --
Нет, не Сталин уже, а Гитлер! -
Сталин это ему зачтет.

А до этого Пауль Лео
Был отправлен в румынский ад.
Там он выжил. А что болело
В сердце горестном невпопад

К светлой радости избавленья,
Что горело в душе и жгло,
До высоких стихов дозрело,
Голос пламенный обрело...

В Черновцах, в университете
Погружается в языки...
То, что криком кричит в поэте
От строки летит до строки.

И в попытках души упорных
Одолеть неуклюжесть слов
Собирается первый сборник
Довоенных еще стихов.

Размножается на машинке
В подношение лишь друзьям.
Свет любви его и смешинки -
Невозвратные - знает сам...

А тем временем в Бухаресте
Антонеску приговорен...
А король Михай - честь по чести
Королевствует - счастлив он.

Вот что значит -- пацан не промах -
Ловко к Сталину повернул.
На дворцовых его приемах -
Русский говор, разгульный гул...

А один одессит подпивший
Спьяну выдал лихой прикол:
Привязался нахально к Мише,
Принял бедного в комсомол.

Ну, за выходку поплатился -
Зло карались тогда грехи...
А поэт в Черновцах учился -
И другие писал стихи.

В них одна только боль потери ---
Доминантой его судьбы
С изумлением: люди - звери?
Он вне партий и вне борьбы.

Он в отцовской живет квартире -
Боль от этого горше, злей...
А в закладке - листка четыре...
-- С опечатками? Перебей! -

Новый сборник машинописный
Маргул Шпербер берет читать,
Мэтр суровый, бескомпромиссный...
Приговора так тяжко ждать...

Пауль ждет приговора робко,
Два поэта грустят в тиши...
Но промолвил Альфред негромко:
-- Что ж теперь --  продолжай, пиши... -

Шла еще война по Европе...
Где-то злой и голодный фриц
Не сдавался в своем окопе -
И подстреленный, падал ниц

Наступавший Иван с Урала...
Но на запад мощней волна
Краснозвездная наплывала,
Отступала назад война...

Черновцы опять - под Союзом -
От фашизма спасенный люд
Ощущает тяжелым грузом
Сталинизм, что не меньше лют...

Пауль Лео решил: 
-- На запад! -
И пока еще сыр да бор
В Бухарест учудил дочапать,
Где опять королевский двор

Притворяется полновластным,.
Где Михай, как союзник наш,
К орденам представляем разным -
Политический ход, зондаж.

Высший орденский знак "Победы"
Тоже кукольному вручен
Королю, чьи проблемы, беды -
Впереди... Языкам учен

Пауль Лео серьезно разным --
Он в издательство поступил
И румынским своим прекрасным
Русских классиков доносил

До читателей... В Бухаресте
Процветал антисемитизм.
Мало радости в этом месте.
В планах Пауля - драпать из

Монархической цитадели
В вожделенный свободный мир.
Тут читатели углядели
На страницах журнала... Мнил:

Анчел пусть остается в прошлом -
И в журнале "Агора" дан
Триптих - (признан весьма хорошим) -
И подписан уже "Целан".

Начиналась судьба другая.
Чем означен пришедший год?
Сталинисты спихнут Михая,
Я пополню собой народ.

И пока в моей лысой "репе"
Ни мыслишки... Ору, бузя...
А Целан пребывает в дрейфе:
Сталинизм - не его стезя.

Сын австрийцев и Катастрофы
Жертва - принят в австрийцы. Факт
Судьбоносный: поэт Европы -
В Вене. Это еще антракт,

Лишь разбег перед главным делом.
Одинокий - и всем чужой,
С незабывшим побои телом,
Обожженной навек душой,

(Не почувствовать  второпях нам
Эту боль) - обретает стиль
И друзей: Ингеборге Бахман,
Эдгар Женеу и Базиль,

Что -- фамилия, имя - Отто.
Он - издатель журнала "План".
Вот друзья, проявив заботу,
Поспособствовали... Целан

Первый сборничек подготовил.
Боль поэта - его котурн.
Кто-то, видимо, позлословил:
В тонкой книжке "Песок из урн" --

Сорок восемь стихотворений,
Восемнадцать, ломавших смысл,
Опечаточек... Нет сомнений:
Привкус авторский слишком кисл.

Все пятьсот экземпляров автор
Уничтожил. Весьма жесток
Оскорбительный внешний фактор,
Поучительнейший урок.

По гражданству Целан - австриец.
Но  в стране той еще  войска
Краснозвездные - и вцепились
В бывших наших - орлы ЧК -

Исчезают бесследно люди - 
Не отыщешь потом следа...
Он не станет молить о чуде,
А покинет страну... Куда

Одинокий умчится странник,
Полиглот и космополит?
В мир своих озарений ранних
С верой: Франция исцелит...

Только болью полны зеницы...
"Пятый пункт", что беду сулил
Прежде, нынче открыл границы -
Крокодиловы слезы лил

Над евреями - европеец...
Пауль - учится.  Он лингвист
По призванью - и, ясен перец,
И в Сорбонне похвальный лист

Выдают за преуспеванье
В изучении языков...
Это - фоном, а прилежанье -
В доработке своих стихов,

В переводах - феноменально...
Студиозусу -  Голль Иван,
Стихотворец-собрат, реально
Поспособствовал - и Целан

Проживает в дому Ивана,
Квартирантствует... Та пора
Характерна, (что в целом - странно),
Тем, что выдала на-гора

Сонм немецких больших поэтов,
В коем Бахман и Нелли Закс,
Иоханнес Бобровски... Где-то
В высших сферах решили, как

С гитлеризмом покончить в душах...
Вдохновение повело
Германистов в поэты лучших.
Впечатляющие зело

Порождают живые строки.
Боль утрат вдохновляет их,
Смертью заданные уроки
Воплощаются в резкий стих.

В списке лучших один из первых -
Черновицкий поэт Целан.
Оголенные болью нервы,
Боли в памяти - океан.

"Мак и память" --  дебютный сборник.
Элегических горьких строк,
По талантливости - бесспорных...
В нем поэт и к себе жесток

И к читателю: обнаженно 
И безжалостно растравил
Раны памяти... И бессонно
Европейский читатель лил

Слезы стыдные над стихами...
В нем поэт обвиняет мир
За убийство еврейской мамы...
А Михай продает сапфир.

Мир не знает крупней сапфира.
Куплен бабушкой у Картье...
Что ж, Михаю нужна квартира,
Где теперь вершит бытие?

Не поэт,  не токарь, не пахарь...
Но с собой кое-что увез.
Он в Швейцарии...  Жизнь - не сахар.
-- Продаете сапфир? - Вопрос

Задает ему ушлый Гарри,
Гарри Винстон, известный жох.
Сам-то он никогда в прогаре
Не останется - ловко мог

И купить и продать с наваром.
-- Продаю, -- отвечал Михай. -
А могли бы отнять и даром
Сталинисты - тогда махай

Безнадежно на жизнь руками
И на полку зубок  клади...
Как он вывез тот ценный камень?
Не признается нам, поди...

Ну, а орден Победы тоже
На наличные обменял?
Если правда - мороз по коже.
Орден - платиновый сиял

Бриллиантами... Прежде гордым
Победителем представал
С той звездою... Но продал орден...
Хоть Михай это отрицал...

Недоверие отключайте
Выживание - Миши цель...
А поэт обретает счастье -
В жизнь Целана вошла Жизель

Лестраяж - и улыбка чаще
На печальном живет лице... 
Разве он не достоин счастья...
Он в мечтаниях о мальце...

Не от мира сего поэты.
В стихотворце и мудреце
Беспредельности все приметы,
Отсвет вечности на лице...

В миг творения все вмещает
Для поэта его строка...
А поэт боль в строке сгущает.
Плебс находит в нем чудака...

Сохранив его в адском вихре,
Чудо Сущий ему явил,
В память тех, что на свет не вышли,
Он, поэт, сам себя казнил

Боль за адски испепеленных
Тяжким грузом в его душе --
"Фуга смерти" о миллионах -
Разрывающая клише

Черной ненависти и злобы,
Той, что радость навек смела...
Озарением всей Европы
Поэтическая  взошла:

Вдруг звезда его против воли...
Вовсе к звездности не стремясь,
Жесткий катарсис общей боли,
С душ ранимых счищая грязь,

Ускользая от слова к чувству,
На себя взял поэт Целан...
Места нет ремеслу, искусству -
Это выше - души экран.

От чеканных стихотворений
Он уходит - за шагом шаг
В мир верлибровых озарений,
От конкретики роз и шпаг -

В тьму души, где и смысл и слово
Разрываются на клочки,
Как гримасы глухонемого
В строчках символы и значки...

Десять лет он в обьятьях боли,
Повоенные десять лет.
Он в своей неизменной роли
Изливает всю боль поэт

В новый сборничек - "От порога
До порога"... Его судьбы
Вся извилистая дорога -
В нем, все горести и гробы...

-- Где же ты, беспечальный берег,
Берег радости, озорства?
Сын родился... Возможно Эрик
Исцелит отца?... Голова

У поэта-лингвиста пухнет.
В ней - Есенин и Мандельштам.
Пламя творчества не потухнет.
Он решает, что должен сам

Русских звонких поэтов тропы
По-немецки пересказать,
Сделав близкими для Европы...
Это подвиг.  Нельзя назвать

Сотворенное им иначе.
Он пятнадцать лет подарил
Этой каторге, чтобы наши
Дум властители хлорофилл

Осияли в душе немецкой:
Блок, Есенин и Мандельштам.
Знатоки оценили меткий,
Точный, будто Есенин сам,

Будто Блок с Манднльштамом сами
По немецки свои стихи
Шепчут чистыми голосами -
И не вычеркнуть из строки

Перевода и буквы даже.
-- Это лучше перевести
Невозможно! - в ажиотаже
Знатоки... Ах, не льсти, не льсти,

Критик, скорбной душе поэта.
Он не внемлет давно молве...
-- Как могло совершиться это? -
Боль вопроса в его главе

Относительно Холокоста.
Как случилось, что стал народ
Людоедским? Ответь! Непросто?
Вразумительного не дает

Ни философ ни Бог ответа...
У поэта душа в крови.
Бог не хочет щадить поэта.
Не дано ему о любви

Сладкозвучные петь катрены...
Время порвано на клочки -
И тесны сердцу ребер стены,
Букв заостренные крючки

Неспособны высказать точно,
То, чему и назватья нет.
Рассыпаемое построчно
Связь теряет со смыслом... Бред?

Что-то вроде того... Словесно
Адекватно не передать
И ни солоно и ни пресно...
Не дано уже разгадать

То, что льется в строку верлибром...
Он не понят, но всех влечет,
Как апостол, увенчан нимбом.
Расточают ему почет

И Германия, и Израиль,
И Румыния, и Париж...
Правда, мы в Черновцах не знаем...
А замолвишь словцо - сгоришь.

Эмигрант - стало быть - изменник..
Как, кому изменил поэт?
Предпочли бы, чтоб жил как пленник.
Коль для всех здесь свободы нет,

Пусть бы он пребывал в застенках...
Перевел Валери с Рембо
Целиком - и щедра в оценках
Еврокритика... Ей слабо

Подступиться теперь к титану
Евромысли... Он признан, зван,
Обеспечен - считай, что манну
Шлет всевышний ему... Титан

Необщителен, замкнут, мрачен...
Вроде в жизни достиг всего.
И прославлен и обсудачен...
Ну, и что с того? Что с того?

Все и звания и награды,
Гонорары больной душе
Не несут никакой отрады...
Может, просто тогда - шерше?...

Не находится подтвержденья...
Может, в жизни потерян курс
И оставило вдохновенье?...
Просто выработан ресурс...

Просто он, европейский гений,
Не нашел для души добра.
Авокалипсис потрясений
Сжег поэту судьбу дотла.

Нет ни радостей ни мечтаний -
Беспросветная горечь, мгла
После странствий и испытаний
Вдруг войны его догнала

Приторможенным Холокостом,
Как и многих с такой судьбой,
Что затеряны по погостам -
Боль казнила их, злая боль...

Год был, помните? - юбилейный.
И в любой газете тогда
Обязательно - Ленин, Ленин...
Юбилейных дел чехарда

К кульминации шла в апреле...
Всей Европою в эти дни
Гному в кепке осанну пели,
Будто спятили все они?

Помешательство нестерпимо.
Мир выталкивает его.
Он уже вне живых незримо,
Не находится ничего,

Что б его на Земле держало,
Все безжалостней и острей,
Сокрушительней боли жало,
Невозможно и дальше с ней... 

Жить? А незачем да и нечем.
Только боль, а душа пуста...
Был погожий апрельский вечер -
Некто в Сену - бултых! - с моста -

И не выплыл...  Уход поэта -
Новость смачная для толпы...
Содрогнулась на миг планеты?
Вовсе нет, ведь они тупы.

Мирозданию, что за дело:
Пусть поэта сжигает боль.
Ну, и что, что звезда сгорела
И погасла? Гореть их роль...

В том году "Неизбежность света"
Вышел сборник Целана... В нем
Дух живого еще поэта...
Почитаем... А что поймем?

Вот портрет его: яснолобый,
Доброта и печаль в глазах...
А рука перед грудью, чтобы
Не ударили... Давний страх

Избиваемого остался,
Проявился спустя года...
Над румыном, что измывался,
Отсияла его звезда...

А в Румынии - я читаю, --
Антонеску опять герой.
И хотят возвратит Михаю
Старый замок под той горой,

Под которою сигуранцей
Был пытаем поэт-еврей...
Вот и все, что хотелось вкратце
Написать о нем без затей...

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"