Как "вундеркинду" мне зело -
Почти что как цыпленку в супе -
Сперва отменно повезло
Учиться в специальной группе.

Предполагалось: тех, кто в ней -
Наполовину "вундеркиндов"
Плюс дембильнувшихся парней -
(Секреты родины не выдав,

Надеюсь, раскрываю факт) --
Учили для иновещанья.
Но если огненный контакт --
Нам должно выполнить заданья

По разложению врагов
Психологическим террором.
Что ж: будь готов! - всегда готов -
Возьмем противника измором.

А кто противник, кстати, где?
И мы запаренно учили -
В сражении сгодится-де,
К примеру, хинди, суахили.

А одногруппник мой Семен
В соцлагерный славянский - чешский --
Приказом свыше погружен.
Надеемся - не для насмешки.

Второй язык - начальства бзик.
Зато на первом молотили
Мы иностранном классно, шик!
Представь: английскому учили

Ответственно не абы-кто -
Сама Баганова - поверишь?
И Анитонова зато -
Их имена на книжках встретишь.

От них словечек набрались.
Те подцепили их в Нью-Йорке
На стажировке... Как велись
Уроки? Чтоб у нас в головке

Словечки задержать прочней,
Учили назубок "Алису" --
На русском вы знакомы с ней -
И пели мюзиклы... В кулису

 Вбегали в юбках, отвопив
"... Вэйт, Хенри Хиггинс..." романтично
И переврав слегка мотив,
Что было более комично,

Чем на Бродвее - мужики,
Допустим, в габаритах Семы,
На коих крупно ярлыки:
"Сержант запаса"... С ними что мы,

Три "вундеркинда", поделить
Могли, а главное - поделать?
Они нас рады похвалить...
Чтоб ветеранов не прогневать,

Нельзя выпячиваться... Я,
Гуревич "вундеркиндный" Вовка,
Кем школьная была скамья
Оставлена - и Танский Левка,

Мы, "вундеркинды", в меньшинстве...
Анпилов из солдат, ракетчик
В старшинском ражем естестве -
За революцию ответчик --

Испанский в группе изучал.
Наверно - не "Пигмалиона",
Как "англичане", танцевал -
Фламенко... Нас побатальонно,

Поотделенно развели -
Из расцветающей столицы 
На лето в лагерь увезли -
И запретили гоношиться -

Поставили в курсантский строй.
-- Ремень свой затяни потуже! -
На языке - проснись и пой!
Но здесь языковеды хуже.

Они в погонах - и тренаж
Идет по лексике военной.
В палатках полк курсантский наш.
Средь ветеранов я - как пленный.

Сержанты нам через губу:
-- Раз, два! Подъем! Кругом! Равняйтесь! -
Кричим в какую-то трубу:
-- Ура, противники, сдавайтесь! -

На нашем оксфордском. А нас
Не понимают офицеры.
У нас произношенья класс
Превосходящий их без меры.

Они - полнейшие "ку-ку",
Откуда их таких набрали?
Где их учили языку?
Неужто в МГУ? Едва ли.

С подшитым подворотничком,
Начищенными прохорями -
Левофланговый я... Дурдом!
Хочу домой немедля к маме.

Мне дали в руки "АКМ":
-- Стреляй, Валера, по мишени! -
Стрельнул. "Десятка" -- назло всем...
Бог, за какие прегрешенья

Меня воткнули в этот строй?...
Володя Гескин - сочинитель
Смешных куплетов... С ним - хоть стой,
Хоть падай - пародист-хулитель:

Наш ротный старшина -
Большой кусок говна,
Но Петя в этом даже впереди.
А ты, дружок учти,
Что оба стукачи.
Поэтому ты лучше помолчи.
Не плачь девчонка..."

Орем:
          -- Сдавайтесь! - в ту трубу.
Начальство сетует:
                            -- Не страшно! -
-- Ну, я их всех видал в гробу!. -
Подсадка рявкает куражно,

Пытаясь нас подзавести.
Мы не заводимся, мы знаем,
Что попадемся - не спасти.
Не смотрим даже. Не киваем.

С сосновой чуркой нас в окоп
Законопатили попарно.
Один швыряет танку в лоб,
Что давит нас, чадя угарно.

Другой, поднявшись, лупит в зад.
"Панфиловцы" -- едрит за ногу!
Над полигоном - черный смрад -
Не раздавили, слава Богу!

Потом несемся сквозь напалм.
Горит везе: и слева, справа,
И впереди... Ну, пан - пропал!
Как очумелая, орава

Т в огнедышащий туннель
Вбегает, то на "мост разбитый"
Без остановки... Канитель -
И загоришься. И "убитый"...
Убитых, к счастью, в роте нет.
Есть сильно обожженный. Парня -
В нетро одной из медкарет -
Еще и подышал угарно -

Схватили, увезли в санбат.
А нас - в палаточную баню,
Прошедших полигонный ад...
А банька - чистый рай... Дневалю.

Что означает: ночь не сплю.
А под грибком стою с кинжалом -
И думу думаю свою.
Спит батальон наш. В сон сбежал он

От ужаса всего. Дурдом!
Спит правдинский завхоз Андрошин.
Там и статьи печатал он.
Да, репортером был хорошим...

Спит тихий сельский паренек...
О мужеложстве нам поведал
С преподом... Избежать не смог...
Очистил душу пред народом.

Народ не скалился над ним.
В палатке дружба, как на фронте.
Отбой - а мы еще бубним.
Начальники, вы нас не троньте.

Нам есть о чем порассказать -
Такая психотерапия
И от депрессии спасать
Могла и трудности любые

Нам помогала одолеть...
Журфак! Мы, в общем, молодцами
Держались - ведь нельзя болеть.
Философы в сравненьи с нами -

Несчастные: они - ку-ку!
У них - депрессняки частенько
И завихрения в мозгу,
Что  -- предпоследняя ступенька -

И в Кащенко... Юристы - те
Здесь подличали без стесненья.
Их учат этому? В тщете
Понять феномен их паденья

Духовно-нравственного. Есть
Причины общего порядка.
Идут в юристы те, в ком честь
Отсутствует, -- итожу кратко -

Подразделения пахан -
От службы сумрачной уставший
В ее бесцельности полкан,
Еще сильнее нас страдавший -

При портупее - от жары,
Вел нашу бражку к водоему,
Где, помня правила игры,
Мы (будто) изучали тему

Десантной высадки в трусах.
А из-за ближнего бархана,
Вгоняя нас и в смех и в страх
Ор доносился постоянно:

-- Проивогазы, вашу мать,
На морду! Зарывайтесь глубже!
Ползком! Зады не отставлять! -
Ох, до чего был туп и глуп же

Пахан соседей Кочержук!
Майор еще карьеру делал -
В энтузиазме не пожух,
Вокруг студентов шавкой бегал... 

Я телеграмму получил:
Мой дед, приехавший лечиться -
Компартии Суоми чин -
В Кремлевку - надо ж так случиться -

Внезапно умер. И семья
Зовет с дедулей попрощаться.
До командирского дубья
Мне с той бедой не докричаться.

Был вечер. Завтра выходной.
-- Дуй, -- говорят друзья, -- прикроем!
 Вот треники - вали домой.
Мы за тебя походим строем,

А на поверке покричим... --
Я дунул, с дедом попрощался...
Я только раз его живым
И видел: удалось, прорвался,

Как самый юный в СССР
Член комсомольского горкома
В Суоми с мамой. Был манер
Мой дед простых... А я, кулема.

Потом едва не погорел:
Взахлеб рассказывал в Союзе,
О том, что видел, подсмотрел...
Дед - ректором в партийном вузе

Компартии Суоми, он,
Агент давнишний Коминтерна,
Был мудр, коль выжил, и умен.
Меня учил нелицемерно

Беречь природу и держать,
Уж если дал кому-то, слово
И никого не обижать.
Гуманитарная основа

В нем генетически сильна...
Была... Я двое суток вздернут:
Туда - обратно - и без сна.
Пробрался... Дрыхнут... Не накормят

Друзья скитальца-пацана?
И тут орут:
                   -- Подъем, Тревога!-
И словно жаркая волна...
Силенок-то и так немного...

Поспать бы! Но меня силком
Майор Хорунжий самолично
Обвесил грубым вещмешком.
-- Ремень потуже! Так, отлично.

Теперь...
   К оружию - бегом! -
И побежали - лесом, лесом...
А я нагружен вешмешком,
Что с каждым шагом больше весом,

Противогаз и автомат,
Лопатка шлепает по бедрам...
Еще чуть- чуть - и прямо в ад...
А батальон несется бодро...

Тут, амуницию мою,
Ребята на ходу снимали...
Ну, налегке-то я могу...
И Петя, тот, о ком певали

Частушки гескинские мы -
И он с меня снимает ношу...
Прости за глупые псалмы.
Недоброго словца не брошу

В твой алрес, мой товарищ, впредь...
Бежим, потом плетемся шагом
И снова вдаль - бегом... Терпеть!
Понятно, что трудней салагам.

Но нормативы сдали все.
Нет ни отставших ни погибших.
Тот день в житейской полосе
Повысил мнение о бывших

Солдатах.. Нас еще потом
Травили в погребе ипритом
В противогазах... Что ж, пройдем
И через это. Всем испытан -

И радостно, что не подвел...
Последним испытаньем было,
Когда я рацию завел -
И вдалеке заговорила

Труба, с задержкой повторив,
Что здесь я в микрофон гутарил...
И баста - все уходит в миф,
В легенду... Тот сезон состарил

Меня, поди, на десять лет.
Но в собственных глазах возвысил,
В судьбе оставил резкий след -
И память, и печаль, и мысль...