Вейс Владимир : другие произведения.

Тигион

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Вольдевей
  
  ТИГИОН
  Сценарий полнометражного фантастического фильма
  Мир возвращается к своему прошлому...
  
  Действующие лица:
  Джеймс Гордон - журналист корпункта Washington Post
  Андрей Артухов - редактор отдела газеты "Комсомольская правда", хороший знакомый Гордона
  Какагельды Байрамов - инструктор отдела пропаганды и агитации
  Мурад Гафуров - редактор газеты "Комсомолец Туркменистана"
  Дурды Сахатов - главный инженер треста "Туркменспецводопровод"
  Мереда-ага - бригадир строителей колодца
  Звия - женщина будущего
  Марина Половцева - журналист, тайный агент КГБ
  Агаджан Бабаев - профессор института геологии Академии наук Туркменистана
  Александр Хейг - госсекретарь США
  Доктор Браун - работник Госдепа США
  Мэри - секретарь госсекретаря
  Великий Графист - робот-человек управляющий процессом жизни на Земле будущего
  Юрий Андропов - председатель Комитета государственной безопасности СССР
  Семен Дягенцев - полковник КГБ, личный помощник Андропова
  Муравьев - полковник Управления КГБ в Туркменистане
  Врач-гинеколог - старая армянка
  Энтони Блэк - инженер космического наблюдения ЦРУ
  Аликпер Гусейнов - буровой мастер буровой вышки в районе колодца
  Данилыч - дежурный треста Небитдагнефть
  
  
  Сцена 1.
  Конец июля 1982 года. СССР. Москва. Кабинет Андрея Артухова - редактора отдела газеты "Комсомольская правда". Лысоватый, полноватый с красным лицом. Типичный еврей советского времени. Он разговаривает по телефону:
  - Я снимаю твой материал о провале дома в шахтные пустоты. Да, сенсация, жертвы, но ты же знаешь, не пропускает главный. Мне уже надоело лакировать ручку двери его кабинета. Ну, все, Сеня, заканчиваем, ты так кричишь, что отсюда слышно без телефона.
  Входит молодой, стройный человек. Он одет гораздо лучше хозяина кабинета. Замшевая куртка, твидовые брюки, модные темные очки надо лбом.
  - Хелло, Андри! Кажется, ты шумишь?
  - А, Гордон, проходи. Рад тебя видеть. Давай кофе. Мне из Африки наш куратор из центрального комитета комсомола привез.
  - Давай.
  Гордон садится за небольшой столик, смотрит свежие газеты, но подходит Артухов, газеты сдвигаются.
  Они пьют кофе.
  - Слушай, Гордон, как тебя к нам пропускает вахта? За милю видно, что ты богатый турист с Запада.
  - Я начальнику охраны презент привез из Штатов, игрушечный пистолет, копия кольта. Он от него в восторге! Скажи, что у тебя интересного Андри?
  - А что может быть интересного у еврея кроме долгов перед тещей?
  - Портрет Насера? - Гордон показывает на стену. - Зачем ты его повесил?
  - Евреи никого не вешают, - сказал Артухов и оглянулся по сторонам. - Сам не понимаешь, что ли? Он Герой Советского Союза.
  Гордон рассмеялся:
  - Еврейская хитрость показать лояльность к представителю того государства, на которое Израиль пошел войной?
  - Тише ты, янки! Тебе бы смеяться! Новость тебе нужна?
  Было видно, что Артухов явно нервничает, опасаясь прослушки, что было в то время делом обычным. Он вытаскивает из вороха газет "Комсомолец Туркменистана".
  - Тебя надо срочно сослать! Вот здесь в центре пустыни Каракумы построили самый глубокий рукотворный колодец в мире - 220 метров. Чем тебе не сенсация!
  - Понятно, ты меня избегаешь, друг!
  Гордон встает.
  - Спасибо за кофе! Я пошел в международный отдел.
  Он подходит к двери, останавливается и бросает взгляд на предложенную газету:
  - Хотя, это тема! Как там, Туркмения? Переворота не намечается?
  - Да иди ты!
  У Артухова глаза лезут на лоб.
  Гордон берет газету, читает.
  - Прекрасно! Поеду! Говорят там верблюдов много и красивых девушек!
  - Вот-вот, красивых девушек! Тебе там быстро сделают обрезание!
  - А что это?
  - Не язык, так пенис твой укоротят!
  Но Гордон его не слушает. Он подходит к черному тяжелому телефонному аппарату, что стоит на столе Артухова. Поднимает трубку и набирает номер и объясняет Артухову:
  - Я своим, в посольство...
  
  Сцена 2.
  Гордон с телефонной трубке у уха. В свободной руке у него газета, которую он дочитывает.
  - Привет, Майкл! Я из "Комсомольской правды". Ты давно был в Штатах? Ладно, скажи, трудно попасть в Туркмению? У меня здесь одна тема намечается. Да нет, про самый глубокий колодец для выпаса овец. Хорошо, я подожду.
  
  Сцена 3.
  Кабинет посольства США в Москве. Майкл Гибсон, второй секретарь посольства, кадровый разведчик ЦРУ. Рядом сидит его коллега Чарли Стивенсон, прибывший из Вашингтона. Гибсон зажимает трубку и говорит:
  - Это Джеймс Гордон из Вашингтон пост. Он просит проехать в Каракумы, в Туркмению Там какой-то очень глубокий колодец.
  - Да, там есть еще глубже - шахты стратегических ракет. Русские никого туда не пускают. Впрочем, чтобы показать, что у них там нет ничего, они могут и разрешить, но четко ограничат маршрут. Они сделают это... Подожди, откуда он узнал?
  - Эй, Гордон, а откуда информация?
  
  Сцена 4.
  - Я прочитал в республиканской газете, называется "Комсомолец Туркменистана".
  
  Сцена 5.
  - Хорошо, сейчас узнаю.
  Майкл обращается к своему гостю:
  - Молодежная коммунистическая газета.
  - Хорошо. Он откуда звонит?
  - Из редакции "Комсомольской правды".
  - Звони в ЦК комсомола в Москве, пусть разрешат. Скажи, что корреспондент хочет рассказать о простых советских людях. Они это любят. Договаривайся. А я сам к нему заскочу от имени техасского общества "Любителей Пустынь". Проинструктирую.
  
  Сцена 6.
  Чарли Стивенсон под видом курьера находится у многоэтажного дома в центре Москвы и нажимает кнопку домофона квартиры Джеймса Гордона.
  - Кто?
  - Я принес билеты на Ашхабад. Вы заказывали?
  - Да, хотел бы поехать. Вы от Майкла? Проходите!
  Дверь подъезда открывается. Чарли входит и идет к лифту, держа пакет в руках. Проехав несколько этажей, выходит на лестничную площадку и видит, что дверь в квартиру Джеймса открыта. В прихожей его ожидает Гордон.
  - Как быстро. Сутки еще не прошли.
  - Да, меня посылали за билетами.
  - Что-то вы не похожи на курьера. Возраст у вас за тридцать.
  - Приходится подрабатывать, - улыбается Стивенсон.
  - Понятно. Проходите, садитесь. Армянский коньяк?
  - Не откажусь. Но предпочитаю грузинский. В нем меньше терпкости. А коньяк лучше пьется "сухим".
  - О, какие глубокие познания для курьера! - засмеялся Джеймс.
  - Да хватит вам, я по делу. Вас отвезут в пустыню вертолетом. Запомните его марку, высоту взлета. Смотрите в иллюминатор, отмечайте серые маскировочные сетки. Под ними могут быть шахты для ракет. Сами комплексы в глубине. Но это на перекрестке хорошо объезженных дорог. К ним идут бетонные дороги.
  - Хотите из меня шпиона сделать?
  - Зачем же так? Когда Вас сюда направляли, то говорили о патриотизме. Что иногда Вы должны слушаться людей скромных на вид и неприметных.
  - Я бы не сказал о вас, что вы серый.
  - Хорошо шутить наедине, - без улыбки сказал Чарли, - вот билеты, туда и обратно. Вас встретят из республиканского ЦК. Какагельды Байрамов - инструктор отдела пропаганды. Он сведет Вас с редактором той газеты Мурадом Гафуровым.
  
  Сцена 7.
  Салон самолета ТУ 134. Джеймс Гордон сидит у иллюминатора. Ему жарко, хотя он только в одной рубашке.
  Рядом сидит мужчина в легкой шляпе. У него восточные черты лица.
  - Жарко? Хотя еще далеко до Ашхабада.
  - Сколько же я спал?
  - Всю дорогу. Под нами Каракумы. Слышали о такой пустыне?
  - Это где самые высокие барханы?
  - Самые высокие - в Сахаре. Но и здесь они не мелкие. Но наши хорошо "бегают" - сегодня здесь, завтра - там.
  - Значит моя поездка под угрозой?
  - Вы едете посмотреть на пустыню?
  - Да, на самый глубокий колодец.
  - Ну, их не делают там, где пески движутся. Этот район небольшой, в Центральных Каракумах. Разрешите представиться, Агаджан Бабаев, профессор Института геологии Академии наук Туркменистана.
  - Джеймс Гордон, из Washington Post.
  - Журналист из Америки? Вы очень правильно сделаете, если побываете и у колодца, и в самом колодце! Это же путешествие во времени! Если о жизни дерева люди узнают по кольцам ствола, то о жизни Земли можно узнать по срезам в колодце. Слой за слоем и можно узнать о великих преобразованиях - о ледниковом периоде, о зарождении океанов и пустынь, о тропиках... Вы знаете, что в этих местах, под нами, было огромное море, волны которого хлестали отроги Памира? И здесь летали диковинные животных и по мелководью ходили динозавры...
  - Фантастика!
  - Она начнется, когда вы спуститесь вниз и солнечное небо станет вдруг звездным...
  - А вдруг мне повезет, и я найду окаменевшее яйцо динозавра?
  - А что, не исключено. Но, смотрите, мы идем на посадку! Внизу Ашхабад!
  
  Сцена 8.
  Подземный пейзаж. Между двумя плитами зажат небольшой круглый предмет. Неожиданно плиты смещаются, и шар выпадает из плена, оказываясь в песке. Песок движется, и шар уходит далеко в сторону.
  
  Сцена 9.
  Аэропорт. Жарко уже потому, что асфальт плавится, и от него идут испарения, которые искажают у земли воздух. Открывается люк, и пассажиры спускаются по трапу.
  К самолету подъезжает автомашина "Волга", из нее выходит невысокого роста туркмен. Он, несмотря на жару, в галстуке. Это Какагельды Байрамов - инструктор отдела пропаганды и агитации. Он, расталкивая пассажиров, взбегает наверх и находит Гордона, не спешащего на выход. Какагельды прикладывает правую руку к сердцу:
  - Добро пожаловать, гость!
  Гордон улыбается. Ему жалко молодого чиновника, он говорит он по-русски:
  - Здравствуйте, вы меня встречаете?
  - Да. Вы не привыкли к такой жаре?
  - В Техасе бывает и пожарче!
  Они спускаются к машине, и Волга быстро выезжает с территории аэропорта на улицы города.
  Небольшой экскурс по улицам Ашхабада. Лица молодых и старых туркмен, машущие руками девушки европейского типа, стыдливо подсматривающие молодые туркменочки.
  Машина подъезжает к воротам Ботанического сада, в котором собраны дубы, ели, сосны, лиственницы. В затемненной ими аллее становится прохладнее. Показывается двухэтажное здание небольшой гостиницы для почетных гостей. Среди них и оказался Гордон.
  Какагельды Байрамов ведет к дверям гостя, их встречают две разбитные гувернантки.
  
  Сцена 10.
  Ашхабад. Вечер. Летняя веранда ресторана в том же ботаническом саду. Здесь пять столов, и один большой топчан размером пять на пять метров. На нем сидит бахши - туркменский певец с дутаром в руках. Он поет заунывную песню пустыни. Смысл - пою о том, что вижу.
  Джеймс Гордон слушает редактора газеты "Комсомолец Туркменистана" Мурада Гафурова:
  - Профессия колодцекопателя опасна. И об этом говорили их названия. На севере Каракумов один такой назвали "Адамбосаном" - "Человека задавило", рядом "Адамо«лен" - "Человек умер". В ста сорока километрах к северу от Ашхабада: "Ойкенсиз" - "Нечем дышать", а чуть ближе к Старому Мерву есть колодец "Джангуторан" - "Спас себя".
  Джеймс Гордон:
  - Вы меня пугаете или отговариваете?
  - Ну, что вы, это для экзотики. Кстати, вот и автор этой экзотики.
  Входит Марина Половцева. Очень красивая женщина, даже для той эпохи, когда моделями были полненькие, она шла очень тренированным шагом. И это не ускользнуло от внимания Гордона.
  "Неужели она кадровый офицер? - подумал он. - Что за страна, здесь женщины всегда на службе государства..."
  Он встал, предлагая Марине стул:
  - Я рад встрече с самой красивой женщиной. В Москве вы были бы звездой!
  - Какой вы учтивый! Спасибо! Чувствуется воспитание! Однако в Москве таких тысячи...
  - Но среди журналистов вы бы первой и по красоте и по смелости. Ведь вы спускались в колодец!
  - Если бы вы знали, как это было страшно!
  Мурад Гафуров поднимает тост:
  - За смелых и красивых женщин!
  Мужчины пьют стоя.
  Джеймс садится рядом с Мариной.
  - Если вы там были, то не поможете уже мне спуститься вниз?
  - Дать запасные штаны?
  Гордон смеется:
  - Я был в самом глубоком естественном колодце, что в Италии, под Римом. И вы знаете, что я там увидел?
  - Что? - спрашивают все хором.
  - Наскальные рисунки, когда в жертву Минотавру приносят женщину.
  - А если Минотавр государство? - тихо, на ухо собеседнику спрашивает Марина.
  Джеймс отвечает:
  - Это провокация? Я ведь иностранец...
  - Ах, оставьте!
  Марина вспоминает годы учебы в системе КГБ.
  
  Сцена 11.
  Марина говорит себе: "Быть молодой женщиной и агентом одной из лучших систем государственной безопасности в мире - это ли не наилучшее сочетание и в жизни, и в службе!"
  Она вспоминает полковника Муравьева, стройного подтянутого офицера. Он вел занятия с новым набором секретных агентов.
  Показывается помещение - класс, где сидят около двадцати красивых девушек. Они все в женской форме сержантов милиции - серые юбки, кофты, пилотки. Они коротко пострижены.
  В аудиторию входит полковник Муравьев:
  - Наши занятия самые ответственные - вы женщины... Говорят, что среди вас есть еще девушки, но это мы исправим сразу, не закрывайте на ночь двери своих комнат...
  Девушки переглядываются.
  - Шучу! Но девственность - это оружие за выбор мужа. Вам мужчины не нужны - они ваша главная опасность! Вы должны контролировать свои эмоции. Конечно, легче набрать проституток... Да, да, они в нашем обществе есть, но мы не говорим об этом широко. Они уже вымуштрованы и никогда не смотрят на мужчин, как на потенциальных мужей или просто любимых. Так вот, мужчина - враг!
  Сначала мы будем давать вам таблетки от зачатия. Но затем постепенно подменять их просто спрессованным в таблетки мелом. Вы не должны беременеть. Кто это сделает, тот будет отчислен! А таким я не завидую!
  Картина бредущей в полутьме женщины, опущенной и ее задевает быстро идущая машина. Скорая помощь, носилки. Резюме врача: "В морг!"
  Девушкам показывают порнофильмы западного производства. Затем идут сцены, когда лично полковник насилует девушек и кричит:
  - Я враг! Не думай кончать! Держи эмоции, дура!
  Но девушка кончает...
  Экзамены. Девушки раздеты. Входит группа солдат. Они раздеваются и их начинают насиловать. Окаменевшие лица девушек. Картина, когда они сидят уже в форме и им вручаются удостоверения об окончании школы.
  Лицо Марины. И проносятся сцены подпольного аборта. Акушерка-армянинка говорит:
  - Все, милочка, детей не жди. Я тебе здесь все перерезала. Выживешь, твое счастье!
  
  Сцена 12.
  Все тот же летний зал. Гордон приглашает Марину танцевать. Они танцуют.
  - Вы мне понравились, Марина, - говорит Гордон.
  - Смешно.
  - Что смешно?
  - Что я понравилась вам с первой встречи.
  - Но мы сейчас разойдемся, а после пойдем ко мне в номер, - говорит Джеймс.
  - Это уже будет вторая встреча? - улыбаясь, спрашивает Марина.
  - Нормальный счет...
  - Если бы ты, Джеймс не был иностранцем. Но за нами будут следить.
  - Что за страна, где за всеми следят?
  - А вы громче спросите об этом? Ваша не лучше. Вспомните маккартизм.
  - Вот вы какая, подкованная, красивая и...
  - Циничная, да?
  - Я бы не сказал...
  - Хорошо, я встречусь с Вами в пустыне. Вы мне тоже понравились, хотя будущего у нас не может быть... А в пустыне народу меньше, а места больше для встречи...
  Они расходятся.
  Какагельды Байрамов, инструктор отдела пропаганды и агитации, смотрит на часы:
  - Нам завтра рано в аэропорт.
  
  Сцена 13.
  Съемки с вертолета. Пустыня Каракумы. Барханы. Саксаул. Буровая вышка с несколькими домиками-вагонами. Затем нечто похожее на гору из глины. Крупный план. Показывается колодец, по краям которого глина, но уже спрессованная в твердый монолит. Такая же технология отделки стенок - глина обладает непроницаемостью.
  Салон вертолета, в котором сидят Гордон, Какагельды, Дурды Сахатов, главный инженер треста "Туркменспецводопровод", щупленький туркмен, в европейской одежде, помятой рубаке и с галстуком - узким, темным, на фоне которого пальма.
  Пилотская кабина. Рядом с пилотами стоит Марина. Она говорит:
  - Вероятно колодец - это лишь прикрытие. На самом деле корреспондента могут интересовать объекты. Хотя вы мастерски проложили этот путь. Ничего по пути не встретилось. Поставьте машину у буровой, там есть яма. Она в тени заросли саксаула. Возможно вечером мы совершим с Гордоном прогулку в пустыне. Не беспокойтесь, я справлюсь с ситуацией.
  Пилоты понимающе переглядываются.
  - Вы циники!
  Пилоты улыбаются. Один из них говорит:
  - Почему не нам такая красотка? Как иностранец, так все им!
  - Прекратите! - от гнева Марина топнула ногой. - Я старше вас по званию.
  - Но мы-то на постоянной работе, а ты журналистка.
  - Кто чем занимается, поговорим позже. А о дисциплине забывать нельзя. В этой операции я главная. Запомните это!
  Салон. Марина выходит от пилотов. Гордон смотрит в иллюминатор.
  - Необычная картина? - спрашивает Марина.
  - Да. Но у нас, в Техасе, в Аризоне...
  - Забудьте о Штатах. Перед вами величайшая пустыня мира!
  - Да, знаю, мне в самолете рассказывали, что здесь было дно океана.
  - В колодце я это почувствовала. Там песок другой, морской. И влажный. Даже пахнет морем.
  - Мне уже не терпится быстрее спуститься.
  
  Сцена 14.
  Вертолет снижается и к нему бежит несколько людей. Среди них бригадир строителей колодца Мереда-ага. Это почерневший от солнца человек с копной черных волос. На нем рабочая одежда строителя. Она запачкана глиной.
  Из вертолета выходят гости. Они знакомятся с Мередом и другими строителями. Затем все идут в небольшой домик.
  Все действующие лица, кроме нескольких рабочих, которые заняты делом.
  Изнутри домик кажется просторным.
  Во весь пол расстелена кошма. Все сидят по краям достархана - стандартной клеенки. В центре большое блюдо из баранины. Голову барана кладут Гордону.
  Меред-ага, бригадир строителей:
  - Уважаемому гостю из враждебной нам Америки (все смеются) положена голова. Там, правда, бараньи мозги, но, учитывая высокий пост в Вашингтон пост, мы готовы выслушать первый тост.
  В кадре достархан. Здесь есть овощи, фрукты, восточные сладости. Перед каждым стоит блюдо с первым, в котором плавает кусок баранины.
  - Что сказать, неожиданные мои друзья, - говорит Джеймс, - я прибыл сюда как посланец доброй Америки. Мне важно увидеть вас за работой, понять, и дать понять, что вы такие же люди, как и наши нефтедобытчики в Техасе.
  Он оглядел всех, посмотрел на Марину. Она влюблено смотрела на гостя.
  - Но предлагаю выпить за прекрасных дам!
  Его поддержали. Марина засмеялась:
  - Я все равно второй раз не спущусь вниз.
  Все выпили.
  - Что вы встречали на своем пути? - спросил Гордон Мереда-ага.
  - Песок, глина. Были, но редко, камни. Был газ. Удушливый. Был страх. Бывает, порода не выдерживает и обваливается. Поэтому еще раз предупреждаю - никаких лишних движений. Все четко, посидел в парашюте, сделал снимки и дергай веревку наверх.
  - Хорошо.
  Гордон встал:
  - Я больше не выпью, пока не спущусь вниз. Иначе меня засмеет вся Америка!
  Все ему зааплодировали.
  
  Сцена 15.
  Обзор пустыни. Крупным планом - колодец. Лебедка. Она держит трос. Рядом лежит парашют. Это переплетенные крест-на-крест кожаные полоски, которые закреплены на тросе. Меред-ага подает парашют гостю и показывает на трос, где видна красная метка:
  - Это 220 метров. Спускаешься и сидишь. Все. Там еще не закреплен грунт. Любое движение - и ты покойник. Понял. Вода тоже может прибыть в любой момент. Хотя мы вышли на нее, но тотчас же засыпали.
  - Да, понятно, засыпали...
  Но в этом не чувствуется озабоченности Гордона.
  - О, Аллах, - вскидывает руки вверх Меред, - почему иностранцы всегда бывают на моих колодцах?
  - В смысле тупые люди? - смеется Гордон.
  - Ай, иди вниз!
  Джеймс садится в парашют, проверяет снаряжение. На месте фотоаппарат со вспышкой. В кармане блокнот. В другом - хороший фонарь. Он смотрит на Марину, которая подходит к колодцу. Она говорит:
  - Не задерживайся внизу Джеймс. Там есть прекрасные сирены, они будут петь обманные песни. Но я тоже пою. Могу и американские песни. Хочешь?
  - Давай. Мне будет приятно спускаться под гимн США.
  - Хорошо.
  Марина встает по стойке смирно, кладет руку на сердце и поет:
  - Америка...
  Лебедка начинает работать. Гордон спускается. Когда его голова оказывается на уровне среза верхнего кольца колодца, Марина кричит:
  - Джеймс, если найдешь клад, то на 75 процентов он принадлежит государству! Значит мне!
  - Привет, процентщица!
  Голова Гордона скрывается.
  
  Сцена 16.
  Свет постепенно уходит. Над головой Гордона висит 25-ватовая лампочка, питаемая от кабеля, который раскручивается вместе с канатом. Но в руках Джеймса фонарь. Он освещает стены колодца. Песок. Песок и еще раз песок. Чем ниже, тем больше беспокойства.
  "Зачем я здесь? - задает себе вопрос Джеймс. И отвечает. - А почему я был в Африке, в государстве людоеда Бакасы (идут кадры ганибальства)? Почему я попросился в арктическую экспедицию на ледоколе Ленин (кадры Арктики, ледяных торосов, белых медведей, снежной пурги)? Что я делал в Камбоджи (кадры боев между правительственными войсками Камбоджи и повстанцами)?" У него появляется желание потянуть за веревку, которая держит его с бригадиром. Но он думает о Марине. Он лезет в карман и из него выпадает блокнот.
  - О Господи, - говорит Джеймс, - этого еще не хватало! У меня там номера телефонов людей, которые мне дают информацию. Если кто прочтет, то им не поздоровиться...
  Спуск идет своим чередом. Вся поверхность покрыта глиной, которая высохла, но годна для того, чтобы наполнить колодец водой. Наконец лебедка на верху перестает тарахтеть. Вид красной отметки на тросе.
  Между ногами Гордона и дном несколько сантиметров. Он освещает стены колодца фонариком. Натыкается на участок, неприкрытый глиной - сплошной песок.
  Нет, не сплошной. Луч фонарика выхватывает фрагмент, когда сплошная полоса света превращается в нечто наподобие кольца, внутри которого черная, абсолютно черная дыра.
  Этот эффект интересует Гордона. Он раскачивает парашют, то приближаясь к предмету, поглощающему свет, то отдаляясь от него. И неожиданно Джеймс видит, что этот предмет круглый.
  - Яйцо динозавра! Точно, это оно! Почерневшее от времени! Я должен его взять с собой наверх! Должен.
  Гордон осторожно опускает ногу на дно. Песок под ним слегка оседает, но держит. Он встает второй ногой, делает шаги и идет к необработанному участку стены колодца. Протягивает руки и нащупывает шар, который на удивление оказывается очень твердым и теплым. Словно его только что держали в руках другие люди.
  Гордон тянет на себя шар. Тот поддается, идет к нему в руки, но следом вырывается масса песка. Она валит Гордона на дно, которое покачивается от подпирающей снизу воды.
  Гордон падает навзничь, но так, как будто он кукла - его позвоночник сломан.
  Джеймс чувствует страшную боль и в его глазах темнеет. Затем полная темнота. Его последняя мысль о том, что он погиб. Сбоку, у противоположной стены лежит его блокнот.
  Шар выкатывается из рук человека.
  
  Сцена 17.
  Шар неожиданно оживает. Он светится и начинает раздуваться, занимая собой все пространство дна колодца. Он прозрачен. Тело Джеймса поднимается и зависает в его центре. Шар тухнет и исчезает.
  
  Сцена 18.
  Тигион - нечто вроде резервации для людей будущего. Совмещение реального с виртуальным мирами.
  Душа Джеймса несется над красивой планетой. Проплывают внизу реки, горы, леса, поля. Но нигде нет домов. Ни одного города. Все дикая, первозданная природа.
  Сознание Джеймса еще живо. Он видит эту планету.
  Неожиданно рядом с ним появляется прекрасная женщина. Она в легкой прозрачной накидке, которая колышется от сильного полета. Да, она летит рядом и спрашивает, кто он, почему он оказался здесь? Но Джеймс молчит, пораженный увиденным. Он видит только ее огромные зеленые глаза.
  - Ты ангел? Я в раю?
  - Я Звия. Я не понимаю, что такое ангел. Ах, да! Ну, какие сказки! Ты у меня в гостях. Это мой Тигион. Но тело твое мертво.
  - Как мертво? Почему я все вижу и чувствую полет?
  - Я тоже не живая. Рядом с твоим сознанием летит мое сознание.
  - Я ничего не понимаю.
  - Я тоже, но знаю одно, ты вернул мне мой модуль! Я его потеряла на Земле миллионов шестнадцать лет назад.
  - Ты, что вечная?
  - Я Звия, как и триллион моих сограждан по планете. Мое сознание послал навстречу тебе Великий Графист. Мы летим в мой Тигион. Согласен ли ты быть у меня?
  - У меня есть выбор?
  - Нет, через несколько часов твое сознание исчезнет, раствориться в общемировом сознании, как говорил некогда ваш современник Кант, в общей Идее. А Идея - это ваш Бог. Мы здесь смотрим несколько иначе на Всевышнего, но в этом лишь небольшие различия. Дать тебе раствориться?
  - А что, если я растворюсь?
  - Ты будешь частью биологического инфополя Земли. Ты будешь видеть этот мир миллиардами глаз людей, существующих до тебя и после тебя... Ты будешь созерцать, не влияя на события, не умея прийти на помощь к тем, кого любил...
  - Нет, нет, дай мне тело!
  - Тогда вперед! Ко мне в Тигион!
  Наступает темнота.
  
  Сцена 19.
  Тигион. Скрюченное тело Гордона лежит на белом столе, похожем на операционный, но без яркого освещения сверху.
  Тело проваливается в тотчас же образованную по форме тела нишу. Ниша заливается раствором, который твердеет и превращается в ровную поверхность стола. Проходит мгновение и непроницаемая белая пленка расходится. Столом выталкивается тело Гордона. Стройное, чистое, живое...
  Веки глаз Джеймса подрагивают, и он открывает глаза.
  Вид белого потолка. Вид скашивается то влево, то вправо. Все белые стены.
  Неожиданно они разрываются, пропуская огненный шар. Его характерной чертой являются два глаза, два больших красивых женских глаза ярко зеленого цвета. Эти глаза осматривают тело Джеймса и удовлетворенно моргают веки.
  Шар исчезает.
  Джеймс двигает руками.
  Затем поднимает ноги.
  Он абсолютно обнажен.
  Вскакивает и тотчас же находит на небольшой приставке сложенную одежду. Она нова. На ней нет ни соринки, ни пылинки. Гордон берет ее в руки, отмечая необычную свежесть. И мягкость тканей. Обувь нова. Хотя все это на вид его.
  Он быстро одевается. И начинает искать выход. Но стены монолитны. Он кричит:
  - Что это? Больница? Где я? В США или в СССР? Что со мной произошло?
  Но полная тишина.
  Неожиданно помещение наполняется запахом цветов. Это запах цветущего клеверного поля в штате Калифорния, где была ферма его деда. Он вспоминает детство. Оно изумительно радостью жизни.
  Джеймс неожиданно приглядывается к своему телу и не узнает его. В первую очередь он движет правой ногой, прислушиваясь, не хрустит ли коленная чашечка, точнее, сломанный во время игры в бейсбол игры мениск. Это было давно, в школе (соответствующие картины). Но никакого нарушения нет. Колено движется как четко смазанный механизм.
  Он смотрит на свое тело в области живота. Там был шрам от удаленного аппендицита (соответствующие картины операции). Но и шрама нет.
  Джеймс смотрит на свои руки и видит четко не только каждую волосинку на них, но поры кожи. Идеальное зрение!
  Картина, Джеймс стоит перед таблицей, прикрыв один глаз, и отвечает на вопросы медсестры, какую букву он видит.
  Еще он осматривает руку. Там должен быть шрам от ножа, когда...
  Картина. Он гуляет с девушкой и его останавливают ребята, которые хотят девушку изнасиловать. Он бросается на ее защиту, перехватывает руку бандита, но нож режет ему кожу.
  Джеймс садится и изумленно смотрит на себя. Кто он?
  Он слегка подпрыгивает и тотчас же достает рукой до потолка. Он физически силен и активен как никогда.
  Он думает о том, что стены этой лаборатории должны исчезнуть. Здесь тесно!
  И тотчас же стены распадаются, и он выходит на луг, покрытый цветами. Чуть дальше озеро. Не большое, уютное, до боли в глазах синее. И небо синее, как на открытке. И солнце яркое, утреннее, полное ультрафиолета.
  Жизнь прекрасна!
  Но где он?
  
  Сцена 20.
  Он бежит по полю к берегу озера. Здесь небольшой пляж с хорошим чистым песком. Озеро окружают большие деревья. Здесь и дубы, и лиственницы, и ели, и березы. А еще он увидел среди деревьев пальмы. Африканские пальмы! И акации песков. Смесь необычайная (головная боль режиссера - подай все это вместе! Но, увы!). Озеро манит теплой водой. Еще один взгляд в сторону грота, в метрах ста от Джеймса по левую руку.
  Гордон сбрасывает с себя одежду и в одних плавках прыгает и ныряет.
  Он любит плавать. Он любит лезть в самую глубину. Но странные ощущения. Он может и не выплывать - легкие спокойно перерабатывают кислород воды, как жабры. Он может не закрывать глаза. И ему навстречу плывут рыбы. Причем самые разнообразные - и речные, и морские и океанские. Некоторые из них подплывают и трутся о тело Гордона, как домашние собаки или кошки. У него ощущение того, что он попал в свою истинную среду. Возникает ощущение не родившегося еще ребенка в утробе. Тепло, спокойно...(картина соответствующего порядка).
  Мысль: почему все фильмы о трудностях в жизни заканчиваются видом на океан?
  Ответ: океан мать человечества. Океан утроба человечества.
  Но все-таки Гордон всплывает и необычно быстро плывет. Один взмах руки он на десяток метров впереди. И самое интересное в том, что берега озера не приближаются. Плыви, хоть вечность!
  Но он останавливается при мысли о том, кто он, что он здесь делает и есть ли поблизости хоть одно существо, которое ответит на эти вопросы?
  Он видит под падающей водой с козырька грота какое-то слегка заметное движение. Там человек! Там все ответы на его вопросы!
  Джеймс поворачивается в сторону грота и ныряет, чтобы достать дно. Он достает дно. Он видит перед собой ступени, ведущие к гроту. Он видит, что вода как бы разряжается, расступается перед ним, создавая невидимую атмосферу. Он может спокойно идти по дну, по ступеням. Он может дышать. Все, абсолютно все вокруг подчиняется его мысли! Его желаниям. Это какой-то сверхсовершенный мир, созданный для человека.
  Он идет по дну озера, поднимаясь со ступени на ступень. Стройный, гордый, сильный человек, которому подчиняется весь мир.
  
  Сцена 21.
  Гордон выходящий из воды-воздуха. Он приближается к падающей воде, вздрагивает, она холодна. Но тотчас же привыкает. Он видит сбоку силуэт человека, входит в эту полосу и видит обнаженную женщину. Она купается под этой струей. Она абсолютно отдана своему делу, подставляет руки воде, брызгается и смеется. Она не видит Гордона. Ей не нужен никто. Вид у нее несколько странный. Она не имеет растительного покрова. Ее голова лыса. Нет мест, где должны быть волоса. Она похожа на манекен из супермаркета, где продают одежду. Но она жива.
  Гордон спрашивает:
  - Ты кто? Ожившая кукла?
  Женщина медленно поворачивается в его сторону. Гордон видит прекрасное лицо с большими зелеными, почти изумрудными глазами. Что-то тревожит в его памяти, но это пока не ясно.
  - Я Звия.
  - Это нечто пансионата или больницы?
  - Это Тигион.
  - Резервация для сумасшедших?
  - Я похожа на свихнувшуюся?
  - На тебе нет волос.
  - Это признак цивилизации?
  - Красивая женщина без волос...
  - Ты не представился. А это неучтиво.
  - Гордон, Джеймс.
  - Красиво, но как это романтично и далеко от моего времени!
  - Так, где я?
  - У меня дома.
  - Ферма?
  - Тигион, мой мир. Мир, который дает мне Великий Графист на время пробуждения. И благодарна тебе за то, что ты позволил ему разбудить меня. Жизнь так прекрасна! Да, мой друг, в ваше время, когда вы осваивали американский континент, ферма и становилась вашим главным миром, в котором осуществлялась ваша жизнь - рождались дети, прибывало богатство, появлялись внуки. Хотя от вас пахло потом, навозом и молоком коров...
  - Хорошо говоришь. Но где твой Тигион? Я могу вернуться домой?
  - Ах, бедняга. Ты еще не понимаешь, что с тобой произошло. Может вернемся в дом?
  - А я был в нем?
  - Здесь все дом!
  - Но я позволю тебе побывать немного и в твоем мире.
  - Как?
  - Ты хочешь поговорить сейчас с кем-нибудь из своего времени?
  - Да, особенно с Андреем. Он предложил мне побывать в Каракумах.
  - Тогда полетели ко мне.
  - Как это полетели?
  - Как птицы! Мне часто снится свобода полета. Может быть поэтому не так безрадостно снова уходить в саркофаг.
  Звия слегка оттолкнулась от земли и повисла. Она посмотрела на Годона:
  - Ну, взлетай!
  Гордон взвился и тотчас же упал, столкнувшись с потолком пещеры.
  Звия засмеялась:
  - Это кажется, что ты столкнулся, на самом деле система безопасности просто остановила тебя в мизере от козырька. Полетели через воду!
  Она полетела через холодную воду.
  - Ну, что ж, - сказал себе Джеймс, - почему обнаженная женщина должна от меняч улетать?
  Он полетел за Звией.
  Женщина, как бы демонстрируя возможности ее мира, резко пошла в самую высоту. Джеймс не отставал, он догнал ее и дотронулся до ее руки.
  Звия с удивлением взглянула на него.
  Джеймс взял ее за руку.
  - Надо же, я вдвоем с мужчиной. И мы держимся друг за друга. Это очень необычно, но приятно.
  - Мне приятно, что я не один здесь сумасшедший.
  - Я, наверное, в другом мире. Это какая планета?
  - Земля.
  - А где признаки цивилизации? Дома, города, предприятия, транспорт?
  - Все это давно позади, Гордон Джеймс. Возвращаемся?
  Звия потянула мужчину вниз, и они оказались в уютном помещении. Над ними надвинулась прозрачная крыша.
  Звия и Джеймс оказываются в удобных креслах.
  
  Сцена 22.
  Все то же помещение. В комнате прохладно, но не холодно. Свежий воздух.
  Джеймс в плавках. Он возвращается в кресло. Звия обнажена. Она переставляет прекрасные ноги, отчего у Джеймса дух захватывает.
  Он смотрит на Звию.
  Ей на вид не больше 16 лет. Но развита хорошо. Крепкая высокая грудь. Плотные четкие бедра. Никакого смущения во взгляде.
  Гордон говорит:
  - Ты бы могла что-нибудь набросить на себя?
  - Тебя смущает моя нагота?
  - Я возбуждаюсь.
  - Ах, да, не подумала об инстинкте размножения. Но привыкай, я не хочу менять ничего. Ты же у меня гость, а, как говорили в ваши времена, в чужой монастырь со своим уставом...
  - Хорош монастырь! Ты же совсем девчонка!
  - В каком смысле?
  - Ну, тебе лет... Короче, ты не совершеннолетняя!
  - Мне 1237 лет. Это мало для того, чтобы не смущать окружающих разрушенным телом?
  - Сколько тебе?
  - Я совсем молода. В саркофагах спят люди, которым по миллиону лет.
  - По миллиону...
  - Есть и старше. Но это те, кто еще успел застать программу вечной жизни. Она гарантирована нам нашей Конституцией. И никто не вправе посягать на возраст человека!
  У Гордона вид совершенно огорошенного человека.
  Он вскакивает:
  - Где я? Это что за время?
  - Ты в моем времени. А оно отделено от твоего на 15 миллионов лет.
  - Как я мог попасть сюда? И я ли это? У меня нет ни одного шрама!
  - Ах, вот что? Ты попал сюда вместе с модулем, который я потеряла во время экспедиции в прошлое Земли. Это где-то около 16 миллионов лет назад. Этот модуль был первым в серии трансформации времени и пространства. Но он реагировал только на человеческое тепло, на разум. Да, наши ученые были идеалистами. И я его потеряла. Хорошо, что в экспедиции еще были модули, они могли брать по два и более человек. Так я и вернулась обратно.
  - А я?
  - Ты нашел его и взял в руки.
  - Вспомнил! Я был в колодце и увидел, что свет фонарика вбирает в себя какой-то предмет. Я полез за ним, взял, потом была боль и темнота!
  - Ты был мертв.
  - Я умер?
  Звия посмотрела на него с некоторым интересом. Ведь ясно же, что он был мертв!
  - А почему я сейчас разговариваю?
  - Я восстановила тебя. Точнее мой домашний доктор. Мистер Стол. Он мастер восстанавливать!
  - Но у меня исчезли шрамы!
  - Вернуть?
  - А можно?
  - Сломанный мениск, и порезы, и внутренние швы после операции?
  - Не надо.
  Гордон в бессилии сел в кресло.
  Звия перекинула ноги.
  Но Джеймс перестал все вокруг замечать. Он спросил куда-то в пространство:
  - Я другой?
  - Ты клон.
  - Что это значит?
  - Твоя биологическая матрица сохранена, но она дала тело, которое другое. Оно как бы новое. Но еще мой Доктор Стол еще добавил в твои клетки атомы кремния. Как и у нас. Ты стал вечным!
  Джеймс как-то отстранено взглянул на нее.
  Звия:
  - Я приведу тебя в чувство.
  
  Сцена 23.
  Все то же помещение. Два кресла. Два собеседника. Но появилось нечто вроде стола между ними, на котором возникли два фужера, в которых была жидкость.
  Звия кивая на фужер, что стоял ближе к Гордону:
  - Выпей. Все встанет на свои места.
  Сама делает глоток.
  Гордон тоже.
  Мгновенно к нему приходит ясность происшедшего и полное спокойствие.
  - Это наркотик? Я кое-что принимал в университете.
  - Это безвредный очиститель мозгов. В вашей рекламе это звучало бы, как новейшее средство от чистки унитаза. Я выпила только чтобы проявить солидарность. Я прекрасно себя чувствую после сна.
  - Какого сна?
  - Нас триллион с лишним людей. Мы спим в специальных саркофагах, вынесенных на орбиту (картина - орбита, на которой движется масса огромных ящиков, в которых спит человечество Земли). Разбуди нас всех и верни на Землю, то планету бы разнесло. Это огромная масса, которая превышает массу самой планеты. И мы спим в соответствии с Графиком, за ним следит робот-человек Великий Графист. Он и разбудил меня раньше времени, когда модуль принес тебя на землю моего времени.
  - Вы зависите от своей массы?
  - Да, это триллионы килограмм. Человечество как очень толстый человек, который еле передвигается, потому что его сердце было рассчитано до 100 кг массы. И жизнь превращается в ад. Мы спим, и лишь миллионы из нас бодрствуют, и продолжают развитие цивилизации. Меня разбудил Великий Графист, чтобы воспользоваться твоим прибытием для изменения хода развития человечества. У нас есть Конституция, запрещающая умерщвлять людей, но не запрещала человечеству развиваться, плодиться... Но мы плодимся по-иному, чем вы. Мы размножаемся, отдавая свои клетки автомату, который соединяет их и производит плод. У нас есть дети, но мы ничего о них не знаем. Они рождаются без нас... Цикл замкнулся. Конституция была принята на эйфории от полученного бессмертия. Но так как все спят, то, чтобы изменить ее, надо всех будить. Но это невозможно.
  - И выхода нет? Вы обречены?
  Гордон встал. Он стал ходить по кругу, почти соприкасаясь со стенами, не соприкасался, потому что те отступали.
  Он повернулся к Звии:
  - Вот почему ты инертна при виде мужчины! Ты не видишь в его присутствии радости для тела. Несчастная!
  Звия засмеялась:
  - Ошибаешься, самая счастливая: Великий Графист приказал мне совокупиться с тобой в самом натуральном виде.
  - Вот так, под его присмотром? Ну и мир!
  
  Сцена 24.
  Джеймс в раздумье стоит у прозрачной стены. Вид за окном не изменился. Кроме того, чуть подойдя влево, он видит левую стену дома, еще шаг, и то, что за задней стеной, но слева. А если вправо, то та же картина. Дом виден по периметру.
  Затем он глядит на озеро, на противоположный берег. Что там? И моментально дом несется вдаль и показывает берег озера. А дальше? Тогда дом поднимается вверх. И открывается прекрасная перспектива далеких гор, а если еще вше - берега океана. И дом несется к нему, над ним. Он огибает Землю. Он входит в собственную перспективу и останавливается.
  И снова Джеймс выходит на полет, разыскивая Америку. Нет такого континента. Земля какая-то неправильная.
  Гордон спрашивает Звию:
  - Где континенты? Где Евразия? Где Америка?
  - Они тебе нужны?
  - Без них нет Земли?
  - Да что ты? А помнишь единый материк, который раскололся?
  - Панматерик?
  - Он давно сошелся, но обратными сторонами.
  - Получилось уродство?
  - Уродство то, к чему еще не привыкли...
  Звия встает с кресла и подходит к Джеймсу, прижимаясь к его телу.
  Гордон поворачивается к ней. Грудь Звии, упругая и острая оставляет на коже мужчины красную полосу и впивается в его грудь. Женщина прижимается к нему ногами.
  Звия:
  - Я учусь соблазнять мужчину.
  - Откуда?
  - Смотри.
  Перед ними появляется экран в виде шара, на котором в голографическом воспроизведении идут кадры порнофильмов.
  Джеймс:
  - Убери, порнуху! Я сам все умею. И скажи, Звия, для чего это все нужно?
  - Чтобы не погибло человечество.
  - Но оно гибло не раз.
  - И вырвалось на путь развития. На беспредельный путь. Это ошибка эволюции. Без препятствий жизнь загоняет себя в тупик.
  - Разве его спасение зависит от нас? Я же у тебя в будущем!
  - Вернешься и повернешь все на другой путь.
  - Как?
  - Все дело в среде обитания. Ты уже с кремнием в клетках. А это независимость от кислорода, температур. Это свобода от атмосферы и... тяготения. Дети, рожденные от тебя и обычной земной женщины, будут развиваться именно в этом направлении. Им не нужна будет планета Земля. Это будут дети Космоса.
  - Ну и что? Ты забеременеешь, и причем здесь моя соплеменница?
  - Выбери ее и я отдам свою беременность ей.
  - Стоп! Где твой напиток! Дай глоток! Мне непонятны твои мысли! А еще лучше мне сейчас необходимо пообщаться с кем-нибудь другим. Ну, допустим, позвонить и услышать чей-нибудь идиотский голос. Но с моей Земли.
  Звия улыбается:
  - Это не сложно
  В углу помещения вдруг обнаруживается телефонный аппарат. Он очень похож на изделие из Болгарии. Серый и с округлыми изящными формами.
  Звия:
  - Возьми трубку и говори, с кем ты хотел поговорить.
  - Артухов, кто же еще забросил меня!
  
  Сцена 25.
  Дача в Подмосковье. Редактор отдела Андрей Артухов. Он сидит на пороге своей дачи, обращенном к участку. Перед ним вскопанный участок, который был отдан гладиолусам.
  Выходит супруга.
  - Артухов, ты уже поработал?
  - Я очень поработал, и мне это надоело. Каждый год, в эту жару, ты заставляешь меня копать.
  - А кого просить? Степана с соседнего участка? Он накопает! Или Федора, твоего троюродного брата? Он стар, как нельзя быть старым! Да и что для человека этот маленький кусочек дачи?
  - Да, ничего, кроме прямой дороги к инфаркту? И ради чего? Каких-то цветов? Ты даже продавать их не будешь!
  - Как ты говоришь о красоте! Ах, как все журналисты бездарны! Но пойду, поставлю тебе чай!
  Жена Андрея уходит.
  Неожиданно черенок лопаты Артухова начинает звонить, как обычный телефон. Андрей подносит его к уху:
  - В чем дело? Я на даче и сегодня выходной!
  - Андрей Иосифович! Это я, Гордон! Вы меня слышите?
  - Гордона по черенку лопаты слышит каждый! Какого черта вы звоните таким диким образом, или это шутка? Мне жена обещала чай, но я разломаю эту лопату, чтобы достать трубку!
  - Я просто хотел удостовериться, что есть у меня связь с вашим миром...
  - Я, например, на даче и хочу поспать. Какие у вас там проблемы? Из какого такого загробного мира вы звоните, шутник?
  - У меня тут женщина и она хочет от меня забеременеть.
  - Поздравляю, дорогой мой американец. Я то здесь причем?
  - Мне нужен ваш совет?
  - В вашем возрасте я бы не спрашивал. Да еще таким дурацким образом! В понедельник созвонимся, мой дорогой... Да, иду, Силя, иду женушка!
  Артухов входит на веранду дачи и объясняет жене:
  - Это меня друг решил разыграть. Пои меня чаем а не тоя я пойду ломать эту лопату! А может я и перегрелся на солнце...
  
  
  Сцена 26.
  Все тот же интерьер. Гордон ставит телефонный аппарат на место. Пьет до конца все, что есть в фужере. Он смотрит на Звию:
  - Не могу поверить, что тебе 1237 лет! Не могу понять этот мир! Если все так красивы здесь, как ты, что вам мешало познавать друг друга? Это какая-то дикость! Люди созданы для счастья, радости! Вы бессмертны, вы почти боги и такая убогая жизнь!
  Он подходит к женщине, обнимает и гладит ее голову. Звия поднимает на него глаза и в благодарности льнет к нему:
  - Что это? Наваждение или судьба? Я сама не понимаю, почему мы так обращаемся друг с другом? Почему мы стали частью какой-то огромной биологической массы, часть которой, огромная часть, бездействует! Неужели Вселенная так мала, чтобы нам занять все ее неизведанные уголки? Почему ты, Великий Графист создал нам такую жизнь? Может от того, что ты наполовину робот и лишь наполовину человек? И вот мы живем, каждый как полчеловека! Кому нужна такая жизнь?
  - Твой Великий Графист не слышит тебя.
  Раздается мощный "металлический голос:
  - Нет, я вас слышу, мои друзья мои. Это я, так называемый Великий Графист, хотя величия в моих действия недостаточно. Ваши рассуждения верны. Я предложил Звии вариант, и вы Джеймс появились вовремя. Вы из того времени, когда все можно делать с чистого листа. Нам надо менять все решительно, чтобы мир пошел по другому пути развития.
  Гордон воскликнул:
  - Но тогда не будет этого будущего с тигионами, подчиняющимися мысли. Разве можно разрушить такое совершенство?
  Голос:
  - Эти тигионы - для людей беспомощных, а мир, цивилизация людей, не таковы, чтобы довольствоваться миром, подчиняющимся каждому желанию человека. За желание надо бороться! За каждое желание!
  Итак, счастливого возвращения Джеймс в свой мир!
  
  
  Сцена 27.
  Голос исчез. Гордон и Звия потрясены откровенностью распорядителя жизни человечества.
  Гордон:
  - Что произойдет с тобой, если некто родит ребенка от меня и тебя? Это вообще для меня сумасшедшая ситуация, я не представляю, как это можно осуществить, но я начинаю привыкать к мысли, что при вашем развитии все возможно.
  - Мой мир не появится, значит не будет и меня.
  - Но это как-то чудовищно!
  Звия улыбнулась:
  - Абсолютно нет! Академик Уне Гравье вывел теорию "Не свершившегося события", Он доказал, что существует мир не свершившихся событий, порожденный в нашем материальном мире. Вот пример из твоего мира. Ты перешел дорогу, когда перед тобой прошел транспорт. И за тобой пройдет транспорт. Ты выбрал время правильно. Но если бы было мгновенное смещение времени, то ты был сбит или тем или другим транспортом. Теория Гравье сопряжена с теорией вероятности, только наш академик доказал, что не свершившееся событие в одном мире - это свершившееся событие в другом. Вообще, человечество заполнила пространство бесконечным количеством событий. Это так называемый банк событий. Наш мир, мой мир с Великим Графистом уже был, потому что я буду с тобой, а ты вынесешь мою часть в виде оплодотворенной клетки в свой мир. Я перестану существовать, как только родится наш ребенок. Но ни я, ни триллион людей моего времени не почувствуют этого. Мы уйдем в мир не свершившихся событий. А сколько людей не знает, что они ни живы, ни мертвы?
  Она снова наполнила бокалы. Гордон и Звия выпили. Эта тема оказалась далекой и несущественной.
  Лишь осталась у Гордона жалость к этой женщине.
  Ему жалко ее, красивую, необычайно женственную, но не готовую к любви.
  
  
  Сцена 28.
  Звия спросила:
  - Тебе нравится комфорт моего Тигиона?
  - Нет, конечно. Комфорт этот очень соблазнителен, но в реальном мире должно что-то сопротивляться жизни! Если этого нет, то жизнь становится аморфной. Ее много, но она никому не нужна. Она не нужна, потому что исчезает смысл смерти.
  - И рождения...
  - Да.
  Гордон смотрит на прекрасную Звию:
  - Ты прекрасна. Такая красота никому не нужна в этом склепе спящих. Такая красота бессмысленна.
  Звия встала.
  - С первого взгляда твоего на меня я почувствовала какую-то свою важность. Мы были в экспедиции на Землю до миллиона лет до твоего появления. Несколько мужчин и несколько женщин. Но ни одной мысли друг о друге у нас не возникало... А твой взгляд меня странно волнует. Смотри на меня так снова и снова.
  Гордон:
  - Иди ко мне, но пройди ко комнате кругами, не отводя мот меня взгляда.
  Звия встала. Она пошла. Они не сводили друг от друга взгляда. И Гордон не выдержал. Он подбежал к женщине и Поднял ее на руки. Он припал к ее губам и осторожно поцеловал Звию, слегка раздвигая ее губы.
  - Тебе хорошо?
  - Да.
  - Но люди целуют не только губы. Они целуют все тело.
  - Как?
  - Где у тебя кровать?
  - Кровать?
  - Да, где ты спишь?
  - Ах это!
  Звия дотронулась до стены и появилась большая кровать. Она как бы повисла в воздухе.
  - Я здесь сплю.
  Гордон осторожно положил женщину на кровать.
  Та даже не шелохнулась.
  И Джеймс вскочил на нее, обнимая изумленную от такого темперамента Звию.
  
  Сцена 29.
  Любовные игры. Страстный половой контакт. Счастливые лица героев.
  
  
  Сцена 30.
  Джеймс и Звия лежат после бурной ночи.
  Джеймс спит. Звия повернулась к нему. В ее взгляде ласка и грусть.
  Она говорит:
  - Всего шесть часов близости. Я забеременела сразу, Я знаю это. И удивилась тому, зачем были нужны другие попытки с твоей стороны? Оказалось, нужны, чтобы понять красоту отношений. Это прекрасно - отдаваться рефлекторным ощущениям! Я отдалась. Я счастлива. Да, я счастлива как никакая женщина моего мира. Во мне пробудились самые древние инстинкты. И Великий Графист позволил мне это. Великий Графист тоже исчезнет, как и триллион людей. Он думает о нас, заботится о нас.
  Но через девять месяцев не станет моего мира и меня. Я уйду в забытье. Но моя дочь, прекрасная дочь, будет частицей меня. Я не буду чувствовать этого, но я исчезну, зная это. Надо Гордона возвратить в его мир.
  Теперь я понимаю, что живому в любом случае нужен смысл. А он в том, чтобы потеснить мертвую первичную жизнь - эти магмы, камни, воды океанов... Они живы своим первичным предназначениям. Но они уже мешают... Космосу нужна жизнь без препятствий. Да, в эту жизнь Богов людей мы проскочили, оставив все человеческое. Пора его вернуть людям. Точнее, дать им право оставаться людьми!
  Прощай, мой друг Гордон, мой недолгий муж, но отец моей дочери. А теперь надо сделать последнее. И ты, Гордон не должен знать об этом.
  Звия подносит к своему животу небольшой блестящий предмет. Он уходит под кожу, а затем вновь выходит.
  Звия берет предмет в виде маленького эллипса и смотрит на него:
  - Здесь жизнь будущего человечества.
  Она призывает взглядом шар, лежащий на одной из полок. Тот взлетает и опускается в руки Звии.
  - Она говорит, глядя на шар и Гордона:
  - Это новая модель непространственного и вневременного перемещения. Он никогда не потеряется. Он всегда будет рядом с тобой, мой любимый Джеймс. Это подарок моей цивилизации будущему человечеству. А тебе модуль, я доверяю жизнь, которую ты внедришь в женщину, избранную Гордоном в качестве своей жены. Забирай Гордона!
  Шар накатывается на Джеймса, тот оказывается спящим в нем.
  Шар снова сжимается и исчезает.
  Звия грустно смотрит на открыточно-синее небо своего Тигиона.
  
  Сцена 31.
  Дно колодца. Яркая вспышка. Появляется шар. Он выкатывает Гордона на кучу песка, а сам становится обычным серым шаров размером в небольшой детский мяч.
  Джеймс просыпается и обнаруживает себя на дне колодца живым и невредимым. Он подбирает шар, замечает блокнот, кладет его в карман, садится в парашют, делает несколько снимков дна и стен колодца, дергает за веревку:
  - Поднимайте, кричит он.
  Трос дрожит и начинает сворачиваться.
  
  Сцена 32.
  У колодца стоят Меред и Марина. Они видят вспышки в колодце и бросаются к его краю. И слышат крик Гордона поднимать его.
  - Слава Аллаху, жив!
  - Слишком яркие вспышки для магния, - говорит задумчиво Марина. - Что там произошло?
  
  Сцена 33.
  Вашингтон. Генерал Хейг с семи утра в своем кабинете.
  - Мэри, - вызвал он по селекторной связи к себе секретаршу.
  - Да, генерал.
  Входит Мэри. Она встала перед ним навытяжку, ни старая, ни молодая, ни красивая и ни безобразная.
  - В корпорации Дженерал электрик тебя ждут. Вот телефон. - Хейг перегнулся через стол, бросив подготовленную им карточку. - Свяжешься, когда тебе будет удобно.
  - Спасибо, - несколько суховато для благодарности сказала она и спросила, - подать сводку?
  - Неси. О моей отставке президент доложит на утренней встрече. А пока не будем нарушать порядка.
  Она промолчала. Его воспитание!
  Все помощники госсекретаря Александра Хейга тоже были на местах. За информацией Central Intelligence Agency следил референт доктор Браун. Но сводку он передавал опять же через секретаря. Так уж было заведено. Но на этот раз Хейг, просматривая последние события, вызвал Брауна.
  - Джордж, присаживайтесь. Вы должны поладить с Шульцем!
  - Почему?
  Доктор еще не дошел до кресла и остановился. На лице его было написано крайнее недоумение.
  - Ну, не надо изображать невинность, вы же аналитик!
  Браун изогнул бровь:
  - Ну да, имена у нас сходятся.
  - Не поладите, пристрою. А теперь ответьте, что это?
  Хейг протянул лист сводки с отмеченной красным цветом фломастера строкой. Сведения о СССР он помечал именно этим цветом.
  Доктор ответил:
  - Зафиксирован мощный выброс фотонной энергии на территории СССР. Это произошло на территории Туркменистана, почти в центре пустыни.
  - Что значит фотонной? Объясните, это связано с ядерной энергией?
  - Нет. Это нейтральная элементарная частица с нулевой массой и спином 1.
  - Отлично! Вспомним Гарвард. Итак, это природное явление или взрыв?
  - Это шло от поверхности земли. Но не пуск ракеты. Время зафиксировано: 13.44 московского времени.
  - Вы уже живете по Москве?
  Государственный секретарь подошел к окну. Солнечные лучи упали на его лицо. Он резко развернулся и посмотрел на помощника:
  - В недавней речи на пленуме Брежнев хвалился новым сверхмощным оружием, способном вызвать природные катаклизмы.
  - Это возможно, если взорвать водородную бомбу на определенной глубине океана, что позволит спровоцировать цунами и вызвать гигантскую волну, которой можно вылизать любое наше побережье на километров сто.
  - А что, если предположить, что они сумели обуздать фотонную энергию? В чем это может выразиться?
  Доктор пожал плечами:
  - Пока это из области фантастики. Русские в Дубне пытаются раскрутить частицы, но фотоны пока не управляемы.
  - А если они их приручили? Фантазируйте, доктор, ну! - потребовал генерал.
  - Если допустить прорыв русских в экспериментах, то они могут через два-три десятилетия вывести космические корабли на световую скорость или, да нет...
  - Продолжайте, не стесняйтесь!
  - В сочетании с лазерными установками они могут сжечь из космоса любой объект на нашей территории. Вывести из строя мощным направленным лучом любые атомные реакторы.
  - Вы это серьезно?
  - Вы потребовали фантазий, я допустил это.
  - И что же у них там, в пустыне?
  - В том квадрате лишь буровая. Шахты ракет у них гораздо севернее, вот здесь.
  Браун подошел к карте СССР на стене и ткнул указкой, которую он снял с крючка за драпировкой.
  - Тогда я не завидую Шульцу, он еще не знает коварства Советов. У них всегда что-нибудь подают на десерт.
  Генерал сделал паузу. Опять мысли об отставке. Его Рональд дрогнул. Да, это не съемочная площадка, господин президент!
  - Наши "друзья" в сенате, - по тону Хейга было ясно, что это за "друзья", - хотели избавиться от "ястреба"! Но ведь кто-то должен клевать головы русским. Да и не только им... Проект о вводе экономических санкции против Польши предложил как раз я, "ястреб". И вот, поверьте, доктор, осенью на выборах в конгресс демократы используя мой уход, продвинутся. За нами останется сенат, но дальше, не знаю...
  
  Сцена 34.
  Новости этого дня в программе новостей о том, что генерал Хейг сложил свои полномочия государственного секретаря Соединенных Штатов и вторым лицом после президента стал Джордж Шульц.
  Доктор Браун звонит в Центральное разведывательное управление.
  Трубку берет высокопоставленный чиновник.
  - Я Браун. Утренний доклад Хейгу обнаружил серьезные проблемы для нас.
  - В чем они заключаются?
  - У русских явный прорыв в технологиях с элементарными частицами.
  - Приезжайте срочно. Соберем совещание.
  
  Сцена 35.
  США. Ленгли. Уильям Джозеф Кейси директор ЦРУ. Его заместитель Герхард Штамм. Доктор Браун. Докладывает инженер космического наблюдения Энтони Блэк молодой человек, в больших роговых очках, в рубашке стального цвета с короткими рукавами, но желтым галстуком. Это раздражает многих сидящих, и то, что он говорил невероятные вещи, пугающие не воображение, а перспективой оказаться в техническом отношении далеко позади русских.
  - Наш спутник засек очень странный выброс энергии. Мы пропустили сигналы спутника через специальную программу компьютер. Оказалось, что мощная вспышка была засечена не на поверхности, что отметает вариант отражения активности солнца, а из глубины ямы небольшого диаметра, порядка 200-250 ярдов. По времени пеленгации выходит, что выброс был сделан из некоей шахты. Если говорить о природе излучения, то такого мощного потока нейтронов...
  Кейси прервал его:
  - Опустите ссылки на научные доказательства, они изложены в обзоре доктора Брауна.
  Энтони кивнул головой:
  - О том, что это совершенно необыкновенный технологический прорыв русских, говорит то, что спутник засек одновременно две вспышки. Когда мы стали раскручивать запись по времени, то вышло, что между выбросами, а их было два, прошли тысячные микросекунды реального времени. Но мы уверены, что полной совместимости по времени этих вспышек не было. Но в это мгновение - микросекунды - могли войти часы, дни и, а может и годы. При спектральном анализе вводные вспышки в пустыне "разбежались" в эффекте Доплера. На неопределенное время. Наши аналитики впервые поставили экспериментальные значения зависимости массы частиц и скорости... Объяснение фантастическое: это результат работы... машины времени!
  Воцарилась тишина, не сразу последовали смешки, закончившиеся взрывом смеха. Но он быстро погас.
  Кейси загасил сигару в пепельнице и решительно встал:
  - Кто у нас в Москве?
  Герхард Штамм вытянулся в струнку и четко отрапортовал:
  - Майкл Гибсон, второй секретарь посольства, кадровый разведчик ЦРУ. У них с инспекцией Чарли Стивенсон. Его подозрения о установке прослушки в нашем посольстве подтверждаются.
  - Но есть каналы, когда можно говорить, ничего не опасаясь?
  - Да.
  - Срочно соедините. Все пока остаются.
  
  Сцена 36.
  Попеременный разговор Кейси с Майклом Гибсоном.
  - Что у нас в Туркмении? Есть кто-нибудь?
  - Да. "Лежит на дне".
  - Срочно выполните задание, которое вам даст посол.
  - Есть. Разрешите доложить!
  - Что еще.
  - В эти дни в Туркмении находится корреспондент Вашингтон пост Гордон. Он поехал делать репортаж из самого глубокого колодца.
  - Все. Занимайтесь тем, что вам укажут.
  
  Сцена 37.
  Кейси задумчиво положил трубку.
  Все заворожено смотрят на него.
  - Дело стало очень деликатным. Там, в районе вспышки находится человек нашей прессы. Боюсь, что он в самом центре событий. Герхард, немедленно все проверить!
  
  Сцена 38.
  СССР. Москва. Лубянка. Кабинет председателя Комитета государственной безопасности СССР Юрия Андропова. Ему еще оставалось пять месяцев до момента, когда партия передаст ему бразды правления одним из могущественных государств планеты Земля.
  Утро. Доклад о происшествиях в мире. О смене госсекретаря США он уже знал. Как ни странно это была своеобразная реакция делового мира на запрет своего правительства на поставку материалов и оборудования для газопровода Сибирь - Западная Европа, производимых по американским лицензиям. Другая новость Запада - аналитики работали над избранием Роя Дженкинса лидером Социал-демократической партии Великобритании. Вторая расширенная справка о готовящемся вторжении иранских войск на территорию Ирака с целью захвата Басры, хотя шансов на успех у иранцев было мало. А ведь предупреждали Саддама по дипломатическим каналам, но получили, как говорится, вежливый "отлуп". Ну, что ж, наше дело сказать...
  Голос по селектору:
  - Юрий Владимирович, к вам полковник?
  Полковником был его помощник Семен Дягенцев.
  Тот просто так напрашиваться на встречу не будет.
  Полковник вошел с папкой. Протянул главе могущественной организации один лишь листок.
  Андропов спрашивает:
  - Ну и что?
  - Некая уникальная вспышка в Каракумах.
  - Чей спутник засек?
  - И наш, и американский, тот был в зоне...
  - Что это?
  - Ни старт ракеты, ни испытательный взрыв. Мне бы доложили, а я Вам...
  Андропов исподлобья посмотрел на Дягенцева. Попробовал бы не доложить!
  - Короче, что это?
  - Не знаем!
  Такого беспомощного ответа Андропов от Дягенцева не слышал. Он встал и подошел к докладчику почти вплотную.
  Докладчик ожидал такую реакцию:
  - Юрий Владимирович, вот мнения ядерщиков, в том числе и наших аналитиков.
  Дягенцев протягивает листы с машинописным текстом и подчеркиваниями.
  Андропов взял их и вернулся за стол.
  Он очень внимательно читает.
  - Итак, у нас испытали новое оружие, но мы не знаем кто?
  Дягенцев:
  - Я бывший ядерщик, обслуживал Курчатова, предполагаю самое невероятное - здесь, в центре Каракумов проявилась внеземная технология.
  - Час от часу не легче, - Андропов стукнул кулаком по столу. - Черт знает что! Зеленых человечков захотели?
  Он встал, прошелся по кабинету. Остановился у карты Советского Союза.
  Дягенцев оказался рядом, указывая на квадрат ниже Аральского моря:
  - Вот здесь, Юрий Владимирович! И похоже на технологии очень далекого будущего. Я уже консультировался с академиком Дробышевым. Он не любит внеземные цивилизации. Но когда мы провели запись спутниковых снимков через вычислительную машину Института физики академии наук, то стало доказанным, что произошли две вспышки, совпавшие по времени друг с другом с разницей в миллионную долю микросекунды.
  - Яснее!
  - Это мог быть только... результат работы машины времени.
  Председатель КГБ даже не повернулся к нему. Нет, не потому, что не поверил выводу ученых, а чтобы скрыть изумление и растерянность от подобного факта.
  - Наш человек находится на месте. Все произошло в районе буровой и объекта 'Туркменсельхозводопровода''.
  Андропов повернулся лицом к полковнику:
  - Не понял, мы еще и скот пасем?
  - Это название треста. Там вырыли глубокий колодец. Спутник точно указал на него. На дне этого колодца что-то произошло.
  - Дальше!
  - Еще эту вспышку зафиксировал американский спутник.
  - Это видно по вашему взгляду на карту США. Ну что ж, вы, признаюсь, сделали много для столь короткого периода. Но, дело, выходит, дрянь? Американцы у нас все прочесывают.
  - На нашу территорию после сбитого У-2 они заглядывают только из космоса. А расстояние от Ирана достаточное... Одним словом, никаких диверсий. А вот известно, что в глубокий колодец полез корреспондент из "Вашингтон пост", некуий Гордон. Он либерал и мы его чуть поотпустили. Но он был с фотоаппаратом, делал снимки с фотовспышкой.
  - А они, магниевые, не могли быть восприняты спутником?
  - Могли. Но сила света фотовспышки и реальной от некоего прибора - разница в миллионы люмен.
  - Значит, по вашему докладу, в колодце был или есть предмет иной цивилизации?
  - Я предпринял меры. Ученые подъедут, а оперативный контроль уже взял на себя наш работник.
  - Кто?
  - Половцева Марина, из молодежной газеты. Наша сотрудница. Экипаж вертолета, что ее привез, из подразделения Альфа.
  Андропов посмотрел на Дягинцева так, словно он принес ему на день рождения ежа:
  - Опять баба! Установите с ней связь и дайте мне возможность поговорить с ней. Начинайте спецоперацию! Да, не только же американцам делать умные лица - находить в пустыне Невада инопланетян ...
  Дягинцев ушел. Андропов говорит в экран:
  - Докладывать генсеку или немного подождать? Брежнев слишком стар, чтобы понять, с чем может столкнуться мир. Машина времени. Какая чушь! Но, нам она не помешает! Лишь бы старпёр не помешал...
  Он смотрит вверх, где висит портрет Брежнева.
  
  Сцена 39.
  Джеймс Гордон выходит из парашюта. Он смотрит на окружающий мир с каким-то подозрением. В его руке рюкзак, в который он спрятал мяч. Марина и Меред смеются:
  - Ну как там внизу?
  Подбегает моторист, принюхивается и кричит остальным:
  - Нет, все чисто, Парень наш!
  Однако Марина с подозрением оглядывает одежду Джеймса:
  - Там что, внизу, банно-прачечный комбинат? Все отглажено и пахнет сибирской хвоей! Нет, мне пора менять профессию, я замечаю все что на мужике, слишком поздно, когда он уже попрощался с Вельзевулом!
  Джеймс смущенно улыбается. Он вдруг видит, как в километре от них лиса гонится за
  пустынным зайцем.
  - Она же сейчас его догонит! Слопает!
  - Кто? Меред, Марина и моторист смотрят в сторону, куда показывает Джеймс.
  Меред:
  - Эй, мой отец охотник. И он бы не увидел!
  Гордон:
  - Я б тоже. Но увидел.
  Моторист:
  - А звезды видел снизу?
  - Звезды?
  Гордон задумывается. Он чувствует, что с ним что-то произошло, но не может понять, что именно. Он смотрит на рюкзак, там шар, там, разгадка.
  Марина перехватывает его взгляд.
  - Вы фотографировали внизу?
  - Да. Сделал несколько снимков. Но я все хорошо запомнил. А что не запомнил, спишу у вас, Марина.
  - Делим гонорар...
  - Делим...
  Гордон очень подозрительно рассеян. Но выглядит он, как после финской бани, свежий и готовый на любые подвиги!
  Марина спрашивает:
  - Хотите чая, зеленого и горячего?
  - Не знаю, но давайте попьем.
  Марина, Меред и Гордон идут в домик.
  Джеймс видит как к Марине, идущей слева от него подползает какая-то змея. Он мгновенно бросается и хватает змею за горло.
  Меред останавливается, как вкопанный:
  - Ого, это же гадюка! Марина, вас спасли! А вам Джеймс надо быть змееловом! Дайте мне эту гадюку, я приготовлю жаркое на вечер.
  Гордон бросает ему гадюку. Меред ловко ее перехватывает у головы:
  - Джеймс, признайтесь, вы у себя жили в пустыне?
  Гордон же в отключке, он внимательно осматривает колено левой ноги.
  Марина:
  - Вы защемили мениск? Не удивительно, такой бросок!
  - Нет, я удивляюсь, что мениск, который попал под бейсбольную биту, жив и не жалуется!
  - А жаловался?
  - Еще как! Что с ним?
  - Чудес с менисками не бывает. Вероятно, вам вдарили по кости, малой или большой берцовой.
  - Ну, да! Моя мама за снимки рентгеном отдала четыре доллара. Тогда у нее они были последними.
  - Вы бедно жили?
  - Отец поздно переселился из Уэльса. О, это особая история!
  - Расскажите мне... Но вы, американцы, умеете шить! Я такой необыкновенной ткани еще не видела. Но ведь и швы, похоже, декоративные. Это же не швейное изделие, а литое... Хотя о чем я? Но я в школе проходила практику на швейной фабрике. Изумительной работы ваша одежда! Неподражаемо!
  - Да? Не знаю, когда я сам одевал ее... Хотя, о чем я? У меня такое ощущение, что я хорошо заснул там, внизу! Какие-то неясные воспоминания о том сне...
  - Как бы я хотела побывать в вашем сне?
  - Разве такое возможно. Да и что интересного в мужских снах?
  - Да, наверное, я сказала глупость. Вы так мужественно выглядите, наверное, девушкам с вами ходить неопасно!
  Гордон засмеялся:
  - Опасно. Однажды на нас напали. Это было в небольшом городке. Я там оканчивал школу. Пришлось перехватывать нож. Вот, на внутренней стороне локтя осталась отметина.
  - Покажите!
  Джеймс поворачивает руку и изумленно молчит.
  - Что случилось?
  - Я болтун! Выходит никакого нападения не было! Я не нахожу шрама.
  Он смотрит на другую руку. Но кожа чиста.
  - Нет, ничего не могу понять!
  - Хорошо у вас все это получается, - засмеялась Марина. - Вы прирожденный актер! Ой, меня кто-то зовет!
  Подбегает рабочий с буровой:
  - Вы Половцева? Вас там к рации просят. Бегите!
  Марина убегает.
  
  Сцена 40.
  Небольшой вагончик. Стоящий на вытяжку дежурный. Он передает вбежавшей Марине трубку от рации:
  - Мне выйти?
  - Сейчас минутку. Половцева на связи.
  Голос по рации:
  - С вами будет говорить Юрий Владимирович, не отходите...
  Марина делает круглые глаза и машет дежурному:
  - Уходите немедленно!
  
  Сцена 41.
  Картины - попеременно - разговора Половцевой и Андропова.
  - Здравствуйте, Марина Борисовна! Я Андропов, представляться нет смысла. Где вы находитесь?
  - В Центральных Каракумах, товарищ генерал-полковник!
  - Давайте без чинов, - в голосе Андропова слышится усмешка. - Вы сопровождаете американского журналиста?
  - Да, Джеймса Гордона. Он только что поднялся наверх.
  - Как же вы его отважились его спустить? А вдруг что не так? Это же скандал!
  - Простите, но я сама была там. Это не опасно.
  - Буду честен насколько позволяет обстановка. Вам ничего не показалось подозрительным?
  - Была вспышка. Гордон объяснил, что он фотографировал.
  - Хорошая вспышка! Доверяю вам государственную тайну. Эту вспышку засекли спутники. Их хватает там наверху. Что подозрительного в вашем друге? Он же друг вам по профессии?
  - Вы правы, Юрий Владимирович! Он только что спас меня от ядовитой змеи. Реакция мгновенная. Я такого броска еще ни разу в жизни не видела. До спуска в колодец я не обращала внимания на его тело. Но, мне кажется, оно стало каким-то совершенным, классическим... Искусственным, что ли. На нем изменилась одежда. Она необыкновенно свежая и тщательно отутюженная, но технология пошива мне неизвестна, я такого не видела... И... Даже не знаю, как сказать...
  - Говорите, не волнуйтесь. Вы хороший работник, мне говорили об этом.
  - У него исчезли боли в колене и шрам на руке. Он сам не может объяснить. Я думала, что это прием заигрывания у него такой...
  - С чем он поднялся на поверхность?
  - Все то же, что и было. Но, уверена, что в рюкзаке что-то есть. Он мечтал найти внизу яйцо динозавра...
  - Хорошо, узнайте. К вам прибудет ваша команда. Вы назначаетесь мной руководителем операции. Изымите вещь, которую он нашел внизу и прячет в рюкзаке. Всего хорошего, до свиданья, майор Половцева!
  Послышался голос телефониста:
  - Связь закончена.
  Марина растерянно смотрит на трубку рации.
  - Какой же я майор? Надо же, вот дела! Сам Андропов, член Политбюро! Сюда, в пустыню... Придется мне переспать с этим американцем!
  
  Сцена 42.
  Та же буровая. Но другой вагончик. На кровати сидит буровой мастер Аликпер Гусейнов и молодой буровик-рабочий Иванцов.
  Аликпер:
  - Ты мне за отпуск когда отдашь деньги?
  Буровик:
  - Вот получка будет, отсчитаю, бугор.
  - Как к бабам ездить, всегда обещания есть. А все, отпахал в ее кровати, и забыто?
  - Да нет, сам понимаешь, Алик, все потратил на нее. А потом врачам отдал.
  - Врачи причем?
  - Подхватил кое-что. Не сифилис, но помучился.
  - Эх, ты, дон Жуан!
  Вбегает дежурный:
  - Какой-то сумасшедший день! То журналистку к рации, то тебя, Алик, требуют. Иди, телеграмма.
  
  Сцена 43.
  Картины - попеременно - разговора Аликпера и дежурного по тресту Данилыча.
  - Алик, тебе телеграмма из Баку.
  - Читай, Данилыч!
  - "Дома все хорошо, приезжал дядя из Назрани, привез подарок. Просил забрать и написать ему письмо. Лейла"
  - И все?
  - Все. Ты ждал еще денежного перевода от жены?
  - Тебе бы все шутить!
  Аликпер выходит. Он говорит:
  - Долго они меня не трогали. Появилась работа. Подарок здесь - Назрань - это буровая. Но к нам никто не приезжал. Стоп, а эта корреспондентка да с ней парень. Он американец. Ну, конечно, его опускали в колодец, и он что-то там нашел! Стали бы они меня через десять лет поднимать со "дна"! Он что-то имеет и надо у него забрать!
  
  Сцена 44.
  Джеймс Гордон был рад, что Марину позвали к буровикам. Он махнул рукой бригадиру, что пошел в пустыню по своим делам. Его бросок за змеей стал для него самого потрясением. Исчезли шрамы. Он не чувствует ни жажды, ни голода. Жара, но она нисколько не мешает, и он перестал потеть. Но еще больше его поразило понимание своей необыкновенной силы.
  Гордон идет мимо остова автомобиля Урал. Кузова нет Шасси. Колес нет. Правда, кабина. Без стекол. Гордон берется за остов и легко его поднимает. Говорит себе, качая головой:
  - А здесь около тонны металла...
  Он снимает туфли. Рассматривает их. Его и не его. Замечает, что они без швов и склеивания. Где же ему подменили?
  Он не чувствует раскаленного песка. Садится, открывает рюкзак, находит шар.
  Рассматривает его. Тот легок. Но очень теплый. И неожиданно его память прорывает - в его сознании раскручиваются события так, словно кто-то о нем снял фильм. Он слышит внушаемую ему мысль:
  - Береги меня. Я несу жизнь. Береги.
  
  Сцена 45.
  Гордон видит идущего к нему человека, поднявшего в приветствии руку. Это был буровик Аликпер Гусейнов.
  - Приветствую гостя из Москвы! Или из Америки?
  
  Аликпер протянул для пожатия руку.
  - Я еще не умывался.
  Гордон как-то неопределенно махнул своей рукой, словно хотел сбросить с нее что-то неприятное.
  - Да, ладно, - смеясь, проследил за рукой мастер, - мы сами здесь ничего не моем, бережем воду в пустыне! Как спалось?
  - Нормально. А у вас, что, вахта?
  - Вахта, вахта! Пойдем, дорогой ко мне! У меня есть хороший коньячок. Хочется слегка расслабиться под хороший разговор о жизни здесь и там, за бугром. Ты в колодце фотографировал? А у меня есть фотолаборатория. Увлекаюсь, понимаешь... Хочешь, пленку проявим? Идет!
  - А как ее промыть? Воды в пустыне нет!
  - На это у меня целая цистерна в песке зарыта с технической водой! Что нам литр-два! Через три дня привезут еще.
  - Уговорил, Алик.
  
  Сцена 46.
  Вагончик мастера. Он разделен на три части: нечто похожее на прихожую, затем небольшая конторка с канцелярским столом. Столешница из доски ДВП, с приклотой кнопками клеенкой. За занавесом в глубине вагона виднелись кровать и тумбочка хозяина.
  Заметив взгляд гостя, Аликпер показал рукой на свой закуток:
  - Там у меня ящик с рукавами для работы с пленкой. Давай фотоаппарат, вставим пленку, зальем проявитель.
  Джеймс раскрыл рюкзак. Блестнул матовой поверхностью шар. Его тотчас же заметил и буровик.
  - Эй, что за камень? Или это мяч?
  - Это вчера в колодце нашел.
  - Дай взгляну, я ведь геологический факультет заканчивал.
  Сергей нехотя протянул шар мастеру.
  - Он почти ничего не весит! Это не камень, это высохшее яйцо, только форма у него идеальная для этого.
  Глаза Аликпера. Они говорят:
  "Это прибор! Это по телеграмме! Как мне сразу повезло
  - Держи, - Аликпер протянул обратно шар Сергею и получил взамен фотоаппарат.
  Мастер ушел в свой закуток. Там он достал из холодильника початую бутылку коньяка, вытащил из аптечки таблетку теразина и бросил ее в коньяк. Не смертельную дозу, а так, вырубить на часа два-три человека можно. Затем Аликпер в специальном фотографическом ящике вставил пленку в бачок. Налил проявитель, стоявший тоже в холодильнике и посмотрел на часы. Через три минуты можно промывать и фиксировать пленку.
  Они выпили по полстакана, Сергей закусил долькой разломанной холодной плитки шоколада. Мастер не успел выпить, посмотрев на часы:
  - Нельзя, чтобы перепроявилась. Черное все будет!
  Гордону некое искажение вкуса. Знание того, что ему подмешали снотворное, пришло тотчас же, как и то, что ему не грозит опасность потерять над собой контроль. Он закрыл глаза, и перед ним предстала тихая суета бригадира за ширмой, когда он разливал коньяк по стаканам. Таблетки с теразином. Сосредоточенное лицо, с еле уловимой ухмылкой.
  
  Сцена 47.
  Аликпер, залив в бачок закрепитель, отодвинул занавес. Гордон сидел на длинной скамье вдоль стола, его руки лежали перед рюкзаком, ладонь правой руки лежала на шаре. Он спал.
  Аликпер:
  - Готов.
  Мастер просунул две руки гостю под мышки. Вскоре он заботливо укладывал гостя поверх одеяла на свою кровать.
  Аликпер, убедившись, что москвич спит, быстро выхватил шар из рюкзака и выскочил из вагончика. Рядом стояла его личная машина "Победа", заправленная бензином и радиатором, залитым водой по крышку. Ключ от машины был всегда с Аликпером.
  Он завел машину и прижимаясь к кустам с редкой травой направился в сторону трассы "Ашхабад-Чарджоу". До нее было 89 километров. Это часа два езды по пустыне.
  
  Сцена 48.
  Услышав звук заработавшего двигателя Гордон поднялся и увидел уходящую от поселка буровиков "Волгу".
  - Далеко не уедешь, - Сказал Гордон.
  Он сел на ступеньки крыльца перед дверью в вагончик с мыслью, что пришло время подумать и стал задавать себе вопросы:
  - Итак, колодец стал дверью в другой мир.
  Об этом уже известно неким людям. Они отправили бригадира взять модуль.
  На кого Аликпер работает? Израиль? Возможно. Но у него нет спутника, который бы засек работу модуля.
  Выходит, это разведка США.
  А что если и КГБ уже знает. Они работают не хуже американцев, тем более - это территория СССР.
  Почему тогда медлит КГБ? Они бы уже не церемонились бы с ним! Психотропные таблетки, яркий свет в глаза, допрос двух - "хорошего" или "плохого" дознавателя. Все это впереди, если его поймают. Кто поможет КГБ?
  Тот, кто рядом с ним?
  Инструктор или журналистка?
  Если его схватят и начнут спрашивать? Он скажет о том, что он "воскрес" и затем провел бурную ночь с девушкой, которой исполнилось 1237 лет? Ученые станут изучать модуль. Обливать его кислотой, ставить под пресс, что бы вскрыть, а при неудаче, когда поломают не один механизм сдавливания, пронзать рентгеновскими, да и любыми другими лучами? Нет, ему этот дурдом не нужен!
  Что остается?
  Итак, вывод - он уже себе не принадлежит. Но ему принадлежит модуль, который остается последним его прибежищем. Надо его срочно вернуть!
  Сергей встал, прошелся, обошел вагончик и пошел по следам уехавшего автомобиля.
  
  Сцена 49.
  Джеймс побежал. Сначала ровно, затем ускорил шаг и, не почувствовав ни малейшего намека на усталость, побежал. Но не как обычный бегун на стадионе. Его шаги увеличивались по мере желания преодолеть за один толчок как можно больше расстояния. Он почти летел, слегка касаясь ногами земли. Это было ощущение свободы, большей свободы от привычного тяготения земли! Это было великолепно! Ну, теперь он еще поживет в этом прекрасном мире! Он станет олимпийским чемпионом! Но управляемым ли?
  Джеймс вдруг резко остановился. Прямо перед застывшим в ужасе пустынным зайцем.
  Вдали, в метрах трехстах от себя он увидел машину Аликпера. Она не двигалась, а буровой мастер обходил ее кругами.
  Аликпер взбрасывал руками, как это делают водители, которым неведомо, почему такой надежный транспорт отказывает, и не поможет ли небо в этом пустяшном для Бога деле?
  В надежде кому-нибудь поведать о своем горе, Аликпер поднял голову и увидел Гордона. Тот спокойно шел к нему.
  Буровой мастер стал протирать глаза. Но журналист приближался. В руках за уши он держал зайца.
  Аликпер забежал со стороны водителя, посмотрел на приборную доску. Расстояние было пять километров. Прошло девять минут!
  
  Он бросил свое тело внутрь, открыл бардачок. Шар был на месте. Но ведь этот шайтан-американец шел за ним, за этим шаром. И он обязательно отнимет его.
  Аликпер поднял сиденье пассажира и вытащил оттуда новенький пистолет "макаров". Тот был заряжен.
  Он вышел, Гордон уже стоял рядом с машиной.
  - Уважаемый, - сказал он, - верните шар. Он мой. На меня теразин не действует, шар!
  - Ну, тогда, пули подействуют!
  Раздались три выстрела подряд. Но Гордон даже не шелохнулся. Он протянул Аликперу руку, сжатую в кулак. И когда открыл его, на его ладони лежали три пули.
  Другой рукой Гордон подал Аликперу зайца:
  - Бери, он уже совсем ручной!
  Аликпер бросился на колени:
  - Шайтан! Ты шайтан! Ты сам Азраил ! Пощади! Бери свой шар! Но не убивай!
  И он с возрастающим удивлением увидел, как этот небожитель, спустившийся на землю, протянул руку к открытой дверце машины. И к нему на ладонь лег шар.
  Затем он быстро перекочевал в рюкзак, и тот снова оказался на спине Гордона.
  Гордон спросил мастера:
  - Кому нужен модуль, Аликпер?
  - Моим друзьям.
  - Каким друзьям?
  Мастер суетливо завертелся. Но под пристальным взглядом москвича кивнул головой на запад.
  - Там, за океаном! Они далеко.
  Гордон:
  - Значит за мной начало охоту ЦРУ? Хорошие дела. Подождем КГБ. И будет полный комплект.
  Он повернулся назад.
  Аликпер сел на песок рядом с машиной, обхватил голову руками, и, покачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик, разрыдался:
  - Вай-вай, что будет со мной?
  
  Сцена 50.
  "Волга" Аликпера двинулась дальше, но вскоре застряла в небольшом островке зыбучего песка. Когда Аликпер попытался ее раскачать, то задние колеса еще больше увязли в песчаной топи, и "Волга" стала очень медленно, почти незаметно, погружаться вниз. Но человек сидел в ней и не думал спасаться. Он видел ангела смерти Азраиле, встретившим его с зайцем в руках. И хотя этот мусульманский ангел был похож на европейца - светлые волосы и серые глаза. Солнце высоко поднялось и раскалило крышу машины. Бурового мастера одолела жажда, и он нашел в кармане сиденья две бутылки хорошего грузинского коньяка. Коньяк совсем расслабил волю Аликпера и он заснул. А когда проснулся от удушья, было уже темно. И не от того, что зашло солнце, а машина оказалась в "озерке" песка по макушку. Дышать было невозможно, мастер хватал воздух ртом и вдруг осознал, что оказался заживо погребенным. Он нащупал пистолет на сиденье поднес дуло к виску и нажал курок.
  Выстрел прозвучал оглушительно, лопнули барабанные перепонки, но уже у мертвого человека.
  Снаружи был слышен лишь хлопок, хотя пуля пробила крышу и в кабину ворвалась тонкая струйка воздуха. Однако вскоре крыша машины полностью скрылась под песком. Насколько еще опустится вниз "Волга" бурового мастера, никто в мире не мог сказать.
  
  Сцена 51.
  Солнце в пустыне стало огромным. Его красный овал, испарения песка искажали перспективу, был виден в открытую дверь. И сразу же повеяло прохладой. Пустыня быстро отдавала тепло.
  Гордон сидел в той же кибитке. В кадре Марина, Меред-ага, Какаджан и другие. Все поднимают тост за удачный спуск Гордона вниз. Стол был полон. Много мяса, фрукты, коньяк, водка.
  Меред-ага:
  - Что-то в этом спуске не то. Может вы что-то Джеймс, утаиваете? Дело прошлое, расскажите!
  - Ну что ж, Гордон принял игру, - скажу как на духу. Только я спрустился, как внизу менгя встретила прекрасная девушка. Она стала меня уговаривать жениться на ней. Тогда мы уйдем в подземное царство. Но я сказал, что моя девушка наверху. Мне рано быть под землей!
  Все закричали:
  - Вах-вах. Кто же это девушка, что ждет вас здесь?
  Гордон посмотрел на Марину.
  Марина:
  - И тогда несчастная подземная девушка горюя от неразделенной любви подарила Гордону любимую вещь!
  - Правда, - простодушно закричал Какаджан.
  - Конечно правда, этот подарок у Гордона в рюкзаке.
  Строители - моторист, тракторист и повар - закричали:
  - Покажите, покажите!
  Гордон пожал плечами:
  - Смотрите.
  Он вытащил шар.
  Все остолбенели, потому что шар засветился бледно-розовым светом. Всех стало клонить ко сну. Через минуту все спали. Только один Гордон сидел и размышлял. Послышался шум вертолета. А Гордон думал о том, что делать дальше.
  
  Сцена 52.
  В домик входит первый пилот вертолета Сергей Абрамов. Он видит спящих людей, Марину и выхватывает пистолет:
  - Руки вверх! Отдайте этот шар. Я офицер ГКБ. Подчиняйтесь!
  - Вы прибыли за ним?
  - Да.
  - Он принадлежит только мне.
  - Вы нашли его на территории нашего государства. Прошу отдатьь А вознаграждение в виде 25 процентов получите спустя некоторое время.
  - Может я его привез из Америки?
  - Нет, это прибор. Он дал яркую вспышку.
  - Настолько яркую...
  - Я получил приказ забрать его.
  - А если я не подчинюсь?
  - Тогда будет нечастный случай. Все подтвердят, что вы спустились вниз, и вас завалило. Вас раскопают и похоронят на родине. Может быть, Арлетонском кладбище.
  - Спасибо. Но это моя вещь. Я не отдам ее вам.
  - Отдадите, через секунду я стреляю. А стреляю я хорошо. Три дырки в вашем сердце.
  - А как же несчастный случай?
  - Ваше сердце съедят шакалы. Их полно здесь.
  Абрамов наводит пистолет, стреляет, но Гордон сидит не шелохнувшись. Он показывает офицеру пули в кулаке.
  Затем шар слегка засветился и офицер падает в глубокий сон.
  
  Сцена 53.
  Гордон поднимает на руки спящую Марину и выходит из домика. Он несет женщину на руках к вертолету. Навстречу выбегает второй пилот.
  - Где Абрамов, где командир экипажа? Я слышал выстрелы.
  Гордон:
  - Он в домике, спит. Как и все.
  - Вы его убили? Вы всех убили?
  Пилот бежит в кабину и возвращается с автоматом. Но шар светится и пилот падает.
  Гордон садится в машину. Он укладывает Марину. Гордон поднимает машину и ведет вертолет над пустыней. Через некоторое время он сажает ее на песок.
  Он берет в руки шар.
  - Разбуди Марину.
  Тот светится. Марина открывает глаза:
  - Где я?
  - Мы в пустыне.
  - Что мы здесь делаем?
  - Я убежал, взяв тебя с собой.
  - Ты всех убил?
  - Нет, они спят.
  - И я спала?
  - Да. Нам надо поговорить.
  - Я знаю о чем. Ты должен отдать мне шар.
  - Почему?
  - Потому что я офицер КГБ. Это моя страна и я получила приказ забрать этот аппарат.
  - В каком ты чине?
  - Кажется, майор. Мне звонил Андропов...
  - И тебе необходимо выполнить приказ во что бы то ни стало?
  - Это мой долг.
  - Ты знаешь, что это за прибор?
  - Нет. Но очень важен для моей страны.
  - Он важен и для моей страны. И я его хозяин. Я нашел этот шар. И он спас мне жизнь.
  - Как?
  - Я погиб в колодце. Меня опрокинула лавина песка, сломала позвоночник. Но шар отнес меня в неведомый мир и меня там оживили.
  - Ты уже рассказывал о подземной царице. Может, хватит сочинять сказки?
  - Я бы рад, но все, правда. Я совершенно другой человек. Меня нельзя убить.
  
  Сцена 54.
  Все те же. Ночная пустыня. Горят лишь фары вертолета. На них летит мошкара.
  - Давай выйдем, - предложила Марина.
  - Давай.
  Они вышли и сели на песок недалеко от вертолета.
  Марина смотрит на Джеймса:
  - Мне жарко. Я горю.
  - Раздевайся.
  Марина снимает с себя сарафан и оказывается в купальном костюме.
  - Я должна вернуться в Ашхабад с шаром. Иначе меня накажут. Но прежде чем это произойдет, я хотела бы тебя спросить: я тебе нравлюсь?
  - Ты красива. И я уже думал о тебе. Жаль, что ты офицер.
  - Это не имеет значения. Мы одни. Раздевайся...
  Гордон раздевается. Они ложатся на брошенные вещи Джеймса. Каким-то образом они трансформировались в надежную подстилку.
  - Здорово! Что это за штука, твоя одежда?
  - Не знаю, я принес это из того мира.
  - Ах, опять о том мире! Ты знаешь, мне страшно грустно, что я с тобой познакомилась и мне придется у тебя забрать шар. Может быть, я убью тебя.
  - Разве ты пойдешь на это?
  - У меня приказ.
  - Я догадывался, что ты агент КГБ. Но уже в прошлом. Столкнувшись со мной ты перестала принадлежать своему государству.
  Марина с изумлением, сердито смотрит на него.
  Гордон говорит:
  - Прошлое и твое и мое позади. Это ясно. Возврата к прошлому не будет. Я уже не тот человек, который жил в Москве, и не тот, что летел сюда, в Каракумы, на вертолете, и даже когда спускался в колодец. И я тот, кто пережил свою смерть, даже не заметив этого. Последние сутки представляются мне чем-то наподобие сна с перерывами. Если я тебе все расскажу, то ты переживешь нечто похожее, пусть не смерть, но прежней никогда не станешь! Согласна?
  Марина:
  - Чепуха, хотя ты или искренен, или хитер. Хорошо, ты вычислил меня. Неужели ты мой враг, враг моей страны, враг моей жизни?
  Гордон взял ее за плечи:
  - Я не враг! Я просто другой, из двух миров. Из нашего и того, что на миллионы лет впереди. Я ещек сам не знаю полностью своих возможностей. Видишь того тушканчика, что на нас смотрит?
  Марине было не до пустынных зверьков! Но, все-таки, проследила взглядом за его рукой. В ста метрах от них застыл в смиренной позе просителя, сложив передние лапки на груди, зверек.
  Гордон, словно огромное кенгуру, неимоверными скачками бросился к зверьку, но тотчас же вернулся к девушке. За шею, как котенка, он держал тушканчика.
  У Марины все поплыло перед глазами. Она села на песок.
  - Господи, какая я дура! - воскликнула она. - Во что же я вляпалась? Это же невозможно!
  Гордон сел рядом, отпустив зверька. Тушканчик посмотрел на него, как бы спрашивая: "Я свободен?" и бросился наутек к своей норе.
  - Кто ты, прыгающий быстрее зверя? - закричала Марина. - Ты прилетел с другой планеты? Ты человек или какой-то робот, засланный к нам? Я не пойму, что происходит! Объясни!
  В ее голосе было столько отчаяния и страха, что Сергей прижал ее к себе. Марина с готовность поддалась его позыву и, разрыдавшись, уткнувшись в плечо мужчины.
  Когда она успокоилась, и отодвинулась, Сергей вынул из рюкзака шар и протянул его девушке:
  - Да, вот цель твоей работы со мной. Я отдам его тебе. Но захочет ли он оставаться в твоих руках?
  - Разве у прибора может быть выбор? - спросила Марина, вытирая глаза маленьким шелковым платочком, державшим запах тонких духов. Но и этот запах казался грубее того, что исходил от одежды Лемешева.
  - У него, похоже, да, - усмехнулся Сергей, - но у нас - нет!
  Девушка задумалась.
  
  Сцена 55.
  Картины глазами Марины после рассказа Гордона. Его погоня за Аликпером, агентом ЦРУ, отданная пригоршня пуль, воскрешение в очень далеком будущем...
  Ее отчет перед председателем КГБ Андроповым. Нет, сначала перед председателем республиканского комитета КГБ генералом Поздниковым. Она рассказывает эту историю в кабинетес государственными гербами и высокими потолками.
  Генерал спрашивает:
  - А хрен у американца работал, когда рассказывал эти сказки?"
  - Что? Я не знаю, товарищ генерал...
  -Я тебе не товарищ, Половцева, а твой начальник. Лечь должна была последней сукой, но выведать его секреты! У тебя, что, давалка испортилась? Е... вашу мать!
  Марина оцепенело смотрела в темноту. Она одна против такой мощной организации, как КГБ. Нети, ей никто на свете не поверит!
  Марина поежилась, передернула плечами:
  - Обними меня, мне стало холодно, а в тебе столько тепла!
  - Я стал всяким, сейчас - как атомный реактор.
  Гордон лег спиной на песок, а Марина примостилась на его руке, сжавшись в комочек, который слегка вздрагивал от волн холода, накатывавшихся вместе с мыслями об их ужасном положении. Но все-таки она успокоилась, похоже даже вздремнула. Ее голова лежала на груди мужчины. И девушка стала тихо, словно боялась, что ее подслушают, рассказывать о своей жизни.
  Она рассказывает о службе отца, о постоянных переездах из гарнизона в гарнизон, о годах жизни в Кушке. О том, как он и ее мама погибли в вертолете во время рейда над Афганистаном... И как наступило одиночество, которым воспользовались "друзья" отца из КГБ.
  Мария не стесняясь, горестно рассказывала об экспериментах Муравьева, об "экзамене", когда ее трахал молодой и ненасытный сержант, а за этим актом следила комиссия глумливых и похотливых мужиков в военной форме. Как топорщились их гульфики. Многое, чего она заметила. Но не заметила, как из чистой девушки превратилась в падшую женщину.
  - Я так устала от одиночества, - зашептала Марина. - Может быть, это звучит глупо, но, видимо, я ждала человека, которому бы все вот так рассказала, не боясь, что меня будут презирать! И вот неожиданно нашла тебя. Как все странно получилось, хотя я еще сомневаюсь, человек ты или робот? Тебя же ничего не берет! Скажи, сколько будет, если 3496 умножить на 9738?
  Гордон ответил:
  - 340044048.
  - Ты сможешь меня защитить?
  - От кого?
  - От меня самой?
  - А ты не будешь отнимать у меня модуль?
  - Пока не буду. Поцелуй меня.
  Они целуются. Неожиданно в них прорывается давно сдерживаемая страсть.
  Гордон овладевает Мариной.
  Марина:
  - Ты и с той девушкой из подземелья спал?
  - Было дело, не удержался!
  - Лгун!
  Марина стучит кулачками по его спине.
  Они страстно занимаются любовью.
  
  Сцена 56.
  Неожиданно вдали слышатся шум вертолетов. В ночном небе появляется целое звено машин, освещающих пустыню. Один из вертолетов зависает прямо над ними. Раздается мужской голос по мегафону:
  - Майор Половцева, где прибор?
  Марина вскакивает и набрасывает на себя сарафан.
  - Кто вы?
  - Я капитан Скворцов. У меня полномочия срочно забрать прибор.
  Гордон вскакивает:
  - Кто вам их дал?
  - Не твоего ума дела! Где шар.
  Гордон поднимает модуль:
  - Вот он! Но он к вам не пойдет.
  Раздается автоматная очередь.
  Джеймс стоит как ни в чем не бывало.
  - Ишь, ты герой! Прикрылся прибором и думаешь, что тебя не достанем? Ну получай Половцева свою порцию!
  Раздалась автоматная очередь и Марина падает, истекая кровью.
  Гордон вмиг оказывается над ней.
  Марина:
  - Вот и все. Я умираю. Они убили меня. Гордон, мне единственный раз было в жизни хорошо с мужчиной, с тобой. Я счастлива.
  Раздается еще очередь, но на этот раз шар вспыхивает и посылает короткие лучи в вертолет. Машину отбрасывает и она взрывается. Раздаются выстрелы с других машин. Попадают и в вертолет, на котором прилетели Марина и Гордон. Яркая вспышка.
  
  Сцена 57.
  Пространство шара, в котором Марина и Гордон. Взрыв вертолета, яростные очереди в шар. Но за его стенами героям ничего не грозит. Но и здесь печальная картина. Марина лежит недвижно. Но вот появляется нечто операционного стола. Он поднимает Марину. Она "проваливается" в стол и ее закрывает белая пленка. Через мгновение пленка разрушается и стол "выталкивает" женщину на свою поверхность. Марина открывает глаза.
  Эту сцену видят с вертолетов. Крупным планом лица пилотов и спецназовцев с автоматами. Они ничего не понимают.
  Один из офицеров говорит:
  - Это что-то! Мы должны прекратить стрелять. Это бесполезно. Всем садиться на песок!
  Вертолеты - их около семи - садятся. Но в это же время шар взмывает в небо и исчезает.
  
  Сцена 58.
  - Я жива?
  - Да, жива.
  - Что со мной произошло?
  - Тебя немного убили. За верность и испытания. За службу твоих родителей.
  - Что же нам делать?
  - Давай спросим у самого шара, куда нам деваться?
  - Шутишь?
  Гордон взывает к шару:
  - Звия, если ты нас слышишь, отзовись!
  Шар светится и в нем появляется Звия.
  Ее лицо печально. Но ее глаза с любовью смотрят на Марину:
  - Это ты, кого выбрал Джеймс?
  Марина очень поражена появлением Звии.
  Она спрашивает:
  - Кто ты?
  - Я Звия. Этой мой модуль. Он хранитель новой жизни. Так ты выполнишь просьбу Гордона?
  - Какую просьбу?
  - Ты ей еще ни о чем не говорил? Как ее зовут?
  - Марина. Она не верит ни чему.
  - Марина? Красивое имя. У нас оно редкость.
  - Ты что из другого мира?
  - Да. Этот модуль соединил два мира - ваш и мой.
  - Тогда я попрошу тебя, Марина, роди девочку?
  - Я, девочку?
  Марина засмеялась. Она смеялась долго и истерично. Наконец, овладела собой:
  - Я не женщина! Я просто сотрудник органов. У меня там все пусто!
  Она встала и показала на живот.
  - Меня сейчас не оплодотворит ни одно существо в мире! Вот мы с Гордоном только что любили друг друга. Не смейтесь, я не могу родить!
  - Почему?
  - Спросите у той армянки, что делала мне аборт!
  - Не надо ни у кого спрашивать! Ты уже беременна!
  - Я? Откуда вы знаете?
  - Потому что я была беременной и передала это тебе.
  - Вы надо мной смеетесь?
  - Нисколько! Это надо мной посмеялась жизнь! Ты носишь нашего общего ребенка! И ты должна его родить во что бы то ни стало!
  - Родить здесь?
  - В хорошем и удобном месте.
  - Где можно родить ребенка, не опасаясь за его жизнь?
  - Там, где вас никто не знает.
  - Но в этой стране о нас все знают... Притом Гордон - подданный США.
  - Ну что ж. Один выход. Вам необходимо порвать все связи. А это можно, если чуть забежать вперед. Для нашего эксперимента десять лет вперед ничего не значат.
  
  Сцена 59.
  1992 год. Самара. Ночь 24 июня. Марина, Звия и находятся под звездным небом среди деревьев. Яркая луна освещает сад. Когда шар откатился и принял размеры детского мяча, их обласкал легкий ветерок. В нос ударил запах перепрелой травы, земляники и еще чего-то. Послышался комариный писк. Шар на мгновение засветился фиолетовым цветом, и насекомых не стало. Как после выяснилось, комары исчезли навсегда во всем этом квартале частных одноэтажных домов.
  Трое прибывших из будущего стояли на аккуратно вымощенной дорожке с бордюрами, которая вела к освещенным луной контурам дома.
  Звия:
  - Идите за мной.
  Они приблизились к большому двухэтажному деревянному дому. Под Гордоном заскрипело крыльцо. Дверь была отделана какой-то древней клеенкой с порезами, в которых угадывались куски ваты или утеплительной ткани. На двери была цельнометаллическая ручка, вылитая, вероятно, сразу после Великой отечественной войны.
  - Ну и халупа", - сказал Гордон и вспомнил о своей ньюйорской квартире.
  Звия оглянулась с усмешкой:
  - Это все камуфляж. Внешне дом я оставила таким, каким он был срублен полвека назад. И деревянный сарай с дровами, что за нашей спиной модуль не тронул. И колодец остался таким, каким он был здесь десятки лет. Но он полон воды, не как в Каракумах. Лишь дорожки модуль проложил из гранита с примесью титана. Но на вид это обычные формовочные железобетонные плитки. Там в углу брошенная тачка для развоза навоза. В сарае - лопаты. Ограда на вид деревянная, калитка - тоже. Но открыть калитку никто, кроме вас не сможет, а перепрыгнуть через забор никто не отважится - сработает система подавления личности. Подвальный этаж дома - это гараж для машин. Каждому из вас по одной и одна на всякий случай, для очень дальних переездов. Машины пахнут бензином, но двигаются они на расщеплении атомов водорода. Колеса и прочее - это для вида. Машины могут подниматься в воздух, лететь со звуковой скоростью и быть невидимыми. Ими управляет специальный суперблок, который никогда не допустит столкновения с кем бы то ни было, на какой бы то ни было скорости. Машины защищены от любых покушений и проникновений. Они будут знать только вас и ваших детей. И в случае необходимости сами прибудут на место, где вы окажетесь без них... Теперь о двери. Она открывается сенсорным способом. Но при нежелательных свидетелях есть ключ и замочная скважина. Тоже - камуфляж. Марина, поднеси руку к двери.
  Марина выступила вперед. Дверь легко приоткрылась.
  
  Когда все трое вошли, то им предстала прихожая дома, оборудованная в стиле середины прошлого века. Вешалка, ящик для обуви, какие-то самодельные стеллажи.
  - Гостиная тоже полностью стилизована под ваше время, когда у вас будут гости.
  Они вошли в гостиную вслед за Звией.
  Вспыхнул свет люстры из оргстекла, диван, большой круглый стол посредине, и горка с буфетом. Два кресла.
  - Гостиная преобразуется в современное помещение при одной мысли об этом, но не в присутствии посторонних лиц. Подумаем?.
  Сергей и Марина переглянулись. Кто из них первым убрал эту бутафорию? И засмеялись, но ненадолго, потому что перед их изумленным взглядом предстала новая обстановка, выполненная из неизвестных материалов. Из пола поднялся стол. На этот раз с тремя овальными впадинами, возле каждой стояли стулья со спинками. В стенах едва выступали полки с необходимым набором посуды и вещей для любой гостиной.
  - Садитесь, - предложила Звия
  Она подошла к стене. Ей стоило только протянуть руку, послав мысленный приказ, как выдвинулся поднос с тремя чашками дымящегося напитка. Механическая рука доставила поднос с напитками к столу. Сергей и Марина взяли их.
  Звия подошла взять свою.
  - Это наш чай. Пейте, его не надо остужать, он необходимой для организма температуры.
  Марина тотчас же пригубила и с восхищением посмотрела на Звию:
  - Это какое-то чудо.
  - Звия улыбнулась:
  - Нравится? Это часть технологии тигиона. Здесь все будет к вашим услугам. Все, что необходимо дом тот час же подаст. Все построено на мысленных желаниях. Все выдвигается из стен, мгновенно моделируется под ваши вкусы и желания. Любая мебель, посуда. Еда готовится автоматически. Но для посетителей на кухне все, как в ваше время - плита, столы, ножи, холодильник. Они функционируют, как демонстрационная мебель. Можно готовить, парить, жарить. Но когда вы одни, всем занимается сам дом. Он моделирует любую пищу, запасы ее неограниченны. Потому что все делается из атомов.
  - Фантастика! - воскликнула Марина.
  - Защищенность дома от потопа, наводнения, попадания снарядов, подрывов, подкопов - идеальная. Это ваша крепость! А теперь, - Звия поставила свою чашку на поднос, и встала у стены, - подойдите ко мне.
  Гордон и Марина подчинились.
  Она протянула руку к стене, на которой тотчас же образовался силуэт вмонтированного в стену шкафчика.
  - Здесь ваш сейф с документами и деньгами.
  Звия протянула руку, сейф открылся, выдвинулась верхняя полка в виде лотка. Здесь лежали разные бумаги.
  - Это ваши паспорта, свидетельства о рождении девочки. Ее назовете Викторией. Ведь это Победа? Но мне пора.
  - Куда ты, Звия? - спросил Сергей.
  Звия подошла к Лемешеву. Обняла его. Он почувствовал волнение. На этот раз Звия была обычной земной женщиной его времени и в глазах у нее была тоска:
  - Я люблю тебя, мой первый и единственный муж! Я буду помнить о тебе все 9 месяцев.
  - А дальше?
  - Что дальше для тех у кого этого дальше много и нет. Прощайте!
  Она притянула к себе подошедшую Марину:
  - Береги ребенка! Хотя бы в первые секунды рождения. А после она сама о себе позаботится. Прощайте!
  Модуль, мгновенно поглотив Звию иона исчезла.
  Стало грустно. Сергей и Марина отложили осмотр своего дома. Приняли душ и, войдя в спальню, в которой на первый взгляд были одни стены из непонятного материала, заказали себе большую кровать с балдахином.
  Но перед сном они подошли к открытому окну и долго смотрели на небо. Звия исчезла, но над ней небо 15-миллиардного будущего.
  
  Сцена 60
  Утро 25 июня 1992 года.
  Гордон и Марина просмотрели все новостные передачи по телевизору, экраны которого представляла противоположная стена. События, произошедшие за десять лет, изумили их. Все справки о том или ином факте новейшей истории страны и мира появлялись мгновенно на втором экране. Чаще это была программа на английском языке. И называлась она Интернет. Наконец Гордон отважился подумать о видах Нью-Йорка. Все нормально. Америка жила пари новом президенте и все шло своим чередом.
  Марина смотреть на Ашхабад отказалась. Она сидела вместе с ним на кровати, превращенной в удобный диван, прижалась к плечу Сергея и думала о будущем. Неожиданно ей показалось какое-то шевеление в животе. Она схватилась за низ живота и рассмеялась: Господи, не прошло и суток, как она беременна! Сергей увидел на ее лице улыбку будущей матери.
  Гордон:
  - Какого черта мы здесь делаем? Здесь разруха, демонстрации, бандитские разборки, политическая трескотня! Нам это нужно?
  - Когда я ждлу девочку? Нет не нужно!
  - А не податься ли нам на Гаваи?
  - Одним?
  - Нет, с нашим домом!
  
  Сцена 61.
  Гаваи. Беременная женщина на пляже. Все радуются жизни. Гордон читает газету. Встает и подходит к Марине:
  - Вот читаю про исчезновение корреспондента Гордона десять лет назад. Советы его сгубили.
  Марина:
  - А про бедную женщину в пустыне ничего не пишут?
  - Про всяких пишут. А про тебя нет.
  - Это хорошо. Но, Гордон, у меня там что-то творится. Я должна рожать!
  - Сейчас! Эй, дайте телефоны! Люди, мне надо вызвать карету! Есть у кого телефон?
  Неожиданно из рюкзака Гордона выкатывается шар, он светится, и Марина с Гордоном оказываются в нем.
  Шар взлетает и несется над Землей. Они прибывают в самую лучшую клинику США. Шар приземляется у входа. Марина и Гордон выходят и шар уменьшается в размерах и оказывается в сумке Гордона.
  Зато выбегает бригада санитаров. Они укладывают Марину на каталку.
  Операционная.
  Крики роженицы. Крик ребенка. Удивительно мелодичный и красивый крик.
  Показывают девочку. Умное, прекрасное лицо.
  Это лицо будущего мира.
  
  Сцена 62.
  Картина в роддоме. Ребенок лежит отдельно от матери в палате, где находятся новорожденные дети разных цветов кожи.
  Входит сестра. Она осторожно обходит грудничков и заглядывает им в лица. Дочь русской женщины не спит. Она открыла глаза и очень осознанно смотрит на медсестру.
  - Кушать хочешь?
  Девочка отрицательно качает головой.
  - Сухая?
  Медсестра просовывает руку под ребенка:
  - Сухая. Хорошо.
  Сестра идет на выход. Она слышит голос русской: "Покажите мне ее!"
  Медсестра спешит на голос женщины.
  
  Сцена 63.
  Марина лежит в отдельной палате. Она открывает глаза.
  - Господи, неужели я родила! И так долго не вижу своей дочки! Кто ни будь, принесите мне ее!
  Она встает и садится на кровать. И снова зовет кого-нибудь из медперсонала:
  - Принеси ее! Покажите мне ее!
  Она протягивает руки.
  Неожиданно над ее руками зависает новорожденная дочь. Она плавно опускается на руки матери, которая инстинктивно прижимает девочку к себе.
  - О Господи, она сама явилась на мой зов!
  Вбегает медсестра и останавливается при виде матери и дочери. Она протирает глаза, не веря и тотчас же убегает в палату детей. Дочь русской лежит на месте. На ее лице хитрая улыбка.
  Медсестра снова спешит в палату рожениц. Мать и дочь любуются друг другом.
  - О, Господи, - кричит медсестра, - я сошла с ума! Мне надо в отпуск!
  Марина склоняется над дочерью:
  - А к папе хочешь?
  Девочка кивает головой.
  - Он в палате гостей.
  Девочка снова кивает головой и исчезает.
  Марина встает и идет в палату гостей.
  
  Сцена 64.
  Палата, в которой спит Джеймс, а рядом с ним лежит его дочь. Она трогает крошечными пальчиками нос Джеймса. Тот открывает глаза и удивленно улыбается:
  - Кто это со мной лежит?
  Девочка улыбается.
  Входит Марина:
  - Это наш ребенок.
  - Это ты ее положила?
  Марина качает головой:
  - В том-то и дело, что нет. Малышка сама летает. Медсестра от этого уже сошла с ума.
  - Подожди, как она могла сойти с ума от девочки, у которой нет еще имени?
  - Да, действительно, как? - соглашаясь спрашивает Марина.
  Джеймс говорит:
  - Мы назовем ее...
  И говорят вместе:
  - Виктория!
  Конец
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"