Городская жизнь быстра и сумбурна. Мы думаем, что она полностью подвластна людским законам, и неотделима от них, поэтому пытаемся подчинить всё, с нами происходящее, человеческой логике. Все поколения горожан уверены, что город существует для них, и никто не допускает даже, что город живёт своей жизнью, отличной от нашей. И уж совсем фантастичной покажется мысль, что мы существуем для города...

Взгляд 1. Гдвены

На краю крыши драмтеатра сидело маленькое существо с большой мохнатой головой, большими жёлтыми глазами и такими же большими ушами, в зелёных шароварах и красненькой рубашечке, застёгивающейся на одну, но очень большую пуговицу. Это был самый обыкновенный гдвен.

Этот городской народец в большом количестве населяет крыши домов. Их работа (если можно так выразиться) заключается в "вылавливании" из воздуха магической почты и доставлении людям всевозможных неприятностей. В перерывах между ловлей шаров, которые и есть почта от народцев других городов, и 12-разовым "перекусом", они обычно сидят на краю крыш и плюют на людей неприятности.

Солнце клонилось к закату, и гдвен заметно нервничал, так как его племянник с ужином всё ещё не появлялся. Своё раздражение он вымещал на людях, толпящихся внизу. Больше всего досталось высокому худощавому художнику с козлиной бородкой. Ему предстояло споткнуться о собачонку, угодить носом в канализационный люк, опоздать на поезд в Берлин, потерять ботинок в решётке для стока воды и ещё кое-что личное.

Тут на крыше появился ещё один гдвен, абсолютно идентичный первому, но поменьше ростом.

- Дядя Дхов, я поесть принёс! - это известие отвлекло старшего от несчастного художника.

Когда с ужином из тухлой капусты было покончено, оба гдвена уселись на краю крыши и, весело болтая ногами, стали развлекаться. Оба пребывали в хорошем настроении, поэтому их жертвы получали неприятности относительно лёгкие, вроде потерянных ключей, сломанных зонтов и дырок в карманах.

В небе медленно плыл зелёный шар, невидимый для людей. Младший резво вскочил на ноги:

- Дядя Дхов, можно я поймаю?

- А-а, оставь, - старший гдвен пребывал в прекраснейшем расположении духа и решил пока пожалеть жалких людишек. - Это парковым гдвенам. Сами поймают.

- А можно я тогда тот чёрный поймаю? - племянник Дхова проявлял странную услужливость.

- Какой чёрный? - Дхов, до этого созерцавший закат солнца, медленно поднялся и подошёл к племяннику.

- Вон тот, - и мальчуган указал на большой, немного сплюснутый шар, медленно плывущий над крышами пятиэтажных домов.

- Не трогай его, Хок. Не надо, - старший гдвен заботливо обнял младшего за плечи, готовый остановить ненужный поступок: - Пойдём лучше домой, солнце уже село.

Два гдвена исчезли в слуховом окне, а чёрный шар, медленно плывущий в небе, пролетел над крышей драмтеатра, стал снижаться и исчез в сером проулке.

Взгляд 2. Всякая нечисть

В наступивших сумерках все краски поблекли и стали чёрно-серыми. Тени легли на улицы города, окутав его покрывалом неясности и таинственности.

По узкой мощёной улочке, сохранившейся ещё со времён средневековья, шёл мужчина в длинном чёрном плаще, не скрывавшем худобы и непропорциональности фигуры. Его голова была вытянута сильнее, чем у обычных людей, волос не было вовсе, красные глаза с жёлтыми зрачками казались светящимися точками из-за неестественной бледности кожи. Он почти не выделялся из этого серого мира, который населяли бесформенные тени и всякая нечисть. Он видел мир в оттенках чёрного и серого цветов. Он жил в Сумеречном Отражении.

Там, где в реальном городе на краю тротуара рос старый приземистый дуб, незнакомец увидел маленькую обшарпанную дверь, освещённую одиноким чёрным фонарём, над которой красовалась вывеска на непонятном языке. В этом мире всё было чёрным, и чем чернее, тем лучше.

Чтобы не стукнуться головой о дверной косяк, вампир (а это был самый настоящий городской вампир) низко нагнулся, прошёл сквозь дверь и очутился в огромном сером помещении, наполненном нежитью. Его тут же окликнули:

- О, Рамир, дружище! Иди к нам! - в другом конце зала из-за стола поднялся квадратный детина и приветливо замахал одной из своих четырёх рук. На расстоянии он действительно напоминал квадрат на ногах выпуклый спереди и сзади, в каждом из четырёх углов которого было по одной руке, способной растягиваться на шесть метров. Головы у этого создания не было, но зато имелось два лица, одно из которых сейчас улыбалось беззубым ртом, а другое, находящееся сзади либо спало, либо пожирало очередное блюдо здешней небогатой на разнообразие кухни.

Вампир неспешно подошёл к нугь, поздоровался с двумя гномами, неизвестно как оказавшимися в городе, и сел на табурет напротив четырёхрукого двулицего существа. Вообще-то он не любил общаться с обжорливыми грубыми нугь, но иногда они очень помогали ему, особенно когда сильный голод давал о себе знать. Вот и сейчас Рамиру необходима была еда.

Он был городским вампиром и кровью не питался. Пищей ему служили людские страхи. Обычно он использовал страхи и чёрные мысли людей, шатающихся по улицам, но иногда необходим был страх другого рода. Что толку от бесформенных теней, когда эти безмозглые люди могли убежать, закричать, либо сделать ещё что-нибудь, в результате чего страх выходил из них тёплой энергией, обожаемой маленькими птичками тыциями, но не подходящей для питания вампиру!? Поэтому насытиться на улице было очень сложно. Ему нужен был чистый и свободный страх, человеческий ужас, пульсирующий в теле, тот страх, который человек не может выбросить из себя. Только такой страх мог полностью насытить городского вампира.

Сейчас голод достиг своей наивысшей точки, и поэтому Рамир пришёл к нугь Дабабе. В данный момент вампиру было глубоко наплевать, что делают в городе два бородатых гнома, он просто хотел есть.

- Дабаба, послушай... - Рамир решил сразу перейти к делу.

- Какие могут быть дела в такую чудную ночь! Познакомься лучше с моими друзьями, - и Дабаба всеми руками стал хлопать гномов по спинам.

В теле Рамира запульсировала ноющая боль, усиливаемая раздражением. Сдерживая себя из последних сил, вампир процедил сквозь зубы:

- У меня нет времени на твоих друзей, Дабаба. У меня к тебе дело. Ты должен пойти со мной. Немедленно!

- Как бы ни так! - Дабаба вылил в свою бездонную глотку зелёный тэль из кружки и громогласно объявил: - Никуда я с тобой не пойду, грязный вампирюга! За тобой и так должок. В прошлый раз ты не заплатил ни монеты.

Два гнома внимательно уставились на вампира, пытаясь изобразить на лицах что-то вроде заинтересованности. Рамир тяжело вздохнул, пытаясь сдержать острую боль в голове, и бросил на стол четыре полупрозрачные монеты, похожие на пуговицы из слюды, только без дырок.

Нугь резво схватил монеты и упрямо замахал одной из рук:

- Всё равно никуда не пойду! Ты... - он хотел ещё что-то сказать, но так и замер с поднятыми руками и открытым ртом. Гномы повскакивали со стульев, хватаясь за топоры, прислонённые к ножкам стола. Все они смотрели в сторону входной двери. В зале вдруг стало тихо. Рамир медленно повернулся.

В дверях стоял... человек. Высокий стройный мужчина с волосами жёлтыми, как золотая пшеница в лучах восходящего солнца. Он заткнул большие пальцы рук за широкий ремень кожаных брюк и ритмично покачивался взад-вперёд, от чего его косуха, увешанная металлическими цепочками, тихо позвякивала. Человек внимательно осмотрел зал чёрными бездушными глазами и уверенной походкой направился к стойке.

Рамир повернулся к Дабабе, принявшемуся усиленно поглощать тэль. В зале возобновился лёгкий гул.

- Это человек? - один из гномов уставился на Рамира так, словно это Рамир был человеком.

- Нет, - вампир вырвал из рук ошарашенного гнома кружку и вылил её содержимое в себя. Мерзость, но заглушит на время боль: - Это не совсем человек.

- Как это? - гном даже не заметил, что его кружка лишилась своего содержимого.

- Знаешь, кто он? - Дабаба вытер руками рот и, опасливо косясь в сторону мужчины, прошептал: - Это Король Смерти.

Второй гном подавился. Рамир заботливо похлопал его по спине, дабы тот не умер во цвете лет.

- Он - Король Смерти? - удивление бородатого гнома было неподдельным.

- Ты что, никогда о Королях не слышал? - теперь пришла очередь Рамиру удивляться.

- Нет, почему же, слышал, но никогда не видел! - и оба гнома уставились на мужчину, который, как ни в чём не бывало, пил зелёный тэль.

- Да, он - Король Смерти, - затараторил Дабаба. - О, Короли - страшные создания! Они - действительно люди, но единственные из людей, способные входить в наш Город. Они живут две жизни. Сначала обычную людскую. До совершеннолетия они - тени, шатающиеся по улицам. Но когда Королю исполняется 20, ему открывается истина, и он может выбрать: либо доживать человеческую жизнь, либо жить по-настоящему. Они живут 200 лет, а потом перерождаются в новом теле. Они правят миром, потому что в их руках - сама Смерть. Они являются перед всяким, кто должен умереть и забирают его душу. Они решают, будет ли душа вечно скитаться в космосе, или вернётся на Землю. Как я рад, что они правят лишь миром людей! Но они видят всех нас, тогда как другие люди нас видеть не могут. Они ничего не могут мне сделать, но я всё равно их боюсь. Короли смерти - истинные демоны! - Дабаба резко встал. - Пошли, Рамир, займёмся твоим делом. Когда рядом сидит один из них, мне становится не по себе.

Рамир и Дабаба вышли на улицу. Приближалось утро. Нугь дружелюбно похлопал фигуру в плаще по плечу:

- Ну что, проголодался, вампирчик?

Взгляд 3. Последняя трапеза

Свет уличного фонаря пробивался сквозь плотно закрытые шторы лишь несколькими бледными лучиками. Один из них упал на одело, укрывшись которым безмятежно спала девушка лет восемнадцати. Длинные чёрные волосы разметались по подушке, лицо было спокойным. На стене возле кровати блестела зелёная звёздочка, и её свет больно резал Рамиру глаза. Это был мир людей, и в нём было слишком светло для вампира. Но только здесь можно было найти чистый страх, и только у спящего человека. Самый вкусный страх был у девушек, поэтому Дабаба привёл Рамира именно сюда.

Нугь подошёл к спящей. Две его нижние руки закрыли рот одному лицу, а второе запело грубую гортанную песню, вызвавшую неприятное содрогание даже у вампира. Две другие руки плясали над спящим человеком. Нугь насылал кошмар. Когда девушка заметалась в беспокойном сне, он прервал свою безобразную песню, тяжело дыша, подошёл к Рамиру, получил свои четыре монеты и исчез. Возможно, он вернётся позже, чтобы другое лицо спело над девушкой тихую мелодичную песню, возвращающую спокойный сон.

Рамир остался один в мире людей. Девушка металась на кровати, пытаясь закричать, но издавала лишь непонятные хриплые звуки. Хищно улыбаясь, вампир подошёл к ней, положил большие пальцы на глаза, а остальными обхватил голову. Как часто, просыпаясь после беспокойной ночи, мы видим синие мешки под глазами! К счастью, пока никто не догадался, что это следы городского вампира.

Рамир был счастлив, его наполнял чистый человеческий ужас. Во сне девушка убегала от кого-то, её гнал страх смерти, и вампир впитывал это в себя. Потом он отошёл на несколько шагов и закрыл глаза. По собственному опыту Рамир знал, что, если впитывать страх небольшими порциями, получается большее наслаждение. Вампир открыл глаза, и... Девушка сидела на кровати, её гневные бездушные глаза буравили вампира. Она подняла руку, указывая на него, и прошипела: "Как ты посмел, жалкая тварь?"

Рамир, впервые ощутивший собственный ужас, не мог даже пошевелиться, он только почувствовал, как дверь в Отражение захлопнулась и неведомая сила вышвырнула его на улицу.

Горизонт светлел, ночь уходила из города людей. Скоро взойдёт солнце, и его лучи убьют городского вампира. Но он ничего не мог сделать, не мог вернуться в Сумеречное Отражение. Дверь домой закрылась навсегда. Рамир покорно ждал смерти.

На своё несчастье, он не знал, что в четыре часа двадцать три минуты девушке исполнилось двадцать лет. На своё несчастье, он не знал, что она была одной из Королей Смерти. На его несчастье Дабаба был неправ, говоря, что те не имеют власти над городскими народцами. На его несчастье, он мало что знал о Королях. Да и никто, в принципе, не знает о них всего.

Даже буховеги, народец библиотек, университетов и монастырей, самый мудрый городской народец, знает только то, что до двадцати лет они растут как обычные человеческие дети, а потом продолжают жить в мире людей и правят им, а их дух является перед тем, кто должен умереть. Живут они долго, а, когда захотят, перерождаются в другом теле. В человеческом мире они носят разные имена, но настоящее имя - одно и навсегда.

Расправившись с обнаглевшим вурдулаком, девушка надела чёрную хламиду и вошла в Сумеречье для того, чтобы в Замке пройти обряд посвящения. Когда она вернулась, на столе в её комнате, освещаемый восходящим солнцем, мягко мерцал чёрный шар (между прочим, тот самый, что пролетел над драмтеатром накануне вечером). Королева открыла его и надела на голову серебряный обруч. Теперь она будет всю жизнь носить его.

Девушка сильно изменилась за эту ночь, но человеческому взгляду недоступно увидеть всех изменений. Единственное, что выдаёт Королей Смерти - их бездушные глаза. Но сейчас много людей с таким взглядом, а кто из них кто - нам понять не дано. Это нелогично, поэтому недоступно человеческому разуму.

Взгляд 4. Короли Смерти

По центральной улице города, надрывно вопя сиреной, мчалась карета скорой помощи. Автомобили, автобусы и троллейбусы испуганно жались к тротуарам, избегая встречи с яркой мигалкой. На город уже опускался вечерний сумрак, и кое-где загорались уличные фонари. После тёплого летнего дождя, смывшего июньскую пыль и жару, дышалось легко и свободно.

А в машине скорой помощи задыхалась девятиклассница Яна. Врач и две медсестры пытались остановить приступ астмы. Не смотря на их усилия, сердце билось всё реже, в лёгкие не поступало нужное количество воздуха, а в мозгу лопались огромные розовые пузыри, всё глубже толкая девочку в объятия старухи в чёрном балахоне с косой в костлявой руке.

Яна резко открыла глаза. Она увидела рыжеватый потолок, серьёзное лицо врача и красное от напряжения лицо медсестры. Её сердце почти остановилось, лёгкие уже и не пытались вдохнуть, а мозг превратился в большой пузырь, готовый лопнуть в любую минуту. Странно, но она почти ничего не чувствовала, казалось, что всё происходит не с ней.

Ещё одна странность - ни врач, ни медсёстры не заметили открытых глаз Яны. Да и не могли они этого видеть: для них глаза девочки оставались прикрытыми синеватыми веками, для них она одной ногой уже стояла в могиле.

Яна продолжила осмотр внутреннего убранства "кареты". Сквозь мутные окна ничего не было видно, а возле дверей сидела третья странность. Это была девушка восемнадцати или девятнадцати лет. На ней были чёрные прямые брюки и чёрный же свитер с высоким воротником. Тёмно-русые волосы приличной длины заплетены в косу, лицо округлое, глаза болотного цвета - в общем, самая обыкновенная девушка, довольно симпатичная, но в толпе незаметная. Она сидела, сложив руки на коленях, и спокойно смотрела на Яну. И не было в этом взгляде болотного цвета глаз ни сочувствия, ни желания помочь - только равнодушие и, кажется, ожидание.

- Кто ты? - спросила Яна и испугалась: говорить она не могла по всем физиологическим законам из-за трубки, вставленной в рот и куда-то глубже.

Незнакомка улыбнулась лишь уголками губ и очень тихо проговорила:

- Так и должно быть. Думай - я услышу.

"Кто ты? Как тебя зовут? Почему ты здесь?"

"Зачем тебе моё имя? Всё равно не запомнишь".

"Но кто ты?"

"Ты и так знаешь".

"Не знаю!" - Яне было страшно из-за присутствия странной девушки и обидно от расплывчивости её фраз, не содержащих конкретного ответа.

"Ничего, скоро всё вспомнишь..." - незнакомка загадочно улыбнулась.

В это время скорая помощь куда-то повернула. Странная девушка неожиданно громко хлопнула в ладоши, привстала и провела рукой над лицом Яны, словно покров сняла. При этом явно задела капельницу, но та даже не шелохнулась.

Яне стало странно, именно стало странно. Сначала она почувствовала необычайную лёгкость, а потом на её плечи свалился многовековой груз усталости. Потом Яне показалось, что её душа улетела куда-то за пределы галактики, вдруг стало очень холодно. Все эти метаморфозы заняли одну секунду, а в следующий миг она вспомнила всё...

...на рассвете бой ещё продолжался. Австро-венгерские войска уступали позицию за позицией. Казалось, что удача сегодня на стороне царской армии. Но неожиданно всё изменилось. Желтоватый дым быстро приближался к нашим позициям. Яна, которая на самом деле была гусаром с жиденькими усиками, видела как впереди схватился за горло Семёнов, и через несколько кратких мгновений он уже лежал на земле, раскинув руки. Яна, которую на самом деле звали Александр Бондаренко, мчалась прочь, пытаясь убежать от страшного дыма, а перед глазами стаяло лицо Семёнова, лучшего друга, лицо со страшно выпученными глазами. Яна бежала, животный страх смерти гнал её прочь, неважно куда, лишь бы не умереть. Но ветер был быстрее, и уже она упала на колени, хватаясь за горло, но не могла вдохнуть. Жёлтый дым жёг грудь, выворачивая на изнанку... Богатый урожай собрала смерть в тот день на берегу реки Ипр...

...в залах полно было людей. Дамы элегантно обмахивались веерами, обменивались последними сплетнями; графы, бароны и лорды как всегда неторопливо вели беседу о политике. Яна, бывшая маркизой с очень странной фамилией, в который раз за сегодняшний вечер танцевала с толстым герцогом, имени которого так и не узнала. Ей здесь уже всё опротивело, хотелось поскорее уехать, но не домой, а в маленькую квартирку, где её уже наверняка ждал Жозеф, любимый юноша. Её не смущала ни разница в возрасте, ни подозрения мужа, ни сплетни придворных дам. Королева благословила невинный грех, и это было главное...

...в тёмной, сырой, провонявшей насквозь помоями клетушке, называемой тюремной камерой, Яна, которую на самом деле звали Мессалина, ждала утра. Сквозь крошечное окошко у самого потолка начали пробиваться красноватенькие лучи. Солнце уже всходило. И она ничего не могла бы сделать, когда открылась дверь в её камеру, и ничего не сказала, когда сильные и грубые руки тюремщика подхватили её недвижное, усталое, изувеченное пытками тело и поволокли его к выходу на площадь, где, как Яна знала, её ждал костёр инквизиции. Будь она ведьмой, придумала бы что-нибудь, попыталась бы себя спасти! Но ведьмой она не была, не смогла доказать это лысому жирному инквизитору. Как только солнечный диск полностью выйдет из-за горизонта, её сожгут...

А ещё Яна вспомнила, как ей, маленькому арабскому мальчику, пьяный крестоносец рассказывал о Королях Смерти. Его более трезвый товарищ, как мог, пытался заткнуть рот рыцарю, напоминая, что Короли не любят, когда о них говорят вслух. Но пьяному и море по колено, и арабский мальчик узнал страшную легенду о Королях Смерти, о людях живущих две жизни, приходящих перед самой смертью, забирающих жизнь. Твоя сестра могла быть одной из них, и ты не узнал бы об этом до тех пор, пока не явилась бы она на смертный одр по твою душу.

Яну охватил ужас. Вот она, смерть, наклонилась над ней, и была это вовсе не старуха с косой, а миловидная девушка, которая на самом деле Королева, Властительница... Смерти.

Яна, а точнее её душа, метнулась назад, девочка открыла глаза, и теперь это увидели и врач, и медсёстры. Она уже была готова закричать, но странная девушка быстро схватила Яну за плечо и резким движением оторвала душу от тела.

А Душа неожиданно поняла, что с огромной скоростью удаляется от родимой Земли, увидела, что луна уже совсем близко, и оказалась на её поверхности.

Душа уже не боялась, она смотрела по сторонам. А рядом стояла высокая красивая женщина. Длинные тёмно-русые волосы лежали на плечах, серебряный обруч поблёскивал на лбу, болотного цвета глаза спокойно-торжественно смотрели на Земной шар, чёрный плащ ниспадал до поверхности Луны.

Душа была восхищена и не знала куда смотреть: то ли на красавицу Землю, подставившую ту часть, где Америка, Солнцу, то ли на величественную Королеву Смерти, являвшую собой не менее прекрасное зрелище.

- А всё-таки, как тебя зовут? - Душе было всё равно, что спрашивать.

- Зачем тебе? Всё равно не запомнишь, - даже лёгкий наклон головы не нарушил спокойствия этого изваяния.

- Нет, я запомню.

- Вряд ли, - Королева отрицательно покачала головой. - Во время земной жизни вы забываете всё, что было раньше.

- А я не забуду! - Душе очень хотелось узнать, как зовут Властительницу, но та снова покачала головой:

- Все так говорят. И ты то же самое говорила в прошлый раз...

- А что, тогда ты мне сказала?

- Лучше посмотри как красиво, - Королева легко сменила тему разговора.

- Красиво... - согласилась Душа.

Земля - этот голубой шар, покрытый тёмно-синими океанами, затянутый облаками - действительно представляла собой удивительное зрелище. Окружённая вечной темнотой и маленькими точками звёзд, вращаясь вокруг яркого Солнца, она иногда расторгала белый саван над собой, показывая очертания материков, и Душе казалось, что планета улыбается ей.

- Тебе пора... - в окружающей тишине слова, произнесённые шёпотом, прозвучали очень громко.

- Куда? - Душе совсем не хотелось отсюда уходить.

- На Землю. Скоро родится твой ребёнок.

- А кем он будет?

- Незачем всё знать заранее.

- Почему?

Властительница ничего не ответила. Тогда Душа спросила:

- А если я не пойду?

- Человек не может без души. Ребёнок родится мёртвым.

- Но почему тогда люди продают души дьяволу и всё равно живут дальше? Разве это возможно?

- Я расскажу об этом в следующий раз. Тебе уже пора, - Королева легко махнула рукой, и тёплый ветерок подхватил Душу, понёс её обратно к Земле.

Но та, уносимая прочь, успела крикнуть:

- Так всё-таки, как тебя зовут?

Королева Смерти молчала. Она молчала, пока Душа не исчезла в облаках планеты, и только потом произнесла:

- Колиро. Меня зовут Колиро, - и исчезла, будто её и не было.

Январь, май 2004 г.