Пока странное существо из подсобки с завидным аппетитом поглощало обед, Рамсуль сходил в столовую и принес оттуда целое ведро объедков, которые ему выдали под роспись. Крысы, учуяв пищу, чудом не разнесли коробы.
Помешав поварешкой в посудине, Клюбин стал наполнять кормушки полужидкой бурдой, каждый раз сопровождая пронос очередной порции деликатным напутствием "Примите!". Неразумные зубастые твари, отпихивая друг друга, сразу набрасывались на еду. Видимо, к такому качеству и количеству пищи они давно привыкли, потому как кормушки пустели, едва Рамсуль отходил от короба.
Постучал в железную дверь объект номер тринадцать, передал судки.
- Ты им хлебца!.. Хлебца дай! - посоветовал он, заметив крысинную свару в одной из клеток. - Хлеб они любят...
- Может, сам их покормишь? - предложил Рамсуль, протягивая ему поварешку.
Пушкин демонстративно отказался, сославшись на свой особый статус в виварии:
- Я - лицо подотчетное! Мне работать не положено!
Он тут же лег на раскладушку, достал откуда-то потрепанную книжку и стал читать. Или, по крайней мере, делать вид, что читает. Впрочем, к чтению он также быстро остыл - как только Клюбин завершил кормежку подопытных животных, раздался стук в дверь.
- Начальник! Ты чего там, заснул? Гулять выводи!
Так и не дал он Рамсулю передохнуть - пришлось отворять камеру и вести ген-модифицированного подопечного на положенную по инструкции прогулку.
Поднимаясь по лестнице из подвала на первый этаж, Пушкин осторожно поинтересовался у лаборанта:
- Новенький? Как звать-то?
- Рамсуль, - представился Клюбин.
- Призывник?
Лаборант кивнул.
- Это хорошо, - сказал Пушкин, почесывая щеку у бакенбарда. - Договоримся...
- О чем договоримся? - насторожился Рамсуль.
- Так, вообще... - неопределенно махнул рукой субъект.
- Мародерства не допущу! - на всякий случай предупредил Клюбин. - Шаг в сторону - считается побег!
- Навязали идиота на мою голову, - тихо проворчал Пушкин, но протестовать не стал.
Они вышли во двор и свернули в лесопарковую зону - вековые сосны великанами застыли на окраине Академгородка. Асфальтовая дорожка, усыпанная шишками, вывела их к небольшой полянке с железными турникетами, качелями и скамейками. По всей видимости, когда-то на этом месте была детская площадка, но со временем она основательно заросла бурьяном и превратилась в пустырь для выгула собак - судить об этом можно было по многочисленным кренделям из дерьма, которыми псины усеяли всю округу.
Пушкин уселся на скамейку и, закинув голову, блаженно потянулся. Рамсуль присуседился рядом. Так они просидели минут пять, после чего модифицированный объект вдруг сорвался с места и кинулся к песочнице. Он достал откуда-то пластмассовое ведерко, вооружился совочком и принялся совсем по-детски лепить из влажного песка то ли пирожки, то ли лодочки. Со стороны все это выглядело слишком необычно - взрослый человек, причмокивая от удовольствия, занимается сущей ерундой. Поэтому Клюбин сильно озадачился. Он, конечно, помнил, что у объекта не все в порядке с головой, но ведь не до такой же степени! Впрочем, долго размышлять ему не пришлось, потому что из ближайшей аллеи через пару секунд вынырнул профессор Головешкин.
Профессор присел рядом с Рамсулем, наблюдая, как детинушка самозабвенно копается в песочнице.
- Гуляете? - осведомился он у лаборанта. - Уже познакомились?
- Познакомились, - подтвердил Клюбин.
Головешкин, не сводя глаз с кучерявого типа, тихо проговорил:
- Вы с ним, юноша, постарайтесь поласковее... Вас Грива инструктировал?
- Инструктировал, - односложно ответил Рамсуль.
Упоминать о том, что аспирант предложил ему почаще пользоваться плеткой, вразумляя нерадивого мутанта, он не стал. Из-за этого у Гривы вполне могли появиться неприятности. А зачем подводить под монастырь хорошего человека?
- Замечательно... - сказал профессор. - Значит, вы уже в курсе?..
- В курсе чего? - спросил Клюбин, растерянно хлопая ресницами.
- Биографии вашего подопечного...
Пришлось Рамсулю признаваться, что он толком ничего о нем не знает. Тогда старик покивал взлохмаченной головой и погрузился в объяснения.
Оказалось, что тридцать лет назад Головешкин, восходящее светило генетики, предложил научному сообществу какую-то особенную методику модификации генов у оплодотворенной яйцеклетки. Таким образом, появилась возможность конструировать будущего человека заблаговременно, наделяя его заданными анатомо-физиологическим параметрами. Перспективная разработка сулила немалые выгоды, - с её помощью можно было успешно бороться с наследственными заболеваниями, повышать естественный иммунитет и даже формировать внешность индивидуума. Например, объекту номер тринадцать Головешкин с помощью внутриклеточных генных инверсий c последующим воздействием на регуляторные зоны ДНК-цепей придал облик великого русского поэта. Для эксперимента он не пожалел даже собственный генетический материал. Суррогатная мать из лаборанток выносила мутанта в своей утробе и в положенный срок разродилась крепким малышом. Ребенок хорошо питался, активно двигался, вообще не болел. Казалось, пришла пора торжествовать, но с трех лет у детеныша вдруг обнаружились некоторые отклонения в развитии - в психическом плане мутант стал заметно отставать от своих сверстников. Сначала немного, потом - всё больше и больше. Как ни бились с ним медики и педагогы, какие обучающие программы ни навязывали ему, ничего не помогало. Кончилось все тем, что вместо атлета с высоким "ай-кью" из ребенка выросло хилое существо малоприспособленное к обитанию в человеческой среде. Вредность, грубость, своеволие, жуткий эгоизм проявились в нем в наивысшей степени, а тяжелый характер в дальнейшем усугубился еще и слабоумием - объект номер тринадцать застрял в интеллектуальном развитии где-то на подростковом уровне. Жена профессора отказалась жить с хамоватым недорослем в одной квартире и потребовала, чтобы Головешкин избавился от своего "вундеркинда".
- Ну, не сдавать же его в интернат для психохроников, - сокрушенно вздохнул профессор, обращаясь к Рамсулю, - поэтому приспособили для него место в виварии. Десять лет он у нас на казенных харчах. Так что, вы, голубчик, поласковее с ним, пожалуйста... Какая-никакая, а вроде он мне родня...
Головешкин подозвал к себе дегенерата, потрепал его по кучерявой голове и сунул в руку печенюшку. Потом, не сказав более ни слова, быстро удалился в направлении института.
- Старый бурдюк! - тихо выругался ему в спину Пушкин и закинул печенье в бурьян. - А жена его - старая грымза!
- Это почему? - угрюмо поинтересовался Рамсуль, позабыв призвать своего подопечного к порядку.
- Как жрать, так у самих на столе колбаса и варенье, а у других - рыбий жир да овсяная каша...
- Плохо кормили? - посочувствовал Клюбин.
- Плевать мне на жратву, - заявил Пушкин, шмыгая носом. - С голоду не помру! Усыновить они меня обещали, паспорт сделать, как положено, а который год резину тянут... Я бы таких родителей...
- Без паспорта, конечно, не жизнь... - согласился лаборант.
И тут он вдруг сообразил, что его собеседник никак не похож на слабоумного - подопечный хотя и выражался неприлично, но рассуждал вполне здраво.
- А-а... Так ты под кретина косишь! - ехидно улыбнулся Рамсуль.
- Но-но... - проворчал Пушкин, нахмурившись. - За такие слова можно и по морде!
- В смысле, дурачком прикидываешься, - поправился Клюбин, не желая нарываться на конфликт.
- Сам дурак! - все равно обиделся кучерявый. - Хоть и не прикидываешься... Тебя бы с малолетства стали мордовать букварями да логарифмами, не так бы взвыл!
- Ну, у нас в школе тоже несладко было, - в ответ заявил Рамсуль. - Одна тригонометрия сколько крови выпила!
- Сравнил! - недовольно буркнул потомок пиита. - В школе вас, балбесов, сколько было? А меня на целую кодлу учителей одного кинули... Ладно, веди домой!... Погуляли, и хватит...
Добравшись до вивария, Пушкин повеселел. Он вытащил из-за пазухи замусоленную колоду карт и деловито осведомился:
- Может, сыграем по маленькой?
- Что? - не понял Рамсуль. - На деньги?
- Ну, не на щелбаны же, - отозвался его подопечный. - У тебя как с тугриками?
- Не шибко, - вздохнул Клюбин. - Только в карты я не играю... Ни на деньги, ни просто так.
- Может, ты еще и не пьешь? - презрительно произнес Пушкин, тасуя колоду. - И к женскому полу равнодушен? Ты не мужик, что ли?
Рамсуль насупился - терпеть издевательства со стороны дегенерата никак не входило в его намерения. Ему вдруг очень кстати припомнился совет аспиранта Гривы, поэтому он вооружился шваброй и, потрясая ею в воздухе, предупредил зарвавшегося мутанта:
- Будешь доставать, получишь по шее!
А чтобы слова не расходились с делом, он бесцеремонно загнал кучерявого в подсобку и закрыл за ним дверь.
- Начальник, ты не прав! - донесся до него визгливый голос Пушкина. - Швабра - не аргумент! И, вообще, требую к себе уполномоченного по правам человека! Хочу сделать официальное заявление!
Однако вопли на лаборанта не подействовали. Тогда объект номер тринадцать сменил тактику и, жалобно подвывая, стал ныть:
- Ты что, из идейных, что ли?.. Вот до тебя в виварии Леня Гогин служил. Эх, что за парень! Жили мы с ним душа в душу, пылиночки друг с друга сдували... В картишки переброситься - всегда пожалуйста, вечерком по сотенке махнуть - без проблем. А уж сколько он сюда лаборанток переводил... А ты что? Выслужиться хочешь?
Но Рамсуль остался глух и нем к подопечному. Только раза два шибанул шваброй по железной двери, так что Пушкин сначала сбился с плаксивого монолога, а потом умолк окончательно. Наверное, лег на раскладушку и предался мечтам. Хотя какие у него могли быть мечты? Напиться, нажраться и поизмываться над добропорядочными людьми. Рамсуля передернуло - его-то жизненная перспектива была чиста и светла как теорема Пифагора. Он уже давно все решил. Сначала отслужит "гражданку", потом окончит колледж и устроится на работу. Поднакопит деньжат. Может, купит автомобиль - какую-нибудь подержанную "водородку", а со временем и дачку на природе. Чтобы все как у людей - ни больше, ни меньше.
Он наскоро прибрался в помещении, закрыл виварий и помчался на третий этаж. Слава богу, Грива уже закончил склейку ДНК и вернулся к себе в кабинет. Взглянув на часы, аспирант удостоверился, что рабочее время подошло к концу, и без проволочек отпустил его домой. Даже не стал проверять, как новоиспеченный лаборант приспособился к своим обязанностям - может быть, забыл, а, может быть, просто оказал ему доверие. Из этого Рамсуль заключил, что, как ни крути, а даже среди начальства иногда попадаются приличные люди...
Целый час Клюбин трясся в коммерческом автобусе, добираясь до дома. За это время успел предать анафеме и всех дорожных строителей, запоздавших с ямочным ремонтом, и всех автовладельцев, запрудивших своими потасканными "иномарками" единственную трассу до города. Ну, а заодно проклял и себя. Какая собака его укусила, согласиться на службу в Академгородке? Наверняка, можно было без особых хлопот вытребовать институт поближе к дому. Электротехнический университет, например, а лучше - Академию железнодорожного транспорта.
Рамсуль с детства любил поезда. С тех пор, как однажды на день рожденья мать вручила ему огромную коробку (тогда она казалась огромной) с игрушечной железной дорогой. Паровозик, вагоны, стрелки, семафор были почти как настоящие. В дополнение к ним Рамсуль обычно расставлял по бокам железнодорожных путей пластмассовых солдатиков, шлагбаумы, собранные из карандашей, самодельные станции из кубиков и тогда железная дорога оживала. Поезд ходил по кругу, машинки стояли у переездов, солдатики, превращенные в путевых обходчиков, строго следили за порядком на вверенных им перегонах. Так можно было заигрываться часами. А лет в семь он в первый раз попал на настоящий вокзал и был потрясен, когда из ночной мглы на него, стоящего на перроне, вылетел товарняк, сотрясая все вокруг. От невиданной доселе мощи огромного локомотива у Рамсуля захватило дух. Нет, он не испугался - просто замер в изумлении, сознавая свою полную ничтожность перед столь совершенным творением человеческих рук. И влюбился. Влюбился так, как влюбляются прыщавые юнцы в своих кумиров. Слепо, безотчетно, навсегда... С тех пор прошло больше десяти лет, а желание связать свою жизнь с железной дорогой в нем не угасло. Наоборот, в отсутствии больших способностей к наукам и искусствам, любая иная стезя казалась ему слишком пресной и скучной.
Мать еще не пришла с работы, поэтому дома он самостоятельно разогрел еду и с большим аппетитом поужинал. Вскоре позвонил Ромка Фишер разузнать, как прошел его первый рабочий день в институте. Извинился, что вечером не удастся погонять в "Антракоида", поскольку ему надо готовиться к какому-то коллоквиуму. Обещал заглянуть на выходные.
Тогда Клюбин без промедления предался заслуженному отдыху.
Старенький музыкальный центр, перекупленный почти задаром у того же Ромки Фишера, погрузил его в мир ультракоротковолновых радиостанций - с приевшейся попсой, залихватскими комментариями ведущих и набившей оскомину рекламой. Увы, "сидишник" у агрегата давно сгорел и запустить какой-нибудь старенький приличный компакт-диск на нем не было никакой возможности.
Сидя на диване, Рамсуль с пульта включил телевизор с подсевшим экраном и пробежался по каналам. Сериалы не привлекли его внимания, зато на дециметровой волне он наткнулся на любопытную передачу. С десяток людей облепили какого-то мужчину в комбинезоне, лежащего на земле, стараясь привести бедолагу в чувство. Мужик хлопал ресницами, тяжело дышал и еще умудрялся отвечать на вопросы надоедливого корреспондента с микрофоном. Рамсуль быстро приглушил УКВ-станцию и уставился в телевизор. Диалог был примерно следующим:
- Как вы решились это сделали, Джо?
- Ну... Ведь собралось столько людей...
- Это было трудно?
- Пожалуй... Хотя я не думал, что будет так трудно...
- Но вы это сделали, Джо!
- Я не мог этого не сделать...
- Вам было страшно?
- Нет... Я долго готовился...
- Вы чудом выкарабкались!
- Команда меня не подвела...
- Что вы можете еще сказать?
- Я благодарен всем...
После этого корреспондент отстал от обездвиженного страдальца и стал петь герою дифирамбы. Однако, что за поступок совершил мужик в комбинезоне, Рамсуль так и не разобрал, потому что не захватил начала шоу. Поэтому в сердцах выругался в сторону телеэкрана. "Да что он сделал-то? - с раздражением подумал он. - Из-за чего вся эта свистопляска?". Целую минуту корреспондент мурыжил тему о настоящих мужчинах и конкретно о смельчаке Джо, ловко увиливая от подробностей. И лишь когда у Рамсуля окончательно лопнуло терпение, и он схватил тапок, чтобы запустить им в телевизор, ведущий торжественно объявил: "А теперь давайте посмотрим еще раз!"
Оказалось, что мужика обрядили в специальный комбинезон без кислородной маски, облили какой-то горючей смесью и подожгли. Больше минуты бедолага передвигался по площадке, словно ходячий факел - несомненно, это был какой-то новый каскадерский трюк. Пламя еле затушили, когда мужик упал. Все тут же бросились откачивать его.
Выяснив подоплеку телевизионной суматохи, Клюбин расслабился. Ну, наконец-то, все встало на свои места.
Рамсуль снова врубил музыкальный центр и вытянулся на диване. Он даже не заметил, как в комнату зашла мать.
- На кухне из крана вода хлещет! Что, трудно прокладку поменять?
Это была неправда. На кухне, конечно, капало, но терпимо. Рамсуль давно смирился с привычкой матери из мухи раздувать слона.
Он молча отправился в туалет, перекрыл воду, после чего, вооружившись отверткой и гаечным ключом, принялся устранять неисправность. Причина протечки выяснилась сразу - мелкая окалина от сварки осела на резиновой прокладке в картридже, вследствие чего вода через небольшой зазор и стала просачиваться из трубы в раковину. Рамсуль чертыхнулся. Не на крохотную железную соплю, а на изношенный водопровод, требующий постоянных сварочных работ да на обывательскую тягу к евростандартам, благодаря которым врезки все более новых и новых моделей смесителей стали в России уже чуть ли не национальной идеей.
Никто специально Рамсуля не учил сантехнику чинить, просто подглядел он однажды, как мать воюет с краном, ну и решил перенять полезный навык. А мать у Рамсуля как будто с рождения в технику ударилась. Чего-нибудь там просверлить, подбить, собрать, ошкурить, на клей посадить - для неё плевое дело. Потому что характер очень деятельный. Как задумает что-нибудь новаторское, готова зубами гайки откручивать. Видно, порода такая - бабка, поговаривали, до пенсии вообще с мотоцикла не слазила, любой движок перебрать могла с закрытыми глазами. Хотя, может, тут дело вовсе и не в характере. Просто отец Рамсуля ушел из жизни, и пришлось матери все мужские обязанности по дому на себя перекладывать. Обычная по российским меркам доля матерей-одиночек...
Чтобы утром без проблем встать и успеть на семичасовой автобус, Рамсуль пораньше завалился в постель. Почитал с полчаса на сон грядущий фантастику, помечтал о будущем в полудреме и отключился. А приснился ему неожиданно профессор Головешкин в виде большой белой крысы - старик сидел за столом в своем кабинете и нравоучительно вещал о достижениях генетики. И еще помахивал хвостом. А вокруг стояли люди в белых халатах и внимательно слушали ученого. Правда, лиц их не было видно. Но когда они все разом повернулись к Рамсулю, парень не на шутку сдрейфил - вокруг были только одни крысиные морды...
![[]](/img/w/wec_i/tol4/object.png)