Опять Стас поймал себя на том, что как-то слишком уж сопереживает вымышленному герою из вымышленного будущего. Однако, физическое бессмертие чистой фантастикой не казалось. Как-то в новостях даже промелькнуло сообщение о таком проекте. Но как промелькнуло, так и исчезло. Потом ничего подобного он больше не слышал. Возникло даже ощущение, что тема для огласки закрыта, а работы на самом деле интенсивно ведутся. Слишком уж заманчивой для элиты была перспектива продлить свою власть и комфортную жизнь в вечности. И денег и сил на это наверняка не жалели. А какому социальному расколу это в итоге приведет, на какие несовместимые полюса разойдется человечество, не сложно было догадаться. Герой записок монаха жил именно в таком расколотом мире. И в голове вертелось сумасшедшее предположение:
А что если капсула времени не выдумка? И кто-то действительно смог докричаться до нас из грядущего социального ада...
А Санта, как и обещал, на следующий день опубликовал продолжение:
...В первые минуты полета даже возникло ощущение эйфории. Подобно птице, я парил между темнеющим вечерним небом и крышами домов. Пропеллер уносил к спасению, к новой жизни, к свободе! Сначала внизу мелькали крыши элитных коттеджей. После полосы ограждений начались коробки типовой дешевой застройки из пластикобетона. Большинство тех, кто там проживал, даже сами себя называли насекомоядными. Прозвище, пошло от часто употребляемой в пищу сверчковой пасты . Хотя сверчки в названии использовались больше, как наглядный символ. Главной основой современных биомасс служили черви. Как уверяла реклама, на вкус эта дешевая еда от традиционных продуктов прошлых веков мало отличалась. Правда, про запах умалчивали. А те, кому посчастливилось это хоть раз попробовать, говорили, что он весьма специфический. И все же главной проблемой здешних обитателей было не качество еды, а отсутствие постоянной работы, нормальной медицины и невозможность дать хорошее образование детям. Преступность в этих кварталах зашкаливала и появляться здесь без крайней нужды не рекомендовалось в любое время суток. Я хорошо знал об этом, и очень надеялся дотянуть по воздуху до окружной дороги.
Не получилось! До цели оставалось около километра, когда на пульте зажглась аварийная лампочка. Пропеллер начал снижать обороты, и я стал быстро опускаться. Спикировав в узком пространстве между домами, посетовал, что не успел взять запасной аккумулятор, отстегнул и выкинул в кусты теперь уже бесполезный летательный пояс, и дальше пошел пешком.
Несколько раз в вечерних сумерках прорисовывались чьи-то силуэты. Пьяные голоса задавали вопросы. Ничего не отвечая, я ускорял шаг. Нож с открытым лезвием демонстративно держал в правой руке. Впрочем, куда больше конфликта с местными маргиналами, боялся встретить полицейский патруль. А неосвещенные дворы, которые еще недавно вызвали бы только отвращение, сейчас стали укрытием. И я чувствовал себя угрем, уходящим в грязную тину от сачка рыболова.
Добравшись до окружной дороги, я укрылся на обочине за мусорным баком, и какое-то время смотрел на несущиеся машины. Наконец, собравшись духом выскочил на дорожное полотно и стремительным броском, не обращая внимание на летящие в спину гудки, пересек все шесть полос. Ощутив под ногами непокрытую асфальтом землю, словно мифический герой почувствовал прилив сил. Но радоваться было еще рано. Мой бросок через дорогу могла засечь камера. Так что надо было уходить от этого места как можно дальше и быстрее.
Через полсотни метров, я наткнулся на ограду сверчковой фермы. Ища проход, побежал вдоль забора. Казалось, препятствие никогда не кончится. Ограда одной фермы переходила в другую. Наконец, показался заросший кустами проем. Продираясь сквозь колючие ветки, я пошел между двумя заборами. В нос бил резкий специфический запах. Видимо, так пахло скопление червей и насекомых. И частичка этого запаха, несмотря на ароматизаторы передавалась конечному продукту.
Проход постепенно сужался. Больше всего я боялся, что упрусь в тупик. Но на счастье, когда заборы почти сомкнулись, осталась небольшая щель. Протиснувшись, я, наконец, оказался на свободном пространстве. Впереди в темноте проступали какие-то белые пятна. Судя по отвратительному запаху, я добрался до городской свалки. Спотыкаясь и попадая ботинками во что-то липкое, преодолел и это зловонное поле. Дальше начинался лес.
То, что испытал я тогда, наверное, должен чувствовать грешник спасенный ангелами из ада. Оказавшись под зеленой защитой, я еще прошел около трех километров вглубь. Нарезав ножом молодых веток, сделал в ложбине под корнями лежанку и очень быстро уснул.
Про Маришку, к стыду своему вспомнил, только когда уже смыкались глаза. Очень хотелось верить, что нервный срыв и крик о помощи хозяева ей простят. И было еще одно предположение:
Может быть, то сообщение отправляла и не она? Просто, кто-то в службе безопасности решил организовать провокацию, проверить степень моей лояльности и потенциальной угрозы...
Когда проснулся от утреннего холода, пришлось разминать затекшие руки и ноги. Но настроение было приподнятое. Словно родился заново, теперь уже свободным человеком. Определив по солнцу направление на север, я закинул за плечи рюкзак и бодро, слушая веселую перекличку птиц, зашагал в новую жизнь. Никаких конкретных планов не было, но не оставляло ощущение, что кто взял меня под защиту. Теперь он руководит моей волей и надо только внимательно слушать приказы.
Однако, эйфория от обретенной свободы быстро прошла. Много недель уставший и голодный я шел по бесконечному лесу. Сначала растягивал на весь день банку консервов, потом, когда они кончились, довольствовался ягодами и грибами. А иногда под покровом вечернего сумрака воровал с полей фермеров еще не созревшую свеклу и картошку. Какой-то внутренний голос предостерегал выходить к людям и упорно направлял на север. И вот, наконец, я услышал где-то в далеко звон колокола. Собрав оставшиеся силы, пошел на этот звук.
Когда лес расступился, на небольшом возвышении показалось нечто напоминающее средневековую крепость из исторических сериалов. Но, в отличии от киношных декораций, стена явно испытала на себе разрушительную силу времени. Из-под облетевшей штукатурки выглядывали неотесанные валуны, кое-где зияли прорехи. Зато, торчавшие из-за полуразрушенной ограды купола сверкали позолотой. И шатровый верх башни при входе выглядел обновленным. Его облюбовала стая ворон, которые при приближении чужака подняли крик.
Дойдя до закрытых ворот, я упал на колени. Какое-то время стоял в этой смиренной позе. Но чувствую, как на плечи наваливается страшная усталость, лег на траву рядом с дорожной колеей. Я уже знал, что дальше никуда не пойду, чтобы не случилось. И когда глаза стали слипаться, увидел, как надо мной склоняются два бородатых монаха.