Одиночество. Ивона смотрела на себя в зеркало, и осознание своей собственной красоты вызывало в ней грусть. Темные, длинные волосы, которым так завидовали ее подруги - она могла бы сниматься в рекламе шампуня. Или крема, обещавшего сделать кожу лица гладкой и шелковистой. Ее ноги были идеально прямы, в меру широкие бедра, плавно поднимались к узкой талии. Плоский живот, небольшие упругие груди, напоминавшие те, что красуются на плакатах в кабинетах пластической хирургии, за исключением того, что в них не было силикона. Только природа. Природа, которая поставила перед собой задачу сделать идеальную женщину. Среднего роста, с карими глазами и смуглой кожей. В ней было идеальным все - красота и правильность в каждой линии. Казалось бы, вот оно - счастье, но Ивона давно уже перестала замечать свое великолепие. Она устала от него. Ее подруги, те, кто всегда завидовали ей, находили свое счастье, а она всегда оставалась одна. Ждала, предвкушала, надеялась, что когда-нибудь встретит того, кто будет так же идеален, как и она. Того, кто скажет ей, зачем нужно жить в этом несовершенном мире. А до тех пор она будет грустить.
Джои. Ивона встречалась с ним, потому что он был не таким, как все. Он что-то прятал внутри себя. Она видела это, и это ей нравилось. Его секреты позволяли ей иметь секреты собственные. Не измена, не алкоголь, наркотики и не карьера - это было чем-то более глубоким. Тем, о чем нельзя рассказать никому. Невозможно рассказать, потому что стоит начать, и нужные слова тут же разбредутся, уступив место совершенно другому смыслу. Можно только лишь ждать и надеяться, что когда-нибудь рядом окажется человек, который все поймет без слов, который знает то, что чувствуешь ты, потому что он чувствует то же самое. А до тех пор будет только одиночество и неудовлетворенность: в жизни, в друзьях, в сексе.
В этот вечер Ивона смотрела на Джои и понимала - что-то в нем изменилось. Его тайны. Их, словно стало как будто больше. Они словно обрели материальность. Она чувствовала это своей безупречной кожей. Она видела это в его глазах. Слышала в его голосе. Это было либо событие, либо встреча. Может быть, и то и другое. Но это изменило его.
Ивона взяла Джои за руку и попросила рассказать о том, что с ним случилось.
***
Они стояли возле дома Мольбрантов - Ивона и Джои.
- Ты должна это увидеть, - сказал он, открывая дверь. - Это не объяснить словами. - Он повторял это всю дорогу. - Я даже не знаю, как это назвать. Оно... оно, словно смотрит вглубь тебя. В твою сущность.
- Оно?
- Это место. Ты слышала его историю? Когда-то этот дом называли садами разврата. Сюда мечтал попасть каждый мальчишка. Я проходил мимо этого дома, и мне казалось, что именно здесь должны сбыться мои самые сокровенные эротические фантазии.
- И насколько они были сокровенны?
- Не знаю. Наверное, как у каждого мальчишки, обладающего здоровым воображением.
- Так ты поэтому такой странный?
- Ты считаешь меня странным?
- Немного.
- Не знаю. Может быть. Но больше этого не будет. Теперь все в прошлом.
- Так виной всему был секс?
- Секс?
- Тебе не хватало близости или же ты хотел чего-то большего?
- Я что, похож на извращенца?
- У каждого свои критерии.
- Ты совсем не понимаешь того, о чем я говорю.
- Может быть.
- Тогда просто молчи. Мы пришли сюда не для этого, - Джои огляделся и взял Ивону за руку. - Ты ведь тоже что-то скрываешь? Да?
- Возможно.
- Я знаю, что это так. Я чувствую это.
- Тебе не кажется странным то, что ты сейчас говоришь?
- Странным? Последние дни мне весь мир кажется странным.
- Может быть, тогда ты все-таки расскажешь, что произошло с тобой в этом доме?
- Не смогу. Ты не поймешь. Не сможешь.
- Тогда покажи мне это.
Они поднялись на второй этаж.
- Это здесь, - Джои открыл дверь в комнату Мольбранта.
- Здесь никого нет.
- Оно здесь. Уверяю тебя.
Он смотрел на смятую кровать. Она манила его к себе. Заставляла вспомнить.
- Ты здесь уже был?
Ивона подошла к кровати. Простыни были все еще влажными. Неужели Джои хотел признаться в измене? Всего лишь в измене? Она обернулась и посмотрела на него. Он молчал, поглаживая дрожащими пальцами пряжку своего ремня.
Ивона снова посмотрела на кровать. Было темно, но она видела небольшие пятна на белой простыне. Остальное воссоздавало ее воображение. "Кровь", - сначала подумала она, но перед глазами поплыли совершенно другие картины. Это была не кровь. Точно такие же пятна она когда-то отстирывала от своей футболки. Это было еще до Джои. Глупая девчонка. Ивона помнила их запах. Засохшие и въевшиеся в ткань ее футболки они ассоциировались у нее с запахом подгнившего вяленого мяса. Тогда, застирывая их под краном, она думала о любви. Думала о чувствах и смысле, который они приносят в жизнь. Вспоминала счастливых подруг. Вспоминала их рассказы. Неужели это и была та любовь, о которой они рассказывали с таким упоением? Всего лишь запах подгнившего вяленого мяса.
Ивона протянула руку, касаясь пятен на простыне. Ей показалось, что она снова чувствует их запах, снова ощущает их терпкий вкус. "Этого больше не повторится", - так сказала она себе в тот далекий день. Ивона сдержала данное обещание, но сейчас... сейчас она снова чувствовала, как эти теплые капли обжигают ей щеки, медленно стекая вниз. Ивона прикоснулась руками к лицу, понимая, что плачет. Всего лишь плачет. Годы бессмысленных поисков, томительного ожидания и полной неудовлетворенности - все сейчас собралось здесь, в этой комнате, на этой кровати.
- Обними меня, Джои, - попросила Ивона. Его руки легли на ее плечи. - Крепче, - шепнула она. - Еще крепче. - Объятие вызвало боль. - Все это здесь, Джои, - Ивона смотрела на засохшие белые пятна на простыне. - Вся моя жизнь в этой комнате.
В голове снова зазвенели рассказы подруг. Бессмысленные рассказы. Она всегда была красивее их, умнее. Она всегда видела в жизни нечто большее, чем секс и косметика, которой они скрывали свои изъяны. Она всегда была не такой, как они, но разве она была счастлива? Они были. А она?
- Всего лишь тухлое вяленое мясо, - прошептала Ивона.
Вот каким был рецепт их счастья. Но если это делало счастливым других людей, то почему это не могло сделать счастливым и ее?
- Возьми меня, Джои, - попросила Ивона. - Возьми меня прямо сейчас.
Неудовлетворенность последних лет навалилась на плечи, прижав к кровати. Впервые в жизни ей показалось, что счастье совсем близко. Не разочарование, как в предыдущие ночи, а счастье. Оно гремит за ее спиной пряжкой ремня, жужжит молнией брюк. Теперь все будет по-другому. Она больше не станет мечтать и надеяться. Хватит. Ивона старательно вспоминала своих подруг. Почему она не может быть счастлива, как они? Почему она почти ничего не чувствует? Почему все также, как и десятки раз до этого? Разве подруги делают это как-то иначе? Ее щеки вспыхнули от обиды румянцем. На глаза снова навернулись слезы. В ушах зазвенел хор бессмысленных голосов.
- Всего лишь тухлое вяленое мясо, - прошептала Ивона.
И ничего больше. Грязь. Ее красота не нужна этому миру. Это яма. Яма дерьма, крови и спермы.
Ивона поняла, что видит себя со стороны. "Это дом, - подумала она. - Это все этот проклятый дом. Джои был прав. Он смотрит вглубь, в самую сущность".
Ивона тихо заплакала, продолжая видеть себя чужими глазами. Видеть девушку на коленях возле кровати, уткнувшуюся лицом в грязные простыни.
Ивона хотела ее успокоить, но все, что она могла - это дарить этой девушке свое теплое дыхание, пытаясь ее согреть. Оно окутывало ее, принося покой и безмятежность. Оно ласкало ее так, как не смог бы ласкать ни один мужчина. Оно понимало ее. Знало все ее тайны и переживания. Знало об ожиданиях и надеждах. Затем Ивона увидела узника, поняла, что смотрит на себя его глазами. Несколько долгих мгновений ее сознание парило где-то между мирами, потом вернулось в свое собственное тело.
Ивона осторожно подняла голову. Мертвенно-бледные глаза узника были так близко, что взгляд, который соединял его глаза и глаза Ивоны, показался коротким и совершенно не нужным. Ивона видела то, что находится за этими глазами - она сама, ее красота, совершенство. Затем она увидела лицо узника. Его узкие губы, идеально прочерченный скулы, белые, как снег волосы, спадавшие на узкие плечи.
- Он идеален! - потрясенно прошептала Ивона.
Ей захотелось выбежать на улицу и рассказать всем, что она знает, как выглядит эталон красоты. Затем она вспомнила, как смотрела на саму себя его глазами. Вспомнила чувства, которые делила с ним. Разве могла она кому-то рассказать об этом словами? Губы узника дрогнули в едва заметной улыбке. Он приложил к ним палец, советуя молчать. Ивона кивнула. Им не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Слова нужны для тех - других, кто никогда не сможет понять, что значит подлинная близость, когда делишь с кем-то свой взгляд, свое дыхание, всего себя без остатка и наслаждаешься этим.
- Я всегда искала тебя, - прошептала Ивона. - Только тебя. Возьми все, что нужно. Мое тело, мою кожу. Все, что захочешь, только не оставляй меня одну.
- Я не оставлю, - подал за ее спиной голос Джои.
Ивона не услышала его. Она смотрела, как мужчина ее мечты тает, растворяется.
- Пожалуйста, не уходи! - взмолилась Ивона, но видение исчезло, оставив в память о себе лишь слабое дыхание, ласкавшее ее тело.
Оно проникало в ее рот, наполняя легкие.
- Глубже, - прошептала Ивона, желая ощутить его в своем желудке, в своей кровеносной системе, несущей лоскуты дыхания от сердца к мозгу, туда, где она сможет хранить эти воспоминания до последнего вздоха. Это было ее единственным желанием в этот момент.
И узник исполнил его.
Воздух в легких стал неожиданно твердым. Огонь вспыхнул под кожей, выдавливая пот. Все тело сжалось. Вены на висках вздулись и начали пульсировать, застилая глаза кровавой пеленой. Ивона попыталась закричать, но огонь заполнил и ее горло. Теперь он был везде. В каждом уголке ее тела. Она горела изнутри, не понимая почему все еще остается жива. Или же это и есть смерть? Еще мгновение и она утратит способность мыслить. Ивона вцепилась руками в кровать, желая почувствовать хоть что-то реальное в происходящем хаосе. Затем наступила темнота.
"Джои", - это были первые мысли, вернувшиеся в сознание Ивоны. Она устало улыбнулась и прошептала это имя еще раз, затем еще и еще.
- Я здесь, - услышала она его голос.
- Я что, кончила? Да?
- Наверно. Ты что никогда не испытывала оргазм?
- Нет.
- Но мы же столько раз...
- Я притворялась.
- Ты странная.
- Это все дом, - Ивона снова улыбнулась.
Она не помнила узника, не помнила того, что произошло. Но что-то изменилось - она знала это. Может быть Джои. Может быть, она поняла, что влюблена в него. Может быть, причиной был ее первый оргазм или что-то еще, но здесь, в этом доме, в этой комнате, Ивона была счастлива.
Стоя возле окна, узник видел их мысли. Шел по их следу. Он знал их жизнь так же, как знали ее они сами. Он изменил их. Сделал другими. Теперь, сами того не подозревая, они будут служить ему и его целям. Станут песчинками в его грандиозной игре, связав мириады таких же песчинок, как и они, превратив их в один чудовищный водоворот всепоглощающего вихря.
Оторванные крылья узника вздрогнули. Где-то, глубоко внутри он все еще был ангелом.
Но ангела отвергли.
***
Несколько часов спустя, после того, как Ивона и Джои ушли, Урсула привела в комнату Дидье Мольбранта пару своих друзей. Привела, чтобы накормить дом, накормить силу, которая таилась здесь. Их звали Триша и Томас, хотя навряд ли имена имели значение. Скорее страхи, желания, мечты, надежды. Если бы Урсула знала об ангелах и демонах, которые должны были стать армией узника, то, возможно, она была бы более избирательна касательно тех, кого приводит в этот дом.
Но она не знала. Пока не знала. Идя по улице, заходя в бары, знакомясь с мужчинами и женщинами, Урсула могла лишь догадываться об истинной природе, которая движет ими. Ей говорил об этом узник. Вкладывал это знание вместе со своим дыханием, которое касалось ее тела каждый раз, когда она заходила в дом Мольбрантов. В особенности, когда приходила сюда не одна. Ее желания, потребности - здесь раскрывалось все, обнажая свою сущность. И вкусив это однажды, остановиться было уже невозможно.
Урсула вспомнила Джои. Вспомнила его ремень на своей шее. Когда-нибудь, она зайдет слишком далеко. Когда-нибудь она не сможет удержаться, чтобы не перешагнуть грань, разделяющую безумие от наслаждения, жизнь от смерти. Эта мысль взволновала ее. Сколько боли и страха должен испытать человек, чтобы найти утешение в своем сумасшествии? Сколько страданий нужно вытерпеть, чтобы добраться до сердцевины страсти, вкус которой сделает мучения желанными, а наслаждение всеобъемлющим? И где найти такого человека, который сможет провести по этой дороге, позволив прикоснуться к безумию, увидеть грань?
Урсула вышла из комнаты Мольбранта, оставив друзей наедине, прижалась спиной к двери, слушая сначала их голоса, затем шуршание одежды, скрип старой кровати, тихие стоны. Она не нужна этой паре. Дом или то, что находится внутри него, знает все секреты тех, кто приходит сюда. Страхи, желания, все самое сокровенное, спрятанное глубоко внутри - ничто не укроется от него. Урсула узнала это на себе. Он вытащил из нее все тайны, заставил обнажить перед ним свою сущность, научив не стыдиться нагой истины. Урсула услышала, как за дверью Триша начала тихонько всхлипывать. То ли от боли, то ли от стыда, то ли от желания. Не важно. Это была ее дорога и дорога Томаса. Их страхи и желания, которые нашли друг друга в этом доме.
Чье-то теплое дыхание обожгло затылок Урсулы. Ее дорога была иной. Дороги. Они должны были начаться где-то на улицах города случайными встречами. Поиском тех, кто сможет разделить с ней ее путь, дойти до грани и, возможно, заглянуть чуть дальше. Она отыщет их и приведет в этом дом.
Тело Урсулы заныло в томительном ожидании. Происходящее между Тришей и Томасом не возбуждало, а раздражало ее. Она должна идти. Она должна искать других. Они ждут ее где-то там, на сырых улицах и в душных барах. И она найдет их. Найдет очень скоро. Урсула знала это, так же, как знал это и узник. Знал, стоя возле окна комнаты Мольбранта, ожидая новых гостей. Новых слуг. Ангелов и демонов, которых должны были привести вслед за их марионетками Ивона, Урсула, Джои. Ждал своих рабов. Свою армию.