Глэмси Белл всегда считала, что женщина должна быть женщиной, а мужчина - тем, кто заботится об этой женщине, платит за ее красоту и нежность. Когда-то в ее жизни так и было, но те времена прошли. Сначала ушел ее брат, исчез при таинственных обстоятельствах, следом за ним ушел мужчина, который о ней заботился. Как результат случившегося - увольнение с работы, на которой ее держали, потому что брат был дружен с начальством; отсутствие денег, которыми обеспечивал ее мужчина, деливший с ней постель. Эти обстоятельства вынудили Глэмси сменить жилье и сузить круг своих потребностей. Косметика стала дешевле, о новой одежде пришлось забыть. Глэмси пыталась найти новую работу, но либо ее не устраивала оплата, либо она не устраивала работодателей. Результатом послужил еще один переезд и еще туже затянутый ремень на поясе финансовых расходов. Больше года Глэмси тратила то, что осталось у нее от прошлой жизни. Сначала она продала часть мебели, решив, что новая квартира слишком мала, для большинства вещей, затем продала часть своей одежды, украшений. Когда Глэмси пришлось переезжать в третий раз, она поняла, что так больше продолжаться не может. Ей срочно нужна работа и мужчина, который станет о ней заботиться. По странному стечению обстоятельств, работа наконец-то нашлась, и нашелся мужчина. Глэмси устроилась секретаршей в небольшой офис, а ее любовником стал ее же начальник. Счастье продолжалось до тех пор, пока об отношениях на стороне не узнала жена начальника. Она поставила перед ним выбор: либо она - его жена, либо любовница. Он, конечно, выбрал жену. Так Глэмси в очередной раз осталась без работы и без средств к существованию. В какой-то момент она даже задумывалась о самоубийстве, но это был только момент. Слезы и бутылка дешевого вина исцелили ее от желания совершить суицид. Одев свое лучшее платье и собрав оставшиеся деньги, Глэмси решила продолжить свое исцеление где-нибудь в более людном и приличном месте, нежели ее квартира, в которой не было даже ванной. Она вошла в двери заполненного людьми бара и, расположившись у стойки, заказала себе выпить. Сегодня ей хотелось напиться и заняться любовью. Оба ее желания сбылись. Она проснулась в квартире еще более убогой, чем та, в которой жила сама. Лежавший рядом мужчина был некрасив. Его лицо хранило на себе память о пережитой экземе, а спина была сплошь покрыта гнойными чирьями. Он открыл глаза и погладил Глэмси по щеке. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся ей в ответ, демонстрируя свои белоснежные зубы. Глэмси понравилась его улыбка, понравилось, как он касается ее тела, как смотрит на нее.
Позже Дариус приготовил кофе. Они сидели на кухне, и он, не переставая, говорил Глэмси о том, какая она красивая. Они расстались, договорившись встретиться снова. В день назначенной встречи, Глэмси купила новый бритвенный станок, нагрела ведро воды, и вымылась на своей кухне, послав ко всем чертям соседей с нижнего этажа вместе с их недовольством. У нее по-прежнему оставалось несколько приличных платьев и несколько пар обуви, но она почему-то решила, что Дариус не тот человек, который оценит этот шик. Ее выбор пал на простые джинсы и серую блузку.
Дариус встретил ее в назначенное время, сказав, что она выглядит великолепно, отвел в дешевый бар, угостил пивом и жареным картофелем, привел к себе домой и, раздев, уложил на кровать. После он заговорил о любви. Несколько месяцев они продолжали встречаться, затем решили съехаться.
Дариус рано уходил на работу, возвращался поздно. Глэмси стирала его белье, готовила еду и убиралась по дому. Вскоре он помог ей устроиться на работу. Это было совершенно не то, чего хотела Глэмси, но теперь у нее появились личные деньги. Она завела друзей - таких же, как Дариус. Завела любовника. Это вышло совершенно случайно, и даже когда Дариус выгнал ее из дома, она не смогла объяснить себе, как такое могло случиться. Ей пришлось продать оставшиеся вещи, которые имели хоть какую-то ценность, и снять себе комнату. Увольнение с работы тоже не заставило себя долго ждать. Глэмси была уверена, что это произошло не без участия Дариуса, но зная за собой вину, посчитала, что он имеет право на подобную месть.
Последующие полгода оказались самым тяжелым этапом в ее жизни. Работы не было, продавать было нечего. Возможно, именно поэтому, когда ей представилась возможность устроиться швеей на подпольную фабрику, она согласилась.
Это было странное место, затерянное в лабиринте подземных коммуникаций. В цеху работали только женщины, в основном нелегалы, которым платили так мало, что они приходили сюда скорее от безысходности, нежели в надежде заработать деньги. Одежда, которую они шили, была дешевой подделкой популярных брендов, оригиналы которых когда-то носила Глэмси. Теперь ей казалось, что это было совсем давно. Жизнь превратилась в нескончаемый бег по грязным коридорам, усеянным бездомными и стрекотом швейных машин.
"Хуже уже не будет", - говорила себе Глэмси. О том, какой была ее жизнь три года назад, она уже не вспоминала. Иногда ей начинало казаться, что все это она себе придумала: брата, мужчину, который дарил ей драгоценности, престижную работу, дорогие наряды, банкетные залы, походы в театр. Глэмси уже готова была признать, что ничего этого не было, забыть этот мираж, вычеркнуть из памяти, если бы однажды ей не напомнили об ее прошлом.
Пожилой мужчина вошел в их цех, показав недовольному управляющему свое удостоверение. Почуяв недоброе, многие женщины опустили глаза, делая вид, что поглощены работой. Но сегодня служитель правопорядка искал лишь одну из них - Глэмси.
- Меня зовут Джек Макгрегор, - представился он, когда они с Глэмси покинули цех, оставив за закрытой дверью невыносимый стрекот швейных машинок. - Я расследую дело Мольбрантов. Мы можем поговорить о вашем брате?
- О моем брате?
- Натан Белл. Он же ваш брат, не так ли?
- Он пропал, - голос Глэмси дрогнул, но причиной был вовсе не факт исчезновения брата, причина была в том, что она вспомнила отрывки из своей прошлой жизни и ужаснулась тому, что окружало ее сейчас.
- Вы взволнованы? - тут же спросил Макгрегор.
- Немного.
- Могу я узнать причину?
- Просто за эти три года многое изменилось. Не в лучшую сторону изменилось. Понимаете?
- Я слышал, вы были дружны с братом. Разве он не помогает вам сейчас?
- Я уже сказала, что ничего не слышала о нем с тех пор, как он исчез.
- А дом Мольбрантов?
- Причем тут дом?
- Вы когда-нибудь бывали там?
- Однажды.
- А ваш брат?
- Мы были там вместе с ним и его женой Мери Белл.
- Сейчас там никто не живет. После того, что там случилось, никто не живет.
- Да, я слышала об этом.
- В том доме произошли страшные события, Глэмси. И ваш брат по сей день остается главным подозреваемым.
- Я не хочу вспоминать об этом.
- Погибли люди, а их убийца все еще на свободе.
- Я была там лишь однажды и ничего не знаю о том, что произошло после.
- Тогда расскажите мне о том, что вы знаете.
- Не о чем рассказывать.
- Я читал ваши показания. Вы говорили, что в ту ночь вас отвез домой Дидье Мольбрант.
- Что это меняет?
- Он был единственным, кого не тронул убийца в день трагедии.
- И что?
- Вы скажите.
- Что сказать?
- Вы были любовниками?
- Нет, но я рада, что он выжил.
- А ваш брат? Он знал о ваших отношениях с Дидье Мольбрантом?
- Не было никаких отношений. Он просто подвез меня домой. Больше я его никогда не видела.
- Ночью? Домой? - Макгрегор устало улыбнулся.
- Мы не были любовниками, - начала злиться Глэмси. - Это просто случайность. Я была пьяна, искала одного мужчину. Почти все уже спали, а Мольбрант... Он просто был один в ту ночь, понимаете? Один в том чертовом доме...
- И это все?
- Да, это все.
- А тот мужчина, которого вы искали... В отчетах нет его имени.
- Дерек. Больше я ничего о нем не знаю.
- Как вы думаете, он мог иметь отношение к трагедии, которая случилась в этом доме?
- Думаю, что если вы станете подозревать каждого человека, который приходил в особняк Мольбрантов, то вам жизни не хватит, чтобы проверить их всех.
- Это просто моя работа, - примирительно сказал Макгрегор.
Он закурил, задал еще пару вопросов и ушел. Глэмси осталась одна, прижалась спиной к холодной стене, стараясь не слушать стрекот швейных машинок, напоминавший о рабочем месте, не замечать бездомных, крыс, сырость, грязь. Разве это не ад, в который она загнала себя при жизни? Мерзко и тошно. Все, абсолютно все. Она сама себе была противна. Тошнота подкатила к горлу, сдавливая дыхание. "У меня была другая жизнь, - сказала себе Глэмси. - Жизнь, а не это существование". Она закрыла глаза, пытаясь отдышаться. Голова гудела, и сквозь этот гул, напоминавший стрекот швейных машинок, Глэмси услышала музыку. Сначала это были просто далекие бессвязные куплеты, затем к ним добавился хриплый, едва различимый голос. Глэмси не могла разобрать слов, но голос ей нравился.
Она недоверчиво открыла глаза, огляделась. Разве может кто-то петь в подобном месте? Но нет, стихший на мгновение голос, зазвучал снова. Забыв о работе, Глэмси пошла на него. Чем ближе подходила она к источнику, тем разборчивее становились слова. Эта песня не несла в себе смысла. Певец просто подбирал мотив. Иногда он прерывался, меняя гитарные аккорды. Это был мужчина. Глэмси остановилась в нескольких шагах от него. Если бы не чудесный голос, она решила, что это очередной чернокожий бездомный. Мервик притих, лишь только пальцы его все еще осторожно перебирали струны. Его широкие ноздри раздулись, жадно втягивая воздух.
- Женщина? - спросил он Глэмси, снова принюхался и заявил уже уверено. - Женщина.
- Я услышала твою песню.
- Она еще не готова, - он нахмурился.
Глэмси вглядывалась в его глаза, но они смотрели мимо нее.
- Ты слепой? - устало спросила она.
- Как эти стены.
- А я работаю швеей. Здесь, не далеко.
- Швеей? - Мервик думал об этом несколько долгих секунд, затем кивнул, спросил об управляющем из швейного цеха, о девушках, которые остаются в его кабинете на обеденный перерыв.
- Я не занимаюсь этим, - сказала Глэмси.
- Ты не красива?
- Скорее наоборот.
- Гордая?
- Да где уж там с такой жизнью!
- Ты знала другую?
- Когда-то раньше.
- Почему же не вернешься?
- Некуда возвращаться.
- Значит нужно идти дальше.
- Я и иду, - Глэмси тихо выругалась, решила сменить тему разговора. - А ты, что делаешь в этом месте?
- То же, что и ты.
- Я здесь работаю.
- Нет. Ты слушаешь песни, которые я пою.
- Ты выбрал неудачное место. Сомневаюсь, что здесь ты заработаешь популярность.
- Полетта говорит то же самое.
- Кто такая Полетта?
- Одна девушка... - Мервик тяжело вздохнул. - Почти такая же, как ты.
- Ты меня совершенно не знаешь.
- Я уже знаю достаточно, чтобы сделать вывод.
- И какой же вывод ты сделал?
- Тебе не место здесь, так же, как и мне.
- Иногда я тоже так думаю, вот только выход найти не могу.
- Я могу помочь, - Мервик вытянул руку, указывая вдаль коридора, погруженную в полумрак. - Он прямо там, за той дверью?
- Я уже знаю один выход из этого подвала.
- Значит, тебе не нужна моя помощь?
- Что ты можешь?
- Вопрос не в том, что я могу, а в том, чего хочешь ты.
- Не говори загадками, старик.
- Ты хочешь, изменить свою жизнь или нет?
- Спрашиваешь!
- Тогда надень лучшее платье и приходи сюда. Я отведу тебя к людям, которые смогут оценить твою красоту.
- И что я должна буду делать?
- Быть собой, - Мервик улыбнулся, снова начал играть.
Глэмси смотрела на него, пытаясь решить, сумасшедший он или просто чудак. Судя по словам, которые он подбирал к своей песне, она готова была поверить в первое. Единственным, что ее по-прежнему завораживало в нем - был его голос. Прижавшись к стене, Глэмси слушала песню Мервика, вспоминая свою прежнюю жизнь и сравнивая с жизнью, которая была у нее сейчас.
- Пустота, - прошептала Глэмси. - Все это просто пустота.
Голос Мервика выхватил это слово и вплел его в свою песню. Мотив изменился. Изменилась и музыка, но Глэмси не слышала этого. Погруженная в свои мысли, она неспешно возвращалась на рабочее место.
- О, как же ты изысканно пуста, - пел Мервик, и слова его предназначались для холодных стен, да голодных крыс, сновавших по грязным коридорам, в поисках пищи.
Твои глаза, твое очарование...
Чтоб на тебя смотрели - вот твое призвание,
Лишь облик, но пуста душа.
Глаза большие, как глубокий омут,
Смотрите дальше, вглубь, за созерцание,
Что видно там? Лишь разочарование
И каждый только внешность твою помнит,
Улыбку, тело - щедрый дар творца.
Ты притягательна в ночи, но утром пустоту лишь даришь
Уходят все и думают прощаясь: Знаешь,
О, как же ты изысканно пуста!
Последние строчки песни, в смысл которой совершенно не вслушивалась Глэмси, утонули в стрекоте швейных машинок. Он ворвался в ее сознание тяготой рабочего дня и безысходностью, в которой она пыталась разглядеть просвет. Работавшая рядом с ней девушка, вышла из кабинета управляющего и, опустив голову, направилась к выходу. Через четверть часа она вернулась, заняла свое рабочее место. Эта девушка работала здесь дольше всех, и Глэмси, видя, как часто она заходит в кабинет к управляющему, знала почему. Глория, так звали эту девушку, была молода и красива. Иногда Глэмси разглядывала ее гладкую бледную кожу и завидовала ее свежести. Однако она не могла понять, как можно тратить свою красоту, расплачиваться своим телом, за право работать здесь, в этом проклятом месте, где даже крысы дохнут от голода.
Когда рабочий день подходил к концу, управляющий подошел к Глэмси и спросил, зачем приходил Макгрегор.
- Он искал моего брата, - сказала она.
- Мне не нужны проблемы, - управляющий положил руку на ее плечо. - Если хочешь работать здесь, то подобное больше не должно повториться.
- Я поняла.
- Это хорошо, что ты меня понимаешь, - он сильнее сжал ее плечо и велел на следующий день прийти на работу на полчаса раньше. - Мне есть, что сказать тебе с глазу на глаз. Мы же понимаем друг друга, верно?
Глэмси проводила его ненавидящим взглядом и вернулась к работе.
- Вижу, этот ублюдок и до тебя добрался, - сказала ей Глория, когда рабочий день закончился.
- Пока еще нет, - Глэмси устало улыбнулась.
- И не сдавайся! Ничего он тебе не сделает.
- Почему бы тебе самой не поступить так же?
- Со мной все сложно, - она махнула рукой. - Долгая история.
Они покинули цех.
- Сегодня я встретила здесь одного чернокожего... - сказала Глэмси.
- Мервика?
- Кажется так.
- Тебе тоже понравилось, как он поет?
- Очень. Ты не знаешь, кто он?
- Думаю, никто не знает.
- Сегодня он уверял меня, что способен сделать мою жизнь лучше.
- Он многим это обещает, - Глория окинула Глэмси внимательным взглядом. - Ты говорила ему о том, что красива?
- Он сам спросил меня.
- Значит, говорила. Если бы сказала, что ты уродина, он бы не сделал тебе это предложение, - Глория заговорщически обняла Глэмси за плечи. - Я тебе вот, что скажу. До тебя здесь работала одна девушка, кажется, ее звали Мареска. Настоящая красавица. Наш управляющий частенько вызывал ее в свой кабинет. Но однажды Мервик сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Он велел ей одеть самое лучшее платье и прийти к нему, чтобы он познакомил ее с теми, кто оценит ее красоту.
- И что?
- А то, что я встретила ее через пару месяцев. Я подрабатываю вечером уборщицей в одном ресторане. Сразу скажу, что ресторан этот очень дорогой, и нам нечего даже мечтать, чтобы сходить туда. Так вот, Мареска была там. Ее платье было просто шикарным. Мужчина, ухаживавший за ней - настоящим красавцем. Мне даже удалось поговорить с ней. И знаешь, что она сказала? Что ключом ко всему этому счастью был Мервик. Он не сумасшедший. Он действительно может сделать твою жизнь лучше. Когда-то я не поверила ему и теперь жалею. Не повторяй моей ошибки.
- Думаешь, стоит попробовать?
- Даже не сомневаюсь! - всплеснула руками Глория. - Если, конечно, ты не питаешь чувств к нашему управляющему, чтобы с радостью лечь под него завтра утром.
- Этого не будет, - заверила ее Глэмси.
Весь оставшийся день она думала об этом разговоре. Сначала это были просто мысли, затем воспоминания жизни, которая была у нее три года назад, грусть, тоска.
Глэмси отставила тарелку с едой, потеряв аппетит. Она никогда не понимала эту жизнь. Не понимала людей, которые копошились рядом с ней в последние годы. Все это было чуждо ей. Люди, жившие рядом с Глэмси, находили счастье в этом существовании, она же видела только разочарование.
Встав из-за стола, Глэмси подошла к зеркалу. Она уже давно перестала следить за собой. Не было времени и денег. Разве, она все еще красива? Разве можно думать о красоте, когда вокруг одна грязь? Глэмси всегда любила свою внешность, любила дар, которым наградила ее природа. Ей нравилось хорошо выглядеть, красиво одеваться. Нравилось, когда мужчины делали ей комплименты. О, как же давно это было! Глэмси открыла шкаф. Выбирать было не из чего. У нее осталось одно нормальное платье, пара чулок, да пара туфель. Лишь это напоминало ей о прошлой жизни. Вся остальная одежда относилась к жизни нынешней. Глэмси достала платье, натянула чулки, надела туфли.
Она долго вертелась перед зеркалом, пытаясь вспомнить, как раньше стояла, ходила, вспомнить забытые мимики, жесты. Спустя полтора часа Глэмси была уверена в одном - она не соврала Мервику. Она действительно все еще была красива. Волосы можно вымыть, лицу уделить чуть больше внимания и солнечного света, лишний вес тоже можно сбросить, тем более что под одеждой это совершенно не заметно. Глэмси улыбнулась. С зеркальной глади на нее смотрело ее прошлое, ее жизнь. Лучшая жизнь.
Слезы навернулись на глаза. Глэмси упала на кровать, уткнулась лицом в подушку. Засыпая, она думала о прошлом, о своем брате, о Дереке...
Именно из-за Дерека она пришла в дом Мольбрантов. Этот мужчина заполнял все мысли, обострял все чувства. Он был для нее всем, оставаясь в то же время чем-то недосягаемым, словно самая желанная фантазия, за которой можно бежать хоть на край света. Она ловила каждый его взгляд, каждое дыхание. Ее кожа изнывала от желания ощутить на себе прикосновение его рук, почувствовать, как его пальцы скользят по ней, и дрожать от этих прикосновений. Дрожать и таять. Снова и снова. Он сводил ее с ума, манил за собой, заставляя бессонными ночами мечтать о близости с ним.
Ради этой близости она пришла вместе с братом в особняк Мольбрантов. Вокруг было много людей, но ей нужен был только один, единственный. Иногда он стоял совсем рядом, иногда терялся в многообразии лиц. Иногда Глэмси видела, как он разговаривает с какой-нибудь девушкой, флиртует с ней, и страх застилал ее глаза. Что если он забудет о ней? Что если, разбудив в ней этот сжигавший ее ночами вулкан, оставит неудовлетворенной? Но потом Глэмси встречалась с ним взглядом, и его темные глаза убеждали ее, что он помнит о ней, что знает о ее страсти. "Когда же?!" - мысленно торопила его Глэмси, пытаясь затушить бушевавший в ней огонь вином, но от этого страсть становилась еще безудержней.
Ближе к ночи она уже была достаточно пьяна и нетерпелива, с трудом сдерживаясь от желания самой подойти к нему и увести в одну из комнат для гостей. Он был так близок, так доступен. Он сидел рядом, говорил. Иногда он что-то шептал ей на ухо, и она чувствовала его дыхание. Такое теплое, такое желанное. Глэмси видела, как Мери Белл флиртует с каким-то мужчиной, но какое ей было дело до жены брата, тем более что и он, должно быть, где-то мило беседовал с какой-нибудь красоткой. Глэмси хотела лишь одного - Дерека. Ждала намека, взгляда, чтобы последовать за ним.
- Ты все еще хочешь этого? - спросил он ближе к полуночи.
Сердце вздрогнуло, замерло. Глэмси шла за ним, чувствуя, как мир уходит из-под ног. Шла в комнату для гостей, где их ждала девушка, с которой Дерек флиртовал чаще, чем с другими. Девушка и пара мужчин, которые ласкали ее грудь.
- Подойди к ней, - услышала Глэмси голос Дерека, вздрогнула, почувствовав его руки на своих плечах. - Разве ты не видишь, она зовет тебя.
- Ты, правда, этого хочешь? - Глэмси обернулась, пытаясь заглянуть в его глаза.
- Больше всего на свете, - сказал он.
Разве могла она отказать? Разве хотела?
Свет в комнате погас, мир закружился в безумном хороводе. "Сейчас, - говорила себе Глэмси, - еще немного и он прикоснется ко мне, возьмет за руку и уведет на соседнюю кровать". Ее сознание все еще ждало Дерека, а тело уже готово было отдаться другому. Другим. Иногда ей казалось, что она чувствует его внутри себя. Разве может кто-то другой доставлять ей такое удовольствие? Она протягивала руку, трогала мужское лицо, пытаясь определить его черты, прислушивалась к голосу, к дыханию. Страсть все сильнее захлестывала ее. Разгоряченное тело наполняло сознание своей животной страстью. Иногда Глэмси вспоминала, что нужно отыскать его - того единственного, желанного. Она целовала чьи-то губы, пытаясь понять, кому они принадлежат, но потом снова забывала обо всем, отдаваясь во власть своего тела.
Когда все закончилось, и кто-то включил свет, Глэмси поняла, что Дерека в комнате нет. Ее сознание заныло от разочарования. Гнев, стыд, обида - все смешалось в ней. Усталое тело отдавалось приятной болью, а сознание все еще сгорало от неудовлетворенной страсти...
Но Дерек ушел, растворился в темноте. Никогда больше она не видела его. Злилась вначале, затем пыталась найти, но потом все как-то закрутилось, и мир выскользнул из рук. Мир, который она знала и любила. Теперь осталась лишь жалкая пародия.
Глэмси проснулась утром, чувствуя перемену. Неужели еще вечером она всерьез думала о том, чтобы уступить управляющему и сохранить свою работу швеи? Не нужна ей эта работа такой ценой. Вообще не нужна. У нее есть Мервик. Глория говорила, что он уже помог одной девушке, почему бы и ей не попытать счастья?
Глэмси оделась, сходила в магазин, купила немного фруктов, дешевую помаду, тональный крем и новый бритвенный станок. Искушение купить духи было сильным, но на хорошие у нее не хватало денег, а дешевые не вызовут ничего кроме разочарования. Уж это-то она знала из своей прошлой жизни. Несколько часов Глэмси приводила свое тело в порядок. В результате, оставшись довольной той, кого увидела в зеркале, она надела свое единственное платье и отправилась к Мервику. Проходя мимо двери в швейный цех, где еще совсем недавно работала, она решила, что когда-нибудь это станет ее прошлым, о котором она забудет.
- Узнаю твой запах, - расплылся Мервик в своей желтозубой улыбке. - Пришла послушать мои песни?
- Ты говорил, что можешь помочь мне наладить жизнь.
- Я говорил, что могу показать тебе путь, а решать идти по нему или нет, будешь ты сама.
- Я уже решила.
- Поэтому ты ушла с работы?
- Откуда ты знаешь?
- Здесь много крыс. Никто лучше них не разносит сплетни.
- Понятно. Мне рассказали про девушку по имени Мареска. Говорят, ты помог ей.
- Опять крысы.
- Ты помнишь ее или нет?
- Конечно, помню. Так же, как и ты, она приходила послушать мои песни. Я даже сочинил одну из них специально для нее.
- Мне рассказала о ней Глория.
- Это та, что работала с тобой?
- Да. Она сказала, что ты и ей предлагал, но она отказалась.
- Ничего я ей не предлагал, - недовольно заворчал Мервик. - Ее место за швейной машинкой не больше.
- Почему? Она тоже красива, может быть, даже красивее меня.
- Она это не ты.
- Почему?
- Потому что ее место здесь, в этом подвале. Она не знает ничего, кроме этого подвала и будет хороша только в этом подвале.
- Странно. Она не показалась мне глупой... Ты знаешь нашего управляющего?
- Я знаю о том, чего он хотел от тебя.
- Откуда?
- У меня есть уши.
- У меня они тоже есть.
- Но ты доверяешь глазам, - Мервик причмокнул языком. - Поэтому, ты не слышишь того, что слышу я.
- И что же ты слышишь?
- Сегодня утром Глория привела сюда свою подругу. Они разговаривали о тебе и об управляющем. Глория говорила, что ты не придешь, и у подруги будет шанс заполучить твое рабочее место.
- Мне это уже не интересно.
- Мне тоже. Вот крысы, которые грызут крыс, это куда интереснее. Помоги мне подняться, - он протянул руку. - Значит, ты решила начать новую жизнь?
- Скорее вернуться к прошлой.
- К прошлой? Это уже интересней. Обещай, что расскажешь мне об этом.
- Когда-нибудь.
Они подошли к закрытой железной двери в конце темного коридора. Чернокожий атлет преградил им дорогу. Его взгляд недоверчиво мерил Глэмси. Она выпрямила плечи в какой-то момент, хотела даже отстраниться от Мервика, показать, что она не с ним.
- Нас ждут, - прохрипел Мервик, крепче сжимая ее плечо, словно прочитав мысли.
Они прошли в открытую дверь, оказавшись в прямоугольном помещении с низким потолком и несколькими железными дверями. Если бы не разговор с Глорией о Мареске и охранник на входе, Глэмси решила бы, что Мервик дурачит ее. Она и сейчас с трудом верила в его слова.
- Нам туда, - сказал Мервик, указывая рукой на одну из дверей.
- А ты неплохо ориентируешься для слепого.
- Я здесь живу. Не забывай, это мой мир.
Он открыл дверь. Яркий свет ослепил глаза. Сначала Глэмси смогла разглядеть кожаный диван, стол, барную стойку, тумбы. Последним был мужчина. Он стоял посреди комнаты и улыбаясь смотрел на нее своими черными глазами. Глэмси вздрогнула. Неужели прошлое всегда было так близко? Она не верила тому, что видит. Стоявший напротив нее мужчина не мог быть тем, кого так страстно она желала когда-то, не мог быть тем, кто сводил ее с ума одним своим видом, не мог быть тем, ради близости с которым, она была готова на все. Не мог, но, тем не менее, он был именно им.
- Дерек, - выдохнула Глэмси, и сердце ее готово было выпрыгнуть из груди и, упав к ногам, разлететься на мелкие осколки.