В отделе Дэна Скотта был переполох. Никто не говорил в открытую, но все знали, что грядут перемены. Слухи приносили весть о массовых увольнениях и даже смене руководства. Напряжение буквально висело в воздухе. И каждый пытался обезопасить себя, свое место. Обезопасить любой ценой.
Когда Дэн Скотт сказал Монике о том, что среди ее коллег есть те, которые позорят отдел, она сразу подумала об Адамсе. Подумала потому, что долгое время прикрывала его. Теперь она корила себя за это. Адамс привык к поблажкам и уже не просил, а требовал от нее помощи. Он знал, что помогая ему, она так же увязла в этой трясине, как и он сам. Так что в каком-то роде это были уже не просьбы, это был шантаж. Моника не знала, почему он поступает так с ней, пыталась даже несколько раз поговорить с ним об этом, но в итоге поняла, что единственным способом сохранить свою репутацию, будет избавиться от Адамса. Его уволят, и все, что она сделала для него, забудется. Главное рассказать о проступках Адамса так, чтобы Скотт не заподозрил ее в пособничестве...
Скотт не заподозрил. Заподозрила его жена, Сильвия, и не только в пособничестве.
- Ты должен уволить их обоих, - сказала она мужу.
- Обоих?! - растерялся Скотт.
- Моника явно как-то связана с Адамсом, - спокойно пояснила Сильвия. - Подумай сам, иначе, откуда она может столько знать про него? Не удивлюсь, если они любовники.
- Любовники? - Скотт на мгновение почувствовал себя преданным, оскорбленным.
- Я даже уверена в этом, - Сильвия незаметно улыбнулась. - Я женщина и кому, как не мне знать мотивацию другой женщины. Копни чуть глубже и отыщешь много доказательств моих слов.
- Ты думаешь, стоит копать глубже?
- Думаю да. Скорее всего, Моника подыскала себе кого-то получше, чем Адамс, а он, Адамс, не хочет отпускать ее, либо она боится огласки их отношений. Если уж Моника начала рассказывать об Адамсе тебе, то у нее явно большие планы, на нового любовника.
- Большие планы?
- Иначе, зачем ей так суетиться? Ради тебя? Сильно сомневаюсь, если конечно она не спит и с тобой, - Сильвия хитро прищурилась. - Ведь нет?
- Что?
- Она не спит с тобой?
- Кто?
- Моника.
- Моника? - Скотт похолодел, затем неловко попытался изобразить обиду.
- Извини, - Сильвия с трудом сдержала улыбку. - Просто забочусь о том, чтобы твоя карьера не пошла под откос. Представь, что будет, если прокурор узнает о том, что ты спишь с Моникой, которая связана с идущим под откос Адамсом. Как ты думаешь, долго тебе быть начальником отдела после этого?
Сильвия дала ему время, чтобы все обдумать.
- Избавься от них обоих, - сказала она, устав смотреть, как Скотт нервно кусает губы. - Даже если Моника рассказала тебе все из чистых побуждений. Уволь их обоих. Иначе слухи не дадут тебе спокойно работать. Сделай то, что я тебе говорю, и через полгода никто даже не вспомнит о том, кто такая Моника.
***
Роксана не могла сдержать улыбку, наблюдая, как мать готовится к свиданию с Донни Джонсоном. Кларисс нервничала и суетилась, словно вновь стала подростком. Даже азоль, который вертелся у ног ее дочери, поскакал следом за Кларисс, предвкушая пиршество танцев в эту ночь. Он был глуп и примитивен. Демон Донни Джонсона смотрел на него, зная, что может разорвать в любое мгновение, но сегодня демон был великодушен. Его марионетке-прокурору нужен был отдых. Он лишь следил, чтобы азоль не остался с Джонсоном, когда все закончится.
- Теперь эта женщина и ее дочь обязаны тебе, - сказал демон прокурору. - Кларисс понимает это, и сделает все, о чем бы ты ее ни попросил. Но у этой женщины ничего нет, кроме ее стареющего тела. Оно будет принадлежать тебе до тех пор, пока ты не устанешь от него, а когда это произойдет, Кларисс все поймет и отойдет в сторону. Ее время подходит к концу. Другое дело ее дочь. Она молода, перспективна, уверена в своих силах. В умелых руках она сможет добиться многого. Она уже обязана тебе. Не дай ей забыть об этом. Наблюдай за ней. Ее долг перед тобой тебе еще понадобится.
Чуть позже Кларисс ушла. Донни Джонсон проводил ее до дверей. Ночной воздух был необычайно свеж, но сырое такси уже ждало Кларисс. Она вернулась домой. Роксана спала в своей комнате. Какое-то время Кларисс смотрела на дочь, затем осторожно прикрыла дверь и прошла в ванную. Вертевшийся возле ее ног азоль остался в комнате Роксаны. Ему снова хотелось танцев, еще более диких, еще более безудержных, а кто, как не Роксана могла предоставить ему такую возможность. Ее тело было молодым и крепким. Рядом с ней азоль мог не ограничивать себя. А когда она станет похожей на мать, он найдет себе новую хозяйку - молодую и способную удовлетворить его неуемный аппетит.
***
Но не все азоли были счастливы в эту ночь. Например, тот, который принадлежал Арчибальду, не мог даже заснуть, положив конец своим страданиям. И дело было вовсе не в отсутствии страсти у его хозяина. Страсть была, была и нежность, было желание и потребности. Арчибальд был таким же, как и все с той только разницей, что вертевшийся возле его ног азоль не имел над ним той магической власти, которой он обладал над другими. Арчибальд, словно не замечал его, и азоль мог только наблюдать. Неспособный заснуть и неспособный покинуть своего жестокого хозяина. Оставалось лишь смотреть и пускать слюни.
Но азоль не был одинок. Словно в насмешку, судьба послала ему линка. Линка, который светился, даже когда Арчибальд находился рядом с другой девушкой. Он заставлял его вспоминать Роксану. Глупый примитивный линк. Этот сгусток света думал только о том, что где-то есть родственный ему линк, которого он больше всего хочет увидеть. Других желаний у линка не было. Наполняя человека, рядом с которым он был обречен находиться до конца своей недолгой жизни, желанием найти себе подобного, линк не понимал, какую волну чувств вызывает в сознании этого человека. Большие глаза азоля бессмысленно наблюдали за этим растущим светочем. Арчибальд не сопротивлялся плывущим в его сознании мыслям. Закрыв глаза, он просто пытался уснуть, приняв происходящее, как должное.
***
Джеймс Новицки позвонил Сильвии после обеда и предложил встретиться вечером в особняке Мольбрантов. "Почему сегодня? - думала она. - Почему в такой поздний час?" Ответ был всего один. Она даже зауважала Джеймса за подобную дерзость.
Их встретил дряхлый старик, открыл скрипучие ворота и проводил до дома. Никогда прежде Сильвия не видела этот особняк так близко. Полумрак скрывал все недостатки, и дом выглядел действительно величественно. Здесь она была готова прожить всю свою жизнь, вырастить своих детей и состариться, нянча внуков.
- Поздновато для визитов, - заворчал по дороге старик. Голос у него был таким же скрипучим, как ворота на входе.
- Днем работы много, - соврал ему Джемс и, меняя тему, спросил о здоровье.
- От этой чертовой погоды старые кости болят, - пожаловался старик.
- У меня есть знакомый врач...
- Не нужно! - отмахнулся старик, но, тем не менее, польстился уделенному ему вниманию. - Старость еще не научились лечить.
Он открыл им парадные двери и наотрез отказался входить внутрь, затем наградил Сильвию таким взглядом, словно она была уличной девкой, и поплелся назад в свою сторожку.
- Скоро здесь все изменится, - пообещала она старику, награждая его недоброй улыбкой.
- Этот дом не меняется! - заверил он ее своим скрипучим голосом. - Лишь люди приходят и уходят, а дом все тот же.
- Не обращай на него внимания, он стар и глуп, - сказал Сильвии Джеймс.
- Когда особняк станет моим, старика здесь не будет.
Они вошли в дом.
- Здесь что, никогда не открывают окна? Запах, как в подвале, - сказала Сильвия. - И эта пыль... Когда здесь в последний раз прибирались?
- Этот дом слишком долго пустует, - Джеймс вспомнил об убийствах и невольно поежился.
Они обошли весь первый этаж. Разочарований не было, наоборот, Сильвия лишь сильнее уверилась в том, что этот дом должен принадлежать ей.
- Пойдем наверх, я покажу тебе веранду, - предложил Джеймс.
Старый ковер на лестнице заглушил звуки их шагов.
- Здесь несколько спален и, кажется, три детских, - сказал Джеймс.
- Три детских!? - удивилась Сильвия. - Придется уговаривать мужа родить еще одного ребенка.
- Придется.
Открыв очередную дверь, Джеймс вышел на веранду. В огромных, начинавшихся от пола окнах зияла тьма.
- Их все можно открыть? - спросила Сильвия.
- Можно, - Джеймс подошел к Сильвии чуть ближе. - Здесь еще есть четыре спальни с собственным санузлом, - он помолчал и добавил, - В этом доме должно жить много людей.
- Так оно и будет, - Сильвия заглянула ему в глаза. - Ты не против, если мы посмотрим эти спальни?
- Нет, - Джеймс вышел в коридор, пытаясь вспомнить, в какой из комнат были совершены убийства, и выбрать другую. - По-моему, здесь жил приемный сын Мольбрантов, - он открыл дверь, нащупал выключатель и лишь потом прошел внутрь.
- Какая большая! - Сильвия уже давно перестала скупиться на эмоции.
- В этом доме все большое, - Джеймс указал на дверь в ванную. - Кажется, там даже есть биде.
- Биде? - Сильвия смущенно улыбнулась. - Забавно, - она остановилась, чувствуя на своем затылке внимательный взгляд Джеймса. - Ты покажешь мне остальные спальни? - не поворачиваясь, спросила она.
- Они все похожи на эту.
- Правда?
- Можешь посмотреть, если не веришь.
- Я верю, - Сильвия безуспешно пыталась побороть волнение.
- Можно я выключу свет? - спросил Джеймс.
- Да.
Щелкнул выключатель. Комната погрузилась в полумрак.
- Тебе понравился дом?
- Да. Очень.
Сильвия заглянула Джеймсу в глаза. Он обнял ее за талию.
- Это ничего не изменит, - предупредила она. - Договор между нами останется в силе.
Заточенный в особняке Мольбрантов узник молча наблюдал за их поцелуем. Его мертвенно-бледные глаза прорезали темноту. Темноту комнаты, дома, темницы. Его темницы. Но темница никогда не опустеет. Жизнь неизбежно будет тянуться сюда, в этот особняк, наполняя его былым великолепием, которое свело с ума так много людей...
Невидимый узник вспоминал. Три года одиночества не имели ценности для того, кто мерит свою жизнь столетиями. Воспоминаний было слишком много. Жизнь, которая уже никогда не станет прежней. Слишком долгая жизнь, чтобы за три года успеть привыкнуть к новой роли.
Сквозь узкие губы узника вырвался тяжелый вздох. Ничто уже не станет, как прежде. Костлявые обрубки оторванных крыльев вздрогнули. Прошло слишком мало времени, чтобы на этом месте остались лишь уродливые шрамы. Прошло слишком мало времени, для того, чтобы узник смог забыть, кем он был до того, как осмелился переступить запретную грань. Но пути назад уже не было.
У него забрали его природу, но оставили инстинкты, чувство своего предназначения. И он все еще не раскаивался в содеянном. Нет. Продолжая наблюдать за незваными гостями, узник пытался привыкнуть к своей новой роли и, возможно, научиться жить дальше, неся тяжелое бремя своего пожизненного наказания.
***
Джеймс был с другой женщиной. Нина осознала это внезапно. Понимание пришло подобно дуновению холодного ветра в жаркий солнечный день, когда, почувствовав свежесть, жаждешь отыскать ее снова. Подозрения переросли в уверенность, лишив ее спокойствия. Джеймс изменяет ей. Работа не может длиться так долго. Неважно с кем. Важно, что его сейчас нет. Нина до крови прикусила губу. Она больше не могла сидеть и ждать его возвращения. Он все объяснит, он всегда способен все объяснить. Нет, хватит быть дурой. Нина сняла телефонную трубку и позвонила коллеге Джеймса по работе Питеру Ричи. Он долго отказывался помочь ей, затем еще дольше катал по городу, пытаясь тянуть время. Нина злилась, представляла мужа с другой и едва не скрипела зубами. Ей хотелось причинить ему боль, заставить страдать, возможно, даже убить. Именно так она и сказала Ричи.
- Ну, это не серьезно, - улыбнулся он.
- Не смейся!
- А ты не злись.
- Я не могу не злиться. Я устала от всего этого.
- Кто-то должен быть умней. Представь, что будет, если ты начнешь ему мстить?
- Хорошая идея! - в сердцах воскликнула Нина. Азоль возле ее ног суетливо закопошился. - Ты когда-нибудь изменял жене? - спросила она Ричи.
- Нет, - не раздумывая ответил он.
- А если бы изменял, то признался?
- Нет, - Ричи натянуто улыбнулся.
- Думаю, будет глупо спрашивать тебя, изменяет ли мне Джеймс? - Нина заметила мелькнувшее на лице Ричи снисхождение. - Ну, конечно, вы, мужики, никогда не выдадите друг друга!
- Я бы и тебя не выдал, - сказал он, чувствуя странное возбуждение, когда азоль Нины прикоснулся к нему, умоляя о танце.
- Что? - растерялась Нина.
- Если бы я знал, что у тебя отношения на стороне, я бы ничего не сказал об этом Джеймсу.
- А что ты знаешь? - Нина напряглась, вспоминая редкие встречи с Александром Лескоттом.
Ее волнение натолкнуло Питера на мысль.
- Ты когда-нибудь изменяла мужу?
- Нет.
- А если бы изменяла, то сказала?
- Конечно.
- И что, никогда не хотелось?
- Иногда.
- Почему же ты этого не сделала? Страшно?
- Наверно.
- А если бы ты была уверена в том, что никто ничего не узнает?
- Я не думала об этом.
- Может быть, сейчас настал момент подумать?
- Я не понимаю тебя.
- Прекрасно понимаешь, - Питер смерил Нину внимательным взглядом.
Прикусив губу, она смотрела прямо перед собой. Азоль скулил, умоляя о танцах, но Нина перестала его слышать. Она думала о Лескотте. Ей нравилось вспоминать проведенное с ним время, и линк, витавший рядом с ней, разгорался все сильнее и сильнее. Его свет прогонял обиду и негодование. Злость уступала место усталости.
- Дождусь его и потребую объяснить, где он был. Мы все равно не найдем его, бессмысленно катаясь по городу...
Заточенный в доме Мольбрантов узник вздрогнул. В мертво-бледных глазах отразилась грусть. Его взгляд снова устремился к Джеймсу и Сильвии. Его дыхание, которое принесло часом ранее в сознание Нины ветер подозрений, было все еще слишком слабым, чтобы склонить интересующего его человека к нужному действию. Что ж... Придется ждать, набираться сил... Узник устремил свой немигающий взгляд на Сильвию. Эта женщина не менее интересна, чем Нина и ее муж. К тому же дом уже завладел ее сознанием. Она вернется сюда снова. Обязательно вернется.
***
Старый, мудрый демон, неустанно наблюдавший за Александром Лескоттом, был озадачен. Что-то подсказывало ему, что он должен отправиться к Нине, к женщине, которая была бы ему не интересна, не будь она связана с Александром зародившейся между ними парой линков. Он застал ее дома. Она была занята мелкими делами, и ни что ее не беспокоило. Затем, старый демон ощутил чье-то дыхание, слабый едва уловимый сквозняк, ворвавшийся в сознание Нины подозрением и желанием мести. Он видел, как изменилась девушка, видел, как это незримое дыхание ведет ее подобно шепоту кого-то более мудрого, обладающего властью над человеком. Продолжая оставаться в стороне, демон последовал за Ниной. Он видел, как она, ведомая желанием мести, была готова в какой-то момент броситься в объятия находившегося рядом с ней мужчины, видел, насколько сильным было в ней желание отомстить, причинить боль, а затем, он увидел, как сила, летавшего возле нее линка, прогнала чужеродное дыхание, сделало беспомощным, вернув девушке здравый смысл. Он проследил за этим дыханием. Оно исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив за собой лишь слабый след. След, который оборвался возле одинокого, пустующего особняка на окраине города.
Демон задумчиво взирал на это строение, ища ответы. Сила линка, способная разрушить планы многих, не интересовала его. Эти недолго живущие существа были слишком примитивны, чтобы осознать силу, заключенную в их светящихся телах. Все, чего хотели линки, так это объединиться в одну пару, стать единым, а затем исчезнуть, унеся с собой свое могущество. С ними нельзя было договориться. Нельзя было использовать их силу в своих целях. И нельзя было предугадать, где и когда они появятся снова. Искушенный веками демон продолжал наблюдать за особняком Мольбрантов своим немигающим взглядом. Он не спешил войти в дом и узнать, кому принадлежало окутавшее Нину дыхание. Его интерес пока был минимален. Он просто наблюдал, пытаясь понять, пересекутся ли его планы с тем, кто находится в этом доме, и если да, то чего ему ждать от этого.
***
Пери Лескотт знал, что делает. Он всегда отдавал себе отчет в своих действиях, готовый в любое мгновение ответить за содеянное. Он не стремился к праведности. Он просто хотел быть на один шаг впереди врагов. К сожалению, невозможно было предвидеть абсолютно всего. Просчитаться мог и бывший судья. Но Лескотт не собирался сдаваться. Даже сейчас, когда он был слаб, когда практически все, на кого он мог положиться, предали его, он не мог принять поражения. Его грамотно выстроенная защита провалилась, но он больше не хотел защищаться. Он хотел нападать. Пери Лескотт понимал, что игра, которую он затеял, была опасна для него, но бездействие могло стать еще более опасным. Список противников был слишком велик, и если он не сделает ход первым, кто-то из них обязательно вспомнит о нем и придет по его душу. Лескотт помнил свое поражение, помнил всех тех, кто принял участие в его унижении. В другое время он бы не оставил безнаказанным никого, но сейчас приходилось ограничиваться лишь явными врагами. Судья Джонсон уже понесла свое наказание. Пусть не так, как хотел Лескотт, но теперь она не представляет опасности. Пока не представляет. Лескотт пообещал себе, что еще вернется к этой женщине. У него на нее были свои планы. Следующей в списке его врагов шла Танита Степс. Да, теперь Лескотт был абсолютно уверен, что именно эта женщина была причиной его неудачи. Хваленая болтливость бывшей любовницы сыграла злую шутку с его карьерой. Теперь она уже не представляла опасности, покинув его, как только корабль пошел ко дну, сбежав одной из первых, подобно крысе, почуявшей катастрофу. Но она знала слишком многое из того, чего знать была не должна.
Размышления Лескотта продолжались до поздней ночи. Лишь когда длинный список его врагов был сокращен до минимума, когда в его голове, наконец-то, созрел план, только тогда он позволил себе предпринять первые шаги. Лескотт понимал, что людей, которым он может доверять, практически не осталось, но он и не привык полагаться на кого-то. В его игре главным действующим лицом будет он сам.
- Не переоцени себя, - услышал он скрипящий голос, разорвавший темноту.
- Снова ты? - раздраженно бросил Лескотт, даже не пытаясь разглядеть говорившего с ним, зная, что в темном углу, откуда доносится голос, никого нет, и стоит включить свет, как наваждение развеется, но, тем не менее, в той темноте кто-то был. - Чего ты хочешь еще?