В некотором царстве, в некотором государстве, в уютном домике, что был выстроен на солнечной лесной полянке, жили-были мама с дочкой. Маму звали Маргарет, а дочку - Элизабет, и жили они здесь потому, что хотели быть подальше от шумных городов с их вечной суетой и лечить больных зверушек...
Если бы автор был милым детским сказочником, и хотел написать милую детскую сказочку для ЦА 3-7 лет, такую всю сюсю-мусю тра-ля-ля пам-пам, то было бы именно так, как и написано выше. Но, увы - что называется, не повезло. Автор - циничный мерзавец, и потому сейчас поведает читателям суровую правду жизни, которая такова:
В лесной глуши, вдали от плодов цивилизации и неусыпного ока госнаркоконтроля, в ветхой развалюшной избушке, сосуществовали друг с другом мать с дочкой. Поселились они тут потому, что круглый год здесь росла забодай-трава, а после дождей на поляне перед избушкой, словно по волшебству, вскакивали пятнистые шляпки мухоморов.
Маму звали Мамаша Джо, а дочку - Красная Шля. Мать назвала ее так потому, что... потому... ну, просто в то время у нее случился уж очень сильный приход.
И вот, как-то раз после обеда, когда в избушке по обыкновению дым стоял коромыслом, мама сказала дочке:
- У нас, это... кончились маковые головки. В общем, бабушку надо навестить.
- У нас есть бабушка? - спросила Красная Шля.
- У тебя есть бабушка, - уточнила мама. - Намек понятен?
- Чего-то я не вкурила, - дочь почесала затылок.
- Вкури, - согласилась Мамаша и протянула ей косяк.
Та затянулась.
- Так что, я полетела?
- Лети, - добродушно улыбнулась Мамаша, - только не поднимайся высоко, к солнцу, а то обожжешь крылья и разобьешься о камни!
- Верно, - кивнула дочь. - Ну, тогда я поползу.
Опустившись на четвереньки, Красная Шля ползком выбралась из избушки и, прихватив с крыльца корзинку пирожков с мухоморами, поползла в сторону дороги из желтого кирпича. Вступив на нее, она отправилась в свое трудное и опасное, но необыкновенно эпичное путешествие.
- Держись дороги! - прокричала ей вслед мать. - Она приведет тебя в аул Нидерлан-Ды! Там и найдешь дом бабу-у-ули! Над ним развивается красное зна-а-амя!!!
- Не слышу! - крикнула в ответ дочь.
- И не забудь корзи-и-и-нку-у! Негоже отправляться в гости с пустыми рука-а-ами!
- Не слы-ы-ы-ышу-у-у-у!!!
- Найди Шенген-траву-у-у! Она откроет тебе проход в ау-у-у-ул!
- Не слы... - хотела было крикнуть Красная Шля, но тут поняла, что у мамы просто такой приход, и пошла дальше.
Она шла по дороге до самого вечера, пока наконец не добрела до ворот, на которых висела табличка "Областной психдиспансер N 6". Тогда Красная Шля поняла, что заблудилась. Она свернула с дороги и пошла направо, а потом взяла влево, а потом опять вправо, и еще раз вправо (ее торкало от частой смены направлений), пока наконец не вышла к небольшой палатке, в которой торговала семечками старая бабка.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровалась Красная Шля и присела в реверансе. Непослушные ноги разъехались в разные стороны, и она плюхнулась прямо в лужу с вонючей мутной водой, что, как назло, находилась прямо перед прилавком.
Бабка вздохнула и покачала головой.
- Вы... вы не подскажете, как мне попасть в Нидерлан-Ды? - с трудом поднимаясь, спросила девочка.
- Иди лесом! - прикрикнула на нее бабка, цыкнув зубом. - Поразвелось тут...
- Спасибо! - ответила Красная Шля и пошла лесом.
Когда совсем стемнело, Красная Шля решила сделать остановку на ночлег. Подстелив плащ под корни старого дуба, она уже хотела устроиться на нем поудобней, как вдруг услыхала шорох сухой листвы - сначала тихий, но с каждой секундой становившийся все громче. Девочка насторожилась - и не зря. Не прошло и минуты, как на поляну выкатился увесистый сдобный колобок.
- Еда! - обрадовалась девочка и схватила колобок руками.
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, - надменно пропел тот, - от волка с медведем ушел, и от тебя, обдолбанной нарк...
Раздался хруст, и Красная Шля счастливо зачавкала, пережевывая кусок свежей сдобы. Она нисколько не удивилась тому, что колобок пытался что-то бормотать, пока она откусывала от него кусок за кусочком - похлебка из мухоморов часто разговаривала с ней во время обеда.
Отужинав, девочка уснула и спала крепким дурманным сном до самого утра неизвестно какого дня - колобок, как оказалось, был не простой, а с маковой начинкой. Ей снилась бабушка - большая, дородная женщина с шашкой и в буденовке, с некрасивым морщинистым лицом, ослиными ушами и длинным хвостом с кисточкой на конце. В руках ее развевалось на ветру алое знамя с выведенными на полотнище большими золотыми буквами "Sensere Gigante".
- Бабушка, - спрашивала у нее Красная Шля, - почему у тебя такие большие уши?
- Милая Шля, - отвечала ей бабушка, - это все от того, что мак был лежалый, и вообще, пора бы тебе завязать со всей этой дурью и, подобно всем нормальным сельским девушкам, идти работать в колхоз.
- Бабушка, - спрашивала у нее Красная Шля, - а откуда у тебя взялся хвост?
- Этот хвост весьма символичен, - строго отвечала ей бабушка. - Смотри, не приведи кого-нибудь за собой следом! Я уже не раз сиживала за хранение - а оно мне надо в мои семьдесят шесть?
- Бабушка, - спросила у нее тогда Красная Шля, - а нафига тебе знамя? И чего это ты вообще вся такая стремная?
- Милая Шля, - ответила ей бабушка, перехватив знамя поудобнее и как следует размахнувшись. - Шля бы ты отсюда...
Одновременно с ударом промеж глаз девочка проснулась.
"Ах, что за странный приход!", - сладко зевнув, подумала она.
Тряхнув головой, Красная Шля потянулась и встала. Накинув на плечи плащ и выкурив на дорожку косяк, она отправилась дальше.
По дороге ей встретился Волк. Был он худ, лохмат, ужасно грязен, но при этом необычайно активен и чрезмерно дружелюбен.
- Кого я вижу! - как-то уж слишком радостно поприветствовал он девочку. - Вижу я кого! Это же, это же, это же сама Красная Шля!!!
- Колись давай, - пролаял он, описывая вокруг нее нетерпеливые круги. - Есть наркота, травка, кайф, дурман, кокс, крэк, дурь, ганджубас, экстази-и? Ломает меня, так ломает, понимаешь, ломает не по-детски...
- О чем ты? - изобразив удивление, ответила девочка. - В моей корзинке есть только немного пирожков для бабушки. Если хочешь, я могу ими с тобой поделиться...
Красная Шля вовсе не была злой и жестокой. Наоборот, она была необычайно доброй и отзывчивой девочкой, которая никогда не жалела для ближнего и последней горстки забодай-травы. Но она знала, что волк - и не волк вовсе, а тайный агент ОБКН, который не раз пытался упрятать за решетку их с матерью. Впрочем, пока безуспешно.
В общем, волк, обиженный таким ответом, ускакал в кусты (хотя, как мы знаем, он отправился к дому бабушки короткой дорогой, чтобы повязать Красную Шля при передаче наркоты), а девочка продолжила свой путь.
Долго ли, коротко ли, а добрела-таки Красная Шля до заветного Нидерлан-Ды, и только тогда вспомнила, что так и не раздобыла она заветную Шенген-траву.
- Ну, и что будем делать? - сурово спросил таможенник. Он стоял, опираясь на квадратный полосатый столб, и щелкал семечки, хмуро поглядывая на девочку с корзинкой своими злыми алчными глазками. - Пирожки-то с чем несешь? У нас тут карантин, если что...
- С мухоморами, - честно сказала Красная Шля.
- А, легкие наркотики, - разочарованно махнул рукой таможенник, - это можно, у нас самих этого добра навалом... Вот только без Шенген-травы я все равно не смогу тебя пропустить, - пожав плечами, закончил он.
- Что же мне делать, - всхлипнула девочка, - неужели моя бедная старенькая бабушка перед смертью так и не увидит свою единственную внучку...
По ее впалым щекам тоненькими ручейками скорби грустно потекли горькие слезы.
- О, благочестивый господин! - дрожащим голосом воскликнула она. - От вас лишь только зависит...
- Ой, вот только не надо давить на жалость, а? - брезгливо сказал таможенник. - Выпишу тебе месячную визу, так и быть. Только, это - реверанс мне покажи...
Когда Красная Шля растянулась на земле, он удовлетворенно произнес:
- Не соврала бабка. Действительно, прикольно...
И вот, после трех недель плутания по лабиринту узеньких улиц Нидерлан-Ды, Красная Шля разыскала-таки дом, на крыше которого развевалось красное знамя.
Не сказать, что она была раздосадована таким поворотом событий - совсем наоборот, плутать оказалось довольно весело. Выручив за пирожки немного наличности, она немедленно пустилась во все тяжкие: просиживая допоздна в клубах вместе с молодыми людьми довольно сомнительного вида и происхождения, она закидывалась, топырилась и отвисала по полной. А однажды, пребывая в особо злачном заведении, девочка встретила некую даму, пребывавшую слегка "под шафе". Дама представилась феей-крестной и подарила ей дюжину волшебных косячков. Красная Шля, недолго думая, тут же затянулась одним - и оказалась в прекрасном дворце, на сказочном балу, с придворными-массажистами, мускулистым загорелым принцем и прочими атрибутами. Правда, фея забыла сообщить ей один важный секрет: если забыться и выкурить волшебный косяк после полуночи, то голова превращается в тыкву. Впрочем, это уже совсем другая история...
Итак, мы остановились на том, что Красная Шля постучалась в дверь бабушкиного дома.
- Пароль! - послышалось из дома.
- Сенсерэ гигантэ! - закричала девочка и очень удивилась собственным словам.
Открыв дверь, девочка шагнула внутрь - и чуть не споткнулась о волчью шкуру, лежащую у порога. "Допрыгался, серый", - злорадно подумала она и бросилась обнимать свою бабушку, которая, забыв в спешке одеться и нацепить очки, как была - с одним карабином - выбежала в коридор, чтобы достойно встретить незваных гостей.
Нет-нет, вы не подумайте, автор хоть и циничный мерзавец, но не живодер - бабушка, как это часто бывает с пожилыми людьми, промахнулась, и Красная Шля, счастливая, хоть и немного контуженая, вскоре вернулась домой, к Мамаше Джо, с полным лукошком маковых головок.
Что там говорить - даже шкура, что лежала на пороге бабушкиного дома, была совершенно искусственной и чисто декоративной: волку на пол пути сообщили, что он уволен из органов по сокращению, и серый подался в начальники колхоза "Знамя труда" - где, кстати, и работает по сей день вместе с вовремя образумившейся Красной Шля.