В зале ожидания городского аэропорта было холодно и безлюдно - пассажиры, ожидающие вылет своего рейса, предпочитали коротать время в небольшом уютном кафе, что располагалось этажом выше. Лишь в глубине зала, на одном из старых деревянных сидений, освещаемый тусклым светом нескольких работающих на износ люминесцентных ламп, запахнувшись в плащ и засунув руки в карманы, сидел хмурый человек. Потратив несколько минут и рассмотрев его повнимательней, можно было бы заключить, что человек сей обладает совершенно непримечательной наружностью, и даже небольшой шрам над левой бровью и седые усы, расположившиеся под носом аккуратной "щеточкой", не могли спасти положения. Возможно, виной тому была его одежда, такая же серая и незаметная, как и сам хозяин - пройдешь мимо такого несколько раз, или повстречаешь в магазине, или даже столкнешься нечаянно посреди улицы - лишь взглянешь мельком, скороговоркой произнесешь извинения и поспешишь дальше, а через минуту и думать забудешь, что видел.
Но именно с такими людьми чаще всего и происходят самые неожиданные и невероятные истории и, словно в доказательство этих слов, в зал ожидания вошел еще один человек. Был он круглолиц, невысок и для своего роста несколько полноват, и уже поэтому смотрелся несколько комично, а если добавить к этому коричневую широкополую шляпу, на манер тех, какие когда-то носили нью-йоркские гангстеры, и коричневый же, потрепанный временем и путешествиями, саквояж, то становилось понятно, что при виде его невозможно было не ухмыльнуться.
Незнакомец осмотрелся и, увидев хмурого человека, поспешил к нему, свободной рукой придерживая свою шляпу, дабы не слетела во время ходьбы.
- Вы не возражаете, если я присяду? - вежливо осведомился он.
Хмурый человек окинул его рассеянным взглядом и равнодушно пожал плечами.
- Пожалуйста.
Незнакомец, поставив саквояж на пол, шумно плюхнулся на соседнее место и с облегчением вздохнул.
- Уф... тяжелый денек выдался, знаете ли... у вас, кстати, огонька не найдется?
- Не курю, - бросил хмурый человек и поднял воротник плаща повыше.
- И правильно, и правильно, - одобрительно пробубнил незнакомец, - а я вот, знаете ли, раб привычки, хе-хе... Кстати, не желаете ли произвести знакомство? Я - Иван Арнольдович.
И незнакомец, улыбнувшись, протянул соседу пухлую ладонь. Тот недоверчиво покосился на него, но после некоторой паузы все-таки пожал протянутую руку.
- Егор Дмитриевич.
- Очень, очень рад, дорогой Егор Дмитриевич, - звонко сказал Иван Арнольдович и, доверительно наклонившись к собеседнику, почему-то шепотом спросил: - рейс задерживают?
- До четырнадцати часов следующего дня - вздохнув, ответил Егор Дмитриевич. - Послушайте, Иван Арнольдович, мне, конечно, тоже очень приятно, но и вы меня правильно поймите, у меня сейчас совсем нет настроения...
- Конечно-конечно, я совсем не хотел быть навязчивым, - тут же проговорил Иван Арнольдович, - просто мне показалось, драгоценнейший Егор Дмитриевич, что я могу быть вам полезен...
- Да ну? И каким же образом? - усмехнувшись, спросил Егор Дмитриевич.
- Знаете ли... - Иван Арнольдович неожиданно подмигнул и придвинул ногой саквояж поближе, - ценнейшая разработка, последний экземпляр... я вот, с выставки еду, только стендовая модель и осталась...
Он раскрыл саквояж и взору удивленного Егора Дмитриевича предстало нечто, напоминающее голубиные крылья, только гораздо большего, прямо-таки гигантского размера, с какими-то лямками и проводочками в том месте, где они должны были крепиться к телу птицы. Хотя Егор Дмитриевич не знал, существуют ли в природе настолько большие птицы...
- Функционируют без единого сбоя, вживляются быстро, цена адекватная, вам как раз по карману... - между тем продолжал Иван Арнольдович, - одно удовольствие, знаете ли! За два часа, ну, два с половиной, если ветер сильный, уже дома будете, а дочка-то как обрадуется...
- Что?! - опешил Егор Дмитриевич, - откуда вы знаете, что у меня есть дочь?
Иван Арнольдович покраснел, сообразив, что сболтнул лишнее.
- Я, знаете ли, предварительно обладал о вас кое-какой информацией, тут, знаете ли, политика нашей... гм, фирмы, мы кому попало наши товары не продаем...
- То есть вы хотите сказать, что заранее узнали обо мне, о задержке рейса... о том, что мне срочно нужно попасть домой? Но это же невозможно!
- Я работаю в серьезной организации, уважаемый Егор Дмитриевич, - посерьезнел Иван Арнольдович, - для нее нет ничего невозможного. И если мы предлагаем кому-то наш... гм, продукт, то должны быть уверены, что он будет использован только по назначению - в благих, так сказать, целях... понимаете?
- Хватит меня разыгрывать! - повысил голос Егор Дмитриевич, - я не знаю, кто вы и откуда знаете обо мне, но неужели вам не стыдно так насмехаться над человеком...
- Помилуйте, Егор Дмитриевич, дорогой вы мой, да какие шутки, - испуганно залопотал Иван Арнольдович, - и в мыслях не было... мы серьезная организация, все оформим как надо, чек, гарантия - от вас требуется только поверить...
- Хватит! - Егор Дмитриевич встал. Терпение его лопнуло. - Мне пора.
- Но послушайте...
- Замолчите, слушать вас не желаю! - вскричал Егор Дмитриевич. Он хотел было уйти, но в последний момент Иван Арнольдович схватил его за рукав плаща.
- Не нужно, Егор Дмитриевич, не утруждайте себя, я уже ухожу... я, знаете ли, не привык причинять неудобство людям... Просто представьте на миг, что все мои слова - правда, и эти крылья самые что ни на есть настоящие и работающие. Вы ведь не плохой отец, Егор Дмитриевич, даже наоборот, пусть ваша дочь и думает иначе...
- Уходите, я вас очень прошу, - тихо сказал Егор Дмитриевич. Сил спорить у него больше не осталось. Он снова опустился на холодное сиденье и обхватил голову руками. - Уходите...
- Как скажете, Егор Дмитриевич, - словно издалека, донесся до него поникший голос Ивана Арнольдовича. - Я сделал все, что было в моих силах. Прощайте.
Егор Дмитриевич сидел и слушал, как, постепенно удаляясь, затихает эхо шагов Ивана Арнольдовича. Эх, если бы существовала хоть небольшая вероятность того, что слова этого толстенького коротышки окажутся правдой... Он бы тогда вышел из этого проклятого зала, расправил плечи и взмахнул, словно птица, своими мощными крыльями, и взлетел бы, и понесся быстрее ветра - сквозь облака и предрассветный туман, сквозь грозу и ураган, чтобы к утру быть дома, как и обещал... А потом постучаться в до боли знакомую дверь, потому что звонок сломался, а починить его все никак не дойдут руки, и крепко-крепко обнять заспанную и удивленную Анжелку, и поцеловать в макушку, и сказать всего несколько незатейливых слов: "с днем рождения, дочка"...
Если бы все это могло быть правдой...
А вдруг - действительно - могло?
Перед рассветом освещение в здании аэропорта выключили, и помещение погрузилось во мрак. По-утреннему ленивое солнце поднималось медленно, словно никак не хотело вставать, но вот первые его лучи проникли в окна зала ожиданий и выхватили из темноты ряды пустых сидений. Лишь на одном из них сидел, не шевелясь, хмурый человек в сером плаще, и по отсутствующему взгляду его можно было понять, что он сейчас где-то очень далеко отсюда. По его щеке, оставляя за собой тонкий мерцающий след, медленно катилась одинокая слеза.