Аннотация: Счастливая поездка на пикник с друзьями для общительной весёлой девушки всегда праздник. Но что если возвращаться придётся не туда, откуда уехали, а совершенно в другой город? Город, который можно было увидеть лишь в страшных снах...
Замерший в тёмном углу фойе истукан метнулся растопырив свои тощие руки, пытаясь ухватить её, когда она подошла совсем близко, и он смог сделать рывок с голодным рыком. Только девушка знала откуда ждать опасности и, увернувшись в сторону от цепких рук, пнула мертвяка что есть силы в бок, одновременно сунув в кобуру пистолет и доставая нож. Тратить пули не было необходимости, так как этот бедолага был совсем ослабевший и, упав на пыльный пол, он лишь беспомощно подёргивал конечностями и хрипел. Придавив его ногой между лопаток, она вонзила клинок охотничьего ножа ему в шею, перерубая позвонки и корчи мгновенно стихли, а хрип совсем затих. Вытерев лезвие о грязную одежду мертвеца, Анастасия вновь убрала его в ножны, а в руку взяла пистолет. Пора идти дальше.
Пробежав через заваленный мусором вестибюль, Настя прижалась к стене у выхода и аккуратно выглянула за угол. В коридоре, ведущем в служебные помещения, не было никого, и она бесшумно двинулась по покрытому толстым слоем пыли ковролину мимо вереницы дверей, читая таблички. Вот она! Девушка прислушалась к тому, что происходит за дверью с надписью 'Кухня', постояв так не меньше минуты. Но там, за белой фанерой двери, была абсолютная тишина, и она тихонько приоткрыла её.
В помещении царила тьма в виду отсутствия там окон, и девушка включила фонарь. Мощный белый луч рассёк мрак, представляя её взору разделочные столы и плиты, огромные холодильники и стеллажи с посудой. Не обнаружив опасности, Настя вошла внутрь и закрыла за собой дверь на шпингалет, чтобы не беспокоиться о тылах. Сняв свой компактный походный рюкзак, девушка поставила его у входа и стала рыскать по помещению, выискивая, чем бы поживиться. К сожалению, в гостинице такого высокого класса предпочитали использовать в приготовлении пищи только свежие продукты, и потому она смогла найти только несколько банок консервов, пачку соли, несколько упаковок спичек и, ставшие сухарями в защищенной от мышей хлебнице, булки хлеба. Как хорошо, что всё это лежало в недоступных для крыс местах и теперь у неё будет, чем питаться ближайшие пару дней.
В одном из шкафов девушка нашла несколько пачек длинных свечей, которые раньше любили ставить на столы в ресторанах для украшения романтичного ужина, что стало для неё очень приятным сюрпризом. Когда электричество сохранилось только в её походном немецком фонарике, то ценность свечей возросла неимоверно. Аккумуляторы из фонарика она доставала и заряжала с помощью специального устройства, работающего на небольшой солнечной батарее. Времени на полную зарядку фонаря уходило много, но зато Настя могла с ним лазить в тёмных помещениях, лишенных электричества последние два года. Так что находясь не на 'охоте' девушка могла довольствоваться только парафиновыми свечками. Эти полгода девушка не видела не только электрический свет, но и многие другие блага рухнувшей цивилизации. Да и людей она тоже больше не видела.
Ей тогда исполнилось восемнадцать, и она с друзьями поехала в поход на Уральский хребет, чтобы в лоне природы и первозданной красоте отметить свой маленький праздник. Со своим парнем и двумя лучшими друзьями она периодически выбиралась так в различные туры, походы и экспедиции, возвращаясь домой в шумный город словно новорождённая. Десять дней хождения вдоль горной реки меж высоких сосен наполнили её позитивной энергией доверху, и она ехала домой счастливая и прекрасно отдохнувшая от мирской суеты. Тогда она ещё не представляла, что мирской суеты она никогда больше не увидит.
Непонятно что произошло за это время, неизвестная эпидемия или мировая война с применением бактериологического оружия, но люди лишились разума и стали кидаться друг на друга, словно дикие псы. Точнее те, кто обезумел, стали кидаться на тех, кто ещё был не заражен. Сами же изменённые друг друга не атаковали, ведя себя, словно дикие гиены в стае, атакующей раненого оленя. Они бросались на здоровых людей гурьбой, вцепляясь в них мёртвой хваткой, и начинали поедать заживо. Как распространялась зараза, непонятно, но не только от укусов зараженных - это точно. Скорее всего, она могла распространяться ещё и респираторно, лишая шанса даже тех, кто смог укрыться за стенами от зубов инфицированных.
Ещё только подъезжая к городу, ребята заметили такую странность для этого времени суток, что трасса была сначала пуста, а потом на въезде стали всё чаще попадаться брошенные как попало автомобили. В самом городе вообще творился сюрреалистический кошмар, в который было невозможно поверить. Кругом стояла тишина, которой просто не бывает в городах-миллионниках. Повсюду стояли в беспорядке брошенные машины, валялись тысячи обглоданных трупов тут и там, а по опустевшим бульварам бродили не спеша и бесцельно Изменённые,как их окрестили ребята. Завидев медленно двигающийся внедорожник, они ускорялись, начинали преследование и, хрипя, бросались на машину, бессильно скребя ногтями железные двери. Обезумевшие люди с перекошенными злобой лицами, не могли произнести членораздельных звуков, просто рыча дикими зверями. Это уже был другой город, являющийся страшным отражением того, откуда они уехали десять дней назад.
В некогда популярных постапокалиптических фильмах про зомби живая масса этих людоедов была относительно неповоротливой, и выглядели они как откровенные мертвецы. Но Изменённые выглядели как обычные люди, только сошедшие с ума, что делало их опаснее. Ребята забаррикадировались в одном небольшом двухэтажном магазинчике, стоящем обособлено на углу, и стали строить планы, что же делать дальше. Они смогли найти в одной из вылазок наружу охотничий магазин, где раздобыли всевозможного оружия, почувствовав себя более уверенно. Еду первое время брали в том же магазине, где остановились, а необходимые вещи доставали в соседнем крупном хозяйственном магазине. Так начался для них неимоверно трудный процесс под названием выживание. Всё происходящее казалось каким-то кошмарным сном, который вот-вот должен кончиться.
Но сон не кончался, а лишь становился всё кошмарнее, сводя с ума от страха и чувства безысходности. Условия выживания ухудшились с внезапным отключением электричества в городе. Неизвестно была ли это какая-то авария или без обслуживания людьми станции просто пришли в негодность. Но из-за этого ребятам пришлось выбрасывать на улицу все скоропортящиеся продукты из ставших бесполезными холодильников магазина. Такие нежданные подачки собрали вокруг магазина кучу Изменённых, бродячих собак, кошек, а потом и крыс. Из-за этого ребята несколько дней сидели без возможности покинуть здание. Потом началось самое страшное.
Сначала лучшая подруга Насти, Вика, почувствовала себя плохо и в течении нескольких часов стала очень агрессивна, а мышление девушки улетучивалось на глазах, оставляя ей роль бессловесной дикой собаки. Вика стала Изменённой и когда она прыгнула на ошарашенного Данила, своего парня, то он, не рассчитав силу, выбросил её в окно, отталкивая. От этого у парня был шок, он просто сидел на полу и не реагировал ни на что. Настя с Максимом думали, что девушку заразил какой-то Изменённый, с которыми ребята не раз сталкивались за последние дни, как это показывали популярные зомбо-фильмы. Но через несколько дней признаки этого нечеловеческого безумия передались и Максу, любимому человеку Насти, хотя вылазок они не делали.
Тревожным червячком шелохнулось плохое предчувствие внутри, когда ему стало вдруг нехорошо. А когда в течение нескольких часов он становился всё агрессивнее и алогичнее в своём поведении, превращаясь в безумца, девушка обречённо ушла на крышу и просто сидела в прострации, глядя на проплывающие по небу равнодушные облака. Быть может, защищаясь от стресса, мозг отключил какие-либо чувства, сформировав ощущение нереальности происходящего и иллюзорности трагедии. Подавленная чувством тягучей безысходности, Настя водила по поверхности крыши стволом пистолета, с которым не расставалась последние дни, вырисовывая произвольные закорючки. Всё происходящее казалось каким-то сном, где ты вроде ощущаешь себя, но и вроде смотришь со стороны.
Услышав за спиной шорох, Настя оглянулась, увидев в проёме люка, ведущего на крышу, замершего Макса. Он повернул голову, принюхиваясь, и заметив девушку низко зарычал, роняя струйку тягучей слюны с бледных губ. В его безумном взгляде расширенных и покрасневших глаз не было ничего от того человека, которого она любила. Трудно сказать, было ли это инстинктом самосохранения или же Настя просто хотела таким образом перечеркнуть этот кошмар, уничтоживший всё, что было ей дорого. Она подняла пистолет и сделала выстрел. Затем ещё и ещё. Спустя какое-то время она вдруг осознала, что просто кричит, срываясь на хрип, щёлкая давно опустошенным пистолетом.
Макс, самый близкий человек, с которым она хотела прожить всю жизнь, лежал в метре от неё с развороченной пулями головой. Его правая рука конвульсивно сжималась в посмертной судороге, скребя по жестяной черепице, а в медленно расползающейся вокруг луже крови отражались всё также равнодушные ко всему облака. Настя выронила пистолет из ослабевших рук и опустилась рядом на колени, разрыдавшись в бессильной тоске. Обида на судьбу жгучей волной разлилась у неё внутри, выбивая из глаз солёные капельки боли, прочертившие дорожки на измождённом лице. Всё было кончено. Её мир рухнул безвозвратно, утягивая в пропасть небытия всё привычное, любимое и родное, не осталось ничего, что было бы ей дорого.
Настя спустилась обратно внутрь магазина и увидела лежащего на полу Данила. Верхняя часть головы его была разорвана выстрелом, а в остывающей руке был зажат карабин. С каким-то усталым равнодушием, не свойственным ей от природы, девушка констатировала: 'сдался'. Вздохнув, она стала собирать походный рюкзак, чтобы уйти отсюда в неизвестность, учась выживать в новом мире в одиночку. Покончить с собой ей казалось каким-то глупым и слабовольным поступком, даже не смотря на перспективу быть съеденной заживо. Нужно продолжать борьбу за существование в этом аду любой ценой, до последнего. Взвалив тяжелый рюкзак на спину и застегнув все крепления, она рассовала в легкодоступные места обоймы от пистолета и, отперев засов, шагнула на вечернюю улицу.
Рыба, куриные тушки и колбасы, - то, что они повыкидывали в день отключения электричества, - были давно съедены Изменёнными и животными без остатка, но неприятный запах гнили витал возле магазина до сих пор. Хотя и в других частях города обглоданные до белых костей трупы продолжали издавать тошнотворный запах разлагающейся плоти непонятно как, ведь плоти то уже и не было. Пришлось вновь натягивать на лицо надоевший за эти дни тряпочный респиратор, защищаясь от сладковатого аромата, и несмотря ни на что двигаться уверенным шагом вперёд. Теперь она хотела заглянуть туда, куда больше всего боялась смотреть всё это время. Настя отправилась на противоположную окраину города к себе домой, где они жили с мамой и бабушкой. Глядя на то, что стало с остальными жителями, ничего хорошего она там увидеть не ждала, но теперь, когда она осталась одна, какая-то искорка надежды тлела в глубине её души, пробиваясь оранжевым огоньком сквозь серый пепел отчаяния.
Пока четверо друзей находились в этом большом павильоне на пересечении улиц, никто не хотел идти домой, понимая, что живых и нормальных близких больше не осталось. За эти дни ребята не увидели никого, кроме Изменённых, хотя обыскали кучу зданий поблизости. Забираться далеко было трудно в виду большого количества атакующих тварей, которыми стали обычные граждане. А просто уехать куда-то смысла не было, так как всё необходимое было рядом - большой продуктовый магазин со складом доверху забитым консервами, немалый хозяйственный магазин и неподалёку охотничий и туристический салон. Если бы не зараза, оборвавшая их жизни, то друзья, возможно, уехали бы обратно за город, где опасность нападения значительно меньше. Но теперь, хоть Настя и осталась одна, она собиралась воплотить в реальность задуманный план побега из этого города. Если конечно зараза не поразит и её, с чем девушка в душе уже начала смиряться, как с непреодолимой судьбой. Только вот узнать бы как там дома, как там мама и бабушка. А вдруг...
Сев за руль Данилова внедорожника, Настя завела двигатель и поехала на небольшой скорости, объезжая брошенные невпопад машины. За окнами проносился всё тот же пейзаж - разложившиеся и обглоданные трупы, изорванные кучки одежды с тёмно-багровыми пятнами. Иногда проехать было просто невозможно и девушке приходилось давить колёсами кости, издавая противный хруст и скрежет. Часто выскакивали на дорогу обезумевшие Изменённые, бессильно пытаясь добраться до неё и злобно рыча. На одной из улиц мальчик лет десяти сидя на корточках обгладывал остатки гниющей плоти с костей какой-то, судя по рваному платью, женщины. Таких Настя давила безжалостно, размазывая колёсами по асфальту в кровавое месиво, так как больше не считала людьми.
В тот день девушка вернулась наконец домой после долгого отсутствия, чтобы поставить точку в терзавшем её всё это время вопросе. Остановив машину возле красивой недавно отремонтированной сталинской трёхэтажки, она выбралась наружу. Рюкзак брать не имело смысла, так как задерживаться здесь было незачем. Взяв пистолет наизготовку, Настя двинулась в знакомый до боли угловой подъезд, который не видела всего-то пару недель, а как будто целую вечность.
Со стороны детской площадки, обгоняя друг друга, на встречу ринулись сразу несколько Изменённых, в которых можно было узнать соседей, знакомых с самого детства. Рука на мгновение дрогнула, под порывом накативших воспоминаний, но потом девушка уверенно навела мушку прицела на приближающегося человека и выстрелила два раза подряд. Первая пуля ударила в грудь, пробивая сердце зараженного с глухим чавкающим звуком. Вторая влетела в глаз, вырывая кровавую кашу с мозгами из затылка. Изменённый ещё только начал заваливаться наземь, а Настя уже стреляла по бегущим следом его жене и другим соседям. Последний упал на асфальт в метре от девушки с ранением в живот, из последних сил пытаясь дотянуться до жертвы рукой. Она выбросила пустую горячую обойму и вставила в пистолет новую. Сделав выстрел в голову упорно ползущему к ней соседу, Настя помахала перед собой рукой, разгоняя окутавший её пороховой дым с едким запахом, и двинулась в сторону подъезда.
Тиски тревоги сдавили сердце в ожидании того, что ждёт за родной дверью, когда она повернула ключ в замке. Родная квартира своей знакомой с детства обстановкой, создавала ложное ощущение безопасности и уюта, как всегда и бывает, когда человек приходит после долгого тяжелого дня домой. Но на этот раз безопасность была относительна, и родные стены таили угрозу не меньше, чем любые другие. Прихожая с давно нетронутыми вещами на вешалке и обувью у стенки сменилась комнатой мамы, которая оказалась абсолютно пустой. Настя прошла дальше на кухню, стараясь переступать бесшумно, вспоминая, где какая половица скрипит при нажатии. Повернув за угол, девушка замерла, забыв даже дышать, когда её глазам предстала мама, сидящая в кухне на диване в своём любимом синем халате.
Женщина просто сидела и смотрела в пустоту, словно сильно задумалась о чём-то, но, безусловно, была жива. И лишь в последний момент Настя сдержала готовый вырваться крик радости, заметив одну важную деталь. За эти дни, что эпидемия охватила людей, Изменённые успели сожрать всех здоровых, а друг друга они по непонятной причине не трогали. Таким образом, последние недели полторы все эти бедолаги ходили голодные и даже без воды, отчего их организм ослабевал и постепенно превращался в ходячую мумию. Несмотря на то, что обычный человек без воды через двое суток уже будет в тяжелом состоянии, Изменённые благодаря каким-то новоприобретённым свойствам продолжали жить и двигаться, не употребляя воду вот уже больше недели. Вот и мать выглядела так, как будто не пила и не ела несколько дней, обессилено осев на диване, худая и измождённая с серой ссохшейся кожей.
Бабушки нигде не было видно и оставалось только посочувствовать её участи. Девушка, плохо видя от застилавших глаза слёз, подняла пистолет, желая облегчить это кошмарное существование любимого и дорого человека. Впервые за последние дни руки начали дрожать, как в первый раз, после возвращения в этот город. Секунда за секундой сплетались в тонкую нить вечности, отмеряя бешеное сердцебиение. Она задержала дыхание, решаясь сделать самую страшную вещь в своей жизни всего лишь лёгким прикосновением к спусковому крючку.
- Прости меня мама. - прошептала она, всхлипывая.
Услышав её, женщина повернула голову в сторону двери и еле слышно прорычала, словно голодный зверь, заметивший добычу, но встать и кинуться на добычу, сил уже не было. Настя всё медлила нажать на курок, целясь в голову человеку, подарившему ей жизнь, счастливое детство, бескорыстную родительскую любовь...
- Чёрт!.. - Выругалась она и села на пол, прислонившись спиной к стене, и разрыдалась. Вместе со слезами выходила боль утрат и отчаяние обреченности. Взамен уходящим эмоциям, съедавшим девушку всё это время, пришла пустота, наполнив сердце бесцветной апатией. Так проходили минуты, складываясь в часы, а мысли медленно формировались в самые отчаянные предположения, ища проблески надежды во мраке безысходности.
'А что если эта болезнь поразила не всех? Может быть я не одна осталась в этом мире? Что если осталась ещё где-то цивилизация и вакцина найдётся?' - Думала Настя, сидя на полу перед кухней. - 'Ведь есть же такой малюсенький шанс, что всё как-то наладится и станет как прежде. Вдруг правительство спряталось в какие-то сверхнадёжные бункеры и сможет оттуда исправить ситуацию, остановив заразу?'.
Поднявшись с пола, девушка решила позволить жить своей маме, хоть жизнью это состояние нельзя было назвать при всём желании. Она уверенно прошла на кухню и, налив стакан воды, подошла к безвольно сидящей матери. Ухватив её левой рукой за затылок, Настя влила в ощеренный рот воду, а затем впихала туда же заплесневевший батон, лежащий в хлебнице на окне. Так можно поддерживать жизнь в пораженном заразой теле, подумала она, и решила постоянно запирать её в комнате, куда и отволокла слабо сопротивляющуюся женщину.
С тех пор минуло уже много времени, но надежды никакой не было. За всё это время девушка не встретила ни одного живого человека, облазив опустевший город вдоль и поперёк в поисках еды и других полезных предметов. Изменённые эволюционировали по мере того, как закончилась пища, словно в максимально ускоренном темпе приспосабливаясь к новым условиям, не желая умирать. Теперь они не бегали по улицам, бодро и яростно бросаясь на всё живое, как было в первые пару недель. Сейчас эти умертвия затаились по разным тёмным углам сидя без движения в ожидании жертвы. Не все они обессилили на столько, что не могли даже двинуться, оставляя энергию на один последний рывок. Не раз девушку спасала лишь выработавшаяся молниеносная реакция, везение и верный пистолет.
Передвигаясь по городу, Настя теперь опасалась всяких тёмных укромных мест. Ослабевшие от голода исхудавшие Изменённые стали напоминать ходячих мертвецов, обтянутых серой морщинистой кожей. Покрывавшая их грязь вперемешку с засохшей кровью на коже и мятой разорванной местами одежде только подчёркивали этот 'имидж'. Периодически проходя рядом с каким-нибудь таким замершим зомби, Настя еле успевала отпрыгнуть в сторону, уворачиваясь от резко метнувшегося на неё Изменённого. Но такие броски были результатом остатков энергии в мышцах, так как, сделав резкий рывок и попытавшись сцапать жертву, зомби начинал тут же замедляться и через пару шагов останавливался уже навсегда.
Но вот одичавшие без людей животные представляли куда больше опасности. Может, конечно, и их коснулась эта зараза, а не голод и безнаказанность заставили всех обитавших в городе собак бегать в поисках пропитания и нападать на всё, что движется, кроме Изменённых людей, видимо не выглядящие аппетитно даже для голодных псин. И ладно если наткнёшься на какую-то драную болонку, кидающуюся на ботинок, бессильно пытаясь прокусить. Иногда на Настю бросались огромные, хоть и исхудавшие ротвейлеры и овчарки, с яростным рычанием и лаем пытаясь порвать свою жертву. Как всегда спасал пистолет, который за это время словно сросся с её рукой, неумолимо даря всем обезумевшим лёгкую смерть.
Подумать только, до этого Армагеддона она только раз держала в руках боевой пистолет, когда они с Максом ходили в тир пострелять по нарисованным мишеням. Тогда это было как-то весело и будоражило на уровне какого-то экстремального спорта. И вот она теперь ходит с таким же пистолетом по городу, отстреливаясь от некогда обычных горожан и собак. Инстинкт выживания подскочил в ней до невообразимых высот, затмевая любые моральные табу, брезгливость и нерешительность. А неожиданно открывшийся в девушке талант меткого стрелка, оказался будто специально в неё вложен по замыслу судьбы, расписавшей ужасный сценарий её жизни ещё до рождения. Единственный раз, когда нажав на курок, Настя почувствовала, будто стреляет себе в сердце, был выстрел в зараженного Максима, бросившегося к ней. Нет, не смерти боялась она в тот момент, поднимая руку с зажатым 'макаром' на любимого. Боялась она жизни. Такой 'жизни'.
Придя домой с очередной добычей в виде консервированных продуктов, Настя открыла дверь в комнату, где держала мать, пихнула туда большой таз с водой и миску с едой. Прежде, чем Изменённая успела добежать до двери, девушка захлопнула её, защелкнув замок. Оставлять еды больше не было смысла, так как Изменённая не ела ничего, кроме мяса, а консервы открывать сама не могла. Воду из таза она пить могла сама, и оставалось только надеяться, что благодаря этому и новым способностям к выживанию, её мать продержится очень долго без дополнительного ухода и возможности охотиться самой. Настя собиралась вернуться сюда через какое-то время, но как долго может занять её путешествие, нельзя было даже предположить.
План с поиском выживших полностью созрел за эти месяцы пребывания в вымершем городе. Девушка нашла небольшой фургон типа отечественной ГАЗели, только иностранного производства, что, по её мнению, уменьшало вероятность поломок. И вот уже несколько дней она переливала бензин из других машин в найденные в различных местах пустые канистры. Теперь бензина ей должно хватить надолго. Так же были собраны в машине большие запасы еды и необходимых вещей.
Из оружия девушка умела пользоваться только пистолетом Макарова, так что решила просто взять с собой ещё парочку на всякий случай и понабрала запасных обойм в ближайшем полицейском участке. В последний раз посмотрев на то, чем стала её мама, она взяла с собой их семейную фотографию на память, где они вместе беззаботно улыбались фотографу не зная бед, и вышла из дома к припаркованному рядом с подъездом фургону. Бегло проверив всё ли собрано, она села за руль и заведя мотор, тронулась в путь. Вперед её звала лишь призрачная надежда, без которой невозможно выжить, и которая заставляет двигаться, преодолевая всё на своём пути. Тлеющий огарок некогда горячей уверенности найти других выживших, чтобы не сойти с ума от сминающего словно каток одиночества.