Аннотация: Платить приходится за всё, будь то еда или грехи.
Море, показавшееся на горизонте, оказалось очередным миражом. Издеваясь, оно дрожало словно желе в воздухе, пока не истаяло. Осталась лишь серая равнина с разбросанными каменными окатышами.
Солнца нет, нет вечера и нет ночи. Лишь бесконечная серая равнина и иссушающее вечное пекло.
Силы кончаются. Нога отказывается делать очередной шаг, волочится и спотыкается. Тело падает. Мозг мечтает, что это конец.
Но забытьё не приходит. Кряхтя поднимаюсь, усаживаюсь на удачно оказавшийся поблизости валун. Напротив, на небольшом плоском камешке застыла ящерка. Недоверчиво рассматриваю узорчатую шкурку чешуйчатого существа. Очередной мираж?
Мираж смотрит на меня. Готовится дать дёру при любом движении, невесть как оказавшемся в её мире великана.
Улыбаюсь. Нападать на неё мне не интересно. Что мне даст её смерть? Не спасёт, это точно. Лишь продлит мучения на пару часов.
Ящерица расслабляется, слезает с камня.
- Передохнуть не желаешь, добрый молодец?
На удивление нет сил. Наблюдаю как хвостатое создание, упёршись небольшой головкой в камень, на котором сидела, сдвигает его в сторону.
Под камнем кнопка. Красная.
Что инстинкт подсказывает про красные кнопки? Опасность или "стоп". Стоп мучениям? А опасность какая? Нажму и кирдык всему? Умру?
Оглядываю безжизненную равнину, плюющуюся жаром и миражами. А жив ли я?
Тянусь к кнопке. Жму. Ящерка ловко запрыгивает мне на руку. Мгновение, и она уже сидит на плече. Но это второстепенно, потому что передо мной открылся провал. Каменные ступени ведут в спасительную тень.
Не раздумывая бросаюсь вниз. В конце спуска дверь. Обычная, обшарпанная деревянная дверь с металлической ручкой-дужкой. Тяну на себя и вваливаюсь в прохладный полумрак бара.
Негромкое звучание саксофона в исполнении Рида удачно гармонирует с обстановкой. Людей нет, лишь бармен протирает у стойки бокалы.
- Мы уже закрыты, - констатирует он, даже не посмотрев на меня.
И действительно, стулья покоятся вверх ножками на столах. Помещение готово к влажной уборке.
- Я на минутку..., - лепечу, - только стаканчик воды и я исчезну.
- Воды нет, - парень в чёрной футболке с короткими рукавами продолжает монотонно надраивать бокалы. Цветные татуировки пляшут на его мускулистых руках в такт движениям.
- Тогда пива.
Бармен, наконец, поднимает на меня взгляд.
- А, опять ты...
И лезет в холодильник.
- Да я, вроде бы, не заходил ещё сюда.
Бармен ставит на стойку запотевшую бутылку "Будвайзера". Смотрит мне на плечо, затем в глаза:
- А я и не с тобой говорил.
Обескураженно сдёргиваю пробку, жадно пью. Не отрываясь, опустошаю всю бутылку.
- Можно ещё одну? - наглею.
А что ещё мне остаётся, платить всё равно нечем.
- Бар закрыт! - отрезает бармен.
Из подсобки появляется бабуин с серебристой битой. Отступаю к выходу.
- Всего доброго.
- Ага, вали! - соглашается бабуин.
Торопливо толкаю дверь и вываливаюсь в темноту. Замираю. Позади клацает щеколда. Всё, теперь бар действительно закрыт.
Осторожно поднимаюсь по ступеням. На последней замираю. Недоверчиво пялюсь в ночь.
На улице дождь. Не в каменной серой пустыне, а действительно - на улице. Невский проспект родного Питера встречает блудного сына, как и положено - дождём.
Над головой козырёк, но влага, разлитая в воздухе, практически осязаема. Дышу ей, впитываю кожей.
Редкие машины, жёлтый свет фонарей, далёкий звук сирены. Одинокие прохожие, сутулясь, бредут по лужам.
Собираюсь сделать шаг, но пронзительная боль в шее заставляет замереть, не донеся ногу до стены из дождливых капель.
- Далеко собрался?
Чёртова ящерица меня укусила?
- Домой!
Поворачиваю голову, встречаюсь с чешуйчатой взглядом.
- Ты уверен, что это твой дом?
Недоумённо всматриваюсь в дождливую пелену ночи. Город как город, машины как машины. Прохожий...
Прохожий поднимает голову. Лица нет, серой маской оно стекает вниз, словно зеркальное отражение песчаного замка на морском берегу.
Слышу, как существо шумно вдыхает воздух. Вижу, как оно поворачивается, словно флюгер на ветру в мою сторону, по запаху.
Делаю шаг назад. И ещё..., и ещё. Яростно молочу кулаками в дверь.
- Не хочешь домой? - ехидно уточняет ящерица.
- Бар закрыт, - скалится бабуин, поигрывая битой.
Тот, позади, страшнее.
- Заплатить забыл, - бесцеремонно оттираю лохматого привратника в сторону и скачу к стойке. - Спасибо, брат.
Жму протянутую ладонь.
- Бывай, - лыбится татуированный, - и смотри, снова дверью не ошибись.
Опять толкаю дверь, но уже не так уверенно. Выглядываю. Пекло сразу набрасывается, сушит кожу.
Улыбаюсь. Поднимаюсь по ступенькам в серое марево. Провал за спиной поднимается в такт моим шагам и исчезает.
Приметные камни на месте. Ради интереса сдвигаю в сторону меньший. Красной кнопки нет.
Ящерка спрыгивает с плеча.
- Нельзя в одну воду войти дважды.
- Где ты видела воду, морда? - огрызаюсь для проформы и сдвигаю большой валун. Пусто.
- Здесь рыбы нет, - ехидно смеётся ящерка.
Убегает, мгновенно слившись с окружающей обстановкой. Серая на сером.
Вновь двигаюсь вперёд, сквозь изнуряющую жару. Счёт времени потерян невыносимо давно. Миражи всё так же сменяют друг друга.
Вот, например, последний. Он держится дольше других и, для разнообразия, не похож на море. Чёрная точка вдали. Сперва даже ёкнуло: "человек!". Но точка росла, постепенно принимая очертание пирамиды.
Ускоряюсь. Уже практически бегу. Понимаю, что это не мираж, но много раз обманутый мозг ещё до конца не верит.
Наконец, как-то рывком, сразу, пирамида резко приблизилась. Останавливаюсь у её подножия. Пирамида из черепов. Слава богу, не людских. Рогатые черепа, наподобие коровьих, но не они. Форма не вытянута. Челюсть..., а челюсть-то человечья. Не знаю я таких существ, и знать не хочу!
Задираю голову. Нет, человек всё же нашёлся! Он сидел на самой верхушке и орудовал молотком с зубилом, выдалбливая из камня форму рогатого черепа. Завершающий штрих титанической работы.
Недоверчиво притрагиваюсь к пирамиде. Действительно, вся эта двадцатиметровая композиция выдолблена из цельного куска камня.
Сколько же он его долбит?
- Эгей! - кричу наверх. - Бог в помощь!
Человек вздрагивает. Молоток бьёт неточно. Зубило соскальзывает. Отбитый рог последнего черепа, гулко перекатываясь, принялся сползать к подножию.
Отбросив бесполезный уже инструмент, человек выпрямляется, рычит и несколько раз бьёт себя в грудь.
Только сейчас замечаю, что он и себе выдолбил каску с рогами.
Человек, ловко переставляя ноги по каменным черепам рукотворной пирамиды, начинает стремительно нестись вниз.
Начинаю подозревать, что его рога - родные!
Намерение несостоявшегося скульптора вполне недвусмысленные, а потому тоже срываюсь с места. Обогнув пирамиду, устремляюсь к чернеющей на горизонте полоске.
Очередной мираж? Честно сказать, сейчас уже всё равно.
"Мираж" оказался лесом. Мёртвым лесом. Чёрные стволы, голые ветви.
Вбегаю, почти сразу наступаю на торчащий корень и падаю. Дыхание сбито, силы на исходе. Понимаю, что мне уже не подняться. Рука нащупывает какой-то увесистый длинный сук. Делаю над собой усилие, переворачиваюсь. Выставляю палку перед собой.
Преследователь с разбегу нанизывает себя на это, прямо скажем, не бог весть какое оружие.
- Я же хотел... просто...
Его глаза стекленеют. Изо рта появляется капля крови, капает вниз, на палку. И та переламывается. Тяжеленое тело скульптора заваливается, пробивая рогом мою грудину.
Умираю.
Прихожу в себя. Ничего не понимая, спихиваю с себя труп. Рог остаётся во мне. Вместе с каской. Морщусь. Всё-таки каска..., всё-таки человек.
Осторожно тяну из себя рог. Боли нет. Рана мгновенно зарастает.
Стыдливо пряча глаза, спешу вглубь леса. Не оборачиваюсь.
В лесу пекла нет, но и жизнь не встречается. Так же всё мертво, как и на каменистом плато. Даже хуже, если вспомнить ящерку и...
Замираю на краю оврага. Прислушиваюсь. Где-то там, внизу, за густым кустарником слышится речь. Простоя, русская речь.
Хрустя сухостоем, ломлюсь на голос. Добежав, замираю истуканом. Удивлённо таращусь на зайцев. Зайцы смотрят на меня.
- Это он виноват! - с задних рядов выталкивают самого щуплого.
Он? Мои глаза наливаются кровью. Он! Он виноват в том, что я убил человека! Он виноват в том, что я хочу пить и есть.
Хватаю выдвиженца за уши и выбираюсь из оврага с противоположной стороны.
- А вода где? - оборачиваюсь к ушастым.
- Новенький..., - доходит до них, - а мы...
Начинают браниться меж собой, что зря выдали своего собрата. Обо мне забывают.
Плюнув, продолжаю движение.
- Иди прямо, не ошибёшься, - вздыхает пленник, - там колодец стоит.
Удивлённо поднимаю к глазам животину. Запоздало понимаю, что уж кто-кто, а этот грызун точно ни в чём не виноват. Разве что, согласно поговорке, что хочется мне кушать?
И что мне делать с этим доброхотом?
Вздыхаю и разжимаю кулак. Заяц зигзагами ныряет в овраг. С завистью смотрю ему вслед. Он свободен и он не рагу.
Думаю о карме.
С каждым шагом лес меняется, оживает. Мелькают родные берёзы, сосны и липы. Запели птицы, появился ветерок.
Радостно машу ему рукой. Качаются деревья, а мне кажется, что это ветер машет мне в ответ.
Наконец лес заканчивается. Расступается, выпуская меня на необъятные просторы. Чувствую себя дома.
Метрах в ста виднеется колодец. Спешу к нему.
Трущаяся об основание журавля чёрная кошка настораживается, но не более. Жду, что и она меня сейчас начнёт учить жизни, но котейка молчит.
Беру ведро, бросаю вниз. Страшусь услышать глухой звон, но раздаётся плеск. Радостно смеюсь и достаю полное ведро. Жадно пью.
Кошка с интересом наблюдает за моими телодвижениями, но не подходит.
- Будешь? - черпаю ладонями из ведра, подношу к животине.
Кошка воды не принимает. Ехидно фыркает, запрыгивает на колодец.
Смеюсь, мне хорошо. Чувствую, как уходит усталость, как переполняют неизвестные доселе силы.
- Я буду здесь жить! - заявляю во весь голос.
- Наконец-то..., - оборачиваюсь на голос, но кошка молчит. Хитро смотрит куда-то мне за спину.
Оборачиваюсь.
Из-под земли, словно грибы, начинают лезть деревянные дома, образуя прямую, как стрела, улицу будущего посёлка.