- Здравствуй, сынок, - видавшее виды старое яйцо огляделось и поправило самоё себя, - сынки, то есть, все, все - здрасьте вам!
Лежащие в картонных ячейках молодые и ещё совсем глупые свежие яйца внимательно повернулись к ветерану острыми концами, затрясли от любопытства желтками: мол, дяденька, расскажите, как оно тут, житье-бытье яичное?
Глубоко вздохнув, ветеран начал рассказ...
- Сколько ж воды утекло с тех пор как я, вот таким же незрелым яйчонком путешествовало по улицам огромного города вместе с моими родными тремястами пятьюдесятью девятью братьями и сестрами. Пережив первые страхи и ужасы при погрузке, мы покинули родной колумбарий, тьфу, путаюсь я, старость не радость, инкубарий, а, инкубатор, вот как. В общем, помахали мы маме шуршащими беленькими бумажными платочками, всплакнули свежими белками и отправились кто куда. Нас везли, делили, раздавали. Да что там, нас продавали. Живых, молодых, крепких...
И наконец попало я в одну странную семью. Ну не в одиночестве, разумеется, а в составе шести десятков. Жить стало страшно. Семейка состояла из мужа, молодой жены и маленькой оторвы лет пяти. Оно бы ничего, да беда в том, что жена эта, видать, в жизни в руках ничего, кроме яиц, не держала, вот и научилась готовить сплошь яичные блюда: омлеты, яичницы, гоголи-моголи, тьфу. Короче, нас жрали каждый день! Каждый раз, когда открывался холодильник, мы жались друг к другу в надежде прожить ещё сутки. День. Полдня. Увы, многим это не было суждено. Не спасала даже медвежья болезнь, хотя порою вонь в отделении стояла такая, что аж скорлупа морщилась. Но ушлая хозяйка таких дезертиров мгновенно выискивала и выкидывала в окно, обозвав тухлятиной.
Настоящий ужас наступил в конце апреля. Когда в лесах проклевывались первые подснежники, набухали почки на вербах - это мы все знали из телевизора, что, не замолкая орал на всю кухню. Всё живое готовилось к празднику Пасхи...
И оказывается, мы будем самыми, что ни на есть, главными, точнее - крайними. Нас будут красить!
Говорят, когда яйца сварят в луковой шелухе, то мы омолаживаемся. Это как царя в молоке парном искупать... туда сиганул старым, обратно - покойничком. Не, ну варку то мы переносим стойко, это типа сауны. Финской. Сначала в кипяточек, потом - в холодочек. Оно так ничего, бодрит. Потом крашеные братья и сестры красиво выкладываются на тарелочку и...
- Мамочка, а можно я свое яичко цветочками разрисую? - пропищало пятилетнее чудовище, потряхивая огромным бантом на рыжей макушке.
- Конечно, заинька, - ну спасибо, добрая мамочка. Нас заколотило. Как представлю себя в цветочек, так снова трясти начинало. Я что - трансвестит какой? Еще рюшечки надеть, буду яйцо-рожа, юбка из рогожи. В общем, у меня все внутри закипело, белок от возмущения запрыгнул в желток и ну в страхе метаться, чуть в гоголь-моголь не сбилось.
Боди арт, блин.
В общем, решили мы спасаться. Кто сможет. А как? Только побег!
Накануне рокового четверга мы пересчитали оставшихся в живых. Двадцать четыре яйца... да, много наших уже полегло.
Дружно перекатываясь с тупого конца на острый, мы вращали желтками стараясь расшатать дверку холодильника. Ура!!! Помог гнусный котище: он давно приспособился воровать котлеты с нижней полки, вот в этот то момент мы и рванули. Пусть мы погибнем при борьбе за свободу, но не от кисти маленькой извращенки!
Увы, многие погибли, парочка влюбленных яиц удачно закатилась под холодильник, а я, вымазанное чужими желтками, быстро катилось в сторону спальни. Да! Именно там было мое спасение. Скажу по секрету, я как-то выведало, что у нашего хозяина тоже есть яйца. И он их надежно прячет. Вот в это убежище я и стремилось. Осторожно взобравшись в супружескую постель, я юркнуло в хозяйские трусы, огляделось и вежливо спросило у тех, которые в этих трусах нежились:
- Можно я буду третьим?
Те подергались, но куда им было деваться. Ладно, вроде я пристроилось и даже задремало. Тепло там, уютно. Тут приперлась из ванной хозяйка, хихикая, шлепнулась на постель, игриво закинув на нас свою руку.
Что было!!! Как она орала!!!
Мама моя, курица!!
После некоторой паники меня выкинули из трусов. Пока разбирались, на кой фиг хозяин в трусы куриное яйцо зафигачил, я каталось от хохота под кроватью, потом мне обидно стало: что это за дискриминация?
Если куриное яйцо, так нельзя в трусах держать? Не согласное я.
Вскочив с постели, хозяйка меня схватила и, брезгливо держа двумя пальчиками, потащила топить. В унитазе. Ну, скажите, что не дура? В общем, пока я бултыхалось там, как дерьмо в проруби, эта ненормальная всё тыкала меня ёршиком и громко верещала. О, а какими словами она мужика своего поминала, я таких даже, когда он порнушку втихаря смотрел да боевики разные, не слыхивало. Убедившись, что дерьмо, тьфу, я, не тону, хозяйка вдруг поцокала маникюром по кафелю, выудила меня и потащила на кухню, где яростно протерла сухой тряпкой, ехидно улыбаясь. Чего затеяла, стерва?!
Наутро, нежно воркуя, бабенка выдула пол-литра кофе с четырьмя тостами (на работе точно соврет, что с тремя), накрасилась, надушилась и выпорхнула из квартиры со словами:
- Дорогой, я ушла, завтрак на столе, ланч в пакете!
. Ярко светило солнце, когда хозяин раскрыл на работе упаковочку с перекусом. Увидев меня, поперхнулся горячим кофе. Оглядевшись по сторонам, раскрыл выдвижной ящик стола ближайшей сотрудницы.
Та обнаружила меня через год, когда в офисе решили поменять мебель. Так и не вспомнив, откуда я взялось и как долго лежало скромненько в дальнем уголочке, девица выбросить в помойку крашеное яйцо не рискнула, а тихонько подкинула в картонную ячейку в ближайшем магазине...
И вот я здесь, с вами.
В лесах уже проклевываются первые подснежники, набухают почки на вербах, значит, скоро праздник Пасхи. Вас будут варить в луковой шелухе и ярких красках, разрисовывать цветочками. Сауна, массаж, макияж... татуаж.
Спасайтесь, кто может!!!
...Выслушав исповедь ветерана, молодые яйца разволновались, затрясли желтками, картонная ячейка выскользнула из рук покупателя, который растерянно смотрел, как крупные белые овалы, треща скорлупой, кончают жизни под колесами проезжающих авто.
Прохожие сочувственно качали головами, чтобы, чуть отойдя, начать дико хихикать. И только один из них, местный бомж, заметил, как притулилось к поребрику крупное крашеное яйцо. Изловчившись, он быстро поднял находку и сунул в карман, радуясь - скоро праздник, но яйцо выкатилось из дырявых штанов, и было утащено пробегавшим мимо псом, из вонючей пасти которого ветеран выпал и успешно закатился под крыльцо частного дома.
Так и лежит там, стойко перенося зимнюю стужу, осеннюю сырость и летнюю жару. Ждет, когда снова придет весна.